Текст книги "Леди и смерть"

2

Мисс Соммерсвиль не случайно поторопилась уединиться в отведенной ей спальне. Предупредительный доктор Вуд еще накануне попросил доставить ему свежую почту, поступившую на имя миссис Пейтон и мисс Соммерсвиль за последние дни.

Среди полученных писем и приглашений, переданных ей Сьюзен, одно Джейн хотелось прочитать как можно скорее. Девушка весь вечер старалась не думать о взволновавшем ее конверте, почерк на котором она, кажется, узнала, но все же в конце концов не выдержала и предложила подругам распрощаться на ночь.

После ей пришлось вытерпеть обязательную процедуру подготовки ко сну. Новая горничная, нанятая ею в Уэймуте, беспрестанно отвлекалась – богатая и изящная обстановка комнаты приводила ее в восхищение. Дом, который лорд Гренвилл снимал в Уэймуте, отнюдь не выглядел скромным жилищем, но его нельзя было и сравнивать с отделкой Гренвилл-парка, так что восторги наивной горничной можно было понять. В другой день Джейн снисходительно выслушала бы болтовню прислуги, но сегодня ее терпение было полностью отдано подругам, и на Молли его уже не осталось.

Довольно резко молодая леди приказала девушке поскорее закончить свою работу и оставить ее в покое и сделала вид, что не заметила задрожавших губ Молли и готовых пролиться слез. Мисс Соммерсвиль не всегда помнила о хороших манерах, но мало кто из ее друзей замечал это.

Когда расстроенная горничная ушла, Джейн развернула письмо. Она не ошиблась! Послание было от незнакомца, перевернувшего ее и без того неспокойный мирок.

Прошло уже три с половиной месяца с того дня, когда она получила первое письмо от этого человека. И она до сих пор не смогла бы внятно описать чувства, испытываемые после прочтения того послания. В нем без обиняков говорилось, что автору известна тайна, необдуманно доверенная покойной матерью Джейн одной из своих подруг. Давно почивший мистер Соммерсвиль не является родным батюшкой мисс Джейн Соммерсвиль – вот в чем состоял этот удивительный секрет! А настоящий отец Джейн ныне здравствует и процветает.

Вот только сообщить имя этого джентльмена таинственный доброжелатель не то чтобы отказывался, но желал получить за свою протекцию сумму в пятьсот фунтов, слишком значительную для того, чтобы отнестись к полученному письму как к чьей-то дурной шутке.

Джейн намеренно оставила в стороне переживания по поводу возможного романа ее матери с каким-то мужчиной. В конце концов, она и сама не безгрешна, чтобы осуждать свою матушку. К тому же миссис Соммерсвиль давно упокоилась на кладбище.

Другое дело – неизвестный джентльмен. Если он и вправду благороден и состоятелен, как утверждает тот, кто сообщил о нем, то вполне может проявить радость, обретя дочь. Разумеется, Джейн не осмелится разрушить репутацию этого человека, да и свою собственную, и своей семьи, во всеуслышание назвавшись дочерью своего настоящего отца. Секрет необходимо будет уберечь от падкого до скандалов общества, но она с этим справится. Только бы узнать, есть ли во всем этом хоть доля правды…

Найти пятьсот фунтов было для нее почти непосильной задачей, тем не менее она согласилась бы на что угодно, лишь бы разрешить эту загадку. На летний пикник у миссис Пейтон она, в знак согласия на условия таинственного автора письма, надела голубой шарф и в последующие дни ожидала нового послания, но его не последовало.

Она и злилась, и расстраивалась, и давала себе слово позабыть о недостойном человеке, так гадко подшутившем над ней, но не могла. Много раз она перебирала в памяти всех известных ей подруг матери, ныне живущих и покойных, но так и не смогла решить, кому миссис Соммерсвиль могла доверить столь важный секрет. Мать Джейн отличалась легкомысленным нравом, и подруг у нее было множество, при этом Джейн не помнила, чтобы она кого-то выделяла особо.

