Текст книги "Академия четырех стихий. Часть I"

– Ангелы и демоны пришли к нам из древних историй и легенд, – ответил Адан, встряхнув своими пепельными кудрями, и температура в классе заметно упала на несколько градусов, – там они всегда символизируют добро и зло. А у магиров это всего лишь иносказательные имена. В каждом из нас, как в человеке, есть что-то хорошее и что-то плохое. В ком-то больше, в ком-то – наоборот. Признаться честно, именно среди светлых появлялись самые великие злодеи!

– Это потому что вы – темный! – одновременно улыбнулись близнецы.

– А что если из этого мира убрать всех плохих парней? – предложил Оливер, затем смущенно отвел свои голубые глаза, – ну тех, в ком больше зла, чем добра… Вы понимаете, о чем я…

– Тогда, молодой человек, разрешите мне повторить при вас опыт Дидье Дезора, – громко сказал Профессор и подошел к широкому столу, на котором стояло что-то большое и четырехугольное, закрытое сверху плотной тканью темно-синего цвета, – добро и зло нельзя уничтожить, так же как оставить только свет или тьму. Мир живет благодаря противоположностям.

И он торжественно сдернул темно-синее покрывало, под ним оказалась довольно просторная двухъярусная клетка с несколькими белыми крысами. Сверху она была раскрыта, а вся нижняя часть оказалась заполнена водой. Очевидно, холодной, если судить по температуре в аудитории. В конце этого «мини-бассейна» висела кормушка, доверху набитая аппетитными кусочками сыра.

Внутри клетки было около десяти красноглазых лабораторных крыс. Больше половины из них то и дело ныряли в воду, плавали до кормушки и доставали себе кусочки лакомства. Но не тут-то было! На берегу их поджидало несколько наглых крупных крыс, которые жестоко дрались и отнимали весь корм себе.

– Смотрите все! Перед вами плохие парни, – объявил Профессор Адан, словно заправский комментатор, – они отбирают еду у хороших уже второй час. Кто-нибудь хочет спасти мир и восстановить справедливость?

Все молча переглядывались, пожимая плечами. Девчонки отступали во вторые и последние ряды, тихо бормоча себе под нос возмущения.

– Я хочу! – вызвался Алек, он быстро подошел к учителю и взял из его рук арбалет, – позвольте, Профессор!

В следующее мгновение под громкие вздохи и визги окружающих (особенно – девчонок) голубоглазый парень стал хладнокровно расстреливать крысиную «мафию», которая бессовестно грабила пловцов-трудяг.

– Остановите это! – закричал Оливер, – что он себе позволяет?

Я, конечно, не был таким огромным фанатом крыс, однако, невольно вздрагивал при каждом выстреле. Благо их было не больше четырех.

Дальше началось самое невероятное. После того, как погибла последняя крыса-разбойник, ровно половина бывших «пловцов» тут же переквалифицировалась в «мафию» и принялась так же нагло отнимать сыр. Итак, пострадавшие постепенно становились нападающими.

– Выходит, что бы спасти мир, мало избавить его от всех плохих парней, – прокомментировал Профессор Адан, – важно самому не стать одним из них. Это замкнутый круг.

Алек быстро перезаряжал арбалет, безжалостные стрелы зачастили в воздухе, метко поражая свою цель. Откуда в этом парне столько жестокости и хладнокровия? Он, как будто, где-то занимался этим раньше…

Вскоре в клетке не осталось ни одной живой крысы. А нет! Одна осталась – самая толстая и хитрая. Она отгрызла держатель кормушки и теперь бегала по клетке на задних лапках, как дрессированная, держа перед мордой весь оставшийся сыр. Качаясь из стороны в сторону, глупый жадный грызун совершенно не замечал своих мертвых собратьев. Все они валялись в разных позах, застуканные жестокими стрелами в самый неподходящий момент. Неужели, чтобы провести опыт, их нужно было всех убить? Этот Алек просто тупой эгоистичный пижон!

