Текст книги "Дар ведьмы"

Кирстен Миллер
Дар ведьмы

© 2022 by Kirsten Miller

© Шагина Е., перевод, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Посвящение

Посвящается Эрике Уолдроп, моей подруге и моему вдохновению на всю жизнь, а также той еще ведьме.

Одичав

Никто не видел женщину, которая жила на Вудленд Драйв 256, с начала ноября. Сейчас был конец апреля, и дом выглядел заброшенным. Этот шедевр современной архитектуры, расположенный в стороне от дороги и окруженный садом, когда-то был самой большой достопримечательностью района. Риелторы, привозившие клиентов, раздумывающих о переезде в пригород, проезжали мимо него специально, даже если им было не по дороге. Теперь сад разросся, а с крыши свисал кусок водосточной трубы. Дети из дома напротив предположили, что хозяйку, как и многих несчастных старушек до нее, вероятно, съели кошки. Мать заверила их, что этого не могло случиться, бросив обеспокоенный взгляд на собственного питомца.

Хозяйку звали Гарриетт Осборн, и хотя она давно там жила, мало кто на Вудленд Драйв мог утверждать, что знает ее. На протяжении более десяти лет они с мужем каждое утро рано уходили на работу, а если и возвращались, то поздно вечером. Иногда они исчезали на несколько дней, но пока их не было, дом редко казался пустым. Дважды в неделю в девять часов утра дом захватывала небольшая армия уборщиков и садовников. Шторы на высоких окнах, выходящих на улицу, распахивались, и внутреннее убранство дома становилось видно всем. Проезжающие мимо машины часто притормаживали или останавливались. Дом стал пользоваться популярностью в социальных сетях после того, как инфлюенсеры окрестили его памятником хорошему вкусу.

Когда об Осборнах написали в самом престижном в стране журнале об архитектуре и дизайне, продажи журнала в газетных киосках в окрестностях Маттаука, штат Нью-Йорк, резко возросли. У пары не было ни детей, ни собак, которые заставили бы их разговаривать с людьми вокруг, и не было желания общаться с соседями на популярных в приморском городке фестивалях, посвященных морепродуктам. Поэтому жители Маттаука довольствовались тем, что смогли почерпнуть из статьи. Чейз Осборн был креативным директором в рекламном агентстве на Манхэттене, наиболее известном благодаря долгоиграющей кампании с участием семьи говорящих свиней. Гарриетт Осборн руководила отделом по развитию бизнеса в конкурирующей компании.

Они оба неплохо сохранились для возраста под пятьдесят. У Чейза была татуировка на шее, и он носил синий костюм без носков. Массивные черные очки Гарриетт обрамляли умные глаза, а ее матовая красная помада оттеняла едва заметную улыбку. Когда эта привлекательная пара не путешествовала по миру, они проводили время либо в Маттауке, либо в не менее потрясающем пентхаусе в Уильямсбурге. Осборны, намекал автор статьи, вели такую жизнь, какую хотели бы вести читатели журнала.

Как-то в сентябре уборщики и садовники не пришли на работу в дом Осборнов. Не явились они и позже на неделе. Когда соседи сравнили свои наблюдения, стало ясно, что Чейза Осборна не было дома целый месяц. Вскоре после этого, в ночь перед Хэллоуином, какая-то блондинка была замечена на Вудленд Драйв в промокшей под дождем вельветовой юбке, без пальто, босиком, с туфлями на восьмисантиметровых каблуках фирмы Acne в руках. Только когда она достала связку ключей и отперла входную дверь, наблюдавшие за ней поняли, что это и есть Гарриетт Осборн.

После этого интерьер дома 256 по Вудленд Драйв оставался скрытым от глаз, как и сама Гарриетт. Она точно была жива. Прохожие часто замечали тень в саду по ночам. Днем, когда светило солнце, ее регулярно навещали посетители. Каждый день, кроме воскресенья, приезжал курьер из службы доставки и выставлял перед ее дверью кучу коробок. Они стояли там часами, а потом как-то сразу исчезали, пока никто не видел. По вторникам и пятницам молодой человек из продуктового магазина появлялся, как по часам, в четверть седьмого вечера, нагруженный бумажными пакетами. Дверь открывалась, и он переступал порог, чтобы ровно через час выйти оттуда с пустыми руками.

