Текст книги "Графы Бобринские"

Брак оказался счастливым, принес пятерых детей и был скреплен дополнительными узами родства: родной брат Анны барон Бернгард (Борис Владимирович) Унгерн фон Штернберг женился на племяннице Бобринского – графине Наталии Федоровне Буксгевден. Их сын, барон Федор Борисович Унгерн фон Штернберг служил управляющим в Богородицком имении Бобринских и в 1837 году принимал там Высочайших особ: Великого Князя Александра Николаевича (будущего Александра II) и затем Великую Княгиню Елену Павловну.

Судьба Бобринского внезапно круто изменилась после смерти Екатерины, когда его брат решил обратить тайные благодеяния матери Алексею в явные свои милости.

На пятый день по смерти Екатерины II новый император Павел I вызвал Бобринского из Ревеля и тут же, 12 ноября 1796 года сделал его генерал-майором и графом Российской империи, наградил единоутробного брата орденом Св. Анны 1-й степени, подарил ему в Петербурге на Галерной улице дом и 25 тысяч душ. Император объявил в Сенате Бобринского своим братом и представил его, как родственника, членам Царской фамилии. Павел повелел «находившиеся в особом ведомстве вотчины в Тульской губернии волости Бобриковскую и Богородицкую, за исключением в последней устроенного уездного города» всемилостивейше отдать в вечное и потомственное владение бригадиру графу Алексею Бобринскому.

«Правда, получил Алексей Григорьевич далеко не все, что ему причиталось, – утверждает историк М.В. Петрова. – Он так и не узнал, например, о существовании голландских облигаций на сумму 180 тысяч рублей, выкупленных для него матерью буквально в последние дни ее жизни. Огромное гдовское имение (24 тысячи душ), приобретенное Екатериной для семейства Бобринских в связи с рождением у них первенца, Павел передал Алексею лишь через полгода после своего воцарения, причем урезав его аж в 60 раз. Наконец, многомиллионный капитал, переведенный Екатериной для младшего сына в Английский банк, так и остался синей птицей, которую Бобринские пытаются поймать вот уже два века».

Девятилетняя прибалтийская ссылка Алексея Григорьевича закончилась. Новоиспеченный граф, осыпанный неожиданными для него наградами и милостями, вскоре вышел в отставку. Обитал в столице и в своих вотчинах Тульской губернии, Богородицке и Бобриках. Здесь он мог жить спокойной, размеренной жизнью в кругу семьи, предаваясь любимым занятиям. Еще в корпусе Бобринской начал собирать книги, и это увлечение осталось на всю жизнь. Немало книг графа хранилось в Обер-Палене, который он, по свидетельству его правнука Льва, предпочитал своим тульским вотчинам. В Богородицке он изучал минералогию, собрал большую библиотеку, завел собственный оркестр и сам выучился играть на скрипке. Он потерял своего первенца Алексея (9.10.1796-20.07.1797). Но затем в семье Бобринских появилось еще четверо детей: Мария (30 января 1798 г.), Алексей (6 января 1800 г.), Павел (27 января 1801 г.) и Василий (13 января 1804 г.). Трое детей, очевидно, получили имена людей, которых граф считал своими благодетелями: императора Павла, императрицы Марии Федоровны и Василия Григорьевича Шкурина, смерть которого в свое время Алексей Григорьевич искренне оплакивал.

В эти годы Бобринской тщетно предпринимал попытки найти средства, которые будто бы оставил для него за границей князь Орлов. «Точно также безуспешно было желание графа Бобринского получить из Английского банка большие деньги, якобы положенные некогда на его имя Императрицею. По этому делу возникла целая дипломатическая переписка, продолжавшаяся и после кончины графа Бобринского; но за неотысканием самого банкового билета оно кончилось ничем». Есть версия, что в итоге эти секретные средства правительство использовало для войны с Наполеоном.

