Текст книги "Бездушная"

Глава 4

Она смотрела на зеркало, поглаживала жемчуг, но не видела своего отражения. Ее взгляд остановился. На серебристой поверхности словно возникла картинка светлой просторной комнаты с воздушным тюлем на окнах, расшитым золотой нитью, девушки, сидевшей спиной, с такими же золотистыми распущенными волосами, как у Финиры. Девушка держала зеркало. Точно такое же, какое сейчас было в пальцах самой Бездушной. А еще она смеялась – нежно, мелодично и удивительно легко.

– Мама, какая прелесть! Спасибо! – раздался в ушах Финиры голос, и в нем она узнала свой собственный, только полный эмоций, чувств, красок.

Девушка в отражении радовалась подарку, солнечному дню, да вообще жизни. Она была счастлива, у нее была мама, которая любила и баловала свою ненаглядную дочь. Кто она?.. Рука Финиры дрогнула, и Бездушная рывком вернулась в настоящее, осознала, что она стоит в лавке и держит простое зеркало в серебряной оправе, украшенной жемчугом. В груди странно жгло, будто внутрь положили молодой крапивы, воздуха не хватало, и девушка дышала часто и приоткрыв рот. Она позабыла, что не одна в лавке, что на нее смотрят, а полностью сосредоточилась на своих странных ощущениях. Она не понимала, что происходит, и, наверное, если бы умела чувствовать, испугалась бы. Или забеспокоилась. Правильные названия сами всплыли в голове, хотя вспомнить, как это, Финира так и не смогла. Но зеркало определенно что-то значило для нее в прошлом, что-то хорошее и светлое. Может, не конкретно это, просто очень похожее, но оно всколыхнуло воспоминания, давно похороненные в самой глубине подсознания.

Бездушная оглянулась, встретила внимательный и одновременно встревоженный взгляд Алларда. Он наблюдал за ней молча, скрестив руки на груди и без тени улыбки, и, едва увидел, что она повернулась, тут же негромко спросил:

– Финира? Все в порядке?

Девушка, помедлив, кивнула и снова опустила глаза на зеркало. Оно ей нравилось. Его было приятно держать в руках, и в нем отражалось ее лицо, вроде прежнее, но в то же время Финира отметила, что в нем что-то неуловимо изменилось. Что именно, она сказать не могла, однако всматривалась и всматривалась в свои глаза: ей чудилось, в их глубине затаилась тень… чего? Девушка вскинула голову, сжав пальцами ручку зеркала.

– Оно мне нравится, – вполголоса произнесла Финира, сделав окончательный выбор.

Ведь новый хозяин сказал ей выбирать то, что нравится. А когда Аллард с облегчением улыбнулся, девушка поняла, что он доволен ее поступком.

– Вот и отлично, – отозвался он и подошел к прилавку. – Что-то еще, может?

Бездушная обвела взглядом помещение, не задерживаясь на предметах, и медленно покачала головой. Ей неожиданно захотелось на свежий воздух, к свету, из этой полутемной комнаты, запахи сушеных цветов и другие – ткани, кожи, дерева – неприятно щекотали нос, и тянуло то и дело морщиться.

– Хорошо. – Аллард кивнул и достал несколько монет из кошелька. – Благодарю вас. – Он снова улыбнулся, теперь женщине, хозяйке лавки.

Потом подошел к Финире, положил ее ладонь к себе на локоть, и они вышли из лавки. И опять девушка подумала, что действия Алларда не вызывают у нее неприязни, ей не хочется отодвинуться или отобрать руку. А его подвижное, живое лицо, на котором Финира легко читала эмоции, даже когда он старался сдерживаться, так и притягивало взгляд. Но Бездушная не знала, понравится ли это новому хозяину, а потому глядела прямо перед собой, крепко сжимая в другой руке зеркало.

Я пытался сдержать мальчишеское ликование и заталкивал упорно лезшие в голову вопросы поглубже. Это зеркало точно что-то для Финиры значило, я же видел, я заметил! Но эмоции мелькнули слишком быстро, ее лицо снова стало фарфоровой маской, а глаза – непроницаемыми ярко-зелеными окнами, за которыми ничего не разглядеть. Что ж, ладно, оставлю расспросы на потом, нас еще ждет посещение собора. Весь его точно не успею показать, он громадный, а вот несколько частей, например владения Радости и Счастья, – с удовольствием. Любовь – рано, Финира не готова еще. Вечером же можно спокойно посидеть в садике и попробовать расспросить мою подопечную, чем же так зацепило ее это простенькое зеркало.

