Текст книги "Кукла для мерзавца"

Кукла для мерзавца
Автор: Кира Фарди

Пролог

Сегодня я буду мстить.

Серьезно!

Жестко!

С наслаждением!

Я ждала этого момента пять лет, и уж поверьте, получу максимум удовольствия.

И неважно, что ресторан при отеле «Шантилье» сияет праздничными огнями, и хочется просто наслаждаться изысканным интерьером, морской кухней и приятной компанией.

Большая веранда, где мы сидим с подругами, с французским шармом оформлена в светлых тонах. Но вечером она теряется в загадочных лиловых оттенках, разбегающихся от настенных светильников и зеркальных колонн.

Гости, приехавшие отдохнуть в бархатный сезон в этот курортный город, наслаждаются морскими пейзажами, жарким солнцем, устрицами во льду и бездельем.

– Ну, за нас, девочки! – поднимает бокал с шампанским моя однокурсница Аня Попова. После окончания университета она вышла замуж за школьного друга и вернулась в родной город.

Мы сидим у балюстрады и смотрим на море. Легкий бриз овевает вечерней прохладой лица, играет негромкая живая музыка, внизу качаются ветки пальм, переливаются огоньки близкой бухты, иногда взрываются гудки теплоходов. Наверху – лепешка луны, окруженная густой чернотой, в которой перемигиваются звезды. А еще море волнами набегает на берег и, кажется, говорит со мной, успокаивает, дает надежду.

Красиво, богато, изысканно…

– Ура! Я так рада, что мы наконец-то смогли собраться! – вторит Полина, двоюродная сестра Ани. Она, как иголка за ниткой, потянулась следом за кузиной. – Помнишь, Ника, как мы сопливыми студентками отрывались здесь после первого курса?

Помню. Конечно, помню, тысяча чертей!

Те дни на всю жизнь отпечатались в моей памяти.

Я кручу изящную ножку бокала, но не тороплюсь выпить золотистое шампанское. Просто смотрю на бывших подруг, иногда ловлю свое отражение в ближайшей колонне, но чаще поглядываю на широкую, по-царски украшенную лестницу, по которой элитные гости поднимаются на высокую веранду.

Сколько воды утекло с последней нашей встречи, сколько планов рухнуло…

Этот город, этот ресторан, эти девушки…

Я выбрала это место намеренно.

Именно сюда любит приезжать на отдых Марк Вишневский, моя первая любовь и мой враг номер один на всю оставшуюся жизнь. Здесь, на побережье, у его отца скромное, по меркам богачей, бунгало, куда Марк из года в год приводит очередную юную куклу, чтобы запудрить ей мозги роскошью, крутой тачкой, шальным бездельем…

А потом так же легко, как соблазняет, выбрасывает влюбленную дурочку на помойку, без денег и билетов на обратную дорогу.

Так он сделал со мной, думаю, также поступает и с другими. Кажется, мажору-ловеласу не хватает желания, чтобы изменить сценарий. Пять лет я наблюдаю за ним, и все годы он действует по привычной схеме.

Месть, говорят, блюдо холодное. Избитая фраза, но верная.

Ну что ж! Я собрала необходимые ингредиенты, перемешала, на жарком огне приготовила аппетитный сюрприз и вот-вот подам к столу.

– Девочки, вздрогнем! – наконец говорю и я.

Звон бокалов ласкает слух. Я наклоняю голову и рассматриваю играющие в золотистом напитке пузырьки. Точно так же во мне бурлит нетерпение.

– Ника, ты с нами?

– Обязательно, девочки, – делаю глоток шампанского.

– Слушайте, может, зря мы сели на веранде? – вдруг вспоминает Полина. – Не хочу, чтобы птичка какнула мне в тарелку.

– Ты что! – Аня давится шампанским, закашливается и стреляет взглядом в мою сторону. Кажется, она тоже помнит, с чего началась эта история.

– Не бей меня по ноге! – поджимает губы Полина.

