Текст книги "Спастись от мужа"

Глава 11. Мари

Узнала я о смерти водителя совершенно обыденно.

После примирения мы с Генрихом спали в супружеской постели. Он крепко обнимал меня, словно боялся отпустить даже на миг. Утром был ласковым и предупредительным. Дал выходной Фрекен Бок, а мне разрешил прогуляться по саду.

Я радовалась достигнутому и не загадывала далеко вперед. Вернуть доверие очень сложно. В какой-то степени даже чувствовала вину за то, что не рассказала мужу истинную причину аварии.

Мы завтракали за одним столом и много смеялись. Генрих посадил меня рядом с собой и все время касался моей руки, подавал лакомые кусочки. В его глазах светилась любовь.

– Не скучай без меня, майне либе.

Это ненавистное выражение сегодня звучало нежно и ласково. Моя душа пела от счастья.

Я, как и прежде, проводила мужа на работу и, напевая под нос, пошла в комнату прислуги, чтобы отдать распоряжения по дому.

– Нет! Не может быть!

Я вздрогнула от крика и замерла, боясь открыть дверь. Что это?

– Не кричи!

Голос кухарки Хильды доносился приглушенно. Как всегда ледяной и скрипучий, как несмазанная телега. Никакого участия!

– Не верю! Не верю! – мощной волной опять ударило по ушам.

Я испуганно распахнула дверь. В комнате находилось трое. Визжала горничная Эльза. Она была как безумная. Прятала лицо в ладонях, мотала головой и визжала.

От этого визга закладывало уши, и мороз бежал по спине. Нехорошее предчувствие камнем легло на сердце.

– Мне кто-нибудь скажет, что случилось? – громко спросила я.

– Ганс погиб в аварии, – ответил герр Ульрих.

– Как погиб?

На ватных ногах я прошла к стулу и села. В голове звенела пустота. Только появлялась одна мысль, как тут же ее сменяла другая.

Неужели это дело рук Генриха?

Не может быть! Зачем ему? Это простое совпадение. Ганс невнимательно вел машину. Я сама тому свидетель.

А вдруг?

Это «а вдруг» пугало до дрожи в коленях, хотя предпосылок для такого вывода не было никаких. Мужчина может психовать и ревновать, даже ударить другого человека, если подозревает измену. Это ненормально, но в жизни много таких случаев. И все же между обычной злостью на кого-то и убийством человека по простому подозрению лежит глубокая пропасть. Нужно быть больным на всю голову или социопатом, чтобы решиться на убийство по такому пустяковому поводу.

«Спокойно, Маша! Без паники, – внушала я себе. – Нужно сначала разобраться».

– А подробности можете рассказать? – просипела я: в горле внезапно все пересохло.

– Мы и сами толком не знаем, – тихо ответил тот. – Услышали в новостях, что его машина не вписалась в крутой поворот и упала с обрыва. От удара взорвался бензобак.

– Какой ужас! – я закрыла рот ладонями, чтобы сдержать рвавшийся из груди крик. – Какой ужас!

– Он не мог…, – плач Эльзы превращался в истерику. – Он не мог…

– Что не мог? – герр Ульрих насильно сунул девушке в руки стакан воды. – Пей!

Она посмотрела на стакан, словно не понимая, что это за предмет. Тогда садовник взял Эльзу за локоть и насильно поднес край к ее губам. Она сделала глоток и захлебнулась. Прозрачные капли закапали с подбородка, упали на плитку пола.

Я, потрясенная происходящим, молча наблюдала, как кухарка Хильда, стоявшая до этой минуты безучастно, бросилась вытирать пол. Швабра задела стул. Он сдвинулся, и этот скрип ударил по мозгам, как тоненький писк комара, мерзкий и монотонный.

– Мы должны были встретиться, – донеслись тихие слова, прерываемые всхлипываниями. Я встрепенулась и прислушалась. – Ганс не мог оказаться так далеко от дома.

– А где это?

– Двести километров в сторону от Дрездена.

