Текст книги "Сердце Дракона. Книга 11"

Глава 960

– Твой отец мертв, мальчик, – произнес Хаджар и удивился тому, как с его уст сорвалось это слово “мальчик”.

Привыкший сталкиваться с существами намного старше и могущественнее самого себя, Хаджар внезапно с удивлением обнаружил, как поменялся с ними ролями.

И вот он сам, могущественный и “старый”, стоял перед лицом талантливого юнца. Юнца, к которому не питал ничего, кроме жалости. Жалости от того, что их свела судьба.

Жестокая ирония, которую так любит эта уродливая старуха – судьба.

– Я тоже это чувствую, Дархан, – кивнул Парис.

Он не сводил карих глаз с Хаджара. Следил за каждым его движением. Аура Рыцаря духа, сопряженная с мистериями уровня “Оружия в сердце”, разливалась вокруг мальчика.

И тому не нужно было призывать своего духа, чтобы Хаджар понял, какой именно силой владеет подросток.

В этом поколении клан Хищных Клинков породил не одного монстра меча, а двух. Но вот ведь трагичная комедия жизни, ни одного из них он не сможет уберечь и удержать в своем лоне.

Может, это потому, что таким птицам не суждено широко расправить свои крылья?

Хаджар не сомневался в том, что однажды Парис превзойдет Тирисфаля. И возможно, самого Хаджара. Перед лицом подобного гения Хаджар был не более чем просто талантливый мечник.

Да и то его талант лежал не на чистом пути меча. Ему не было суждено зажечь в Реке Мира свою звезду меча, которая слилась бы с той, что уже есть. Того, к чему, по сути, стремился каждый мечник.

– Для меня честь сразиться с тобой, Дархан. – В глазах мальчика не было ни страха, ни сожалений. Лишь стремление к битве. – Пожалуйста, не сдерживайся. Я хочу узнать, насколько крепок мой меч.

Хаджар обнажил Синий Клинок. Он вложил в этот удар силу и мистерии и направил меч в сокрушающем секущем ударе. Прозвучал звон металла. Искры, превращаясь в шары энергии, плавили стены и крушили древние камни.

* * *

Яростный поток энергии, разбивая потолок, заставил стоявших на площадке зрителей закричать от ужаса.

“Королевства”, которыми Агвар и Сальм укрыли народ, задрожали и затрещали. Оба адепта почувствовали невероятную мощь, разорвавшуюся где-то над их головами.

Нечто жуткое и смертельное.

– Все закончено. – Анис поднялась на ноги. Из ее пространственного артефакта появились просторные черные одежды, в которые она и облачилась.

О жуткой ране напоминал лишь мокнущий под дождем, развевающийся на ветру правый рукав. Меч Анис держала теперь в левой руке.

– Я, Анис Динос, выхожу из клана Кесалия и призываю свою кровь! – Она вонзила меч в землю и рассекла ладонь о его кромку. Кровь, стекая на землю, вспыхнула золотом, и на ладони Анис, которую та подняла над головой, появилась на несколько мгновений метка герба клана Хищных Клинков. – Обрядом древних! Я, Анис Динос, старшая дочь Тенеса Диноса, законного главы клана Хищных Клинков, по праву крови объявляю себя нынешним главой Хищных Клинков! Я сказала!

– Чушь!

– Глупости!

– Зарвавшаяся девка! Парис – наш законный глава!

– Парис – наследник по праву сильного!

– Твой отец был слаб! Брустр забрал корону по кодексу меча!

– Достаточно! – Даже вдвое ослабленная мощь истинного, легендарного духа меча заставила замолчать кричавших из рядов членов Хищных Клинков. Анис, тяжело опираясь на меч, смахнула намокшие локоны с лица. – Нет больше Париса Диноса! Нет его матери! Нет его брата! И нет его отца! Вся семья убийцы моего отца отправилась к праотцам! Я и Том – единственные наследники клана Хищных Клинков! И обрядом древних, если слова мои истинны, я призываю корону!

Мгновение, два, три, а затем на голове Анис появилась корона о пяти зубцах, каждый из которых представлял один из видов меча.

– Диносы! – взревела Анис. – Склонитесь перед вашей королевой меча!

Секундная заминка, а затем вперед вышел седовласый мужчина. Главный наставник меча в клане Диносов.

