Текст книги "Конец Атлантиды"

– Но принимать решения все равно будет человек, – ответил Пашка. – В конце концов мне надоело сидеть в этой банке. Я тысячу лет не гулял по дну моря.

– Но здесь глубина почти полкилометра.

– Скафандр рассчитан на большее, ты же знаешь, – ответил Пашка. – А если тебе хочется посидеть в батискате, сиди. Отдохни, пока я буду заниматься исследованиями загадочного явления.

Пашка – великий провокатор. Об этом все в школе знают. Он может любого, даже самого спокойного человека вывести из себя, и тот, того не замечая, уже несется совершать необдуманные поступки и делать великие глупости, потому что Пашка его к этому подтолкнул. Неудивительно, что Алиса поднялась с места и сказала:

– Я пойду с тобой.

– Это неразумно, – сразу сменил политику Пашка. – Кто-то должен остаться на корабле. Мало ли какая опасность может нам угрожать?

– Какая? В этих скафандрах нам ничего не страшно.

Пашка провел батискат немного вперед, отыскал ровную площадку на дне расщелины и опустил его туда. Облаком поднялся серый ил и долго не оседал. Даже когда акванавты натянули глубоководные скафандры и выбрались через двойной люк наружу, дно было покрыто туманом. Идти было трудно. Тяжелый столб воды сковывал движения. Впереди, словно толпа чудовищ, нависли каменные скалы.

– Как ты думаешь, – раздался в шлеме Алисы голос Пашки, – а вдруг это осколки того болида, который видел капитан «Рочестера»?

Алиса не ответила, но подумала, что надо будет захватить с собой образцы этих скал. Если это болид, то состав у него будет иной, чем у породы на дне.

Снизу, со дна, скалы казались выше. Темнота сгустилась, светили только шлемовые фонари скафандров, выхватывая из тьмы острые края скал.

– Где же эти пузыри? – услышала Алиса голос Пашки. – Куда они подевались?

Пашка протиснулся в узкий проход между скал.

– Вижу! – воскликнул он.

Его фигурка в блестящем скафандре исчезла. Алиса последовала за ним.

Но оказалось, что Пашка ошибся, это лишь маленькая глубоководная медуза сверкнула в луче фонаря.

– Ну где же, где же эти пузыри? – бормотал Пашка.

– Может, они кончились? – спросила Алиса.

Они остановились, стараясь сообразить, куда идти дальше.

Алиса взобралась на большой округлый камень, чтобы оглядеться. Перед ней торчали головы и спины скал, виднелись черные провалы между ними, а дальше – темнота.

Вдруг Алиса замерла. По ущелью медленно двигался огонек. Сначала Алисе показалось, что это какая-то глубоководная рыба с собственным фонарем, но огонек был куда ярче, чем положено иметь животному. К тому же он двигался, покачиваясь в такт шагам.

Алиса сказала:

– Паша, мы не одни.

Она сказала это так тихо, почти шепотом, что Пашка не сразу понял. Было страшно, что тот, кто идет, их услышит. Хотя этот страх был глупым – ведь Пашка с Алисой переговаривались по радио.

– Что ты говоришь? – спросил Пашка, который где-то у ног Алисы пробирался по узкому проходу между скал.

– Тихо!

Пашка замер. По тону Алисы он сообразил, что произошло что-то особенное.

– Что там? – прошептал он.

– Он идет, – сказала Алиса. – Я его вижу.

– Кто?

– Не знаю.

– Тогда выключи фонарь, – приказал Пашка. – Я влезу к тебе!

Алиса послушно выключила фонарь. На нее сразу навалилась темнота. И лишь далеко впереди покачивался, медленно приближаясь, огонек.

К тому времени, когда Пашка оказался рядом с Алисой, огонек приблизился настолько, что стало ясно – это фонарь, укрепленный на шлеме человека.

– Кто это? – спросил Пашка.

Алиса не ответила. Она отодвинулась немного назад, чтобы спрятаться за выступом скалы.

– Может быть, нас ищут со станции? – спросил Пашка.