Сам не знаю зачем, но прямо перед тем, как мелькнула в воздухе последняя стрела из арбалета, я успел загородить своей ладонью ничего не подозревающую крысу. Бах! Из моих глаз полетели искры, а мою руку пронзила острая мучительная боль. Я вскрикнул одновременно со всем классом – в моей ладони застряла окровавленная стрела.

– Идиот! – пробормотал себе под нос Алек, разочарованно опуская арбалет, – я думал, что здесь нас будут действительно учить черной магии, а не охоте на грызунов и болванов!

К счастью, эти слова услышал только я, а не Профессор Адан. Он взмахнул в воздухе правой рукой, словно волшебной палочкой, и крысиная двухэтажная клетка испарилась в воздухе вместе со своими мертвыми обитателями. Это все был мираж, красивая правдоподобная иллюзия. Во время опыта не пострадала ни одна крыса, и лишь только я по своей собственной глупости едва не лишился руки. На месте клетки осталась лишь одна выжившая крыса, не понимая, что происходит, она выронила весь сыр и в панике уставилась на меня огромными зелеными глазами. Я просто оторопел:

– Лариска?! Ты что тут делаешь?

Аудитория затихла, все с недоумением уставились на меня, словно я только что оброс зеленым мехом. Первым пришел в себя Мастер Адан, он нахмурился и посмотрел мне прямо в глаза:

– Так это твоя крыса, ученик?

Я густо покраснел, кусая нижнюю губу, и от стыда совершенно забыл про боль и стрелу в своей ладони.

– Да, это… мой тотем, – пробормотал я, как можно тише, но, как назло, мой голос услышал каждый. Ответ был встречен громким смехом.

– Такой же никчемный, как и его хозяин! – громко фыркнул Алек, подливая масла в огонь, – я совсем не удивлен! Крыса!

– Это волк… – пробормотал я, проклиная тот момент, когда я взял в руки волшебный мелок, – волк…

Снова громкий смех. Лишь один Мастер Адан оставался серьезным, его черным кошачьим глазам под пепельной челкой было совсем не весело.

– Как его зовут? – спросил он, беря меня за простреленную руку, – этого твоего волка?

Он что не поведет меня в медпункт? Да я же истекаю кровью!

– Лариска! – выпалил я под всеобщие овации, продолжая свое глупое шоу, крыса совершенно не обращала на меня внимания, – Чучундра! Рокфорд! Роки!

Я перебрал все «крысиные» имена из мультиков и книг, которые только знал. Зверек презрительно смотрел на меня большими зелеными глазами, затем, вдруг, совершенно случайно его взгляд упал на арбалет Алека, а затем – на мою прострелянную руку. Кажется, в этот момент в его крохотной ушастой голове все встало на свои места.

– Опять свои руки сует, куда не надо! – громко проворчал он, вызывая умиление у близстоящих девчонок, – да, это точно мой! А зовут меня Чендлер Рональд Каставиль…

– Чирока! – выпалил я.

– Можно и так, – согласился зверек, запрыгивая на плечо моей здоровой руки, – это для тех, что не выговаривает.

Одним словом, урок удался и закончился хорошо. Новички, смеясь, покинули помещение, несколько девчонок задержалось у двери, пытаясь поймать на себе голубоглазый взгляд Алека. Но голубоглазый был слишком занят своими мыслями, что едва обращал внимание даже на черно-синего дракона, сидящего у на его плече.

– Мастер Адан, как же вам удалось вылечить мою руку, если вы – темный магир и можете только разрушать? – спросил я, глядя на свою целехонькую ладонь, словно на ней никогда не было раны, – вы же ведь просто подержали ее в своих руках и все!

– Иногда разрушить – значит что-то создать, – спокойно ответил Профессор, – я просто уничтожил твою стрелу и остановил кровотечение. Вылечить, значит, уничтожить болезнь.

Глава 13. Алексей – Лекс – Александро

Говорят, все хорошие мальчики одинаковы – милы, добры и благородны, а вот все плохие парни плохи по-разному.

– Мне нужен наследник! Крепкий здоровый сын! Убого и никчемного оставьте себе! Мне нет до него дела!

