Текст книги "Айсберг"

Он взглянул на часы.

– Через час разведывательный самолет ВВС вылетает в Нью-Джерси на базу Тайлер Филд. Ты можешь там пересесть на другой, до Калифорнии.

– Нет. Спасибо, адмирал, – Питт встал со стула и подошел к окну, глядя на остроконечные, залитые солнцем крыши домов. – Говорят, что исландские женщины славятся своей холодной красотой. Я бы хотел убедиться в этом сам.

– Я могу приказать.

– Не надо, сэр. Я понимаю, что вы хотите сделать, и я благодарен вам за это. Но первая попытка покушения на жизнь мою и Ханневелла была успешной наполовину. Вторая – более коварной и более тщательно разработанной, так как касалась меня одного. Третья должна стать шедевром. Поэтому я останусь и посмотрю, как она будет разыграна.

– Извини, Дирк. – Голос Сандекера смягчился. – Я не могу оставить тебя на произвол судьбы. Прежде чем я окажусь на твоей могиле, боюсь, я должен буду отдать тебя под военный трибунал за порчу государственного имущества.

Питт улыбнулся.

– И об уставных отношениях нам тоже надо поговорить, адмирал. – Он прошелся по комнате и уселся на край стола. – Последние полтора года я аккуратно выполняю все предписания, получаемые мной из вашего офиса. И я не задавал никаких вопросов. Но пришло время кое-что прояснить. Во-первых, возможно или нет вам отдать меня под военный трибунал. Сомневаюсь, что Военно-Воздушные Силы очень обрадует то, что их офицера будет судить морской суд. Второе и самое главное: НСГИ не является флагманом военно-морского флота. Поэтому вы не являетесь моим прямым начальником. Вы – просто мой шеф, не больше, не меньше. И если то, что я не соблюдаю субординацию, оскорбляет ваши чувства и морские традиции, вы можете просто застрелить меня.

Несколько секунд Сандекер молчал, но в его глазах загорелись лукавые огоньки. Он повернул голову и разразился глубоким раскатистым смехом.

– Боже! Может ли быть что-нибудь хуже, чем дерзкий Дирк Питт! Если только заразиться сифилисом и сгнить ко всем чертям. – Он снова сел за стол, скрестив руки над головой. – Хорошо, Дирк, я объясню: будешь играть с моей подачи – никаких самовольных действий. Согласен?

– Вы – начальник.

– Хорошо. Без всякой субординации расскажи мне всю историю с самого начала. Я читал отчет, но я хочу еще раз послушать ее, прямо из твоих уст. Начнем?

Выслушав Питта, Сандекер произнес:

– «Бог спасет тебя…», так он сказал?

– Именно. И после этого умер. Я надеялся, что доктор Ханневелл поможет мне найти ключ к разгадке о «Лакс» в промежутке между тем временем, когда она пропала и когда ее обнаружили замурованной в айсберг, но он предпочел рассказать мне душещипательную историю жизни Кристиана Фири и прочитать лекцию о цирконии.

– Он говорил, как ему было указано. Я не хотел впутывать тебя в эту историю.

– Это было целых два дня назад. Теперь я уже впутался по самые уши. – Питт наклонился к адмиралу. – А теперь, старая лукавая лиса, карты на стол. Что, черт возьми, произошло?

Сандекер ухмыльнулся, вытащил один из ящиков шкафа и поставил на него ногу.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, куда ты впутываешься?

– Не имею ни малейшего представления, но расскажите же мне, наконец!

– Ну хорошо. – Сандекер сделал глубокую затяжку и выпустил струю дыма в потолок. – Вот, что я знаю. Хотя должен сразу сказать, что все мои сведения не составляют и пятидесяти процентов от общей картины. Около полутора лет назад исследователи Фири успешно разработали атомную глубоководную научно-исследовательскую станцию, способную идентифицировать от пятнадцати до двадцати минералов в толще морского дна. Зондирование производилось путем обработки металлических элементов нейтронами, вырабатываемыми лабораторно созданным продуктом, который называют селтиний-279. Активированные нейтронами элементы морского дна выделяют гамма-лучи, которые анализируются на детекторе зонда. Во время испытаний в Исландии были обнаружены образцы магния, золота, никеля, титана и циркония, причем циркония – в огромных, невероятно огромных количествах.