В один из таких вечеров в четверть восьмого Джереми Аверсано выгуливал чужого кокер-пуделя возле дома Осборнов. Он позволил собаке порыться в листве, пока курьер отъезжал от дома Гарриетт. Как только машина подъехала к обочине, Джереми помахал молодому человеку рукой и жестом попросил его остановиться. Окно опустилось, и Джереми наклонился к нему с добродушной улыбкой.

– Да? – Курьеру было двадцать с небольшим лет, и он был похож на кинозвезду.

– Там все в порядке? – спросил Джереми.

Молодой человек широко улыбнулся, обнажив впечатляющий набор зубов: «Где?» Казалось, ему весело и неловко одновременно. От машины несло травкой.

– Леди, которая там живет, она в порядке?

– Ты в 25 метрах от ее двери, чувак. Почему бы тебе самому не спросить?

После секунды ошеломленного молчания Джереми стряхнул с себя смущение. Парень явно был идиотом: «Забудь. Извини, что побеспокоил».

Джереми отошел от машины и подождал, пока она отъедет. Затем он посмотрел на дом. Солнце опустилось за горизонт, но, как обычно, свет в доме так и не зажегся. В наступающей темноте обильная листва казалась дикой и опасной. Одному Богу было известно, что она может скрывать. Жена Джереми недавно подала на развод, и их дом по адресу 261 по Вудланд Драйв выставили на продажу. Это безобразие, расположенное прямо рядом, могло серьезно сбить цену. Нужно было что-то делать.

Джереми уже готов был подойти к входной двери и предложить женщине подстричь газон самому. Но когда он потянул за поводок, собака засопротивлялась. Ее голова все еще торчала из кустов, которые разрослись вокруг газона этой Осборн. Джереми раздраженно дернул за поводок. Собака зарычала, но не сдвинулась с места, и Джереми пришлось вытягивать ее, как рыбу на удочке. Когда голова зверя наконец показалась целиком, Джереми понял, что у нее что-то зажато между зубами. Это что-то было мясистым, тускло-серым, и с него свисали пять безжизненных пальцев. Собака, имя которой он никак не мог запомнить, бросила находку к ногам Джереми.

Позже, когда Джереми быстро шел домой, он составил мысленный список соседей, которые могли видеть, как он упал задом в канаву, пока собака издевательски ухмылялась, роняя слюни. (Как оказалось, только один человек был свидетелем этой сцены. К сожалению, этим человеком оказался двенадцатилетний подросток с популярным аккаунтом на TikTok, чье видео инцидента побило все рекорды платформы.) После падения, в результате которого его докерсы испачкались в грязи, Джереми подкрался к этой штуке, прикрыв глаза ладонью. Он был на сто процентов уверен, что находка недавно была частью человеческого тела. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что это разновидность гриба. «Вот мерзость!», – кипел яростью Джереми, рассекая свой собственный идеально ухоженный газон. Если эта Осборн собирается выращивать такие грибы, придется быть с ней пожестче. Неважно, что о ней говорят. Он не боялся с ней сразиться. Поэтому, зайдя в свой дом в стиле Кейп-код 1950-х годов, Джереми сразу достал телефон и набрал номер старого друга Брендона Бейкера.

До марта Брендон Бейкер не пропускал ни одного собрания ТСЖ[1]1
  ТСЖ – Товарищество собственников жилья.


[Закрыть] Маттаука. Его энциклопедические знания правил и стремление к их соблюдению помогли ему в рекордно короткие сроки пройти путь от члена Ассоциации до ее казначея и президента. Когда он переехал в Маттаук за пять лет до этого, он был потрясен безразличным подходом города к благоустройству. Весной трава на половине газонов вырастала намного больше положенных двух сантиметров. Осенью кучи листьев оставались лежать месяцами. Брендону понадобилось одно собрание ТСЖ, чтобы выявить проблему. Правление состояло из бывших домохозяек, которые, похоже, были гораздо больше заинтересованы в поиске органического дерна для детской площадки или организации пляжей для малышей, чем в том, чтобы следить за соблюдением правил. Когда Брендон решил баллотироваться в члены ТСЖ, он ходил по домам каждые выходные, когда знал, что дома будут мужья. Как он убеждал мужчин, с которыми встречался: пора наконец-то заняться Ассоциацией домовладельцев всерьез.