– Они бы услышали, как мы переговариваемся.

– А может, это другая экспедиция? Мало ли кто опускается на дно? Геологи, вулканологи, зоологи.

Неизвестный остановился метрах в двадцати от Пашки с Алисой и начал крутить головой, светя вокруг.

Он что-то искал.

Вдруг в свете его фонаря засверкали пузырьки воздуха. Неизвестный увидел их и подошел к тому месту, откуда они поднимались. Он опустился на корточки и начал разгребать ил. Облако ила просвечивало изнутри.

Алиса переключила шлемофон на внешний прием, и стали слышны звуки океана. Человек ударял чем-то по металлу, потом раздался удар погромче, и вдруг снизу вырвался фонтан пузырей.

Удары по металлу возобновились.

– Ты понимаешь? – прошептал Пашка, наклоняясь к шлему Алисы.

– Понимаю. И очень удивляюсь.

Любой бы удивился, увидев на дне неизвестного человека, который занимается ремонтом.

Не надо было быть гением, чтобы сообразить: здесь, под ущельем, расположена какая-то полость, наполненная воздухом. И в этой полости находятся люди.

Если бы это была научная база или лаборатория, Алиса с Пашкой узнали бы о ней еще на острове Яп, когда собирали материалы. Значит, здесь секретная база.

А это чепуха. К концу двадцать первого века на Земле уже не было не только тайных или секретных баз, но даже армий, бомб и пушек. Мысль о том, что можно убивать друг друга, чтобы отнять землю и города или навязать другим свой образ жизни, была людям двадцать первого века отвратительна. Самое главное правило: человек должен жить так, как он хочет, дружить с кем хочет, ходить и ездить куда хочет. Человек должен быть свободен. При одном условии: его свобода не должна наносить вреда другим людям. Вот этому научиться оказалось труднее всего. Но когда люди этому научились, оказалось, что число счастливых людей увеличилось в тысячу раз.

Конечно, не все люди через сто лет будут счастливыми. Такого не бывает. Останутся и обиды, и неразделенная любовь, и ссоры, и даже такие чувства, как зависть, ненависть и злоба. Не могут же все быть добрыми. Но если общество, в котором ты живешь, действует по правилам добра, то твоя злоба останется твоим личным делом. Твоя глупость – это твоя беда, твоя зависть – это твоя тревога. Мы станем терпимыми, и обязательным для всех будет чувство юмора. Улыбнитесь, будут говорить через сто лет врачи. Улыбнитесь, и вам станет легче. Такое лекарство поможет лучше любого аспирина.

– Надо его выследить, – сказал Пашка.

– Нет, – сказала Алиса. – Мы поднимемся наверх и сообщим о встрече на ферме. Пускай решают взрослые.

– Сингха нет. Дороти нам не поверит.

– Мы позвоним в Сидней.

– Постой, – возразил Пашка, – мы еще ничего не знаем. А вдруг это кладоискатель? Такой же, как я. Он тоже выловил бутылку и нашел подводную пещеру. А в ней сокровища атлантов.

Тем временем загадочный человек кончил трудиться, закрыл сумку, что висела на боку его скафандра, и, постояв немного, чтобы проверить, не поднимаются ли пузырьки, побрел прочь.

– За ним! – прошептал Пашка, и не успела Алиса ответить, как он уже соскользнул со скалы.

Алиса съехала вниз за ним и поняла, что не знает, куда идти. Ил поднялся со дна, застилая расплывчатое пятно удаляющегося фонаря.

Ничего не видно. Ровным счетом ничего. Только в ушах неразборчивое ворчание Пашки, который наткнулся на скалу и не может выбраться на открытое место.

Конечно, надо было включить фонари, но тогда тот человек их наверняка увидит.

– В какую сторону идти, понимаешь? – спросил Пашка.

– Дай руку.

Алиса двинулась вперед, и через два шага пальцы ее перчаток натолкнулись на гладкую грудь Пашкиного скафандра. Оказывается, Пашка шел ей навстречу.

Алиса развернула Пашку.