То, как она сжимала его в руках, я подметил и даже не пытался уговорить отдать вещь. Пусть несет, если для Финиры это важно.

– Какие запахи тебе нравятся? – задал я нейтральный вопрос – мы подходили к парфюмерной лавке.

– Запахи? – переспросила девушка, и вот здесь должно было звучать удивление, которого не было.

– Запахи, ароматы, – я махнул рукой. – Ты разве не чувствуешь их? – уточнил на всякий случай, покосившись на спутницу.

– Чувствую, – кивнула она. – Я никогда не задумывалась, какие мне нравятся, – призналась Финира, и от ее слов в груди потеплело.

Она начала говорить, уже победа. Не односложно отвечать на мои вопросы или просьбы, а высказывать свое мнение. Ну или мысли. Я улыбнулся уголком губ и накрыл тонкие пальцы, лежавшие на моем локте. Пожалуй, следующее посещение будет интереснее.

– Сейчас зайдем еще в одну лавку, там много всего для водных процедур, – пояснил я, сворачивая в переулок. – Выбери, что тебе понравится, – повторил просьбу.

Финира наклонила голову:

– Хорошо, Аллард.

Я подавил вздох, открыв дверь в парфюмерную лавку, – не стоило и надеяться, что здесь меня ждут какие-то сюрпризы в поведении девушки, и так роскошный подарок с этим зеркалом получился. Нас окутало облако самых разнообразных ароматов: сладких, фруктовых, пряных, цветочных, свежих, хвойных, – я невольно поморщился и остановился у открытого окна в надежде уловить дуновение свежего ветерка. В этой лавке, в отличие от предыдущей, народу было побольше, женщины, конечно, и они громко переговаривались, обсуждали сорта мыла, шампуни, крема и прочие милые дамской душе штучки. Финира не стала подходить к прилавку, а пошла осматриваться: на столах стояли многочисленные корзинки с парфюмерными изделиями, и к моей подопечной сразу подскочила молоденькая помощница с вежливой улыбкой.

– Что желает госпожа? Шампунь, крема, мыло, может быть? Добавки для ванной? – прощебетала девочка на вид не старше шестнадцати лет.

Бездушная чуть повернула голову и бросила на меня непроницаемый взгляд, я ободряюще улыбнулся и кивнул, оставляя простор для действий. Пусть учится делать собственный выбор хотя бы на таком простом уровне.

– Шампунь, – кратко ответила Финира, потом, помолчав, добавила: – И мыло тоже.

– О, я знаю, что вам предложить! – тут же с воодушевлением заявила девчушка. – У нас как раз только сегодня появились очаровательные наборы для водных процедур! Вам какие запахи нравятся?..

Помощница увела Финиру в глубь лавки, и я внутренне напрягся, едва справившись с желанием последовать за ними. Нет уж, раз взялся учить ее жить в новых реалиях, надо держать слово. Да и она даже не оглянулась на меня, что одновременно и порадовало, и раздосадовало. Как-то уж очень быстро Финира учится быть самостоятельной… Или просто потому, что рядом щебетала помощница и можно не задумываться о собственном выборе? Я тряхнул головой, выныривая из дебрей размышлений, отыскал взглядом Финиру – она с девушкой стояла около одного из столиков и рассматривала набор в изящной маленькой корзинке, поднося к носу то мыло, то флакончик. А я так же пристально рассматривал ее красивое лицо – ну, вдруг мне повезет и на нем снова мелькнет хотя бы тень интереса?..

Нет, ничего, сдался я, – лишь вежливое любопытство: похоже, Финира его скопировала с лица одной из покупательниц. Ладно, пусть так, я не тороплюсь, не тороплюсь. В очередной раз посмотрев на подопечную, увидел, что она с корзинкой идет к прилавку, и поспешил присоединиться, чтобы заплатить. Закончив здесь, мы вышли обратно на улицу; я нес покупку Финиры и раздумывал, продолжить ли прогулку дальше или пойти в собор. Несколько мгновений поколебавшись, решил все же в пользу последнего – что-то подсказывало, что на сегодня покупок хватит. А вот досугом Финиры заняться стоило, и я обдумаю вечером, как это лучше сделать.

