Текст книги "Пепел и пламя"

Глава 6
Боги, нимфы, катастрофы

Воскресенье, половина одиннадцатого утра, я стою на кухне и выжимаю апельсиновый сок. Джиджи с Джеммой сидят у меня в комнате. Последний час мы усердно готовились к контрольной. Настало время сделать перерыв и пополнить запас витаминов. Наверняка те расшевелят наши маленькие серые клеточки.

Я уже выбрасывала апельсиновую кожуру в мусорное ведро, когда на кухню вошел папа. В руках он держал утреннюю почту.

– Как насчет свежевыжатого сока? – поинтересовалась я и указала на апельсины, лежащие в вазочке для фруктов. – Я сегодня в ударе.

– Спасибо, милая, но мне что-то не хочется.

С этими словами папа сел на один из высоких барных стульев, стоящих за кухонной стойкой, и принялся разбирать почту. Пока он шелестел письмами, я вытерла столешницу и сполоснула тряпку. Вздохнув, папа поднялся, подошел к шкафчику и распахнул дверцы. Засунул в рот маленькую шоколадную вафлю и тут же закусил ее печеньем.

– Ужас какой-то. На кухне всегда хочется есть, – пожаловался папа, схватил упаковку мармеладок и, не прекращая жевать, вернулся на место.

Невольно улыбнувшись, я встала у него за спиной и принялась вытирать руки полотенцем.

– Прекрасно понимаю, о чем ты. Есть какие-нибудь новости? Что говорят о конце света?

Папа покачал головой и обернулся, глядя на меня через плечо. Стул под ним заскрипел.

– Вчера звездная туманность исчезла. Говорят, эта штука не представляет опасности. Посмотрим, появится ли она сегодня.

Я придвинула к себе газету и посмотрела на мрачную первую полосу. Даже солидное издание, на которое подписаны мои родители, не удержалось от того, чтобы добавить в заголовок слово «Апокалипсис».

Папа распечатал еще несколько конвертов, и мой взгляд упал на карточку, которая была приложена к каким-то документам. Я перегнулась через папино плечо, чтобы рассмотреть, что там написано.

– От кого это?

Папа протянул мне карточку.

– От Джона, он работает со мной в посольстве. Джон любит подобные высказывания.

– «Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя», – вполголоса прочитала я. – Хорошо сказано. В этом и правда что-то есть.

Немного помолчав, папа поинтересовался:

– С каких пор ты читаешь по-древнегречески?

Я застыла, озадаченно уставившись на него.

– В смысле? Тут так и написано. Черным по белому.

– Да, именно. Черным по белому и на древнегреческом. Перевести это выражение не так-то просто. Мы с Джоном изучали древнегреческий в университете. Не думаю, что этому языку учат в школах. Или ты прошла какой-нибудь онлайн-курс? Может, в Ютубе?

– Что? Онлайн-курс? В Ютубе? – переспросила я и уперла руки в бока. – Папа, о чем ты вообще?

Папа посмотрел на меня так, будто я спятила.

– Ты ведь шутишь? Твоя мама возненавидит меня за то, что я сейчас скажу, но нам стоило бы подыскать для тебя хорошую театральную школу. У тебя настоящий талант, моя дорогая.

– Что?

Происходящее стало еще более странным. Как актриса я бездарнее камня. Моргнув, я снова уставилась на карточку, но теперь написанные на ней слова ни о чем мне не говорили. Я во все глаза уставилась на надпись и выдавила:

– Ага.

Что это было? Спонтанное вдохновение?

Папа одобрительно похлопал меня по спине.

– Моя маленькая актриса. Ты просто умница! Я ведь и правда купился.

Я заставила себя рассмеяться.

– Да, эм, я просто посмотрела ролик на Ютубе. Как ты и сказал.

– Древнегреческий – сложный язык. Особенно грамматика, – с улыбкой заметил папа. – Или ты смотрела ролик, в котором разбирали цитаты Сократа?

Я снова рассмеялась. Будь папа немного внимательнее, он бы заметил, что мой смех звучит насквозь фальшиво и немного истерично.

– Да-да, ролик был про Сократа. Он такой крутой, этот Сократ. Мне он очень нравится. Из-за своего реферата – ты же помнишь, что я пишу зачетный реферат о греческих богах? – я решила с головой окунуться в греческую культуру. Мы с девочками даже хотели приготовить что-нибудь из греческой кухни. Думаю, это было бы круто.