– Корона по кодексу меча принадлежит сильнейшему, – произнес он. – Моя королева. – И опустился на правое колено.

– Моя королева, – склонился еще один.

– Моя королева!

– Моя королева!

И сотни, тысячи членов клана Хищных Клинков опускались на колени, чтобы поприветствовать свою новую королеву. Ту, которая по праву сильного забрала корону. Так, как это было заведено в клане Диносов еще древними. Тот, кто идет по пути меча, идет по пути сильного. И лишь сильнейший может править сильными.

Так с самого рождения думали все Диносы.

Они жили этим.

В этом была их суть.

Каждого из них.

Суть в том, чтобы стать сильнейшим.

И спустя несколько ударов сердца на ногах не осталось стоять почти ни одного Диноса.

– Брат? – Анис посмотрела на своего младшего брата.

Том стоял под струями дождя. Среди преклонивших колени он возвышался огромной горой. В руках его лежал обнаженный клинок.

– Зачем тебе власть, сестра? – прошептал он. Трудно было сказать, капли дождя стекают по его лицу, или же это слезы. – Мы искали только справедливости. Только упокоения для отца и матери.

– Они упокоятся, лишь когда корона вернется законному наследнику! – выкрикнула Анис. – Сначала мне, а затем моему ребенку! – и она накрыла ладонью живот.

Шепотки полетели по рядам гостей, которые ожидали скучного рядового торжества, а пришли на самое неоднозначное событие столицы за последнее десятилетие.

– Мы могли бы остаться с нашими друзьями, – прошептал Том. – Парис бы стал главой Хищных Клинков, он ведь достоин этого, сестра… он не такой, как наш отец и дядя. Не такой, как мы с тобой… Он бы сделал наш клан великим. Сделал бы его достойным славы древних… Он бы освободил всех нас от бремени… бремени быть сильнейшими…

Бурчащий себе под нос Том вдруг поднял глаза на сестру. Яркие, горячие, преисполненные достоинства и огня. Его меч не дрогнул, когда он отсек им правый рукав камзола.

Рука не ослабла, когда он выкинул родовой меч на песок.

Сердце не пропустило удар, когда пальцы вонзились в его собственную плоть.

– В этом нет чести, Анис Динос, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Твой покойный муж показал мне путь, и да пребудут со мной боги, не убоюсь я пойти по нему.

Сверкнула молния.

Ударил гром. С ним слился полный ужаса и отчаяния крик Анис, когда Том вырывал из плеча кусок плоти, на котором был начертан герб их рода.

– С этого дня я, – прогремел рев Тома, который больше уже не скрывал своих горячих, исчезающих в дожде слез, – Том из Диносов, больше не являюсь частью клана Хищных Клинков! И пусть от меня отрекутся великие праотцы, и да сгниет моя кровь!

Плюнув на собственный кусок плоти, лежащий на песке, не обращая внимания на то, как уродливым шрамом затягивается рана на плече, Том Безродный развернулся, чтобы покинуть некогда родной дом.

– Не так быстро, юноша. – Ехидная плотоядная улыбка расчертила лицо человека, которого боялась вся столица. – Никому не двигаться! Никому не покидать квартала! Территория оцеплена моими людьми! Дело переходит в руки Тайной канцелярии!

И из-за спины генерала Декоя Шувера сквозь ворота замка единым потоком полились ряды закованных в черную броню, укрытых белыми плащами воинов.

Глава 961

Хаджар смотрел на лежащего перед ним мальчишку. В луже крови, с рассеченной грудью, он сжимал обломок своего меча. Вторая половина улетела куда-то сквозь пронзенный энергиями и мистериями потолок.

Хаджар развеял Синий Клинок и посмотрел на бледную мать ребенка. Она не смела даже пошевелиться.

– Ты… силен… Дархан.

Парис, хрипя, сплевывая кровью, поднялся на ноги. Шатаясь, он держал перед собой клочок стали, лишенный всякой силы, – бесполезный, сломанный артефакт.

– Я… пока… не смогу… победить тебя.

Хаджар смотрел на этого ребенка. В его карих глазах так и не появилось страха. Лишь сожаление. Сожаление о том, что он слишком слаб. Слишком слаб не чтобы победить, а чтобы защитить единственного по-настоящему родного ему человека.