– Как тебе удобнее обратно, пешком или экипаж возьмем? – спросил я как ни в чем не бывало. – До дворца идти около получаса, если что.

Она пожала плечами, неторопливо шагая рядом со мной и глядя вперед.

– Мне все равно. Я не устала, Аллард, – ответила девушка.

Что ж, ладно, тогда пешком.

– Мы сейчас оставим твои покупки и пойдем в собор, – озвучил я наши дальнейшие планы. – Я покажу тебе его изнутри. Ты же там не была нигде? – уточнил на всякий случай.

Мало ли, может, Чувства показали пленницам свои владения.

– Нет, только в темнице. – От прямолинейного ответа Финиры я едва не вздрогнул, вовремя вспомнив, что до недавнего времени Бездушные в самом деле были пленницами. – Но мы там недолго оставались, – добавила она, словно почувствовав мое состояние.

– Вот и хорошо, посмотрим собор, – преувеличенно воодушевленно произнес я. – Он красивый, очень.

Чуть не добавил было, что ей понравится, но вовремя вспомнил, с кем общаюсь. Хотя… Зачем я все время пытаюсь делать скидку на то, что Финира не такая, как все? Может, если буду обращаться с ней как с обычной девушкой, процесс излечения пойдет быстрее?

– Тебе понравится, – уверенно заявил я, покосившись на нее.

– Вы так думаете? – неожиданно отозвалась Финира.

– Да, – подтвердил я, стараясь не обращать внимания на наш странный диалог.

До самого дворца мы шли молча, но я поймал себя на том, что тишина не тяготит. Меня охватило умиротворенное настроение, я подставлял лицо солнечным лучам и жмурился, как довольный кот, а с моих губ не сходила задумчивая улыбка. Ощущение узкой ладошки Финиры на локте было таким естественным, что я сам не заметил, как моя рука накрыла пальцы девушки. Когда впереди показался дворец, я осведомился:

– Ты проголодалась? Может, пообедаем перед собором?

– Да, я хочу есть, – к моей радости, честно ответила Финира.

Проходя по галерее мимо дворцового сада, я мельком заметил Корхилла – он шел по дорожке, приобнимая какую-то девушку за талию, кого именно – со спины я не видел, возможно, кто-то из его гарема. В отличие от меня, у Кора он был полным, на все чувства, но друг получал от этого больше удовольствия, чем я. Справедливости ради стоит сказать, что женщины охотно отвечали ему взаимностью. Покосившись на Финиру, заметил, как она тоже посмотрела в сторону Кора и его спутницы, и показалось даже, в ее глазах мелькнуло странное выражение… Но Бездушная уже отвернулась, и красивое лицо оставалось бесстрастным.

Я проводил Финиру до ее покоев.

– Хочешь переодеться или отдохнуть? – уточнил у гостьи, вручив ей корзинку.

– Нет. – Она покачала головой и посмотрела на меня. – А надо переодеться?

Мягко улыбнувшись, я повторил ее жест. Вот уж нет, Нира, принимать решения за тебя, равно как и приказывать, не собираюсь, привыкай.

– Если хочешь, – напомнил я свое условие насчет ее поведения.

– Не хочу. – Она взялась за ручку двери.

– Тогда оставь покупки и пойдем обедать, – невозмутимо предложил я.

Девушка ненадолго скрылась в комнате, а когда вышла, я заметил, что зеркало она взяла с собой. Как ребенок – любимую игрушку. В груди стало тесно от щемящего умиления, я едва сдержал порыв обнять Финиру и прижать к себе. Не хочу пугать, как и не желаю, чтобы она превратно истолковала мой порыв.

– Оно так сильно тебе нравится? – вполголоса спросил я и, взяв ее за руку, повел к столовой. – Зеркало?

– Да. – Только потому, что я слишком чутко прислушивался, подметил в ее голосе тень неуверенности. – Я не хочу оставлять его в комнате, – призналась Финира.

– Почему? – прямо спросил я, и сердце чуть сбилось с ритма от всплеска волнения: может, услышу что-то важное?

