Текст книги "Путешествие Алисы"

Глава девятая
Нам нужен говорун

Мы с Алисой пошли на базар пешком, а вездеходу велели подъехать туда часа через два.

Утро было хорошее, ясное, небо чистое, оранжевое, облака легкие, зеленые, песок под ногами мягкий, голубой.

Мы вышли на главную улицу города. По обе стороны ее стояли гостиницы. Гостиницы были очень не похожи одна на другую, потому что каждая из них строилась специально для жителей той или иной планеты или звездной системы.

Была там гостиница «Крак», похожая на детский воздушный шарик метров сто в поперечнике. Из-под гостиницы торчали края антигравитаторов. В ней останавливались привыкшие к невесомости космические бродяги, у которых не было своей планеты. Они летали на кометах и метеорных потоках и там раскидывали шатры.

Потом мы миновали гостиницу «Чудесное место». Эта гостиница тоже была шаром, но твердым, массивным, наполовину вкопанным в землю. На ней мы увидели вывеску: «Только для жителей метановых планет». Из-за неплотно прикрытой двери шипела струйка газа.

Следующей оказалась гостиница «Сковородка»: ее стены были раскалены – не дотронешься, несмотря на сто слоев изоляции. В «Сковородке» останавливались жители звезд, для которых купание в раскаленной лаве все равно что для нас купание в пруду летним днем.

Были гостиницы, подвешенные в воздухе и зарытые в землю, были с дверью на крыше и вообще без окон и дверей. И вдруг мы увидели небольшое здание с колоннами, самыми обычными окошками и самой обыкновенной дверью. Над ней была вывеска: «Волга-матушка».

– Смотри, пап, это, наверно, для людей! – сказала Алиса.

Мы остановились перед гостиницей, потому что нам приятно было увидеть ее – все равно что встретиться со старым знакомым.

Из гостиницы вышел высокий человек в форме космонавта торгового флота. Он кивнул нам, и мы сказали ему:

– Здравствуйте. Вы откуда?

– Мы привезли с Земли на планету Блук регенераторы кислорода, – ответил он. – Может быть, вы слышали – здесь случилась неприятность: они чуть было не потеряли весь воздух.

Пока я разговаривал с космонавтом, Алиса стояла рядом и глядела на гостиницу. Вдруг она схватила меня за руку.

– Папа, смотри, кто там.

У окна на третьем этаже стоял доктор Верховцев и смотрел на нас сверху. Встретившись со мной взглядом, он тут же отошел от окна.

– Не может быть! – воскликнул я. – Он не успел бы сюда прилететь.

– Пойдем спросим, как он сюда попал, – сказала Алиса.

Дверь в гостиницу была резная, тяжелая, с позолоченной гнутой ручкой. А внутри холл был отделан, словно боярский терем. Стены расписаны единорогами и красными девицами, а вдоль стен стояли широкие скамьи. Видно, ушанские архитекторы видели знаменитую двадцатисерийную телепередачу «Борис Годунов». Посреди боярских палат я остановился.

– Погоди, Алиса, – сказал я. – Мне все это не нравится.

– Почему?

– Посуди сама: мы только что расстались с доктором Верховцевым, прилетаем сюда, и нам стражники говорят, что он чуть было не погубил планету, потому что продавал белых червяков, и тут же мы видим его в окне гостиницы.

– Тем более, – сказала Алиса. – Мы должны его спросить, в чем дело.

– Ну ладно, – согласился я и подошел к длинному столу, за которым между чучелом лебедя и пластиковым ковшом стоял ушастый портье в белом кафтанчике.

– Скажите, – спросил я его, – в каком номере остановился доктор Верховцев?

– Одну минуточку, добрый молодец, – ответил портье, заложил уши за спину и открыл громадную книгу в кожаном переплете с застежками. – Верховцев… – бормотал он. – Ве-ри-хо-ви-цев… Есть Верховцев!

– И где же он живет?

– В осьмом тереме проживает. На третьем этаже, – сказал портье. – А вы будете его друзья?

– Мы его знакомые, – осторожно сказал я.