– Может быть, муж послал его по поручению?

– Я не знаю.

Я вернулась в спальню, забыв о том, зачем искала прислугу. Первым делом кинулась к ноутбуку, однако новость об аварии исчезла. Что это? Кто-то ее удалил, или она была настолько неважной, что ее быстро сместили в ленте другие сообщения?

Подозрение просто разъедало душу. Нужно было обдумать услышанное, но мысли разбегались, как мыши. Красивая спальня вдруг показалась мне мрачной пещерой, в которой меня запер колдун. Я позвонила Алине. Пока ждала ответа, чуть ногти не сгрызла от нетерпения.

– Да, подруга, что-то неладное с твоей семейной жизнью творится, – покачала головой Алина, когда я ей рассказала о случившемся.

– Господи! Как думаешь, это он сделал?

– Не будь параноиком! – отрезала подруга. – Твой муж – профессор права, умный человек. Он мог уволить Ганса, тот расстроился, вот и попал в аварию. Не делай поспешных выводов.

– Но мне что-то тревожно. Я люблю Генриха, но его выходки пугают.

– Согласна. Кстати, он знает о наших беседах?

– Кажется, нет. Он думает, что я разговариваю с родителями.

– Вот и хорошо. Лучше держи все в тайне. Что делать будешь?

– В смысле? – не поняла я.

– Ты же знаешь, что я несколько лет жила с деспотом. Со временем очень трудно разорвать эту связь. Лучше быть готовой к любому повороту событий.

– К какому повороту?

Теперь я была напугана еще больше. Мое незамутненное счастье готово было развалиться на крохотные кусочки. А дальше что?

– Маша, не глупи. Ты понимаешь, а чем я говорю! – голос Алины звучал строго.

– Ты предлагаешь мне убежать? Но куда? И как?

– Нет! Я предлагаю тебе быть внимательной. Для начала попробуй выяснить, где твои документы.

– Я и так знаю, лежат в сейфе у мужа.

– Ты уверена?

– Нет…

– Вот видишь! Но документы не главное. В конце концов вспомни меня. Я сбежала и без них. Нужны помощники. Люди, которые не побоятся тебя поддержать.

– А ты можешь?

– Я далеко. Да и если твой муж такой человек, о котором мы думаем, скоро он вычислит нашу связь и оборвет ее.

– Зачем?

– Он знает мою историю?

– Д-да, – заикаясь, выдавила я. – Как-то мы говорили о тебе.

– Вот видишь! Он решит, что это я вкладываю тебе в голову шальные мысли.

Разговор с подругой не принес облегчения. Чтобы выяснить мои контакты, достаточно было открыть книгу записей в Скайпе. Кроме родителей, там был только один адрес: Алины. Нужно его зашифровать самым нейтральным ником.

Идея пришла быстро. Я заменила ник «подруга» на ник «сестра». Какое-то время можно жить спокойно. Что дальше? Документы? Как узнать, лежат ли они в сейфе? И кто, кроме мужа, знает код?

Точно! Многозначный пароль сложно держать в голове. А если он где-то записан? Нужно поискать. Слабая надежда, но все же…

Я выскользнула на цыпочках из спальни, спустилась по лестнице и прокралась к кабинету. В холле было пусто. Прислуга все еще успокаивала Эльзу: из служебной комнаты доносились сдавленные всхлипывания. Идеальный вариант, чтобы остаться незамеченной.

Увы! Я совершенно не знала своего мужа!

В его доме везде были глаза, только я о них ничего не знала. Моя неосмотрительность чуть не обернулась трагедией.

Меня трясло от страха, но я открыла дверь кабинета и зашла внутрь. Взглядом мгновенно охватила обстановку. У окна – письменный стол, аккуратными стопками лежат папки с документами, в органайзере остро отточенные карандаши нацелены в потолок, как пики воинов. Все одного цвета и размера.

В груди шевельнулась тревога. Зачем ему столько карандашей? Кто сейчас, в век компьютеров и планшетов, ими пользуется?

