Текст книги "Измена. Ты нам не нужен"

Глава 9

И вновь я прихожу в себя на больничной койке. Доктор, приятель Вики, сидит рядом и вздыхает.

– Лиля, я уже собирался тебя выписывать, а ты явно не хочешь.

– Хочу, Максим Юрьевич, очень хочу. Выписывайте.

А в голове звенит одно: «Куда выписываться? Нет ни дома, ни денег, я основную часть оставила в квартире Ленусика, ни паспорта».

Проклятущий паспорт! Меня начинает потряхивать, как подумаю, что придется искать социальное прибежище для одиноких женщин с проблемами. А чтобы получить защиту, придется все рассказать властям и полиции.

От этой картины становится жутко до дрожи, разыгрывается воображение. Представляю, как Кирилла таскают по следователям и оперативникам, как меня вызывают на допросы, и начинает трясти. И без того сложная ситуация станет вообще кошмарной. А главное, не факт, что это поможет.

Нет, ни за что!

Дверь открывается, и в палату вваливается запыхавшаяся Вика.

– Что? Что случилось? Макс, что с ней?

– Все нормально, – улыбается обаяшка-доктор. – Обычный обморок, у беременных бывает. Сосуды играют.

– Уф! Ну, ты меня и напугал? Домой?

– Могу выписать.

– Давай.

– Ждите, подготовлю документы.

Он выходит, я хочу встать, но Вика толкает меня обратно на кровать.

– А теперь рассказывай! Не верю, что грохнулась из-за беременности.

Я секунду не решаюсь довериться почти незнакомому человеку, но все же делюсь тем, что увидела по телевизору.

– Боже, что за утырок? – рычит Вика. – Жена только за дверь, а он уже шмыг, как таракан, налево.

– Это его бывшая, я ее узнала, – сиплю я.

– Как?

– Я же переехала на ее место. Кирилл не сумел до мелочей вычистить квартиру от ее вещей. Вот и натыкалась то на совместную фотографию, то на помаду, то на расческу.

– И ни о чем не спрашивала?

– Нет. У фиктивной жены нет на это прав. Мне кажется, он задумал ей отомстить за то, что бросила, вот и женился на мне. А сейчас даже международный бизнес открывает.

От обиды сжимается сердце. Оказывается, я совсем ничего не знаю о жизни своего мужа, так, фрагменты.

– И ты еще не хочешь, чтобы твою историю услышали бабы?

– Но… это как-то неправильно.

– Правильно! Надо о таком рассказывать. Обязательно!

– Но Кирилл может пострадать. Его бизнес…

– Да ты блаженная, не иначе!

Вика бегает по палате и взмахивает руками. Она вообще очень шустрая. Маленькая ростом, но ладненькая, субтильной внешности. Двухцветная стрижка в стиле милитари ей очень идет. Длинная светлая челка постоянно падает на лицо, и Вика отбрасывает ее кивком. Кажется, что она постоянно с чем-то соглашается.

– Я честная, – обижаюсь я.

– Нет! Блаженная, О себе думать надо! О ребенке, которого носишь. Или хочешь избавиться? Еще можно.

– Что ты! – испуганно хватаюсь за живот.

– Вот именно! Надо рожать, делать тест ДНК и предъявлять права мужу на половину имущества.

– Я так не смогу, нет! Мне ничего не надо! Да и у меня не хватит сил бороться с большой компанией.

– А ты их нарасти, кто тебе мешает. Время есть. Тем более в твоем распоряжении несколько сотен тысяч моих подписчиков. Социальное мнение – мощная сила, оно твоего Кирилла в бараний рог согнет, не отмоется.

– Ничего себе! Так много? – удивляюсь я.

Вика рассуждает здраво, у нее хорошие мысли. В отличие от Ленусика она не думает о наживе, наоборот, хочет заплатить мне. И я начинаю сдаваться. Упрямство кажется уже смешным, страх за мужа надуманным.

«И правда, чего это я? – мучит мысль. – Брак наш фиктивный, по договору я не имею прав ни на что. Я, но не мой малыш. Он не будет ни в чем нуждаться!»