Екатерина Великая не ошибалась относительно меркантильных способностей младшего сына. Сделаться рачительным хозяином Бобринскому так и не удалось: уже после смерти с него было взыскано по заемным письмам 437.100 рублей. Граф всецело отдался влечению к книгам, искусствам и наукам.

В Богородицком имении служил «дворовый человек архитектор» Василий Иванович Милинский, талантливый зодчий, впоследствии соорудивший графский склеп в Бобриках. Василий Иванович был своим человеком в семействе графа: когда у архитектора 2 февраля 1813 года родился сын Алексей, сын графа Алексей стал восприемником младенца. Бобринской интересовался науками. От отца он унаследовал его пристрастие к физическим опытам, для занятий астрономией выстроил над своим петербургским домом на Галерной улице башенку-обсерваторию. В Богородицке из вещей Алексея Григорьевича хранились телескоп Саблукова и химическая печь. Его библиотеку почти в тысячу томов составляли словари, книги по медицине, алхимии, астрономии, минералогии, торговле, географии. До самой революции в Богородицком имении графов Бобринских хранился уникальный экспонат, применявшийся Алексеем Григорьевичем в его опытах. Это «была электрическая машина с огромным стеклянным диском, укрепленным на основательной деревянной станине, со "щетками" из добротной кожи и с медными шарами – осязаемое воплощение научных идей XVIII века».

В Богородицком имении граф открыл лазарет для крестьян и дворовых людей. «Под конец жизни он перестал заботиться о своей внешности, только изредка, при гостях, он надевал на свою большую, рано облысевшую голову, спешно, нередко набок, какой-нибудь парик. Носил засаленную одежду, ходил гулять в старомодном сером сюртуке, карманы которого наполнялись монетами, отдельно золотыми, серебряными и медными, которыми он оделял бедных, по своему усмотрению. Он любил заниматься также мастерством, и из лаборатории и мастерской шел, не переодеваясь и не вымывши рук, обедать». Алексей Григорьевич скончался в Богородицке 20 июня 1813 г. на пятьдесят втором году жизни «внутреннимъ параличемъ». Похоронен граф был в родовом склепе в Бобриках (впоследствии разоренном большевиками).

Овдовев, графиня Анна Владимировна поселилась в Москве, в доме на Дмитровке, который вскоре стал известен редким гостеприимством. Приемы, любительские спектакли, званые вечера и маскарады чередовались без перерыва в ее особняке. Переехав затем в Петербург, графиня пользовалась особой благосклонностью императора Николая Павловича, по-родственному именовавшего ее «тетушкой». Графиня находилась в добрых отношениях с А.С. Пушкиным, которого однажды на балу выручила из затруднительной ситуации. Пушкин писал в своем «Дневнике»: «Старуха Бобринская… всегда за меня лжет и вывозит меня из хлопот». Старший ее сын Алексей тоже был хорошим светским приятелем поэта.

Графы Бобринские, многочисленные потомки Алексея Григорьевича и Анны Владимировны, оставили яркие следы на путях развития русского государственного управления, промышленности, сельского хозяйства, железнодорожного строительства, культуры и науки. Основатель старшей (побочной) ветви рода, Райкб известен в истории Эллады.

Глава 2
Дворяне Райко – побочная ветвь графов Бобринских

Двоих побочных сыновей Бобринского, получивших фамилию Райко, Екатерина II отдала на попечение действительного статского советника Петра Валентиновича (Пьетро) Скванчи, тосканца, служившего инспектором-экономом в Шляхетском корпусе. В 1808 г. братья Райко отправились во Флоренцию, слушали лекции в Падуанском университете.

В 1812 г. младший из братьев, восемнадцатилетний Николай Райко, пытался сбежать из Италии, чтобы вступить в Русскую Императорскую армию, сражавшуюся в Наполеоном. Побег вольнолюбивому юноше не удался. Только в 1815 г. братья Райко вернулись в Отечество. Отец, граф Алексей Григорьевич Бобринской умер еще в 1813 г., а вскоре трагически погиб (утонул) старший из Райко.

