Текст книги "Кукла для мерзавца"

– Телефон звонил… я тебя звала.

– Я все сказал!

Он резко отпустил меня, сел в кресло сзади и стал одеваться. Зло. Яростно. Не вытираясь. Просто натягивал на мокрое тело боксеры, шорты, футболку нацепил задом наперед, еще больше взбесился, кинул ее на заднее сиденье.

– Долго еще пялиться будешь? Одевайся! – приказал мне.

И тут я не выдержала.

– Марк, а кто я тебе?

– Кто? Никто! А могла бы стать всем! – он обошел машину и сел за руль. – Ты едешь?

Но на меня напал столбняк. Я не могла оправиться от шока.

– Рыжая кукла… это обо мне?

Марк выскочил из машины. На его лице была маска холодного бешенства. Он подлетел ко мне, сжал плечи ладонями и встряхнул.

– Ты еще и в приватной переписке роешься, дрянь?

– Но это информация обо мне! Значит, это правда?

– Что правда?

Вопрос прозвучал, как выстрел. Я подняла глаза и посмотрела прямо на Марка. Он не отвел взгляда, но сейчас золотистая и еще недавно ласковая радужка почернела и испускала дьявольский огонь.

– Я для тебя просто развлечение, да?

– Погоди! А ты на что рассчитывала? Сама пошла за мной в бунгало, сама прыгнула в постель. Ты же собиралась домой, в свою деревню…

– Поселок городского типа…

– Да насрать! Вот и валила бы туда! Но ты же захотела меня, денег и роскошных каникул.

– Я думала, что у нас любовь…

– Ты точно дура, Верка! Набитая дура, если считаешь, что с такой нищебродкой, как ты, я заведу длительные отношения. Да меня все знакомые засмеют. В Золушку она поиграть захотела!

Марк оттолкнул меня и сел в машину. Боль уже разлилась по всему животу и стала почти нестерпимой, но я не могла даже заикнуться с просьбой о помощи. Душевные страдания были намного сильнее.

– Вот, значит, как? Я, и правда, наивная дура.

– Поехали! Надоел этот бессмысленный базар!

– Я не поеду.

– Сядь в машину, мать твою! – заорал Марк, уже не сдерживаясь.

– И твою тоже!

– Да пошла ты! Топай копытами! Может, мозги проветришь, наконец!

Роскошный автомобиль фыркнул мотором, брызнул в меня струйкой песка из-под колес и скрылся за кустами.

Я осталась одна.

Сверху слепило послеполуденное солнце, ласково шуршали о песок волны, звенели в кустах цикады. Мир вокруг жил своей жизнью, но в нем не было места для меня.

Я побрела к морю. Только почувствовав, каким огнем горят подошвы, сообразила, что так и не вытащила из машины босоножки.

И одежда осталась там.

И сумочка с документами и деньгами.

На мне надеты крохотные стринги, и все. А город где-то очень далеко, и до него еще нужно добраться.

Боль скручивала живот, но сейчас было не до нее. Море манило, ласково звало к себе, нашептывало, что в его глубине успокаиваются все обиженные души. Жизнь вдруг показалась бессмысленной, перестала радовать и дарить надежду.

Прохладная вода остудила разгоряченные ноги, добралась до бедер, потом охватила живот и забрала боль. Стало так хорошо, так спокойно! Синее небо вытянуло кол из сердца, солнце подмигнуло мне. Или это с ресниц сорвалась слеза? Удивительное дело, я даже не плакала. Марк выжег мою душу дотла.

Я нырнула, спряталась от палящих лучей в глубине и поплыла вдаль…

Глава 6

Новый удар боли вывернул меня наизнанку и на мгновение заставил забыть о ссоре с Марком. Чувство самосохранения выбросило на поверхность воды. Я оглянулась и ужаснулась: берег был далеко. Быстро развернулась и поплыла к золотой полоске.

На середине пути накатила жуткая паника. Руки и ноги стали деревянными, едва двигались. А вдруг судорога? Вдруг не смогу доплыть? А как же мама, папа? Они же сойдут с ума, если меня не станет.

Эти мысли придали сил, я глотнула воздуха и устремилась вперед.