Много ли десятилетних мальчиков, у которых с рождения лежал весь мир у ног, могут похвастаться такой волей, таким внутренним стержнем, такой силой и такой честью?

Хотя, пожалуй, они и не станут хвастаться.

– Однажды я пощадил того, кого должен был убить, мальчик, – слова давались Хаджару тяжело, – слишком многим это стоило жизни.

– Тогда… не медли… Дархан, – Парис тяжело дышал. Его руки дрожали. Но не от страха, а от слабости. – Только… прошу… выполни мою просьбу.

Хаджар смотрел на мальчика, стоявшего перед ним, но все так же видел самого себя. Видел Элизабет, замершую позади, и лежащего в луже крови Примуса.

Сколько лет он ненавидел дядю за то, что тот сделал. Сколько ночей посвятил мыслям о мести, и сколько сил давали ему эти мысли.

И сколько пустоты затем принесли.

– Почему ты не хочешь меня убить? – вдруг спросил Хаджар.

– Почему… я должен… этого… хотеть? Ты герой… нашей страны.

– Из-за меня погиб твой отец.

Брови Париса нахмурились, и он сделал шаг назад. Но не чтобы быть подальше от Хаджара, а чтобы быть ближе к матери.

– Он… обижал… маму. Сильно… обижал.

Хаджар вздохнул и посмотрел на усыпанное звездами ночное небо. Струи дождя смывали с его лица чужую кровь. Она стекала и с прекрасных одежд-доспехов, сшитых королевой Мэб. Они вновь блестели и поражали узором плывущих по небу облаков.

Хаджар однажды уже совершил ошибку, которая едва не обернулась катастрофой.

Он принес клятву, которую не мог нарушить.

Но, как говорил один безумец, носящий широкополую серую шляпу и хищный плащ, “законы неба и земли и клятвы на крови – как портовые шлюхи. Они есть, они действительно существуют, но все ими вертят так, как захотят”.

– По моей клятве я должен убить Париса Диноса и его мать. – Хаджар понимал, что идет по тонкому лезвию. И с одной стороны его была смерть, а с другой – участь куда более страшная. Бесчестие. – И никаким образом не содействовать его спасению. Благо клятва не запрещает мне ее озвучивать.

Удар сердца, затем еще один. Хаджар молился всем, кому только можно, чтобы парнишка оказался достаточно сообразителен.

Парис внезапно широко улыбнулся и оторвал правый рукав.

– С этого дня я, – ребенок, будто открыв в себе второе дыхание, едва ли не смеялся, – Парис из Диносов, больше не являюсь частью клана Хищных Клинков! И пусть от меня отрекутся великие праотцы, и да сгниет моя кровь!

Жуткий шрам появился на его правом плече. А спустя несколько секунд таким же обзавелась и его мать.

– Ты настоящий гер… – Парис Безродный не смог договорить.

Силы оставили маленькое тело мальчика, и тот упал в лужу дождя и крови. Вернее, упал бы, если бы его не подхватил Хаджар.

Он, зажав нос ребенку, вложил ему в рот несколько алхимических пилюль. Тот сделал глотательное движение, и меньше чем через удар сердца рана на его груди затянулась, оставив после себя длинный шрам.

– Почему ты делаешь это, воин? – впервые за все время подала голос мать Париса.

Хаджар поднял на нее взгляд.

– Возьмите, – он протянул пространственное кольцо, снятое с пальца офицера, – в нем достаточно денег, чтобы уехать и осесть в любой стране. Еще там есть несколько пилюль, артефактный меч и свиток с техникой. Если Парис захочет – он может ее выучить.

Женщина – бывшая аристократка, а ныне гонимая и безродная мать с ребенком – приняла кольцо.

– Почему? – спросила она еще раз.

– Надеюсь, у него будет хорошая судьба, – чуть печально улыбнулся Хаджар.

Ударившая с неба белая молния унесла из замка и лежащего без сознания Париса, и его мать.

Хаджар, устало утирая лоб, прислонился спиной к стене и так по ней и сполз. Он смотрел на небо и сиявшие там звезды.

Знал ли учитель Травеса, способный сознанием пронзать время, что однажды техника меча, которую создаст Травес, пройдет через руки Хаджара и улучшенной попадет в руки Парису Безродному, истинному гению духа меча?

– “Меч легкого северного бриза”, – прошептал Хаджар, – мое первое, пусть и не самостоятельное, творение. Интересно… делает ли это Париса моим учеником?

