Текст книги "Сердце Дракона. Книга 11"

Глава 963

Хаджар с Эйненом, выйдя в коридор подземелий Тайной канцелярии, аккуратно прикрыли за собой дверь. Пока островитянин восстанавливал на ней охранные волшебные символы, Хаджар внимательно следил за обстановкой.

Больше всего место, в котором он оказался, походило на канализацию. Покатые, влажные стены, сужающиеся к своду, до которого можно было и рукой дотянуться. Покрытые черной плесенью и грибком. Старые, изрезанные глубокими трещинами, сквозь которые стекала вязкая алая жидкость.

Она тягучими каплями падала в желоб, пересекающий пол по центру.

Сначала Хаджар подумал, что это некая разновидность смолы. Какой-нибудь волшебный алхимический ингредиент, который определенным образом влияет на сознание или энергию заключенных, но, присмотревшись, Хаджар лишь поспешно отшатнулся.

Это была кровь.

Черная, густая, застарелая, пропахшая болью и отчаянием.

За время жизни в безымянном мире Хаджар уже привык, что во всех легендах есть лишь немного… легенды, в то время как все остальное – сильно искаженная историческая быль.

Но вот к тому, что слухи могут быть не только слухами, еще предстояло приспособиться.

– Жуткое место. – Хаджар дотронулся пальцами до жидкости, текущей по желобу рядом с его ногами.

Как и ожидалось, это тоже была кровь.

– Ты себе не представляешь, варвар, – прошептал островитянин, закончивший восстанавливать магическую печать. – Я видел здесь такое…

Хаджар посмотрел на друга скептическим взглядом, а затем демонстративно вытер кровавые пальцы о влажную от сырости стену.

– Хм… хотя да, ты-то как раз знаешь, – спохватился лысый.

Вместе они пошли мимо остальных камер.

– Это нижний уровень их цитадели. – Эйнен аккуратно перешагивал через тела охранников. Никто из них не был убит – воины лишь мирно спали. Кто-то – свернувшись калачиком, подложив под голову свое оружие, другие – и вовсе посасывая большой палец и что-то вереща. – Не беспокойся, когда они проснутся от моего зелья, ничего не вспомнят.

– Знаешь, друг мой, я бы не беспокоился, даже если бы ты сказал, что они не проснутся.

Эйнен лишь “криво улыбнулся”, хотя внешне выражение его лица никак не изменилось.

– Ты сказал нижний этаж, есть другие?

– Я насчитал девять, – ответил лысый. В данный момент, пройдя через отворенную решетку, разделявшую коридор на две половины, он принялся в той же ловкой и быстрой манере восстанавливать печать и на ней. – Здесь держат самых опасных… гостей. Чем выше – тем более цивилизованно. Что, как мне кажется, весьма метафорично и…

– Можно я прерву твои философствования, островитянин, до того как ты их начал? И если что, это риторический вопрос.

– Варвар, – только и ответил Эйнен.

Пока тот возился с решеткой, Хаджар подошел к одной из камер. У той не была закрыта задвижка, которую охранники отодвигали, чтобы посмотреть, что происходит с пленником.

Примерно секунду Хаджар боролся с искушением, но затем, поддавшись ему, заглянул внутрь. Заглянул и, осенив себя священным знамением, отшатнулся.

Видимо, с ним, несмотря на пребывание на девятом уровне цитадели Тайной канцелярии, палачи обошлись относительно гуманно. То, что Хаджар увидел внутри, будет преследовать его в самых страшных ночных кошмарах.

На распятье висел мужчина. Его черные волосы клочьями спускались с подпаленного, изрезанного, а местами и вмятого внутрь черепа.

Длинные, грязные, они касались пола, где по ним поднимались склизкие личинки каких-то мерзких насекомых.

Левая нога, не доходя до бедра, заканчивалась обломанной, гниющей плотью и костью. Обмотанная пропитанными мазями бинтами, он ссохлась с ними в единое тошнотворное целое.

Пальцы на руках были вывернуты под неестественными углами. Какие-то из них обрезаны, изломаны, обглоданы или и вовсе рассечены надвое – и ржавеющая пластина торчала поперек ногтя.