Как только Брендона избрали председателем, он выполнил свое обещание. Все, с кем он говорил, соглашались, что Маттаук выглядит лучше, чем когда бы то ни было. В марте осложнения после операции по удалению геморроя вынудили его провести дома целый месяц. Брендон никогда не доверял своим коллегам по ТСЖ и знал, что за время его отсутствия накопится много работы. Но он и представить себе не мог, что такая тяжелая ситуация, как на Вудленд Драйв, 256, так долго останется без внимания.

В свой первый день после закрытия больничного Брендон пришел на заседание правления ТСЖ с десятиминутным опозданием и опустил кожаную сумку на стол с довольным глухим стуком. Вместо того чтобы занять место за столом, он скрестил руки на своей мощной груди и встал, прижав бедра к краю стола и выставив промежность на обозрение пяти ожидавшим его женщинам. Он часто так делал, даже до того как болезнь стала мешать ему сидеть. Его коллеги по правлению не могли быть уверены, что он выбирал эту позу специально, но все соглашались в том, что она совершенно отвратительна.

Как обычно, обошлось без пустой болтовни. Брендон предпочел сразу перейти к делу.

– Кто-нибудь из вас в последнее время проезжал по Вудленд Драйв? – рявкнул он на своих коллег. Все проезжали. По Вудленд Драйв пролегал основной маршрут к железнодорожной станции. Но никто ему не отвечал. Они знали, что этот момент наступит, и кое о чем договорились. Их молчание только усилило негодование Брендона. – Кто-нибудь здесь знает, – он опустил взгляд на свой телефон и записи, которые сделал, – женщину по имени Гарриетт Осборн?

Несколько пар глаз непроизвольно устремились в одном направлении.

– Селеста? – спросил Брендон.

– Да, я знаю ее. – Селеста Говард получила место в правлении предыдущей осенью, после того как ее младший ребенок начал ходить в детский сад. Она была идеальным примером того, каких женщин привлекает ТСЖ, считал Брендон. Ее недавний опыт работы ограничивался сменой подгузников и чтением детских стишков. Он подозревал, что, как и все остальные, Селеста не испытывала никакого интереса к ТСЖ. Для нее правление было клубом по интересам и печальной попыткой оправдать свое шикарное образование, которое она потратила впустую.

– Эта Осборн – твоя подруга? – спросил он.

– Гарриетт работала с моим мужем. Я не могу назвать нас друзьями.

Селеста считала себя, скорее, ее тайной поклонницей. Много лет назад, когда Селеста с мужем начинали работать в рекламном бизнесе, большинство их коллег были женщинами. Затем Эндрю избрали в качестве протеже операционного директора. Чем выше он поднимался, тем меньше эстрогена оставалось в атмосфере. Гарриетт была одной из немногих женщин, которые не поскальзывались на ступеньках и не падали с карьерной лестницы. Ей удалось продержаться гораздо дольше, чем Селесте. На самом деле, некоторое время все предполагали, что Гарриетт станет первой женщиной-президентом компании.

– Вчера вечером я получил анонимные сведения от одного из соседей Гарриетт Осборн, – объявил Брендон. В качестве одолжения он пообещал не упоминать имя Джереми. Подобные ситуации могут перерасти в скандал. – Должен сказать, что мне было трудно поверить в то, что сказал мне этот джентльмен. Тогда я проехал мимо дома, и оказалось, что это правда. Там настоящие джунгли. Что, черт возьми, случилось со всеми садовниками?

Вопрос был адресован Селесте. Она знала, что он будет ждать, пока она не ответит.

– Похоже, они перестали там появляться.

– Да ты что. А где ее муж? – спросил Брендон. – Мой источник говорит, что он не появлялся в городе с прошлой осени.

На этот раз Селеста отказалась отвечать. Она не понимала, какое отношение семейное положение Гарриетт имеет к ее газону.