Иначе дочери не потребовалось бы искать пятьсот фунтов и потакать шантажисту. Она просто пришла бы к этой даме и попросила рассказать всю правду. Хуже, если этой дамы уже нет в живых и ее переписка находится в руках наследников. Не исключено, что все обстоит именно так, и кто-то из них решил за счет мисс Соммерсвиль увеличить свое наследство на кругленькую сумму.

Неожиданно Дафна высказала мысль, показавшуюся Джейн разумной. Как-то, когда Эмили отдыхала в своей комнате после прогулки, а лорд Гренвилл беседовал с сыном в своем кабинете, миссис Пейтон завела разговор об убийстве на кладбище.

– Откуда вообще взялась эта мисс Гилбертс? И как она могла так быстро покорить лорда Мортема? Конечно, она недурна собой, но не настолько, я думаю, чтобы такой мужчина, как Мортем, забыл о своем долге!

– Не знаю. Право же, какая теперь разница… Думаю, кто-то из знакомых рекомендовал ее леди Мортем, – Джейн не была расположена говорить о гибели своей горничной, но Дафна не унималась.

– Я уверена, она заторопилась в полицию, потому что у нее были основания опасаться за свою жизнь. Наверняка они вместе с твоей Энн это придумали – требовать у Мортема денег. Энн не поступила бы так без чьего-то указания, она ведь была милой девушкой… Как ты считаешь?

Джейн вынуждена была призадуматься. Она и сама никак не могла поверить, что ее горничная способна на столь дерзкий и в то же время опрометчивый поступок, характер Энн казался ей совсем другим. Слова Дафны могли оказаться правдой, но узнать, как все было на самом деле, уже не удастся никому. Мисс Гилбертс ни за что не сознается, даже если она и придумала этот план, ведь это будет означать, что она отчасти повинна в смерти Энн!

Однако если подозрения Дафны достойны внимания, выходит, эта компаньонка леди Мортем – бесчестная особа, способная использовать любое обстоятельство для своей выгоды. Такая вполне может злоупотребить доверием нанявшей ее леди и проявить неподобающее любопытство, покопавшись в бумагах своей хозяйки. Что, если в какой-нибудь из шкатулок она нашла письмо миссис Соммерсвиль? И сколько еще чужих тайн можно отыскать у леди Мортем, бывшей некогда одной из первых сплетниц графства? Джейн вдруг испугалась, что окажется права.

– Боже мой! Я ведь думала о том, что письмо могла написать Энн, а теперь мне кажется возможным ее сговор с мисс Гилбертс. От моей горничной ее подруга узнала, как сильно меня беспокоит потеря нашего состояния, а мисс Гилбертс предложила ей заработать на моей беде. Сколько еще наших соседей получили подобные письма? Уж не придумала ли мисс Гилбертс всю эту историю о порочащей мою мать связи с неизвестным мужчиной с одной лишь целью – получить без всякого труда пятьсот фунтов?

Все эти вопросы мисс Соммерсвиль могла бы задавать себе каждый вечер, пока они были в Уэймуте, и позже, в гостях у мистера Аскли, но у нее хватило силы духа отложить их на потом и не испортить себе отдых.

Грезы о состоятельном джентльмене, который мог бы позаботиться о ее приданом, были слишком заманчивыми, чтобы отказаться от них вовсе, но молчание таинственного автора письма приводило к неутешительному выводу – всю эту историю следует раз и навсегда позабыть, а рассчитывать, как и прежде, на удачный брак Ричарда.

Брат редко писал Джейн, и она опасалась, вернувшись домой, найти в почте стопку писем от кредиторов. К ее радости, ничего подобного она не обнаружила. Либо Ричарду в последнее время сопутствовало везение, либо требования уплатить долги чести переправлялись туда, где он был сейчас. Веселый, обаятельный Ричард Соммерсвиль находил жизнь прекрасной, а самым большим удовольствием считал игру. И никакие увещевания сперва родителей, затем дяди, сестры и друзей не могли избавить его от склонности доверять свои деньги переменчивой удаче.

Но первый вечер после возвращения из затянувшегося путешествия Джейн собиралась посвятить заботе о самой себе, беспокойство о брате может подождать до тех пор, пока она не окажется под собственной крышей.