– Не хочу, чтобы оно пропало, – не совсем понятно ответила Финира.

– Во дворце не воруют, – попытался я донести до нее правила здешней жизни. – Здесь не принято брать чужое, ведь всегда можно купить такое же или попросить подарить, – пояснил я.

Она ничего не ответила, только на несколько мгновений сжала губы. Еще одно проявление эмоций? Может быть.

– Чем оно важно для тебя? – Я открыл дверь в столовую и пропустил Финиру.

Девушка зашла, оглянулась на меня, ее золотистые брови чуть нахмурились. Я замер, ловя это ощущение, – кажется, Нира сама не заметила движения своего лица, и выглядело это… очень естественно.

– Я что-то вспомнила, – медленно ответила Бездушная. – Не знаю, что это. Кажется, из прошлого. – Она говорила отрывисто, короткими предложениями, и голос звучал напряженно, хотя так же бесстрастно.

Странное, тревожное сочетание – вроде и без эмоций, но что-то проскальзывало, словно прорывалось сквозь густой туман забвения. Значит ли это, что чувства у Бездушных не отобрали, а просто заставили забыть? Загнали так глубоко, что без посторонней помощи их не вытащить обратно? Очень, очень жаль, что о прошлом Финиры не узнать – все ниточки оборваны. Разве что сама что-то вспомнит и расскажет.

– Поделишься? – осторожно спросил, отодвинув ей стул. – Садись, – предложил замешкавшейся девушке.

Похоже, за ней раньше не ухаживали. Хочу или не хочу я знать, как с ней обращался прежний хозяин? Некстати вспомнились дневники этого сумасшедшего маньяка, и к горлу подкатил горький ком; я поспешно загнал нехорошие мысли поглубже. Не хочу, пожалуй. Сам расспрашивать точно не буду.

– Какая-то комната, светлая, девушка сидит спиной, кажется, она чему-то радуется и разговаривает с мамой. Это она подарила зеркало девушке, – Финира помолчала, а я дернул шнурок, вызывая Чали. – Она держит это зеркало и очень похожа на меня, хотя я видела ее со спины. Это все, – закончила моя гостья и посмотрела на меня.

Сдержанно, но мелькнуло ощущение, будто она ждала чего-то. Мама? Финира вспомнила свою маму? Точнее, подарок. Теперь понятно, почему она так в него вцепилась. Если в самом деле мать когда-то подарила ей похожее и если Финира ее любила, предмет способен дать толчок и воспоминаниям, и пробуждению чувств. Да уж, иногда случайности решают очень многое в нашей жизни.

– Если вспомнишь что-то еще – расскажешь? – спросил я, намеренно оформив просьбу вопросом.

Я ей не хозяин и не могу заставить делать то, чего она не хочет, и Финира должна научиться это понимать. Ответить моя гостья не успела – появилась экономка.

– Принеси нам, пожалуйста, обед, – попросил я.

– Конечно, господин Аллард, – с доброй улыбкой отозвалась Чали и вышла.

– Зачем вы хотите знать, вспомню ли я что-то еще? – Финира вернулась к нашему разговору.

– Мне интересно, – искренне признался я. – И я хочу помочь тебе, – добавил тоже истинную правду.

Бездушная помолчала, погладила лежавшее перед ней на столе зеркало; на ее лице не мелькнуло ни тени задумчивости.

– Хорошо, если я что-то вспомню, я расскажу, – ответила наконец она.

Наш обед тоже прошел в молчании, хотя я то и дело поглядывал на Финиру: может, она и на еду как-то среагирует? Когда Чали унесла пустые тарелки, я поднялся и протянул ей руку.

– Как тебе блюда? – все же спросил.

– Вкусно было. – Финира вложила пальцы в мою ладонь, забрала зеркало, и мы вышли из гостиной, направившись к мостику.

Ажурный, словно кружевной, он казался невесомым: ступи на него – и прогнется, коснется воды. Но нет, он был прочнее каменного, сотканный из магии. На поверхности озера кое-где росли радужные лотосы с разноцветными лепестками, над ними вились бабочки и стрекозы, а впереди вздымались стены собора, и от них будто исходило сияние.

– Тебе нравится тут? – Я обвел рукой озеро и остров.