Хаджар сидел и смотрел на звезды. Холодные и безжизненные. Далекие вспышки прошлого, принесенные в настоящее со скоростью, немыслимой ни для смертного, ни для адепта.

Боги, говорили древние в мире Земли, наблюдают за нами глазами нашего прошлого, и глаза эти – звезды.

Хаджар однажды совершил ошибку. Но именно эта ошибка указала ему в этот вечер истинный путь. Он не был легким. Он не был простым.

Он был тяжелым.

Был сложным.

Опасным.

Смертельным.

Именно таким путем и учила идти честь.

Древние говорили “пойти по кривой дорожке”. Но бесчестие не идет по кривой тропе. Оно идет по прямой, чистой, гладкой, ровной и простой дороге. Легкой тропе.

Кривая дорожка, извилистый путь, покрытый бурьяном, с жуткими монстрами по пути, со смертью под каждым углом – это правильный путь.

Им идут единицы.

Остальные лишь слепо бредут за своим поводырем по простому пути. Пути, который ведет в никуда.

– Переобщался с Эйненом, – резюмировал Хаджар. – А может, просто вечер такой – философствовать тянет.

– Да, вечер действительно странный.

В разрушенное помещение, переступая тела мертвых, брезгливо отбрасывая ошметки плоти и окровавленные камни, вошел Декой Шувер, глава Тайной канцелярии.

– Грязно работаешь, Хаджар. – Он взял стул, который непонятно каким образом уцелел после удара, поставил его напротив сидевшего около стены адепта.

Вальяжно развернул спинкой вперед и, откинув плащ камзола, раздвинув ноги, уселся. В начищенных до блеска черных ботфортах Хаджар увидел отражение своего лица.

На этот раз на него смотрел не Примус, а сам Хаджар.

Это радовало.

Радовало тем, что из двух дорог у Хаджара хватило сил выбрать сложную.

– Стольких перебил, – покачал головой главный ищейка страны. – Скольких ты тут положил? Четыре сотни бравых воительниц Диносов? Можно сказать, оставил клан без продолжения их рода. И вот скажи мне, Хаджар Дархан, что Дарнасу делать в разгар войны, когда у них естественным образом лет через сорок пять вымрет весь клан Хищных Клинков, один из сильнейших столпов империи?

– Надеяться, что клан Кесалия займет их место.

Правда заключалась в том, что в тот вечер не один только Эйнен получил уникальную копию свитка. Сегодня каждый получил сценарий, который отличался от тех, что лежал у соседей.

Так Том узнал о том, какую клятву Анис попросила с Хаджара. И он попросил у Хаджара шанса, чтобы Анис доказала, что за годы гонений не стала копией Брустра.

И собственными глазами Том увидел, что стала.

И он собственноручно, именно Том, а не Анис, подписал смертный приговор Хищным Клинкам, который растянется на десятки лет. Достаточно, чтобы окреп род Кесалия и закончился сценарий, который Хаджар расписал своему названому брату.

– Ты ведь понимаешь, Дархан, что буквально уничтожил клан Диносов? – Шувер что-то раскачивал в руке. – И это, не спросив разрешения, при объявленном военном положении? Понимаешь, на что я намекаю?

Чтобы свергнуть колосса, не нужно было ломать всю статую целиком – достаточно разбить его лодыжки. Именно это и сделал Хаджар – разбил лодыжки. Подкосил всю огромную махину тем, что лишил ее большей части потомства.

Теперь клан ослабнет. Достаточно, чтобы спустя какое-то время его свергли.

Анис сделала свой выбор.

Она выбрала другую дорогу.

– Государственная измена, – кивнул Хаджар.

– Безумный Генерал себе не изменяет, правда? – Декой поднялся и отодвинул стул. – Изменник в Лидусе, теперь изменник и в Даанатане. Перед учителем не стыдно?

У всего есть своя цена. И особенно большой ценой назначались правильные, даже не хорошие, а именно правильные поступки.

И Хаджар собирался заплатить эту цену в полной мере.

– Надеюсь, ты не забыл, что это? – Шувер протянул перед собой то, что недавно раскачивал в руке.

Потому что только он мог его выдержать.

– Рабский ошейник, – произнес Хаджар.