– Видишь? – Алиса показала на пятно света впереди.

– Вижу.

И в этот момент свет погас.

– Наверное, он куда-то свернул, – сказал Пашка. – Скорее.

– Или спустился вниз. Может быть, там у него люк.

Преодолевая сопротивление воды, они поспешили вперед по ущелью и лишь тут поняли, что свет исчез не потому, что неизвестный человек скрылся, – его перекрыло громадное черное тело.

Алиса успела включить шлемовый фонарь – на нее надвигался сгусток тьмы, который издавал низкий, утробный, почти неслышный звук.

Включить-то свет Алиса успела, но бежать было поздно: черная туша навалилась на нее, черная сверкающая кожа отразила свет фонаря, сверкнул яркий черный глаз… невероятная тяжесть подмяла Алису, закрутила, прижала к камням.

Алиса услышала, как вскрикнул Пашка.

К счастью, скафандр рассчитан на большое давление, его не повредить даже кашалоту. Но разве об этом думаешь, когда в полной темноте на тебя наваливается абсолютно черный слон, а может, кто-то в десять раз тяжелее слона?

Давление ослабло – чудовище проплыло или проползло дальше.

Алиса хотела было подняться, но сделать это было трудно, потому что удар, поваливший ее, был таким сильным и неожиданным, что у нее перехватило дыхание…

Она повернула голову, стараясь нащупать лучом фонаря Пашку, и увидела, что он неподвижно лежит в облаке ила. Но помочь Пашке Алиса не смогла: чудовище возвращалось. Его пасть, усеянная длинными острыми зубами, потянулась к Алисе.

Алиса подняла руку, защищаясь. Она со страхом подумала: неизвестно, выдержит ли скафандр удар таких острых зубов? И в тот момент, когда Алиса поняла, что спасения нет, она услышала громкий свист. При этом звуке чудовище замерло, подняло голову… Затем отступило.

И Алиса потеряла сознание.

Алисе еще не приходилось терять сознания. А тут потеряла, да еще от страха. Поэтому Алиса никогда никому в этом не признается.

Она была без сознания совсем недолго, может быть, минуту. Но за это время Пашка, который ничего не видел, потому что лежал, зарывшись шлемом в ил, смог подняться, включить фонарь и отыскать Алису. Увидев, что ее глаза закрыты, он перепугался и принялся ее звать. От звука Пашкиного голоса она очнулась. Голова кружилась.

– Ничего, – сказала она слабым голосом, – ничего страшного.

В носу свербило, но, когда на тебе скафандр, невозможно почесать переносицу… Алиса громко чихнула, и Пашку это успокоило.

Он осмелел и был полон энергии.

– Ты видела? – воскликнул он. – Это был морской змей! Понимаешь, тот самый морской змей, которого видел капитан «Рочестера»! Мы с тобой сделали великое открытие. Скорее вставай, мы должны найти его логово.

– Пашка, – Алиса села, но встать не смогла – ноги не держали, – ты, кажется, забыл, что тут был человек.

– При чем тут человек! – завопил Пашка, но тут же спохватился и замолчал. Молчал он недолго. Ровно столько, чтобы Алиса смогла подняться на ноги. – Пошли скорей! – наконец сообразил Пашка. – Разве ты не понимаешь, что теперь морской змей погнался за тем человеком. Он его догонит и сожрет!

– Нет, – сказала Алиса.

– Почему нет?

– Потому что тот человек умеет командовать морским змеем.

– А ты откуда знаешь?

– Я слышала, как он приказал змею оставить нас.

– А почему я не слышал?

– Не знаю.

– Тебе не показалось?

– Нет, я слышала свист.

– Значит, это он отправил бутылку, – заявил Пашка. – Он живет здесь в плену у морского змея… Мы должны его спасти.

– Пашенька, – сказала Алиса устало, – не сходи с ума. Лучше сначала подумай.

– Может, я и погорячился, – сказал Пашка. – Но главное – мы обязаны его найти. Если устала, возвращайся в батискат. И жди меня.

