Текст книги "И. П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. Том 3. Ученики и последователи Павлова"

С 1922 года начал работать по изучению условных рефлексов в лабораториях Павлова, в ИЭМ и в Физиологическом институте АН СССР. Анохин вспоминал о начальном периоде своей работы у Павлова: «Я познакомился с Иваном Петровичем, будучи студентом первого курса. Приехав в Петроград молодым человеком с твердо сложившимся намерением «изучать мозг», я не представлял себе тех конкретных путей, по которым надо идти к этому изучению. Идея «изучения мозга» созрела у меня в г. Новочеркасске, где с работами Ивана Петровича меня познакомил его ученик И. А. Попов, который был в то время профессором Новочеркасского педагогического института.

Приехав впервые в незнакомый мне Петроград, я не сразу нашел путь к Ивану Петровичу, начав работать в Институте мозга под руководством В. М. Бехтерева, что было для меня весьма полезным. Однако первая же лекция И. П. Павлова, прослушанная в Военно-медицинской академии, определила мой путь как физиолога-экспериментатора.

Экспансивная молодость не терпит промедления – и я решил тотчас поговорить с ним о научной работе. Смущало только его величие, тот ореол ученого, который он заслуженно приобрел. Как я к нему подойду? Что буду говорить?

Все его слушатели знают, как строго он обращался с ассистентами во время демонстрации лекционных опытов… А вдруг он холодно скажет: «Поучитесь, а потом приходите…». Я подготовил план разговора и решил все же пойти.

Выбрав удачный момент, после окончания лекции я постучал в дверь его кабинета. Ответа не было. От волнения у меня захватило дух, и я малодушно подумал: «Не пойти ли… в другой раз?». Но в это время за дверью послышался голос и я вошел в кабинет. Вероятно, на моем лице был написан такой же испуг, как у охотника, случайно провалившегося в берлогу медведя, ибо Павлов сначала посмотрел на меня удивленно, а потом подчеркнуто ласково сказал: «Вы ко мне? Ну, говорите, говорите, что у Вас есть».

Ободренный ласковым приемом, я стал излагать свою просьбу. Дело обернулось счастливо для меня. Расспросив, почему я заинтересовался физиологией, он заключил: «Хорошо, хорошо. Начинайте ходить, присматривайтесь».

Как потом я узнал, в этом «присматривайтесь» и заключался первый этап приобщения к павловской школе.

Период «присматривания», который должны были проходить молодые люди, являлся одним из проявлений педагогической мудрости Павлова. Он позволял произвести естественный отбор людей, склонных к данному виду работы и, таким образом, уменьшить возможность ошибки при выборе ими самими жизненного пути.

Павлов часто вспоминал замечательный случай из жизни его школы. Один из его начинающих сотрудников не мог никак понять всей сути условных рефлексов, не мог справиться с техникой их исследования и в результате получил позорную кличку «неудачника». Но когда он оставил условные рефлексы и занялся научными исследованиями в неврологии, то приобрел имя и создал собственную школу.

«Не всегда попадаешь в самый раз. Нужно долго пытать, пока нападешь на то, к чему ты больше всего способен», – говорил И. П. Павлов по этому поводу.

Все житейские трудности, которые мне, студенту первого курса, в незнакомом городе приходилось преодолевать, сторицей окупались той исключительной атмосферой вдохновенного творчества, которая окружала Павлова.

Невозможно было сразу охватить весь тот огромный опыт, который уже проделала лаборатория Павлова на путях разработки проблемы высшей нервной деятельности.

В то время весь литературный материал по условным рефлексам был представлен только в диссертациях, вышедших из лаборатории Павлова. Необходимо было их усвоить. Иван Петрович вводил молодых ученых в свое дело так, что они должны были сами осваиваться с лабораторной обстановкой, добиваться понимания всего того, чем жила лаборатория сегодня.

Уже при первой встрече Иван Петрович сказал: «Конечно, Вам придется все перечитать, что сделано нами раньше. Надо хорошо подготовиться, чтобы вести работу по научной теме».

