Текст книги "Введение в африканское языкознание"

Представители других языковых семей также мигрировали с севера на юг, преимущественно через саванны Восточной Африки. Эти миграции происходили с глубокой древности и продолжались в историческое время. Так к югу от экватора появились области, заселённые носителями кушитских и нилотских языков, происходящих из регионов современной Сахары и Сахеля.

Государственность в Африке берёт своё начало с середины IV тысячелетия до н. э., когда в долине Нила появляются первые протогосударства древних египтян. Этнический и языковой состав их населения, по всей вероятности, был пёстрым, включая группы негроидного, эфиопского и средиземноморского антропологических типов. На основании анализа многочисленных останков древних египтян общепризнано, что около трети населения Египта было негроидным, столько же относилось к средиземноморскому типу, остальные были метисами. Вероятно также, что древнеегипетская элита – носители доминирующего языка – обладала более «северными» средиземноморскими чертами, чем основная масса населения и особенно жители южных районов страны [Froment 1994]. В результате объединения Египта к 3000 г. до н. э. в единое государство в стране возник первый в Африке и в мире государственный язык, оформленный созданной в тот же период иероглифической письменностью. Единый египетский этнос, сформированный из множества этнических групп древней Северо-Восточной Африки, говорил и писал на древнеегипетском языке, относимом ныне к афразийской макросемье языков. Однако уже к тому времени этот язык существенно отличался от родственных ему берберских языков Северной Африки: известно, что ливийские гвардейцы, служившие охраной фараонов, говорили на языке, непонятном египтянам. Древнеегипетский язык стал одним из первых письменных языков человечества и в течение около 3 тысяч лет оставался официальным языком Древнеегипетского государства.

В государстве Куш (или Мероэ, как называют позднюю стадию его развития), существовавшем на Верхнем Ниле с X по IV в. до н. э., также существовал единый официальный язык. Для него была создана алфавитная письменность на основе египетской иероглифики, однако недостаток материала до сих пор не позволяет сделать однозначных выводов о генетической принадлежности вымершего ныне мероитского языка. Скорее всего, он не был родственен древнеегипетскому и принадлежал к одной из языковых семей Тропической Африки.

Аксум – третья крупная империя Северо-Восточной Африки – был основан носителями семитских языков, переселившихся на территорию современных Эфиопии и Эритреи с Аравийского полуострова. Расцвет Аксума относится к первым шести векам н. э., именно в эти столетия здесь были созданы многочисленные эпиграфические памятники на языке геэз, входящем в состав эфиосемитских языков. Ставший официальным языком государства, геэз исчез из разговорной речи вскоре после упадка Аксума в IX в., но сохранился как язык эфиопской христианской церкви.

Ещё один семитский язык – финикийский – стал государственным языком Карфагена, города-государства Северной Африки, создавшего в VIII–III вв. до н. э. обширную сеть колоний в Восточном Средиземноморье. Однако после разрушения Карфагена римскими войсками в 146 г. до н. э. финикийский язык в Северной Африке быстро выходит из обращения. Его носители осваивают латынь или переходят на языки местных жителей, относившиеся к берберской группе. На берберских языках говорили жители нескольких протогосударств, существовавших в регионе на рубеже старой и новой эры, в т. ч. Нумидийского царства (III–I вв. до н. э.), впоследствии также завоёванного Римом.

Северная Африка на протяжении тысячелетий оставалась объектом миграций из Южной Европы и Ближнего Востока. Ещё до финикийцев, осваивавших её берега с X в. до н. э., в XIII–XII вв. до н. э. территории нынешних Ливии и Египта испытали несколько нашествий т. н. народов моря, которые, по некоторым данным, включали в себя племена, родственные грекам, этрускам, народам Малой Азии. Греческие колонии в Египте и Ливии начали появляться примерно в VIII столетии до н. э. и активно развивались вплоть до завоевания Египта Александром Македонским, при наследниках которого – последней египетской династии Лагидов – древнеегипетский язык постепенно исчезает из обихода, уступая место греческому.