– Понятно. Без зонда цирконий во второй раз не обнаружить, – задумчиво проговорил Питт. – Загвоздка, значит, не в самих редких металлах, а в зонде.

– Именно. Зондирование открывает неисчерпаемые возможности исследования морского дна. Кто обладает зондом, конечно, не станет повелителем мира, но он станет обладателем огромной финансовой империи, основанной на богатствах тех стран, в континентальном шельфе которых имеются большие запасы минералов.

Питт помолчал несколько секунд.

– Боже. Сколько же убийств может еще произойти!

Сандекер ничего не сказал, но потом заметил:

– Это зависит от того, в какие руки попадет эта техника. Есть люди, которые не могут убить и муравья, но есть и такие, кто готов перерезать глотку ради куска хлеба.

– В Вашингтоне вы говорили мне, что Фири и его исследователи готовы были сотрудничать с представителями оборонной промышленности Соединенных Штатов. Как я понимаю, вы немного преувеличили?

– Немного. Немного преувеличил. Фири должен был встретиться с президентом и ознакомить его с результатами зондирования. – Он посмотрел на Питта и продолжил: – Фири меня уведомил первым, что результаты испытаний успешны. Не знаю, что тебе говорил о Фири Ханневелл, но он был мечтатель, добрейшей души человек, который не то что убить, наступить на муравья не смог бы. Он сознавал, какую пользу для человечества могут принести его исследования. Он также сознавал, какие последствия могут быть, если аппаратура попадет в равнодушные руки, – поэтому он и решил передать ее той стране, в которой он был уверен, что результаты зондирования будут использованы только в полезных и благородных делах. Но добродетельность иногда оборачивается против самих хозяев. Я не знаю, кто еще оказался в курсе секретов Фири. Но если бы он не был так болтлив, он был бы сейчас жив.

Питт улыбнулся. Он хорошо знал адмирала: за взрывной внешностью скрывалось добрейшее сердце, сердце человека, ненавидевшего несправедливость.

– А наши, американские инженеры, не смогут разработать модель такого зонда?

– На самом деле один зонд у нас уже есть. Но, сравнивая его с зондом Фири, можно сказать о нем, что он, как велосипед по сравнению со спортивной гоночной машиной. Его люди сделали рывок, на десятилетие вперед обогнав и наших, и русских ученых.

– У вас есть какие-нибудь соображения, кто мог украсть зонд?

Сандекер отрицательно покачал головой.

– Нет. Соображение только одно, что это очень богатая организация. А в остальном, мы бродим в потемках.

– Может, какая-нибудь страна, у которой есть достаточные средства…

– Не следует забывать и прогноз Агентства национальной безопасности, – прервал его Сандекер. – Они уверены, что ни одно правительство не замешано в этом. Даже китайцы десять раз подумают, прежде чем убить две дюжины людей из-за невинного, не обладающего никакой разрушительной силой аппарата. Нет, здесь замешаны частные интересы. И, возможно, большие финансовые возможности.

Он беспомощно пожал плечами:

– Но какие, никто не знает.

– Хорошо. Пусть эта мистическая организация обладает зондом и найдет эти залежи богатой руды в жиле. Но как они поднимут это?

– Никак, – ответил Сандекер. – Без специального оборудования – никак.

– Тогда это теряет всякий смысл. Как я понимаю, они обладали этим зондом уже целый год, и какую выгоду им это принесло?

– Они использовали зонд достаточно активно, – серьезно заметил Сандекер. – Они исследовали каждый квадратный километр континентального шельфа Атлантического побережья Северной и Южной Америки, И находился этот зонд на «Лакс».

Питт непонимающе уставился на него.

– На «Лакс»? Как это?

Сандекер выбросил содержимое пепельницы в мусорную корзину.

– Помнишь доктора Лена Матаджика и его помощника Джека О'Райли?

Питт кивнул.

– Да, я сбрасывал им снаряжение месяца три назад, когда они разбили лагерь на льдине в заливе Баффина. Доктор Матаджик занимался исследованиями течений, проходивших на глубине десяти тысяч футов, пытаясь доказать свою любимую теорию, что глубоководный слой теплой воды может привести к таянию на Северном полюсе, если только хоть один процент ее поднимется наверх.

– А когда ты слышал о них в последний раз?

Питт пожал плечами.