– Он уехал, – подтвердил кто-то другой. Чейз Осборн, судя по всему, жил в бруклинской квартире супругов вместе с начальницей производственного отдела своего агентства.

Брендон кивнул, как будто все вдруг обрело смысл.

– Я думаю, что Гарриетт, возможно, переживает не лучшие времена, – предположила Селеста. Она не собиралась давать ему больше информации.

В октябре прошлого года муж Селесты Эндрю утверждал, что видел, как два сотрудника службы безопасности вывели Гарриетт Осборн из рекламного агентства, где они работали, и бросили ее на обочине улицы. Ходили слухи, что ссора произошла за закрытыми дверями кабинета генерального директора. Повышение, которого ожидала Гарриетт, не состоялось, и она не смогла достойно принять эту новость. После окончания рабочего дня Эндрю заглянул в офис, чтобы убедиться в правдивости услышанного. Рекламные награды вернулись на подоконник, но заметные выбоины в штукатурке подтверждали, что их действительно бросали в стены.

– Я не понимаю, почему они ее уволили? – Селеста знала, что говорит как поклонник, чей кумир пал. – Ты всегда говорил, что она превосходный работник.

– Так и есть, – ответил Эндрю, – но иногда хорошо работать недостаточно. Президент – это лицо компании. Они решили выбрать кого-то помоложе и посвежее.

Селеста уже собиралась задать вопрос, который естественным образом вытекал из предыдущего, но ухмылка на лице у мужа остановила ее.

– О Боже, они выбрали тебя? – ахнула она.

– Да, – подтвердил он.

Она должна была что-то сказать: – Я понятия не имела, что ты участвовал в конкурсе!

– Да и я не имел! – Он был в таком восторге, что у нее не хватило духу усомниться в разумности принятого решения. Эндрю был приличным бухгалтером, и язык у него был подвешен отлично. Но даже она знала, что он не Гарриетт Осборн.

Только после того, как шампанское было открыто, налито и выпито, Селеста вернулась к вопросу, который собиралась задать.

– А сколько лет Гарриетт?

– Не знаю. – Эндрю был уже навеселе. – Сорок семь, может быть? Сорок восемь?

– Тебе сорок четыре! – Селеста на короткое время оказалась на грани паники. Ее уволили с работы, когда она была беременна вторым ребенком. После его рождения Эндрю посоветовал ей не искать работу и ухаживать за детьми. Теперь семья зависела от его зарплаты. – Значит ли это, что еще через несколько лет ты можешь остаться без работы?

Эндрю усмехнулся, как будто это предположение было глупым: Не волнуйся об этом, дорогая. У мужчин все немного по-другому. – Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. Когда Селеста вздрогнула, он, должно быть, понял, что сказал что-то не то. – Это ужасно, но это правда. Теперь, когда я вошел в руководство, я сделаю все возможное, чтобы изменить ситуацию.

Селеста была достаточно взрослой, чтобы почувствовать вранье. Недавно ей исполнилось сорок два года.

За полгода с того момента Эндрю редко бывал дома. Он позже заканчивал работу. Деловые поездки длились дольше. Он всегда извинялся. Президент рекламного агентства должен работать больше всех, говорил он ей. Селеста знала, что это ложь. Он трахал кого-то у себя в офисе. Больше всего ее расстраивало то, что он, казалось, забыл, что она когда-то тоже работала в рекламе.

Когда Брендон Бейкер поворачивал на Вудленд-Драйв в своем Subaru, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать волнение. Посещение домов было его любимой частью работы. В течение рабочей недели он был во власти клиентов и комитетов, в бесконечном, безнадежном поиске консенсуса. Будучи президентом Ассоциации домовладельцев, он ясно дал понять, что решения здесь принимает он. Для начала он оштрафовал пожилую даму в Кедровом переулке, которая была печально известна тем, что не снимала рождественские украшения круглый год. В конце концов ее долг вырос настолько, что ТСЖ лишило ее прав на дом. После этого слово Брендона стало законом в Маттауке. Он мог заставить людей унижаться перед собой, если он этого хотел, а хотел он всегда.

– Я передумала, – сказала Селеста с пассажирского сиденья. – Я не хочу туда идти.