Глава 962

– Очнись, варвар… – что-то ударило Хаджара по лицу. – Приди в себя… Великая Черепаха… что они с тобой сделали?

Хаджар открыл глаза. Видение или явь, правда или иллюзия, теперь ему это могла подсказать разве что нейросеть.

И, слава Высокому Небу, она подсказывала, что перед ним вовсе не очередной выверт измученного пытками, алхимией и магией сознания.

– Дружище… – Каждый слог давался Хаджару с такой болью и трудом, будто он толкал горы в небо. – Ты… выглядишь… лучше.

Эйнен действительно выглядел лучше. Шрамы на его лице были чуть незаметнее, чем прежде. Нет, островитянин не стал Повелителем, но, видимо, либо нашел, либо самостоятельно создал какое-то лекарство. Почему-то Хаджар думал, что правильным вариантом было именно второе.

Думал…

Думать – это вообще очень забавно.

Мысли, они почти как крысы, которые бегали в темнице Хаджара. Темница… интересно, а он вообще сбегал из замка Примуса или до сих пор лежит там, измученный, поседевший, скелет смертного, который возомнил себя бессмертным.

В одной из иллюзий он это видел.

Или то была не иллюзия.

А вообще…

– Приди в себя! – Очередная пощечина ожгла лицо Хаджара.

– Спа… си… бо, – прохрипел он.

Эйнен аккуратно отцепил цепи. На них были закреплены крюки, за которые подвесили Хаджара.

– Великая Черепаха, варвар… ты весишь не больше перышка.

Эйнен вытащил крюки из-под ключиц и ребер Хаджара. Опустил его на плащ, которым укрыл мокрую, гнилую солому, разбросанную по полу каменной темницы. Он отогнал крыс, которые за эти дни успели до костей обглодать пальцы Хаджара.

Надо же, какая ирония: почти четверть века назад он порой питался крысиным мясом, а теперь они мстили за своих павших собратьев, отплачивая ему той же монетой.

Жизнь действительно циклична и связна.

– Выпей. – Эйнен протянул к разбитым, разорванным губам Хаджара горлянку с пахучей жидкостью.

Глоток, один, второй.

Бесчисленные раны, порезы, ожоги, следы от укусов, вырезания плоти, кислоты, различных пыточных приспособлений. Вместе с грязной кровью, гноем из ран, нечистотами в мышцах и разрушенных энергоканалах снадобье Эйнена вымывало все, чем только успели напичкать Хаджара.

И постепенно его сознание прочищалось.

– Сейчас, потерпи, я сниму с тебя эту дрянь.

Ловкие руки авантюриста при помощи одному ему понятных волшебных отмычек всего за несколько минут отстегнули с шеи Хаджара рабский ошейник, превративший его из одного из сильнейших мечников семи империй в простого смертного.

Энергия, которая тут же хлынула в его истерзанное энергетическое тело, причиняла такую боль, что он не мог удержаться от крика.

– Потерпи, брат, – прошептал Эйнен. Закрыв ладонью рот другу, он навалился на него всем телом, а затем, достав разделочный нож, сделал разрез на горле, куда влил какую-то жгучую дрянь.

Хаджар потерял сознание.

Кажется, еще в тот момент, когда ему резали горло.

Когда он очнулся, то чувствовал себя достаточно сносно. Энергетические каналы более или менее срослись. Кончено, пройдет не меньше недели, перед тем как Хаджар вернется к своему максимуму, но и этого хватало.

Тело, приобретшее очередную роспись из жутких шрамов, не болело и выглядело сносно. Растерзанные мышцы, изломанные кости, порванные сухожилия. Все это срослось и исцелилось.

– Чтобы ты знал, мой друг, – Эйнен, сидевший рядом, вытирал краем одежд пот со лба, – я влил в тебя в данный момент половину стоимости дома Оруна.

– Великие планы… – Хаджару все еще было тяжело говорить, – требуют больших инвестиций.

– Планы? – “возмутился”, сохраняя свою привычную безэмоциональность, Эйнен. – То, что предлагаю я, вот это планы. И стоит заметить, когда мы действуем по “плану”, ничего подобного не происходит!

– Справедливо, – кивнул Хаджар.

С этим действительно было глупо спорить.

– Нет, мы разное безумство за эти годы пережили, мой друг, но это… это… это… переходит все, к Великой Черепахе, границы.