– А то! – Вика от нетерпения притопывает.

– Хорошо, – соглашаюсь с доводами новой знакомой. – Но я сейчас бороться не могу.

– А сейчас и не надо. Вот родишь, потом и займемся.

– Займемся?

Ее уверенность ставит в тупик.

– Конечно. А пока поживешь у меня.

Ощущение дежавю преследует меня. Где-то, когда-то я это уже слышала. А потом получила нож в спину.

Сразу напрягаюсь.

– Спасибо, не надо. Я сниму где-нибудь жилье.

– У меня снимай. Зачем что-то искать. Мы и делом заниматься вместе будем.

– В смысле?

– Ну, историю же обработать надо, подать красиво. Не бойся, ты мне не помешаешь. Я тебя поселю в студии, где ролики снимаю.

– У тебя есть студия? – поражаюсь я.

– Конечно, реклама хорошие деньги приносит. Хочешь, можешь заняться обработкой канала. Будешь моим админом, я сама везде не успеваю.

– Я не умею.

– Научу, не вопрос!

Мир точно не без добрых людей. Вика помогает мне собраться, а когда я надеваю куртку, вдруг вспоминаю, что драгоценный паспорт лежал в кармане. Вспыхиваю от радости, ощупываю себя, но документа не нахожу, он будто сквозь землю провалился.

История повторяется, а я брожу по кругу в потемках.

«Господи! – молюсь про себя. – Помоги мне выбраться из этой ямы, прошу!»

Постепенно привыкаю к новому месту и людям. Максим ставит меня на учет в своей клинике. Она частная, поэтому найти меня будет сложно.

В маленькой студии оказалось очень уютно. Здесь был удобный диван, кухня и все необходимое для жизни.

Вика приходит каждый день. Она берет у меня интервью, расспрашивает детали, учит работать с сайтом и каналом. Я уже отвечаю на комментарии, первая моя история вызвала широкий отклик, отслеживаю статистику, принимаю заказы на рекламу, помогаю вести бухгалтерию.

Дел, и правда, невпроворот, некогда страдать и заниматься самокопанием. От Кирилла ничего не слышно, зато в журналах мелькают его фотографии с бывшей. Я жадно читаю статьи и смотрю новости. Сама не знаю почему, но меня эта ситуация раздражает.

– Э, подруга, – замечает мое состояние Вика, – кажется, ты любишь своего мужа.

– У нас фиктивный брак. Влюбляться запрещено контрактом, – бурчу себе под нос.

– Нет, брак самый настоящий, не придумывай. Вон и ребеночка носишь. Скоро живот до носа будет. Неужели хочешь отдать своего мужика этой хитрющей прошмандовке?

– Она же его бросила.

– А тут вдруг нарисовалась. Ты не задумывалась, почему эта дрянь появилась в такой точный момент?

– Н-нет.

– А зря.

– Да он, наверное, со мной уже и развелся давно.

– А подпись? Ты должна поставить свою закорючку на заявлении. Без этого не разведут.

– Как же узнать? – напрягаюсь я, а сердце неожиданно откликается бешеным стуком.

– Погоди, я кое-что придумала. Смотри…

Вика наклоняется ко мне, ее глаза сияют, она кивком отбрасывает челку с лица. Я сгораю от нетерпения.

– Ну, рассказывай, что придумала, не томи!

– Во-первых, надо твою историю немного разнообразить. Предлагаю сделать фото здания, где находится компания Кирилла. И логотип фирмы крупным планом.

– А это зачем? – я чувствую, как становятся влажными ладони, хватаюсь за салфетки.

– Ты говорила, что муж не смотрит блогеров. Тем более не станет слушать истории, но здание его компании кто-нибудь может узнать.

– Если будет логотип, большинство решит, что это ненавязчивая реклама.

– Ты права, – Вика задумывается. – Тогда я не буду светить вывеску.

– И, если Кирилл не платил за рекламу твоему каналу, он может привлечь тебя к ответственности. Его айтишники постоянно отслеживают упоминание фирмы в сетях. Связать историю и фото – дело одной минуты. Муж быстро меня найдет.