Николай Алексеевич Райко с 1816 г. вступил на службу юнкером в 30-ю конно-артиллерийскую роту (батарея стояла в Юго-Западном крае). Семейство графов Бобринских (вдова графа и его трое сыновей) выдавало ему 12000 рублей ассигнациями ежегодно – в двадцать раз больше, чем получал от родственников бастард Григорьев, сын графа Григория Владимировича Орлова. По свидетельству Н.И. Греча, Райко внешне удивительно походил на Александра I и великого князя Константина Павловича – своих двоюродных братьев. «Н.А. был весьма тучен и высок ростом; – пишет другой современник, – его открытые, крупные черты, высокий лоб, живые глаза напоминали облик великого князя Константина Павловича, что подавало многим повод весьма ошибочно считать его сыном покойного великого князя. Лицо его, впрочем, по смыслу общего выражения весьма отличалось от лица Константина Павловича: оно было весело и приветливо».

28 июня 1818 г. Райко высочайшим приказом из юнкеров по экзамену был произведен в прапорщики 30-й конно-артиллерийской роты, а 21 апреля 1824 г. высочайшим приказом из подпоручиков 27-й конно-артиллерийской роты переведен прапорщиком в лейб-гвардии Драгунский полк. 9 января 1826 г. Райко вышел в отставку поручиком.

Романтичный поручик увлекся идеями филэллинизма. В 1827 г. он уехал в Италию, а затем участвовал в освободительной войне греков против Османской империи. В 1829 г. Николай добровольцем отправился в Грецию, на службу к первому президенту страны графу Иоанну Каподистрия, заведовал крепостью Паламидис, исправлял должность военного губернатора города Патраса (Патры). Он известен на родине Гомера как главный начальник греческой артиллерии и офицер греческой армии («полковник Райкос»). Президент Греции назначил его директором Центральной военной школы в Навплионе. «Каподистрия высоко ценил ум, благородство и деятельность Райко на пользу греческого правительства». После гибели президента от рук заговорщиков в 1831 г. Райко вернулся в Россию. Он составил обстоятельные записки «об убиении Каподистрии».

Брат погибшего, граф Августин Каподистрия, избранный президентом Временного правительства Греции, прощаясь с Николаем Алексеевичем, выдал ему увольнительное свидетельство, где запечатлены такие слова: «Правительство (Греции) никогда не будет в состоянии забыть, что в продолжение четырех лет вашей службы вы никогда не соглашались принять ни жалованья, ни наград, между тем как неустанным вашим рвением и преданностью вы оказали этой нации явные и действительные услуги, то командуя крепостью Паламиди, то в продолжении осьмнадцати месяцев исправляя должность военнаго губернатора воскресающаго города Патраса, то наконец так достойно занимая место главнаго начальника артиллерии в трудных обстоятельствах».

Император Николай Павлович не оценил военных трудов двоюродного брата, который по высочайшему повелению отправился на Кавказ и с января 1833 г. возобновил военную службу в прежнем чине поручика в 17-м драгунском Нижегородском полку, расположенном в урочище Карагач в Алазанской долине. В феврале 1835 г. капитан Райко обвенчался с юной Александрой Антроповой, дочерью курского помещика, генерал-майора Николая Николаевича Антропова и ошмянской помещицы Аполлонии Собаньской; теща была четырьмя годами младше своего зятя. Благодаря этому браку Райко был причислен к дворянству Курской губернии, вышел в отставку в чине штабс-капитана и поселился в Одессе, пользуясь почетом и уважением горожан, особенно одесских греков, издали кланявшихся скромному освободителю их исторической родины. В 1841 г. король Греции Оттон I пожаловал Николая Алексеевича кавалером золотого креста ордена Спасителя.