Левую стену занимал огромный книжный шкаф. Толстые тома научной литературы пылились внутри.

У противоположной стены стоял кожаный диван. Рядом – кресла для посетителей. В углу – закрытая дверь. Что прячется за ней, я не знала. В кабинет в отсутствие мужа мне заходить запрещалось. Да я и не рвалась, потому что еще не чувствовала себя хозяйкой в этом доме.

Сейфа нигде не было видно. Черт! И где он находится? Вариантов было немного.

Я не стала терять время и сразу направилась к письменному столу. В фильмах всегда показывают маленькие сейфы, которые прячутся именно там. Справа находились три ящика.

Верхний ящик доверху заполняли коробочки с надписью «Паркер». Я открыла одну – там лежала черная ручка. Зачем так много? Или Генрих пользуется ими одноразово?

Смешно! Я действительно улыбнулась глупому предположению. Муж не производил впечатления человека, зацикленного на мелочах.

Хотя… взгляд опять поймал карандаши. «Ну, может быть Генрих педантичен в своей работе», – я пожала плечами и открыла второй ящик. Он удивил меня еще больше. Здесь в рядок лежали старые телефоны. Мороз пробежал по коже. Зачем уважаемому профессору столько мобильников? Кому звонить?

Я протянула руку, чтобы взять один из них, но замерла: нельзя. Забираться в ящик без спроса – это хуже воровства.

Все! Хватит заниматься самодеятельным расследованием. Проще спросить у Генриха напрямую. Он же сегодня говорил о взаимном доверии.

Я закрыла ящик и пошла к двери. Уже хотела выскользнуть в холл, как услышала голоса.

– Что велел тебе сделать герр профессор? Забыла? – услышала я голос Хольды. – Прекрати уже ныть! Займись работой!

– Я не могу. Разрешите мне уйти! – плакала Эльза.

– Если переступишь порог, так и знай, больше в этот дом не вернешься!

– Фрау Хильда!

– Марш к себе в комнату, и не показывайся мне на глаза!

«Вот стерва!» – разозлилась я и уже хотела отчитать вредную кухарку, как вовремя остановилась, вспомнила, где нахожусь. Пришлось на цыпочках вернуться к письменному столу.

Подергала третий ящик – заперт на ключ. Сразу ощутила подъем. Здесь хранились секреты! Присела и посмотрела в замочную скважину. Сюда мог пролезть обычный маленький ключ, какие отпирают почтовые ящики. Но в доме Генриха почту доставлял курьер. Где найти похожий ключ, я не знала.

Шпильки! Точно! Я схватилась за голову. Увы, сегодня волосы свободно лежали по плечам. Чтобы найти заколку, нужно было вернуться в спальню. Да и зачем она мне? Открывать замок таким методом я тоже не умела.

На всякий случай подняла органайзер, может, под ним муж прячет ключик? Пусто. Высыпала из него карандаши. Один покатился по столу, упал на пол. Его острый грифель отлетел в сторону и закатился под диван. Я сунула обломок в карман шорт, потом наточу и верну на место, и пошла к шкафу.

Идеальный ряд книг заставил меня разочарованно вздохнуть. Перебирать все тома в поисках ключа не было никакого смысла. Внимательно огляделась и направилась к двери в углу. За ней находилась небольшая ванная комната. У стены стояла раковина, выше висел шкафчик с зеркальной поверхностью.

Я открыла дверки. Аккуратными стопками лежали полотенца для рук, стояли новые зубные щетки и пасты. Кажется, мой муж фанат порядка. Вон как все сложено идеально. Сразу захотелось нарушить этот порядок, я даже протянула руку и вздрогнула: в дверном проеме стоял Генрих и молча наблюдал за мной. Я видела отражение мужа в зеркале, и выражение его лица вызвало дрожь во всем теле.

Мы встретились взглядами. Его прекрасные голубые глаза мерцали в луче света, но я видела в них едва сдерживаемый гнев. То, что муж злился, было видно и по напряженному лицу, по сжатым губам, превратившимся в нитку.