– Прискорбно, – сказал портье, – что у такого плохого и грубого постояльца есть такие хорошие на вид знакомые.

– А что, – спросил я, – он вас обидел?

– Идите, – ответил портье. – Терем номер восемь. И скажите ему, басурману, что если он будет и впредь варить сосиски на кровати и ломать роботов – стольников-постельников, то мы его попросим съехать с нашего уважаемого постоялого двора.

– А мне Верховцев показался очень тихим человеком, – сказал я Алисе, когда мы поднимались по лестнице.

Навстречу нам спускались люди – линеанцы, фиксианцы и другие существа, которые живут на планетах с такими же условиями, как на Земле. Некоторые из них несли в руках клетки, аквариумы, альбомы с марками или просто сумки. Они спешили на базар.

Восьмой номер находился в самом конце длинного коридора, устланного множеством персидских ковров. Мы остановились перед пластиковой дверью, расписанной под дуб, и я нажал на кнопку звонка.

Никакого ответа.

Тогда я постучал в дверь. От легкого толчка дверь послушно растворилась. Небольшая комната была обставлена и украшена по иллюстрациям в исторических романах из жизни Земли. В ней были хрустальная люстра и керосиновая лампа без фитиля, вольфрамовый самовар и японская ширма. Но Верховцева не было.

– Доктор! – позвал я. – Вы здесь?

Никакого ответа.

Алиса вошла в комнату, заглянула за ширму. Я от двери сказал ей:

– Пойдем отсюда, неудобно в чужую комнату залезать…

– Сейчас, пап, – ответила Алиса.

Я услышал за своей спиной чье-то быстрое дыхание. Я оглянулся. В дверях стоял очень толстый человек в черном кожаном костюме. У него были пухлые губы и несколько подбородков, которые лежали на воротнике.

– Вам кто нужен? – спросил он очень высоким, нежным, детским голосом.

– Мы ищем своего знакомого, – ответил я.

– Извините, я живу в соседнем номере, – сказал толстяк, – и я услышал, как пять минут назад человек, который здесь живет, ушел. Вот я и решил вас предупредить.

– А куда он пошел, не знаете?

Толстяк почесал свои подбородки, подумал немного и сказал:

– Я думаю, на базар. Куда бы ему еще пойти?

Мы покинули гостиницу и отправились к базару. «Странный человек доктор Верховцев», – думал я.

Мы миновали гостиницу, сделанную в виде аквариума, – в ней жили обитатели планет, покрытых водой, – и гостиницу, похожую на чайник. Из носика чайника вырывался пар – там жили куксы с Параселя. У них на планете жарко, вода кипит, и планета окутана горячим паром.

Из гостиниц выходили их постояльцы. Многие шли в скафандрах, и скафандры были самые разные. Кое-кто полз по земле, кое-кто летел над нашими головами. Под ногами мелькали коллекционеры ростом чуть побольше муравья, а рядом с ними шествовали коллекционеры ростом чуть пониже слона.

Чем ближе мы подходили к базару, тем гуще становилась толпа, и я взял Алису за руку, чтобы она невзначай на кого-нибудь не наступила или кто-нибудь нечаянно не наступил бы на нее.

Базар раскинулся на много километров. Он был разделен на несколько секций. Сначала мы миновали секцию собирателей раковин. Потом прошли сквозь секцию коллекционеров книг, с трудом пробились сквозь заполненную народом секцию собирателей минералов и драгоценных камней. Через цветочные ряды мы прошли довольно свободно, только в одном месте мне пришлось взять Алису на руки, потому что ей чуть не стало дурно от запаха фиксианских роз.

Но когда мы очутились в секции филателистов, Алиса попросила меня:

– Погоди.

Километровая площадка была уставлена складными столиками. Столиков было, как сказал мне один старожил, четырнадцать тысяч триста. За столиками сидели филателисты – по двое, а где и по четверо. И они менялись марками. Те, кому не досталось места за столиками, обменивались стоя или просто гуляли вокруг. Алиса купила серию объемных движущихся марок с изображением сирианских птиц, черногорскую марку 1896 года, альбом для фиксианских марок, который сам устанавливал марку на нужное место, только поднеси к нему. Потом она поменяла черногорскую марку на две марки с планеты Шешинеру.