После включения Северной Африки в состав Римской империи латинский язык на некоторое время стал основным разговорным языком населения городов и вилл. Однако ни ему, ни греческому, ни финикийскому языку не суждено было закрепиться в Африке. В VII в. сюда приходит арабский язык, язык Корана и Арабского халифата, который в связке с исламом быстрыми темпами распространяется по всей Африке к северу от Сахары. Арабское завоевание – одна из крупнейших миграций в истории Африки, она продолжалась несколькими волнами вплоть до XIV–XV вв. Постепенно арабский язык стал доминировать не только в городах, но и в сельской местности, на него перешли потомки как древних египтян, так и других народов, населявших Северную Африку. К XV в. зона распространения арабского языка приобрела очертания, схожие с современными, охватывая территорию от Мавритании до Судана и от Туниса до Чада, в результате чего арабский язык по количеству носителей стал крупнейшим языком континента. Берберские языки, автохтонные языки Севера Африки, сохранились в сельской местности, а также среди кочевников Сахары – туарегов. На территории Африки сформировался ряд своеобразных разговорных разновидностей арабского языка, среди которых хассания – язык сахарских мавров Мавритании.

В Западной Африке формирование первых государств также способствовало кристаллизации племенных наречий в крупные языки. В числе таковых можно назвать языки сонинке (официальный язык в государстве Гана в VI–XI вв.), манден (группа близкородственных языков, происходящих из официального языка государства Мали в XIII–XV вв.) и канури (язык государства Канем-Борну). В период расцвета государства Сонгаи, крупнейшей империи Западной Африки (XV–XVI вв.), разновидности макроязыка сонгаи, некогда бытовавшего лишь в районе торгового города Гао, распространились на тысячи километров по долине Нигера. В Новое время на побережье Гвинейского залива формируются крупные макроязыки йоруба, акан, игбо, эдо – официальные языки правящей элиты местных народов и государств. Распад крупных государственных образований приводил к новым всплескам миграций населения: так в XV–XVII вв. народы, принадлежащие к языковой семьи манде, с территории Мали двинулись на юг и восток, заселив обширные области нынешних Гвинеи, Либерии, Сьерра-Леоне. Процесс продвижения с севера на юг, из саванны к побережью Гвинейского залива, в Западной Африке продолжался тысячелетиями. Сегодня едва ли не каждый народ региона хранит мифы о предках, пришедших с севера.

В Южной Африке создание государства Мономотапа ускорило процесс консолидации языка шона, в Королевстве Конго сформировался крупный язык конго, а создание союза племён зулу в начале XIX в. привело к формированию одноимённого языка из множества близкородственных диалектов банту. В Восточной Африке, на побережье Индийского океана, примерно с X в. на основе местных языков банту и при мощном влиянии арабского начинается формирование единого койне прибрежных торговых городов, известного как язык суахили. А на острове Мадагаскар в результате нескольких волн переселения с Больших Зондских островов в начале новой эры расселились носители австронезийских языков, сформировавших современный малагасийский язык.

Европейские колонии появляются в Тропической Африке в XV в., однако распространение европейских языков как языков межэтнического общения относится уже к началу XX в. При этом, хотя нигде на континенте европейские языки не смогли вытеснить из быта местных жителей автохтонные языки Африки, они сыграли роль в формировании ряда креольских языков, распространённых сегодня на западе континента, – в первую очередь крио в Сьерра-Леоне, криуло в Гвинее-Бисау, анголар на островах Сан-Томе и Принсипи и кабовердинский. На примыкающих к Африке островах Индийского океана на основе французского языка родился маскаренский язык, один из диалектов которого – сешелва – стал государственным языком Сейшельских островов. Подробнее о контактных языках Африки см. главу 10.

Последней крупной миграцией на африканском континенте можно назвать переселение голландских и французских колонистов на Юг Африки, в результате чего в XVII в. здесь был сформирован язык африкаанс – единственный африканский язык, относящийся к индоевропейской семье (о нём подробнее см. в главе 8).

