Текст книги "Медуза"

Глава 12

Капитан Гэннон нахмурился, глядя на беспокойное море. За несколько часов после погружения Б-3 погода испортилась. На смену пушистым белым утренним облакам пришли серые глыбы туч. Легкий бриз, приветствовавший прибытие судна, усилился и поднимал теперь тяжелые волны. Солнце село, вода стала темной, гребни волн увенчала пена.

Видавшее виды исследовательское судно было построено так, чтобы выдерживать самые сильные бури, но даже в обычных условиях подъем батисферы и усталого пловца в «Хардсьюте» было сложной и рискованной операцией.

Гэннон отошел назад от последней известной позиции Б-3, чтобы дать батисфере место для свободного выхода на поверхность. Кран с правого борта все еще вытягивал «Хардсьют», и Остину не понравилось бы, если бы его волокли через весь океан, поэтому судно отошло недалеко.

«Если кто-то и способен пережить такое испытание, то это Остин, – думал капитан. – Черт, этот человек – вечный двигатель!»

Погрузившийся на полмили на дно океана, чтобы освободить батисферу, Остин постоянно оставался на связи с судном; через равные интервалы он докладывал на мостик о своем подъеме и живо описывал картины морской жизни, которые наблюдал.

Наблюдатели выстроились вдоль поручней или толпились на носу и корме. На рампе под рамой крана стояла наготове надувная лодка типа «Зодиак». На понтонах, ожидая приказа спустить «Зодиак» на воду, сидели два ныряльщика в неопреновых костюмах.

В машинном отделении гудели дизели, волны бились о борт, ветер шумел в снастях. Но в остальном судно было погружено в необычную тишину.

Ее нарушил возглас наблюдателя на мостике:

– Батисфера!

Не отрывая взгляда от только что возникшего пенного пятна на поверхности в ста ярдах справа от судна, Гэннон взял микрофон и отдал приказ к спуску.

Ныряльщики столкнули «Зодиак» с рампы и сели в него. Заработал мощный забортный двигатель, лодка заскользила по волнам, обогнула корабль и потащила за собой трос, как цепкий хвост.

Возле шести блестящих от воды оранжевых холмиков, выскочивших на поверхность, «Зодиак» остановился. Спустили трос с крюком, и один из ныряльщиков выбрался из «Зодиака» и исчез под водой.

Все на судне следили за разворачивающейся драмой. Когда ныряльщик появился на поверхности и вскинул кулак, раздались приветственные крики. Б-3 наконец подцепили крюком. Лебедки потащили батисферу вместе с надувными мешками плавучести на поверхность.

Спасательный экипаж срезал мешки, кран поднял батисферу, с которой лилась вода, и опустил на палубу. Взревел механический гайковерт. Болты быстро отвернули и крышку сняли.

Судовой врач сунула голову в отверстие и увидела комок одеял, окруженный разнообразным оборудованием.

– Привет, – сказала она осторожно.

Завала снял с глаз одеяло и заморгав на свет, улыбнулся.

– И вам привет!

* * *

Остин продолжал подъем, когда Гэннон сообщил, что батисфера на борту. Остина беспокоило самочувствие Джо и дока.

– В дохлых угрях бывает больше жизни, – пошутил капитан. – Врач говорит, они страдают от обезвоживания, недостатка воздуха и истощения.

Стон Остина он мог бы услышать и без оптоволоконной связи.

– Капитан, вы черствый человек.

– С ними все будет в порядке, – рассмеялся Гэннон. – Им нужно только напиться воды и отдохнуть. Я сообщил прессе, что подъем батисферы успешно завершен. Никаких подробностей, но кто-то на судне или в вертолете заметил, что у нас проблемы. Со временем придется рассказать, что произошло. Но с этим разберемся позже… Как вы?

– Не терпится избавиться от этой жестянки, но в остальном все в порядке. Одна просьба: от классической музыки, которой вы меня пичкаете, клонит ко сну. Нет ли чего полегче?

