Текст книги "Спастись от мужа"

Глава 13. Мари

Несколько месяцев пролетело незаметно. Наши отношения с Генрихом выровнялись. Я не капризничала, не просилась на свободу, помня к чему привела моя последняя просьба. Но я не забыла об аварии и гибели Ганса. Просто отодвинула эти события глубоко в память и дала себе слово обязательно когда-нибудь раскрыть тайну смерти водителя.

Муж после того, как застукал меня в своем кабинете и оставил неудовлетворенной, внезапно изменился. Вернулся прежний веселый и заботливый Генрих, в которого я влюбилась без памяти.

Наши ночи по-прежнему были жаркими и страстными, но не такими частыми, как в первый месяц. И я заметила, что после визита друзей, Генрих становился особенно агрессивным. Если ему раньше нравился жесткий секс, но он все равно старался доставить мне удовольствие, то сейчас многое изменилось. Теперь я работала на него, а сама часто оставалась расстроенной и неудовлетворенной.

Но, кажется, именно мои слезы и заводили мужа. А один случай вообще перевернул мое представление о наклонностях Генриха.

– У тебя сколько было до меня возлюбленных? – спросила я однажды, когда мы лежали, обнявшись, после бурного секса.

– А у тебя? – ответил муж вопросом на вопрос. Он повернулся набок, оперся на руку и внимательно посмотрел на меня.

– Ни одного. Ты же знаешь. Зато молоденькие студентки не сводят глаз с такого привлекательного профессора, – подколола я его.

Я хотела пошутить, но Генрих был серьезен.

– И даже не влюблялась никогда?

– Влюблялась, конечно. В школе.

– И твой парень не зажимал тебя в туалете?

– Дорогой, ты вообще представляешь, о чем спрашиваешь? В русских школах нет такой возможности. Туалеты не запираются. Любой человек может войти.

– Хочешь сказать, что немки – испорченные шлюхи? – голубые глаза стали почти черными, настолько расширился зрачок. Я видела в нем свое уменьшенное отражение, меня это пугало.

– Не перекручивай! Я так не говорила. Давай спать!

Я повернулась к мужу спиной, но он вдруг больно схватил меня за плечо и уложил на лопатки.

– А Ганс нравился?

– Причем тут Ганс? – испугалась я вопроса. – Я даже не смотрела на него. Просто садилась в машину, и все.

– А он в зеркало тебя разглядывал? Наверняка капал слюной, как бродячая собака.

– Генрих, ты о чем говоришь?

Теперь мне стало по-настоящему страшно. Раньше муж не показывал себя как патологический ревнивец, хотя я встречалась до замужества с его знакомыми. Или я не замечала? В груди все сжалось.

Но муж уже ничего не слушал. Он вскочил с кровати и вернулся с брючным ремнем. Бить будет? Но за что? Не дамся!

Он резко наклонился ко мне. Я взвизгнула и переметнулась на другую сторону кровати. Но он был проворнее. Перехватил мою руку и дернул на себя. Я упала.

– Пусти! Что ты делаешь? Пусти!

Я извивалась, но он только смеялся. И смех этот был страшнее слов и действий, потому что весело было только мужу.

Генрих обмотал ремень вокруг правого и левого запястий и пристегнул меня к спинке кровати. А раньше я удивлялась, зачем к современной мебели, стоявшей в нашей спальне, приделаны металлические кольца. Оказывается, не для красоты.

– Вот так, майне либе! Вот так, дорогуша!

– И чего ты этим добился? – заплакала от злости я.

– Хочу поиграть в рабыню и господина.

Привязанная за руки к спинке кровати, я могла только дергать ногами, отталкиваться пятками и скользить. Мужа мое сопротивление не остановило. Он вошел в меня до упора и придавил к постели.

– Смотри мне в глаза! Смотри.

Я назло ему отвернула голову. Хоть так хотела насолить.

Генрих зажал мой подбородок, но я отвела взгляд. Кажется, моя вредность распалила его не на шутку. Он кончил стремительно, я даже не успела испугаться или почувствовать боль.

– Ах, какая ты сладкая, моя девочка!

На следующий день мне принесли огромный букет цветов, в котором лежала коробочка и записка.

«Спасибо, дорогая Мари, за прекрасную ночь!»

