Текст книги "Формирование личной харизмы. Интегральный навык"

Глава 1
Человек в социуме: нами управляют?

Можно было бы и не ставить знак вопроса к названию этой главы. Да, нами управляют. И мы сами тоже управляем другими людьми. Это непреложный закон современного общества. Ведь любое общество – это система взаимного принуждения, от низших ступеней социальной лестницы до самых ее вершин. Родители заставляют детей хорошо учиться. Начальники управляют своими подчиненными, добиваясь, чтобы они лучше работали. Правительство и парламент управляют глобальными процессами в стране, принимая законы и постановления. Правительством и парламентом частично управляют заинтересованные группы бизнеса и, к сожалению, преступности – это называется «лоббированием интересов». Нет ни одного человека, ни одной организации или группы, которая не испытывала бы на себе чужого влияния.

Поскольку в социуме существует достаточно сложная система коммуникаций, мнений и силовых взаимодействий, то всегда есть люди, которые регулируют эту систему и процессы передачи информации. То есть в той или иной степени они обретают власть, поскольку всякое управление начинается именно с информации – прямого или завуалированного приказа. Он может быть вербальным, словесным или печатным, а также визуальным.

Однако это только надводная часть айсберга. В самом деле, этот способ управления очевиден: если вам приходит приказ начальства, заставляющий вас выполнять неприятные обязанности, вы можете отказаться их выполнять и, в крайнем случае, даже уволиться. Очевидность управления сама по себе является его разоружающим фактором. При открытом противостоянии есть что противопоставить и от чего уклониться.

Есть более тонкий способ управления – использование культурных или моральных традиций и архетипических стереотипов. К примеру, старшему принято подчиняться в большей степени, чем младшему, а потому приказы, исходящие от того, кто старше нас, реже рассматриваются нами критически. Соответственно, если руководитель ставит начальником среднего звена человека постарше, чем его подчиненные, то результат в плане управляемости коллектива будет заведомо лучше, чем при настолько же компетентном, но молодом начальнике. Другой способ – ввести в качестве переменной какого-либо «врага», например конкурента, преступника, террориста. Это резко усиливает эффективность управления, заставляя управляемый объект выполнять приказы еще быстрее и старательнее. Награда для лучше всего подчинившегося – грамота, премия или медаль – также усиливают эффективность. Национальная идея – тоже.

Но все это цветочки по сравнению с личностным влиянием, которое можно и нужно выделить в самостоятельную категорию. В самом деле, чтобы прислушаться к доводу, приказу или требованию, нужно обязательно учитывать, от кого он исходит. Кто вас окликнул с просьбой остановиться? Участковый, человек в смокинге, какая-то подозрительная личность или пьяница-сосед? Он сказал это уверенным тоном или нет? Поза у него спокойная или угрожающая? Лицо выразительное или бесстрастное? Взволнован этот человек или спокоен? Есть в нем внутренняя сила или нет?

Именно личностное влияние является основой, подающей ту или иную информацию, тот или иной приказ. Почему для новостных и аналитических программ и для политических ток-шоу так важна личность ведущего? Потому что телевидение – это средство управления общественным мнением, а его могут формировать только люди, вызывающие доверие, те, кого хочется слушать, то есть люди, обладающие харизмой. Вспомните Гордона и Соловьева, Светлану Сорокину и Леонида Парфенова. Без таких людей недействительны ни информация, ни традиционные мотивации. Причем та же картина наблюдается и на более низких уровнях. Приказы, пусть даже высказанные в завуалированной форме, всегда отдают конкретные люди, причем зачастую получающий распоряжение человек даже не осознает, что им управляют. Но, получая распоряжение, человек всегда неосознанно оценивает, какая сила стоит за тем, кто ему приказывает, и стоит ли чего-либо для этой силы делать. Это – основа основ.

Однако из чего же складывается личностное влияние? Не из слов – мало кто поверит истине, исходящей из уст младенца. Не из информированности – всезнаек вообще не очень-то любят. Не из социальной роли – власти хочется сопротивляться. Не из культурного соответствия – человек, рассказывающий, что такое хорошо, а что такое плохо, способен вызвать аллергию на всю жизнь, даже если он на сто процентов прав.

Личностное влияние складывается из факторов, воспринимаемых косвенно, невербально. Это то впечатление, которое складывается у нас о человеке. Это его осанка, поза, мимика, жесты, тон голоса, одежда, взгляд, сексуальность и, самое важное, психоэнергетика, то есть цельность, устремленность и непротиворечивость его качеств, тоже воспринимаемых психоэнергетически. Одним словом, это способность самим своим присутствием определить ситуацию.