Через несколько минут он услышал, как Мик Джаггер поет «Ты не можешь всегда получать то, что хочешь».

Остин улыбнулся, соглашаясь с мнением «The Rolling Stones»: если подождать, получишь все, что хочешь… особенно если у тебя есть друзья.

* * *

Пассажиров Б-3 перевели в лазарет, уложили на столы для осмотра, избавили от грязной, дурно пахнущей одежды, обработали ушибы и шишки и растерли, чтобы вернуть хорошее кровообращение. Потом врач накрыла их одеялами и позволила уснуть.

Проснувшись, Джо Завала первым делом увидел лицо Курта Остина.

– Значит, я не на небесах, – прохрипел он.

Остин держал круглую коричневую стеклянную бутылку с деревянной пробкой.

– Текила! Может, все-таки на небесах.

Губы Завалы скривились в улыбке.

– Какое зрелище для усталых глаз. Когда ты вернулся на борт?

– Меня вытащили из скафандра полчаса назад, – сказал Остин. – Можешь объяснить, что случилось?

Завала кивнул.

– Позволь, я сначала согреюсь снаружи, потом изнутри.

Потребовались пятнадцать минут самого горячего, какой только можно выдержать, душа, прежде чем Завала почувствовал, что тепло проникло в его тело. Остин передал ему в душевую кабину пластиковый стаканчик с текилой, потом пошел в свою каюту, тоже принял душ и переоделся.

К тому времени как он вернулся, Завала сидел в кресле и пил текилу. Остин помог ему пройти в кают-компанию и заказал две порции копченой говядины на ржаном хлебе.

После еды Завала откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Наверно, это мой лучший обед, – сказал он.

– Я тебе налью, а ты рассказывай, что произошло с батисферой, – предложил Остин.

Завала протянул чашку. Текила развязала ему язык, и он описал мучительное погружение на дно океана и проблемы с мешками плавучести.

– До сих пор не могу понять, как лопнул трос, – сказал он, покачав головой.

– А он не лопнул, – уточнил Остин.

Затем открыл чемоданчик, достал ноутбук и, поставив его на стол, показал записанное видеокамерой «Хардсьюта» столкновение с АПА.

Когда Остин увернулся от смертоносных клешней, Завала одобрительно крикнул: «Оле!» Видеозапись закончилась на том, как Остин вывел АПА из строя, и Завала сказал:

– Молодец, но, пожалуйста, не становись матадором.

– Не собираюсь, – подхватил Остин. – Бог с ней, с корридой. Как, по-твоему, сложно запрограммировать АПА, чтобы он перерезал трос?

– Это-то не трудно, гораздо труднее его построить. Отличный образчик инженерной работы. Очень проворен. Учится на ошибках и быстро приспосабливается. Жаль, что ты его сломал.

– Ты прав, Джо. Надо было позволить ему убить меня, но день и без того выдался тяжелым.

– С кем не бывало, – отозвался Завала.

– Есть соображения, откуда он мог взяться? – посерьезнел Остин.

– За погружением батисферы следили по меньшей мере два десятка кораблей. Эту хищную тварь могли спустить с любого из них. Почему, по-твоему, потом он напал на тебя?

– Ничего личного. Думаю, это то, что военные называют сопряженным ущербом. – Он показал на экран. – Кто-то натравил Фидо[14]14
  Популярная у американцев кличка собаки. Так звали и собаку Линкольна.


[Закрыть] на батисферу. На меня он набросился, потому что я оказался по соседству.

– Но кому понадобилось угробить проект Б-3? – спросил Завала.

– Я тоже об этом думаю, – отозвался Остин. – Посмотрим, проснулся ли док.

* * *

Кейн не только проснулся, но был вполне бодр. Он принял душ, закутался в махровый халат и теперь, сидя в кресле, болтал с врачом.