В коробочке лежало драгоценное колье. Я ухмыльнулась: ирония судьбы, мне некуда было носить драгоценности.

Я заперлась в спальне и вытащила ноутбук. Мы договорились с Алиной, что я буду звонить только по особому поводу, чтобы не вызвать у прислуги подозрений. Иначе Генрих запросто отрежет мне последний канал связи.

– Как ты? – первый вопрос от подруги.

– Сложно. Пелена с глаз начинает спадать. Ты была права, люди с нормальными сексуальными предпочтениями девушек из «Зазеркалья» не заказывают.

Я поведала подруге о своих приключениях последней недели.

– Да, интересный он человек.

– Вот и я разгадать не могу. С одной стороны, вежливый и заботливый, вон, колье с бриллиантами прислал, – я показала Алине украшение. – А с другой, странностей все больше проявляется.

– Думаешь, у него склонность к БДСМ?

– Не знаю. Мне кажется, больше к насилию. Ему нужно над кем-то властвовать. Я уже заметила, что, если мне хорошо в постели, плохо ему. Тогда в кабинете у него даже член упал.

– Это плохо, – Алина вздохнула. – Держи меня в курсе. Я попрошу мужа связаться с его другом-полицейским. Помнишь, я тебе рассказывала? Парень, который арестовал банду «Зазеркалья».

– Да, пусть он по своим каналам узнает, не засветился ли где Генрих.

– А еще мы с Карлосом сделали вывод, что Генрих за тобой следит. Проверь свой мобильник осторожно.

– Почему ты так решила?

– Откуда он узнал, что ты попала в аварию и лежишь в кабинете хирурга? Наверняка установил маячок?

– В машине?

– Нет, Машка! Маячок у тебя в телефоне, не иначе. Да и в его кабинете камеры есть.

Алина опять была права. Генрих не мог так быстро вычислить меня, когда я решила разыскать его сейф. Он ворвался в тот момент, когда я раскрыла дверки шкафчика в ванной.

Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что я там увидела. Так, я распахиваю дверки, и что? Стопки полотенец, ряды тюбиков с кремом, гелем, шампунем. И все. И только я протянула руку к полотенцу, как появился муж.

Случайность? Или за стопкой что-то было?

Глупости. Я резко села. Так параноиком недолго стать. Охранники в своей комнате увидели, как я зашла в кабинет, и сообщили мужу. Он примчался. Не нужно искать в этом двойного смысла. И все же…

Я вышла из спальни, прогулялась в кухню. Фрау Хильда колдовала над плитой. Она посмотрела на меня, как на врага народа.

– Вы что-то хотели, мадам?

– Стакан сока, – ответила я. Хильда недовольно поджала губы, вытерла руки о фартук и пошла к холодильнику. – Я хочу свежевыжатый, – добавила я из вредности. Хоть так насолю противной старухе.

Пока кухарка возилась с соком, я прикидывала, как снова пробраться в кабинет. Этот шкафчик в ванной не давал мне покоя.

– Прошу вас, – Хильда подала мне стакан.

Я молча смотрела на нее, не принимая сок. Формально я не проявляю хамства, просто прошу соблюдать все требования дворянского дома. Хильда меня поняла. Она хмыкнула, взяла маленький поднос, поставила на него стакан и протянула мне.

– Спасибо, вы очень любезны, – улыбнулась я в тридцать два зуба и вышла в холл.

Эльза, которая немного отправилась после смерти Ганса, несла стопку полотенец.

– Это куда?

– В кабинет, мадам, – тихо ответила девушка.

В голову стрельнула мысль: это шанс! Сейчас или никогда.

– Ты выглядишь уставшей, – улыбнулась я и пошла следом. – Отнеси полотенца, а я угощу тебя соком.

Горничная открыла дверь в кабинет: теперь Генрих запирал его на ключ. Я не стала заходить, остановилась у порога и молча оглядывалась в ожидании и надежде, что это место – слепая зона для камер. Наверняка они направлены на рабочий стол, где могут храниться ценные документы, или на книги.

Эльза зашла в ванную комнату, оставив и ту дверь распахнутой. Я видела, как она и взялась за ручки шкафчика.