– Давай оба вернемся в батискат.

– И потеряем драгоценное время?

И Пашка пошел по ущелью вслед за морским змеем. Алисе стало ясно, что Пашку не остановить. Пришлось идти следом.

Голова у нее разболелась, ноги были как ватные. Ей казалось, что они идут уже три часа, хотя в самом деле прошло минут десять. Ущелье тянулось прямо, впереди никого не было – ни змея, ни человека.

– Паш, – сказала наконец Алиса, когда поняла, что сил больше нет, – давай вернемся.

– Сейчас.

Пашка остановился. Алиса подумала, что он согласен вернуться к батискату, но вместо этого Пашка присел на корточки и торжествующе произнес:

– Попались, голубчики!

Алиса подошла поближе.

Пашка склонился над крышкой люка. Люк был круглым, каменным. Ила на нем не было – значит, его недавно открывали.

Пашка вытащил нож и постарался всунуть его в щель. Это было неразумно, но у Алисы не было сил спорить. Пашка надавил на нож, и его стальное лезвие благополучно обломилось.

В отчаянии Пашка начал стучать о крышку люка кулаком. Но камень гасил звук. С таким же успехом можно было стучать по скале.

– Я придумал, – сказал Пашка. – Мы пригоним сюда батискат и взломаем люк манипуляторами.

– Погоди, – возразила Алиса. – Мы не знаем, кто там таится. И они нас в гости не звали. Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь у тебя взломал дверь?

– Не понравилось, – согласился Пашка. – А что ты предлагаешь?

– Вернуться наверх.

– Я вернусь на остров, и мое великое открытие сделают другие. Лучше уж я попаду в плен, а ты будешь меня спасать.

Конечно, Пашка шутил, но ясно было, что вытащить его из ущелья можно только подъемным краном.

Луч фонаря упал на небольшой камешек. Пашка со злостью пнул его ногой, камешек не шевельнулся. Пашка рассердился и еще раз ударил по нему. И вдруг камешек отъехал в сторону, а люк, как бы подчиняясь движению камешка, медленно откинулся.

– Видишь, а ты говорила, что мне не открыть, – сказал Пашка.

– Ты ногу не ушиб?

– Потерплю. Давай спустимся, поглядим – и сразу обратно. Не отказываться же от такого приключения.

И, чтобы не слышать Алисиных возражений, Пашка быстро ступил в отверстие, и через несколько секунд его голова скрылась внутри.

– Стой наверху, – услышала Алиса голос друга. – И подстраховывай меня.

Но Алиса не послушалась. Оставлять Пашку одного ей не хотелось, да и стоять одной в черном ущелье, где плавают морские змеи, не очень приятно.

Алиса заглянула в шахту, далеко внизу вода светилась от Пашкиного фонаря.

– Пашка, ты что делаешь? – спросила она.

– Опускаюсь, – сказал Пашка. И через секунду добавил: – Опустился.

Тогда Алиса последовала за ним. Вот и дно колодца… Совсем близко закругляется каменная стена…

Она посветила фонарем вверх и вдруг увидела, что крышка люка медленно закрывается.

– Пашка, смотри!

– Ничего, – ответил Пашка храбрым голосом. – Выпутаемся. Главное – идти вперед.

Идти было некуда. Они были заперты, как жуки в узкой высокой банке.

У ног в стене колодца открылось забранное решеткой отверстие, и вода, урча, хлынула туда.

– Это переходник, – сказал Пашка спокойно. – Сейчас вода уйдет, и мы выйдем.

– Куда? – спросила Алиса.

Как только вода ушла из колодца, в его стене со скрипом отворилась железная дверь. За ней было светло.

Там стоял старый человек в скафандре, но без шлема. Лицо его было бледным и усталым.

– Выходите, дети, – сказал он по-русски.

Глава 3
Пленники атлантов

Алиса с Пашкой оказались в обширном зале с низким каменным потолком.

Под потолком тянулся ряд позеленевших бронзовых светильников. Некоторые горели, некоторые погасли, и оттого часть пещеры была погружена в полумрак.