– Теперь я знаю, что чувствует сардина в банке, – философствовал он. – Спасибо за спасение, Курт. Не могу поверить в то, что трос порвался.

– Он не порвался, – объяснил Завала. – Курт говорит, что его перерезали.

– Перерезали? – У Кейна отвисла челюсть. – Не понимаю.

Остин показал Кейну видео с АПА и спросил:

– Не знаете, кто готов пойти на такие трудности, лишь бы оставить батисферу на дне?

Кейн покачал головой:

– Нет. А вы?

– Мы с Джо недоумеваем, как и вы, – согласился Остин. – Не можем найти причину для попытки срыва научного и образовательного проектов.

По громкой связи послышался голос Гэннона.

– Вызывают доктора Кейна, – сказал капитан. – Он может ответить?

Остин снял со стены трубку интеркома и протянул Кейну.

Кейн выслушал кого-то на линии и воскликнул:

– Это невозможно!.. Да, конечно… Я буду готов.

Когда он отключил связь, Остин поинтересовался:

– Все в порядке?

– Не совсем, – медленно ответил Кейн. Лицо его стало пепельно-серым. – Прошу прощения. Мне нужно поговорить с капитаном.

И он обратился за помощью к врачу, чтобы подняться на мостик.

Остин тоже направился было к выходу, потом пожал плечами и предложил Завале:

– Пошли со мной в механическую мастерскую. Хочу тебе кое-что показать.

Клешня, которую Остин отломал от АПА, была завернута в ткань и зажата на верстаке в тиски с мягкими губками. Надев толстые рабочие рукавицы, Остин достал лезвие из тисков. Оно было примерно четыре фута длиной и шесть дюймов шириной, закругленное с одного конца и заостренное с другого, из удивительно легкого металла, Остин оценил вес предмета – меньше двадцати фунтов.

Завала негромко свистнул.

– Прекрасно, – проговорил он. – Это какой-то металлический сплав. Тот, кто построил АПА, не ожидал, что будут сгибать здесь. Это слабое место. А край у этой штуки острый, как меч самурая.

– Можно представить, как пара таких штук способна испортить тебе день.

– Жаль, с нами нет Биба, – сказал Завала. – Это могло бы изменить его мнение о том, что опасность океанских глубин преувеличена.

– Не океан произвел эту штуку. Ее определенно сделал человек.

Остин осторожно перевернул клешню. Металл был тщательно обработан, только в нескольких дюймах от того места, где прошел разлом, виднелось пятнышко величиной с булавочную головку.

Остин снова завернул лезвие и зажал в тисках.

– Ты провел прилично времени с доком… Он не сказал ничего такого, что могло бы объяснить происшедшее?

– Он много говорил о медузах, но заметно было другое. – Завала пытался вспомнить. – Когда мы сидели в иле, я спросил о его работе. Он ответил, что занят исследованием, которое имеет отношение ко всем мужчинам, женщинам и детям на планете.

– Он ничего не объяснил?

Завала покачал головой.

– Я пытался выспросить подробно об исследовании. Он сказал, что, если расскажет, над чем работает, ему придется меня убить.

Остин скривил угол рта в улыбке.

– Он именно так сформулировал? Смешно, если учесть, что всего несколько минут отделяло вас от того, что таблоиды именуют «ужасной смертью».

– Тогда мы посмеялись, но, думаю, он говорил искренне.

Остин обдумал ответ Завалы и спросил:

– Что думаешь о звонке доку несколько минут назад?

– Дока словно лошадь в живот лягнула.

– Он расстроился, это точно.

Остин предложил еще раз поговорить с Кейном. Выйдя на палубу, они увидели Кейна и капитана, направлявшихся к ним. Кейн, который шел еще с трудом, нес свою сумку.

– Мы как раз шли к вам, ребята, – сказал капитан, показывая на огни подплывающего катера. – Катер береговой охраны США пришел за доктором Кейном.