– Красиво, – кивнула Финира и совершенно невпопад вдруг спросила: – Аллард, а зачем нужны Каратели? Убивать?

Я даже вздрогнул от такого предположения.

– Кто тебе это сказал? – сумрачно уточнил, покосившись на спутницу; настроение сразу упало. – Твой прежний хозяин?

– Он говорил, что вы – самые страшные наши враги, и встреч с вами нужно избегать, – послушно ответила Финира. – Что встреча с Карателем несет смерть.

Я помолчал. В чем-то она права, эта девочка с искалеченным сознанием. Да, мы – убийцы, палачи тех, кто не умеет правильно распорядиться чувствами, кто обращает их во вред себе, даже те, которые призваны дарить счастье и радость. Но мы же – и лекари, призванные врачевать людские души, переполненные злобой, ненавистью, горем, отчаянием.

– Мы несем смерть только тем, кто по-настоящему опасен и неспособен вернуться к нормальной жизни, – наконец ответил Финире, тщательно подбирая слова. Я не хотел, чтобы она неправильно поняла меня. – Но мы не убиваем. Мы всего лишь забираем чувства.

Нира повернулась ко мне и посмотрела своими бездонными, непроницаемыми глазами, которые так хотелось наполнить светом улыбки и радости.

– Тогда чем Каратели отличаются от нас, Бездушных? – задала она следующий вопрос. – Мы тоже забирали чувства.

Она в самом деле не понимала, осознал я через мгновение.

– Вы отнимали их против воли людей, Финира, тем самым убивая без разбора, – тихо ответил я, погладив тонкие пальцы, лежавшие на моем локте. – И отдавали тому, кто вознамерился стать единоличным властителем людских чувств и решать, кого каким чувством наделить, а кого какого чувства лишить. – Я не смотрел на нее, не желая видеть фарфоровую маску вместо лица. Она все равно не поймет ничего из моих объяснений, тогда зачем я это говорю? – Мы всего лишь помогаем поддерживать равновесие и приходим, когда другого выхода нет.

– А Каратели кому отдают забранные чувства? – Финира каким-то образом ухитрялась задавать очень правильные вопросы, вдруг отметил я и все-таки покосился на нее.

Сосредоточенность. Наверное, так можно было назвать игру мышц на красивом лице, выглядевшую странно в сочетании с непроницаемым взглядом. Ровно в тот момент, когда я посмотрел на нее, Бездушная подняла голову, и наши глаза встретились.

– Так кому вы отдаете чувства, которые забрали? – повторила она свой вопрос, и показалось, Финира смотрит прямо в душу.

Я не отвел взгляда, не собираясь ее обманывать. Она пока не может меня судить, ну так пусть видит таким, какой есть. Не плохой, не хороший, просто… Каратель. Тот, кто помогает сохранять равновесие.

– Их забирают те, кто может их впитать, – честно объяснил как мог то, что происходило между мной и девушками из гарема. – А потом отпустить, не накапливая в себе. Это редкий дар, и проявляется он нечасто.

Дальше по мосту мы шли некоторое время молча, и я подумал было, что вопросы у Финиры закончились, но нет, ошибался.

– Прежний хозяин забирал у нас эмоции через близость, – заговорила она снова, глядя вперед. – У вас так же, да?

– Да, – кратко ответил я, вспомнив, что вычитал в дневнике того психа из Костяной башни.

Что именно он делал с Бездушными, чтобы изъять у них накопленные эмоции. Меня чуть не передернуло, и я поспешил добавить к своему ответу:

– Только я не издеваюсь над девушками, не связываю их, не бью и не… принуждаю. – Перед последним словом запнулся, вспомнив дневную встречу с Рахиной.

Ну нет, принуждением я бы не назвал то, что произошло между нами! Там все сложнее. Мой взгляд скользнул по ажурным стенам собора, ставшим совсем близкими – мы почти перешли озеро. Мелькнула еще одна неожиданная мысль, когда я посмотрел на гладкую, безмятежную бирюзовую воду.

– Финира, ты умеешь плавать? – спросил, ступив на землю острова.

– Не знаю, – огорошила она ответом. – Хозяин не водил туда, где можно плавать.

– Хм, – я кашлянул, не спеша отпускать мысль от себя.