Правой рукой Ивана Петровича на кафедре физиологии Военно-медицинской академии тогда был старший ассистент Г. В. Фольборт. К нему он мне и рекомендовал обратиться за литературой. Ознакомить же меня с методикой условных рефлексов он поручил Ю. П. Фролову. Георгий Владимирович принял меня приветливо, дал ряд ценных советов как начинающему работать в лаборатории, но при этом сказал, что полного комплекта диссертаций ни у кого из сотрудников нет. Он имеется только в лаборатории, им дорожат, и потому им можно воспользоваться только здесь.

Диссертации были переплетены по годам и составляли шеренгу книг, занимавших весь стол. Так как я располагал только вечерами, пришлось устроиться в лаборатории на ночевки и приступить к изучению азов науки.

В то время лаборатория Военно-медицинской академии жила довольно интенсивной научной жизнью. И. П. Павлов окружен был небольшим количеством сотрудников и, следовательно, был доступен для повседневных разговоров.

Именно здесь зародились знаменитые павловские «среды». Мы собирались тогда в одной из больших комнат лаборатории. В трудных условиях лабораторной жизни, в небольшом кругу сотрудников Иван Петрович восторженно сообщал о последних опытах лаборатории Института экспериментальной медицины или подвергал тщательному разбору каждую цифру из протоколов здешних сотрудников.

Через несколько месяцев Иван Петрович, обращаясь ко мне, сказал: «Собственно говоря, Вам уже пора заняться делом. Надо работать на определенную тему. Подготовлена ли Ваша собака?».

Я ответил, что фон достаточно устойчив, и можно приступать к экспериментам. Мне была поручена тема, которую впоследствии Иван Петрович назвал «рефлексом новизны».

Так кончился для меня этот неизбежный период «присматривания», который длился несколько месяцев.

Еще и сейчас, когда я сам знакомлюсь с молодыми людьми, приходящими ко мне в качестве сотрудников, все больше и больше убеждаюсь, насколько мудрым был такой порядок в павловской лаборатории. Он гарантировал Ивана Петровича от случайностей и позволял ему в подборе школы останавливаться на людях, которые были готовы служить науке и искренно отдавали ей все свои побуждения».

В Физиологическом институте АН СССР Анохин совершенствовался в аспирантуре по физиологии (1926–1929). Под руководством Павлова выполнил ряд работ по физиологии высшей нервной деятельности. Первая из них (1925, напечатана в 1927 году) касалась вопроса о взаимодействии клеток условного и безусловного рефлекторного возбуждения во время и после пищевого подкрепления. В другой работе сообщались данные о степени торможения условных рефлексов на сходные раздражители при угашении одного из них (1926). Анохин исследовал также роль длительности совпадения условного и безусловного раздражителей на величину условного рефлекса, применив для решения задачи методику угашения с подкреплением (1927, напечатана в 1940 году). Результаты последней работы явились одним из оснований для развития Павловым представления о роли торможения в восстановлении функций. В это же время Анохин исследовал фазовые изменения в коре больших полушарий после угашения одного из условных рефлексов, а также на фоне дифференцировки. В павловской же лаборатории Анохин исследовал соотношения между возбуждением и торможением в коре больших полушарий на примере одновременного действия положительного и отрицательного сигнальных раздражителей на животное.

В 1930 году Анохин переехал в Нижний Новгород в связи с избранием заведующим кафедрой физиологии медицинского института. Основной проблемой Анохина сделалась проблема «центра и периферии» в физиологии нервной деятельности. Для решения этой задачи Анохин широко использовал анастомозы нервов. Им была разработана секреторно-двигательная методика для исследования высшей нервной деятельности собак и выдвинуты основные положения «теории обратной афферентапии», в которой подчеркнута исключительная роль афферентных импульсов, порождаемых рефлекторным актом, для его развития и закрепления.