«Г[осподин] Райко, умный, образованный человек, – вспоминал в 1850-х гг. Н.П. Греч, – служил в одном из полков гвардейской кавалерии, вышел в отставку, отправился в Грецию к графу Каподистрия, вступил в тамошнюю службу и командовал артиллериею. По кончине графа, воротился в Россию. За вступление в иностранную службу он обязан был служить на Кавказе и повиновался безропотно. Выслужив урочное время в Нижегородском драгунском полку, вышел в отставку, поселился в полуденной России».

В отставке Райко усердно занимался шелководством – в Грузии и Новороссии, и его научные и практические труды пользовались заслуженной славой среди сельских хозяев империи. Николай Алексеевич был членом Вольного Экономического общества, действительным членом Кавказского общества сельского хозяйства, издавал статьи в «Записках Общества сельского хозяйства Южной России». Кроме научных изысканий, Райко занимался писательством, оставив книгу «Неизбежность судьбы, или Хутор на Буге: Новороссийский роман» (Одесса, 1842).

Умер Николай Алексеевич 12 января 1854 г. в разгар Крымской войны в Одессе от «апоплексического удара». Он был похоронен на одесском Старом кладбище, уничтоженном коммунистами в 1937 г. У него остались сыновья Алексей, Павел, Василий (одноименные его братьям, графам Бобринским) и дочери София и Юлия (одноименные женам Алексея и Павла). Юлия Райко в 1882 г. значилась как землевладелица «по Одесской железной дороге, близ станции Плетеный Ташлык, в с. Захарьевке. Она поддерживает и возобновила шелководство, существовавшее еще в 40-х годах, но затем на некоторое время павшее». В 1890 г. Юлия Николаевна занималась шелководством в Елисаветградском уезде, представив на Херсонской земской выставке 2 корзины коконов.

Алексей Николаевич Райко (1838–1900) от отца унаследовал склонность к аграрным занятиям, но военная служба не позволила ему в полной мере проявить свои таланты. Он окончил Одесский Ришельевский лицей и в 1858–1874 гг. служил офицером лейб-гвардии Семеновского полка. В 1858 г. из подпрапорщиков сего полка произведен в прапорщики; с 1863 г. – подпоручик и поручик; с 1867 г. – штабс-капитан; с 1873 г. – капитан. В 1867 г. А.Н. Райко проживал в Санкт-Петербурге на Большой Садовой улице в доме Пажеского корпуса. 12 сентября 1874 г. Райко был назначен Лепельским уездным воинским начальником Витебской губернии, подполковником от армии. 2 июля 1875 г. Алексей Николаевич был избран почетным мировым судьей Лепельского уезда. Алексей Николаевич был кавалером орденов Св. Станислава 2-й ст., Св. Анны 3 ст., имел знак Красного Креста и бронзовые медали в память войны 1853–1856 гг. и усмирения польского мятежа 1863–1864 гг. В 1882 г. А.Н. Райко – член Лепельского уездного по крестьянским делам присутствия; действительный член Совета общества витебских сельских хозяев, в Лепельском уезде за пять лет развел на арендованной земле около 20 тыс. привитых деревьев хороших сортов. В 1884–1891 гг. подполковник Райко служил Ошмянским уездным воинским начальником, проживал в Ошмяне Виленской губернии. Умер полковником в 1900 году. Его жена Вера Тимофеевна, урожденная Кандиба, и дочь Наталия были хорошими знакомыми писателя Н.С. Лескова.

Младший из сыновей филэллина, Василий Николаевич Райко (1843–1901), коллежский советник и кавалер ордена Святого Станислава II степени, окончил курс Московского университета, в 1886–1894 гг. служил участковым мировым судьей 3-го участка Бельского уезда Гродненской губернии, а в 1895–1901 гг. – мировым судьей 8-го участка Ревельско-Гапсальского мирового судебного округа Эстляндской губернии. Детей у него в браке с Александрой Сергеевной Воробьевой не было.