Боль стала глухой. Желание жить гнало меня так же сильно, как и желание утопить беду в глубине.

Я выбралась на песок и упала. Сколько времени лежала, не двигаясь, не знала. «Нужно подождать Марка. Он же не последняя сволочь. Вот сейчас остынет и вернется за мной», – подумала я и села. Еще секунда, и из-за кустов покажется его машина.

Но картина перед глазами была безрадостная. Солнце палило нещадно, его яркий свет слепил глаза, плавил мозги. Захотелось спрятаться, но на пляже не было никакого укрытия, только невдалеке виднелась зеленая полоса. Может, туда?

Я встала и прыжками побежала к месту, где стояла машина Марка. Его полотенце для рук валялось на песке. Подошвы нещадно обжигал раскаленный песок. Схватив полотенце, я кинулась обратно в море.

Выбор для меня невеликий: или спрятать от жара голову, или плечи. Больше этим куском ткани я ничего не могла закрыть. Намочила его в воде, кинула на голову и опустилась по шею в воду: так хотя бы немного смогу защитить себя.

Качаясь на волнах, я гладила живот по часовой стрелке и размышляла. То ли потому, что я немного успокоилась и пришла в себя, то ли по другой причине, но боль стала глухой и сконцентрировалась где-то внизу живота. Что со мной не так? Еще утром я чувствовала себя прекрасно.

Надежда, что Марк вернется, таяла с каждой минутой. Я начала стучать зубами от холода, поэтому выбралась на песок. Согрелась – и снова в воду. Так делала несколько раз. Если Марк не вернется, придется самой добираться до Сочи.

Но как? До города далеко, пешком не дойти. Я попыталась представить, где сейчас нахожусь, но ничего не получилось. В голове стояла картинка: отели-небоскребы качаются в мареве, но на каком расстоянии они были, я не знала. И потом, есть еще проселочная дорога, по которой Марк ехал достаточно долго.

Дорога! Точно! Что ж, попробуем.

Опять прыжками я пересекла береговую линию, вышла на дорогу и вскрикнула, наступив ногой на колючку. Еще шаг, и новая боль пронзила ступню. Слезы брызнули из глаз: вся дорога была усыпана колючими иголками и веточками, упавшими с кустарника возле дороги.

Я опять застыла. Далеко босиком не уйду. Попыталась разорвать зубами полотенце. Не вышло. Махровая ткань хорошего качества не поддавалась. Даже если я доберусь до шоссе, как буду голосовать голышом? Опасно: могут не так понять.

Отчаяние опять вызвало боль. Черт! Не одно, так другое!

– Мамочка, помоги! – слезы градом покатились из глаз. – Что делать?

Горели порезанные ноги, жаром полыхали плечи. Я скосила на них глаза и ужаснулась: даже при ярком солнечном свете было видно, что они красные. Еще немного, и покроются волдырями.

Нет, нужно где-то дождаться вечера. Огненный шар уже спускался к горизонту.

А еще смертельно хотелось пить. Снова перебежками я кинулась к морю, набрала в ладони восхитительной влаги, прополоскала рот и выплюнула. Отвращение скрутило желудок и вытолкнуло сгусток желчи.

Нет, морскую воду пить нельзя. Что же делать?

Теперь закрыла полотенцем плечи. Когда немного охладилась, посмотрела в сторону зеленой полосы. Туда я могла бы добраться вплавь. Сняла стринги, намочила, натянула их на голову: хотя бы не получу солнечный удар, и поплыла, вяло перебирая ногами.

Это были виноградники. Они уступами поднимались на гору. Хоть какая-то тень. И потом, за ними же кто-то ухаживает, а значит, здесь есть люди. Кроме того, может, где-то найдется пресная вода, плантацию поливают.

Однако добираться до них пришлось сложно.

Песок закончился, и прибрежную полосу усыпали мелкие камни. Я в кровь сбила ноги и уже почти их не чувствовала. Потом прорывалась сквозь заросли высокой и жесткой травы с толстыми стеблями и огромными соцветиями. Обойти их не было никаких сил. Они тянулись чуть ли не с меня ростом, и воспаленному сознанию казалось, что впереди расстилаются непроходимые джунгли.