Анохин вспоминал: «В связи с 85-летним юбилеем И. П. Павлова один московский журнал заказал мне статью о характеристике творческих приемов Ивана Петровича Павлова. Задача была весьма трудная, и потому, будучи в Ленинграде, я просил Ивана Петровича просмотреть мою рукопись. Когда она была закончена, я направил ее в Ленинград и получил ответ, который является особенно характерным для высоких требований Павлова к исследователю. В этом письме Иван Петрович писал: «Дорогой Петр Кузьмич! Большое спасибо за присылку того, что обещали. Сколько помнится, все приемы моей работы вы перечислили, только уж очень переусердствовали в описании их. Хорошо бы прибавить, чтобы исследователь побольше сомневался в себе: не ошибся ли, утверждая что!? От предисловия отказываюсь; очень сейчас занят редактированием страшного залежа работ всей нашей компании. Зачем переводить речь Шеррингтона? Нового в ней почти ничего нет, кроме нелепой выходки, что ум наш, может быть, не имеет отношения к нашему мозгу. Докладчиком о нашей деятельности и ее перспективах считаю всего более подходящим П. А. Подкопаева. Всяческих успехов по нашей части! И. Павлов».

В 1934 году Анохин переехал в Москву для работы в ВИЭМ, где он организовал отдел общей физиологии высшей нервной деятельности, которым и руководил до середины 1950 года. В 1945 году избран членом АМН СССР, в 1953 году – заведующим кафедрой высшей нервной деятельности Центрального института усовершенствования врачей, а в 1955 году – заведующим кафедрой физиологии 1-го Московского медицинского института. В 1966 году избран академиком АН СССР.

Анохиным вместе с сотрудниками разработано представление о механизмах возникновения внутреннего торможения. Еще в 1941 году начато электроэнцефалографическое изучение иррадиации условного и безусловного возбуждения в коре, показаны типологические особенности нервной деятельности по двигательным проявлениям, описаны некоторые особенности обобщающей функции фронтальных отделов коры, предложена схема участия пирамидного и экстрапирамидного компонентов в условном двигательном рефлексе, развито представление о роли обратных связей в образовании структуры условнорефлекторного возбуждения с учетом современных кибернетических представлений и т. д.

Большое внимание Анохиным было уделено вопросам эмбриогенеза нервной деятельности. Работы по эмбриогенезу нервной системы проводились на животных разных классов и на плодах человека. Показано неодинаковое по времени созревание системных структур в мозге и продемонстрирована зависимость рефлекторных реакций от адекватности раздражения в разные периоды развития.

Анохин сформулировал некоторые общие принципы компенсаторных перестроек нервной системы. В годы Великой Отечественной войны Анохин провел изучение физиологических особенностей травмированных нервов.

Автор теории функциональных систем, согласно которой формирование опережающего отражения действительности частным случаем которого является условный рефлекс, происходит при подкрепляющем влиянии сопоставления результата действия с образом конечного результата действия (акцептором действия). По теории функциональных систем поведение животного направляется не столько господствующей в данный момент потребностью животного, т. е. поведение животного целесообразно изначально, и подкреплением данному поведению, делающим его воспроизведение более вероятным в будущем, является удовлетворение данной потребности или достижение поставленной цели.

На печально известной объединенной сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, состоявшейся 28 июня – 4 июля 1950 года Анохин подвергся незаслуженным нападкам и обвинениям в извращении павловского учения.

Анохин – автор статей и монографий по истории физиологии. В разные периоды жизни Анохин – член Президиума АМН СССР, редактор физиологического отдела Большой медицинской энциклопедии, член редколлегии «Физиологического журнала СССР им. Сеченова» и др.

Анохин награжден золотой медалью им. И. П. Павлова за серию работ по физиологии центральной нервной системы, разработку нового направления современной нейрофизиологии – системного подхода в изучении функциональной организации мозга (1967).

Анохин умер 6 марта 1974 года в Москве.