– Это специально для тебя, пап, – сказала она.

Одна марка была совсем белая, на второй виднелась лишь надпись маленькими буквами: «Молодой склисс на пастбище».

– Ты, пап, хотел узнать про склисса.

– Но где же склисс?

– А склисс будет завтра, – сказал давешний толстяк, которого мы встретили в гостинице. Он нас догнал.

– Как так – завтра?

– На этих марках изображение появляется не каждый день, а только по четным числам, – сказал толстяк.

– А что будет на второй марке?

– На второй? На второй ничего не будет. Она истрачена.

– Так зачем же она? – удивился я.

– Это очень редкая марка. Жители Шешинеру не любят писать письма, и потому почти все марки с их планеты попадаются неиспользованные. А пустые марки очень редкие. Ваша дочка правильно сделала, что приобрела такую редкую марку.

Сказав это, толстяк помахал рукой и заспешил, подпрыгивая, дальше.

Мы чуть было не заблудились в секциях, подсекциях и отделениях рынка. Но тут впереди послышались птичьи крики, рычание зверей и писк насекомых. Мы вышли на площадь, уставленную клетками, аквариумами, садками, загонами. Это и был отдел космической живности.

Даже мне, опытному космобиологу, было очень трудно разобраться в том, что мы увидели. Звери и птицы были настолько разнообразные, а владельцы их были порой и того разнообразнее, что я начал свое путешествие с грубой ошибки. Я подошел к темно-синей птице на трех двухметровых желтых ногах. От ее ноги тянулась цепочка к ее хозяину – неизвестному мне инопланетчику, составленному из разноцветных шаров. Я спросил у него, сколько стоит эта прекрасная птица. И тут птица ответила мне на хорошем космическом языке:

– Я не продаюсь. Но если желаете, могу продать вам шаровика разнокрапчатого. И попрошу меня не оскорблять.

Оказывается, я перепутал, кто кого держит на цепочке. Стоявшие вокруг коллекционеры и торговцы рассмеялись, а птица тогда обиделась и стукнула меня по голове длинным клювом.

Я поспешил уйти, потому что птицу охватил гнев и она начала примериваться для следующего удара.

– Папа, – сказала вдруг Алиса, – иди сюда. Смотри, как интересно.

Я оторвался от разглядывания кристаллических жуков, которых мы давно хотели заполучить для зоопарка, и обернулся к ней.

Алиса остановилась перед большим пустым аквариумом. Рядом стоял стульчик, и на нем сидел карлик.

– Посмотри, папа, каких интересных зверей продает этот человек.

– Ничего не вижу, – признался я. – Аквариум пустой.

Человечек грустно вздохнул и смахнул слезу.

– Вы не первый, – сказал он, – вы не первый.

– А что у вас в аквариуме? – вежливо спросил я. – Микроорганизмы?

– Нет, это ужасно! – сказал карлик. – Я уйду. Совсем уйду.

– Папа, – прошептала Алиса так громко, что слышно было за десять метров, – у него там невидимые воздушные рыбы. Он мне сам сказал.

– Невидимые?

– Девочка права, – сказал карлик. – Это самые обыкновенные невидимые рыбы.

– Очень интересно, – сказал я. – А как же вы их ловите?

– Сетями, – сказал карлик. – Невидимыми сетями. Рыбы летят-летят, попадают в невидимые сети, и я их везу домой.

– А можно одну подержать? – спросил я.

– Подержать? – Карлик очень удивился. – А как же вы ее будете держать?

– Руками.

– Но вы же ее не удержите.

– Почему?

– Потому что эти воздушные рыбы очень скользкие. Они ускользают, как только до них дотронешься. Вы мне не верите?

Я не ответил. Тогда карлик взмахнул ручками и воскликнул:

– Пожалуйста! Смотрите, хватайте, выпускайте на волю! Делайте что хотите! Унижайте меня! Оскорбляйте!

Карлик стащил с аквариума большую тряпку, цепко схватил меня за руку и заставил залезть рукой в аквариум.