Я видела такое растение в родной Кукуевке, но не могла вспомнить, как оно называется. Стебли и ветки безжалостно били по телу, но мне было все равно: ровные ряды зелени казались настоящим спасением. Здесь можно передохнуть и дождаться вечера.

Наконец я добралась до виноградника. Настолько устала от жары, отчаяния и страха, что, как только легла под кустом, сразу отключилась.

Проснулась от громкого треска цикад. Эти звуки вгрызались в мозг и отключали способность соображать. Болело все тело. Голова просто раскалывалась, сознание куда-то уплывало. Радовало только одно: солнце скрылось за горизонтом и не палило нещадно. Зато духота покрыла тело липким потом. Горло и рот пересохли.

Я попыталась сесть и застонала. Руки и ноги отказывались подчиняться. Они походили на толстые красные бревна, покрытые порезами и волдырями. Усилием воли я встала, держась за куст, и побрела по ряду. Куда, не знала, только понимала: непременно нужно идти к людям, туда, где помогут и спасут.

Тьма постепенно сгущалась, и вскоре я уже ничего не видела, зато на листьях появилась роса. Я жадно слизывала эти капли и не могла напиться. К сожалению, еще зеленый виноград только сковывал вязью рот.

Огни вынырнули из-за куста неожиданно. Они мигали, перемещались то вверх, то вниз, словно кто-то двигался навстречу.

– Я здесь. Спасите, – хотела крикнуть я, но из воспаленного горла не донеслось ни звука. – Помоги-и-и-те! – просипела и упала. Грохнулась всем телом, даже не пытаясь сгруппироваться и смягчить падение.

Сознание отключилось.

Иногда я приходила в себя и слышала чьи-то голоса. Они говорили что-то с обеспокоенной интонацией, о чем-то спрашивали. Я даже открывала глаза. Но видела только расплывчатые силуэты и снова проваливалась во тьму.

Наконец наступил момент, когда я проснулась и вдруг отчетливо услышала, как женский голос произнес:

– Бедная девочка.

Я открыла глаза и от ужаса захлопнула веки. Мне показалось, что вокруг все залито белым светом.

«Где я? – забился панический вопрос. – В раю? О Боже! Я умерла? Мамочка!»

Всхлипнула, попробовала пошевелиться – не получилось: тело было сковано, и каждое движение причиняло неимоверную боль.

Жива! На том свете боли нет…

От облегчения мгновенно ослабла, словно кисель расплылась по кровати, на которой лежала.

– Тихо, тихо, тихо, – мелодично запела рядом женщина. – Не шевелись, дорогая. Потерпи немного.

– Пить…

– А это завсегда пожалуйста. Держи, девочка.

Я приподняла веки и посмотрела сквозь ресницы. Ко мне наклонилась женщина в белом халате и поднесла к губам трубочку. Одно сосущее движение, и в рот хлынула восхитительная и такая вкусная вода. А вместе с ней по щекам потекли слезы.

– Андрей Иванович, – крикнула женщина, – наш найденыш пришел в себя.

Дверь в комнату тут же отворилась, и на пороге показался мужчина в голубом костюме.

– Очнулась? Вот и славно. Значит, кризис миновал.

– Где я?

– В больнице.

– Как тут оказалась?

– Тебя нашли работники виноградника.

– Сколько я здесь?

– Уже третьи сутки.

– Сколько? – я задрожала всем телом, даже зубы выбивали чечетку. – А что со мной?

– Давай сначала я задам парочку вопросов? Договорились?

Я кивнула, потому что еще не могла осознать ужас происходящего.

– Вот и славно. Назови свое имя, место жительства. Откуда ты и как оказалась на глухом берегу одна и без одежды?

– Случайно. Глупо вышло. Поссорилась с парнем, он уехал, я осталась. Что со мной?

– Что за парень? Кто-то может о тебе позаботиться? – врач игнорировал мои вопросы. – Родители или другие родственники?

– Что со мной? Если не скажете, я закричу!

И столько отчаяния было в моем голосе, что врач переглянулся с медсестрой и нехотя произнес:

– Милая, мне очень неприятно тебя огорчать, но дело серьезное.