– И что? Всю жизнь ты скрываться не будешь, правда? Все равно придется выходить из тени. Вот и надо оставить ниточки.

– Но зачем? – паника сжимает грудь и не дает вдохнуть в полном объеме.

– Он, конечно, упрямый осел. Однако и ослы когда-нибудь начинают задумываться. Тем более, по твоим рассказам, он не показался мне безнадежным. Вспомни, агрится на тебя, орет, а сам пиджак набрасывает, чтобы ты не замерзла, подругу оставляет в покое.

Это правда. Выйдя из больницы, я позвонила в кулл-центр и услышала голос Вари. Она по-прежнему работала, Кирилл сдержал обещание. Я быстро отключилась, не захотела, чтобы она меня узнала. Подставлять подругу под удар больше не буду.

– Да, согласна.

– Наверняка его гложет, его ли это ребенок. Если он захочет узнать истину, зацепится.

Да и случится это нескоро.

– Но вообще странно, – неожиданно задумываюсь я. – В первый раз Кирилл быстро нашел меня, а сейчас уже два месяца прошло, а он не объявляется. Неужели решил оставить в покое?

– Вот мне и надо наведаться к его компании. Я покручусь, сделаю фото, порасспрашиваю людей. Он же меня не знает.

– Ты блогер женских историй. Тебя могут вспомнить другие.

– Вот черт! Не в маске же мне ходить! – и вдруг что-то мелькает в ее глазах. Вика возбужденно вскакивает. – Есть! Эврика!

– Что? Что? Не пугай меня!

Я тоже встаю и разминаюсь.

– Идея! Я все думала, чем же тебе заняться. Админство – это хорошо, но нужно свое дело, которое будет кормить долго. Есть такое!

– Что? – реально пугаюсь до колик.

Мой сынишка тоже тревожится, начинает толкаться. Я поглаживаю живот.

– Пузик разбуянился? – ласково приговаривает Вика и кладет ладонь поверх моей руки. – Не мешай мамочке, милый, ее судьба сейчас решается.

– Скажешь тоже!

– А что! Я предлагаю тебе вести рекламный блог. Будешь одежду для мамочек показывать. Организуем съемки.

– Спятила? Мы же только с тобой говорили, что рано мне физиономией светиться.

– А ты будешь в маске на все лицо. Красивая беременная женщина в нарядах от кутюр и в маске… золотой. Точно! Сделаем золотую!

– Наряды от кутюр купят только богачки, – сопротивляюсь я.

– Зато эти вещи стильные и модные.

– Красивой одежды много и в маленьких магазинчиках. Главное, как ее подать.

– Вот! Вот! Черепушка у твоей мамочки, Пузик, варит! – кричит Вика и возбужденно бегает по студии. – А он беременных перейдем к малышам. Твой блог будет расти вместе с ребенком.

– Скажешь тоже! – смущаюсь я.

– У тебя есть свой стиль. Начнем с маленьких фирм и магазинчиков.

– А где их взять? Я же не могу выходить.

– Это не проблема. Главное начать. Первую одежду выберем на маркет плейсах, а дальше уже станем работать непосредственно с магазинами. Поверь, к нам толпы фирмачей потянутся.

Работа закипела. Грустить и думать о муже стало некогда. Мы с Викой выбирали по каталогам наряды, покупали их, я примеряла, училась позировать. Подруга договорилась с хорошим фотографом. Для первого блога выбрали белый свитер из кашемира, украшенный спереди веселым рисунком из голубых и оранжевых бабочек, и темные лосины. Ноги я сунула в удобные белые тапочки на яркой оранжевой подошве. Она цветом отлично сочеталась с крыльями и маской.

– Так, прическа, – суетилась Вика, оглядывая меня. – Уберем волосы назад.

– Нет, нельзя!

На шее у меня большое родимое пятно в форме кляксы. Оно слишком узнаваемо, чтобы его открывать миру.

– Точно! Тогда распустим волосы по плечам. На их темном фоне маска будет заметней.

Пока фотограф устанавливает камеры, а его помощник настраивает свет, я нервничаю. От волнения лоб покрывается испариной. Даже рада, что лицо спрятано за маской, так никто не разглядит мой глупый вид.