– Я занялся проектом океанской лаборатории в Калифорнии, как только они перешли к рутинным, повседневным занятиям. А почему вы меня об этом спрашиваете? Вы же планировали и координировали их экспедицию?

– Совершенно верно. Я планировал их экспедицию, – медленно повторил Сандекер. Он размял костяшки пальцев и скрестил руки над головой. – Матаджик и О'Райли мертвы. Самолет, доставлявший их с айсберга, упал в море. Не найдено никаких следов.

– Странно. Я ничего не слышал об этом. Это случилось только что?

Сандекер взял следующую сигару и поднес спичку.

– Это случилось, чтобы быть точным, месяц и один день назад.

Питт в изумлении посмотрел на него.

– А почему такая секретность? Ничего не было в газетах, никаких сообщений по телевидению или радио. Как директор вашей службы специальных программ, я должен был первым узнать об этом.

– Кроме меня, в курсе этого происшествия был только один человек – радист, который принял их последнее сообщение. Я не делал никаких заявлений, потому что надеялся, что смогу поднять их из подводной могилы.

– Извините, адмирал. Я совершенно запутался.

– Ничего, – тяжело произнес Сандекер. – Пять недель назад я получил сообщение от Матаджика. О'Райли во время одного из походов по айсбергу заметил, что к северной его части пришвартовался рыболовный траулер. Не вступив с ними ни в какой контакт, он вернулся на базу и доложил Матаджику. Затем вдвоем они вернулись к месту стоянки траулера и поинтересовались у рыбаков, не нужна ли им помощь. Корабль, по словам Матаджика, производил довольно странное впечатление. Он стоял под исландским флагом, хотя большинство команды состояло из арабов, остальные же члены экипажа представляли разные страны, включая и Соединенные Штаты. И вместо того, чтобы дрейфовать в море, пока они занимались ремонтом, они предпочли пристать к айсбергу, чтобы команда могла размять ноги.

– В этом нет ничего подозрительного, – заметил Питт.

– Капитан пригласил Матаджика и О'Райли на борт отужинать, – продолжал Сандекер. – Этот акт вежливости был в тот момент совершенно безобидным. Потом стало ясно, что это было сделано, чтобы избежать подозрений. Но, по абсолютной случайности, он привел к неожиданным результатам.

– Так, так. Двое наших ученых заметили на корабле то, чего они не должны были видеть.

– Ты угадал. Несколько лет назад Кристиан Фири принимал доктора Ханневелла и доктора Матаджика на борту своей яхты. Внешний вид корабля был изменен полностью, но когда Матаджик вошел в кают-компанию, он узнал «Лакс». Если бы он промолчал, он и О'Райли были бы сегодня живы. К сожалению, он безо всякой задней мысли поинтересовался, почему изысканный и роскошный «Лакс» был переделан в обычный рыболовный траулер. Этот невинный вопрос имел самые жестокие последствия.

– Они могли убить их прямо там и выбросить их тела в море – никто никогда бы не нашел их.

– Ты неправ. Одно дело, когда ко дну идет корабль, – газеты забыли об исчезновении «Лакса» через неделю, – но совсем другое дело, когда исчезают ученые и государственная исследовательская станция. Пресса бы пережевывала загадку пропавшей станции годами. Нет, если Матаджика и О'Райли пожелали убрать, они сделали это менее подозрительным способом.

– Расстреляв, например, без свидетелей безоружный самолет в воздухе?

– Это, видимо, было в основе плана, – грустно проговорил Сандекер. – У Матаджика зародились сомнения, уже когда они вернулись на станцию. Капитан просто объяснил совпадение, что корабль являлся близнецом «Лакс», принадлежавшим Фири. «Возможно, – рассуждал Матаджик. – Но если корабль является рыболовным траулером, где же рыба?» Не было даже характерного запаха. Он связался по радио со штаб-квартирой НСГИ и изложил мне все свои подозрения, предложив, чтобы служба береговой охраны проверила траулер. Я приказал им оставаться на айсберге, пока я в срочном порядке не пришлю за ними самолет, чтобы вывезти их в Вашингтон для подробного отчета.

Сандекер вновь вытряхнул пепельницу в корзину, угрюмо глядя в стол:

– Я опоздал. Капитан траулера, видимо, перехватил сообщение Матаджика. Их пилот сел на айсберг и забрал их. После чего они исчезли.

Сандекер полез во внутренний карман кителя и вытащил потрепанный листок бумаги:

– Вот последнее сообщение Матаджика.