Павел Николаевич Райко (1840–1902), правнук Екатерины Второй и Григория Орлова, родился в Одессе в 1840 г. В 1860–1863 гг. Павел – студент камерального отделения Одесского Ришельевского лицея (37-й выпуск). В службе он находился с 1864 г. в Министерстве юстиции. С 1865 г. губернский секретарь П.Н. Райко исправлял должность судебного следователя 2-го участка в Одессе. 21 января 1868 г. Павел Николаевич был назначен членом Кутаисского окружного суда. В 1880–1882 гг. он исполнял должность товарища председателя Эриванского окружного суда, а 2 ноября 1883 г. был назначен товарищем председателя Виленского окружного суда. 20 января 1888 г. Павел Николаевич стал членом Виленской судебной палаты. В 1894 г. он значился в чине действительного статского советника кавалером орденов Св. Анны 2 ст. и Св. Станислава 2 ст. с императорской короной и Св. Владимира 3 и 4 ст., проживал в Вильне (Новая улица, дом Здановича). В 1899–1900 гг. Павел Николаевич – действительный статский советник, председатель Новочеркасского окружного суда, а в 1902 г. – тайный советник, председатель департамента Виленского судебного округа. Райко женился на Фани Францевне Сен-Мартен, реформатского вероисповедания. У них был дом в Кутаисе. «Жена его француженка, также одесситка, была очень любезною и гостеприимною хозяйкой» (по воспоминаниям писателя К.А. Скальковского).

В этом браке было трое детей: Владимир (1871 г. р.), Николай (1875 г. р.) и София (1876 г. р.; в замужестве Саринова). Владимир Павлович Райко окончил курс в кавалерийском юнкерском училище. В 1899 г. Владимир – губернский секретарь, младший чиновник особых поручений в канцелярии Виленского губернатора, а в 1901 г. – губернский секретарь, мировой посредник 2-го участка Свенцянского уезда Виленской губ. (в должности с 9 января 1899 г.), член Общества взаимного вспомоществования учащих и учивших в народных училищах Виленской губернии, член Свенцянского уездного отделения Литовского епархиального училищного совета, товарищ председателя Свенцянского правления общества вспомоществования нуждающимся учащимся. В 1907 году Владимир Павлович скончался.

Николай Павлович Райко – участник Белого движения, в 1907–1912 гг. штабс-ротмистр, младший офицер 4-го (в 1912 г. 2-го) Псковского лейб-драгунского ее величества государыни императрицы Марии Феодоровны полка (г. Сувалки), последний инспектор Виленского военного училища по выездке. «2-го лейб-драгунского Псковского Государыни Императрицы Марии Феодоровны полка Штабс-ротмистр Райко хорошо нас натаскивал, работали лихо», – вспоминал один из его воспитанников В.И. Шайдицкий. В 1914 г. Райко – штабс-ротмистр, а затем ротмистр 17-го уланского Новомиргородского полка, дислоцированного в г. Новохоперске Воронежской губернии. Участвуя в Великой войне, Николай Павлович в 1916 г. высочайшим приказом был награжден орденом Св. Анны 2-й ст. с мечами. В годы Гражданской войны полковник Райко сражался в рядах ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма и был эвакуирован из Севастополя на транспорте «Корнилов». Дальнейшая судьба Николая Павловича, к сожалению, не установлена.

Род Райко верно служил Отечеству и вписал достойные страницы в мировую историю – от борьбы за свободу Эллады до борьбы за честь и свободу России.

Глава 3
Графы Бобринские: старшая ветвь. Санкт-Петербург и Смела

Из законных детей графа Алексея Григорьевича Бобринского сыновья дали начало трем основным ветвям фамилии: Алексей – петербургской, наиболее близкой ко двору, Павел – богородицкой, Василий – бобриковско-московской, а дочь Мария (1798–1835) вышла замуж за князя Николая Сергеевича Гагарина и вместе с четырьмя своими детьми унаследовала Киясовскую волость и замок Обер-Пален. Сыновья Бобринского отличались высоким ростом и статью.