Оставшись одна, она развернула послание, увидеть которое страшилась и в то же время надеялась на лучшее. Как и первое письмо, оно представляло собой смесь вежливости и дерзости. Похоже, автор получил некоторое образование, но его никак нельзя назвать человеком утонченным и хорошо воспитанным.

«Мисс Соммерсвиль!

Приношу многочисленные извинения за то, что обстоятельства не позволили мне раньше продолжить нашу переписку. Сперва неотложные дела лишили меня возможности условиться с вами о встрече, хотя мной с благодарностью принято известие о вашем согласии принять из моих рук драгоценную бумагу, способную подарить вам отца. Отца, которого, замечу, вы не станете стыдиться, как и он, без сомнения, не найдет ни единого повода разочароваться в такой дочери, как вы. Но об этом вы скоро сможете судить сами, не полагаясь на чье-либо мнение.

Позже, когда мне оставалось лишь написать вам и предложить наиболее удобный способ завершить наши дела к обоюдному удовольствию, выяснилось, что вы в компании ваших друзей пожелали переменить унылую атмосферу окрестностей Торнвуда на более приятные места. Из опасений, что письмо попадет в нечистоплотные руки, мне оставалось лишь дожидаться вашего возвращения. Стоило мне узнать о скором окончании вашего путешествия, как я тотчас, отложив другие занятия, пишу вам это письмо.

Осмелюсь надеяться, ваши намерения добраться до благополучного финала этой истории остались неизменными. Как и ваша доброта, которая не позволит вам оставить меня прозябать в нищете после того, как судьба моя переменилась самым горьким образом.

Записку на имя Р.С.К. с приложением чека на некую сумму, о которой мы договорились несколько месяцев назад, мне желательно будет получить не позднее двадцатого ноября на почте Торнвуда, где вам незамедлительно вручат коричневый конверт с бесценным, осмелюсь это утверждать, посланием вашей матушки. Конверт уже ждет вас, на нем подписано ваше имя, поскольку у меня нет никаких сомнений в вашем благородстве и в моем полном к вам доверии.

На этом мне остается лишь пожелать вам пережить счастливейшие мгновения воссоединения с вашим батюшкой. Возможно, провидение когда-нибудь позволит мне выразить вам лично мое благорасположение и признательность за ваше бесконечное терпение и отзывчивость».

– Какая наглость! Если бы Ричард не знал, что у меня нет пятиста фунтов, я бы подумала, что это послание написал мой братец! – Джейн яростно скомкала письмо, затем развернула вновь.

Намек в последней фразе на будущую встречу напугал ее. Неужели этот человек будет требовать у нее еще денег? Мисс Соммерсвиль едва ли не согласилась с выходом, который избрал для себя лорд Мортем – покончить с шантажисткой прежде, чем она будет вымогать все новые и новые суммы!

Джейн насмешили лицемерные фразы о полном к ней доверии. Она не сможет обмануть писавшего ей, забрав на почте конверт и не оставив взамен обещанные пятьсот фунтов. Ей не позволит это сделать не только щепетильность, но и страх за свою жизнь. Последовать за Энн вовсе не хотелось, хотя горничная сама шантажировала другого человека, а мисс Соммерсвиль вот-вот станет жертвой вымогателя.

А вот сколь велики шансы, что в коричневом конверте окажется именно то, на что она хотела бы надеяться? Расстаться с огромной суммой и узнать, что тебя обманули, – как она перенесет это?

– И все же я должна рискнуть. Уже слишком поздно отказываться, я надела голубой шарф и дала понять, что согласна с тем, что предложит эта дерзкая особа. Теперь я не сомневаюсь, что это написала женщина, – говорила себе Джейн. – Намек на злую судьбу вполне можно отнести к мисс Гилбертс, ведь леди Мортем выгнала ее, и теперь ей не найти другого места, если только она не сменит имя и не уедет подальше отсюда. Кто бы ни был этот Р.С.К., я заплачу пятьсот фунтов, пусть даже разочарование лишит меня рассудка! И если я не воспользуюсь шансом изменить свое будущее, буду сожалеть всю жизнь!