– Правда? – мой голос сорвался на писк. – Я домой хочу. Пожалуйста… пожалуйста! Можно я позвоню маме?

Я попыталась сесть и со стоном упала на постель.

– Что ты, что ты! Тебе нельзя двигаться.

– Я хочу к маме! Пожалуйста! Мамочка, забери меня отсюда.

Я уже ничего не соображала, билась, рвалась в чужих руках и кричала, кричала, пока не почувствовала укол.

Второй раз очнулась вечером. Пошевелилась, дверь тут же распахнулась. Та же женщина влетела в палату.

– Дайте мне телефон, прошу, – тихо сказала я.

Она молча протянула мне мобильник. Я набрала номер родного дома и сказала:

– Мамочка, забери меня отсюда.

В трубке раздался отчаянный крик. Медсестра вырвала телефон из моих пальцев и выскочила за дверь.

На следующий день прилетели мои родители. Они заказали санитарный рейс, и меня переправили в Иркутск, потому что с глубоко обожженным на семьдесят процентов телом я не могла передвигаться самостоятельно.

Врачи вообще удивлялись, что я выжила. Высоким растением, сквозь которое я пробивалась, оказался ядовитый борщевик. Если прикоснуться к нему в пасмурную погоду, ничего не произойдет, но под воздействием солнца проявляются очень сильные ожоги, и развивается аллергическая реакция.

Вот так и закончилась счастливая неделя моей восхитительной любви.

***

Рыженькая крошка так сильно сопротивлялась, что мне захотелось непременно заполучить ее в коллекцию. Я начал планомерную осаду: цветы, знаки внимания, маленькие подарки, комплименты. Но девчонка держалась стойко. Уже вся ее группа ходила передо мной на цыпочках, старалась угодить, а эта пигалица только фыркала.

– Слушай, – я поймал в коридоре ее подружку, – у этой рыжей есть парень?

– Нет, – девушка растерянно захлопала длинными ресницами над коровьими глазами.

– Чего она ломается, как целка?

– Хочет учиться. Да и потом…

Она замолчала и украдкой оглянулась.

– Что? Сказала «а», продолжай!

– Слава о тебе по универу нехорошая плывет, вот она и не хочет связываться.

Ее слова меня удивили. Ишь ты! Принцесса какая! Рыцаря ей подавай на белом коне! И где она видела в реальной жизни таких? Ни одного не знаю!

С этого дня я думал только о том, как заполучить рыжую куклу. На всех рычал, расстался с очередной скучной подружкой – надоели ее вечные слезы и причитания:

– О, Марк, ты такой классный! А ты меня любишь?

Я и так уже едва сдерживался, чтобы не послать ее подальше, но останавливало, что потом придется искать новую. А эта в постели была хороша, на все эксперименты готова. Я раз даже предложил ей развлечься с моими друзьями, поломалась немного, но согласилась. И стонала так, что стены общаги трещали.

Скучно!

– Вишня, ты чего такой говнистый стал?

Хлопок по плечу, я обернулся: Вадим.

– Отвали!

– Неужели на рыжую запал?

– Еще чего!

– Хочешь, устрою тебе с ней свидание.

– Пошел вон! – я ткнул его в плечо. – Сгоняй за кофе.

– Я тебе не холуй! – он сузил глаза и сверкнул белками.

– Вот и топай!

Я выскочил из универа и поехал в клуб: нужно развеяться, иначе… Я и сам не понимал, почему бешусь каждый раз, когда вижу эту девчонку.

Она так и уехала на каникулы с гордо задранным подбородком. Никогда не думал, что какая-то крошка из глухой провинции может бортануть меня, даже не попробовав на вкус.

Учебный год закончился, родители уехали на Карибы, оставив дела директорам и управляющим, мне же заняться было нечем. Ничто не привлекало и не радовало, пока Вадим однажды не подкинул идею.

– Не хочешь махнуть в Сочи? Делать все равно нечего.

– Что я там забыл?

– Потусуемся, новых цыпочек найдем. Курортный роман, то, се, – поддержал его Семен. – Давай, Вишня, соглашайся.