– А ты не тупи! Над головой натянута москитная сетка, поэтому ни птички, ни насекомые сюда не залетают.

Я слушаю однокурсниц вполуха, стараюсь сдержать в груди гнев, внушаю себе: «Ты давно простила подруг. Простила». Но в сердце эти слова, увы, не находят отклика.

Мой взгляд прикован к лестнице.

– Ты кого-то ждешь? – спрашивает Аня.

– Нет, что ты! – смотрю на нее. – У меня, кроме вас, в этом городе знакомых нет.

– А Никита?

– Он же в плавании.

– Да. Знаю. Мы с Полей так удивились, когда ты позвонила!

Еще бы! После того злополучного дня много воды утекло.

Мы стали старше, мудрее, даже красивее. Я смотрю на подруг: обе пухленькие брюнетки с миндалевидными черными глазами. Они одеты в наряды одного бренда, их ногти украшены похожим маникюром. Кузины отлично дополняют друг друга. Не удивлюсь, если Полина выскочит замуж за брата мужа Ани (мозг сломаешь, пока представишь эту родственную цепочку), и будут они жить счастливо и дружно большой семьей.

– Как там Москва?

– Стоит. Что ей сделается?

– Иногда так хочется пробежаться по коридорам универа, – вздыхает Аня, делает паузу, а потом лукаво смотрит на сестру и меня и шепотом продолжает: – Увидеть в окно аудитории, как СВ подкатывает на своем красном кабриолете.

– Ага! – мечтательно закатывает глаза Полина. – Сладкая Вишенка… М-м-м, так и хочется попробовать его на вкус.

Она высовывает розовый язычок и сладострастно облизывает губы.

– Молчи, дуреха! – вдруг спохватывается Аня, тычет сестру локтем в бок и косится на меня. – Нике, наверное, неприятно.

Но я кремень. Гранитный монумент. Я давно заковала душу в панцирь: не вижу, не слышу, не чувствую.

Перевожу взгляд с подружек на лестницу и замираю…

По ней поднимается пара. Сначала я вижу головы, потом тела по пояс, и вот перед глазами появляются высокий, смуглый от загара красавчик в черной футболке и светлом блейзере и миниатюрная блондинка в облегающем белом платье.

Парень кивком здоровается с администратором, сразу видно, что он завсегдатай этого места, а девушка не отводит восхищенного взгляда от спутника.

Это он!

Марк Вишневский, Сладкая Вишня для девушек и СВ для друзей.

Сердце стукнуло раз, другой и пошло маршировать по ребрам. Каждый нерв замер в предвкушении.

Вот-вот начнется представление.

Глава 1

Ура! Свобода!

Прощай, родное сибирское село Кукуево – зеленая пастораль, наполненная жужжанием гнуса и слепней. Прощайте, туалет во дворе и грязные дороги!

Я студентка, и я в Москве!

Хотелось летать, как бабочка, порхать от счастья, здороваться с прохожими, спускаться бегом по эскалатору и кружиться в парке университета на Воробьевых горах. Экзамены, выпускной, трудное поступление в престижный вуз – все осталось позади. Теперь можно полной грудью вдохнуть загазованный воздух родной столицы и расслабиться.

Увы! Не получилось.

Первый день в университете врезался в мою память на всю жизнь.

От волнения я долго не могла заснуть, в результате поздно выскочила из общежития и чуть не опоздала: перепутала, идиотка, остановки метро, вот и потеряла время. Прибежала, запыхавшись, и выдохнула только в холле первого корпуса гуманитарных факультетов.

Вытирая пот со лба, нашла нужную аудиторию и хотела уже войти, как по коридору прокатился девичий визг:

– СВ приехал.

– Где? Где он?

– Там! Повернул к стоянке.

– О!

«СВ? Что за странное прозвище?», – подумала я.