Питт взял листок из рук Сандекера и разгладил на столе.

Там было написано:

«МАЙСКИЙ ДЕНЬ! МАЙСКИЙ ДЕНЬ! ЖЕСТОКОЕ НАПАДЕНИЕ. ЧЕРНЫЙ. НОМЕР ДВИГАТЕЛЯ…»

На этом сообщение обрывалось.

– Снова черный самолет?

– Именно. После этого единственной заботой капитана стало избежать проверки службой береговой охраны.

Питт задумчиво посмотрел на Сандекера.

– Но береговая охрана не появилась. Их не предупредили. Вы должны объяснить, почему вы продолжали хранить упорное молчание, когда узнали, что ваших людей убила, как скот, банда заезжих наемников.

– В то время я этого не знал, – неопределенность. прозвучавшая в голосе Сандекера, была совершенна ему не свойственна. Обычно он был решителен и прямолинеен, как крепежный винт.

– Я думал, что не следует радовать этих чертовых ублюдков тем, что у них вышло то, что они задумали. Я хотел бы оставить их в неведении. Я понимал, что хватаюсь за листик во время урагана, но было маловероятно, что они не сделают ни одного ложного шага, ни одной ошибки, которая могла бы дать нам надежду опознать их.

– А как вы организовали их поиск?

– Я объявил всем поисковым и спасательным командам Северного округа, что значительная часть оборудования, находившаяся на исследовательском судне, принадлежавшем НСГИ, была утеряна в том районе. Я дал приблизительный курс самолета… и ждал ответного сообщения. Но напрасно. – Сандекер беспомощно пожал плечами. – Так же напрасно я прождал сообщения, что кто-нибудь заметит траулер, напоминающий «Лакс». Он растворился.

– Поэтому вы и были абсолютно уверены, что в айсберге оказался именно «Лакс»?

– Скажем, я был уверен процентов на восемьдесят. Я также очень тщательно проверил все порты и предупредил все портовые власти от Буэнос-Айреса до залива Гуз в Лабрадоре. В двенадцати портах были зарегистрированы приход и отплытие исландского рыболовного траулера, напоминавшего «Лакс», с полностью измененным внешним видом. И что важно, он ходил под именем «Сюртсей». Кстати, «Сюртсей» на исландском означает «подводная лодка».

– Понятно. Рыбаки из северных стран вряд ли выдержат в южных морях. Они занимались глубоководным зондированием – вот единственное объяснение.

– Да. Но эта разгадка ставит перед нами целую кучу новых необъяснимых вопросов.

– Вы продолжаете контактировать с командиром Коски?

– Да. «Катаваба» находится сейчас около айсберга, в то время как целая команда специалистов тщательно «прочесывает» корабль. Три трупа были опознаны как члены команды Фири. Остальные сгорели так сильно, что опознать их было невозможно.

– Прямо история с привидениями Эдгара Аллана По. Фири и его команда исчезают в открытом море. Примерно через год «Лакс» появляется как исследовательское судно с совершенно другой командой. А через некоторое время тот же самый корабль оказался сожженным дотла и замурованным в айсберг с телами Фири и членов его команды. Да, чем глубже я влезаю в эту историю, тем больше понимаю, как правильно, что я не воспользовался самолетом и не отправился в Тайлер Филд.

– Ты был предупрежден?

Питт усмехнулся и потрогал повязку на голове.

– Ты счастливчик, Питт, – продолжал Сандекер. – Избежать двух покушений в один и тот же день…

– Да. Кстати, как два моих друга-полисмена?

– Их допрашивают. Но несмотря на методы, которые близки к методам гестапо, я очень сомневаюсь, что мы выудим из них хотя бы имя, звание и номер. Они постоянно твердят, что их убьют в любом случае, а потому – зачем давать нам информацию.

– Кто их допрашивает?

– Агенты из Национальной безопасности, находящиеся на нашей военно-воздушной базе в Кефлаяике. Исландское правительство помогает всеми силами – Фири ведь был здесь почти национальным героем. Они так же, как и мы, заинтересованы выяснить, что произошло с «Лакс» и зондом. Если ты спросишь, – продолжал он, – почему НСГИ вмешивается во всю эту историю вместо того, чтобы спокойно заниматься своими проектами, предоставив возможность распутать этот клубок супершпионам Агентства национальной безопасности, я тебе скажу – дело в Ханневелле. В течение многих лет Ханневелл сотрудничал с исследователями Фири, помогая им своими знаниями о последних достижениях в области зондирования. Именно он разработал процесс действия селтиния-279. Только он знал точно, как выглядит зонд, и только он безопасно мог разобрать его.