Хотя к XVII в. крупнейшие миграции населения на континенте завершились, политические события и позже перекраивали языковую карту целых регионов. Одним из самых интересных феноменов является распространение фула, языка атлантической семьи, на котором говорили фульбе, скотоводческий народ, проживавший на территории сегодняшнего Сенегала. В Средние века фульбе в постоянных поисках новых пастбищ постепенно расширяют зону своего распространения на территории современных Гвинеи, Буркина-Фасо и Мали. В Новое время на фула уже говорит часть населения Северной Нигерии. Однако к XIX в. относится наиболее мощный миграционный всплеск фульбе, вызванный движением исламского джихада, объявленного проповедниками Османом дан Фодио в 1804 г. и Секу Амаду в 1818 г. На Нигере продолжало существовать древнее государство фульбе Массина, в Нигерии был образован халифат Сокото. Кочевники фульбе, пользуясь превосходством своей кавалерии, захватили обширные пастбища на западе и в центре Великого Судана и значительно расширили ареал обитания. Сегодня носители фула – одного из крупнейших языков Африки – проживают на территории 12 государств, от Сенегала до Эфиопии. Примерно половина из них продолжает вести полукочевой образ жизни.

К концу XIX в. языковая карта Африки в целом приобрела вид, который она с незначительными изменениями сохраняет и сегодня. При этом стоит отметить, что если до XVII в. расселение народов катализировало постоянный рост количества языков, то с XVII–XVIII вв. возобладала обратная тенденция. Образование государств, завоевания крупными народами малых, строительство городов, появление письменных языков, а затем и колонизация Африки европейскими державами приводили к вытеснению из обихода малых бесписьменных языков и их исчезновению. Эта тенденция приобрела особый размах в XX в. и сегодня продолжает усиливаться.

Глава 3. История изучения африканских языков

В древних и античных источниках информация о языках Африки ограничивается отдельными глоссами и данными ономастики, при этом ни списков слов, ни описаний языков до сих пор не засвидетельствовано. Древнеегипетские тексты приводят ряд глосс природной лексики – названия животных и растений, а также многочисленные имена стран и народов, большей частью остающиеся неразгаданными. Ряд слов, обнаруженных в египетских текстах, идентифицируются как принадлежащие берберским языкам, например abiakur ‘борзая (порода собак)’, некоторые, возможно, имеют кушитское происхождение. Труды греческих и римских авторов также содержат несколько десятков топонимов и терминов природной лексики, которые иногда пытаются сравнивать с примерами из берберских языков, однако, помимо этого, надёжных сведений о языках Африки античные источники не дают. И о самих народах Африки южнее Сахары, и об их языках у античных авторов представления были скорее мифологичными: Геродот, например, писал об эфиопах, что язык их не похож ни на какой другой: они издают звуки, подобные писку летучих мышей. Впрочем, некоторые лингвисты склонны видеть в этом первое свидетельство о тональных языках Тропической Африки, что уже представляет собой научный интерес.

Арабские источники Средних веков также предоставляют весьма скудные сведения о языках народов Африки. Труды учёных и путешественников XI–XIV вв. ал-Бекри, ибн Халдуна и ибн Баттуты содержат около трёх десятков глосс из языков Западной Африки, которые были исследованы и идентифицированы французским лингвистом М. Делафоссом. Из них 18 принадлежат языкам манден, 4 – макроязыку сонгаи, по нескольку слов языкам фула и сонинке. Интересно, что глоссы демонстрируют весьма устойчивую фонологию этих языков: слова, обнаруженные Делафоссом, сохранились в них за 700–800 лет почти без изменения.

В книге марокканца ал-Ваззаи, известного в Европе под именем Льва Африканского (начало XVI в.), содержится первое подобие «языковой карты» Великого Судана: он перечисляет области с востока на запад, в которых используются языки сонгаи, хауса, канури и древнену-бийский. Вполне вероятно, что к тому времени эти четыре языка были основными языками межэтнического общения и торговли в зоне Сахеля.

Некоторые слова из языка местных жителей восточноафриканского побережья, также сохранившиеся в средневековых арабских манускриптах, однозначно указывают на их происхождение из языков банту, в т. ч. и тех, что спустя несколько веков будут использоваться в Южной Африке. В частности, слово lmnkuluglu ‘бог, владыка’ из сочинения ал-Хамдани (X в.) сопоставляется с термином зулу unkulunkulu ‘очень старый’ и может указывать на то, что предки зулусов тысячу лет назад проживали значительно севернее сегодняшних мест расселения.