Основатель старшей ветви, граф Алексей Алексеевич Бобринской (1800–1868), наследник отцовского петербургского особняка на Галерной улице, с семнадцати лет состоял на придворной и гвардейской службе, выслужил чины действительного статского советника и шталмейстера высочайшего двора. В 1821 г. он женился на богатой светской красавице, графине Софье Александровне Самойловой (1797–1866). Фрейлина высочайшего двора, София Александровна была в дружбе с императрицей Александрой Федоровной и В.А. Жуковским. В приданое мужу она принесла имение Смела (Черкасского уезда Киевской губернии). По свидетельству поэта князя П.А. Вяземского, она была женщиной «редкой любезности, спокойной, но неотразимой очаровательности, кроткой, миловидной, пленительной наружности. В глазах и улыбке ее были чувство, мысль и доброжелательная приветливость. Ум ее был развит и освещен необыкновенной образованностью. Жуковский, встретивший ее у Двора императрицы, при которой она была фрейлиной, узнал ее, оценил, воспевал и остался с ней навсегда в самых дружеских отношениях».

Алексей Алексеевич, состоявший во многих ученых обществах и учреждениях, в том числе в Вольном Экономическом обществе, прославился как рачительный сельский хозяин. В сельском хозяйстве он вводил новые технические приемы, изобрел несколько сельскохозяйственных орудий и содействовал развитию свеклосахарного производства. Из воспоминаний Петра Вяземского: «Граф Бобринской был человеком увлечений, но всегда благородных и чистых. Любознательная натура его беспрестанно требовала себе ниши: он искал ее везде. Всякая новая мысль, открытие, новое учение – политическое ли, финансовое, социальное, гигиеническое – возбуждали в нем лихорадочную деятельность любопытства. Он с ревностью, с горячностью кидался на новую, незнакомую область, старался исследовать, проникнуть в ее таинства».

Круг интересов Бобринского был многообразен. Он практически изучал работу паровых двигателей и даже в 1830 году получил тяжелую травму руки «на производстве». Как вспоминал патриарх русской фотографии С.Л. Левицкий, в 1840-е гг. первым из русских «усерднее всех занялся дагерротипией граф Алексей Бобринский». По словам князя П.А. Вяземского, «он положил первые железные рельсы на русской почве». Фактически на деньги Бобринского в 1837 г. была построена первая в России Царскосельская железная дорога. Когда никто не решался предоставить средства на это невиданное в России предприятие, граф вложил в акции ее строительства 250 тысяч рублей. Изображение Бобринского было выбито на медали в честь открытия этой железной дороги. В 1840-х гг. он вошел в состав комитета по прокладке Николаевской железной дороги, связавшей Петербург с Москвой. В аграрной науке граф совершил несколько изобретений, а его плуг практики признавали лучшим из всех европейских плугов.

«В лице Алексея Алексеевича совмещается блестящая образованность, высокая культура, врожденное свободомыслие, нескрываемый патриотизм, талант и неисчерпаемый дух исследователя», – отзывался о графе князь Петр Вяземский. Графа тревожило, что сахар в Россию везут из Европы. В 1820 г. за килограмм давали 4 рубля – сколько тогда стоила корова. Он решил, что его соотечественники тоже заслуживают «сладкой жизни». В окрестностях села Михайловского Богородицкого уезда Тульской губернии граф Бобринской построил один из первых в России сахарных заводов, который вырабатывал в отдельные годы почти по 25 тысяч пудов рафинада и патоки. В 1833 г. сахарному заводу графа Бобринского было предоставлено право изображать российский государственный герб на своих вывесках и изделиях.

В 1838 г. Алексей Алексеевич построил в Смеле сахарный и пивоваренный заводы и механические мастерские. Иногда не стеснялся стоять возле станка как работник. В 1845 г. население Смелы увеличилось вдвое. За следующее десятилетие Бобринской возвел сахарные заводы в Капитановке, Балаклее, Яблуневке и Грушковке и запустил механический завод и главный завод по переработке сахара-песка на рафинад.