– Замечательная идея, – добродушно улыбнулся папа.

Все так странно, аж голова кругом. Лучше убраться отсюда, пока не подвернулась возможность продемонстрировать новые познания из области вымерших языков. Я поставила на поднос три стакана с соком, графин с добавкой, захватила овсяное печенье и направилась к выходу из кухни.

– Золотце, – остановил меня папа, когда я проходила мимо него. – Пока с этой туманностью ничего толком неясно, поэтому проследи за тем, чтобы твой телефон всегда был включен. Мы с твоей мамой не хотим приковывать тебя цепью к батарее. Судя по всему, туманность не представляет опасности, но, пожалуйста, не заставляй нас лишний раз волноваться. Не выключай телефон, где бы ни была. В школе в том числе. Уверен, учителя все поймут.

Я кивнула:

– Конечно, пап. Без проблем.

– Спасибо, – сказал папа и повернулся к газете. – Удачи вам с девочками в учебе.

– Спасибо!

Я вернулась наверх, к себе в комнату. Джиджи играла с Эванджелиной, лежа на ковре перед кроватью. Джемма тут же накинулась на печенье с соком. Обычно я рассказываю девочкам обо всем, что со мной происходит. Мне хотелось рассказать и о том, что я вдруг научилась читать по-древнегречески, но… Мы собирались проучиться еще минимум два часа, нам нужно подготовиться к контрольной, которая будет на следующей неделе. Без этого не обойтись, потому что в последнее время мы забили на учебу и занимались проблемами мира богов. Если расскажу девочкам о своей новой способности, то следующие два часа мы будем гадать, откуда она взялась и связана ли с тем, что я – нимфа. Никому больше не захочется листать учебники и конспекты. Не знаю, что это за новая способность, но лучше пока не говорить о ней девочкам. Контрольная намного важнее. Джемма с Джиджи и так потратили уйму времени на то, чтобы мне помочь. Не хочу, чтобы из-за меня у них начались проблемы с учебой. К тому же мы уже обсудили исчезновение богов, потерянный артефакт, обладающий невероятной мощью, и Тиффани, которая оказалась дочкой Аида. Все это напоминало сюжет голливудского фильма в жанре фэнтези.

Поэтому я решила держать рот на замке, хоть сдерживаться было трудновато. Мы с девочками сделали десятиминутный перерыв, повосхищались трюками, которым Джиджи научила Эванджелину, выпили сок, поели печенье и продолжили заниматься – с тем же усердием, что и прежде. Но я была рассеянна. Пришлось очень постараться, чтобы сосредоточиться.

* * *

В три часа дня или, может, чуточку позже я стояла возле станции метро и ждала, когда приедет Энко на своем драндулете. Я нетерпеливо переступала с ноги на ногу: сын Аида был тем, с кем можно обсудить открывшиеся мне лингвистические познания. Но Энко опаздывал. Я поплотнее закуталась в плащ. На улице оказалось холоднее, чем я думала. В холщовой сумке лежала куртка Энко, которую я захватила с собой.

Я машинально коснулась ключиц, но там было пусто. Сегодня Эванджелина осталась дома. Папа до конца дня просидит у себя в кабинете, а маму пригласили на встречу жен дипломатов. За Эванджелину я не волновалась: во-первых, папа никогда не будет копаться в моих вещах, а во-вторых, бабочка прекрасно знала, как вести себя с моими родителями. А именно – просто избегать. Уверена, что если мама вернется домой пораньше и решит «убраться» у меня в комнате, то Эванджелина где-нибудь спрячется. Мне не хотелось, чтобы бабочка была со мной во время взлома квартиры Гермеса. Эванджелина не такая хрупкая, какой кажется, но она – маленькое насекомое. Не хочу подвергать ее опасности.

Мысль о том, что я потеряю ее, казалась невыносимой. Я не желаю торговцу зла, но все же надеюсь, что он еще долго не вернется. Я полюбила Эванджелину всем сердцем, теперь она – часть меня. Часть, без которой мне очень плохо. Нет, я и думать не могу о том, каково будет расстаться с ней навсегда.

Где-то рядом раздался гудок клаксона, похожий на предсмертный хрип лягушки. Я обернулась. Энко махнул рукой в открытое окно, и я бросилась к машине. К счастью, сегодня Энко решил обойтись без этой своей музыки.