– Не хочу.

– Там девчонки, подружки рыжей твоей, живут.

Информация ударила по мозгам и по ушам.

– Не напоминайте мне об этой стерве!

– А если ее тоже в Сочи пригласить?

Пригласить? Я сделал стойку, в душе проснулся интерес.

– Как?

– Через подруг, – тихо сказал Вадим. – Я попросил Аню, не думал, что Вера согласится приехать, но все получилось.

– Да пошла она! Буду я еще за ней бегать!

Неделю болтался в Москве, выдерживал характер, но перед глазами все время видел рыжую куклу. Она, словно ведьма, поселилась в голове, ядовито усмехалась и накручивала на свое веретено мои нервы, как нити. Я даже не понимал, почему эта девчонка так привлекает. Ни кожи, ни рожи! Бледно-голубые глаза, веснушки, тихий голос, упрямо сжатые пухлые губы.

Черт! Я постоянно ловил себя на том, что смотрю только на них и представляю, какие они сладкие.

Нет, нужно избавиться от наваждения! Она одна из многих. Таких пруд пруди вокруг меня. Только пальцем ткни, и сразу прибегут. Я позвонил Вадиму и Семену.

– Собирайтесь! Завтра вылетаем в Сочи.

Мы неделю жили в бунгало. Рыбачили, валялись на пляже, занимались серфингом и дайвингом, вечерами сидели в баре, а я все не мог решиться показаться. Друзья посмеивались надо мной:

– Что, Вишня, сдался? Боишься к Верусику подойти.

– Отвяньте! – вяло отнекивался я и провожал взглядом очередную курортную красотку.

Но ничто не дрожало во мне при виде роскошных форм. Точно головой поехал.

День рождения Ани пришелся кстати. Вот тут все неожиданно и завертелось. То ли южный воздух и свобода напоили мою Веру особым зельем, то ли шампанское сработало, то ли материнский инстинкт, но она сдалась. Сначала вытерла с моего лба птичью отметину, а потом поплыла по течению следом за мной.

И я вдруг понял, что не хочу ни с кем делиться своим счастьем. Не хочу обсуждать чувства, выслушивать от друзей насмешки.

Идея увезти Веру из Сочи оказалась спонтанной, но правильной. Я просто позвонил Ане и приказал привезти вещи подруги в бунгало.

Но скрыться не удалось. Всю неделю, проведенную в Красной поляне, меня одолевали звонками. Брошенные в городе друзья заскучали. Еще бы: все развлечения были на мои деньги. Прилетела и Лерка, ходившая за мной хвостом в Москве. Притащила с собой подругу. Ни с того ни с сего началась атака бывших кукол. Я только успевал отключать телефон украдкой от Веры.

А она оказалась именно такой, какой представлялась мне в мечтах. За кроткой внешностью простушки скрывалась настоящая страстная штучка. Я был у нее первым, это радовало и даже наполняло сердце гордостью.

На обратном пути мы остановились на диком пляже, чтобы искупаться. Я скинул одежду и побежал к морю. Вера почему-то задержалась у машины. Взгляд невольно останавливался на аппетитной попе, тонкой талии, худеньких, едва тронутых загаром плечах.

Вместе с нежностью, патокой расплывшейся в сердце, глубоко в душе родилось беспокойство. «Почему она стоит, словно камень, на одном месте? А теперь села в машину. Хочет меня здесь бросить? Нет, она не умеет водить», – эти мысли появлялись каждый раз, как только я выныривал на поверхность.

Наконец, от волнения уже трудно стало дышать. Что-то происходит странное. Вера никогда себя так не вела.

О Боже! Я забыл выключить телефон! А что, если…

Адреналин током крови ударил в голову. Я выскочил на берег и кинулся к машине. И точно, в руках у подруги я увидел свой мобильник.

Ссора была резкой и стремительной. Я разозлился. Нет, просто взбесился, потому что не люблю, когда без спросу берут мои вещи. Но главная причина была не в этом. Я испугался, что Вера увидит то, что не должна.

Она, кажется, увидела. Иначе почему так странно себя повела?