«Спокойно, без паники! Выдохни! Я бы тоже на его месте злилась», – внушала я себе, не решаясь первой напасть.

– Что ты там ищешь, майне либе?

Проклятая фраза звучала ласково и проникновенно. Голос мужа был нежен, а мне слышалось рычание льва перед броском. Сразу захотелось поменяться местами с грифелем, закатившимся под диван.

– Н-ничего, – собралась с мыслями я. – Ты меня напугал, дорогой.

– Что ты делаешь в моем кабинете, Мари?

– П-росто осматриваюсь. Мне же интересно знать, чем живет мой муж, – я проглотила слюну, и она комком прокатилась по сведенному спазмом горлу.

– Узнала?

Генрих сделал шаг вперед, я отступила к стене.

– Д-да. Ты очень аккуратный человек. Я стала лучше тебя понимать.

– Возьми полотенце, Мари, – сказал ласково, но мой лоб покрылся испариной. Шея под распущенными волосами взмокла от страха.

– Зачем?

Сердце в груди колотилось, как бешеное. Адреналин гнал в голову отчаянные мысли: «Бить будет? Полотенцем? Или насиловать? Новый способ извращения?»

– Возьми полотенце, Мари!

В голосе появилась угроза. Я протянула дрожащую руку к стопке. Пальцы нащупали махровую ткань, дернули, но не удержали ее. Полотенце шмякнулось на пол. Я резко наклонилась.

– Не трогай!

Крик ударил по голове, как молот по наковальне. Я взвизгнула и бросилась к двери. Генрих перехватил меня за руки, хорошенько встряхнул и прижал к себе. Но я уже ничего не соображала. Билась, царапалась, кусалась.

Муж развернул меня, резко наклонил над раковиной и пустил на голову воду. Ужас парализовал меня.

– Нет! Нет! – истошно вопила я, чувствуя, как он срывает с меня трусики.

Он мощно вошел сзади. Всадил свой член на всю длину и начал методично двигаться. Парализованная мокрыми волосами, залепившими мне глаза, нос и рот, водой, которая текла уже по спине, груди и ногам, я не могла сопротивляться.

Паника внезапно отступила. Я почувствовала, как глубоко внутри меня родилась первобытная страсть, уперлась руками в раковину и стала отвечать.

Мы двигались все быстрее и яростнее, приближение оргазма нарастало постепенно. Я уже купалась в сладких волнах, и вот-вот меня могло накрыть этой сладостью с головой, как Генрих внезапно вышел.

– Нет! Нет! Я еще не кончила! Вернись!

– Ты хочешь меня, моя девочка? – муж отодвинул мокрые волосы и захватил зубами мочку уха.

– Да! Да! Хочу!

Мои бедра жили отдельной жизнью. Они искали источник наслаждения, а он касался губ и клитора и убегал. И снова касался, даже проникал внутрь и снова убегал.

– Попроси, майне либе.

– Дорогой, умоляю!

Член резко вошел в меня и опять убежал.

– Громче!

– Генрих! Прошу!

Но муж выключил воду, накинул на мою голову полотенце и выпрямился.

– На сегодня достаточно, майне либе.

– Но… а как же? – растерялась я.

– Иди в спальню, дорогая, приведи себя в порядок. Что о тебе скажут слуги?

– Генрих…

– И больше никогда без спроса не заходи в мой кабинет! Иначе…

Последняя фраза прозвучала контрольным выстрелом в мое сердце и неудовлетворенное желание!

Глава 12. Генрих

Целый месяц я ходил в полном недоумении. Мари удивляла, тревожила душу, занимала мысли. Все тайные желания, которыми жил до встречи с ней, отодвинулись на второй план. Я готов был принять ее в свою жизнь без ограничений и даже попытался: отпустил в спа-салон.

Но случай с аварией смешал все карты. Ярость клокотала в душе такая, что не сдержался, чуть все не испортил. У меня с детства проблема с контролем гнева, а тут казалось, что он льется у меня из ушей и из носа, ничего перед собой не видел.