Сердце заколотилось, как бешеное. Вот сейчас. Еще чуть-чуть. Я даже на цыпочки встала, чтобы разглядеть все хорошенько. Горничная положила стопку полотенец на полку, но зацепила ненароком какой-то флакон. Все тюбики и баночки покатились на пол.

Я дернулась помочь.

– Нет! – резкий крик заставил меня подскочить. Я чуть не уронила поднос. – Стойте там! Нельзя!

– Х-хорошо. Прости!

Я подняла глаза и замерла: вместо шкафчика на стене висел сейф.

Глава 13. Мари

Всем телом я потянулась в кабинет.

Внутренний голос кричал об опасности, но душа рвалась туда, где, возможно, хранятся мои документы, а с ними и свобода. Я чувствовала себя Кощеем Бессмертным, у которого душа находится в игле, а игла – в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце. Кажется, так выглядит сказочная цепочка.

Вот и у меня паспорт лежит в сейфе, который спрятан в шкафчике ванной, расположенной в кабинете мужа, куда мне запрещен вход. Генрих, словно сказочный колдун, охраняет принцессу в замке.

– Что вы делаете, фрау Мари? – раздался сзади скрипучий голос Фрекен Бок.

Я обернулась.

– Сок пью. Нельзя? – я демонстративно поднесла стакан к губам и сделала глоток. – Услышала, как что-то упало, вот и пришла посмотреть. Вдруг помощь нужна.

– Мы сами разберемся, мадам. Отдыхайте.

«Сучка! – хотелось крикнуть мне. – Я в этом доме хозяйка!»

Я молча проследила, как Хильда важно прошла мимо, вооруженная веником и совком. Мне пришлось убираться восвояси, но я не расстроилась. Наоборот, душа запела от счастья: наконец-то я нашла сейф.

Пританцовывая, я поднялась к себе в комнату, включила музыку и закружилась. И тут в голове появился новый вопрос: «А что дальше!»

Моя радость померкла. Увы, мне ничего не давала информация о сейфе. Я не могла заходить в кабинет, не знала пароля. Конечно, можно попробовать его поискать. Наверняка он сложный, и муж где-то его записал. Но даже ночью, когда Генрих спал, охрана внимательно наблюдала за мониторами, и отвлечь ее не было никакой возможности. Секьюрити знали, что сразу лишатся работы, а то и головы.

Дни проходили в томительном и каком-то безысходном безделье. Я читала, совершенствовалась в немецком языке с репетитором по Скайпу, смотрела фильмы и сериалы, занималась фитнесом тоже онлайн. Больше мне нечем было себя развлечь. Любое ничегонеделание хорошо какое-то время, потом начинается тоска, которая быстро перерастает в депрессию.

Вечерами с нетерпением ждала Генриха – человека, с которым могла поговорить. Прислуга целый день мелькала, как тень, но на мои вопросы отвечала «да» или «нет», попытки завязать разговор ни к чему не приводили. Даже садовник герр Ульрих, единственный мужчина в доме, работал теперь рано утром и не показывался на глаза. Только Эльза иногда улыбалась краями губ и бежала по своим делам.

Этот игнор совершенно изводил меня, и я жаловалась Алине на жизнь взаперти.

– Машка, тебе нужно найти способ выбраться, – убеждала она меня. – Хочешь, мы с Карлосом приедем в гости?

– Генрих не позволит.

– А мы нагрянем внезапно. Как тебе идея?

– Я все обдумаю и тебе скажу.

Эти мысли дались мне с трудом.

Внешне для меня не было в доме Генриха никакой опасности. Да, он патологически ревнив, да фанат контроля, и что? Я жила, как сыр в масле каталась. Муж обеспечил и мою семью. Сестра поступила в университет, брат нашел престижную работу в московском филиале известной немецкой фирмы, родители купили домик и рассчитались с долгами.

Все это случилось благодаря Генриху. Я не могла воткнуть ему нож в спину из-за простого подозрения.

Но сомнения росли, как снежный ком.

К мужу приходили друзья, с которыми мне нельзя было встречаться.

Эти веселые люди посещали наш дом каждую третью субботу месяца. Кто они и кем приходились Генриху, я не знала. Он не говорил. Мало того, он старался выпроводить меня в свою комнату, чтобы я с его знакомыми не встречалась. От этой группы веяло неприятностями и тайной.