Работы: К вопросу об идентичности внутреннего и внешнего торможения. Тр. II Вс. съезда физиол., Л., 1926, 161; Новизна как особый раздражитель на примере растормаживания. Русск. физиол. ж., IX, 1926, в. 1, 128; Взаимодействие клеток условного и безусловного раздражителя в течение применения последнего. Тр. физиол. лаб. И. П. Павлова, II, 1927, в. 1, 107; Материалы к вопросу: не идентично ли внутреннее и внешнее торможение? Там же, 1928, в. 2, 125; Соотношение между возбуждением и торможением при их одновременном протекании в коре больших полушарий. Там же, IV, 1932, 322; Фазовые изменения в нормальном балансе между раздражением и торможением на фоне выработки и укрепления дифференцировочного торможения. Там же, 339; Изучение динамики высшей нервной деятельности. Сообщ. I. Активный сокреторно-двигательный метод изучения в. н. д. Нижегор. мед. ж., 1932, № 7–8, 42; см. также: Физиол. ж. СССР, 16, 1933, № 5, 741; (с Е. Стреж) то же, Сообщ. II. Дифференцирование двух положительных условных раздражителей, выработанных на одном и том же безусловном. Нижегор. мед. ж., 1932, N 7–8, 53; (с Е. Стреж) то же, Сообщ. III. Нарушение активного выбора в результате замены безусловного стимула. Физиол. ж. СССР, 16, 1933, № 2, 250; (с Е. Артемьевым) то же, Сообщ. IV. Суммация условных раздражителей в обстановке активного выбора. Там же, 295; (с А. Черневским) то же, Сообщ. V. Активный выбор при угашении одного из условных раздражителей. Там же, № 3, 396; (с Е. Стреж) то же, Сообщ. VI. Характеристика рецептивной функции больших полушарий в момент действия безусловного раздражителя. Там же, 17, 1934, № 6, 1225; (с А. Черневским) то же, Сообщ. VII. Характеристика корковой локализации активного двигательного выбора. Там же, 18, 1935, № 3, 421; Проблема центра и периферии в физиологии нервной деятельности. Сб. работ (название то же) под ред. проф. П. К. Анохина. Горьковск. изд., 1935, 9-70; Проблема коркового торможения. Бюлл. ВИЭМ, 1936, в. 3–4, поев. нам. И. П. Павлова, 14; Значение длительности совпадения условного и безусловного раздражителя. Тр. физиол. лаб. им. И. П. Павлова, IX, 1940, 347; (с сотр.) Функциональная система как основа интеграции нервных процессов в эмбриогенезе. VI Вс. съезд физиол., сб. докл., Тбилиси, 1937, 148; (с А. И. Шумилиной) Анализ афферентной функции в условиях изменяющегося кровяного давления. Физиол. ж. СССР, 33, 1947, № 3, 275; Функциональная система, как единица морфофизиологической интеграции организма. VII Вс. съезд физиол., докл., изд. «Медицина», М., 1947, 95; Узловые вопросы высшей нервной деятельности. Сб. «Проблемы высшей нервной деятельности», Изд. АМН, М., 1949, 9-128; Общие принципы компенсации функций и их физиологическое обоснование. Тез. докл. VIII Вс. съезда физиол., Изд. АН СССР, М., 1955, 35; Электроэнцефалографический анализ условного рефлекса. Медгиз, Л., 1958; Внутреннее торможение как проблема физиологии. Медгиз, М., 1958; Физиология и кибернетика. Сб. «Философские вопросы кибернетики». Изд. соц. – эк. лит., М., 1961, 262–305; Мотодологический анализ узловых проблем условного рефлекса. Сб. «Философские вопросы высшей нервной деятельности и психологии». Изд. АН СССР, М., 1963, 156–215; О специфическом действии ретикулярной формации на кору головного мозга. Сб. «ЭЭГ исследование высшей нервной деятельности», Изд. АН СССР, М., 1962, 241–255; Нейрофизиологические основы электрической активности коры головного мозга. Сб. «Современные проблемы электрофизиологических исследований нервной системы», изд. «Медицина», М., 1964, 132–163.