На его предприятиях работало 2500 рабочих, которые ежегодно выпускали продукции на миллион рублей. Из заводов Бобринского на потребительский рынок ежегодно шло 250 тысяч пудов сахара. Цены на него по всей России упали. К 1850 г. килограмм сахара стоил уже 60 копеек. Граф Алексей стал первым предпринимателем-сахарозаводчиком в империи. Его заводы по мощности установленных там паровых машин превзошли предприятия Москвы. В 1846 г. совет Московского общества сельского хозяйства наградил Алексея Алексеевича золотой медалью «за сахар-рафинад с его заводов, содействовавших распространению и улучшению свеклосахарного производства». «В Тульской губернии, в имениях графа Бобринского, крестьян можно назвать просто богачами, в сравнении, например, с белоруссами, – отмечалось в «Трудах Вольного Экономического общества» в 1861 г. – Очень может быть, что одною из главных причин зажиточности крестьян графа Бобринского служит его большой свеклосахарный завод, доставляющий им возможность иметь круглый год хорошие заработки, как на самом заводе, так и дома».

О благотворительности Бобринских до сих пор помнят на Украине. В 1842 г. граф основал самую большую больницу в Черкасском уезде – на 100 кроватей и ежегодно на ее содержание выделял 10 тысяч рублей серебром. За свои деньги посадил в Смеле деревья, установил уличные керосиновые фонари, проложил мостовые. В 1859 г. граф возвел Покровскую церковь, которая стоит до сих пор. А через пять лет открыл приходскую школу при рафинадном заводе. Все общественные учреждения содержал за свой счет. Графиня Бобринская основала в Смеле театр.

Ходили слухи, что единственная в жизни графа дуэль с соседним заводчиком произошла из-за спора, кто из них лучше заботится о рабочих. «По преданию, граф Алексей Бобринской в 1857 г. вызвал на дуэль владельца соседней Шполы Абазу. Потому что тот заявил, что у него людям живется лучше, чем в Смеле у Бобринского. На дуэли граф был ранен, он остался без правого глаза».

В неурожайные 1839–1840 гг. граф прокормил крестьян за собственный счет, выделив на это 40 тысяч рублей. Когда он умер от инсульта 4 октября 1868 г. в Смеле, семь лет спустя после отмены крепостного права, две тысячи крестьян провожали его в последний путь из Смелы в Петербург, выпрягли лошадей из погребальной колесницы и несколько верст несли гроб на себе.

Вольное Экономическое общество учредило в память графа медаль, а в 1872 г. на Бибиковском бульваре в Киеве на народные деньги, собранные по подписке, ему был сооружен памятник работы скульптора Н.Н. Шредера с надписью: «Полезной деятельности графа А.А. Бобринского». Большевики, считавшие полезным не мирный труд сельского хозяина и промышленника, не помощь голодающим, не строительство дорог, а классовую борьбу против «эксплуататоров», памятник Бобринскому уничтожили. В апреле 1919 г. коллегия коммунального хозяйства Киевского городского Совета рабочих депутатов постановила: «Не позднее пролетарского праздника 1 Мая снести долой памятники контрреволюции, которые так поганят наш город, передать их на заводы для переплавки на гильзы к снарядам для Красной Армии». К «контрреволюционерам» был причислен и Алексей Бобринской.

Василий Шульгин, посетивший Киев в 1926 году, заметил: «Вот памятник графу Бобринскому. Но самого Бобринского нет. Тут он стоял, положив чугунную ногу на железную рельсу. Это обозначало, что он сделал что-то великое для железной дороги. Теперь его нет. Вместо него торчит на старом каменном постаменте нелепая, маленькая пирамидка. Должно быть, она из жести, из листового железа. А на постаменте написано: "Хай живе восьма ричныця жовтня". Ох! Хай живе! Пусть живет, как махровый образец человеческой премудрости…» На месте памятника Бобринскому впоследствии водрузили конное изваяние красного командира Щорса.