Эти слова, словно пчелы, роем проносились в моей голове, вот уже несколько лет жаля меня жестоко и больно. Я снова закрыл глаза, представив тот самый миг, когда всего четыре года назад меня похитили трое неизвестных. Просто надели повязку на глаза, запихнули, как щенка, в машину и увезли в неизвестном направлении. Не нужно было возвращаться одному из школы. Именно после этого случая я стал таскать с собой Дэна и Тони.

– Богатенький папуля даст за тебя отличный выкуп! – ехидно шептал кто-то мне на ухо, изо рта сильно пахло перегаром, – ничего личного, сынок, просто нам нужны денежки! Потерпи немного!

Но я не утерпел и при первой возможности попытался сбежать. Увы, неудачно. В лесу меня быстро поймали, точнее – один из них, самый огромный и сильный, толкнул меня в овраг, из которого я уже никогда не смог выбраться самостоятельно. Мой позвоночник был сломан, ноги не слушались, я совсем их не чувствовал. Но это было не самое страшное… Когда похитители снова позвонили моему отцу, через марлевую повязку назвав свою сумму, то Златоновский-старший, словно заподозрив недоброе, прокричал в ответ:

– И помните, если хотите денег, мальчишка должен быть цел и невредим! Мне нужен наследник! Крепкий здоровый сын! Убого и никчемного оставьте себе! Мне до него нет дела!

Отец так громко кричал в трубку, что всякий, кто был рядом, отчетливо слышал каждое его слово. В том числе и его единственный сын.

Я лежал ничком на старом трухлявом диване в каком-то заброшенном сарае, стиснув зубы и пытаясь найти хоть одну причину, ради которой мне стоит продолжать жить. Отец отказался от меня, вся жизнь сломана, судьба безнадежно искалечена. Я больше никогда не могу ходить.

Трое преступников так разочаровались во всем, что даже забыли закрыть мои глаза повязкой. Я ни секунды не сомневался, что теперь они бросят меня прямо здесь, в заброшенном сарае. Их дело провалилось, мой отец никогда не даст им денег, пока лично не удостоверится, что его сын по-прежнему здоров и невредим, а не никчемный калека. Но для этого я должен буду пройти перед ним несколько шагов, что теперь совершенно невозможно.

Горе-похитители толпились вокруг меня и нервно курили сигареты. Я смотрел в потолок, стараясь не моргать, чтобы слезы не катились по щекам.

– Что теперь делать с этим бревном? – спросил басом громила, тот самый, что столкнул меня в овраг, – может, отлежится?

– Он даже стоять не сможет! – выкрикнул самый высокий темноволосый парень, его впалые щеки покрывала недельная щетина, – его придется оставить здесь, а папашке кинем записку.

– Нет! – услышал я свой голос, словно со стороны, такой хриплый и резкий, – только не так! Сдайте меня в приют!

Трое переглянулись, а затем самый старший из них и, очевидно, главный, рыжий мужчина с ядовито-серыми глазами тихо произнес:

– Ребята, выйдите на секунду, я поговорю с пацаном.

Двое послушно удалились и даже закрыли за собой старую дырявую дверь. Хоть я уже и знал о том, что собирается сказать их главарь, все равно на моих глазах высохли от ужаса слезы.

– Ты же знаешь, сынок, что нам некогда с тобой нянчиться, – тихо сказал он, тяжело вздыхая, – теперь, когда ты видел наши лица, мы не можем тебя отпустить. У тебя есть два выхода. Пойти нам навстречу и уговорить своего отца на предоплату, так ты проведешь остаток своей жизни в инвалидном кресле среди родных. Подумай о матери! Или не идти нам навстречу и… ты уже больше никогда отсюда не выйдешь. В общем, выбор за тобой!

Я лежал, не шелохнувшись, прекрасно понимая, что у меня нет никакого выбора. Умереть быстро или же медленно и мучительно на глазах у разочарованного отца. Я выбрал первый вариант.

– Хорошо, – вздохнул главарь и потянулся к новенькому мобильному телефону, что беспомощно валялся у моего плеча, – сейчас мы позвоним твоему отцу. Просто убеди его и… ай! Ты что? А-а-ай!