– Я умею читать на древнегреческом! – объявила я, плюхнувшись на пассажирское сиденье.

– Мазаль тов! – отозвался Энко, переключая коробку передач. – И тебе привет.

Я закатила глаза.

– Ты меня слышал? Энко! Я умею читать на древнегреческом! Буквы выглядят совсем как наши, и я умею их читать.

Энко вздохнул, встраиваясь в общий поток движения.

– Супер. Значит, лично сможешь оценить, насколько ужасно переведены древнегреческие произведения. Я бы даже сказал, отвратительно. Я многое мог бы об этом рассказать…

– Энко, – перебила я. – Ты вообще слышал, что я сказала?

– Да, конечно. Не понимаю, что тебя смущает. Ты же нимфа. Видимо, они умеют читать на древнегреческом, не знаю.

Я сползла ниже по сиденью.

– Просто отлично. А я-то надеялась, у тебя найдутся ответы! Полубоги вспоминают древнегреческий в двенадцать лет. Мне уже некоторое время как исполнилось шестнадцать. Что все это значит?

– Расслабься. Ничего нигде не болит, это самое главное. В универе сможешь набрать кучу дополнительных баллов, и получение степени бакалавра будет проще простого.

Этот немногословный ответ вывел меня из себя. Я приготовилась выдать возмущенную тираду, но тут Энко посмотрел на меня и сказал:

– Придется вернуться в общагу. Я кое-что забыл.

– И что же? Свою волшебную палочку?

– Очень смешно. Набор отмычек.

– У тебя есть отмычки?!

Энко кивнул:

– Как видишь, временами они бывают очень кстати.

Мне нечего было на это возразить.

– Это какие-то особые волшебные отмычки, которыми можно отключить сигнализацию, которая якобы есть у Гермеса?

– Нет. У меня самые что ни на есть обыкновенные отмычки.

– Тебе уже доводилось куда-то вламываться?

– Уверена, что хочешь знать? – ухмыльнулся Энко.

– Да. Иначе бы не спрашивала.

Энко покачал головой.

– Нет-нет, я хочу остаться загадкой. Если расскажу о себе все, то рано или поздно ты сочтешь меня скучным…

Похоже, Энко не собирался отвечать на мой вопрос, поэтому я решила сменить тему:

– Ты еще не выдал Тиффани?

Теперь настала очередь Энко закатывать глаза.

– Мы заключили сделку, помнишь? Вчера. Ты и я, наедине в раздевалке… – он поиграл бровями. – Было темно, и мы стояли так близко…

– Все, хватит, – перебила я и со стоном отвернулась к окну.

Энко коротко рассмеялся.

– Скажу разборчиво и внятно: нет, я не выдал Тиффани. И скажу кое-что еще: я не верю, что она моя сестра. Я узнаю сына Аида с первого… – Энко резко замолчал. – Черт, как все это странно. Ладно, давай так: я узнаю отпрыска Аида с первого взгляда. У меня было полно времени, чтобы этому научиться.

Я хотела было рассказать о богине Нихте, которая подменила детей, но внутренний голос посоветовал промолчать. Поэтому я закрыла рот и ничего не сказала.

Через некоторое время Энко заговорил снова:

– Не знаю, почему Тиффани пытается тебя в этом убедить. Может, она – дочь какой-нибудь богини низкого ранга, на которую всем плевать, и хочет казаться кем-то значительным. Может, ей просто нравится быть в центре внимания. Что ж, ее силы определенно указывают на происхождение от темных богов. Но она может быть кем угодно – дочерью богини луны, или богини тумана, или богини падающей звезды… – Энко неопределенно махнул рукой. – Или кого-нибудь еще. Существует множество разных мелких богов, до которых никому нет дела. Почти все давно куда-то запропастились, страдая из-за собственной ненужности. Эту Тиффани ждет та же участь. Не увлекайся ее историями, – сказал Энко и посмотрел на меня. – В конце концов, у тебя есть настоящий сын Аида, который возит тебя на машине.

– Повезло так повезло, – пробормотала я.

Не сбавляя скорости, Энко наклонился ко мне, легонько ткнул носом в плечо и улыбнулся так широко, что снова стал абсолютно неотразимым. Мы оба рассмеялись.