На удивление съемка проходит хорошо.

– Встаньте так.

– Руку поднимите.

– Ногу отставьте в сторону.

– Сядьте.

– Наклоните голову.

– Повернитесь.

– Покажите рисунок.

– А теперь делаем акцент на обуви.

Фотограф командует, я лишь следую его установкам.

– Возьмите крупным планом лейблы, – советует Вика.

– Готово, – фотограф довольно улыбается и садится к столу для обработки фото.

Стою сзади и не верю, что на снимках – это я, Лилия Лебедева, скромная девушка, никогда не помышлявшая о работе блогера и модели.

Первый ролик мы запускаем этим же вечером. Блогер в золотой маске, плотно облегающей лицо, производит настоящий фурор. Многие фолловеры Вики подписались и на меня. В комментариях посыпались вопросы, где можно купить эти вещи. Мы связались с магазинами. Но отправлять каждый раз туда клиентов оказалось неудобно, поэтому мы стали принимать заказы сами.

Вика арендовала помещение под склад, наняла сотрудников для обработки заказов и рассылки товара.

Время летит стремительно. Меня с головой поглощает новая работа, я даже забываю о прежних проблемах, но они, увы, помнят обо мне.

Однажды Вика приходит в студию грустная.

– Что случилось? – спрашиваю ее небрежно.

Я пишу текст для нового эфира. Теперь я не только демонстрирую товар в качестве модели, но и рассказываю о материалах, из которых сделаны вещи, но и об особенностях их стирки, ношения, вреда или пользы для организма мамы и ребенка. Подбираю аксессуары. Чтобы грамотно рассуждать об этом, занимаюсь исследованиями, читаю статьи, изучаю химические процессы.

– Лиля, оторвись на минутку, – просит Вика.

– Да.

Смотрю на нее, с трудом выпрямляюсь, разглаживая спину: весь день сижу за ноутбуком.

– Помнишь, я тебе говорила о том, что пойду в компанию Кирилла.

– Ну, и что узнала? Я в разводе?

Сердце еще трепещется на имя мужа, но уже не так активно, как раньше. Меня сейчас больше интересует вечерний эфир.

– Н-нет, – заикается она. – Ты умерла.

Глава 10

Догнать Лилю нам не удается. Кажется, вот-вот я схвачу жену, вижу, как мелькает красная куртка, похожая на Лилину, впереди, и вдруг она пропадает. Мы выскакиваем на широкую улицу и застываем. Лента машин несется непрерывным потоком, а до светофора еще не меньше сотни метров.

– И где она? – набрасываюсь на Ивана.

– Была. Я ее точно видел.

– У нее красная куртка, – поддакивает приятельница Лили.

Я смотрю на нее с ненавистью: так бы и придушил гадину. Но остается лишь стискивать зубы.

Визг тормозов ржавой пилой бьет по мозгам. Я подпрыгиваю от неожиданности. Оглядываюсь: движение стопорится. Большой автобус закрывает обзор, но за ним явно что-то случилось. Водители сигналят, орут, матерятся, поднимаются клубы дыма.

– Посмотри, что там? – приказываю Ивану, напряженно вглядываясь в темноту.

– Наверняка авария, – говорит Руслан. – Нам нет до нее дела. Может, Лиля свернула во дворы?

Мы рассредотачиваемся и обходим один за другим каждый двор. Всякий раз выходя на улицу, вижу затор, который создался из-за аварии. Мелькают сигнальные огни полиции, скорой помощи.

Лиля будто сквозь землю проваливается. Нигде ее нет. Мы снова собираемся на тротуаре.

– Звони ей! – приказываю Лене.

– Я звоню, но абонент недоступен. Она или телефон отключила, или выбросила его.

Еще полчаса ищем телефон, обнаруживаем его за гаражами в снегу.

– Все, хватит ерундой заниматься! – резко говорит Руслан. – Твоя жена не хочет, чтобы ее нашли. Успокойся, она выйдет на связь. Наверняка еще не знает, что эта дама, – он бросает колючий взгляд на Лену, – продала ее.