Не материлась, не скандалила, просто стояла, опустив плечи, и повторяла:

– Кто я тебе, Марк?

Ее вид жертвенной овечки еще больше смутил меня, но лучшая защита – это нападение. Тоже мне, нашлась невинная душа! Неужели думала, что я с ней надолго! Дура! А когда она отказалась сесть в машину, я вообще чуть не взорвался, завел мотор и уехал.

Я изо всех сил давил на газ и кипел от злости. Когда позвонил Вадим, выплеснул ее на него.

– Какого лешего? Чего вам от меня надо? – заорал я, нажав на кнопку.

Я проскочил проселок и пулей вылетел на трассу. Резкий звук клаксона ударил по ушам, от меня метнулись врассыпную встречные автомобили. Кое-как выровнялся и помчался по шоссе, почти ничего не видя перед собой от тумана в глазах. Со всех сторон отчаянно сигналили водители, но мне было наплевать.

– Марк, что случилось? – в салоне надрывался голос Лерки.

– Пошла ты на…

Длинная тирада матов вырвалась изо рта. Я просто не мог остановиться, так меня злило все, что происходило в последний час.

– Мы ждем тебя в баре «Причал»! – крикнула Лерка и отключилась.

«Стерва! Стерва! – колотил я по рулю и давил на газ. – Испортила такую неделю! Зачем полезла в телефон? Кто просил?»

Звук полицейской сирены дошел до сознания не сразу, и только когда наперерез выскочила бело-синяя машина с мигалками, я стукнул по тормозам. Машина закрутилась, развернулась и встала. От удара я откинулся назад, а потом резко дернулся вбок. Казалось, стекло должно разбиться, встретившись с моей головой, но оно выдержало, зато висок заломило от боли.

Я застонал и схватился руками за голову. В дверь постучали: рядом стоял полицейский и сурово смотрел на меня.

– Гражданин, опустите стекло!

– Да пошел ты! – прошипел я и схватился за руль.

Парень догадался о моих намерениях. Он отскочил в сторону и выхватил из кобуры пистолет. Все происходило, как в американских фильмах. Неизвестно откуда появился второй полицейский. Они встали напротив машины, расставив ноги на ширине плеч, и вытянули руки с оружием.

Вступать в конфликт с вооруженной полицией мне не хотелось, пришлось опустить стекло.

– Мужики, давайте решим вопрос миром. Сколько?

– Следуйте за нами.

Словно главарь мафии, я тронулся дальше в сопровождении полицейской машины. Они гнали меня до поста ДПС. Потом выехали вперед и жестом приказали остановиться.

– Выходи из машины!

– Мужики, не капризничайте,– уговаривал я. – Могу предложить много. Зачем вам и мне головная боль?

– Гражданин, выйдите из машины!

Я открыл дверь. Полицейские вытащили меня, заломили руки и прижали животом к двери. Ушибленным виском я приложился к капоту и застонал.

– Осторожнее нельзя? Я ранен!

– Переживешь! Документы?

– Отпустите меня, я достану.

Меня освободили. Я полез за сумкой, которая лежала на заднем сиденье, и остолбенел.

Одежда… Что делает здесь Верина футболка? И шорты… и…

– А-а-а…

Крик вырвался из горла непроизвольно. Я оттолкнул полицейского, прыгнул в машину и завел мотор. Никто не ожидал от меня такой прыти. Полицейские отскочили, я резко, так, что колеса завизжали по асфальту, развернулся и помчался обратно. Мой «Феррари» мог развивать отличную скорость. Вскоре бело-синие машины, ринувшиеся за мной, остались позади.

– Пожалуйста, пожалуйста, жди меня! – бормотал я. – Верочка, я сейчас. Я приеду! Жди меня!

На пляж вылетел на всей скорости, колеса забуксовали в песке. Где-то сзади я слышал вой полицейских машин, но мне было все равно. Я бросился к воде, обежал пляж, заглянул в кусты.

– Вера! Вера, где ты? Ответь, пожалуйста!

Мне казалось, я сойду с ума, и когда полицейские схватили меня, заметался как безумный, повторяя:

– Найдите девушку! Она пропала! Помогите найти девушку!