Старик подошел к стене возле двери в колодец, повернул медный рычаг, и дверь медленно, со скрипом, закрылась.

Что-то в старике удивляло. Но что?

Во-первых, скафандр. Он был непрозрачный, темно-синий, с золотым поясом и золотыми манжетами, на плечах – небольшие крылышки, тоже из золота, одно, правда, обломано. Потом Алиса разглядела и шлем старика, который лежал на широкой каменной тумбе у стены пещеры. Шлем был украшен продольным золотым гребнем, словно шлем древнегреческого воина.

А лицо старика? Странное лицо. Очень бледное, почти голубое, без морщин, с глубоко запавшими темными глазами. Длинные седые волосы были собраны в пучок на затылке. Бороды не было, но жидкие усы, свисающие от углов рта, придавали лицу грустное выражение, какое бывает у голодной собаки.

Старик сказал:

– Можно снять шлемы.

Ребята отстегнули крепления и откинули шлемы на спину.

Потом старик спросил:

– Следили?

– За кем? – Пашка сделал большие глаза.

– Следили, следили, – проворчал старик. – Ходят тут, следят, подглядывают…

– Мы сначала не следили, – сказала Алиса. – Но потом на нас напал морской змей.

– Какой морской змей? – Старик глядел на них рассеянно, будто думал о другом.

– Морской змей! – сказал Пашка. – Редчайшее животное. Мы уже сто лет его ищем.

– Змей? Эмпедоклюс, что ли? – спросил старик. – Он играл. Молодой еще.

– Он у вас прирученный? – догадался Пашка. – И откликается на имя? А мы испугались, что он на вас напал.

– Значит, вы увидали, побежали, в колодец полезли – меня спасали?

Старик поморгал и глубоко вздохнул.

Какое-то шуршание послышалось неподалеку.

Алиса обернулась – в полутьме, в дальнем конце зала, мелькнула розовая фигура.

Старик тоже обернулся. И сразу сжался, понурился.

– Пошли, – сказал он, – пошли, чего уж там! Я вас не знаю, вы меня не знаете, залезли куда не просили, теперь плохо будет.

И он, волоча ноги, побрел к низкой металлической двери. Дверь была обита золотыми полосками. Старик повернул массивную изогнутую ручку.

Пашка толкнул Алису.

– Сто против одного, – шепнул он, – это самая настоящая Атлантида!

Старик отворил дверь, и они увидели уходящий наклонно вниз узкий коридор. Видно, старик услышал слова Пашки, потому что, не оборачиваясь, проворчал:

– Атлантида! Мы уж забыли, а они ищут. Была Атлантида, да потонула…

Под потолком тянулась цепочка светильников. Теперь Алиса смогла их разглядеть. Каждый светильник представлял собой разинутую пасть змеи, в которую, подобно белому яйцу, была вставлена лампа. Лампы были электрическими, некоторые разбиты или перегорели. Стены коридора выложены камнем, но тщательно обтесанным.

Вдруг Пашка, который шел спереди, ахнул и отшатнулся.

Он больно ударил Алису откинутым на спину шлемом.

– Ты что? – спросила Алиса и тут же увидела, что его испугало.

В неглубокой нише стояла позолоченная человеческая фигура с шестью руками. Страшные тонкие губы были растянуты в улыбке, на шее висело ожерелье из белых черепов.

– Не бойтесь, дети, – раздался голос старика. – Это бог невредный. Только пугает.

– Ну и боги у вас, – проворчал Пашка, который не любил, чтобы кто-то замечал его слабости.

Старик не ответил.

Коридор расширился. Вдоль стен потянулись длинные низкие скамьи со спинками в виде переплетенных змей. Скамьи были каменными, змеи – бронзовыми.

«Что же меня так настораживает?» – думала Алиса.

И поняла: пустота и тишина.

Они шли уже несколько минут, но никого не встретили, ни с кем старик не разговаривал, словно он один жил в этом подводном царстве. Как капитан Немо в «Наутилусе».