Трое сыновей Алексея Алексеевича – Александр, Владимир и Лев, выпускники Санкт-Петербургского университета, участвовали в Крымской войне и обороне Севастополя. Владимир Алексеевич (1824–1898) в течение полутора лет занимал пост министра путей сообщения. Под его руководством строилась Петербургско-Варшавская железная дорога, разработаны проекты строительства Киево-Брестской железной дороги. Владимир Алексеевич вышел в отставку генерал-лейтенантом, после чего успешно занимался хозяйственными делами в Смеле, открыв там библиотеку и технические классы для технологов свеклосахарного производства. В 1890-е гг. на средства графа Владимира в Смеле и окрестных селах действовали пять училищ, в которых воспитывались 573 ученика – дети местных крестьян и работников заводов. От любовной связи с дочерью веневского купца, Марией Гаврииловной Брежневой, граф оставил сыновей Петра, Емельяна и дочерей.

Лев Алексеевич (1831–1915) – корнет Александрийского гусарского полка, в 1854 г. был ранен и контужен осколками бомбы во время ночной вылазки в ходе обороны Севастополя, награжден знаками отличия Военного Ордена (солдатский «Георгий»). Затем Лев Алексеевич служил адъютантом главного начальника военных поселений Новороссийского края. В 1860 г. он вышел в отставку штабс-ротмистром, поселившись вместе с женой в Риме. После смерти брата Владимира он управлял Смелянским имением, в 1903–1904 гг. ввел на предприятии 8-часовый рабочий день, пенсии и пособия по болезни, бесплатное лечение и квартиры для рабочих, устроил театр и городское училище для детей работников. В 1908 г. он построил мужскую гимназию, в следующем – женскую. Все заводы, главную контору, больницы телефонизировали. В имениях графа за его счет действовали 37 учебных заведений. В Смеле работали 23 фабрики и завода. В 1912 г. граф в связи с ослабленным зрением удалился от дел. Имением руководил его племянник Георгий Александрович – последний владелец Смелы. В 1913 г. он достроил городскую больницу. В ней были 22 корпуса, электрическое освещение, водонапорная башня, канализация. Думается, не случайно, когда коммунисты завладели Смелой, они постарались смести с лица земли погост Успенской церкви – родовое захоронение Бобринских…

После краха СССР в украинской Смеле, к чести местной власти и горожан, вспоминают о графах Бобринских добрым словом. Ведутся краеведческие исследования, а в Смеле появилась улица Семьи графов Бобринских.

Старший из сыновей графа Алексея Алексеевича, Александр Алексеевич (1823–1903), окончивший юридический факультет Петербургского университета, оказался наследником огромного состояния – 57 тысяч десятин земли, сахарных заводов и домов в Петербурге и Харькове. В семилетием возрасте Саша в результате несчастного случая сломал обе ноги, что закрыло путь в военную карьеру. На придворной службе он достиг чинов действительного статского советника, обер-гофмейстера Высочайшего двора, состоял в Государственном Совете Империи. Александр Алексеевич занимал должность Петербургского губернатора и избирался Петербургским губернским предводителем дворянства. Несмотря на государственные и хозяйственные заботы, граф находил время для занятий литературой, историей и генеалогией. Он издал «Студентские песни 1825–1855 гг.» и крупное исследование «Дворянские роды, внесенные в общий гербовник Всероссийской Империи» в двух частях. В браке с графиней Софьей Андреевной Шуваловой (1829–1912) граф оставил пятерых сыновей: Алексея, Владимира, Александра, Андрея и Георгия.

Второй сын графа Владимир участвовал в русско-турецкой войне за освобождение Болгарии, в чине поручика служил полковым адъютантом в лейб-гвардии Гусарском полку, который в составе Гвардейского корпуса под командованием И.В. Гурко прибыл из России в Болгарию в середине сентября 1877 г. и 24 октября вступил в первый бой. На разведке под Этрополем при Орхании (ныне Ботевграде) 16 ноября 1877 года Владимир был тяжело ранен пулей в левую ногу и привезен в Богот.