Оглянулась на голоса и оторопела: из коридора на меня неслась толпа крикливых девчонок. Я попятилась и едва успела прижаться к стене, как мимо мелькнуло стадо юных телочек с блестящими от возбуждения глазами. Девушки бросились к окнам. Я кинулась за ними, не понимая, что случилось. Протиснулась к стеклу.

– Где? Девочки, где он?

«Кто – он?», – недоумевала я, ничего не понимая.

И тут… у высокого крыльца как раз под нашими окнами остановилась красная машина с открытым верхом. Я такие роскошные автомобили видела только в кино. Из нее показался красавчик в стильной кожаной куртке и, задрав голову, милостиво помахал девчонкам.

– О, Марк!

– Какой он классный!

– Вот бы прокатиться на такой тачке!

– Так он тебя и позвал!

– А что, и помечтать нельзя?

– Девочки, он заходит!

Визжащая кучка студенток отхлынула назад и кинулась к двери. Я – за ними.

Марк, растягивая рот в широкой улыбке, шел по просторному холлу к парадной лестнице, а следом несся восторженный шепот.

«Идиотки они, что ли? – бурчала про себя я. – Совсем спятили! Обычный мажор».

Я развернулась и направилась к аудитории.

– Привет, рыженькая куколка, – раздался сзади голос с интонацией кота на вязке. Точно так мяукал наш Барсик, когда пристраивался к соседской кошечке. – Новенькая?

Я обернулась, хотела сказать что-то типа: «Вали колбаской…», – посмотрела и… пропала.

Глаза цвета расплавленного гречишного меда, на который упал луч солнца, пронзили меня насквозь, а эта дурочка, душа, растеклась липкой лужицей и перестала слушать голос разума.

– Д-да, – заикаясь, ответила я.

Но мир вокруг уже не существовал. Вот так сразу провалился в тартарары, словно его и не было.

– Ну-ну, бывай, – донесся издалека бархатный голос.

Марк легонько провел пальцами по моей щеке, потрепал подбородок, обдал запахом дорогого парфюма и, окруженный свитой поклонниц, пошел дальше, возвышаясь на полголовы над толпой. Я стояла, словно пригвожденная к полу, и не могла пошевелиться. Еще ни один парень не производил на меня такого сильного впечатления.

– Эй, ты чего? – подняла глаза: рядом оказались две девчонки. – Отомри. Этот красавчик на нас даже не посмотрит.

– Посмотрел же…

– А-а-а, это он так, для развлечения. Короче, забей! Тебя как зовут?

– Вероника.

– Классно. Будешь Никой. Я Аня, а это, – девушка показала на свою молчаливую подружку, – моя кузина Полина.

– А почему его прозвали СВ? – несмело поинтересовалась я.

– Да все просто. Марк Вишневский – сын Ивана Вишневского, владельца франшизы «Сладкая вишня», отсюда и СВ.

– О-о-о! – только и смогла выдавить я. – О-о-о!

Косметику этой фирмы знали абсолютно все. На экране телевизора, телефона и компьютера постоянно мелькала реклама этого бренда. В самой захудалой сельской лавчонке стояли темно-бордовые, почти черные, баночки с кремами и бутылки с лосьонами, на которых золотом было написано «Сладкая вишня». Даже у меня в сумочке лежал тюбик фирменной помады.

Несмотря на бюджетные цены, косметика не уступала мировым стандартам, поэтому ею пользовались все мои знакомые девчонки. Я даже вообразить не могла, какие деньги крутятся в этой сфере, настолько была далека от большого бизнеса и его представителей. Марк для меня был небожителем, с которым наши пути пересеклись только раз.

Наивная, я не понимала, что у судьбы на нас свои планы.

Лекцию по языкознанию я почти не слушала. Преподаватель, молодой и худощавый татарин, легкий, как мотылек, летал вдоль доски, рассказывая о сравнительном языкознании. Он ловко чертил таблицу и на восьми языках доказывал сходство корней некоторых слов. Мы только удивленно качали головами. Иногда преподаватель поворачивался к нам и спрашивал:

– Девочки, все понятно?