– Ну? – кричал он. – Ну? Поймали? Ничего вам не поймать!

Рука моя ощущала только пустоту. Никаких рыб в аквариуме не было.

– Здесь ничего нет, – сказал я.

– Ну, вот видите? – обратился карлик, заливаясь слезами, к окружавшим нас любопытным. – Он убедился, что рыбы такие скользкие, что их нельзя поймать, но не хочет признаться.

Я поболтал рукой в пустом аквариуме и только вытащил руку наружу, как карлик закричал снова:

– Он выпустил всех моих рыб! Он их распугал! Разве я не предупреждал, что нельзя болтать рукой в аквариуме? Теперь я нищий! Я разорен!

Зрители недовольно роптали на двадцати языках и глядели на меня с осуждением.

Даже Алиса сказала:

– Ну зачем же ты так, папа?

– Но неужели вы не понимаете, – обратился я к окружающим, – что в аквариуме ничего не было?

– Откуда нам знать? – ответил мне вопросом полосатый, как тигр, с белыми усами житель планеты Икес. – А если он прав? Если рыбы невидимые, и их нельзя поймать? Как мы можем проверить, что он говорит неправду?

– Правильно, – поддержал его ушан. – Зачем ему лететь с другой планеты и везти пустой аквариум?

– Чтобы каждый день продавать его снова, – сказал я.

Но никто меня не слушал.

Пришлось заплатить печальному карлику за десять редких рыб. Карлик, видно, не ждал, что я так быстро сдамся, и был растроган, благодарил и обещал, если поймает невидимую рыбу, обязательно принесет ее мне. А когда мы уже собирались уходить, он сказал:

– Девочка, разреши, я сделаю тебе маленький подарок.

– Пожалуйста, – сказала Алиса. – Я буду очень рада.

– Возьми.

Карлик покопался в кармане и вынул оттуда пустую руку. Сложил ладонь лодочкой, как будто в ней что-то было, и протянул Алисе.

– Это, – сказал он, – шапка-невидимка. Бери, не стесняйся. Я люблю делать хорошим людям бесценные подарки. Только осторожно. Шапка соткана из такой тонкой ткани, что она ничего не весит и ее нельзя почувствовать.

Алиса поблагодарила жулика, сделала вид, что прячет подарок в сумку, и мы пошли дальше.

Вдруг под ноги к нам бросилось непонятное существо. Оно казалось пушистым шариком на палочках и доставало до колен. Удивительного цвета было это существо – ярко-красное в белую крапинку, как мухомор.

– Держи его, пап! – сказала мне Алиса. – Он убежал у кого-то.

– И не подумаю, – сказал я, кладя в карман бумажник. – Может, это не животное, а коллекционер, который ищет убежавшего зверя. Я его поймаю, а он вызовет полицию за то, что я его оскорбил, не догадавшись, какой он умный.

Но тут же мы увидели, как вдогонку за красным шариком спешит толстая двухголовая змея в блестящем, переливающемся скафандре.

– Помогите, – кричала она. – Индикатор убежал!

Красный шар пытался укрыться за моими ногами, но змея протянула одну из ста тонких ножек, болтавшихся у нее по бокам, и подхватила беглеца. Он тут же изменил цвет с красного на желтый и подобрал прямые ножки.

– Простите, – сказал я толстой змее, – что это за животное?

– Ничего интересного, – сказала змея. – Таких у нас на планете много. Мы их зовем индикаторами. Они не умеют говорить, зато меняют цвет в зависимости от настроения. И бывают очень любопытные цвета. У вас нет куска сахара?

– Нет, – сказал я.

– Жалко, – ответила змея и достала откуда-то кусок сахара.

При виде сахара шарик пошел лиловыми разводами.

– Радуется, – сказала змея. – Правда, красиво?

– Очень, – согласился я.

– Мы им специально придумываем новые ощущения, чтобы найти необыкновенные цвета. Хотите, я его стукну? Он станет черным.

– Нет, не надо, – сказал я. – А вы не продадите его нам для Московского зоопарка?