На жену смотреть не мог. Так и хотелось спрятать ее прекрасное лицо в спальне, чтобы ни одна сволочь на нее не смотрела. Зато с Гансом оторвался по полной программе. Даже напрягаться не пришлось. Сам слетел с обрыва. Что ж, туда ему и дорога!

Казалось, жена смирилась и вела себя примерно, и тут охранник доложил, что увидел, как она вошла в мой кабинет.

Я сорвался с лекции и помчался домой. Зачем она туда пошла? Из простого любопытства или с определенной целью? Какой?

Пока ехал по улицам Дрездена, перебирал в уме варианты, прикидывал, что Мари может обнаружить в кабинете. Один сейф закрыт в ящике стола. Он служит для срочных, но не слишком важных документов.

Второй спрятан за задней стенкой шкафчика, который висит в ванной. Вот там и хранится договор купли-продажи Мари. Согласно этому договору, жена принадлежит мне навечно, пока не умрет.

А если она до него доберется? Что тогда будет, я не мог себе представить. Пока не готов был делиться рабыней с друзьями и извлекать из этой покупки выгоду. Но все сразу станет намного сложнее!

Подъезжая к дому, я позвонил охране.

– Где она?

– Все еще в кабинете. Вошла в ванную комнату.

Я быстрым шагом пронесся по холлу. Из кухни выглянула Хильда.

– Герр профессор…

– Т-ш-ш-ш, – приложил я палец к губам.

Подлетел к двери, прислушался и только тут выдохнул. Преступницу нужно застать за совершением преступления, тогда не отвертится. Сбросил обувь и бесшумно открыл дверь.

Мари стояла у раскрытого шкафчика и разглядывала содержимое. Увидела потайной ход? Что ж! придется разобраться с любопытной женой по-своему.

Она поймала мой взгляд в зеркале и испуганно сжалась. Ее страх окатил меня потоком наслаждения. Животное желание сломать, смять, подчинить себе, заставить молить о пощаде было настолько сильным, что я сорвался.

Но уже через минуту что-то пошло не так. Я чувствовал трепет ее беззащитного тела, долбился членом по самые яйца, а кончить не мог. Мари осталась растерянной и неудовлетворенной, а я сделал вид, что это новый способ наказания за непослушание.

Меня напугало свое состояние. Я никогда не был импотентом, только и удовлетворять свои потребности в миссионерской позе не привык, поэтому вечером собрал клуб. Пора привести мысли в порядок. Приказал Мари не высовываться из нашей спальни, и она послушно заперлась внутри.

– Генри, когда уже приведёшь красотку к нам? – спросил Карл, только переступив порог тайного убежища. – Сгораю от нетерпения. Месяц держишь нас в подвешенном состоянии.

Он недвусмысленно шевельнул бедрами и закатил глаза. Друзья засмеялись. У меня в голове словно переклинило: адреналин ударил по мозгам так, что я выпал из реальности. Подлетел к Карлу, схватил его за шиворот и встряхнул.

– Что ты сказал? Повтори!

– Тихо! Тихо! Спусти на тормозах!

Карл с силой разжал мои пальцы и толкнул на диван. Его голубые глаза стали кусочками льда. Я снова вскочил.

Девушки, Агна и Ивон, взвизгнули и кинулись к двери.

– Не лезь к моей жене!

– Как знаешь, друг. Как знаешь!

Высокий, красивый и злой, как черт, Карл, любитель жестоких игр и насилия, постоянно искал подпитку своей неудовлетворенной натуре. В школе он издевался над новичками, в университете устроил вечеринку с изнасилованием, чуть не подвергнув всех участников судебному преследованию.

Сейчас он известный в определенных кругах режиссер порнофильмов, которые расходятся, как горячие пирожки, в тайных компаниях, наподобие нашей.

Карл писал сценарии и для наших экспериментов. Мы работали в масках. Проверяли свои тела на порог возможностей и боли, испытывали секс-игрушки. Эта работа приносила приличные деньги и помогала удовлетворить самые потаенные желания.