Мужское естество пленника, будто в насмешку, было приколото на противоположной стене к доске, украшенной весьма похотливой резьбой.

Между ног мужчины свисала трубка, по которой желтая жидкость стекала прямо ему на вторую ногу.

И все это были лишь мелкие и незначительные детали по сравнению с тем, что палачи сотворили с его торсом. Хаджар мог поклясться, что там, где у людей находится живот, у этого торчала кормушка для крыс…

Хаджар прижался затылком к стене и принялся быстро-быстро дышать. Он видел всякое в своей жизни. Видел кадавра, которого они с Эйненом повесили в его же камере – именно так выглядел совсем недавно и сам Хаджар.

Он видел свою няню, с которой Примус сотворил, как тогда казалось, невообразимое.

Видел ужасы войны, перед которыми меркли многие пытки.

Но то, что за мгновение он рассмотрел в этой камере…

И запах.

Запах, который забирался внутрь легких, проникал в каждую клеточку организма, вглубь души, комком скатывался где-то под черепной коробкой, а затем скручивал внутренности в тугой жгут.

– Лучше не смотреть, – Эйнен выпрямился и отошел от решетки. – Пока я тебя искал, варвар, увидел такое… такое… не знаю. Может, Дарнас и не стоит того, чтобы за него столько людей кровь проливали. Если уж он творит подобное со своими подданными.

– В каждой стране есть подобная цитадель. – Хаджар, отдышавшись, сплюнул. Он прекрасно помнил, как в детстве даже его собственный отец в компании главы схожей службы уходил на чей-нибудь допрос… – К тому же кто знает, что они сотворили. Может, как и я, вырезали чей-нибудь клан в военное время…

– Может, – с философскими нотками согласился Эйнен. – Пойдем. Слишком мало времени. Зелья хватит лишь до конца этого часа.

Хаджар уже сделал было шаг, как из камеры донеслось:

– Ворон… кружит над миром… безымянным… Ворон могильный… песню… поет… Миру конец… вскоре… грядет.

Старая, очень старая детская считалка-страшилка. Еще сам Хаджар пугал ею Элейн, когда мама просила последить за младшей сестрой, а сама удалялась по королевским делам.

Но вот…

Что-то такое, с чем Хаджар не мог тягаться, заставило его развернуться и подойти обратно к камере с жутким пленником.

Он заглянул внутрь.

Этот человек при всем желании не смог бы говорить. У него был не только вырван язык, но и отсутствовала нижняя челюсть.

– Ворон… – донеслось словно изнутри его самого. Изнутри его сознания. Но и этого быть не могло, ибо на шее пленника так же, как недавно и на шее самого Хаджара, был рабский ошейник. – Ворон… Слышишь взмахи ворона внутри твоей души… Северный Ветер?

Хаджар вздрогнул, а потом схватился за рукоять двери. Та была заперта. Без всякой магии. Без единой руны. Без капли энергии. Но даже всей силы Хаджара, сопряженной с мистериями ветра и меча, не хватило, чтобы хоть на миллиметр сдвинуть рукоять.

– Не пытайся, Северный Ветер. – Единственный глаз пленника, несмотря на все раны и пытки, горел ясным огнем разума. – Меня не спасешь. Я предан и забыт. Я, как могильный ворон, под первым кладбищем сокрыт. Меня не найти. Меня не отыскать. Я лишь под мира конец воспряну опять. И в пламени ярком, в ком первое имя сгорит, свободу вздохнуть мне обрести предстоит.

Хаджар дергал ручку, но сколько бы он ни старался, она не поддавалась.

– Что ты делаешь, варвар? – Эйнен положил ладонь на плечо Хаджару, и тот вздрогнул еще раз.

– Ты не слышал?! Он назвал меня по имени.

Эйнен нахмурился. Не в своей привычной манере, а действительно сдвинул брови.

– Вряд ли он уже что-то кому-то скажет.

– Что?