– Нет, – ответила одна из голов змеи; другая тем временем молча свесилась вниз. – Обменять могу.

– Но у меня не на что меняться.

– Ну вот на эту штуку, на этого звереныша, – сказала змея и показала сразу десятью ножками на Алису.

– Нельзя, – сказал я, стараясь не обижаться, потому что сам недавно принял разумное существо за неразумную птицу. – Это моя дочь.

– Фу, какой ужас! – воскликнула гневно змея. – Я немедленно вызову блюстителей порядка. Это же запрещено!

– Что запрещено? – удивился я.

– Запрещено торговать своими детьми. И обменивать их на зверей тоже запрещено. Неужели вы не читали правил у входа на базар? Вы изверг и варвар!

– Ничего подобного, – засмеялся я. – Я с таким же успехом могу продать Алису, как она меня.

– И того хуже! – закричала змея, прижимая к груди цветной шар: индикатор, видно, перепугался и стал белым с красными крестиками вдоль спины. – Дочь торгует собственным отцом! Где вы такое видели?

– Честное слово, – взмолился я, – мы друг друга не продаем! У нас на Земле вообще не принято отцам продавать своих детей, а детям – своих родителей. Мы просто пришли вместе купить каких-нибудь редких зверей для нашего зоопарка.

Змея подумала немножко и сказала:

– Не знаю уж, верить вам или нет. Лучше спросим у индикатора. Он такой чувствительный. – Она наклонила обе головы к индикатору и спросила его: – Этим странным существам можно верить?

Индикатор стал изумрудно-зеленым.

– Как ни странно, он уверяет, что можно.

Тут змея успокоилась и добавила совсем другим тоном:

– А ты хочешь, чтобы я тебя им отдала?

Индикатор стал золотым, словно луч солнца.

– Очень хочет, – перевела его эмоции змея. – Берите его, пока я не раздумала. И еще возьмите справочник «Как кормить индикатор и как добиться нежно-розовых эмоций».

– Но я не знаю, что дать вам взамен.

– Ничего, – сказала змея. – Я же вас оскорбила подозрениями. Если вы в обмен на индикатор согласитесь меня простить, я до вечера буду счастлива.

– Ну конечно, мы на вас не обижаемся, – сказал я.

– Нисколько, – сказала Алиса.

Тогда змея взмахнула множеством своих ножек, шар-индикатор взлетел в воздух и упал на руки Алисе. Он оставался золотым, только по его спине, словно живые, бежали голубые полоски.

– Он доволен, – сказала змея и быстро уползла, не слушая наших возражений.

Индикатор спрыгнул с Алисиных рук и пошел сзади нас, пошатываясь на тонких прямых ножках.

Нам встретилась целая семья ушанов. Большой ушан, уши у которого были больше, чем у слона, его жена-ушанка и шесть ушат. Они несли канарейку в клетке.

– Смотри! – воскликнула Алиса. – Это канарейка?

– Да.

– Это не канарейка, – сказал строго отец-ушан. – Это райская птица. Но мы ее совсем не хотели покупать. Мы искали настоящего говоруна.

– И не нашли, – сказали хором ушата, поднимая ветер ушками. – Нет ни одного говоруна.

– Это удивительно! – сказала нам ушанка. – Еще в прошлом году полбазара было занято говорунами, а теперь их совсем не стало. Вы не знаете почему?

– Нет, – сказал я.

– И мы не знаем, – ответил ушан. – Придется нам разводить райских птиц.

– Папа, – сказала Алиса, когда они ушли, – нам нужен говорун.

– Почему? – удивился я.

– Потому что всем нужен говорун.

– Ладно, пойдем искать говоруна, – согласился я. – Только сначала я предлагаю тебе посмотреть на паука-ткача-троглодита. И если нам его отдадут, мы его обязательно купим. Это заветная мечта нашего зоопарка.

Глава десятая
Мы купили говоруна

Мы с Алисой обошли весь базар, купили для зоопарка восемнадцать разных зверей и птиц, большинство из которых на Земле еще никому не приходилось видеть. Алиса спрашивала каждого торговца или коллекционера:

– А где достать говоруна?

Ответы были самые разные.