С их появлением менялся и муж. Он становился нервным, возбужденным и очень активным. Я не знала, какое мое слово или действие вызовет у него вспышку раздражения или чрезмерной веселости.

Я рассказала об этих визитах Алине.

– Слушай, может, твой муж наркоман?

– Не похож. Обычно он нормальный. Да и зачем это ему?

Но память услужливо показала картинку из брачной ночи. Муж что-то подсыпает мне в стакан, и я не чувствую страха и боли, зато меня сжигает страсть и неутоленное желание.

Сомнения отравляли душу, а Алина подливала масла в огонь.

– Ну, мало ли! А как же «Зазеркалье?» Всем богачам не хватает в жизни остроты ощущений.

– Мой Генрих не такой, – поджимала я губы, но сама не верила в свои слова.

– Да, тебе лучше знать, – соглашалась Алина. – Синяя Борода тоже казался своим женам идеальным мужем, только вот потом…

– Ох! Не пугай меня!

От волнения сердце начинало учащенно колотиться по ребрам: «Тук-тук! Тук-тук!»

– Погоди, а вдруг гости в твоём подвале просто играют в покер?

– Думаешь? – обрадовалась я.

– Вполне. Мужики – азартные люди. Вот Генрих и заводится в предвкушении игры.

– А какой смысл скрывать это от меня?

– Резонный вопрос. Согласна.

– Алин, что делать? Генрих не хочет знакомить с друзьями. Считает меня человеком второго сорта? Стесняется того, что женился на русской рабыне?

– Не знаю, подруга. Прости. Да и рабыней ты не успела стать. Он выбрал тебя, потому что ты была девственницей, а потом женился. Или я не права?

Алина была права. На сто процентов права. Я познакомилась с будущим мужем как раз в свой первый выход из стен «Зазеркалья». Для меня все обернулось прекрасно: мы поцапались, как кошка с собакой, и мгновенно влюбились друг в друга.

Генрих выкупил меня у компании за баснословные деньги. И я ему очень благодарна за такой широкий жест. Мы даже не встречались. Он почти сразу сделал мне предложение. Так я и стала женой уважаемого профессора Дрезденского университета.

– Так-то оно так, но…

– Да, пресловутое «но» всегда преследует нас. Будь настороже, подружка. Вспомни «Зазеркалье»! Простой профессор, без патологических наклонностей оттуда девушек не заказывает.

О Боже! Как мне не хотелось верить словам Алины! Но этот чертов подвал и встречи по субботам разрушали представление о счастливой семейной жизни. Мне бы закрыть глаза на маленькие шалости мужа, не лезть туда, куда меня не просят. Но нет! Увы!

Сегодня к нам опять пришли гости и заперлись в подвале. Я томилась догадками, что они там делают. Ничего не придумав, рискнула выйти из спальни. Я спустилась вниз и нашла Эльзу.

– Скажи мне, кто эти люди? – пристала я к девушке, собиравшей закуски на поднос.

– Я не знаю, мадам, – она отвела глаза.

– Как не знаешь? Они же приходят к нам в дом, ты приносишь им угощение.

– Герр профессор не пускает меня в подвал. Мадам, мне нельзя говорить об этом.

Голос Эльзы дрожал, как и ее руки, но я упрямо продолжала.

– Но он же открывает дверь. Ты должна что-то увидеть.

– Нет. Я звоню в колокольчик, герр профессор выходит заранее и ждет меня на ступенях.

– Погоди, но кто-то же убирается там, когда гости уходят.

– Это фрау Хильда.

Я зашла в тупик, но теперь у меня появилась новая цель – узнать, что скрывает от меня муж.

Глава 14. Мари

Однако сделать это оказалось очень сложно. Генрих ловко уклонялся от прямых ответов на мои вопросы.

– Мари, не торопи события, – говорил он. – Скоро и сама все узнаешь.

Муж загадочно улыбался и бросался на меня. Я взвизгивала, убегала от него по лестнице на второй этаж или в сад, где он благополучно меня ловил. Это все напоминало игру в кошки-мышки. Генрих охотился, я пыталась спрятаться. И чем яростнее я сопротивлялась, тем жестче становился секс. Муж словно невзначай причинял мне боль.