– Какой дурак отказывается от больших денег? – вскидывается Лена. – Да пошли вы все!

– Все, возвращаемся, – решает Руслан.

Мы выходим на ту же улицу. Отчего-то меня магнитом сюда тянет. Не могу спокойно смотреть на дорогу.

– Да спряталась Лилька где-то, – ворчит Ленусик. – Она просто мастер конспирации. Зуб даю!

– Заткнись! Это я тебе сейчас зубы пересчитаю!

Я замахиваюсь. Девушка отшатывается, в глазах мелькает испуг. Он тоже встревожена, видно, что нервничает. Еще бы! Ее жадность и предательство могли стоить жизни моей жене.

– Уходи лучше! Иди домой.

Руслан выпроваживает назойливую девицу. Я с ним согласен: вдруг Лиля вернулась, а вся суета и погоня были полной ерундой. В душе теплится надежда, что жена нас не видела и спокойно ждет подругу в квартире. Мы идем следом, наши машины оставлены во дворе убогой пятиэтажки.

Я делаю несколько шагов и застываю. Не могу отсюда уйти, просто ноги не шевелятся.

Движение уже восстановилось, но по одной стороне проспекта. Противоположная перекрыта желтой лентой полиции. Автомобильная пробка, собравшаяся за это время, медленно рассевается. Втягиваю ноздрями запах гари, и он вызывает тошноту. Взвинченные нервы натянуты, как канаты, вот-вот лопнут.

– Иван, сгоняй, посмотри, что там, – прошу водителя.

– Но все уже закончилось, Кирилл Андреевич.

– Посмотри! – рявкаю на него.

Мне плохо, адреналин бешеными толчками разгоняет кровь, и она шумит в ушах сплошным гулом. Иван срывается с места, мы нетерпеливо перетаптываемся.

– Успокойся, – Руслан сжимает мой локоть. – Ты чего так разошелся?

– Сам не знаю, – растираю снегом лицо. – Предчувствие сводит с ума.

Водитель подбегает, запыхавшись.

– Авария. Несколько машин потеряли управление. Раненых уже увезли, кто-то даже погиб. Одна машина вдребезги, другая полностью сгорела.

– Кого увезли?

Я хватаю Ивана за галстук, притягиваю к себе. Внутри все обрывается, в глазах темнеет, вижу только мутный силуэт, будто куриная слепота напала.

– Я не знаю. Виновата как всегда ненормальная бабенка. Бросилась под колеса. Сажать таких идиоток надо!

– Это Лиля! – мгновенно понимаю я. – Куда ее увезли.

– Я… я не спрашивал, – теряется Иван. – Может, и не она это.

Я бросаюсь на дорогу, Руслан перехватывает меня.

– Куда? Спятил?

Руслан тащит нас к светофору. Я, ничего не видя перед собой, перебегаю дорогу. Боюсь даже смотреть в сторону места, где случилась авария. Там разбитые стекла, детали машин, на асфальте темные пятна! Бензин это или кровь, не важно! Мне все равно дурно.

Никогда не прощу себе, никогда!

Отчаяние душит, не дает успокоиться, подумать здраво. Меня шатает.

– Кир, присядь сюда, – Руслан толкает меня к крыльцу ночного магазинчика у дороги. – Иван, следи за ним.

Я ничего не соображаю, пока брат осматривается. Он сразу бросается к сотрудникам дорожной службы.

– Я сейчас, – Иван бежит в магазин.

– Лиля, вернись! – бормочу под нос. – Пожалуйста, дай о себе знать. Пусть все будет хорошо! Пусть будет!

Вытаскиваю из-за воротника цепочку с крестиком, целую его. Не религиозный человек, крест – дань моде, не больше. Но сейчас… готов молиться всем богам и каяться, каяться в грехах.

– Есть! – выскакивает на крыльцо Иван. – Продавщица видела.

Мы бросаемся внутрь. Женщина рассказывает, как кто-то в красной куртке перебегал дорогу и попал под машину. Из-за пешехода столкнулись три автомобиля.

– Ой, крику сколько было! – охает продавщица. – Несколько человек увезла скорая.

– Кого? – встряхиваюсь наконец-то.