О нем: Т. Т. Алексеева, Е. Л. Голубева. Петр Кузьмич Анохин. (К 60-летию). Физиол. ж. СССР, 1958, 44, № 4, 273.

АНРЕП Глеб Васильевич (1889–1955)

ВМА

1912–1914, 1916–1917

ИЭМ

1918–1920

Совместные исследования

Родился в Петербурге в семье токсиколога и фармаколога, первого директора Санкт-Петербургского женского медицинского института профессора В. К. Анрепа. В 1908 году окончил гимназию в Петербурге и поступил в ВМА. Здесь рано заинтересовался опытами И. П. Павлова и стал специализироваться в области физиологии. С 4-го курса (в марте 1913 года) был уволен из академии вместе с другими студентами за неподчинение приказу военного министра об отдаче воинской чести студентами наряду с рядовыми армии, поэтому медицинское образование закончил в Юрьевском университете (в том же 1913 году).

По предложению Павлова летом 1912 года (а также в 1913и 1914 годах) ездил в Лондон для демонстрации профессору Эрнесту Старлингу (Ernest Starling) действия блуждающего нерва на панкреатическую секрецию, а также для ознакомления с методикой получения секретина. После начала Первой мировой войны был мобилизован и работал врачом в полевом госпитале. За воинскую храбрость награжден георгиевским крестом. В марте 1916 года прикомандирован к ВМА и направлен на кафедру физиологии, где и возобновил научную работу под руководством Павлова. Одновременно поступил практикантом в Физиологический отдел ИЭМ, где исполнял обязанности помощника заведующего отделом И. П. Павлова (1918). В 1917 году Анреп сдал докторантские экзамены, однако диссертацию не защитил.

В 1920 году Анреп уехал в Лондон, где вскоре получил степень доктора наук. В 1926 году Анреп из Лондонского университета перешел преподавать физиологию в Кембридж, в 1928 году был избран членом Лондонского королевского общества.

В 1931 году переехал в Египет для работы в должности профессора, заведующего кафедрой физиологии медицинского факультета Каирского университета, и руководил этой кафедрой почти до конца жизни. Здесь он исследовал восстановительные процессы поджелудочной железы, нервную регуляцию ее активности, изучал деятельность слюнных желез, гуморальную регуляцию просвета сосудов с помощью адреналина и гистамина, влияние нервной и гуморальной регуляции на дыхание и коронарное кровообращение. Анреп воспитал большую группу египетских физиологов.

Работы Анрепа делятся на три группы: исследования по вопросам высшей нервной деятельности, работы по физиологии пищеварения и работы по физиологии кровообращения. Изучение условных рефлексов производилось Анрепом почти исключительно в лаборатории Павлова. Работы по вопросам пищеварения и кровообращения, также начатые в Петрограде (по предложению и под влиянием И. П. Павлова), были широко развиты Анрепом в лабораториях Англии и Египта.

Анрепу принадлежит несколько открытий в области физиологии высшей нервной деятельности: явления «статистической иррадиации», явления «предела торможения», описание особенностей иннервации кожного анализатора, как целостной структуры, синхронно изменяющей свое состояние во всех точках.

В области физиологии пищеварения Анрепу принадлежит убедительная демонстрация павловского факта нервной секреции панкреатической железы перед английскими физиологами (1914); он же показал, что действие секреторно-задерживающих нервов на эту железу надо объяснять сужением секреторных протоков (1916, 1917). В работе, опубликованной в 1925 году, Анреп исследовал восстановительные процессы в поджелудочной железе, сделав вывод об их относительной независимости от нервной системы. Им также изучалась деятельность слюнных желез (1922, 1924).