Хаджар вновь посмотрел внутрь камеры. Там в углу комнаты лежал пожелтевший от времени скелет.

– Ты уверен, что вся дрянь местных палачей из тебя вышла? – Эйнен выглядел обеспокоенным и настороженным.

Хаджар еще раз проверил свое тело при помощи собственного разума и духа, а потом еще и призвал всю мощь нейросети. Лишь последняя смогла найти в нем сотую долю процента нечистот, но этого было недостаточно, чтобы вызывать подобные галлюцинации.

– Может, магия Анетт дала осечку? – предположил Эйнен.

– Может, – задумчиво протянул Хаджар, невольно дотрагиваясь до руки, где в татуировки его имени Анетт вплела знаки своей магии, чтобы Эйнен смог отыскать товарища.

Они могли бы проникнуть в цитадель Тайной канцелярии и без мучений Хаджара в качестве пленника, если бы не тот факт, что та была защищена непроницаемыми чарами, которые снаружи было никак не пробить.

Лишь изнутри.

И именно такой пронзающей иглой и стал Хаджар.

Имелись свои плюсы в том, что некромантия была запрещена в Дарнасе и семи империях несколько эпох назад и потому являлась малоизученной ветвью магии.

– Пойдем. – Эйен развернулся и направился к винтовой лестнице. – Ты идешь?

– Да, конечно, – кивнул Хаджар.

Он смотрел на то, как во тьме коридора, в самом его начале стояла фигура, недавно висевшая на распятье. Стояла на одной своей жуткой ноге.

– Найди меня, Северный Ветер, – шептала она, – до того как несчастный влюбленный уничтожит звезду миров.

И она… он… оно исчезло, оставив после себя тьму, сырость и пустоту.

Хаджар несколько раз вздохнул и отправился следом за товарищем.

О произошедшем он подумает как-нибудь в следующий раз.

Глава 964

– Не понимаю, зачем тебе досье Тарезов, – произнес Эйнен, вооруженный самыми разными приспособлениями, большинство из которых не только выглядели чем-то невероятно волшебным и несуразным, но еще и имели довольно сильную ауру могущественных артефактов.

Хаджар же в этот момент стоял около спящего за собственным письменным столом генерала Декоя Шувера. Ужас всего Даанатана, ищейка императора Моргана, в данный момент мирно сопел и пускал слюни на какие-то, без всякого сомнения, важные документы.

Кабинет Шувера, как и, по слухам, императорский, был достаточно невелик по площади. В нем помещался один-единственный шкаф, занимавший всю левую стену, напичканный свитками, талмудами и чем-то, очень отдаленно напоминающим папки.

Некие перевязанные веревками деревянные плашки, внутри которых покоилось сразу несколько свитков. И на каждом висела магическая печать, которую даже Хаджару лучше было бы не трогать. Если он, конечно, не хотел лишиться руки или какого-нибудь другого выступающего органа.

Некоторые из “папок” были прикрыты отрезами ткани с начертанным на них гербом той или иной дворянской семьи. Видимо, в столице, помимо семи кланов, имелись и другие крупные организации, за которыми следил генерал Шувер. Но оно и понятно – когда отыскать более удобный момент, чтобы изменить соотношение сил, как не во время войны.

Кроме шкафа здесь был массивный стол из драгоценных пород дерева, несколько дорогих ковров из Моря Песка и витраж во всю северную стену. Из него открывался просто потрясающий вид на Восьмой проспект, в центре которого и расположилась резиденция Тайной канцелярии.

Тайное хранилище, в котором держались документы, касающиеся самых опасных сфер интересов Шувера, найти было не так уж и сложно. Хотя несложно для Эйнена – Хаджар бы никогда не отыскал.

И неважно, что он был сокрыт под картиной императора. Это в мире Земли можно было что-то придумать с запирающим механизмом или просто картину в сторону отодвинуть.

Здесь же некий умелец наворотил столько волшебства, различных рун и иероглифов, что одного взгляда сквозь Реку Мира, после того как Эйнен снял скрывающую пелену, было достаточно, чтобы даже у Хаджара голова разболелась.