Список вещей, с которыми я собирался познакомить Ниру в надежде спровоцировать ее на эмоции, пополнился еще одним пунктом. Во дворце был свой закрытый пляж, выход на берег озера, где можно позагорать и покупаться и никто посторонний не увидит.

– Вы хотите, чтобы я научилась? – уточнила Финира, разглядывая собор.

– Посмотрим, – обтекаемо ответил я, спрятав улыбку и с облегчением переведя дух, радуясь, что девушка сменила тему.

Слишком уж серьезные вопросы она начала задавать, если честно. Тем временем мы подошли ко входу в собор и вступили под прохладные высокие своды. Финира оглядывалась все с тем же непроницаемым лицом, а потом снова начала расспросы, пока мы шли через просторный общий холл, тянувшийся вперед и украшенный рядами тонких резных колонн по бокам.

– Зачем Чувствам забирать лишнее у людей через вас? – Вопрос Бездушной чуть не застал меня врасплох, признаться. – Что они с этого получают?

– Они хотят, чтобы люди жили в гармонии с собой, – начал терпеливо объяснять я, свернув направо, в ту часть, где обитали Счастье и Радость. – Для этого и нужны Каратели. Чувства помогают людям стать немного счастливее в этой жизни. – Я все-таки улыбнулся уголком губ, покосившись на Финиру.

– Они – боги? – простодушно уточнила она, скользя взглядом по расписным стенам, мозаичным панно, витражам.

Я негромко рассмеялся, и как-то так само получилось, что мои пальцы погладили ладонь Финиры, лежавшую на моем локте.

– Нет, что ты. Это слишком громко. Чувства – это скорее проекции, воплощения. Они ощущают сильные всплески своих проявлений в городе и оставляют кому-нибудь из нас задание, – пояснил я.

– Как они появились в мире? – Финира проводила взглядом яркую птичку, бесшумно пронесшуюся над нашими головами – мы приближались к владениям Радости.

– Это бывшие жрицы богини, когда-то присматривавшей за нашим миром, – начал рассказывать я, пока мы неторопливо поднимались по широкой пологой лестнице, красивым завитком приникшей к мозаичной стене. – Ее имя не сохранили ни легенды, ни летописи. Так же, как и причину, по которой богиня покинула наш мир. Но перед уходом она решила, что нехорошо оставлять мир без присмотра. А еще она считала, что все беды людей – от несдержанности и чрезмерной эмоциональности. – Я помолчал, рассеянно скользнув взглядом по витражу на стекле. – Поэтому прежде, чем покинуть наш мир, богиня предложила своим жрицам принять от нее дар, воплощение одного из Чувств, и помогать поддерживать равновесие. Согласились все жрицы. – Я свернул в красивый арочный коридор, сделанный в виде оранжереи.

По стенам вились причудливые цветы, отделанные эмалью и полудрагоценными камнями, среди них прятались и настоящие, наполняя воздух тонким ароматом; откуда-то доносилось тихое журчание воды – в конце коридора, если правильно помню, прямо из стены выбивался звонкий ручеек, красиво спадая из стока снаружи небольшим водопадом в маленький пруд внизу, во внутреннем дворике собора. В нишах прятались удобные диванчики, на которых можно посидеть, отдохнуть, насладиться тишиной и красотой этого места.

– И с тех пор они помогают поддерживать гармонию, – закончил я рассказ о Чувствах.

– Сколько их? – Пальчики Финиры осторожно коснулись стены, провели по выпуклым лепесткам, покрытым алой эмалью.

– Восемь. – Я продолжал внимательно наблюдать за подопечной, уже привычно пытаясь уловить отблески эмоций на ее лице, и начал перечислять: – Радость, Счастье, Любовь, Печаль, Злость, Ненависть, Страх и Ревность.

– И со сколькими из них ты знаком? – Нира медленно шла по коридору, не отрывая свободной руки от стены, и не смотрела на меня.

– Со всеми, конечно, – уверенно ответил я, следуя рядом и поглядывая на спутницу. – Мы же общаемся…

– Ты не понял. – Девушка остановилась и повернулась ко мне, посмотрев прямо в глаза, серьезная и отстраненная. – Не с воплощениями. С настоящими чувствами. Ты знаком с радостью, счастьем? Печалью, злостью, остальными? Ты испытывал когда-нибудь любовь, Аллард?