К сожалению, часто процесс управления превращается в процесс одностороннего манипулирования людьми, общественным мнением и вообще всем социумом в целом. Власть имущие становятся все более грамотными, опытными и подкованными в психологическом плане. Есть манипуляторы крупные, на государственном уровне, есть помельче, в профессиональных, религиозных и сектантских сообществах, есть совсем мелкие – в небольших социальных группах вплоть до семей.

Бывший муж одной из слушательниц нашей Школы постоянно говорил ей неприятные вещи относительно ее профессиональных качеств. Он внушал ей, что она не талантлива, недостаточно работоспособна, что ей никогда не найти хорошую работу и так далее. Можно себе представить, как чувствовала себя несчастная женщина – между прочим, молодая и красивая. На самом деле муж, сознательно или нет, просто старался удержать рядом с собой женщину, которая была более развита, чем он сам. Жена подпала под его влияние и только в Школе смогла понять, что происходит на самом деле. Сейчас она живет одна, преуспевает и совершает стремительный взлет по карьерной лестнице.

Манипулирование сознанием целого общества не намного сложнее. Вспомним хотя бы недавний пример с тем, как испортились отношения с одним из наших бывших «братских народов». Достаточно было нескольких сюжетов по центральным каналам, проникновенных речей ведущих и политологов, и общество уже было готово проклинать этот самый «братский народ». Через пару дней положение исправилось, элиты навоевались, и по телевизору снова прошли сюжеты, но уже другие, про то, что «братский народ» на самом деле хороший. И что же? Как два дня назад поверили тем репортажам, так теперь поверили этим. Но, к сожалению, люди, в чьи обязанности входит разработка методов такой манипуляции, разрабатывают их слишком односторонними.

Эта самая односторонность и внушает опасение: ведь социум изначально состоит из переплетения взаимоотношений управляющих и управляемых, где роли непрерывно меняются, текут, не стоят на месте. Он рожден в равновесии, без которого одним становится хуже, а другим – лучше.

Однако положение можно и нужно исправить, хотя бы ради тех людей, которые от нас зависят. Ведь наша защищенность и наше влияние – это их безопасность и стабильность.

Информационные потоки контролируются, и шаблоны реакций людей на высокие должности определяются этими самыми должностями. Однако основа основ управления – это личное влияние. Человек, обладающий харизмой, несет и большую ответственность, он должен использовать ее во благо и себе, и другим людям, ведь если такой человек будет действовать со злой волей, он может натворить немало бед. Харизматичный человек должен быть благороден, умен и честен, потому что харизма лежит в основе всей системы управления людьми.

Основу проконтролировать невозможно. Основа – это главное, то самое, про что греки думали, что это дается только богами. То, что никогда не подведет вас, что будет с вами и дома с семьей, и в офисных кабинетах, и на деловых переговорах. Неважно, общаетесь вы с мужчиной или с женщиной, на родном языке или на чужом. Научившись основам, вы уже даже не будете контролировать свою харизму, вы станете просто излучать ее, и тогда уже дополнительные практики и техники станут для вас легкими развлечениями.

Полюса явного принуждения – кнут и пряник

В качестве основного инструмента управления люди, как это ни грустно, используют страх. Исполнитель верит, что лидер может каким-то образом его наказать, то есть причинить ему определенные неприятности. В современном мире многие люди испытывают сильный страх перед потерей работы, достатка или уважения со стороны окружающих. Поэтому многие руководители пользуются фактором страха, намекая своим подчиненным на увольнение, лишение полномочий, понижение в должности и т. д. Человек зачастую боится, что не сможет найти другую работу, и прямая угроза потери места заставляет его работать лучше и быстрее. Страх потери части заработка (штраф, лишение премии) может заставить человека не опаздывать или работать активнее, с большей самоотдачей.

Практика показывает, что обращение к страху эффективно, если при этом ему предлагаются конкретные меры, как избежать неприятностей. Но в целом управления через страх следует всячески избегать, так как оно разрушает доверительную и дружескую атмосферу в коллективе, что может привести к его распаду.

Однако необходимо отметить, что страх, как средство явного принуждения, должен опираться на сознательные мотивы человека или на традиции, существующие в обществе, в соответствии с которыми человек мыслит, может быть, даже не отдавая себе в этом отчет. Увольнение или лишение денег – это апелляция к сознательному в человеке, ведь он понимает, что деньги ему нужны. Уважение к закону – более глубинная вещь, оно в большой степени живет в человеке бессознательно, вместе с культурой, в которой он воспитан. Угроза понижения в должности, даже без лишения части зарплаты, обращается также к психике человека, ведь от такого понижения пострадает его самооценка, да и отношение к нему окружающих соответствующим образом изменится.