Катер остановился в ста ярдах от судна. Остин помог Кейну надеть спасательный жилет и вместе с ним прошел на корму к рампе, где ждал экипаж «Зодиака». Кейн поблагодарил Остина, Завалу и капитана за помощь.

– Жаль, что вы уходите, док, – сказал Остин.

– А мне-то как жаль. – Кейн улыбнулся и добавил: – Приключения Биба бледнеют рядом с нашим погружением.

– Возвращаетесь в Боунфиш-Ки?

– Не совсем… Я с вами свяжусь.

Кейн забрался в «Зодиак». Надувная лодка подошла к катеру береговой охраны. Кейну помогли подняться на борт, и катер начал уходить еще до того, как «Зодиак» вернулся к судну.

Остин, Завала и Гэннон следили за катером, пока тот не скрылся из виду. Потом Гэннон повернулся к Остину и спросил, не хочет ли тот утром вернуться в порт. Остин предложил попытаться поднять ДУА. Гэннон заметил, что после бури прогноз погоды благоприятный. Он собирался использовать для подъема самый большой ДУА на корабле – чудовище, получившее название «Чудо-юдо».

– Мы мало знаем о доке, – сказал Завала, когда капитан отошел.

– Пора это исправить. Я попрошу Траутов разузнать о Боунфиш-Ки. Между тем правила Британского военно-морского флота позволяют вторую порцию грога.

– Это НУМА, а не британский флот, – ответил Завала. – И текила вовсе не грог.

– Позволено ли мне будет заметить, что мы в бермудских водах, а следовательно, на британской территории?

Завала хлопнул Остина по спине и сказал что-то по-испански.

– Я позабыл эспаньол, приятель, – сказал Остин. – Переведи.

Тот поднял подбородок и сделал вид, что принюхивается, как будто почувствовал неприятный запах.

– Я сказал: «Отличное шоу, старина».

Глава 13

Катер береговой охраны высадил Кейна на сушу, и оттуда машина перевезла его на аэродром к ожидающему взлета самолету. Кейн видел, как тают вдали огни Бермуд, потом отвернулся от иллюминатора и попробовал разобраться в событиях последних двадцати четырех часов. Подводное испытание утомило его. Думалось с трудом; он закрыл глаза и задремал. Его разбудил толчок при посадке, и пилот по громкой связи сообщил, что они сели в национальном аэропорту имени Рейгана в Вашингтоне.

Самолет подъехал к закрытой зоне, предназначенной для ВИП-пассажиров. Когда Кейн спустился с трапа, его встретил рослый молодой человек с короткой военной стрижкой. Глаза его скрывали очки-«авиаторы», хотя была ночь, а при виде его черного костюма сторонник теорий заговора упал бы в обморок.

– Доктор Кейн? – спросил молодой человек, словно сомневался.

Вопрос раздосадовал Кейна, поскольку он был единственным пассажиром шестиместного самолета.

– Да, – сказал доктор, – он самый. А вы кто?

– Джонс, – не меняя выражения, ответил молодой человек. – Следуйте за мной.

Джонс привел Кейна к черному «Хаммеру», открыл перед ним заднюю дверцу, а сам сел впереди, рядом с водителем, который тоже был одет, как гробовщик. Выехав из аэропорта, они пронеслись по мемориальной дороге Джорджа Вашингтона так, словно никаких ограничений скорости не существует, выехали из города и направились к Мэриленду.

Всю дорогу Джонс молчал, но на въезде в Роквилл что-то сказал в портативное радио. Кейн расслышал «пакет доставлен». Несколько минут спустя «Хаммер» остановился у большого офисного здания. Вывеска извещала, что здесь помещается Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Окна здания были темными, только в нескольких помещениях работали уборщики.