Старик открыл еще одну дверь и сказал:

– Здесь будете сидеть. Ждите, пока Госпожа скажет, что с вами делать.

– Какая госпожа? – спросила Алиса.

– Мы люди маленькие, – ответил старик, глядя куда-то мимо Алисы в стену. – Ходим, чиним. Все течет, все капает, все прохудилось. Все кричат: «Где Гермес? Почему капает?» А я вам скажу, – старик перешел на громкий шепот, – потому капает, что сверху вода.

С этими словами старик вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Алиса обернулась и поняла, что изнутри в двери нет ручки.

– Подождите! – крикнула она, бросаясь к двери.

Алиса несколько раз ударила кулаком в дверь.

– Не суетись, Алиса, – сказал Пашка. – Ты мешаешь мне думать.

Алиса обернулась.

Ее друг стоял у длинного низкого стола и разглядывал предметы, лежавшие на нем. Там было множество вещей, сваленных без всякой системы. Банки из-под пива, кучка ржавых гвоздей, карманные старинные часы, обросшие кораллами, кусок доски с надписью «SANTA MARIA», человеческий череп, сабля с обломанным клином, почти целая фарфоровая тарелка, мятая канистра, медный чайник с отломанным носиком, скелет рыбы…

Пашка извлек из-под расколотого блюда несколько потемневших серебряных монет.

– Талеры, – сказал он. – Им лет пятьсот.

Он стал разглядывать, что написано на талере.

– Как ты думаешь, – спросила Алиса, – куда мы попали? Может, это в самом деле… подводные археологи?

– Археологи? – Пашка фыркнул. Алисины слова рассмешили его. – И сколько же лет они вырубали в базальте свою базу, забыв сообщить об этом в видеогазеты? Неужели тебе все еще не понятно?

– Сейчас ты опять скажешь: Атлантида!

– Этот старик – последний атлант. А пещеры – осколки некогда великой и могучей империи.

– Но ведь Атлантида была в Атлантическом океане, а это Тихий.

– Удивительный народ – скептики, – ответил снисходительно Пашка. – Ты что, веришь старику Платону, который записал туманные слова египетских жрецов? А откуда знали про Атлантиду египетские жрецы? От моряков. А куда плавали египетские моряки? В Индию и Китай. Ну и, конечно, в настоящую Атлантиду, которая была расположена на островах.

– А как ты объяснишь, что он разговаривал с нами по-русски?

– Зачем объяснять? – нашелся Пашка. – Скажи, на каком языке разговаривали между собой атланты?

– Не знаю, – растерялась Алиса.

– А я вот читал в старом журнале, что русский язык в античном мире был очень распространен. Кто были этруски?

– Они жили в Италии еще до римлян.

– Вот именно. Этруски – это таинственный народ, язык которого до конца так и не удалось разгадать, даже с помощью самых современных компьютеров. Но кое-что известно. Этруски приплыли в Италию из-за моря в древние времена и построили там много городов, даже Рим. Но потом римляне их победили. И этруски куда-то делись. Один очень образованный человек, кандидат химических наук, еще сто лет назад написал статью, что этруски – это предки русских. Слышишь: эт-руски! И говорили они по-русски. Разве исключено, что они спаслись из Атлантиды, когда она утонула? И тогда все становится на свои места: атланты – это этруски, этруски – это русские, и мы с тобой по-своему атланты.

– Трудно поверить, – сказала Алиса.

– К сожалению, даже сто лет назад тому открывателю никто не поверил. И знаешь почему?

– Почему?

– Из зависти. Каждому хочется сделать великое открытие. А если не удалось, он начинает завидовать тому, кто сделал.

– Мне трудно с тобой согласиться, Пашка, – сказала Алиса. – Даже если это атланты да к тому же этруски, неужели они столько тысяч лет говорят на современном русском языке? А мне даже стихи Ломоносова трудно читать – так язык изменился.

– Ничего удивительного, – упорствовал Пашка. – Они следили за событиями. Выныривали и подслушивали.