Особенно многочисленны и оригинальны работы Анрепа по физиологии сердца и сосудов. В них сообщены ценные данные о тонусе сердечного и сосудистого центров, о рефлекторных воздействиях на сердечный ритм, коронарное кровообращение, о нервных зависимостях между дыханием и сердцем и др. Большое внимание Анрепа привлекли вопросы гуморальной регуляции просвета сосудов (адреналин, в особенности гистамин), которыми он усиленно занимался, в частности, с египетскими физиологами.

На протяжении всей своей жизни Анреп поддерживал самые тесные отношения с И. П. Павловым. Встречаясь на международных конгрессах за границей, Анреп оказывал Павлову помощь в переводе докладов на английский язык. Большое значение для пропаганды павловского учения за рубежом сыграло издание в 1927 году Оксфордским университетом «Лекций о работе больших полушарий головного мозга» И. П. Павлова в переводе Анрепа, переизданных в 1928 году.

Скончался Анреп 9 января 1955 года в Каире.

Работы: On the part played by the snprarenals in the normal vascular reactions of the body. J. Physiol., 45, 1912, 307; Роль надпочки в сосудистых эффектах, вызываемых раздражением п. splanchmcum. Тр. Общ. русск. вр. в СПб, 80, 1913, 54; О реакции сосудистой стенки на изменение внутрисосудистого давления. Там же, 104; The influence of the vagus on pancreatic secretion. J. Physiol, 49, 1915, 1; 50, 1916, 421; Задерживающие нервы поджелудочной железы. АБН, XX, 1917, в. 4, 276; Статическое состояние иррадиации возбуждения. Там же, 262; Иррадиация условного торможения. Русск. физиол. ж., 1917, в. 1–2, 1; Взаимоотношения процессов внутреннего торможения. АБН, XX, 1917, в. 4, 299; Pitch discrimination of the dog. J. Physiol., 53, 1920, 367; Observations on augmented salivary secretion. Ibid., 56, 1922, 263; The irradiation of conditioned reflexes. Proc. Roy. Soc. of London, 1923, 404; (with H. N. Kahn) The metabolism of the salivary gland. J. Physiol., 58, 1924, 302; (with Joan I. Lush and M. Grace Palmor) Observations on pancreatic secretion. Ibid., 59, 1925, 434; A new method of crossed circulation. Proc. Roy. Soc. of London, ser. B., 97, 1925, 444 (with E. N. Starling) Central and reflex regulation of the circulation. Ibid., 463; (with H. N. Segall) The central and reflox regulation of the heart rate. J. Physiol., 59, 1926, 215; idem. The regulation of the coronary circulation. Heart, 13, 1926, № 2/3, 239; idem. The regulation of the coronary circulation. Тез. докл. на XII Междунар. конгр. физиол., 3–6 VIII 1926, Стокгольм, 9; (with R. S. Stacey) Comparative efect of various drugs upon the coronary circulation. J. Physiol., 64, 1927,187; (with H. Hausler) The coronary circulation. II. The effects of changes of temperature and of heart rate. Ibid., 67, 1929, 299; (with J. C Davis and E. Volhard) The effect of pulse pressure upon the coronary blood flow. Ibid., 73, 1931, 405; (with W. Pasquali and R. Roessler) Respiratory variations of the heart rate. Verh. 14 Intern. Congr. Physiol., 1932, Rome, 8; (with A. Samaan) Double vagotomy in relation to respiration. J. Physiol., 77, 1932, 1; Der Einfluss der Herz-contraktion aus den Blutstrom in den Coronararterien. Kl. Wschr., II, 1933,1353; (with E. v. Saalfeld) The blood flow through the skeletal muscle in relation to its contraction. J. Physiol., 85, 1935, 375; (with G. S. Barsoum) Appearance of histamine in the venous blood during muscular contraction, ibid., 409; (with W. Pasqual and R. Rössler) Respiratory variations of the heart rate. II. The central mechanism of the respiratory arythmia and the interrelations between the central and the reflex mechanism. Proc. Roy. Soc. of London, 119, 1936, 218; (with G. S. Barsoum and M. Talaat) Liberation of histamine by the heart muscle. J. Physiol., 86, 1936, 431; (and others) Determination of histamine in blood, ibid., 95, 1939, 476; (and others) Excretion of histamine in urine, ibid., 103, 1944, 155; (and others) Liberation of histamine during reactive hyperaemia and muscle contraction in man. ibid., 297; (with G. S. Barsoum and A. Ibrahim) Hystaminolytic index of blood during pregnancy and its clinical application.