Но если человек сам по себе не боится ни увольнения, ни понижения в должности, ни штрафа? Разве в этом случае система станет эффективной? Нет, и поэтому она должна будет вводить новые «пугалки».

Если говорить об обществе в целом, то управление посредством преимущественно страха всегда приводило к возникновению уродливой тоталитарной системы, системы диктата. Хотя стоит сказать, что такая система может оказаться чуть более стабильной при условии, когда «страшилки» закреплены в культурно-религиозном контексте общества.

Но все же страх – это еще и взаимное недоверие, слежка друг за другом и огромный репрессивный аппарат, который в итоге будет разрушать систему, его породившую. Примеры таких обществ хорошо всем известны. В результате сталинских репрессий в лагеря попало чуть ли не полстраны, каждый боялся своего соседа, а доносы друг на друга писали даже люди, связанные узами родства. Опоздание на работу являлось, по сути, уголовным преступлением, поэтому понятно, что люди страшно боялись опаздывать. Но долго ли просуществовала эта система? То же самое было и в гитлеровской Германии, только там ко всему прочему добавлялся еще и национальный вопрос, и тоже происходила своего рода «охота на ведьм». Да, конечно, там были люди, в сущности, больные, которые всерьез воспринимали нацистскую риторику, но огромное число немцев просто жили в страхе за свою жизнь и жизнь своих родственников. Гитлеровская система тоже просуществовала недолго. Мы мало знали до последнего времени о том, что происходит сейчас, например, в Северной Корее, так как скрытность – это вообще неотъемлемое свойство тоталитарного режима. Но у любой тоталитарной машины есть свой срок, быстро подходящий к концу.

Тоталитарная система порождает недоверие, а страх со временем постепенно начинает слабеть, и поэтому правительству требуются все новые и новые «пугалки». Она неприятна и нежизнеспособна, и ее нестойкость кроется внутри нее самой. Как только появляется малейшая возможность избавиться от страха и наплевать на «пугалки», система рушится, как карточный домик.

То есть управление при помощи кнута не есть путь к свободе – ни внешней, ни внутренней.

Однако есть и «власть пряника».

Обещание вознаграждения – это один из самых старых и эффективных способов управления людьми с целью достижения общих или собственных целей. Основной проблемой в этой области является правильное определение ценности предлагаемого вознаграждения для конкретного исполнителя и выбор возможности предложить ему это вознаграждение, так как на практике руководитель располагает множеством ограничений, влияющих на выдачу награды. Ограничения определяются размерами финансовых и других ресурсов, а также политикой в коллективе. Государство привлекает инвестиции с помощью своих «пряников» – более низких налогов. Так же недавно было принято решение поощрять рождаемость – те самые «материнское деньги» за второго ребенка. Любопытно, что когда в обществе обсуждали, как поощрять рождаемость, раздавались и предложения ввести штрафы для бездетных, то есть использовать принуждение. Но возобладал все-таки принцип пряника.

Мы давно уже живем в обществе различных социальных мифов, в том числе и великих сказок о «великом прянике». Миф о великом равенстве и о коммунизме долго приносил плоды: подчинение и управление в то время работали очень эффективно. Однако мы не остались без мифов и теперь. Миф про общество «развитого капитализма» тоже делает свое дело. Вспомните Леню Голубкова из рекламы известной финансовой пирамиды. Разве это была не прекрасная сказка: деньги крутятся и приносят доход, а счастливый вкладчик ничего не делает и живет все лучше и лучше, говоря: «Я не халявщик, я партнер»? Вот и несли люди свои деньги мошенникам, а те составами увозили их в Швейцарию.

«Власть пряника» опасна тем, что весьма близка к пути обмана, мистификации и лжи. Зачем давать, когда можно просто обещать? На этом строятся многие политические игры.

Кроме того, нужно отметить, что и пряник небезграничен. Он тоже должен опираться на осознанные личные или культурные мотивы человека. Зачем человеку медаль, если он ее не хочет? Зачем зарабатывать больше, чем можешь потратить? Зачем повышение, если это большая ответственность и большая занятость?

Ввести качественно новые пряники труднее, чем качественно новые страхи. В самом деле, исключение из компартии (или неприем в нее) являлось качественно новым страхом. А вот вступление туда было обычной жаждой признания, базирующейся на естественных стремлениях человека, и оно не являлось пряником, пока не была сформирована и закреплена в культуре система кнута.