– Нет! – дружно выдыхали мы.

– Нужно было идти в швеи-мотористки, тогда было бы понятно, – резюмировал он и снова взлетал.

Наконец наступил тот момент, когда я отключилась от лекции, потеряла ее нить. И перед глазами сразу появился мажор, а мысли уплыли далеко-далеко в мечты и обещали забыть вернуться. Звонок прозвучал неожиданно. Я встрепенулась и вскочила.

– Ника, ты куда?

– В туалет.

Но это была простая отговорка. В душе я надеялась, что выйду за дверь, а там опять – он. Сердце так и замерло от предвкушения встречи.

Но в коридоре царила суматоха перемены. На полу и на широких подоконниках сидели студенты. Они весело смеялись, о чем-то говорили, спорили, и мне пока не было места в их мире.

Я бродила без цели, и тут меня толкнули. Оглянулась – никого. Видимо, случайно, народу много. Сделала два шага и опять чуть не упала от толчка. Что за чертовщина?

Поискала взглядом помеху и наткнулась на пару серых ехидных глаз. Их хозяйка, высокая и тощая, как хлыст, девица с выбритыми висками, рявкнула:

– Что уставилась, коза?

– Я-я ничего. Извините.

Девица пошла прямо на меня, я отпрянула к стене.

– Ладно тебе, Лерка, не приставай к малявке, – остановила ее другая, симпатичная брюнетка с хвостом на голове. – Напугала девчонку.

Не понимая, кому вдруг перешла дорогу, я нырнула в туалет и встала у зеркала. Лицо как лицо, ничего выдающегося. Бледная кожа, как у всех рыжеволосых от рождения, на носу – россыпь веснушек, светло-голубые глаза. Косметика меня только портила: я становилась похожа на размалеванную куклу, поэтому старалась делать макияж по минимуму.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась та длинная красотка, которая толкнула меня в коридоре. Я внутренне сжалась. Что ей от меня надо? Из кабинки вышла студентка.

– А ну! Сдристнула отсюда! – шикнула на нее стриженая.

Девушка испуганно пискнула, протиснулась к двери и сбежала. Мы остались одни. Сердце заколотилось где-то в горле, которое мгновенно пересохло от предчувствия схватки.

Не дамся! Ни за что! Буду защищаться ногтями и зубами, раз слов не понимает!

Я внутренне сгруппировалась: никогда не была трусихой, но и на рожон не лезла без дела. Бочком-бочком двинулась к выходу. Дылда преградила мне дорогу. Я – к раковинам – она опередила меня, я – в кабинку, девица захлопнула дверь перед моим носом.

– Слушайте, что вам от меня надо? – с вызовом уставилась на девицу, прикидывая, что могу заехать ей головой в живот, а потом пройтись кулаками по бокам, пока она не опомнилась. Наверняка не ожидает отпора от мышки-провинциалки. – Я вас даже не знаю.

Девушка вдруг стукнула ладонью по стене возле моего лица, я подпрыгнула от неожиданности. Колени подогнулись, я наклонилась и приготовилась броситься первой, хотя все тряслось внутри. Но… кукуевские девчонки не плачут!

– Еще раз увижу тебя рядом с СВ, – прошипела незнакомка и сунула мне кулак под нос. – Гляди, чем пахнет?

– И что? Да пошла ты в задницу!

Незнакомка выпрямилась, посмотрела на меня свысока. Наверное, ей показалось, что слова были не очень убедительными, поэтому студентка схватила мои волосы, намотала на руку и прошипела прямо в ухо:

– Ах ты, рыжая дрянь!

– Отпусти, бритая стерва! – оскалила я зубы: с волками жить – по-волчьи выть – и вцепилась в ее запястья.

– Не, ты совсем нюх потеряла? – дылда встряхнула меня и резко отпустила.

Слезы чуть не брызнули из глаз от боли. Казалось, сейчас с меня снимут скальп.