– Говоруны перестали класть яйца, – сказал один.

– Говоруны перемерли от загадочной болезни.

– Говорунов держать нельзя.

– Кто-то скупил всех говорунов на планете.

– Говорунов никогда и не было.

И еще много других ответов. Но мы так и не поняли, что же произошло на самом деле. Все признавали, что раньше говоруны были самыми обычными птицами и их любили держать дома и в зоопарках. Но за последний год говоруны почти все куда-то исчезли. Говорили, что по домам ходили люди и скупали говорунов. Говорили, что из зоопарка говорунов кто-то украл. Говорили, что в главном говоруньем питомнике они заболели лихорадкой и умерли. И чем безнадежнее было найти говоруна, тем больше Алисе хотелось хотя бы поглядеть на эту птицу.

– А что в говорунах особенного? – спросил я Крабакаса с Баракаса, с которым мы только что познакомились.

– Ничего особенного, – ответил Крабакас вежливо, свивая в кольца синий хвост. – Они говорят.

– Попугаи тоже говорят, – сказал я.

– Про попугаев не знаю, не слышал. Но, может быть, у вас называют попугаями говорунов?

– Может быть, – согласился я, хотя вряд ли попугаи водились на этой планете. – А где они водятся?

– Чего не знаю, того не знаю, – сказал Крабакас с Баракаса. – Может быть, они водились именно на этой планете. Я слышал, что говоруны могут летать между звезд и всегда возвращаются к родному гнезду.

– Не найти нам говоруна, – сказал я Алисе. – Придется возвращаться. Тем более что твой индикатор уже проголодался.

Индикатор услышал мои слова и в знак согласия стал светло-зеленым.

Мы повернули к выходу, и тут меня остановил крик Крабакаса. Он, как синий смерч, взвился над клетками.

– Эй! – кричал он. – Землянин, вернись скорей сюда!

Я вернулся. Крабакас свился в клубок и сказал:

– Хотели посмотреть на говоруна? Ну, тогда считайте, что вам сказочно повезло. У меня за клетками спрятался человек, который принес настоящего взрослого говоруна.

Алиса, не дослушав, бросилась обратно, и за ней семенил индикатор, переливаясь от нетерпения всеми цветами радуги.

За стеной птичьих клеток спрятался маленький ушан с прижатыми ушами. Он держал за хвост большую белую птицу. У птицы было два клюва и золотая корона.

– Ой, – сказала Алиса, – ты узнаешь ее, папа?

– Что-то знакомое, – сказал я.

– «Знакомое»! – передразнила меня Алиса. – Эта птица сидит на плече статуи Первого капитана!

Алиса была права. Я вспомнил. Конечно, именно говоруна изобразил скульптор.

– Вы продаете птицу? – спросил я у ушана.

– Тише! – зашипел тот. – Если вы не хотите ее и меня погубить, тише!

– Покупайте без разговоров, – сказал мне на ухо Крабакас с Баракаса. – Я бы сам купил, но вам она нужнее. Может быть, это последний говорун на планете.

– Но почему такая тайна? – спросил я.

– Я и сам не знаю, – ответил хозяин говоруна. – Я живу далеко от города и редко здесь бываю. Давным-давно, несколько лет назад, этот говорун прилетел ко мне. Он был истощен и ранен. Я его выходил, и он с тех пор жил у меня в доме. Этот говорун, видно, за свою жизнь побывал на разных планетах. Он говорит на многих языках. Несколько дней назад я был по делам в городе и встретился в столовой с одним старым другом. Мы разговорились, и старый друг сказал мне, что в городе совсем не осталось говорунов. Кто-то их скупает или убивает. А я тогда ответил другу, что у меня живет говорун. «Береги его», – сказал мне друг. Тут к нам подошел один землянин и сказал, что хочет купить говоруна…

– Он был в шляпе? – спросила вдруг Алиса.

– В шляпе, – ответил ушан. – А вы откуда знаете?

– Пожилой и худой?

– Да.

– Значит, это он, – сказала Алиса.

– Кто – он? – спросил Крабакас с Баракаса.

– Тот самый, который торговал червяками.