Началом систематического изучения африканских языков можно считать XVI в. Появление на берегах Африки европейских колоний и рост торговли между Африкой и Европой привёл к необходимости записи и кодификации европейских знаний о народах и государствах Африки. Первые короткие списки слов на африканских языках западного побережья континента появляются в середине XVI в., одним из них был «французско-гвинейский словарь», датируемый 1544 г.

Этот первый период исследований можно с полным основанием назвать «миссионерским», так как он неразрывно связан с деятельностью европейских католических, а позже протестантских миссий, стремившихся найти взаимопонимание с жителями прибрежных районов Африки. Некоторые из трудов по африканским языкам, вышедшие в свет в XVI–XVIII вв., подготовлены не столько для религиозных нужд, сколько с целью облегчить деятельность торговых компаний: таков, например, словарь, составленный в середине XVII в. для нужд Французской торговой компании Сенегала и содержащий списки слов на языках волоф, мандинка, фула, сереер и сонинке. Однако большинство изданий выходило из-под пера миссионеров.

Уже первые отчёты католических миссий, направленных португальским правительством в Конго, Анголу и Мозамбик в середине XVI в., содержат небольшие списки слов на местных языках банту. Среди них – такие слова, как mozimo (mudzimu) ‘бог, дух’, encose (inkosi) ‘вождь’, enganga (nganga) ‘колдун, священник’, легко идентифицируемые в современных языках банту Юга Африки. К началу XVII в. относится составление первых молитвенников и переводов Катехизиса на африканских языках. К тому времени правящая элита и большая часть городского населения Королевства Конго были христианизованы, и религиозная литература на языке конго призвана была упрочить влияние христианства. В 1643 г. Общество иезуитов издало в Лиссабоне первое краткое описание языка конго, к тому же времени относится издание испанско-конголезского словаря фламандца ван Гееля, которое заканчивается характерной записью о незавидной участи автора: Скончался, побиенный камнями, 17 декабря 1652 г. Наконец, весьма подробная грамматика языка конго вышла в Риме в 1659 г. за авторством монаха ордена капуцинов Гиацинта да Ветралья. Здесь впервые была систематически изложена система именных классов, личных местоимений, имён числительных, терминов родства языка конго [Ольдерогге, Жуков 1982].

Эти труды имеют особую важность потому, что язык конго остаётся одним из немногих африканских языков, историческое развитие которого можно проследить в течение почти 400 лет. В то же время хронологическая глубина изучения большинства других языков Африки не превышает 100–150 лет. К языкам, диахронический анализ которых возможен на материале нескольких столетий, можно также отнести мбунду в Анголе и сена в Мозамбике, по которым сохранились довольно детальные описания XVII–XVIII вв.

Другим примером сохранения исторического наследия африканских языков является древненубийский язык (восточносуданская семья), древнейшие тексты на котором датируются VIII–IX вв. Наиболее поздний древненубийский текст датируется 1485 г., а уже в середине XVII в. для нужд католической миссии на Верхнем Ниле был составлен словарь древненубийского языка из более чем 7000 слов. Таким образом, развитие нубийских языков, бытующих и сегодня в долине Среднего Нила, можно проследить на материале более тысячи лет – редкий случай для Африки.

В XVII–XVIII вв. в Европе выходят в свет словари и грамматические описания ряда языков Западной и Южной Африки. Практически все они также были составлены миссионерами. Среди языков, заслуживших внимания в тот период, можно назвать волоф, сереер, акан, йоруба в Западной Африке, а также нама в Южной Африке. Последний был исследован не только миссионерами, но и в конце XVII в. немецким учёным Петером Кольбе, чей труд стал известен по всей Европе.

Общеевропейское увлечение энциклопедическими сводами знаний, порождённое проектом Д. Дидро и его коллег-энциклопедистов во Франции во второй половине XVIII в., отразилось и на изучении языков Африки, которых к тому времени европейцы знали уже несколько десятков. Пастор Ольдендорп составил список слов из языков африканских рабов на Карибских островах, преимущественно вывезенных с побережья Гвинейского залива. В 1787 г. испанский аббат Лоренсо Гервас издал «Многоязычный словарь более чем 150 языков для понимания механизма речи», в который были включены и данные африканских языков, а позже дополнил его записями молитвы «Отче наш» на более чем тридцати языках. Впоследствии этим приёмом пользовались многие учёные.