План был прост: разозлить парня, чтобы он прикончил меня гораздо быстрее, чем голод и холод. Я со всей силы впился зубами в его протянутую за телефоном руку, прямо в вены чуть пониже локтя. Странным образом, мои клыки моментально удлинились, став тонкими и острыми, как лезвие. Теплая соленая кровь оказалась у меня на языке, тонкие струи хлынули прямо в горло. Странно, но у меня не были ни отвращения, ни позывов к рвоте. Я просто сделал глоток, затем другой… третий… Свежая человеческая кровь приятно обжигала мое пересохшее горло, с каждой каплей прибавляя мне сил и уверенности. За пару секунд мое обоняние, слух и зрение обострились, став невероятно чуткими и тонкими. Мышцы окрепли до каменного состояния, все мои недавние синяки и ссадины мигом прекратили зудеть. И… я снова почувствовал свои ноги.

На этом прекрасном моменте главарь кое-как смог вырваться, оставив в моем кулаке почти целый рукав своей темной кожаной куртки. Но к тому моменту мои инстинкты стали в несколько раз совершенней, а движения быстрее и точнее. Я тут же вскочил на ноги, крепко схватил удирающего «похитителя» за шкирку и швырнул себе под ноги.

– Нет! Не бей! – взмолился он, после того, как хорошенько получил в бок носком кроссовка, я поднял его за ворот куртки, – ай! Нет! Не убивай! Я… я не хотел тебе зла! Я… у меня есть сын, твой ровесник! Его зовут… не… ни… ай!

– Как его зовут? – переспросил я, изображая на своем лице неподдельный интерес и пытаясь вспомнить имя своего одноклассника, начинающееся на букву «Н», – Ник? Никита, да?

– Да! Да! – заулыбался преступник, его острые серые зрачки быстро забегали, словно глаза студента, сочиняющего ответ на экзамене, – именно Никита! Помнишь? Его фамилия…

– Колтин! – процедил я сквозь зубы, вспоминая темноволосого загорелого мальчишку в обносках, – я с ним не очень-то близок. Но знаю, что его отец – рыбак, он уже месяц, как пропал в море и…

– Не пропал! – перебил преступник, шлепая толстыми губами и откидывая с глаз жирную редкую челку – он был совершенно не похож на своего сына, – не пропал! Улова не было, и я решил подзаработать на суше! Пойми, я все ради своего сынишки, твоего друга! Я же отец!

Я тяжело вздохнул, слепая ненависть застилала мои орлиные глаза. В ушах снова и снова, будто заевшая пластинка, повторялись знакомые до боли слова «Мне нужен наследник! Крепкий здоровый сын! Убого и никчемного оставьте себе! Мне нет до него дела!»

– Спасибо за информацию, – процедил я сквозь стиснутые зубы, – на досуге превращу жизнь твоего сосунка в ад.

– А мою? Главное, ты пощадишь мою? – нисколько не смутился бывший похититель, – ты… ты демон? Я готов продать тебе свою душу! Все, что захочешь, парень! Мы договоримся!

Я попытался драматично глубоко вздохнуть, но оставил эту затею, едва в мой чувствительный нос ударил перегар. И я ответил ему его же словами:

– Поздно! Ничего личного, дядя, просто я очень голоден!

И в следующее мгновение мои заостренные клыки впились в его шею, прямо как в самых лучших традициях вампирского ужастика. Кровь кончилась слишком быстро. Жаль. Едва бездыханное тело жертвы упало на пол, я кинулся обыскивать карманы его старых рваных джинсов. Поиски увенчались успехом. В моей ладони лежало маленькое серебряное колечко на тонкой блестящей цепочке. Простенький и в то же время самый дорогой подарок от моей матери. Я просто не мог его потерять. По сравнению с жестким отцом, мама была просто ангелом – никогда ни за что меня не ругала и постоянно пыталась за меня заступаться. Но напрасно. Отец был неумолим.

Остальных моих похитителей постигла такая же участь, что и их главаря. И хоть меня больше не мучала жажда, я все равно неплохо ими перекусил из мести. Тогда все происходящее мне казалось цветным сном. Мой уставший мозг просто отключился, дав волю чутким вампирским инстинктам. А, как известно, чем больше силы, тем страшнее зверь. Этот мир создан для сильных, и я, подобно своему отцу, не собирался никого прощать. И уж тем более – его самого.