– Это ради твоей же подруги, – напомнил он ей. – Миссис Осборн будет легче, если там будет другая женщина.

– Я же говорила тебе, мы с ней не друзья. – Селеста знала, что он хочет, чтобы она была рядом на случай, если Гарриетт заплачет. – Я даже не знаю, вспомнит ли Гарриетт меня.

Возможно, будет еще хуже, если вспомнит.

– Сколько жалоб на дом Осборнов мы получили, пока я болел? – поинтересовался Брендон. В обязанности Селесты как секретаря входило отслеживать их.

– Несколько, – неохотно призналась Селеста. Она перестала считать после двенадцати.

– Эти жалобы могут стать проблемой для тебя во время следующих выборов, – добавил он. – Если не разобраться с этой Осборн в кратчайшие сроки, ситуация может ухудшиться. Пойдут слухи, что именно ты позволила ситуации выйти из-под контроля, и к этому времени в следующем году снова будешь печь кексы для родительского комитета.

Брендон припарковался на обочине перед домом 256 по Вудленд Драйв. Ряд кустов роз, посаженных параллельно улице, разросся и образовал непроходимые заросли, пронизанные прекрасным красностебельным сумахом и блестящими листьями ядовитого плюща. Вьющиеся лианы облепили дом, а папоротники доисторических масштабов свесились с крыши, скрывая от глаз внутреннюю отделку.

– Как все могло прийти в такое состояние так быстро? Дом выглядит как в фильме «Серые сады»[2]2
  Главные герои фильма «Серые сады» живут в полуразрушенном особняке.


[Закрыть], а ведь еще даже не май. – Он повернулся к Селесте со злорадной ухмылкой. – Эта леди ведь не собирается выходить в купальнике и с платком на голове, верно? – Селеста не удостоила этот вопрос ответом. Чувство юмора Брендона исчезло в тот момент, когда провалилась его первая шутка. – Ладно, давай покончим с этим, – приказал он.

Селеста осталась на месте. Она прикидывала расстояние от дома 256 по Вудленд-Драйв до машины, которую оставила в центре города. Почти можно дойти пешком, подумала она. Но не совсем.

– Селеста?

Она не хотела знать, что случилось с Гарриетт. Она хотела помнить Гарриетт такой, какой она была. Не могла смириться с тем, что еще одна женщина оказалась униженной. Одинокой и брошенной. Подавленной и побежденной. Если это могло случиться с Гарриетт, это может случиться с кем угодно. Селеста боялась, что, когда откроется входная дверь, она увидит свое собственное будущее.

– Пошли, – приказал Брендон.

И она пошла.

Брендон позвонил в дверь, и Селеста затаила дыхание. Пчела опустилась ему на спину. Селеста смотрела, как она кружит по ней, и пыталась усилием воли заставить ее ужалить.

– Чем я могу помочь?

Высокая женщина, стоявшая в дверях, мало походила на ту, с которой Селеста общалась на вечеринках. Парикмахер не прикасался к волосам Гарриетт уже несколько месяцев, и их естественные волны больше не выпрямлялись утюжком. Седина отросла, и серебристые пряди смешались со светлыми. От правой скулы до уха тянулся мазок черной грязи. На ней был зеленый комбинезон механика, рукава которого были закатаны до локтей, а молния расстегнута ровно настолько, чтобы было видно верх черного спортивного бюстгальтера. Ее руки выглядели худыми и сильными. В одной из них она держала полусъеденное яблоко.

– Селеста Говард, – произнесла Харриет, обнажив в улыбке заметную щель между передними зубами. Это была такая яркая отличительная черта, что Селеста удивилась, что не заметила ее раньше. Вместе с глазами, которые казались необычайно сосредоточенными, и ртом, растянутым от уха до уха, щель между зубами придавала Гарриет дикий, голодный вид. – Как я рада тебя видеть.

– Гарриетт, – Селеста не ожидала, что ее вспомнят, и оказалась в растерянности, – ты так изменилась.

– Да, – с готовностью согласилась Гарриетт, – я себя запустила.

– Я не это имела в виду, – поспешила уточнить Селеста.