Итак, решение она приняла. Оставалось придумать, где взять пятьсот фунтов. Даже если бы Ричард был дома и мог похвастаться хорошим выигрышем, она не станет просить денег у брата. Легкомысленный Соммерсвиль разболтает половине графства о таинственных делах своей сестры, и сплетницы не оставят Джейн в покое, пока не доберутся до истины или не сочинят какую-нибудь невероятную историю, и еще неизвестно, что для нее окажется хуже.

– Эмили! Только она сможет дать мне пятьсот фунтов сразу, если нужно, она без труда возьмет их у мужа. Придется попросить ее помочь мне, за оставшиеся три дня я не смогу собрать нужную сумму, если стану просить понемногу у всех своих друзей. – Другого выхода у мисс Соммерсвиль не было.

Но как объяснить леди Гренвилл, зачем ей потребовалась такая огромная, по ее собственным меркам, сумма?

– Я должна буду рассказать ей правду, – пробормотала Джейн, тяжело вздыхая. – Если не сказать ей ничего, Эмили подумает, что я хочу оплатить карточный долг Ричарда, и не даст мне денег.

Леди Гренвилл не одобряла образ жизни Соммерсвиля, хотя и относилась к нему по-дружески, ведь они вращались в одном кружке и виделись едва ли не каждый день.

Эмили не нравилось и то, что Джейн старается приискать брату невесту с большим приданым. Они даже ссорились из-за этого, так как мисс Соммерсвиль желала свадьбы Ричарда со Сьюзен Холтон в то время, как у Ричарда был тайный роман с миссис Пейтон, о чем случайно услышала Эмили.

Все они сумели пережить эту неприятную историю, сохранив дружбу, а Сьюзен так и не узнала о коварстве двух своих подруг и джентльмена, которому едва не отдала свое сердце. После недавних разоблачений скрывать что-либо от Эмили не было никакого смысла, и Джейн не сомневалась, что та поможет ей, даже если сочтет ее поиски настоящего отца непоправимой ошибкой.

– Она уже так много знает о нас с Ричардом, что еще одна тайна не испортит ее отношения ко мне. Тем более что я не собираюсь делать ничего дурного. Эмили всегда радуется, если справедливость торжествует, а я как раз ищу справедливости. Мой отец, если он и вправду жив, должен узнать обо мне!

Успокоив себя подобными рассуждениями, Джейн улеглась в постель. Конечно, лучше было бы пока вовсе ни с кем не делиться своим секретом, но, если уж по-другому нельзя, Эмили – самая надежная и верная ее подруга.

3

Спустя два дня миссис Меллотт с дочерью и племянницей принимали у себя леди Гренвилл и двух ее подруг, миссис Пейтон и мисс Холтон.

На поездке к Меллоттам настояла Дафна, которая никак не могла насытить любопытство и желала узнать побольше подробностей о трагедии, которой окончилась помолвка Филиппа Рис-Джонса. Эмили неохотно уступила, и то лишь потому, что считала необходимым по-соседски поддержать Рис-Джонсов и Меллоттов. Ей было жаль обеих молодых девушек, многие семьи не захотят теперь породниться с ними. Убийство – слишком заметное пятно на фамильном древе, пусть Рис-Джонс и не успел жениться на мисс Гринлоу.

Мисс Эвелин Меллотт, пышная восемнадцатилетняя блондинка, такая же говорливая, как ее матушка, была не прочь поделиться всем, что знала о смерти мисс Гринлоу, но при матери старалась держаться скромно. Две ее младших сестры еще не выезжали и могли хотя бы надеяться, что к моменту их выхода в свет злосчастная помолвка кузена забудется. Эвелин не так повезло, ее поклонник охладел к ней, и ее круглый розовый подбородок трясся от возмущения, когда она рассказывала о том, как презрительно смотрела на нее тетушка этого джентльмена.

Миссис Меллотт была польщена визитом леди Гренвилл и ее подруг, но, увы, ее рассказ не прибавил ничего нового к тому, что уже было известно всему графству. Эмили, испытывавшая с некоторых пор отвращение к статьям об убийствах и их обсуждению, довольно скоро постаралась переменить тему разговора, намеренно не замечая разочарованной гримаски миссис Пейтон.