Алиса поняла, что Пашку не переспоришь. Она отстегнула шлем и положила его на круглый табурет. Сиденье табурета было выточено из черного дерева, а ножки – из розового коралла.

Пашка с увлечением разбирал старые монеты. Но Алисе было тревожно. Зачем надо было их запирать? Куда исчез этот старик? Странный атлант – говорит по-русски, живет под водой, дрессирует морского змея… Алиса стояла возле стола с трофеями и разглядывала вещи, надеясь отыскать какой-нибудь ключик к этой тайне. И вдруг она увидела бутылку. Пузатую зеленую бутылку.

– Пашка! – сказала она. – Что ты на это скажешь? – Она подняла бутылку и показала ему.

– Точно! – воскликнул Пашка. – Как бы сказал Шерлок Холмс: это последняя точка в цепочке тайн. Преступник найден! Этот старик вызывал нас на помощь! Это он кинул бутылку с запиской. Все ясно!

– Ничего не ясно, – сказала Алиса. – Если кинул, почему не обрадовался, когда мы пришли?

– А что, если кинул не он? – Глаза Пашки загорелись. – А что, если здесь есть тюрьма? И он держит в ней тех, кто потонул после кораблекрушения? Алиса, слушай, когда он придет, о записке ни слова! Мы объединимся с его жертвами и поднимем восстание.

Алиса только вздохнула. Пашка – хороший человек, умеет так увлечься собственной идеей, что начинает верить: это не глупая идея, а единственная и окончательная правда.

Она почувствовала, что устала. Ведь с раннего утра на ногах, подумать только, сколько всего вместилось в этот день – от находки бутылки до подводного плена. А день еще только перевалил за половину.

Пашка закончил изучение монет и занялся детективной работой. Алиса сидела устало на скамейке и смотрела, как он тщательно простукивает стены и пол.

– Камень, – говорил он деловито и делал шаг дальше. – Камень, – повторял он.

Алисе было холодно. И душно. Такое неприятное сочетание – извечный каменный холод и духота. Снять скафандр? Станет еще холоднее. «Глупая, – сказала она сама себе, – ведь в скафандре должно быть отопление!» Алиса отыскала кнопку обогрева.

– Перегородка! – торжественно объявил Пашка. – Я же говорил!

В той стороне комнаты, где он выстукивал стену, было полутемно. Поэтому Алиса и не заметила небольшую дверь, покрашенную под камень.

Внезапно дверь медленно отворилась.

Пашка от неожиданности отпрыгнул.

В дверях стояла странная фигура. Это была очень толстая, невысокого роста женщина с длинными, до пояса, черными спутанными волосами.

На голове у нее сверкал золотой обруч, в который спереди был вставлен большой красный камень. Женщина была одета в зеленое, до земли, платье, расшитое золотыми рыбками и змеями. На груди в несколько рядов висели ожерелья из драгоценных камней и маленьких раковин.

Алиса не сразу разглядела ее лицо, потому что оно было скрыто волосами. На нее в упор глядели маленькие черные пронзительные глаза, близко посаженные к крючковатому острому носу. Губы были тонкие, голубые.

– Это вас Гермес поймал? – спросила женщина пронзительным голосом.

«Ага, – подумала Алиса, – значит, старик здесь не один. Атлантида населена. И все знают русский язык».

– Здравствуйте, – сказал Пашка. – Скажите, почему нас заперли?

– Потому что к нам нельзя! Это нарушение закона.

– Нам ваши законы неизвестны, – сказал Пашка. – А по нашим – людей запирать нельзя.

– А разве мы вас звали?

– Звали, – сказал Пашка.

– Я не звала. Значит, никто не звал.

– А кто вы такая, что за всех отвечаете?

– Я – наследница Афродита. Скоро Госпожа Гера умрет, и я буду править Атлантидой. Я вам нравлюсь?

– Не очень, – честно признался Пашка.

– Тогда вас придется казнить. Я здесь единственный ребенок. Больше нам детей не нужно. Тем более таких грубых.