– Ладно, – сказала я. – Ты победил.

– Конечно. Я всегда побеждаю, – беспечно отозвался Энко, на что я только покачала головой.

* * *

В общежитии пахло едой и старыми носками. Я проследовала за Энко в его крохотную комнатушку. Сегодня здесь царил практически такой же беспорядок, как и в мой прошлый визит.

– Неужели в этом бардаке можно что-то найти? – спросила я, оглядевшись по сторонам.

– Только дурак нуждается в порядке, детка. Гений господствует над хаосом, – отозвался Энко, который уже принялся копаться в столе. – В этом весь секрет.

Я невольно улыбнулась. Ответ был очень в его стиле!

– Хочешь чего-нибудь выпить? – не оборачиваясь, поинтересовался Энко.

– Нет. Спасибо. Кстати, я захватила твою куртку.

С этими словами я достала куртку и положила ее на кровать. Как и в прошлый раз, она оказалась единственным во всей комнате местом, которое было аккуратным и очень чистым. Будь я в гостях у кого-нибудь другого, то села бы на кровать, но в гостях у Энко решила постоять. Я научилась доверять своим инстинктам, и Энко по-прежнему казался мне бомбой замедленного действия. Он привык получать то, что хочет, и добиваться своего любыми путями. В случае со мной – притворяясь веселым, эксцентричным студентом, который мне наверняка понравится. Наверное, с моей стороны было низко так о нем думать, но внутренний голос категорически не хотел затыкаться. Он настойчиво твердил: не забывай, кто Энко на самом деле. Он – сын Аида. Он всегда пытается заполучить то, что принадлежит другим. Маэль предупреждал меня об этом.

– Спасибо.

В одном из ящиков стола что-то лязгнуло. Энко тихо выругался, но продолжил поиски с прежними тщательностью и методичностью. Затем подошел к другой стороне стола и один за другим принялся выдвигать все ящики.

– Куда же запропастилась эта чертова штуковина? – бормотал он.

Я сложила руки за шеей и с чувством потянулась. Из-за наспех проглоченного обеда я чувствовала легкую усталость.

– Ну в этом беспорядке я бы вообще не смогла ничего найти. – Я повернулась к Энко спиной и посмотрела на стопки книг. – Ну и ну! – сказала я, издавая стон. – Чего только стоит эта гора! Через нее ничего не разглядеть…

Не получив ответа, я опустила руки и повернулась к Энко. Тот смотрел на меня, крепко сжимая пальцами набор отмычек. По его взгляду я сразу поняла, как мое поведение, видимо, выглядело для него: я потягивалась, выгнув спину и слегка раскачиваясь взад и вперед, да еще и стонала… Энко смотрел на меня взглядом голодного хищника. Он повел плечами, и у него в глазах вспыхнуло пламя.

Я интуитивно сделала шаг назад. Вот оно – наследие Аида, которое неудержимо рвалось наружу.

– Энко.

Энко положил отмычку на стол.

Медленно и осторожно.

– Энко, – повторила я. На сей раз у меня в голосе прозвучали предостерегающие нотки.

Через секунду Энко уже стоял передо мной – так близко, что обжигал дыханием мне кожу. Наклонившись, он коснулся носом моего уха.

– Ты же знаешь, я стараюсь изо всех сил, – сдавленно сказал он. – Я знаю, что ты это знаешь. Вчера я был уже на грани, но сейчас… – Он запнулся и взял меня за плечи.

Внутри все перевернулось. Когда мы вошли, Энко машинально запер за нами дверь. Вот только машинально ли? Если брошусь к выходу – драгоценные секунды уйдут на то, чтобы отпереть замок. Но у меня нет этих секунд, ведь со мной – сын Аида. Он куда быстрее меня, сильнее, и, похоже, совесть просыпается в нем только тогда, когда ему это удобно. Мои шансы на успех ничтожны.

Я ждала страха, дрожи, трепета, ждала, что не смогу трезво мыслить. Ждала первобытного ужаса, который всегда оставался где-то на периферии сознания, когда я была с Энко. Энко отлично притворялся обычным смертным, но я все равно чувствовала: человеческой стороне не под силу его обуздать.

Неожиданно я поняла, что не чувствую ни страха, ни дрожи, ни трепета.