– Я рада, что мисс Рис-Джонс снова со своей семьей. Должно быть, пансион наскучил вам после того, как вы добились ошеломительных успехов в науках, – обратилась леди Гренвилл к молчаливой Кэтрин Рис-Джонс. О ее болезни Эмили решила на всякий случай не упоминать.

Худощавая, все еще угловатая в свои семнадцать лет, мисс Рис-Джонс, увы, не могла считаться хорошенькой. Большие светлые глаза навыкате и непозволительно широкий рот придавали ей сходство с лягушкой, хотя улыбка ее была довольно милой. Девушка слегка покраснела, но не успела ответить на комплимент – вмешалась тетушка.

– О, директриса пансиона не менее четверти часа рассыпалась в похвалах нашей Кэтрин! Все три мои дочери вместе не прочли столько книг, сколько она одна! И она получила первый приз за умение красиво писать – великолепную старинную чернильницу! Принеси ее, Кэтрин, наши гостьи должны взглянуть на этот шедевр!

Мисс Рис-Джонс послушно поднялась и вышла из комнаты.

– Вы скоро увидите, какая это удивительная вещь! Один из попечителей пожертвовал ее в качестве приза, Кэтрин узнала, что чернильница хранилась в его семье чуть ли не сто лет! – продолжала восхищаться успехами племянницы заботливая тетушка, не обращая внимания на насмешливые гримаски мисс Эвелин.

– Мисс Рис-Джонс не выглядит счастливой, покинув стены пансиона, – заметила Сьюзен, которой надоели все эти разговоры о чистописании. – Ее, конечно, переполняет сочувствие к несчастьям брата.

– Вы совершенно правы, мисс Холтон! Она очень переживает из-за того, что Филипп стал таким замкнутым, потеряв невесту. Он и прежде не был особенно жизнерадостным юношей, но лучшего племянника и представить себе нельзя, – тут же ответила миссис Меллотт. – Последние недели он почти не занимается делами своего поместья, бродит по лесам и полям в одиночестве… Китти, бедняжка, хочет вернуться домой, чтоб ему не было так одиноко, но я не могу отпустить ее, это будет неприлично!

– Почему бы ей не найти компаньонку? У Рис-Джонсов ведь достаточно средств, – заметила миссис Пейтон.

Эмили сдержала улыбку – уж не сама ли Дафна метит на место этой компаньонки, пока муж в отъезде? Пожалуй, Кэтрин не повредило бы общество миссис Пейтон, Дафна смогла бы расшевелить ее. Девушка слишком вялая, похоже, она еще не осознает, что однообразные дни в пансионе миновали для нее безвозвратно. К тому же Кэтрин не мешает научиться подбирать себе туалеты, маскирующие худобу и неловкость, и опытная компаньонка сумела бы если не преобразить, то хотя бы заметно улучшить ее внешность.

– После того, как эта ужасная мисс Гилбертс разрушила жизнь Мортемов, я ни за что не позволю Филиппу привести в дом незнакомую женщину! – возмутилась миссис Меллотт, отчего ее пышно взбитая прическа, явно дополненная шиньоном, накренилась, словно знаменитая колокольня в Пизе. – Кто знает, как дурно она повлияет на Кэтрин да еще, чего доброго…

Тут почтенная женщина внезапно умолкла, бросив косой взгляд в сторону сидящих рядом Эвелин и Сьюзен. Дафна понимающе кивнула – конечно же, миссис Меллотт имела в виду, что компаньонка мисс Рис-Джонс может соблазнить Филиппа, подобно тому как мисс Гилбертс сбила с пути истинного лорда Мортема. Эмили подумала, что ведь это никому не известно – как начался роман Мортема и мисс Гилбертс, но едва ли не все члены местного общества единодушно обвинили в случившемся женщину, чуждую их кругу, а потому заведомо виновную. Хотя, конечно, в данном случае все, скорее всего, так и было, уж очень мало Мортем походил на сердцееда.