Джонс провел Кейна к боковому входу. Они спустились в лифте на один этаж и прошли по тихому коридору к двери без каких бы то ни было табличек. Джонс негромко постучал, потом открыл Кейну дверь, и тот вошел в ничем не примечательную комнату для совещаний, точно такую же, как сотни других комнат в правительственных зданиях столицы. От стены до стены – светло-зеленый ковер, на стенах типовые картины, трибуна для докладчика и экран проектора. Вокруг длинного дубового стола сидели человек десять.

Кейн обошел стол, пожимая руки; ему отвечали улыбками и приветствиями – все, за исключением незнакомца, который представился как Уильям Кумз, представитель Белого дома.

Кейн сел в единственное свободное кресло – рядом с мужчиной с решительным подбородком. На мужчине был мундир лейтенанта Военно-морского флота США.

– Привет, Макс, – приветствовал он. – Как добрались с Бермуд?

Его звали Чарли Кейси.

– Быстро, – ответил Кейн. – Трудно поверить, что несколько часов назад я был в океане на глубине полмили.

– Я следил за погружением по телетрансляции, – сказал Кейси. – Вы потеряли связь с поверхностью именно тогда, когда стало по-настоящему интересно.

– Интересно – не то слово, – подхватил Кейн. – Но это ничто по сравнению с безумной историей в лаборатории. Есть новости?

Лейтенант покачал головой.

– Мы все еще пытаемся установить контакт, но до сих пор – впустую.

– Может, просто сбой систем связи?

Кейси покосился на Кумза и сказал:

– У нас есть основания полагать, что дело несколько сложнее, чем проблемы со связью.

– Можете сообщить доктору Кейну все, что нам известно к настоящему моменту, лейтенант Кейси, – разрешил Кумз.

Лейтенант кивнул, открыл папку и достал несколько листов бумаги.

– Мы составили описание событий, основанное на показаниях свидетелей. Ситуация неясная, и сообщения продолжают поступать, но вот что нам сейчас известно. Вчера, примерно в 14.00 по нашему времени, в «Гордую Мэри», вспомогательное судно лаборатории, была выпущена ракета.

Кейн недоверчиво покачал головой.

– Ракета? Как это?

– Боюсь, это правда, Макс. Ракета попала в правый борт корабля. Никто не погиб, но ранено больше десяти человек. «Мэри» – прочная старая посудина. Она осталась на плаву и подала сигнал SOS. Через несколько часов подошел крейсер ВМФ «Конкорд» и спас всех выживших. Было предпринято несколько попыток связаться с лабораторией. Никакого ответа.

– Может, взрыв повредил коммуникационный буй? – предположил Кейн.

– Ответ отрицательный. Крейсер проверил буй и нашел его невредимым.

– Где был шаттл обслуживания лаборатории, когда это произошло?

– Незадолго до нападения подводный шаттл спустился к лаборатории и доставил представителей компании, отвечающей за охрану «Рундука». Когда взорвалась ракета, он был в лаборатории.

– А мини-подлодки самой лаборатории? – спросил Кейн. – На них можно в случае необходимости эвакуировать весь штат. В лаборатории есть и спасательные камеры, их можно использовать как последний резерв.

– Ни подлодок, ни камер, Макс. По нашим предположениям, с лабораторией произошла какая-то непредвиденная катастрофа.

У Кейна кружилась голова. Он осел в кресле, стараясь примириться с выводами, следующими из последних слов Кейси. Вспомнил Лоис Митчелл и других членов экипажа, которые провожали его в погружение на Б-3. Немного погодя он взял себя в руки, напомнив себе, что он ученый и должен иметь дело с фактами, а не с предположениями.

Выпрямившись в кресле, Кейн спросил:

– Когда мы сможем проверить, где лаборатория?

– «Конкорд» направляет дистанционно управляемый спускаемый аппарат, – сказал Кейси. – Сейчас следует только ждать его сообщений.

– Надеюсь, флот не бездействует, – в разговор вступил Кумз. – Место пуска ракеты определили?