Дома ко мне с порога кинулась мать, вся в слезах от счастья. Отец же просто сдержанно улыбнулся и похлопал меня по спине. Вот и все. На вопрос, что стало с моими похитителями, я указал на черный столб дыма, что маячил на горизонте, и соврал:

– Один из них, должно быть, уронил сигарету и начался пожар. Я еле успел сбежать, хорошо, что там во дворе валялся старый скутер.

И, конечно, мне все поверили, потому что никто так и не смог найти тел и тем более – доказать что-то сверхъестественное. В тот вечер отец торжественно объявил за ужином, что его сын вырос, и подарил мне дорогие золотые часы. Настоящий Ролекс – моя гордость и первое сокровище. За них я практически простил ему свою обиду. Крепко обтягивая мое левое запястье, они постоянно напоминали мне об отце, в сердце теплилась надежда, что он все-таки меня любит.

Днем я был как все, обычным подростком, хотя, конечно же, намного умнее и хитрее своих сверстников. Мы с Дэном и Тони, моими корешами, держали под контролем всю школу, не забывая хорошенько гонять Колтина в память о его непутевом папаше.

А когда на родной Мироморск опускалась ночь, меня начинала мучить бессонница или кошмары о странных крылато-хвостатых людях с кошачьими глазами и эльфийскими заостренными ушами. Я незаметно выбирался на улицу, гонимый жаждой крови и приключений. И без них не обходилась ни одна ночь. Я гонял по городу на мотоциклах, врывался в магазины, гулял по крышам и постоянно искал себе подобных – вампиров. Я искал информацию в книгах, в интернете, в фильмах, впитывая ее, как губка и пытаясь найти свои слабые стороны. Их совсем не было. Жажду вполне можно было контролировать силой воли, но чем дольше я не пил кровь, тем слабее и обычнее я становился. Мне не был страшен ни свет, ни чеснок, днем можно было есть обычную пищу. Особых изменений в своей внешности я не заметил: по-прежнему красив, статен и хорошо собой. Иногда среди моих серебристых волос попадались несколько угольно-черных с каким-то загадочным синим оттенком. С каждой ночью я все сильнее и крепче влюблялся в свою вторую жизнь. Я выбрал сторону, и она оказалась темной. Наивно и глупо было полагать, что я единственный на этом свете, наделенный столь огромной силой и властью. Увы, но в этом мире всегда можно найти кого-то сильнее и опасней.

Кровь я находил легко и быстро – выслеживал преступников, убийц и воров. Даже в таком маленьком тихом городке, как Мироморск, их было немало. Но вскоре и почти совсем не осталось, пришлось все чаще ужинать мелкими воришками и карманниками.

На городских улицах ночью стало гораздо безопаснее, чем днем, когда я был в школе. Может быть кто-то, случайно увидев меня ночью, запомнил мою черную куртку и джинсы, темную вязаную шапку и клочок белобрысой челки, непослушно выбивающихся волос. Поползли слухи, что в Мироморске кто-то потревожил могилу знаменитого Александра Барсова или Железного Лекса, самого первого капитана полиции. Он отличался врожденным чувством справедливости и весьма жестким нравом по отношению к преступникам. Поговаривали, что это именно он, в черном мундире с лицом бледным, как мел, по ночам наводит порядок в городе. Однако здравомыслящие граждане приписывали все заслуги Капитану Спартину – огромному вспыльчивому солдафону, который сейчас был начальником полиции. Я нисколько на них не обижался, с гордостью читая надписи на стенах и в подворотнях «Спасибо, Железный Лекс», «Мы с тобой, Лекс», «Лекс лучший».

Естественно, что я почти сразу же взял себе ник-нэйм Лекс, хоть это было и очевидно, но никто никогда не догадался о связи Александра Барсова и Алексея Златоновского. Первый был городским героем, а второй всего лишь грозой школы. Но в один прекрасный день судьба поменяла карты…

За то, что Ник Колтин имел глупость испортить мой костюм и настроение, его практически выгнали из школы с позором. Но тут вмешался мой отец и, как обычно, все испортил.