И это учитывая, что он был Повелителем.

Как Эйнен, имея стойкость разума Рыцаря духа даже не развитой стадии и тем более не пиковой стадии, с этим справлялся – одной Великой Черепахе известно.

– Дай еще его крови.

Хаджар посмотрел на Шувера, на щеке которого и без того уже три пореза алели.

– А ты уверен, что он не проснется? – настороженно спросил Хаджар.

Не то чтобы он боялся силы Шувера, просто что-то ему подсказывало, что даже всей его мощи не хватит, чтобы выбраться из закрытой Тайной канцелярии.

Не нужно было быть контрабандистом Эйненом Кесалия, чтобы заметить невероятное количество разнообразной магии, которой был пропитан каждый камень в кладке этого здания.

Войдя сюда по своей воле, уже мало кто смог бы выбраться наружу. Даже Оруну потребовалось бы раскрыть весь свой потенциал, чтобы сломить то нагромождение чар и магии, которое здесь имелось.

Что, кстати, наводило на мысль, что “Запретный город” был защищен куда сильнее, чем хотел показывать народу Морган…

– Зелье, которое я распылил в системе их вентиляции, создал наставник Макин, планируя усыпать им “Запретный город” и всех великих героев, которые пришли бы на прием к императору.

– Прием для великих героев?

– Скорее, если верить документам Макина, их очередное собрание. – Эйнен, не оборачиваясь к другу, продолжал орудовать около портрета императора. – Он утверждал, что именно на нем решаются самые важные вопросы Дарнаса.

– Значит, это все же не просто звание и положение слуги…

– Скорее, личного поверенного, – согласился Эйнен. – Но тем не менее Макин считал, что император и все великие герои хранят вместе какую-то тайну. И что они нужны конкретно в Дарнасе, чтобы защищать и оберегать эту тайну. И что после смерти Оруна Моргана куда более нервирует внутренняя ситуация, нежели война с Ласканом.

– Думаешь, это связано со страной драконов?

Хаджар действительно имел от своего названого брата секреты, но страна драконов и ее сеньоритет над семью империями в них не входили.

– Вряд ли, – пожал плечами островитянин и вонзил в портрет какую-то волшебную иглу. – Кровь, варвар, дай мне уже его кровь.

– Ах да, прости.

Хаджар в четвертый раз рассек Синим Клинком щеку генерала Шувера, а затем усилием воли отправил несколько капель в сторону Эйнена.

Тот точно таким же образом подхватил их и опустил на металлическую плашку, которую прицепил к вонзенной внутрь портрета игле.

– Очередные тайны и интриги, – вздохнул Хаджар и устало покачал головой. – Раньше было проще, друг мой.

– Когда нам нужно было защищать караван Рахаима от бандитов и мы не знали, что Рахаим – волшебная копия Повелителя, который обитает в мифическом подземном городе, что он ищет легендарную библиотеку Города Магов, потому что был с детства влюблен в девочку, которая на самом деле волшебный голем, а человек, который хотел нас определить и помешать нам, преданный им же самим сын, Санкеш, бывший принц и раб, сбежавший с настоящего Севера? Если это время, мой друг, обошлось для тебя без тайн и интриг, то да, раньше было проще.

– Ты ведь не мог обойтись без этой лекции, да?

Эйнен вновь пожал плечами.

– Тайны, варвар, – это суть нашего мироздания. Все вокруг нас – тайна. Начиная от первого вздоха младенца, заканчивая мгновением смерти. От нас, простых адептов, идущих на ощупь по пути развития, сокрыта за шорами целая вселенная. Мы же лишь смотрим на нее через приоткрытую щелочку.

Хаджар грязно выругался.

– Лучше бы ты работал молча.

– Лучше бы ты не был таким варваром, – “хмыкнул” Эйнен, а затем, перебивая Хаджара, ловко чем-то щелкнул, где-то что-то повернул, начертил волей несколько волшебных рун и иероглифов, после чего портрет императора свернулся свитком и исчез в верхней части рамы.