Лейтенант приподнял бровь. Кумз был одним из тех вездесущих молодых чиновников, которые кажутся выпеченными из сдобного теста в одной форме. Аккуратно подстрижен, как выпускник Вест-Пойнта, хотя костюм больше напоминает об «игл-скаутах».[15]15
  Высшее звание в детской организации скаутов в США.


[Закрыть] На лице всегда выражение деловитости и плохо скрываемого высокомерия. Служа во флоте, Кейси часто встречал такие клоны «человека из Белого дома» с их ощущением всесилия и научился скрывать за вежливой формой свое презрение к ним.

Прежде чем ответить, он приятно улыбнулся.

– Флот умеет одновременно идти и жевать жвачку, мистер Кумз. Мы реконструировали вероятную траекторию ракеты. На место пуска прибыли наши корабли и самолеты.

– Белый дом не интересуют траектории и векторы, лейтенант. Установлены ли причастные к запуску? Если ракета выпущена другим государством, это может иметь серьезные международные последствия.

– Сэр, мы знаем только, что пуск мог быть произведен с корабля, подводной лодки или самолета. Пока очень много предположений. Мы приветствуем любые предложения относительно наших действий, сэр.

Кумз слишком поднаторел в искусстве снимать с себя ответственность, чтобы клюнуть на это.

– Предоставлю это флоту, – сказал он, – а вам скажу одно: мы ждем хорошо продуманного и предполагающего достаточное финансирование плана действий.

– На этот счет не стану спорить, – вмешался Кейн. – Примерно в то же время, когда была атакована «Гордая Мэри», кто-то пытался сорвать погружение нашей батисферы.

Кейн подождал, пока стихнет шумная реакция, и изложил подробности нападения на шар.

Услышав о спасательном погружении Остина, Кумз продолжил:

– Я слышал, что говорит вице-президент Сандекер о Курте Остине. Он в НУМА специалист по улаживанию конфликтов. Судя по тому немногому, что я о нем знаю, если бы он не оказался на борту «Биба», вы бы все еще сидели на дне океана. Однако теперь происшествие с лабораторией приобретает новый смысл. Кто-то хочет уничтожить наш проект.

– Я тоже так считаю, – сказал Кейн. – Люди, стоящие за нападением на лабораторию, решили, что могут меня захватить.

Доктор София Паппас, единственная женщина на заседании научного совета, спросила:

– Прочему эти люди не подождали, пока вы вернетесь в лабораторию? Вместо двух одновременных нападений им хватило бы одного.

– Хороший вопрос. – Кумз повернулся к Кейну. – Может ли работа лаборатории продолжаться без вас?

Кейн кивнул.

– Конечно. Я как директор обязан подгонять всех занятых в проекте. Я скорее научный координатор, чем исследователь. Моя помощница Лоис Митчелл лучше меня знает все особенности проекта.

– Вы хотите сказать, что проект может продолжаться без вас, но не без нее, – уточнил Кумз.

Кейн ответил:

– У меня больше опыта работы с правительственной бюрократией, а вот Лоис легко может закончить без меня проект за несколько дней. С другой стороны, я имею достаточное представление о работе, чтобы возобновить ее с оставшимися на Боунфиш-Ки учеными. На это уйдет время, но я могу запустить исследовательский процесс.

– Мертвый – не сможете, – съязвил Кумз. – Но работа лаборатории может продолжаться без вас, а значит, ее, возможно, не уничтожили.

– Ваша теория при всем ее безумии не лишена смысла, – согласился Кейн.

– Спасибо. На высших уровнях власти тоже необходимы умные люди. Вы сообщили о нападении китайскому правительству?

– После встречи я свяжусь с полковником Мином, моим китайским напарником в этом проекте, – ответил Кейси. – Он страшный взяточник, но у него хорошие связи. Может, он знает, чем можно нам помочь.