Гостьи сидели молча в ожидании мисс Рис-Джонс, и миссис Меллотт посчитала необходимым поддержать беседу, раз уж ее племянница задержалась.

– До того, как случилась эта трагедия в семье Гринлоу, мы все были потрясены жуткими убийствами молодых девушек, о которых писали все лондонские газеты. Вы ведь, наверное, тоже слышали эту историю о том, что убийца оказался сумасшедшим?

Дафна с готовностью подтвердила, что слухи об аресте убийцы дошли до Уэймута, правда, с некоторым опозданием, а Сьюзен прибавила, что ее дядя и миссис Говард проявили единодушие, запретив ей видеть любую из присылаемых в дом Говардов газет даже с расстояния десяти футов.

– Подумать только, человек из достойной семьи, с хорошей репутацией, внезапно начал убивать девушек, за которыми до того ухаживал! – миссис Меллотт, похоже, не находила в этой теме ничего неприличного для ушей Эвелин и мисс Холтон. – Его невеста расторгла помолвку, и он лишился рассудка!

– Я всегда считала, что мужчины слабы духом, – фыркнула Эвелин. – Ну какой женщине пришло бы в голову мстить так жестоко всем мужчинам подряд, если ее обманул один из них?

– Действительно! – засмеялась миссис Пейтон. – Женщина лучше сама обманет троих-четверых мужчин и почувствует себя удовлетворенной, нежели примется истреблять их!

Эмили раздраженно принялась листать лежащий на столике альбом с гравюрами. Она уже начала думать, что возвращение в Гренвилл-парк – не самая большая награда за то, что приходится ежедневно выслушивать бесконечные истории об убийствах. «Как будто мало того, что случилось всего лишь за пару недель с их знакомыми, так они еще обсуждают утратившего разум мужчину, с которым ни одна из них, к счастью, не встречалась!»

Сама она, конечно, читала в газетах об этом молодом человеке, сыне состоятельного торговца зерном. Он убил пятерых девушек в своем квартале после того, как его помолвка закончилась разрывом. Лондонская полиция почти год пыталась найти убийцу, а все потому, считала Эмили, что жертвы неосмотрительно скрывали от своих родителей нового поклонника.

«Этого не случилось бы, если б в их семьях царило доверие, – думала леди Гренвилл, не вслушиваясь в разговор. – Чрезмерно строгие или же расчетливые родители, выбирающие женихов для дочерей по своему вкусу, рискуют потерять намного больше, чем любовь своих детей. Луиза и я вышли замуж по любви, надеюсь, и Кэролайн, когда она полюбит кого-нибудь, не придется скрывать свои чувства от отца и матери!»

К радости Эмили, наконец, вернулась Кэтрин Рис-Джонс, и дамы с любопытством принялись рассматривать ее сокровище. Старинный чернильный прибор и в самом деле вызывал неподдельный интерес у каждого, кто его видел. На посеребренной подставке располагалась фигура рыцаря высотой не меньше фута, мечом поражающего некрупного, но довольно упитанного дракона. Чернила наливались внутрь дракона, а его голова служила чернильнице крышкой и поднималась, стоило только отвести в сторону руку рыцаря, сжимающую меч.

На взгляд леди Гренвилл, это была довольно громоздкая и бесполезная вещь. Скорее всего, попечитель пансиона получил ее в наследство от какого-нибудь дядюшки и не знал, что с ней делать дальше. Выбросить означало бы проявить неуважение к почившему, а для использования по назначению чернильница была слишком велика.

И тут подвернулась удачная возможность сбыть с рук эту диковинку и при этом произвести впечатление своей щедростью на директрису пансиона и других попечителей, чем владелец рыцаря с толстым драконом не преминул воспользоваться.

Следом за Кэтрин в гостиную пробрались младшая дочь миссис Меллотт и маленький Лоренс, будущий лорд Гренвилл, которого Эмили взяла в эту поездку, чтобы он мог поиграть с Патрицией. В отличие от своей мачехи мальчик пришел в полный восторг от чернильницы и принялся умолять Эмили подарить ему точно такую же на будущее Рождество.