– Сколько раз я тебя учил, сын, что друзей нужно держать близко, а еще ближе – врагов! – снова заела в моей голове пластинка с голосом отца, – такие, как этот Колтин, должны идти за тобой, поддерживать тебя, а не швырять в грязь! Ты понял?

И я, действительно, все понял. Ник, этот слабак, легко перешел на мою сторону, для этого оказалось вполне достаточно пары булочек в школьном буфете и красивых глаз моей сестры Анжелики. Все было идеально.

Странно, но я даже стал повнимательней присматриваться к оборванцу, все чаще и чаще собираясь серьезно поговорить с ним о его пропавшем отце. Но, увы, этому не суждено было случиться.

Когда в Мироморске выпадает снег, то день сам собою становится необычным. Особенно, если это случается на день Святого Валентина, традиционный праздник всех влюбленных. Сегодня я особенно тщательно следил за ухажерами своей сестры, особенно за Ником Колтиным. Он постоянно доставлял мне хлопот своим отсутствующим чувством такта и опилками вместо мозгов. Доверху набив свой ранец макулатурой от поклонниц – валентинками, я по-прежнему следовал правилу настоящего пацана: не ныть, не сдаваться и не влюбляться. Пылких писем от меня никто не получил.

Это случилось утром, когда мое зрение еще было острым благодаря ночному ужину. Я заметил нечто необъяснимо странное. Неприметная девчонка, совершенно не знакомая мне, стояла под заснеженной березой и… разговаривала с обычной желтогрудой синицей. Я остановился, как вкопанный, и прислушался, надеясь на возможности своего вампирского слуха.

– Мы должны найти его! Я чувствую присутствие силы, – говорила девчонка в синей вязаной шапке с огромным зеленым бубоном на макушке, – у нас есть время до заката, пока тут не появились темные!

Синица послушно прочирикала что-то в ответ, но я так и не смог ничего разобрать, потому что в этот момент на меня случайно налетел дубина-Спартин. Он шел сзади, вылизывая крупную прозрачную сосульку, и просто-напросто забыл вовремя затормозить. Я выругался, Дэн что-то проворчал, странная девчонка услышала нас, и ее синица спорхнула с ветки. В общем, момент был упущен. Интересно, кто она? Кажется, какая-то новенькая «серая мышка» в нашей школе. Но кого она ищет? Кто такие «темные»? Может быть, она тоже вампир? Как она узнала про меня? И теперь собирается сдать меня каким-то «охотникам за приведениями»? Нет уж! Этого не должно случиться. Сейчас мы узнаем, кто же эта неприметная замарашка на самом деле.

– Дэн, видишь ее? – сказал я шепотом, указав глазами сначала на девчонку, затем на березу, под которой она стояла, – раскачай-ка ее! Да не девчонку, а дерево, дубина!

Денис, высоченный детина с темной соломенной стрижкой и маленькими карими глазками, тут же отправился выполнять поручение. Ничего не подозревающую жертву с ног до головы осыпал снежный дождь. Вопреки всем моим ожиданиям, ничего интересного так и не произошло. Это по-прежнему была обыкновенная девчонка, только мокрая и расстроенная. Может быть, не у всех вампиров из-за стресса проявляются сверх способности, а только у меня? Ведь я впервые попробовал вкус крови, находясь между жизнью и смертью. Или же я устроил девчонке слишком слабый стресс?

В это время меткий крепкий снежок угодил прямо в голову несчастной под березой, сине-зеленая шапка с бубоном слетела в сторону. Темные растрепанные волосы разбежались по худым плечам, на бледные щеки заблестели слез и воды. Красавчик Тони, грациозно стряхнув со лба пряди своей роскошной каштановой челки, нагнулся за вторым снежком. Вокруг собиралась толпа зевак. Я обернулся украдкой в поисках учителей или Мадам Танк и… столкнулся нос к носу с Ником. Он выглядел не очень-то уверенно.