Я чувствовала уверенность. Недавно пробудившаяся сила твердила: не отступать, а защищаться. Я справлюсь. Где-то внутри появилось тепло, которое жидкой лавой разлилось по всему телу. Казалось, кожа горит. Сила внутри шептала, что мне больше никогда не придется бояться Энко. Я доверилась ей. Доверилась своему чутью. Доверилась пробудившемуся внутри меня чувству. Я не буду бояться. Не буду отступать.

Я положила руки Энко на грудь и с силой оттолкнула его от себя.

Тот засмеялся, будто приняв это за приглашение к игре, и снова приблизился. Но на этот раз держался чуть на расстоянии. Я почувствовала, как торжество огнем разлилось по венам, посмотрела Энко прямо в глаза и спросила:

– Ты любишь своего брата?

– Да, – без заминки ответил Энко.

– Любишь, но готов отнять у него того, кого любит он?

Теперь Энко заколебался.

– Мы полубоги, Ливия.

– И что?

– Мы воспринимаем любовь иначе… – он запнулся. – Тут уже вопрос власти.

У меня перехватило дыхание.

– Вопрос власти? – с трудом выдавила я, и только тогда Энко понял, что сказал. Он открыл было рот, чтобы ответить, но я его опередила: – Хочешь сказать, для тебя это лишь вопрос власти? Вот, значит, в чем все дело? Собираешься сделать то, в чем Маэль тебя всегда упрекал? Лишить его чего-то только потому, что это принадлежит ему?

– Нет, – спокойно ответил Энко. – Я хочу бороться за то, что считаю важным.

Я покачала головой.

– Энко, для тебя это лишь игра. Ты переменчив, как ветер. Утверждаешь, что любишь своего брата, и в следующую же секунду объясняешь, что боги не способны любить. Во что же мне верить?

– Целые царства пали лишь потому, что братья возжелали одну женщину. Были разорваны союзы, развязаны войны. Между разными континентами воцарилась вражда. Мне не за что извиняться. – Энко дернул кадыком, отвернулся и на мгновение задумался. Потом снова посмотрел на меня. В глазах у него мерцало пламя. – Елена Прекрасная стояла на горящей стене Трои и танцевала, когда вокруг шла развязанная из-за нее война. Ей было все равно, что битва казалась безнадежной. Ей было все равно, что говорят о ней другие. Ты похожа на нее. Все твердят, что ты сражаешься в заведомо проигранной битве, но тебе все равно. Ты смеешься окружающим в лицо, потому что никого не боишься. – Энко улыбнулся и добавил: – Ты стоишь на горящей стене и танцуешь.

– Энко… – начала было я и замолчала, потому что не знала, что сказать.

Энко сократил то небольшое расстояние, что нас разделяло, и накрыл мою ладонь обеими руками. У меня по спине пробежала дрожь.

– Маэль – мой брат, но я заберу у него ту, кого он любит, – сказал Энко. В его глазах не осталось ничего человеческого. – Могу и заберу.

Я почувствовала внутреннее сопротивление и поняла, что Энко обращается к нимфе внутри меня. Силой своего голоса он медленно и расчетливо пытался взять верх над моей сущностью.

– Нет, дело не во мне. – Я резко выдернула руку из его пальцев. Каждое слово давалось с трудом. – Дело в Маэле. Я – игрушка, которую ты у него отнимаешь, чтобы рассердить.

Энко тихо рассмеялся.

– Ливия, прекрасная Ливия. Воинственные женщины кажутся мне невероятно привлекательными. Наверное, это гены викингов дают о себе знать. – Он наклонился ко мне и снова взял меня за руку.

Я заморгала, пытаясь уйти от его взгляда. Нельзя допустить, чтобы он взял меня под контроль! Я больше не позволю темному богу использовать меня в своих целях, как это делал Маэль, посылавший меня разгуливать по ночным улицам Парижа. Но темные боги могущественны, и сопротивляться было трудно. Я попыталась сосредоточиться. Можно ли как-нибудь избавиться от влияния Энко? «Помогите мне. Помогите противостоять его силе». Я почувствовала странное покалывание, и мой разум прояснился – это можно было сравнить с тем, как если бы кто-то рукой раздвинул тучи на небе. Я заметила, что левая рука у меня свободна, и схватила Энко за подбородок.

– А вот это мне нравится, – промурлыкал тот.