– Конечно, это он, злодей! – воскликнул Крабакас.

– Погодите, не перебивайте, – остановил нас ушан. – Я тогда отказался продать свою любимую птицу и поехал обратно домой. И представляете, в ту же ночь кто-то старался проникнуть в мой дом. А на следующую ночь меня хотели поджечь. Но говорун проснулся и разбудил меня. Вчера я нашел еще не оконченный подкоп под мой дом. А сегодня ночью в мою спальню кто-то бросил огромный камень. И я понял: если оставлю птицу дома, не жить мне на свете. Если не боитесь смерти, берите птицу, но за последствия я не отвечаю.

– Берите, – сказал Крабакас, – птица редкая, хорошая, а вам все равно улетать отсюда. Вам не страшно.

– Берем, папа? – спросила Алиса и протянула руку к говоруну.

Я не успел ответить, как говорун легко взлетел на плечо Алисы.

– Прощай, друг, – вздохнул ушан.

Я расплатился с ушаном, и тот сразу убежал. Даже деньги считать не стал.

– Кормить говоруна можно белым хлебом, – сказал нам на прощание добрый Крабакас, – и молоком. Полезно давать шиповниковый сироп.

Сказав так, Крабакас свернулся в синий клубок и улегся на клетку с канарейками.

Мы отправились к выходу с базара. Впереди шла Алиса, и на плече у нее сидел говорун. Правда, он еще не сказал ни слова, но это меня не волновало. За Алисой семенил индикатор и задумчиво менял цвета. Потом шел я и вел на поводке купленного за бешеные деньги очень редкого, работящего, почти разумного паука-ткача-троглодита. Паук прял аккуратный шерстяной шарф в клеточку, и уже связанный конец шарфа волочился по земле. Сзади ехал автоматический вездеход, полный клетками и аквариумами, – там для человека и места бы не нашлось. Со всех сторон к нам оборачивались коллекционеры и повторяли на десятках языков:

– Смотрите, говоруна несут!

– Говорун!

– Живой говорун!

Вдруг говорун наклонил голову набок и заговорил.

– Внимание! – сказал он по-русски. – Посадка на эту планету невозможна. Я перехожу на планетарную орбиту, а ты, друг милый, не забудь включить амортизаторы.

Сказав это, говорун без всякой паузы перешел на незнакомый нам язык и барабанил на нем минуты две.

– Вот это попугай! – сказала Алиса.

Говорун замолчал, прислушался к ее словам и повторил:

– Вот это попугай!

Потом еще подумал и произнес моим голосом:

– Но почему такая тайна?

Потом голосом своего прежнего хозяина:

– В ту же ночь кто-то старался проникнуть в мой дом. А на следующую ночь меня хотели поджечь.

– Все ясно, – сказал я. – Нам с тобой, Алиса, повезло: это сверхпопугай, всем попугаям попугай. Он запоминает сколько угодно слов, и притом сразу.

А тем временем говорун снова начал говорить по-русски:

– Слушай, Второй, мне нечего тебе подарить. Хочешь, бери моего говоруна. Он будет тебе напоминать о наших скитаниях – ведь у него в голове все умещается, до последнего слова. И ты знаешь, как его настроить на нужный текст.

Говорун ответил сам себе другим голосом:

– Спасибо, Первый. Мы еще увидимся…

Потом в горле говоруна что-то затрепетало, загудело, словно вдали поднимался в небо космический корабль.

– Папа, ты понимаешь, что он говорит? – спросила Алиса.

– Кажется, да, – ответил я. – Кажется, это голоса знаменитых капитанов.

Мы вышли с площади и постарались обойти секцию филателистов, чтобы не проталкиваться с нашим необыкновенным грузом сквозь толпу. Навстречу нам кинулся знакомый толстяк в черном кожаном костюме.

– Ну как? – спросил он. – Нашли, что искали?

– Да, – ответил я. – Все в порядке.

– Мы говоруна купили, – сказала с гордостью Алиса. – И он запомнил такие интересные вещи, что вы и не представляете.