Усилие в том же направлении было предпринято и в России, где по повелению императрицы Екатерины II Санкт-Петербургская академия разослала по всем губерниям список из ок. 300 слов для перевода на всевозможные языки империи. Под руководством академика П. С. Палласа в 1787–1789 гг. были опубликованы 2 тома «Сравнительных словарей всех языков и наречий», а уточнённое алфавитное издание 1790–1791 гг. содержит уже данные по 33 языкам Африки, преимущественно западноафриканских. Хотя ни этот, ни иные сопоставительные своды языковых данных большого научного значения не имели, при всей своей наивности они проложили дорогу новой науке, перевернувшей представления о языке, – сравнительному языкознанию.

Первое известное суждение относительно родства языков Тропической Африки принадлежит итальянскому мореплавателю Андреа Корсали, совершившему плавание в Индию во втором десятилетии XVI в. Он, в частности, писал: Всё побережье [Африки] от заливов Красного моря и вплоть до мыса Доброй Надежды… – это всё один язык; а от мыса Доброй Надежды и вплоть до островов Зелёного Мыса говорят на другом языке [Cole 1971: 7].

Однако лишь в 1808 г. немецкий путешественник и учёный Г. Лихтенштейн опубликовал исследование, где на основании проведённого сравнения выделил ряд существенных различий между южноафриканскими языками, относимыми сегодня к койсанской макросемье («готтентоты») и группе банту («кафры»). Вслед за этим была опубликована одна из первых классификаций языков Африки. Она принадлежит немецким учёным И.-Х. Аделунгу и И.-С. Фатеру, работавшим в период бурного развития в Европе науки о сравнении языков. В 1812 г. выходит их совместный труд «Митридат», третий том которого посвящён в том числе языкам африканского континента. Классификацию Аделунга – Фатера можно сравнить со взглядом из космоса: в то время как берберские языки на севере и «бушмено-готтентотские» (койсанские) языки крайнего юга Африки были однозначно выделены благодаря особому строю фонетической и грамматической систем, языки остальных народов, населяющих огромные пространства между этими крайними точками, были сгруппированы под обобщающим названием «центрально-африканских». Благодаря наличию списков слов авторам удалось выделить некоторые группы близкородственных языков – так на языковой карте Африки, тогда ещё представлявшей собой практически сплошное белое пятно, появляются объединения языков «мандинго» (манден, подгруппа языков семьи манде), «амина» (акан, макроязык семьи ква) и «конго» (некоторые близкородственные языки группы банту бассейна р. Конго).

Ил. 1. Негроидный антропологический тип

Ил. 2. Восточноафриканский антропологический тип

Ил. 3. Койсаноидный антропологический тип

Ил. 4. Пигмоидный антропологический тип

Некоторые из основоположников сравнительного языкознания занимались и языками Африки: так, первое полноценное описание языка акан было опубликовано в 1828 г. Расмусом Раском, работавшим с одним из носителей языка в Копенгагене. К тому времени торговые связи между европейскими колониями в Западной Африке и местными государствами стали более интенсивными и требовали большого внимания к изучению языков. В Европе издаются уже десятки описаний и словарей африканских языков: второе издание библиографического справочника по языкам мира, выпущенное И.-С. Фатером в 1847 г., оказалось вдвое больше, чем первое издание 1812 г.

Постепенно заслуги по описанию языков континента переходили от миссионеров к профессиональным учёным. Африканское языкознание зародилось в недрах классического востоковедения: именно востоковеды первыми обратили внимание на структуру языков Африки, их особенности. Внимание учёных повысило качество анализа: так, в начале XIX в. английский учёный Т. Баудич впервые обратил внимание на смыслоразличительное значение тонов в языке акан (впоследствии, однако, о них забыли ещё на полвека).