– А ты ко мне не лезь! – огрызнулась я и на всякий случай отступила ближе к двери. – Твой понтовый мажорчик мне до лампочки! Отвали, пока я добрая!

Сказала и замерла: сейчас мой первый день в универе станет последним. Вернусь домой и пойду работать на ферму по разведению племенного скота. Бычкам хвосты крутить буду, как говорила моя мама, когда я не хотела учиться.

– Ладно, подруга! Я тебя услышала, – неожиданно засмеялась дылда. – Марк мой, и точка!

– Вот и ладно. Меня от таких сладеньких блевать тянет.

– Ой, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь!

– И пробовать не собираюсь. Совсем!

– Вот это другой разговор. Все равно он всех разовых подружек под одним ником в телефон записывает, даже имя запомнить не заморачивается.

Лерка хохотнула, сложила большой и указательный пальцы колечком и щелкнула меня по носу. Я взвыла от боли и бросилась на нее. Ударила сначала по ноге, а потом намертво вцепилась в борта кожаной куртки. Дылда попыталась меня скинуть, но не вышло: опыт в драках кое-какой имеется.

Девица сделала мне подножку, мы с грохотом упали на пол. Обе заорали от ярости и боли, и в этот момент дверь распахнулась. Подуло сквозняком, а потом кто-то закричал:

– Ах вы, паразитки! Что удумали!

Я в этот момент уселась на Лерку верхом и была спиной к двери, вот по лопаткам и получила чем-то тяжелым. Бритая девица столкнула меня и вскочила. Я села и обернулась. Передо мной стояла женщина средних лет в униформе уборщицы и держала наперевес швабру.

– За что? Это все она…

От обиды и злости у меня даже слезы высохли.

– Лерка, хочешь к декану на ковер? – уборщица погрозила шваброй, протянула мне руку и помогла встать. – Что к малолетке прицепилась?

– Ага! Малолетка! Смотри, Галина Ивановна, что эта мелкая тварь мне сделала.

На шее Лерки и правда красовалась длинная царапина. Девица смочила палец водой и приложила его к коже.

– Ты у меня тоже клок волос выдернула, – пробурчала я.

– Давай, Лера, топай отсюда, пока я охране на беспредел не пожаловалась.

Дылда вылетела из туалета, хлопнув дверью, а я попыталась привести себя в порядок.

– Из-за Вишневского, поди, сцепились? – не успокаивалась уборщица. – Ты, милая, держись от этого парня подальше. Он берегов не видит, сломает тебе жизнь и не заметит.

– Зачем мне ваш мажор сдался? – с силой сказала я. – Первый раз его сегодня увидела.

– Не скажи! У Лерки нюх, как у собачонки: она издалека опасность чует.

– Вот и забирайте этого понтореза себе!

– Т-ю-ю-ю! А мне он зачем? Сопли вытирать? Ох, узнает его папаша, что сынок вытворяет, сошлет парня на Колыму.

– Думаете, не знает?

– А кто ему расскажет? Ректор перед Вишневским на цыпочках ходит, главный спонсор университета, не хухры-мухры.

– И все равно, он мне точно не нужен.

– Вот и славно. Ступай, милая, звонок на занятия давно уже прозвенел.

Я вышла из туалета и остановилась у окна: на свою пару все равно опоздала. В коридорах и рекреациях было тихо. Из каждой аудитории доносились голоса лекторов. Обычный день столичного вуза. Кто же знал, что в нем такие страсти кипят!

Я уже повернулась, мечтая выбраться на свежий воздух, чтобы привести в порядок мозги, как новая мысль поразила меня. Лерка сказала, что всех подружек Марк заносит в телефонную книжку под одним ником. Интересно, каким?

С этого мгновения конкретная цель занозой засела в мозгах.

Несколько месяцев я училась исправно и не высовывала носа из аудитории. По коридору пробиралась как мышка и только с подругами. Длинная Лерка не слишком напугала меня, но я поступила в универ, чтобы учиться. Мне приключения на пятую точку не нужны. Возвращаться в родное Кукуево с позором я не собиралась.