– Зачем ты так? – сегодня я сидела на полу в садовой беседке в растерзанной одежде и вытирала слезы.

– Моя дорогая, прости, прости! – Генрих поцеловал мои руки. – Увлекся. Все же согласись, мне трудно контролировать свой член.

Муж гордился своим хозяйством и говорил о нем, как о живом существе, а я, после того, как первые яркие впечатления начала семейной жизни померкли, начала бояться этого гиганта.

Мы занимались сексом в доме, в оранжерее, в саду, на качелях, в беседке. Что думали о нашем поведении слуги, я не знала, но каждый раз краснела, когда встречала кого-нибудь из них после страстного интима.

Казалось бы, после такой сексуальной активности я обязательно должна была забеременеть. Но нет, Генрих категорично заявил, что детей пока не хочет. Он лично следил за моим приемом противозачаточных таблеток. Как я ни пыталась схитрить, ничего не получалось. Каждое утро начиналось с одной и той же процедуры: стакан воды и пилюля, заботливо протянутые рукой мужа.

– Выпей Мари.

– Может, не надо? – сопротивлялась я.

– Не спорь со мной, майне либе!

Муж прищуривал глаза, а у меня мороз бежал по коже. Я без лишних слов проглатывала таблетку.

Но через какое-то время я вдруг сделала открытие: Генриха заводило и делало жестоким безумцем мое сопротивление. Ему непременно нужно было подавить меня, заставить плакать, испытывать страх.

Я быстро научилась хитрить, подыгрывать ему, и моя жизнь стала намного приятнее.

И все же мысль выяснить тайны мужа прочно засела в голове.

И этот день настал.

Вечером я услышала резкий звук домофона и вздрогнула.

Первый взгляд на часы – десять часов: кто это так поздно?

Второй – на экран, висевший на стене столовой. Прямо в глазок камеры смотрели веселые лица: две девушки и двое мужчин.

По спине побежал холодок.

Я и сама не понимала, почему гости мужа вызывали у меня такую реакцию. Что-то странное и тревожное таилось в их регулярном появлении в нашем доме. Что-то такое, отчего у меня мурашки бежали по телу, и зубы выбивают чечетку.

Трель звонка снова разлилась по просторному холлу. Вот он, мой шанс!

Я сорвалась с места и раньше прислуги подлетела к двери. Из кухни выглянула Хильда, недовольно буркнула что-то себе под нос и скрылась.

В последнюю минуту стало страшно. Палец потянулся к кнопке и завис: может, уйдут? Постоят чуть-чуть перед дверью и исчезнут.

– Ш-р-ш! Ш-р-ш!

Муж. Такое шуршание издает тренажер для пальцев, с которым он не расстается после травмы. Он недавно где-то повредил кисть, но не признается. Я научилась узнавать его по этому звуку. Словно змея ползет в высокой траве: невидимая и опасная.

– Ш-р-ш! Ш-р-ш!

– Дорогая, что ты медлишь? Впускай скорее.

Голос мужа вызвал во мне дрожь. Он прижался всем телом сзади и положил ладонь на попу. Я хотела отстраниться. Очень. В этот момент мне неприятна его ласка. Но пальцы побежали по краю шорт, спустились в ложбинку между ног и слегка надавили. Я задохнулась, почувствовав возрастающую эрекцию Генриха, и застыла.

– Ну, же! Мари, нажимай кнопку, – в голосе мужа появились игривые нотки. – Придётся наказать непослушную девочку.

Его ладонь звонко шлёпает по моей ягодице.

– Больно, Генрих.

– О, правда? – муж целует меня в шею. – М-м-м, ты такая сладкая! Жди меня, майне либе Я постараюсь пораньше освободиться.

Майне либе – любимое выражение мужа. Оно мне так нравилось в начале брака, а теперь каждый раз вздрагиваю, когда его слышу. Я давно уже научилась улавливать оттенки этой фразы. Сегодня в ней чувствовалась угроза.

– Зачем они приходят? – переела я разговор на другую тему.

– Дорогая, пока тебе ещё рано об этом знать. Марш в нашу комнату! Цигель-цигель!

«Ай, лю-лю!» – хотелось добавить мне, но испугалась, что муж не оценит шутку: он же не смотрел фильм «Бриллиантовая рука». Ещё решит, что я его передразнила.