– Сочту за комплимент.

Последовала секунда тишины, а потом друзья засмеялись. Они сидели вдвоем в сердце места, которого страшилась вся столица. Пребывая в казематах, внутри дворца Тайной канцелярии, расположенного в непосредственной близости от “Запретного города”, они смеялись.

В окружении плотоядных крыс, ошметков плоти Хаджара, окровавленных крюков, за которые он лишь недавно был подвешен, они от души смеялись.

– Сколько я здесь? – спросил Хаджар.

– А ты не помнишь?

– Не помню, – покачал головой Хаджар.

Его воля была крепка. Даже слишком. Он бы не сдался под пытками, а попросту бы в какой-то момент отправился к праотцам. Лишь бы не выдать того, что из него пытались вытащить палачи Тайной канцелярии. Поэтому Хаджар отдал управление своим телом и частью сознания в “руки” того, кому неведомы никакие человеческие чувства, лишь цифры и расчет.

И пока нейросеть справлялась с пыткой тела, духа и разума Хаджара, тот пребывал в глубочайшей медитации. Там, где мог сохранить ядро своего “я”, не позволяя его разрушить. Вместе с нейросетью они создали вокруг центра личности Хаджара неразрушимую преграду.

– Четыре дня, – ответил чуть погодя Эйнен.

– Четыре дня? – Хаджар выдохнул и, сжав кулаки, медленно их разжал. Там, в медитации, ему показалось, что прошло четыре года. – А ты не торопился.

– Пробраться незамеченным и протащить “груз” во второе по тайности и защищенности место после “Запретного города”? О том, как я сюда “не торопился”, варвар, барды смогут спеть целый эпос! Узнай об этом на родине, я бы стал самым знаменитым контрабандистом и пиратом в стране островов!

Такие пылкие речи – редкость для Эйнена.

– Не сомневаюсь. – Хаджар похлопал товарища по плечу. – Не сомневаюсь, лысый… Теперь к делу. Если прошло четыре дня, то до рандеву с Хельмером осталось не так много времени. Ты принес наши игрушки?

Вместо ответа Эйнен взмахнул рукой, и на полу темницы появилась точная копия Хаджара. Только полысевшего, больше похожего на обтянутый кожей скелет, мумию, нежели нормального человека.

Но самое важное и самое удивительное – это существо дышало.

– Некромантия, – хором с отвращением процедили друзья.

Кадавр, заранее созданный магией Анетт, не был живым в полном понимании этого слова. Но имел достаточно признаков, чтобы на некоторое время обмануть палачей Тайной канцелярии.

– Следуй моим указаниям. – Вторым взмахом руки Эйнен явил в темнице набор, от которого что-то внутри Хаджара дрогнуло.

Вместе они принялись за работу по приданию кадавру вида, в котором Эйнен обнаружил своего товарища. На это у них ушло не больше получаса, после чего они вместе подвесили живой труп за крюки.

Хаджар окинул второго “себя” взглядом и понял, что еще не один год будет видеть подобное в своих кошмарах.

– Ходили слухи, варвар, – Эйнен вытирал руки о плащ и взглядом ценителя осматривал работу, – что ты едва не свел с ума одного из палачей, что-то бурча себе под нос во время всех пыток.

– Да?

Хаджар перемотал несколько сцен из памяти нейросети и содрогнулся от ужаса. Перед тем как уйти в медитацию, он попросил нейросеть воспроизводить его устами самые мерзкие звуки из существующих.

– Высокое Небо, – вздохнул Хаджар и попытался стереть воспоминание из памяти, – я читал им русский рэп.

– Русск… расск… – Эйнен пытался повторить, но не мог. – На каком языке это заклинание, мой друг?

Хаджар никак не ответил. Он толкнул тяжелую дверную створку, ведущую в коридор темницы.

Самое сложное им еще только предстояло – прокрасться в кабинет Декоя Шувера, выкрасть оттуда документы о клане Тарез, затем проникнуть в квартал торговцев и выяснить, чем они так привлекли внимание Хельмера.

И все это до тех пор, пока не спохватились палачи Тайной канцелярии и пока не вышло время, отведенное демоном.

– Вперед, лысый, навстречу приключениям. – Хаджар вышел в коридор.

– Ты безумен, варвар. – Эйнен без тени сомнений последовал за товарищем.