J. Obst. a. Gynaecol. Brit. Emp., 54, 1947, 619; Release of histamine by the liver. J. Physiol., 120, 1953, 419.

О нем: Who is Who. An Annual Biographic Dictionary. London, 1951–1960, vol. V; Квасов Д. Г. и Федорова-Грот А. К. Физиологическая школа И. П. Павлова. Портреты и характеристики сотрудников и учеников. Л., 1967; (Некролог) Nature, Feb. 19, 175, 1955, № 4451, 326; J. Neurophysiol., XVIII, 1955, № 2, 204.

АРБЕКОВ Петр Афанасьевич (1857-после 1916)

ИЭМ, Физиологический институт АН СССР

1904

Диссертация

Родился в семье священника. По окончании духовной семинарии в Рязани поступил в Медико-хирургическую академию в Петербурге. Последнюю окончил в 1885 году, затем состоял на военной службе младшим врачом в различных воинских частях. В 1890–1892 годах был прикомандирован к ВМА для усовершенствования по внутренним болезням. С 1900 по 1904 год работал на Дальнем Востоке в качестве главного врача полевых госпиталей.

В 1904 году поступил практикантом в Физиологический отдел ИЭМ и под руководством Павлова выполнил диссертационную работу об условиях обратного поступления жидкостей из полости кишечника в желудок. В исследовании, проведенном на трех собаках, были подробно изучены условия поступления в желудок натуральной желчно-панкреатической кишечной смеси (при введении в желудок жиров, кислот и мыла).

Получив степень доктора медицины, Арбеков вернулся в Рязань и в течение многих лет работал там старшим врачом в сводном лазарете пехотной дивизии. Как один из немногих в Рязани, окончивший ВМА и прошедший усовершенствование в Петербурге, Арбеков пользовался большим авторитетом. Он делился с врачами города опытом и знаниями, немало способствуя проникновению в их среду идей Павлова.

Работы: Об условиях забрасывания кишечных жидкостей (желчи, панкреатического и кишечного соков) в желудок. Дисс., СПб, 1904, 128 с.

О нем: Справка гор. арх. Ряз. обл., 7 II 1956, № 12/14; Сообщ. проф. Н. В. Воскресенского, М., 29 IX 1957.

АРХАНГЕЛЬСКИЙ Василий Михайлович (1883–1944)

ИЭМ

1912–1913

Совместная работа

Родился в с. Желябуги Мценского уезда Орловской губернии, в семье приходского священника. После окончания духовной (Вифанской) семинарии в г. Орле учительствовал в деревне, а затем в 1907 году поступил на естественный факультет Московского университета.

После окончания университета в 1912 году некоторое время работал в лаборатории Физиологического отдела ИЭМ И. П. Павлова, где выполнил и опубликовал свою первую работу, посвященную особенностям кожномеханических условных рефлексов при частичном разрушении коркового отдела кожного анализатора. Им было установлено ослабление рефлексов на механическое раздражение кожи (1913).

В 1913 году Архангельский поступил на медицинский факультет Московского университета, откуда в 1916 году призван в действующую армию в качестве зауряд-врача. После войны, в 1918 году, сдал государственные экзамены при медицинском факультете Московского университета и до 1920 года работал врачом в г. Богородске (ныне Ногинске Московской обл.).