В этот момент говорун снова открыл свои клювы, расправил коронку на голове и заговорил голосом Первого капитана:

– Ты же знаешь, Второй, как мне хочется снова уйти в космос. Но всему есть предел.

Толстяк обернулся к Алисе, увидел говоруна, и лицо у него стало похожим на плоский блин, а глаза побелели и спрятались глубоко в глазницах.

– Уступите его мне, – сказал толстяк.

– Почему? – удивился я.

– Так надо, – сказал толстяк и протянул руку к говоруну.

Говорун изловчился и больно клюнул его в палец.

– Ой! – крикнул толстяк. – Проклятая тварь! Я давно за тобой охочусь.

– Уберите руку, – сказал я.

Толстяк опомнился.

– Извините, – сказал он. – Я давно ищу говоруна. Я специально за ним прилетел за восемьдесят световых лет. Вы не можете мне отказать! Я заплачу, сколько вы хотите.

– Но мне не нужны ваши деньги, – сказал я. – У нас на Земле вообще уже нет денег. Мы берем их с собой, только когда летим в космос, в те места, где еще есть деньги.

– Но я вам дам за эту птицу все, что вы хотите! Я вам подарю целый зоопарк!

– Нет, – ответил я твердо. – Насколько я понимаю, говорунов уже почти не осталось. В зоопарке он будет в безопасности.

– Отдайте, – сказал толстяк злобно. – А то отниму.

– Только посмейте! – сказал я.

Мимо проходили два полицейских-ушана. Я обернулся к ним, чтобы позвать их на помощь, но толстяк как сквозь землю провалился.

Мы пошли дальше.

– Видишь, папа, с говорунами связана какая-то тайна, – сказала Алиса. – Ты никому его не отдавай.

– Не бойся, – успокоил я ее.

Мы шли по пустынной дороге. За невысокой изгородью шумел рынок. Впереди уже виднелись гостиницы города Палапутры. Вдруг сзади послышались легкие шаги. Я быстро обернулся и замер от удивления.

По дороге бежал, догоняя нас, доктор Верховцев. Шляпа его была сдвинута набок, костюм измят, и на вид он был еще худее, чем прежде.

– Профессор, – сказал он мне, задыхаясь, – вам грозит страшная опасность. Как хорошо, что мне удалось вас догнать! Какое счастье!

– Что за опасность? – спросил я.

– Опасность кроется в говоруне. Если вы с ним не расстанетесь немедленно, ваш корабль погибнет. Я знаю точно.

– Послушайте, доктор Верховцев, – сказал я сердито, – ваше поведение более чем странно. Вы себя очень таинственно вели на планете имени Трех Капитанов и сказали нам, что не знаете, какая птица изображена на памятнике. Потом вы, как говорят, приехали сюда и пытались уничтожить весь кислород на планете, торгуя белыми червяками. Вы плохо вели себя в гостинице: варили сосиски на кровати и ломали роботов-стольников. А теперь требуете, чтобы мы отдали вам говоруна… Нет, не перебивайте меня. Когда вы одумаетесь, приходите к нам на корабль, и там мы поговорим в спокойной обстановке.

– Вы пожалеете, – сказал Верховцев и сунул руку в карман.

Индикатор покраснел от страха. Паук-ткач-троглодит замахал на Верховцева недовязанным шарфом.

– Осторожнее, папа, у него пистолет! – крикнула Алиса.

– Полосков! – сказал я в микрофон, висевший у меня на груди. – Засеки мои координаты! Мы в опасности! Срочно на помощь!

Услышав мои слова, Верховцев замер, раздумывая. На наше счастье, на дороге показалась большая толпа коллекционеров, которые волокли упиравшегося зеленого слона. Верховцев перемахнул через загородку и исчез.

– Ой, как мне все это нравится! – сказала Алиса. – Какие настоящие приключения!

– А мне, честно говоря, не очень нравятся такие приключения. Ведь мы ехали собирать животных для зоопарка, а не воевать с доктором Верховцевым.

Через три минуты над нами повис катер с «Пегаса». Это Полосков прилетел на помощь. Катер медленно летел над нами до самого корабля, и мы добрались до него без всяких осложнений.