С Карлом было весело и нескучно. Адреналин, которого так не хватало в жизни, бушевал в крови, и хотелось еще и еще…

Только вот заказчики требовали все более жесткие игры. Существовала группа озабоченных чиновников, у которых наибольшей популярностью пользовались ролики с извращениями. Им хотелось крови, ощущений и натурального, животного страха, потому Карл и предложил выкупить Мари.

Сейчас мы зло смотрели друг на друга, и никто первым не отводил взгляд. Бруно лениво потянулся и встал между нами.

– Брейк, парни! Из-за нищей проститутки ссориться вздумали? Зачем? – он сжал наши плечи и повернулся в Карлу: – Плюнь! Генри скоро надоест эта рабыня, он сам ее приведет.

– Да, выкинь из головы свои грязные мыслишки! – прошипел я.

– Ладно вам! Свеженького мясца хочется, – Карл потер ладони. Шальной блеск в его прищуренных глазах показался волчьим. – С нею можно экспериментировать без проблем. Покупатели торопят, хотят видеть лица актрис.

– Осторожно! – прошипел я и сжал в руке металлические наручники для постельных игр, которые лежали на столике: еще слово скажет, запущу ему в голову. – Она моя жена!

Карл усмехнулся, подошел к столику с напитками, налил два стакана, один протянул мне. Я взял.

– Ты в это веришь? Ещё не наигрался в примерного супруга?

– Мне нравится!

– Неужели не понимаешь, что эта девка тебя не удовлетворит?

– Пока получается!

– Ну-ну! Ерунда! Тогда зачем нас созвал?

– Соскучился.

– Я так и понял. Без наших встреч ты бы уже давно завыл. Зачем тебе она нужна? Ты купил ее как секс-игрушку, вот и пользуйся пока, а потом я заберу. Пора заняться серьезным делом.

– Каким? – в груди сжалось от неприятного предчувствия.

– Есть парочка сценариев…

Я смотрел на Карла, а пальцы сами сжимались в кулаки.

Дьявол! Что же с ним делать?

Выкинуть за дверь нельзя, мы все крепко повязаны. Оборвется одна нить, распустится весь ковер. Драться тоже бесполезно. У Карла низкий порог боли, как у бывшего боксера. Я могу пострадать намного сильнее. Его просто нужно держать на расстоянии, но и это я сделать не могу: площадка для съемок была оборудована в моем подвале.

Куда ни кинь, везде клин.

– А они, – я кивнул в сторону Агны и Ивон, сидевших на диване, – не подойдут для твоих сценариев?

– Ты хочешь, чтобы я засветил их лица? Девочки мне этого не простят. Правда?

– Ага! Не простим, – хором ответили девушки.

– Да и свадьба твоя была для отвода глаз, согласись!

– Да-да, Генри, проказник, – миниатюрная блондинка Ивон томно прильнула к моему плечу. – Обидел нас с Агной.

– Конечно, – брюнетка Агна с силиконовой грудью пятого размера, вечно выпадавшей из маленьких бюстгальтеров, оперлась на мой локоть с другой стороны.

– Видишь, как девочки тебя ценят! – хохотнул Карл, но я не отступил.

– Почему ты решил, что свадьба для отвода глаз?

Дьявол! Глупый вопрос! Вырвался неожиданно, слишком удивился прозорливости приятеля. Теперь выкручиваться придётся.

Но Карл, кажется, мою оплошность не заметил: был на своей волне. Я видел, как загораются его глаза при встрече с моей женой. Знал, какой процесс в тот момент идёт в его голове. Сам такой.

– Я не дурак. Успокоил всех: родителей, Мари, ее боссов. Да и нас удивил. Зацепила тебя цыпочка серьезно. Вот мне и интересно, чем она тебя так задела? Дырки у всех баб одинаковые.

– А ты когда последний раз бабу имел? – не удержался я от сарказма.

– Отвали! Я бисексуал. В нашей компании все с прибабахом. У каждого – свой.