Гарриетт положила руку на плечо более молодой женщине, посылая по ее руке волну тепла:

– Я поняла, что ты имела в виду.

Брендон шагнул вперед. Селеста заметила, что он выглядит менее уверенным в себе. Он нашел совсем не то, что ожидал:

– Мы хотели бы поговорить с вами, если вы не возражаете. Можно войти?

Внимание Гарриетт медленно переместилось на мужчину, но улыбка осталась у нее на лице.

– Я вас знаю? – спросила она, наклонив голову, как кошка, рассматривающая таракана.

Брендон протянул руку, которую Гарриетт с интересом рассматривала, не решаясь дотронуться.

– Меня зовут Брендон Бейкер, – он опустил руку, – я президент Ассоциации домовладельцев Маттаука.

– Ах, вот оно что, – произнесла Гарриетт, как будто этого было достаточно и ей не нужно было знать больше. – Так как ты поживаешь, Селеста? Ты хорошо выглядишь.

Селеста покраснела. Она осознала, что прошла целая вечность с тех пор, как ей уделяли должное внимание.

– У меня все хорошо. А ты как?

– Я была занята. – Гарриетт откусила от яблока и неторопливо прожевала кусок, прежде чем продолжить. – Очень занята. Наверстывала пробелы в чтении. Столько увлекательных предметов, которые я так и не успела изучить. Ботаника в первую очередь, но также и…

– Простите, миссис Осборн, – вклинился Брендон.

– Мисс, – поправила его Гарриетт, не глядя в его сторону.

– Конечно. Мисс Осборн. Мы здесь, чтобы поговорить с вами о состоянии вашей собственности. Боюсь, что мы получили множество жалоб. Я знаю, что вы переживаете не лучшее время, но вы должны возобновить уход за домом и газоном, иначе мы будем вынуждены наложить на вас штрафы.

Сгорая от стыда, Селеста перевела взгляд на крыльцо, где колония черных муравьев проложила извилистую тропку вверх по перилам. Затем она услышала смех Гарриетт, а подняв глаза, поняла, что он был искренним.

– Как вам такое? Мы только познакомились, а вы уже столько обо мне знаете. – Гарриетт вальяжно прислонилась к дверной раме. – Как вам это удается, мистер Бейкер? Вы экстрасенс? Вы взломали мои соцсети? Или вы просто один из тех мужчин, которые считают себя экспертами по женщинам?

Селеста не в первый раз выезжала к собственникам на дом вместе с Брендоном. Она слышала, как испуганные домовладельцы умоляли его или льстили ему. Гарриетт первая, кто просто не принял его всерьез. Она должна была знать, что Брендон способен превратить ее жизнь в ад, но не собиралась преклонять перед ним колени.

– Я прошу прощения, если мои предположения неверны, – Брендон залился краской по всей шее, – но независимо от вашего финансового положения нужно что-то делать с состоянием вашего газона.

– Нет, – она произнесла это твердо, без гнева и без волнения.

– Нет? – переспросил Брендон, как будто это слово было ему незнакомо.

Гарриетт взмахнула рукой в сторону горизонта:

– Он такой, каким хочет быть.

– Меньше года назад этот дом был гордостью Маттаука. – Брендон попробовал сменить кнут на пряник. – Садовники приходили дважды в неделю.

– И отравляли землю своими средствами для уничтожения сорняков и пестицидами. А все для того, чтобы мой бывший муж мог чувствовать себя покорителем природы. Чейз был так счастлив, когда вы возглавили ТСЖ, мистер Бейкер. Он звонил по телефону с анонимными жалобами по несколько раз в неделю. Вы бы понравились друг другу. Он тоже заносчивый маленький мудак. Несомненно, вы комплексуете по одному и тому же поводу.

Сначала это не прозвучало как оскорбление. Просто констатация факта. Затем Гарриетт опустила взгляд на промежность Брендона, где он задержался на мгновение, а затем вернулся к его покрасневшему лицу.

Брендон напряг спину и выпятил грудь, словно пытаясь казаться больше:

– У вас есть юридическое обязательство по содержанию этой собственности и соблюдению правил благоустройства, принятых в местном сообществе.