А вот с Аней и Полиной мы не расставались: рядом сидели на лекциях, переписывали друг у друга конспекты, прикрывали прогулы на занятиях и… подглядывали за Марком Вишневским.

– Смотри, Марк опять сменил машину. Вот выпендрежник! – качала головой Аня.

– Да, папаша на сыночка деньжат не жалеет, – соглашалась Полина.

– Неужели не найдется та красотка, которая этого мажорчика приберет к рукам?

– Да леший его знает! – Аня наклонялась к нам ближе и шептала: – Слышала, вчера Олеська с четвертого курса вены себе порезала.

– О, ужас!

– А Марк что?

– Ничего. Его в ресторане на Цветном бульваре с какой-то моделью видели.

Я слушала подруг вполуха, делала вид, что меня эти траблы[1] не интересовали. Ну, влюбилась какая-то дуреха в мажора, и что? Так ей и надо, если головы на плечах нет и достоинства! Но однажды не выдержала и спросила:

– Говорят, СВ всех девчонок, с которыми встречается, под одним ником в телефон записывает. Слышали о таком?

– Да ты что! – хором воскликнули подружки. – Нет, девочки ничего не говорили. Давайте узнаем!

Подружки воодушевились: намного интереснее вести расследование, чем зевать от скуки на языкознании. Однако наши расспросы ни к чему не привели. Все девчонки, которые провели хотя бы один вечер с Марком, твердили, что в его телефон не заглядывали.

– А как он тебя называл, когда вы встречались? – теребила Аня очередную жертву любви.

– Куклой, куколкой. Малышкой еще.

– А по имени?

– Девочки, отстаньте! Я не помню. Не до того было! Марк… он такой… такой…

Заметив, как глаза девушки покрылись пеленой слез, мы сбежали.

– Ладно, Ника, хватит! – отмахнулась от меня Полина. – Зря мы тормошим несчастных девчонок. Не такой уж Марк и мерзавец, раз куколками подружек называл. Не целками же!

«Значит, Лерка меня на понт взяла, – успокоилась я. – Просто захотела от помехи избавиться».

Разговоры однокурсниц постоянно крутились вокруг Марка и будили во мне любопытство и… фантазию. Лежа в постели, часто представляла, что бы делала я на месте брошенной самым бессовестным образом девушки. Марк для меня был как киноактер – сладкая, но недостижимая мечта провинциальной девчонки, выросшей на любовных романах серии «Шарм».

Подружки просто веселились и обсуждали с однокурсницами каждый наряд мажора, успокаивали очередную влюбленную девчонку и втайне мечтали оказаться на ее месте, надеясь, что только они смогут удержать этого ловеласа возле своей юбки.

Для меня же это развлечение стало жизненной потребностью. Я боялась признаться себе, что каждый раз замираю, слушая новую историю о приключениях Марка. Иногда встречала в коридорах университета тощую и бритую пацанку Лерку. Она показывала растопыренными пальцами сначала на меня, потом на свои глаза, «смотри, коза, наблюдаю за тобой», и я проходила с гордо поднятой головой: меня эта тема не касается.

Я уже знала, что девушку прозвали телохранителем СВ. Она училась на третьем курсе, занималась боевыми искусствами и так же, как со мной, расправлялась со всеми новичками, чтобы несчастные провинциалки даже смотреть не смели в сторону Марка.

Но, как я ни боролась с собой, все равно мечтала столкнуться с мажором в коридоре, чтобы он еще раз сказал мне:

– Привет, рыженькая крошка!

Иногда встречала его, но Марк, смеясь, проходил мимо. И всегда с новой подружкой. Он клал ей руку на талию или на попу, в зависимости от ситуации, и шептал что-то на ухо, а она заходилась счастливым смехом.

Все изменилось весной…

[1] Trouble – от англ. – проблема