Южная и Юго-Восточная Африка стали объектами внимания со стороны языковедов несколько позже, чем языки запада континента. В начале XIX в. в печати появляются записи на языках коса, зулу, ронга. В 1814 г. выходит в свет первый краткий словарь языка суахили. Английский лингвист Дж. Причард в 1826 г. предложил термин «кафрская (Kaffrarian) семья языков» южной части Африки, носителей которых он подразделял на три основные группы – собственно кафров, народы Мозамбика и народы Конго. Именно Причарду, по-видимому, принадлежала честь первому предположить генетическое родство между языками семьи банту. В 1837 г. он написал: Идиомы всего африканского континента к югу от экватора, за исключением готтентотских диалектов… показывают несомненные доказательства родства [Cole 1971: 8]..

Ко второй половине XIX в. определённые регионы Африки были уже «закреплены» за метрополиями, владевшими колониями на их берегах. Французский исследователь Ж. Дард опубликовал в 1825 г. словарь и грамматику сенегальского языка волоф, а С. Кроусер в 1843–1852 гг. в Лондоне – словарь и грамматику нигерийского языка йоруба, материалы по языкам игбо, иджо и нупе. Англичанин Х. Голди издал в 1857 г. грамматику языка эфик в дельте Нигера. Однако, несмотря на то что Германия до конца столетия вовсе не имела колоний в Африке, лидерство в изучении языков Африки в тот период начинает завоёвывать именно немецкая школа языковедов. Особую роль в этом сыграли немецкие лингвисты Вильгельм Блик, Генрих Барт и Сигизмунд Кёлле.

Перу первого из них принадлежит пионерская работа в африканском языкознании того времени – «Сравнительная грамматика южноафриканских языков», изданная в Лондоне [Bleek 1862–1869]. В ней В. Блик, ученик К. Р. Лепсиуса, провёл детальный сравнительный анализ фонологических систем различных языков семьи банту, предложив и сам этот термин для её наименования, а также представил систему именных классных префиксов, нагляднее всего характеризующих родственные связи между языками банту в разных частях Африки. Блик стал и первым лингвистом, фактически обозначившим границы того крупнейшего языкового объединения, известного сегодня как нигероконголезская макросемья. В частности, он писал: Все языки, к которым относятся данные словники, принадлежат к обширной семье, которая, за исключением готтентотских диалектов, включает в себя языки всей Южной Африки, а также большинство языков Западной Африки; безусловно, языки отси или ашанти [акан], а также буллом и тимне [темне] в Сьерра-Леоне. Семья гор [гур], включающая широко распространённых фула, а также аккра [га] и волоф, могут также считаться родственными им; как в том числе и укуафи [бантуязычные маасаи?] возле истоков Белого Нила, и тумале [носители кордофанских языков] в Дарфуре. Таким образом, именно Блику принадлежит честь первого, пусть и эмпирического, утверждения о родстве языков на пространстве от устья р. Гамбии до устья р. Оранжевой.

Сигизмунд Кёлле работал в Западной Африке, а именно в Сьерра-Леоне и Либерии. Эти места были уникальными для изучения африканских языков: именно здесь были основаны поселения освобождённых в Америке рабов, происходивших из различных частей Африки. Работая здесь, можно было одновременно пользоваться материалом десятков языков. Первые работы по языкам жителей Сьерра-Леоне были выпущены в начале XIX в., однако труды Кёлле существенно превзошли все предшествующие описания по уровню анализа. В 1854 г., после его возвращения из Африки, в Европе были опубликованы сразу четыре монографии Кёлле, из которых, пожалуй, наибольшую известность получила его «Polyglotta Africana», монументальная коллекция глоссариев из примерно трёхсот слов и фраз на 167 языках Западной Африки [Koelle 1854]. Тысяча двести страниц «Полиглотты» Кёлле по сей день остаются почти неисчерпаемым источником сведений о языках Африки XIX столетия, даже несмотря на множество ошибок, за которые справедливо критиковали Кёлле уже его современники. Благодаря работе Кёлле, во-первых, удалось составить весьма точную этнолингвистическую карту Западной Африки. И во-вторых, Кёлле, в чьи задачи не входило сравнение столь обширных данных, всё же попытался вычленить некоторые крупные объединения языков региона по генетическому принципу. В частности, некоторые из групп, выделенные им, соответствуют современным представлениям:

«северо-западные атлантические языки» – атлантической семье языков;

«северо-западные верхнесуданские» или «манденга» – семье языков манде;

«северо-восточные верхнесуданские» – семье языков гур.