– Вы ошибаетесь, мистер Бейкер. – Гарриетт изучала яблоко в поисках места, где его можно укусить. – Мой дом существовал еще до создания Ассоциации домовладельцев. Мой бывший муж добровольно подписал соглашение, когда собственность была оформлена на его имя. Теперь дом принадлежит только мне, а я ничего не подписывала.

– Но вы все еще связаны обязательствами…

Гарриетт вздохнула и покачала головой, как будто он зря тратил ее время:

– Нет. Я проверила. Впервые в жизни я ничем не связана.

– Посмотрим, – проворчал Брендон. – Наши адвокаты будут на связи. Пойдем, Селеста.

Гарриетт впилась зубами в яблоко и весело наблюдала, как Брендон топает по дорожке.

– «Пойдем, Селеста?» – повторила она, жуя. – Почему кто-то вроде тебя должен выполнять приказы такого человека? – Гарриетт говорила об этом как об одной из великих загадок Вселенной.

– Честно говоря, не знаю, – призналась Селеста. Брендон сел в машину, захлопнул дверь и включил двигатель. – Я, наверное, пойду. Я приехала вместе с ним.

– Я думаю, ты будешь гораздо счастливее, если останешься здесь со мной. – Гарриетт протянула руку и скользнула вниз от плеча Селесты к ее локтю. Она задержалась там на мгновение: пальцы обхватили сустав, а большой палец прижался к пульсирующей вене на сгибе руки.

Хотя предложение казалось достаточно ясным, Селеста была уверена, что ослышалась.

– Но ты же знаешь моего мужа…

Гарриетт снова наклонила голову и усмехнулась:

– Какое отношение все это имеет к нему?

Селеста была ошеломлена тем, что не знала, что ответить. Конечно, подумала она, это как-то связано с Эндрю. В конце концов, она вышла замуж по любви, и эта любовь не умерла. Она по-прежнему любила своего мужа. Она просто научилась видеть в романтике то, чем она была на самом деле, – слащавую фантазию, которой она развлекалась в юности, как сказки о феях или пасхальный кролик. Хотя она испытывала ностальгию по тем далеким дням, ее брак превратился в финансовую сделку. Она по-прежнему стремилась выполнять свою часть договора. Заботилась о том, чтобы дети были счастливы и здоровы, а их дом продолжал эффективно функционировать. В течение нескольких замечательных лет соглашение включало эксклюзивный доступ к телам друг друга. Но в последнее время тело Селесты снова стало принадлежать только ей. Вот почему ее не задевала измена Эндрю, вдруг поняла она. Именно поэтому она никогда не спрашивала мужа, с кем он встречается после работы или кто сопровождает его во всех деловых поездках. Какое-то время она думала, не боится ли она ответа на эти вопросы. Теперь она знала правду: до тех пор, пока Эндрю выполнял свою часть сделки, ей было все равно. Эндрю был ее деловым партнером. Гарриетт предлагала нечто совершенно иное.

– Я уволилась из Ассоциации домовладельцев, – сообщила Селеста мужу позже тем же вечером.

– Да? – промолвил он, не поднимая глаз от телефона. Теперь, когда его зарплата составляла большую шестизначную цифру, ее решения не имели большого значения. – Рад за тебя, дорогая.

– Сегодня я общалась с Гарриетт Осборн.

Это привлекло его внимание:

– С Гарриетт? Бедняжка. Как она поживает?

– Ну, – протянула Селеста, – я думаю, теперь мы с ней будем встречаться чаще.

– И чем вы будете заниматься? – Отсутствие у него воображения всегда ее забавляло.

– Дамскими делами, – ответила Селеста с улыбкой.

– Ты уверен, что она не… – Он запнулся. – Я имею в виду, не думаешь ли ты, что она может… – Он был достаточно умен, чтобы не озвучивать свою догадку о том, что Гарриетт хочет расквитаться с ним за работу, которую она потеряла. Если уж на то пошло, она должна была знать, что дружба с его женой может его обеспокоить. Зачем еще такой женщине, как Гарриетт, проводить время с Селестой?

Его жена весело усмехнулась:

– Нет, Эндрю, мои отношения с Гарриетт никак тебя не касаются.