Дамы рассмеялись, даже бледное лицо мисс Рис-Джонс порозовело от удовольствия, и она охотно позволила мастеру Лоренсу внимательно рассмотреть все детали рыцарских доспехов и несколько раз открыть и закрыть крышку в виде головы дракона, так как чернильница была пуста и ковер миссис Меллотт не подвергался опасности.

– Ты же слышал, что мисс Кэтрин получила этого рыцаря не как подарок, а как награду за прилежание. Тебе тоже надо хорошо выполнять все задания мисс Роули, и, когда она перестанет жаловаться на твое нежелание держать перо правильно, может быть, отец сумеет найти в Лондоне что-то подобное.

Ребенок огорчился, но леди Гренвилл не расположена была давать опрометчивых обещаний: во всей Англии, может быть, не нашлось бы второй такой же чернильницы.

Из опасений, что Лори начнет капризничать, Эмили пожелала прервать визит. На прощание она пригласила миссис Меллотт со старшей дочерью и племянницей на чай в воскресенье, и приглашение было охотно принято.

По дороге к дому мисс Холтон, где уже водворилась и Дафна, подруги неминуемо должны были обменяться впечатлениями. Начала, конечно же, миссис Пейтон.

– Эвелин вне себя от досады. Не сомневаюсь, она третирует кузину, как будто это Кэтрин повинна в том, что семья Меллоттов оказалась замешана в истории с убийством.

– Ее можно понять, – сочувственно вздохнула Сьюзен, чья помолвка тоже была омрачена смертью. – Эвелин теперь не скоро найдет жениха…

– Если бы горничную нашей Джейн убили до того, как Генри сделал тебе предложение, неужели, ты думаешь, он отказался бы от тебя? – покачала головой Эмили. – Мисс Меллотт просто еще никто не полюбил по-настоящему, настолько, чтобы не принимать во внимание неприятности в ее семье.

– Горничная все же не была связана со Сьюзен, – возразила Дафна. – Вот если бы ее Минни не умерла тихо в своей постели, а выпала из окна прямо под ноги гостей, как моя несчастная Салли, матушка мистера Говарда вполне могла бы попробовать отговорить его от помолвки.

– Тогда мне очень повезло, что миссис Говард живет в другом графстве, – протянула Сьюзен.

– В своем письме Уильяму она намекала, что могла бы две-три недели погостить в Гренвилл-парке, но мой муж предпочел не заметить намека, – усмехнулась Эмили. – С него достаточно визитов его властной бабушки, и даму с характером миссис Говард он в своем доме не потерпел бы.

Дафна попыталась еще что-то сказать об убийстве невесты Филиппа Рис-Джонса, но леди Гренвилл прервала ее, жестом указав на Лори, сидящего рядом с мисс Холтон. Не стоило вести подобные разговоры при ребенке, и остаток пути леди говорили лишь об осенних модах.

Почти весь вечер Эмили думала о Джейн. Сумела ли ее подруга хотя бы отчасти вернуть душевное равновесие или же лишилась и той малости, что оставалась у нее после того, как она открыла Эмили свой секрет?

На следующий день по возвращении из поездки, когда Сьюзен и Дафна после обеда отправились к Холтонам, Джейн, охотно принявшая приглашение леди Гренвилл остаться в ее доме еще на ночь, заявила, что хотела бы обсудить с ней вопрос огромной важности.

«Неужели Ричард проиграл все, что у них осталось? – забеспокоилась Эмили. – Или она нашла жениха? Навряд ли есть еще какие-то темы, которые могут казаться ей столь же важными».

– Уильям уже не потревожит нас сегодня, – произнесла она вслух. – Он, кажется, больше нас всех рад вернуться домой и теперь будет несколько недель сидеть затворником в своем кабинете.

– Ему придется выезжать, два или три раза он должен принять приглашения поохотиться и обязательно побывать на осенних балах, – возразила мисс Соммерсвиль. – Но, конечно, мы не будем видеть его так часто, как в Уэймуте и в гостях у мистера Аскли.