Прослеживаются в работе Кёлле и другие признанные ныне генетические объединения – так, три подгруппы «верхнегвинейских языков» в его «Полиглотте» соответствуют нынешним языкам семьи кру, группы гбе (семья ква) и группы йорубоидных языков семьи бенуэ-конго. Кёлле составил также подробную грамматику, сборник текстов и словарь языка канури – первое системное описание языка сахарской семьи.

По стопам С. Кёлле шёл его соотечественник, немецкий лингвист Г. Штейнталь, которого можно назвать основоположником сравнительного изучения языков манде. В своей работе [Steinthal 1867] он подробно исследовал основные языки семьи манде (манинка, сусу, ваи и др.) и установил их тесное родство на основании лексических и грамматических изоглосс.

Если Кёлле охватил своим исследованием преимущественно языки прибрежной зоны Западной Африки, то работа Г. Барта «Собрание и обработка центральноафриканских словарей» [Barth 1862] посвящена языкам глубинной, малоисследованной к тому времени части региона. В его работе содержатся словари и грамматические очерки некоторых крупных языков современных Нигерии, Мали, Чада и Нигера: это атлантический язык фула, чадские языки хауса, лагван и вандала, сахарские теда и канури, центральносуданский багирми и изолированный нило-сахарский язык маба. При этом Барт указывал на определённые признаки родства как чадских, так и сахарских языков.

Немец Г. Кёлер в тот же период стал первым исследователем языка иджо (1848), его соотечественник Б. Шлегель издал первый труд по языку эве (1856). Первые исследования в области нилотских языков (в первую очередь маасаи) принадлежат перу немецких учёных фон Эвальда и Крапфа, последний также является автором исследований по кушитским языкам, в т. ч. оромо и сомали.

К середине XIX в. относятся первые попытки создания транскрипции для записи сложных для европейца звуков африканской фонетики. В 1848 г. в Лондоне вышла в свет памятка для миссионеров, авторы которой попытались унифицировать системы записи специфических африканских фонем. Несмотря на то что этот труд состоит всего из шести страниц, он стал известен и был воспринят многими ведущими исследователями (включая и С. Кёлле), и явился фундаментом для разработки универсального фонетического алфавита для записи языков Африки. Спустя несколько лет, опять же по просьбе лондонской миссионерской администрации, известный исследователь языков Северной Африки Карл Рихард Лепсиус издал «Стандартный алфавит для унификации записи бесписьменных языков и приведения их к единообразной орфографии, основанной на европейской графике». Лепсиус придерживался принципа «одна фонема – одна графема» и для его соблюдения ввёл в оборот большое количество диакритических знаков, что впоследствии стало препятствием для записи тонов. Позже на основе алфавита Лепсиуса свой универсальный фонетический алфавит предложил К. Майнхоф, а в 1920-х гг. Д. Вестерман, недовольный обилием сложных символов в Международном фонетическом алфавите (International Phonetic Alphabet, IPA), предложил для записи африканских языков усовершенствованный, но весьма простой в использовании алфавит. Его система, использующая удвоение гласной для показателя долготы и французские «акценты» для обозначения тонов, используется большинством африканистов по сей день. Тем не менее быстрое развитие теории фонологии позже потребовало множества нововведений как для транскрипции отдельных языков, так и для обозначения региональных фонетических явлений.

Множество исследований, вышедших в свет в середине XIX в., продемонстрировали европейским учёным, что африканские языки, во-первых, чрезвычайно многочисленны (языковая чересполосица удивляла всех первых африканистов) и, во-вторых, столь же разнообразны. Более того, составители первых сводов данных по языкам Африки не могли не отмечать, что большая плотность различных по словарю и структуре языков в Западной Африке и Судане резко контрастирует с единообразием языков банту Юга Африки. Эти мысли привели к необходимости разработать единую генетическую классификацию языков континента наподобие той, что уже существовала для индоевропейской, семитской, уральской и других языковых семей Евразии.