– Присоединишься, Колтин? – сказал я, как можно громче и жестче, – не бойся, тебя никто не тронет. Ты под моей личной защитой.

Дальше ситуация совершенно вышла из-под контроля. Этот олух Ник неожиданно зарядил снежком прямо по уху Дэну, тот выронил из рук приготовленную охапку снега и чуть не растянулся под березой. Тони, чтоб ему пусто было, швырнул снежком в Ника, но попал в меня. Дальше, после взаимного обмена оскорблениями, началась настоящая драка. Дэн, очухавшись, со всего плеча снова толкнул Колтина в мою сторону, я не стал долго церемониться и отвесил парню отличную затрещину, но не кулаком, а ладонью. Моя вампирская сила запросто могла его убить.

Ник оказался таким же низким и подлым, как и его папашка – наглец схватил меня за волосы и выдрал приличный клок! Да он вообще дрался, как девчонка! Порвал мой новенький дорогой костюм и растрезвонил всем, что мой отец заставляет меня мыть машину и стирать носки. Хотя про последнее я, кажется, сам проговорился.

В драке я отчаянно цеплялся руками за все, до чего только мог дотянуться – например, до шеи противника. Оттуда я незаметно сорвал его идиотское «шаманское» украшение – сухую лягушачью лапку, она висела на толстой, сильно замызганной нити. И где вообще он откопал такую гадость? Как догадался напялить на себя? Наверняка этот «подарочек» достался ему от папаши.

Дальше было хуже. Под сильными эмоциями, например, гнев или ненависть, мои вампирские инстинкты часто вылезали наружу. А когда Колтин схватил меня за волосы, я просто вскипел от злости. В ту же секунду мои челюсти крепко сжались вокруг его запястья чуть пониже локтя. Парень взвыл от боли. Клыки без труда прокусили его кожу и сосуды, на языке появился знакомый до боли соленый вкус крови. В моих висках застучал его пульс, все Ник, ты – мертв! Однако в следующую долю секунды что-то пошло не так. Никиткина кровь стала горькой, как морская соленая вода, я инстинктивно разжал челюсти и отпустил его руку. Еще чуть-чуть и я бы лишился клока своих белобрысых волос. Ник бы их просто-напросто выдрал.

Я стоял посреди смеющихся зевак и чувствовал себя круглым дураком, как хозяин, которого укусил за руку выращенный им щенок. Это я взял Никитку под свое крыло, только благодаря мне Тони и Дэн перестали его гонять, а прочие школьные хулиганы – надсмехаться и дразнить.

Но сейчас Колтин объявил мне войну, и я принял вызов. Однако трус сбежал перед сражением, бросив на месте свою спасенную «принцессу». Она в панике поскакала в другую сторону. Мы втроем кинулись за Колтиным, ловить его подружку не было смысла. Этой ночью я загляну к ней в гости и сам все выясню.

Никитку поймали в коридоре прямо перед кабинетом химии. Предатель получил хороший урок и разбитую губу в качестве сувенира.

– Завтра я превращу твою жизнь в ад! – прошипел я перед тем, как захлопнулась дверь в кабинет – Ник сам попался в эту ловушку, – отсюда не сбежишь! Четвертый этаж!

Теперь осталось только дождаться появления Мадам Танк и наслаждаться отменной взбучкой, которую наша бочкоборазная крикливая завхоз устроит Нику и… этой новенькой неизвестной девчонке. Как ее имя-то хоть?

– Дэн, – я резко повернулся к промокшему Спартину, его правое отбитое снежком ухо сильно покраснело, словно его намазали кетчупом, – как зовут эту девчонку в синей шапке с зеленым бумбоном?

– Чего? – глупо уставился на меня парень, хлопая своими темными глазами, – кого?

– Ясно, – тяжело вздохнул я, хмурясь, – в следующий раз спроси имя того, кого бьешь, болван! Иди и найди мне Мадам Танк!