– О, да, учитывая, что он сперва и вовсе не хотел покидать Гренвилл-парк, мой муж проявил себя в последние недели образцом учтивости и общительности, – с некоторой горечью усмехнулась Эмили. – Но давай вернемся к тому, что тебя беспокоит, дорогая Джейн.

Мисс Соммерсвиль не требовалось время, чтобы собраться с духом, ведь она приняла решение поделиться с Эмили своей тайной еще накануне вечером, поэтому сейчас заговорила совершенно спокойно.

– Я бы хотела попросить у тебя в долг некоторую сумму денег, довольно большую. Мне необходимо пятьсот фунтов, послезавтра.

Леди Гренвилл, уже настроившаяся внутренне на финансовые затруднения Джейн, не особенно удивилась этой просьбе. Очевидно, по выражению ее лица подруга поняла, о чем она думает, потому что следующая фраза мисс Соммерсвиль разрушила теорию Эмили.

– Дело вовсе не в том, что Ричард опять проигрался и не может заплатить долг чести. Эти деньги нужны мне, и мне не у кого больше их попросить.

– Конечно же, ты можешь рассчитывать на мою поддержку, – любопытство Эмили было разбужено этой фразой, но она считала непозволительным расспрашивать Джейн. – Я возьму чек у лорда Гренвилла сегодня же вечером.

Она почувствовала благодарность Джейн за возможность пройти в кабинет Уильяма и поговорить с ним, пусть даже и о деньгах. Ей хотелось увидеть, чем он занят, неужели до сих пор часами рассматривает портрет своей первой жены, хотя вот уже четыре года женат на ней, Эмили?

Своих средств у леди Гренвилл сейчас не было, но супруг никогда ей не отказывал, тем более что она крайне редко просила его дать ей денег сверх того, что получала на платья, шляпки и другие столь необходимые леди вещи.

– Я должна рассказать, зачем мне потребовалась такая крупная сумма, – Джейн считала себя обязанной объясниться, но еще больше ей хотелось узнать, что скажет Эмили обо всей этой истории с появлением у нее нового батюшки. – Знаю, ты скажешь, что я могу не делать этого, твоя доброта и такт настолько велики, что иногда даже хочется, чтоб ты не была столь безупречной.

Светло-серые глаза Эмили удивленно расширились. Она и не думала, что подруг может раздражать ее бескорыстие и самоотверженность, к тому же она отнюдь не считала себя идеальной леди. Но Джейн не дала ей возможности увести разговор в сторону от главной темы.

– Выслушай меня, и мне станет легче, когда ты разделишь со мной груз этой тайны, ведь она давит на меня уже несколько месяцев.

Леди Гренвилл послушно кивнула и с этого момента ни одним звуком не собиралась прерывать мисс Соммерсвиль, догадываясь, что та расскажет ей что-то действительно важное.

– Пятьсот фунтов я должна уплатить совершенно незнакомому мне человеку в обмен на письмо моей матери, в котором говорится, что моим отцом, настоящим отцом, является не мистер Соммерсвиль, а совершенно другой джентльмен. И этот джентльмен, по всей видимости, ничего не знает о том, что у него есть дочь. Я вполне осознаю, что это письмо может быть обманом, что платить вымогателю – ошибка, которую совершают не слишком умные люди в погоне за призрачным шансом на удачу, но ничего не могу с собой поделать. Мне нужен этот шанс!

Джейн сделала паузу, но Эмили, верная своему намерению, продолжала молча смотреть на нее в ожидании продолжения, и только глаза ее еще более округлились, выдавая глубочайшее изумление. И что обрадовало мисс Соммерсвиль, осуждения на лице подруги она пока не заметила.

– Я получила первое послание от этого человека еще в конце июня. Мне предлагалось подать знак, если я согласна заплатить за письмо, на пикнике у Пейтонов. Ты, конечно, помнишь тот день, тогда случилось несчастье с горничной Дафны, и все мы были огорчены и растеряны. Наверное, незнакомец не нашел возможности поговорить со мной после пикника, мы ведь остались, чтобы поддержать Даффи, а все остальные гости спешно разъехались. Как бы там ни было, до вчерашнего дня я не получала больше никаких известий и все это время гадала, кто бы это мог быть.