– Я с вами не согласна, – сказала Алиса. – Я думаю, что нас лучше отпустить, и вы останетесь одна.

Наследница Афродита задумалась. Она грызла ноготь и сопела.

Наконец она додумалась.

– Нет, – сказала она. – Если вы обещаете, что не будете драться со мной за трон, я вас оставлю здесь. Мне совсем не с кем играть. А у меня есть тысячи кукол. Мне папа дарит.

– Я не играю в куклы, – сказала Алиса.

– Значит, ты хочешь отнять мой трон?

И тут наследница уселась на пол и начала громко рыдать.

В дверь вбежал лысый толстяк в красной тоге. В руке у него был кинжал с хищно загнутым лезвием.

– Убийцы! – закричал он. – Не смейте обижать ребенка!

Он погрозил Пашке кинжалом, но тут же забыл о нем, кинулся к наследнице, присел рядом с ней на каменную скамью и принялся ее утешать.

Алиса не поняла, что он говорит, но по тому, как лысый толстяк гладил длинные спутанные волосы наследницы, было ясно, что он ее очень любит и расстраивается из-за ее несчастий.

Афродита, всхлипывая, опустила голову на грудь толстяку.

Пашка с Алисой молча смотрели на эту сцену, не решаясь что-нибудь сказать.

Через несколько минут наследница стала всхлипывать все тише и тише, а потом вдруг захрапела. Да так громко, что Пашка не выдержал и прыснул от смеха.

Толстяк зашипел на него как змея. Пашка осекся. Толстяк поднатужился, подхватил наследницу под коленки, обнял другой рукой за плечи, поднял и, покачиваясь от натуги, унес из комнаты.

– Пашка, – сказала Алиса уверенно, – мне тут не нравится.

– А мне, – ответил упрямо Пашка, – даже очень нравится. Таких приключений у меня давно не было.

– Боюсь, – сказала Алиса, – что они только начинаются.

В этот момент большая дверь медленно отворилась, и вошел старик, который взял их в плен.

– Скучали? – спросил он.

Старик говорил ровным голосом, будто ему все равно, скучали они или нет, хотят сидеть в каменном мешке или не хотят. Надо говорить – он говорит. А может и не говорить.

– Мы не скучали! – ответил Пашка. – У нас были гости.

– Кто? – спросил старик.

Его голова медленно поворачивалась, будто ему легче было поворачивать всю голову, чем двигать глазами. Наконец он заметил открытую дверь в глубине комнаты.

– А я забыл, – сказал он, – что тут есть вторая дверь. Госпожа Гера будет сердиться. Как же ты, Гермес, скажет она, забыл, что там есть вторая дверь? Вот мне и конец придет. Вы ведь сбежать могли.

Алиса и Пашка заметили, что старик переоделся в длинную, до земли, темно-зеленую тогу. На ней была вышита серебряная змея, которая несколько раз обвивала старика, а ее разинутая пасть оказалась у него под подбородком. Казалось, еще секунда – и змея цапнет Гермеса за нос. Рукав тоги был разорван и кое-как сшит серыми нитками.

Старик пересек комнату, заглянул в маленькую дверь. Там было тихо.

– Эй! – крикнул он в темноту. – На совет, на совет! Госпожа сердится.

– Жалко, что у нас нет оружия, – сказал Пашка. – Не представляю себе, как буду тебя защищать.

Старик обернулся к ним и долго смотрел, словно не узнавал.

– Вы что здесь делаете? – спросил он наконец. – Здесь чужим нельзя.

– Мы сразу уйдем, – сказала Алиса. – Только покажите нам дорогу.

– А! – вспомнил старик. – Вы за Эмпедоклюсом гонялись. Теперь вас судить будем. Наверное, засудим, правда?

– Учтите, – строго сказал Пашка, – нас будут искать. И когда найдут, преступников настигнет заслуженная кара.

Алиса поняла, что Пашка вспомнил какой-то приключенческий роман.

– Настигнет – постигнет, – ответил старик. – А сверху все течет. Скоро протечет совсем, вот нам и крышка. Пошли, что ли?