– Надеюсь. Инцидент с лабораторией не мог произойти в худшее время, – сказал Кумз. – Вторая сторона готова отказаться.

Он щелкнул пальцами, и его помощник подошел к большому монитору в конце стола и вывел на него карту Китая.

– Красные точки показывают деревни, где впервые появился вирус. Остальные три точки свидетельствуют, что вирус прорвал карантин и продолжает захватывать новые поселки. Мы считаем, что вирус распространяется по воде. Он переходит от деревни к деревне. Со временем дойдет и до больших городов. А когда доберется до Гонконга, Пекина и Шанхая, остановить его будет невозможно и он расползется по всему миру. Через несколько недель он будет в Северной Америке.

За столом на время воцарилось молчание, потом Кейси сказал:

– Как скоро он дойдет до городов?

– Компьютеры говорят, через семьдесят два часа, считая с сегодняшней полуночи.

– Это все еще дает нам время остановить его с помощью вакцины, – возразил Кейси. – Предположим, мы восстановим связь с лабораторией. Получив культуру, мы сможем производить вакцину в достаточных количествах.

– Мы действуем наобум, – ответил Кумз. – Мы не узнаем, что произошло в лаборатории, пока флот не выполнит свою работу. – Чиновник откинулся на спинку стула и сцепил пальцы. – Давайте притормозим. Кому выгодно помешать работе лаборатории?

– Не могу сказать, пока мы не узнаем больше, – отозвался Кейн, и сидящие за столом согласно закивали.

– Хорошо, – сказал Кумз, пожав плечами. – Может, кто-нибудь сумеет ответить на вопрос, откуда нападавшие узнали о существовании и месте расположения секретной лаборатории?

– Вероятно, утечки были неизбежны, – предположил Кейн. – Когда этот комитет впервые сообщил правительству о наших находках и Дядя Сэм устроил в Боунфиш-Ки главный исследовательский центр, мы были совершенно неопытны в шпионских делах. Чутье ученого требует распространения информации, а не сокрытия.

– Поэтому исследования и были переведены из Боунфиш-Ки в «Рундук», – подтвердил Кумз, – чтобы плотно закрыть крышку.

– Были и причины, связанные с безопасностью, – сказал Кейн. – Мы работали с возбудителем, который передается водным путем, и возились с измененными формами жизни. Лаборатория Боунфиш-Ки находится близ населенных территорий, которые на последних стадиях исследования могли быть затронуты.

Кумз нахмурился.

– Существование «Рундука» было засекречено строже Манхэттенского проекта,[16]16
  Кодовое название программы США по разработке ядерного оружия.


[Закрыть] – сказал он. – Что вы думаете об этой женщине из вашей лаборатории? Об ученой из Китая, посланной в качестве координатора?

– О докторе Сун Ли? Я за нее ручаюсь. Это она разгласила сведения об эпидемии ТОРС. Делая это, она рисковала попасть в тюрьму. Ее вклад в проект жизненно важен.

– Как и вклад Оппенгеймера в Манхэттенский проект, – провел сравнение Кумз. – Это не помешало ему стать предателем.

– Прежде чем обвинять доктора Ли, позвольте вам заметить, что я единственный на Боунфиш-Ки знал месторасположение лаборатории. Информация просочилась из внешнего источника. Может, компания, отвечавшая за безопасность?

Лейтенант Кейси сказал:

– Работники компании не знали, над чем работает лаборатория, но знали, где она расположена. И могли быть менее сдержанными, чем правительственные агенты.

Лейтенант не скрывал недовольства тем, что охрану секретной лаборатории передали гражданской компании.

– Использование гражданских подрядчиков сейчас широко распространено, – заметил Кумз, – особенно после войны с Ираком.

– Когда стало ясно, что возможности правительства контролировать и надзирать ограничены, – уточнил Кейси. – Но налогоплательщики платят флоту, а не команде океанских удальцов.