Дэн послушно отправился выполнять задание, он шагал по коридору и заглядывал в каждый угол, словно там могла притаиться наша необъятная завхоз. Я хотел было его окликнуть, чтобы дать ему еще одно задание: найти ключи от кабинета химии, замок был заперт изнутри. Но, как показала практика, Дэну было бесполезно поручать за раз больше одного задания. Парень просто их не запоминал. Я повернулся к Тони, его зеленые глаза блестели, предвкушая отличное шоу. Густые каштановые волосы искрились от тающих снежинок.

– Сможешь выяснить ее имя и фамилию? – спросил я, придумывая на ходу причину, – напишем на доске их love-story! И еще – нужно найти ключи от этого кабинета. Сможешь?

Барсых охотно кивнул и кинулся за Спартиным по коридору, должно быть, направляясь прямиком к Анжелике. Уж моя сестра наверняка знает все последние сплетни в классе. Я снова подергал дверь – по-прежнему крепко заперта, наклонился и приник к замочной скважине.

В аудитории раздался грохот, ругань, а затем кто-то включил свет. Я убрал жмурившийся глаз. Все равно ничего не было видно, кроме узкого края парты, и прислонил к скважине ухо.

– …чего ты тут забыла? – ворчал Колтин.

О, просто верх такта, Никит!

– Маргарита, – тихо ответила она, – можешь звать меня Марго.

Выходит, они даже не знакомы! Отлично! Теперь я тоже знаю ее имя.

Я взглянул на золотые часы – подарок отца, до начала урока оставалось не больше пяти минут. Да где же носит эту Мадам Танк? Всегда нет рядом, когда она так нужна! И постоянно мешается под ногами, когда не надо.

В следующее мгновение у меня зазвонил телефон, пришлось спешно отбежать от двери, дабы не оказаться услышанным с той стороны. В трубке раздался взволнованный голос Тони, он, естественно, не узнал ничьего имени, а рассказал, что эту неприметную девчонку все, кого бы он ни спросил, видели сегодня в первый раз, и никто ничего про нее не знал. Все, как один утверждали, что она была самой неприметной из новичков. Странно, очень странно…

По телефону я тут же отправил Тони искать Дэна вместе с ключами от кабинета и Мадам Танк, а сам повесил трубку и прильнул обратно к щелке. Как раз в нужный момент!

– Пошел вон! – закричала Рита, да так громко, что вздрогнул даже я.

В аудитории послышались шаги, и я спешно отбежал от двери и спрятался за ближайшим поворотом. Притаился и стал ждать.

Колтин, как ошпаренный, выскочил за дверь, но не закрыл ее, а стал наблюдать в щелку. Она что, там переодевается что ли?

Затем он быстро вбежал обратно в класс, и я, мысленно досчитав про себя до десяти, кинулся к двери и занял Никиткино место. Проклятье! Он успел подпереть дверь изнутри мусорной корзиной. Пришлось снова довольствоваться замочной скважиной… точнее, замок на двери просто отсутствовал, его как будто сюда и не вставляли. Но минуту назад он тут точно был. Да как такое вообще могло случиться? На всякий пожарный я еще раз обернулся на длинный школьный коридор: ни души. До урока меньше трех минут, но никто не хотел возвращаться с улицы, где только что выпал первый снег. Я ловко подпрыгнул, пользуясь своей вампирской ловкостью, встал ногой на круглую металлическую ручку и прильнул носом к стеклу над дверью.

Странная картина открылась моим глазам. Ник держал свою подругу за шею, словно в заложниках, они стояли напротив старинной дубовой двери, неизвестно откуда взявшейся в кабинете химии. Нет, кажется, я точно спятил – у Колтина за спиной сияли два белоснежных ангельских крыла. Не успел я моргнуть, как Ник небрежно толкнул ногой старинную дверь, и…

– Ни фига себе! – раздался за моей спиной удивленный голос, – как ты это сделал?

Это был всего лишь Тони, в его правой руке блестела связка ключей. Раздосадованный, я быстро спрыгнул на пол и поспешил перевести тему, пришлось немного приврать:

– Они там целовались! Жаль, я не успел сфоткать!

– Фу! – скорчил гримасу Антон.

Следом за ним послушно семенил Дэн, улыбаясь от уха до уха. Он только что позвал Мадам Танк, которая была явно не в духе.