Ее вопрос настолько обескуражил меня своей глубиной, что я не сразу заметил, что она обращается ко мне на «ты». Стоял и как дурак смотрел на нее, силясь найти подходящий ответ. Казалось, даже вода притихла, ожидая его, мир вокруг замедлился, грозя застыть каплей смолы в пространстве. Ох, девочка, что ж ты делаешь со мной, зачем так глубоко заставляешь заглядывать себе в душу? Или… На это и рассчитывала Любовь, вручая мне Бездушную?

– В той или иной степени – да, я знаком со всеми этими чувствами, – наконец медленно ответил я, не опуская взгляда. – Почему ты спрашиваешь?

Моя ладонь так же медленно поднялась и дотронулась ее лица, пальцы провели по гладкой теплой щеке. Немного странное ощущение: мне почему-то казалось, кожа Финиры прохладная, как фарфоровая маска. Хорошо, что впечатление оказалось обманчиво – прикасаться к ней было приятно. А еще приятнее, что она не отшатнулась, не попыталась избежать моей внезапной ласки. И пусть лицо ее так и осталось бесстрастным, я подметил, как расширились зрачки в красивых, ярко-зеленых, как изумруды, глазах.

– Если ты не знаешь, что такое радость, как ты можешь научить меня чувствовать ее? – ответила Финира, и меня как пыльным мешком огрели по голове.

Я опустил руку, долго смотрел на Бездушную, понимая, что она права, как ни ужасно это звучит, потом без слов взял прохладные пальчики и повел дальше, во владения… Радости, да. Мы молча вышли из коридора на площадку ажурной витой лестницы, похожей на причудливое переплетение живых лиан с крупными бордовыми цветами, и начали неторопливо спускаться.

– Я знаю, что такое радость, – негромко заговорил я; настоятельная потребность донести до Финиры, что у меня получится, была сродни зуду, хотелось объяснить ей, что вдвоем мы справимся. – Я умею радоваться и с удовольствием это делаю, Нира. Это чудесное чувство, я уверен, ты и сама это скоро вспомнишь.

Да, вспомнит. Я намеренно использовал именно это слово, не веря, что Финира совсем не умеет испытывать чувства. Она просто забыла.

– А любовь? – Следующие слова Бездушной снова задели болезненные струны души. – Ты знаешь, что это такое?

Знаю ли? Какой очередной хороший вопрос, моя слишком проницательная девочка.

– Я любил своих родителей и до сих пор люблю папу, хотя мы редко видимся, – начал говорить я, глядя под ноги. – Люблю друзей – по-дружески, конечно, без всяких намеков. Да, Нира, наверное, я могу сказать, что знаю это чувство.

– А маму не любишь? – Такой немного детский, наивный вопрос, заданный ровным тоном, прозвучал странно, но уже почти привычно.

– Мама давно умерла. – Я пожал плечами. – Так что с печалью я тоже знаком, Нира. Спасибо, что сама решила обращаться ко мне на «ты», – неожиданно даже для самого себя поблагодарил я, покосившись на нее. – Мне приятно.

Кажется, я нащупал стиль общения, наиболее приемлемый сейчас, чтобы Финира лучше понимала, что и как ей делать, не спрашивая лишнего. Раз пока мы только в самом начале, будем отталкиваться от простых понятий на уровне «нравится – не нравится». С зеркалом вон как отлично сработало и с платьем тоже.

– А остальные? Ревность, злость? Ненависть? – Финира не собиралась оставлять меня в покое, похоже, вознамерившись до конца узнать, как у меня обстоит дело с чувствами.

Мы дошли до конца лестницы и остановились у двери, покрытой искусной резьбой, изображавшей разные сценки из жизни. Вот чья-то свадьба, вот рождение ребенка, а вот просто люди веселились на каком-то празднике. Можно было разглядеть мельчайшие детали, которые изобразил искусный резчик, хотя я склонялся к тому, что это магия, а не чьи-то руки. Уж слишком подробными были картинки.

– Давай пока остановимся на радости и счастье, – решительно заявил я и толкнул дверь, пропуская Финиру вперед. – Добро пожаловать в царство первой, Нира.