– Да не разглядела я. Народу толпа собралась, полиция приехала, скорая, пожарка. Дурдом, короче! Как в витрину еще не попали обломки, чудо!

Женщина крестится, я тоже сжимаю цепочку.

– А куда увезла скорая?

– Почем я знаю?

Возвращается и встревоженный Руслан. Его обычно спокойное лицо сейчас перекошено.

– Что? Что там? – мой голос хрипит, сипит, будто простуженный.

– Кир, ты только не нервничай, мы во всем разберемся, – говорит брат, но для меня его слова, как сигнальный выстрел пистолета.

– Что? Говори! – я срываюсь.

– Там… полиция хочет с тобой побеседовать. Пойдем.

Он тащит меня к кроссоверу ДПС. Я иду как на ходулях, колени не сгибаются, ноги ватные.

– Капитан Морозов, – представляется офицер и смотрит не на меня, а на брата. И в глазах я вижу немой вопрос.

– Владимирский, – протягиваю ему руку и выдыхаю: – Говорите, зачем вам понадобился?

– Посмотрите, вам эта вещь знакома?

Он протягивает мне прозрачный файл, а в нем…

Я отшатываюсь.

В глазах все расплывается, в первую секунду ничего не могу разглядеть. Понимаю лишь краем сознания, что вижу какой-то обгоревший документ.

– Кир, успокойся, – Руслан стоит рядом.

– Узнаете вещь? – повторно спрашивает капитан.

– Н-не знаю. Это паспорт?

– Да, – Морозов открывает файл, вытаскивает документ, открывает разворот. – Ваш? Вернее, вашей жены?

Я тянусь руками, но капитан ловко уворачивается.

– Нельзя! Улика. Смотрите издалека. Я покажу.

Уголки паспорта обгорели, обложка скукожилась и обуглилась, разглядеть записи невозможно, но фотография счастливой Лили не пострадала. Жена смотрит на меня чистым взглядом и улыбается уголками губ.

– Нет! Не верю!

Я качаю головой и дергаюсь в сторону. Руслан догоняет меня.

– Кир, еще не все потеряно.

– Уйди! Это не она!

– Кир, перестань!

– А-а-а! Что я наделал?

Ноги подкашиваются, я сажусь на асфальт, обхватываю голову руками. Кажется, она сейчас лопнет, мозги растекутся.

«Так тебе и надо! Сволочь! Так тебе и надо!»

– Я не понимаю, он узнал или нет? – слышу голос капитана.

– Оставьте мужика в покое, – просит Руслан. – Дайте ему минуту.

Сколько так сижу, не знаю, но постепенно прихожу в себя. Еще не все потеряно. Подумаешь, паспорт! Убегая, Лиля могла потерять его. Нашли же мы ее мобильник в сугробе.

Встряхиваюсь.

– Скажите, а где хозяйка документа?

– Трудно сказать. Вам придется поискать. Паспорт лежал между двумя машинами. В одной водителем был мужчина, рядом с ним сидела девочка, а второй автомобиль полностью обгорел, нужно выяснять хозяина.

– У Лили не было машины.

– Она могла сесть к кому-то.

– Мало вероятно, – внезапно успокаиваюсь я. – Она бежала впереди. Мы ее потеряли. Не могла Лиля так быстро сгонять до светофора, оттуда до места у магазина, еще и сесть в чужую машину, которая тут же попала в аварию.

– Всякое случается. Тогда как объясните ее паспорт на дороге?

– Не знаю.

Телефон уже несколько раз вибрирует в кармане. Выхватываю его, смотрю на экран: Марианна. Даже не верится, что все события произошли за один вечер. Еще два часа назад я сидел с ней в ресторане, а сейчас…

– Кир, милый, как дела? – бархатным голосом спрашивает она. – Все получилось?

– Что? – рявкаю на нее. – Ты о чем?

– Ну, подкупить подругу…

Я отключаюсь. Мозги и так взрываются, а тут еще и она. Боковым зрением вижу, как Руслан отходит в сторону с телефоном у уха. Но мне сейчас не до брата и его разговоров.