Вообще можно сказать, что пока пряник или кнут не закрепились в подсознании и в культуре, то есть в тех областях, в которых человек действует автоматически, они слабоэффективны, зависимы от внешних условий и легко разрушаются под влиянием других людей.

Однако сколько раз оба эти типа власти сливались воедино, вновь и вновь манипулируя толпой!

В общем и целом, можно дать такое определение: новые «пугалки» и старые пряники – это тоталитаризм, диктатура, а старые «пугалки» и новые пряники – это демократия. Однако, пожалуй, мы с вами слишком увлеклись эмоционально окрашенными полюсами государственной власти. Ведь в любой группе, и даже в семье, происходит то же самое! В школе, в институте, в компании друзей – везде есть свои пряники и свои «пугалки». Разве страх скандала, который устроит жена, не заставляет мужа, например, уходить пораньше от друзей? А желание получить хороший подарок на день рождения не заставляет ребенка хорошо себя вести и лучше делать уроки?

В любой даже самой малочисленной группе всегда найдется ловкий манипулятор – тот, кто комбинирует свойственные человеку кнуты и присущие ему пряники, предлагая в качестве способа необходимые себе действия. Так возникают мошенники, шарлатаны, интриганы – словом, все те, кто идет к своей цели по головам. В терминологии Школы навыков ДЭИР – это природные индукторы. Вам хорошо известны такие люди. «Боже, какая у вас порча! Это на смерть сделано! Всего за пару сотен долларов я вас вылечу…» – вот любимые слова многих из них. Впрочем, хватит об очевидном.

Понятно, что вообще любое воздействие на человека, имеющее целью заставить его, явно или неявно, что-то сделать (это может быть рекомендация, приказ, уговор, просьба, воззвание, реклама, приглашение) строится из комбинации пряника и «пугалки», выраженных в разной степени. Это топливо, которое обеспечивает поступательное движение общественного сознания.

Однако у нас остался невыясненным еще один вопрос: каким образом пряник или «пугалка» становятся «старыми»? Как и когда эти перемены проникают в общественное сознание?

Правда, на самом деле в скрытой форме мы на этот вопрос уже ответили.

В те моменты, когда у нас не хватает осознанных мотивов, мы ориентируемся на действия и мотивы другого человека – кого-нибудь из нашего окружения, кому мы неосознанно подражаем, то есть на человека, обладающего харизмой.

Власть харизмы – действие персонального примера

Характеристики поведения и черты характера харизматичного человека настолько привлекательны для окружающих, что становятся образцом для подражания и подчинения. Так говорят. Но правда выглядит полнее. Человек был и остается стайным существом. Не следует путать термин «стайный» со стадностью: стадо, как сообщество, нацелено только на коллективные агрессивные действия по отношению к опасному окружению. А стая агрессивна и внутри, и снаружи, в ней больше энергии, и она активно заполняет собой экологическую нишу.

Стайность – это биологически универсальный способ выживания, при котором член стаи занимает в ней четкую иерархическую позицию, соотносит свои действия с вышестоящим существом и активно корректирует действия нижестоящих. Это дает стае возможность вести себя как единое существо: она убегает от опасности, как только бегство начинает вышестоящий, и нападает на постороннего, стоит вышестоящему проявить по отношению к нему агрессию. Те же закономерности действуют и внутри стаи – при агрессии со стороны вышестоящего на одного из членов стаи деятельность этой «мишени» останавливается, а соседи начинают на нее нападать. Причем стайный шаблон действует помимо слов, ведь при опасности нет времени разговаривать. Так выражается коллективное стремление подчинять, но также и стремление подчиниться.

Стая – это способ ускорить реакцию и усилить мощность действия, это система ускоренного распространения приказа сверху вниз и, что еще важнее, копирования шаблонов поведения от верхов к низам. Если бы человек не был стайным, он никогда не создал бы современного общества. Конечно, многие считают, что теперь мы мирные и цивилизованные, разумные и культурные. Мы совсем-совсем не такие, как раньше. Мы разумные и сознательные до кончиков волос! Но вот правда ли это?