«Ненадолго», – подумала я и направила весь свой гнев в руку. Через считаные секунды у Энко на подбородке появился ожог.

– Ай! – Энко вскрикнул и отпустил меня. Его кожу покрывали красные лопнувшие волдыри. Энко выглядел так, будто получил сильный солнечный ожог. – А ты не ходишь вокруг да около!

Я отступила на полшага назад, удивленная собственной силе. Впрочем, вскоре гнев взял верх над удивлением.

– Думаешь, я не замечу твоих грязных трюков? Хочешь залезть ко мне в голову и взять под контроль? Я больше не та доверчивая нимфа, которая ничего не знает и ничего не замечает! Прости, сын Аида, но это давно в прошлом!

Энко воспринял мои слова как вызов. Его кожа уже начала заживать.

– Ладненько. Значит, тебе нравится пожестче? Вот это да. Не ожидал от своего тюфяка-братца.

Я призвала на помощь все свое самообладание, чтобы не покраснеть от таких пошлостей, и издевательски усмехнулась.

– Ты запищал, как девчонка, стоило мне к тебе прикоснуться, и еще называешь Маэля тюфяком? Как мило.

Глаза Энко расширились. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. У Энко на скулах заиграли желваки.

– Почему ты выбрала Маэля? – хрипло выдавил он. – Почему его?

– Потому что люблю его.

– Но почему? – Энко смахнул с подбородка отслоившуюся кожу и снова стал безупречным полубогом, которому все поклонялись.

– Любовь нельзя объяснить. Она либо есть, либо ее нет.

Энко молчал. Похоже, он не знал, что на это возразить.

Я поправила лямку сумки. Внутри меня все еще бурлила сила, я ее чувствовала. Эта сила удерживала меня в вертикальном положении и заглушала страх.

– Я пойду. Спасибо за помощь и поддержку, но все это зашло слишком далеко. Я думала, что мы друзья, но друзья так не поступают.

– Не уходи, – попросил Энко, протянул ко мне руку, но быстро опустил ее. – Прости.

Я покачала головой, вцепившись в лямку сумки.

– Я думала, ты хочешь мне помочь. Думала, тебя заботит судьба Маэля и ты хочешь добиться его освобождения. Теперь я знаю твои истинные намерения, поэтому нам лучше больше не встречаться.

– И каковы же мои истинные намерения? – поинтересовался Энко и сложил руки на груди. – Если бы я хотел тебя сожрать, то сделал бы это еще несколько недель назад.

– Ох, Энко, – фыркнула я. – Твои слова говорят сами за себя. – Я отвернулась от него, отперла замок и схватилась за дверную ручку. – Пусть в твоей вечной жизни все будет хорошо.

Но Энко не торопился меня отпускать. В мгновение ока он оказался у меня за спиной, и я больше не могла открыть дверь.

– Ты окончательно потерялась в наивных мечтах, раз думаешь, что Маэль выйдет на свободу. Может, он и вообразил себя спасителем человечества, но доказательства говорят против него. Он просидит в тюрьме много веков, – заявил Энко.

Я решила удостоить его последним взглядом и обернулась.

– Это что, предложение?

Из-за сверхъестественно белых зубов улыбка Энко выглядела еще более угрожающей.

– Уверен, мы бы отлично повеселились.

Я отшатнулась.

Энко улыбнулся шире.

– Повеселились? Ну и ну, – презрительно фыркнула я. – Ты ничегошеньки не знаешь о любви.

Похоже, этот обмен колкостями Энко забавлял. Он преодолел разделяющее нас расстояние, и я ударилась спиной о тонкую дверь.

– Ты могла бы меня научить.

Я покачала головой и ответила:

– Извини, но я всегда трезво оценивала свои силы. А теперь отпусти меня.

– Мы обсуждаем такой интересный феномен, как любовь. Разве я могу тебя отпустить?

– Это не тебе решать!

Я молниеносно выбросила вперед ладонь и схватила Энко за горло.

– Отпусти меня сейчас же, или я оставлю на тебе ожог, который ты запомнишь надолго.

С этими словами я слегка сжала пальцы, от которых шел жар, демонстрируя, что его ждет.

Энко ухмыльнулся, но с места не сдвинулся.