В 1920 году Архангельский избран заведующим кафедрой физиологии Екатеринославского (ныне Днепропетровского) медицинского института и Института народного образования. В организованной им физиологической лаборатории Архангельский вначале продолжал начатые у Павлова работы по физиологии кожного и двигательного анализаторов (используя результаты своих прежних опытов 1913 года), а затем занялся изучением влияния гормонов половых желез и щитовидной железы на высшую нервную деятельность собак. Он также изучал действие острого и хронического голодания на условные рефлексы. В 1936 году по инициативе Архангельского, поддержанной И. П. Павловым, в Днепропетровске был создан Научно-исследовательский институт физиологии, директором Архангельский состоял до начала Отечественной войны. Институт занимался главным образом изучением физиологического действия электрического поля ультравысокой частоты. Результаты работ в этом направлении были обобщены в сообщении Архангельского, опубликованном в трудах Венского международного конгресса по биологическому действию УВЧ (1938).

В 1935 году Архангельский утвержден в звании профессора. В 1938 году Ученым советом Киевского государственного университета Архангельскому присуждена ученая степень доктора биолических наук.

Во время оккупации Архангельский работал врачом в с. Христофоровка Криворожского района Днепропетровской области, заразился сыпным тифом и 3 января 1944 года скончался.

Работы: Особенности кожно-механических условных рефлексов при частичном разрушении кожного анализатора. Тр. общ. русск. вр. в СПб, 80, 1913, 259; К физиологии кожного анализатора. АБН, XXII 1922, 45; К физиологии двигательного анализатора. Там же, 59; Относительная сила разных видов внутреннего торможения. Тр. физиол. лаб. И. П. Павлова, I, 1924, в. 1, 71; Концентрация Н-ионов в некоторых зонах желудочно-кишечного тракта собаки. АБН, XXIV, 1924, в. 4–5, 163; Спектрофотометрический метод количественного определения аммиака в крови. Там же, 169; Инкреты и мозг. Днепропетр. мед. ж., 1927, № 5–6, 181; Влияние имплантированного семенника на деятельность коры больших полушарий собак самцов. Тр.

III Вс. съезда физиол. в Москве, Л., 1928, 42; Высшая сложно-нервная деятельность животных при относительном количественном голодании. Ж. экспер. биол. и мед., 1929, № 34, 5; О влиянии инкретов на условные рефлексы. Тез. и автореф. докл. на

IV Вс. съезде физиол., Харьков, 1930,3; Условные рефлексы у кастратов (собак). Русск. физиол. ж., XIV, 1931, № 2–3, 268; Условные рефлексы у собак после перевязки и перерезки семенных канатиков. Там же, 255; О тормозном действии положительных условных раздражителей. Каз. мед. ж., 1931, № 4–5, 474; Половые железы и кора мозга. Тез. докл. V Кавк, съезда физиол. Ростов н/Д., 1933, 90; О влиянии ультракоротких волн на нервную систему лягушки. Тр. VI Кавк, съезда физиол., биохим. и фармак., Автороф. и рез., М.-Л., 1935, 15; О возможности образования новых условных рефлексов у кастратов. Вр. дело, 1935, № 2, 183; О специфическом действии ультрачастотного поля (УЧП). Сб. докл. VI Вс. съезда физиол., Тбилиси, 1937, 297; Влияние фармакологических и эндокринных препаратов на условнорефлекторную деятельность собак в отдаленный период после кастрации. Научн. зап. Днепропетр. гос. унив., V, 1937, 146; Памяти основателя отечественной физиологии И. М. Сеченова. Вр. дело, 1939, № 5, 369; О некоторых явлениях в биодействии ультрачастотного поля, необъяснимых с точки зрения термоэффекта. Научн. зап. Днепропетр. гос. унив., XIV, 1940, 11; О влиянии щитовидной железы на процессы возбуждения и торможения в коре больших полушарий. Физиол. ж. СССР, 1941, № 1, 65.

О нем: Сообщ. проф. П. Е. Моцного; А. А. Ухтомский, Собр. соч., V, Изд. ЛГУ, 1954, 41.

АСРАТЯН Эзрас Асратович (1903–1981)