– Опять же, – островитянин сделал шаг назад и отряхнул руки о штаны камзола, – об этом веками бы пели песни барды. Об Эйнене Островитянине, не только проникшем в цитадель Тайной канцелярии, но и обокравшем тайник самого генерала Шувера. Мои праотцы, наверное, пару эпох от радости пить будут.

– Скромен, – фыркнул Хаджар.

Он подошел поближе к тайнику – простой выемке внутри стены, в которой лежало несколько свитков. Среди прочих он нашел и тот, что был украшен печатью с гербом клана Тарезов.

– Можешь смело их брать в руки, варвар. Они лишены той магии, что свитки в шкафу.

– Не находишь это странным?

– Нет, – тут же ответил Эйнен. – Самоуверенным, надменным, презрительным к тем, кто попытается взломать это хранилище, – безусловно. Но не странным.

– Резонно, – согласился Хаджар.

Он вытащил свиток торгового дома Тарезов и, развернув его на мгновение, тут же свернул обратно. Даже не имея нейросети, этого было бы достаточно, чтобы в любой момент иметь доступ к запечатленной на нем информации.

Убирая документ обратно, рука Хаджара внезапно вздрогнула.

Внутри, разумеется, лежало не ровно семь свитков, а больше двух десятков. И среди прочих Хаджар увидел и самый невзрачный. Самый тонкий. Самый старый и явно давно уже не открывавшийся.

Он был связан веревкой, замкнутой в печати с гербом парящего ворона.

Хаджар уже видел этот символ.

Символ Ордена Ворона, последователей Черного Генерала, первого из Дарханов.

– Проклятье, – выругался Хаджар. – Все же, лысый, в Море Песка действительно было проще…

Глава 965

– Ты уверен, что хочешь пойти один?

Сокрытые под тенями Эйнена, друзья стояли около высокой стены, за которой скрывался квартал лучших и самых успешных торговцев Дарнаса.

В отличие ото всех остальных кварталов, район Тарезов никогда не закрывался, да и охрана у него как таковая практически отсутствовала. Во всяком случае, на внешнем периметре.

Там, где находились лучшие магазины и торговые лавки с самыми редкими артефактами, алхимическими ингредиентами, свитками различных техник и знаний.

Здесь продавали все, что можно продать, начиная от тканей и заканчивая древними картами сокровищ. И покупали все, что можно купить.

Так что, говоря, что они стояли около высокой стены квартала, Хаджар имел в виду именно внутреннюю часть владений Тарезов. Ту, что как раз таки была третьей по защищенности после “Запретного город” и дворца Тайной канцелярии.

Несмотря на относительную тонкость стен (всего в два шага) и на скудность охраны на парапете (по два стражника через каждые сто метров), здесь имелось просто невероятное количество магии.

Один лишь факт присутствия у подножья любого постороннего был бы мгновенно зафиксирован, а в случае необходимости заглядевшемуся на многочисленные лавки и магазины прилетело бы по голове какой-нибудь волшебной дрянью.

Единственным исключением из общей пелены волшебства являлись ворота, ведущие в сад дворца Тарезов. Их охраняли отнюдь не люди, а четыре голема, огромных пса, стилизованных под мифических псов-стражей. Массивные, с квадратными челюстями, огненной гривой, рыжей шерстью и лапами толщиной с дубовый ствол.

Каждый пес в холке возвышался на добрых пять метров, а в длину был вчетверо больше.

Хаджар не сомневался, что в поединке смог бы их одолеть, но явно не обошлось бы без крови и потерь с его стороны. К тому же в данный момент он находился не в своей пиковой форме. А подобные подвиги потребовали бы максимума сил.

– Сделка с Хельмером – только моя сделка, лысый. – Хаджар облачался в специальные одежды, сшитые Анетт и Эйненом из ткани страны островов.

Они обладали особыми свойствами поглощать магию вокруг себя. Вкупе с магией Слов мертвых Анетт у островитянина и чернокожей волшебницы получился весьма дорогостоящий артефакт, за который в определенных кругах предложили бы баснословные суммы.