Я позволила чувствам выплеснуться наружу, сосредоточила внутреннее пламя в руке. Откуда во мне этот гнев? Почему я схватила Энко за горло? На меня это не похоже, но интуитивно я знала, что делаю, а значит, не время сомневаться в себе. По крайней мере, сейчас не время.

– Дерзай, нимфа, – сказал Энко с весельем в голове. – Проучи этого мерзкого сына Аида!

В следующую секунду он наклонился вперед и провел языком по моей щеке. Я угрожающе сжала его горло. Энко это не остановило.

– Давай я покажу, что умею, – прошептал он мне на ухо и прижался ко мне так, что я больше не могла пошевелиться. Затем резко отстранился, и я невольно отпустила его. У него на шее остались красноватые следы от моих пальцев, а в одном месте красовался маленький волдырь от ожога.

Энко занес руку, и послышалось шипение. У него на ладони вспыхнул огненный шар. Другой рукой Энко схватил меня за челюсть и надавил на щеки так сильно, что мне пришлось приоткрыть рот.

Теперь мне стало страшно. Он же не… Нет, он не станет… Он ведь не засунет этот огненный шар мне в рот?

Энко наклонил голову, ловя мой взгляд.

– Хочешь чего-нибудь погорячее?

С этими словами он подбросил огненный шар, поймал его ртом и поцеловал меня.

На мое шестнадцатилетие родители налили мне бокал шампанского. Огненный поцелуй был такой же на вкус – неожиданный, покалывающий, головокружительный. Шар растаял у нас на языках, и на мгновение не осталось ничего, кроме тепла и вспыхивающих огненных искр. Потом я с силой оттолкнула Энко от себя.

– Что ты себе позволяешь?! – воскликнула я дрожащим от гнева голосом.

Я поняла, что закричу как резаная, если не отойду хотя бы на несколько шагов, и направилась к столу. Дистанция поможет мне собраться с силами и избавиться от страха. Энко расслабленно прислонился к двери, и я осознала, что мои шансы на побег резко уменьшились. Я сжала руки в кулаки и процедила:

– Прикоснешься ко мне еще раз, и клянусь, я найду способ навсегда запереть тебя в Тартаре. Черт!

Я принялась вытирать губы. Они все еще были неестественно теплыми.

Энко выглядел почти обиженным.

– Хватит кричать, дорогуша. Ты сама это начала!

– Я хотела тебя ранить, забыл? Я схватила тебя за горло.

Энко передернул плечами и ответил:

– Ну а я хотел тебя поцеловать. Конец истории.

– Что, прости? Как это вообще связано?! У меня вообще-то есть парень. Твой брат Маэль, если ты вдруг запамятовал.

– Ну и что? Это я тебя поцеловал, а не наоборот. Значит, твоя добродетель осталась нетронутой. Конечно, ты ответила на поцелуй, поэтому не говори, что тебе он ни капельки не понравился, но…

– Мне не понравилось, – перебила я, смерив Энко твердым взглядом.

Энко оглядел меня с ног до головы и сказал:

– Ты так холодна. Трудно поверить, что в твоих жилах не течет кровь богов.

– Отойди от двери. Я должна спасти своего парня.

Энко, само собой, даже не шелохнулся.

– Почему ты выбрала его? Я бы был равноценной заменой.

– Мы с тобой – два огня, Энко. У нас бы ничего не вышло.

– Ну да, конечно. А вы с Маэлем, значит, созданы друг для друга?

Я посмотрела Энко в глаза и сказала:

– Мы с Маэлем – свет и тень, которые не могут существовать друг без друга.

Выражение лица Энко изменилось, словно… словно что-то внутри него надломилось. Он отошел на достаточное расстояние от двери, чтобы ее можно было открыть. И все же я не отрывала от Энко взгляда, пока пересекала комнату. Стоило мне поравняться с ним, как сердце подпрыгнуло к горлу, и от былого хладнокровия не осталось и следа.

– Ливия, – произнес Энко.

Я увидела полыхающее у него в глазах пламя и быстро схватилась за ручку двери.

– Никогда больше ко мне не приближайся, Энко. Никогда.

Я закрыла за собой дверь и некоторое время стояла в коридоре, чувствуя, как бешено колотится сердце. Я была готова дать Энко отпор, если тот последует за мной. Но дверь оставалась закрытой. Затем из комнаты послышался звук, похожий на грохот упавшего шкафа.

Я поспешила убраться из общежития.