Генрих подтолкнул меня в спину, придавая ускорения. Я послушно стала подниматься по лестнице на второй этаж, но на последней ступеньке замерла: желание, наконец, выяснить, кто приходил к мужу, пересилило беспричинный страх. Холл наверху погружён в полумрак. Я надеялась, что меня никто не заметит.

Прислуга открыла дверь и впустила гостей. Они вошли, смеясь. Высокие, светловолосые, с румянцем на всю щеку. Истинные арийцы! Друзья весело поздоровались с Генрихом. На вид им примерно тридцать лет, может быть, чуть моложе. Обычные среднестатистические немцы, каких много на улицах Дрездена.

Они заговорили, перебивая друг друга. Девушки повисли на шее мужа и верещали что-то на родном языке.

Я дернулась: сердце пронзает стрела ревности. Почему он позволяет им так себя вести?

Вдруг один из гостей громко хлопнул в ладоши. Сработали сенсоры, в гостиной вспыхнул яркий свет потолочных люстр. Молодой немец рефлекторно поднял голову и тут заметил меня.

– О! Майн гот!

Его друзья дружно задрали подбородки и помахали мне. Я одним прыжком преодолела последнюю ступеньку и скрылась в спальне.

– Фух! – выдохнула, захлопнув дверь.

В запертой на ключ комнате почувствовала себя в безопасности. Казалось, что сердце сейчас выпрыгнет наружу и пойдёт гулять по комнате, так сильно оно колотилось. Я прижала руки к груди, пытаясь унять нервную дрожь. Из высокого зеркала напротив на меня смотрела испуганная девочка в открытом топе и коротких шортах на длинных ногах.

Раз-два, раз-два! Глубокие вдохи привели меня в чувство. Какое мне дело до гостей мужа? Не хочет он меня с ними знакомить, ну, и ладно, переживу.

Я взяла ноутбук и забралась на диван. Удобно уселась по-турецки, поболтала с мамой, ответила на сообщения Алины, но мысли все время возвращались к гостям.

Они приходили всегда вечером. Муж встречал их радушной улыбкой, и провожал в подвал. Однажды, когда Генрих был на работе, я хотела проверить, что находится за этой дверью, но наткнулась на электронный замок, код от которого знал только муж.

На мои вопросы Генрих отшутился:

– Ещё не пришло время, не торопись.

Для чего не пришло время? Что будет, когда оно придёт? Я постоянно задавалась вопросами, на которые нет ответа. Эти страхи заставляли чувствовать себя неуверенно в чужой стране далеко от родных и друзей.

– Нет, я так больше не могу! – неожиданно решила я и отложила ноутбук в сторону.

Быстро переоделась в нарядное платье, на цыпочках спустилась по лестнице, молнией понеслась к кухне.

– О, фрау Миллер, как вы меня напугали! – воскликнула Эльза, которая готовила угощение.

Я мельком бросила взгляд на поднос: тарелка с канапе и нарезанные фрукты. Алкоголя нет. Хотя… может быть, он там, на месте.

Горничная нажала кнопку какого-то звонка, из динамиков донесся голос мужа.

– Да.

– Герр профессор, все готово.

Эльза с подносом пошла к выходу, но я преградила ей дорогу.

– Эльза, я сама. Можно? – я выхватила из ее рук поднос.

– Фрау Миллер! Герр профессор будет меня ругать.

– Ничего, я с мужем сама разберусь.

Я миновала холл, свернула в боковой коридор и приблизилась к лестнице в подвал, а у самой колени задрожали от волнения. Внезапно дверь распахнулась и тут же захлопнулась. Я ничего не успела разглядеть.

Черт! Куда лезу?

– Ты зачем здесь? – Генрих недовольно посмотрел на меня.

– Хочу познакомиться с твоими друзьями, – едва слышно пробормотала я.

Муж молча разглядывал меня, наконец, он криво усмехнулся углом рта. Выражение его лица стало хищным и пугающим.

– Ну, что ж! Заходи.

– Нет. Прости!

Я перепугалась до чертиков и невольно сделала шаг назад, но Генрих схватил меня за локоть.

– Раз тебе так не терпится, майне либе, заходи.

Муж втолкнул меня в темную комнату и захлопнул дверь.