Впрочем, не только в определенных – Хаджар был уверен, что Тайная канцелярия тоже не отказалась бы приобрести наряд, позволяющий незамеченным пробраться в большинство магически укрытых строений.

Единственное но – человек, надевший этот костюм, не должен был использовать никаких техник или мистерий. Иначе он тут же выдал бы свое присутствие и, более того, полностью уничтожил бы тонкую магию костюма.

– Тогда до встречи, друг мой. – Эйнен отошел на несколько шагов и, присев, подставил сжатые лодочкой ладони. – Пусть дух обезьяны, укравшей персик мудрости из сада Яшмового Дворца, пребудет с тобой.

Обезьяна-воровка, пошедшая против небес в составе армии Черного Генерала, была символом-защитником всех пиратов и авантюристов. Хаджар уже давно хотел спросить, какую связь она имела с техникой Эйнена – самой лучшей и могущественной его техникой – “Радужной обезьяной”, но все никак не решался.

У всех были свои тайны…

Фиолетовые глаза друга сверкали во тьме яркими звездами.

– До встречи, – кивнул Хаджар.

Черные плотные одежды тесно облегали его фигуру, превращая Хаджара в живую мумию. Взяв разбег, он оттолкнулся сначала от земли, а затем и от подставленных рук Эйнена.

В ту же секунду островитянин, будто в противоход толчку стопы друга, рухнул внутрь своей тени и исчез.

Хаджар же взмыл в небо. Из-за тяжелых темных облаков выплыла красавица царица ночи. Почти полная луна. Почти закончившийся срок, отведенный им демоном.

Хаджар, раскинув руки, дождался, пока достигнет пика инерции, застыл на пару мгновений, лежа в воздухе, а затем позволил телу свободно падать спиной вниз.

Взмахнув рукой, он выпустил ленту. Она, бесшумнее хищной змеи, обвилась вокруг торчащего над стеной зубца. Схватившись за нее, Хаджар рухнул вниз, а затем, ведомый инерцией, вновь взмыл в небо, но на этот раз уже куда выше – до границы парапета.

Кошкой, без единого звука, он приземлился на мыски ног и подушечки так же обмотанных лентами пальцев. Рывком он подлетел к ближайшим стражникам.

Коротким тычком сжатых пальцев в затылок выбил позвонок, крепящий ствол к черепу. Смерть мгновенная и безболезненная.

Первый из стражников еще не успел упасть, как Хаджар уже опутал все той же лентой рот второго. Тот лишь замычал, когда его голова несколько раз крутанулась вокруг своей оси.

Их обоих Хаджар усадил к зубцу стены, а затем поставил между ними заранее заготовленную бутылку вина. Если кто-то увидит их издалека, то примет за вусмерть пьяных. Пройдет не меньше минуты, прежде чем он сначала попробует докричаться, потом догадается и осознает, что это мертвецы.

Простые решения – всегда самые верные.

Хаджар, оттолкнувшись от парапета крепостной стены, прыгнул спиной вниз – так, чтобы видеть, что происходит наверху. В воздухе сделав несколько кувырков, он упал аккурат за пышным цветущим кустом. Шипы потянулись к нему, будто принюхиваясь, а затем замерли.

Весь тот красивый, изящный сад с фруктовыми деревьями, прудами, полными рыбы, каменными дорожками и мостами на самом деле был не предметом восхищения для взоров гостей (хотя и им тоже), а одним из самых надежных стражей.

Досье генерала Шувера, включавшее подробную карту дворца, который был едва ли не богаче самого “Запретного города”, подробно описывало каждый куст и каждое дерево, каждую клумбу и пруд.

Клан Зеленого Молота и его маги постарались выполнить заказ Тарезов на совесть и создали огромного живого стража, способного уничтожить даже взвод Безымянных, рискни они сюда проникнуть без приглашения.

Выражение “Мой дом – моя крепость” в случае аристократии приобретало особенно яркие краски.

Осторожно проходя по зачарованным камням дорожек, пересекающих смертельно прекрасный сад, Хаджар вскоре подошел к стене высокого, почти семидесятиметрового дворца. Он в дань уважения предкам Тарезов, выходцев из Моря Песка, был сделан в том же стиле.