– Капитан, скажи, из какого парка были скорые и куда увезли раненых?

– Минуточку.

Морозов выясняет информацию по рации, а я наблюдаю за братом. Он крупно шагает по тротуару, размахивая руками, и сердито с кем-то разговаривает. Наконец отключается, смотрит на меня, но сразу отводит взгляд.

«Чего это он?» – всплывает вопрос.

– Вот список номеров машин и водителей. Сами справитесь?

– Не вопрос. А паспорт могу забрать?

– Пока нет. Улика.

Скриплю зубами и осматриваюсь. Иван машет из окна машины. И когда успел за ней сгонять, я даже не заметил.

– Поехали! – приказываю своей команде.

Начальник ГБР с помощью своих сотрудников обзванивает пункты скорой помощи и находит стационары, куда увезли пострадавших. Мы направляемся туда.

Я сижу рядом с братом. Он непривычно молчалив, смотрит в окно.

– Что? Говори! – меня сжигает нетерпение, поэтому не могу сидеть на месте без действия. – Марианна звонила?

– Она. Ты зачем с ней так грубо? Она искренне хотела помочь.

– И что? Видишь, к чему ее помощь привела.

– На себя посмотри! Она лишь предложила выход, а ты за него уцепился и дров наломал.

Возразить мне нечего. Сам кругом виноват. В первой больнице мы Лилю не находим, едем во вторую.

– Сиди здесь! – приказывает Руслан. – Я сам.

Он легко взбегает по ступенькам и скрывается в холле стационара.

– Кирилл Андреевич, не волнуйтесь, – успокаивает меня Иван. – Может, еще все обойдется.

Не обошлось.

Я это сразу понимаю, лишь увидев Русича на крыльце. Он выходит из больницы, но к нам не торопится, топчется на месте. Вскакиваю и несусь к нему. Иван бежит за мной.

– Что? – выдыхаю я.

– Короче… Кир… тут такое дело…

– Я тебя сейчас прибью! – хватаю брата за шиворот.

– Остынь!

Он молчит, смотрит в сторону, не решается сказать, а для меня его медлительность хуже ножа.

– Лиля здесь?

– Не знаю, она это или нет, но есть труп женщины, сильно обгоревший.

– Это не она, – решительно перебиваю брата. – Нет! Не верю! Если бы была она, паспорт сгорел бы вместе с одеждой.

– Он мог выпасть, когда Лиля торопилась сесть в машину.

Слова Руслана убийственны. Они разрушают всякую надежду. Чувствую, как внутри звенит пустота, тоненько так, визгливо, будто кто-то ведет вилкой по стеклу.

– Пошли.

– Куда? – пугается брат и хватает меня за руку.

– В морг. Куда еще? На опознание.

– Но…

Я больше его не слушаю, бросаюсь к регистратуре, оттуда к врачу приемного покоя, который провожает меня в морг. Рус с Иваном пытаются остановить меня, отговаривают, но я непреклонен. Кажется, если лично не смогу убедиться в том, что погибла именно жена, ни за что не поверю.

Опознание проходит как в тумане. В обгоревшем теле нет уже ничего человеческого. Тошнотворный запах сводит с ума, я пулей вылетаю из прозекторской.

– Это не она, – выдыхаю, придя в себя. – Это не она!

– Как узнали? – спрашивает в приемном покое подъехавший следователь.

– Лиля меньше, худее, а это… бесформенная масса, не женщина. Проверьте слепки зубов, сделайте ДНК. Или что там еще положено? Я уверен, что это не моя жена.

Все молча переглядываются, но не спорят.

Несколько дней пребываю в полной уверенности, что Лиля спряталась и живет тихонько. Она не звонит, не показывается. О ней ничего не знает ни предательница-Лена, ни Варвара. Каждый день я начинаю работу с кулл-центра, тайком наблюдаю за девушкой. Она спокойна, улыбчива, нет ни слез, ни расстроенного вида.

Но сердце все равно не на месте. Я даю Лилину зубную щетку для теста ДНК и схожу с ума в ожидании ответа.

И беда приходит с жестокими словами: «Вероятность совпадения – 99,999 процентов».

Мир рушится…