Да, Карл прав. Наш клуб существует уже два года. Мы встречались впятером: две девушки и трое мужчин: я, Карл и Бруно. Обменивались партнершами и партнерами, экспериментировали и расслаблялись. Никаких привязанностей, ответственность только одна: тщательно скрывать от родных и знакомых наши не совсем правильные желания. Мы все из приличных семей. Я представляю, в какой шок пришли бы наши родители, узнав о порностудии в подвале моего дома.

– Генри, поиграл сам и дай поиграть другим, – гнул свою линию Карл. – Ты же любишь наблюдать за процессом. Представляешь, какие эмоции будешь испытывать, когда увидишь, как трахают во все дырки твою бабу!

Карл прав: я любил не только сам трахаться, но и наблюдать за другими. Но представить Мари, распятой на кровати, между Карлом и Бруно, пока не мог, как бы друзья на меня ни давили.

Я пока не готов был делиться. Мари – моя игрушка, моя девочка, моя, черт возьми! головная боль. Вот когда выкину ее из мозгов, когда перестанет сердце колотиться при виде ее, а член вставать, тогда и поделюсь. А может, и продам, если захочу.

Хотя… член не встал уже сегодня. Казалось бы, наказание шло по плану. Я отвлек жену от созерцания шкафчика, кажется, она ничего не успела заметить. Мари тряслась от страха. Еще бы! Ее застукал муж за подглядыванием. Шоколадные глаза стали черными, кожа покрылась потом. От жены даже запах шел мускусный, такой мощный выброс адреналина гулял в ее крови.

И все поменялось! Мари вдруг возбудилась, а мой дружок полетел в бездну.

«Печальная картина», – думал я, наблюдая, как Карл готовит площадку для очередной сексуальной фантазии.

Сегодня у нас медицинский кабинет. Через черный ход привезли специальное оборудование и установили. Карл готовил камеры и освещение. Я протянул руку за сценарием.

– Фу, какая мерзость! – отбросил в сторону переплетенные листы. – Я в этом не буду участвовать!

– А что тебе не нравится? Клиент пожелал такую сцену. И вообще, Генри, ты почему злишься? Сексуальные фантазии у людей разные. Мы просто помогаем их реализовать.

– Это их фантазии, вот пусть сами и делают.

– Мы этот вопрос уже обсуждали, – Карл подал мне стакан с виски. – Наши ролики – это подробные инструкции для клиентов. Они могут расслабляться, глядя на экран, или попробовать воплотить в жизнь. Это уже их дело.

– И много у тебя заготовлено подобного дерьма для Мари?

– Не заводись! Сегодня ты будешь пациентом наших милых медсестричек. Правда, девочки?

Я оглянулся: Агна и Ивон переоделись в коротенькие белые халатики, из-под которых виднелись кружевные трусики. Они в руках держали обычные резиновые клизмы. Девушки подмигнули мне и начали целоваться.

– Нет, сегодня я наблюдаю.

– Отлично. Это тоже часть сценария.

– А что там вкратце?

– Клиент хочет побывать на приеме в процедурном кабинете, где делают клизмы. Он мечтает, чтобы медсестры-лесбиянки довели его до оргазма при помощи анальной пробки.

– Извращенец!

– Ага! Но богатый, поэтому его желание – закон. А еще хочет, чтобы за процессом наблюдал мужчина и мастурбировал. А медсестры потом…

Я сглотнул слюну. В голове пронеслись видения. В паху зашевелилось. Секунда – и член встал колом. Все-таки Карл – мастер своего дела! Привычная атмосфера немного прояснила мозги. Ночью с Мари я был груб и не сдержан, словно хотел наказать ее за те душевные муки, которые испытывал днем.

– Дорогой, мне больно! – вскрикнула жена и уперлась мне в грудь руками.

– А мне хорошо!

Я положил ладони на ее горло и слегка сжал. Она округлила глаза и замолчала. Из уголка глаза покатилась слеза.

– Вот так! Я хозяин! Не смей мне перечить!