Пузатые стены, башни, увенчанные приплюснутыми куполами, напоминающими булавы. И обилие белого камня, синей росписи, сделанной не краской, а драгоценными камнями.

– Торговцы, – процедил Хаджар.

Осторожно, прижимаясь к стене и затихая, когда мимо него проходили патрули местной стражи (не в пример Хищным Клинкам здесь редко когда можно было встретить Рыцаря духа выше чем средней стадии), Хаджар подошел к двери, ведущей внутрь восточного крыла дворца.

Именно там, по тем же донесениям Шувера, находилась “таинственная, неисследованная область, в которую не пускают даже ближний круг Сальма”.

Войдя внутрь, Хаджар оказался в простом зимнем саду. И если бы не досье, не знал бы, что и делать, а так он подошел к яблоне и надавил на ее выступающий корень.

В центре зала тут же заскрипел колдовской механизм, и внутрь пола начала уходить винтовая лестница. Хаджар аккуратно спускался по ней в глубину тусклого сумрака, освещенного при помощи волшебных факелов.

И чем дальше лез, тем ярче ощущал происходящее внизу нечто.

Вскоре он оказался на балконе огромного амфитеатра площадью в сотню метров. Вдоль его границы стояли статуи различных существ, пришедших из самых жутких и древних сказаний. Мужчины с ногами козлов и рогами оленей держали свод на плечах. Женщины с двумя парами грудей прижимались ими к статуям других мужчин, чьи половые органы извивались настоящими змеями.

Крылатые подобия девиц расправляли перья, которыми также держали своды. У их ног-лап лежали мужчины, которые больше походили на животных.

Неудивительно, что в последние дни по донесениям мало кого из клана Тарезов видели в городе – мерзкие сектанты собрались в этом амфитеатре.

Закутанные в балахоны, обнаженные, пребывая в трансе, они то поднимались, то кланялись, стоя полукругом, некоему каменному божеству.

Жуткий монстр, похожий одновременно на десятки разнообразных тварей, склонился над алтарем.

Точно так же, как над ним склонился и Сальм. В его руках блестел кинжал, сделанный из неизвестного Хаджару материала.

На самом же каменном ложе, опутанный волшебными веревками, лежал полураздетый Карейн Тарез, на груди которого блестел начертанный кровью волшебный символ.

Кому принадлежала кровь, догадаться было нетрудно – рядом, у самого подножия, лежала одна из жен Сальма. Из ее рассеченного горла до сих пор капала алая жидкость.

Взгляд Хаджара пересекся со взглядом Карейна. И его сухие, разбитые губы прошептали:

– Помоги… друг…

Один удар сердца, второй, затем Сальм, что-то крича на незнакомом языке, опустил кинжал на грудь Карейна. Хаджар в это мгновение уже устремился вперед в рывке, усиленном мистериями и энергией.

Но вместо того, чтобы оттолкнуть Сальма в сторону, он вдруг оказался пойман рукой Карейна, который успел скинуть одну из веревок.

Кинжал воткнулся не в центр волшебного символа, а куда-то под ребро.

– НЕТ! – заревел Сальм, и вокруг него начало раскрываться что-то куда более жуткое, чем просто “Истинное королевство меча”.

Но было поздно, Хаджар чувствовал, как вместе с Карейном проваливался внутрь каменного постамента.

Они, держась за руки, все падали и падали, пока Хаджар не осознал себя лежащим в траве.

Вокруг него поднимались высокие зеленые стебли, а над головой плыли белые кучевые облака, закрывавшие синеву лазурного неба и яркое полуденное солнце.

Только что была ночь, теперь день.

Только что он находился в амфитеатре какой-то секты, а теперь лежал на заливном лугу.

И это не было иллюзией. Он не присутствовал здесь своей душой или сознанием.

Это была реальность.

– Где мы?

– В мире… духов… – прохрипел откуда-то слева Карейн. – В… стране… фейри… А теперь помоги мне… пока… я не истек… кровью…

Хаджар выругался.