Ведь стайное поведение запрограммировано в нас на генном уровне. Генетические шаблоны не могут быть стерты культурой, они могут быть только замаскированы. Почему, к примеру, человек любит качаться на качелях и плескаться в прозрачной воде со светлым дном, но терпеть не может темных сырых мест и не любит ворочаться в заболоченных грязных лужах? Да потому, что генетически он еще «помнит» свое недавнее прошлое, в котором был дневной обезьяной, лазающей по недоступным деревьям и знающей, что из-под непрозрачной воды на нее могут напасть пиявки и крокодилы. У кабана или летучей мыши привычки совсем другие, и это вполне естественно. У них даже другие стандарты красоты.

Но разве мы задумываемся о своем генетическом наследии, вывешивая гамак у бассейна? Нет, мы просто инстинктивно ощущаем, что именно так будет правильно и приятно. Генетические шаблоны, увы, непроизвольны. Даже если какие-нибудь важнейшие обстоятельства или сильнейшие желания заставят нас по уши залезть в грязь, мы не испытаем приятных ощущений, как не испытывали их партизаны, уходившие по болотам из оцепления. Слов нет, мы это себе как-нибудь объясним (к примеру, гигиеной, забыв о том, что кожа безмятежно плещущихся в болоте лягушки или головастика куда менее устойчива, чем наша), но сам факт непроизвольного неприятного чувства, непроизвольного желания искупаться в прозрачной воде и избежать илистой жижи, остается. А ведь чувства, в отличие от мыслей, управляют нами постоянно.

Точно так же дело обстоит и со стайным поведением. В стае все зависит от лидера, облик и поведение которого запрограммированы в нашем мозгу генетически, и поэтому никаких слов для реакции на него нам не требуется.

Стайный инстинкт вызывает непроизвольное желание подчиняться лидеру, и действительно, крупный человек с отчетливым низким голосом (в женском варианте – контральто) приковывает куда большее внимание, чем остальные. А если этот крупный самец, к примеру, еще и зарос бородой по самые глаза, то это вообще писк! Кстати, тут можно вспомнить отечественные церковные традиции, при распределении должностей уделяющие непременное внимание голосу, бороде и габаритам священника.

Стайный инстинкт подразумевает повышенное внимание к слабому с целью коррекции его поведения под себя. И мы с удовольствием учим уму-разуму тех, кто моложе, слабее или неопытнее, побуждаемые искренним участием или снисходительностью. Но не всех: для этого необходима значительная разница в умении либо разница половая. Ведь может случиться так, что нижестоящий станет нашим конкурентом, и поэтому мы редко способны без раздражения терпеливо учить чему-либо того, кто почти равен нам.

Стайный инстинкт требует, чтобы члены стаи нападали на того, на кого напал вожак, и целые страны по слову правителя самозабвенно борются с врагами народа, евреями, Америкой или коммунизмом, «находя резоны» в самых абсурдных доводах своего кумира. И еще члены стаи агрессивны по отношению к «чужому», в результате чего расцветает национализм.

При проявлении внешней слабости лидера вся иерархия в стае сдвигается. Члены стаи могут завоевать себе новые места под солнцем и отыграть новые позиции, поэтому статуи свергнутого правителя оскверняются, в стране вспыхивают крамольные настроения, и в каждой компании кто-нибудь да произносит страстную речь, обличая бывшего кумира.

Достаточно, наверное? Или еще стоит прибавить «милую» стайную привычку пнуть упавшего, или нескольким слабакам объединиться в группу, чтобы «завалить» более сильного и уважаемого?

В стайном наследии кроются и причины подлости, и причины альтруизма.

Раз шаблон стайного поведения закреплен в нас генетически, значит, наша реакция на стайную иерархию непроизвольна. Слов нет, мы можем сознательно преодолеть генетическое влечение, если осознаем его, но социум воздействует на нас непрерывно, а следовательно, наши реакции на это воздействие также непрерывны. Действие стайного шаблона – это не внезапный толчок, который можно резко ощутить и которому можно попытаться противостоять, это, скорее, ровное морское течение, несущее пловца, который не может сопротивляться ему постоянно, да и не имеет ориентиров для иного выбора направления.

Воспринимая другого человека, мы ориентируемся на комплекс генетически запрограммированных признаков. Мы делаем это сразу же и не думая, а все остальное уже наслаивается на наше первичное восприятие, подчиненное этим признакам.

Однако если влияние генетически определенного комплекса признаков никак нельзя нивелировать, то создать необходимые признаки у себя вполне возможно. А поскольку мы живем в цивилизованном мире, эти признаки не проверяются старым добрым стайным способом – дракой. Поэтому они действуют как бы сами по себе, формируя благоприятную социальную базу для любых действий.

Харизма – это власть, построенная не на логике или традициях, а на силе личных качеств или способностей лидера. Харизма – это полностью личное влияние.