– Вы отклоняетесь от темы, лейтенант, – возмутился Кумз.

Он утратил хладнокровие, и его лицо побагровело.

У лейтенанта зазвонил телефон, оборвав жаркий спор об использовании частной охраны. Лейтенант недолго поговорил и убрал телефон.

– ДУА на сайте лаборатории, – сказал он, бросив ехидный взгляд на Кумза. – Передает с океанского дна.

Он встал и подошел к компьютеру, соединенному с проектором. Щелкнул мышкой, и на проекционном экране появилось изображение дна. Ни следа лаборатории, никаких обломков, которые говорили бы о том, что лаборатория уничтожена.

– Вы уверены, что координаты точны? – раздраженно спросил Кумз.

– Абсолютно, – ответил Кейси. – Посмотрите внимательней. Видны круглые углубления в песке. Здесь были поддерживающие опоры лаборатории.

– Но что все это значит? – спросил Кумз.

Кейси мрачно улыбнулся.

– Делая дикое предположение, мистер Кумз, я бы сказал, что «Рундук Дэви Джонса» похитили.

Кейн все еще не мог поверить.

– Да как что-то подобного размера могло взять и исчезнуть? – спросил он.

– Вы должны выяснить, как кому-то удалось похитить лабораторию из-под носа у флота Соединенных Штатов, – приказал Кумз. – А я позабочусь о том, чтобы не исчез доктор Кейн.

Он поднял руку, предваряя новый вопрос Кейна, достал из кармана телефон и торопливо набрал номер.

– У нас проблема, – сказал он в телефон.

После короткого разговора он убрал телефон.

– Вы отправляетесь в безопасное убежище, доктор Кейн, – объявил он.

Когда Кейн начал возражать, Кумз перебил.

– Простите за временные неудобства, – сказал он, – но кто-то хочет исключить вас из картины. Эти нападения показывают, что кому-то удалось прознать о лаборатории, хотя мы предпринимали огромные усилия, чтобы сохранить ее существование в тайне. Если о лаборатории станет известно, даже без природной катастрофы, о которой вы говорили, политические последствия будут чудовищными.

– Не понимаю, что происходит, – поделился сомнениями Кейн. – Тот, кто пытается прервать наши исследования, кажется, тоже любит таинственность.

– Отличие в том, что, когда вакцина будет готова, мы сообщим все общественности, – подвел итог Кумз.

В дверь постучали, и в комнату вошел Джонс. Он все еще был в темных очках. Кейн почувствовал себя словно под домашним арестом. Он попрощался и вслед за Джонсом вышел в коридор.

После того как Кейн вышел, Кумз обратился к остальным.

– Я порекомендую президенту подготовить страну к чрезвычайному положению, – заявил он. – Мы свяжемся с Центром контроля заболеваний и сообщим, что угроза серьезная.

– Я доложу непосредственно вице-президенту Сандекеру, – сказал Кейси. – Он поддерживает контакт с НУМА и подключит их людей к поискам лаборатории.

– Хорошая мысль, – подхватил Кумз. – Может, этот их парень, Остин, поможет.

Последнее замечание было задумано как еще один плевок в сторону флота, но Кейси ничего не ответил, как и на прежние нападки чиновника из Белого дома, он только улыбнулся.

– Возможно, и поможет, – сказал он.

* * *

Кейн пытался разговорить человека в черном.

– Похоже, мы объявляем войну, – сказал он по пути к лифту.

– Что? – спросил Джонс.

– Из «Крестного отца». Мафия.

– Мы не мафия, сэр.

«Нет, – подумал Кейн, идя за Джонсом, – но ты вполне мог бы быть». Он не мог противиться искушению привести еще одну цитату из фильма.

– Не забудьте канноли,[17]17
  Традиционный сицилийский десерт, представляющий собой вафельную хрустящую трубочку с начинкой.


[Закрыть] – сказал он.