– Теперь понятно, почему Ханневелл должен был первым вступить на борт этого корабля.

– Именно, первым. Селтиний в чистом виде очень нестабилен. При определенных условиях он может взорваться с силой, равной пятидесятитонной фосфатной бомбы, но со свойственными только ему характерными особенностями. Селтиний взрывается очень медленно, сжигая все дотла на своем пути. В отличие от обычных взрывов, скорость его распространения очень мала. Она составляет примерно шестьдесят миль в час.

– Значит, мои предположения об огнемете отпадают. Это зонд взорвался и превратил «Лакс» в вечный огонь?

Сандекер кивнул.

– Ты почти прав.

– Но это означает, что зонд разрушен?

Сандекер снова кивнул, добавив:

– Все это – зонд, убийцы, результат их поисков, подземные богатства – все превратилось в ничто. Страшная картина.

– Может, организация, которая стоит за этим, имеет теперь в своем распоряжении чертежи и планы для создания нового зонда.

– Более чем вероятно. – Сандекер помолчал, затем продолжил. – Это принесет им мало пользы. Ханневелл был единственным человеком на планете, кто знал действие селтиния-279. Как он объяснял, эта реакция настолько простая, что он держал ее в своей голове.

– Идиоты, – пробормотал Питт. – Они уничтожили единственную возможность создания нового зонда. Но зачем? Ханневелл ведь не представлял для них серьезной угрозы, пока не обнаружил останки корабля, которые могли вывести нас на организацию и ее руководство.

– У меня нет ни малейшего представления. – Сандекер беспомощно пожал плечами. – Я даже не представляю, кто смог уничтожить красный опознавательный знак на айсберге.

– Да. Если бы знать, в каком направлении нам надо предпринять следующие шаги… – произнес Питт.

– Я позаботился о тебе.

– Надеюсь, это не станет очередным проявлением вашей благосклонности?

– Ты ведь говорил, что хотел бы проверить, правда ли, что исландские женщины славятся своей холодной красотой?

– Вы меняете тему, адмирал. – Питт посмотрел ему прямо в глаза. – Попробую догадаться. Вы хотите представить меня дородной сероглазой представительнице исландских властей, которая в течение всей последующей ночи будет мучить меня теми же занудными вопросами, на которые я уже отвечал много раз. Нет, адмирал. Спасибо.

Сандекер прищурился.

– Остынь. Девушка, которой я тебя собираюсь представить, – не дородная, не сероглазая, не представляет никакие официальные органы. Она – прелестнейшая девушка из всех, живущих к северу от шестьдесят четвертой параллели и, могу добавить, богатая.

– Правда? – Питт оживился. – Как ее зовут?

– Керсти, – улыбнулся Сандекер, – Керсти Фири. Она близнец Кристиана Фири.

Глава 8

Если бы ресторан «Снорри» в Рейкьявике можно было поднять в воздух и перенести в какой-нибудь из эпикурейских городов мира, он получил бы там немедленное признание. Его огромный зал с открытой кухней и земляными печами, расположенными всего в нескольких футах от обеденной зоны, был исполнен в стиле викингов. Стены, отделанные богатыми деревянными панелями, затейливая резьба на дверях и перекрытиях – все это располагало к расслабляющему изысканному ужину. Меню было составлено таким образом, чтобы угодить вкусам даже самого требовательного гурмана. Вдоль одной из стен был организован шведский стол с более чем двумястами различными блюдами местной кухни.

Питт осмотрел заполненный зал. За столиками сидели улыбавшиеся, болтающие исландцы с элегантными симпатичными женщинами. Пока его глаза разглядывали публику, а ноздри наслаждались дразнящим запахом блюд, к нему подошел метрдотель и заговорил по-исландски. Питт в ответ указал на адмирала Сандекера и Тиди Ройял, удобно расположившихся за одним из столиков недалеко от стойки бара, и направился в их сторону.

Сандекер показал Питту на стул напротив Тиди и подозвал официанта.

– Ты опоздал на десять минут.

– Извините, – ответил Питт. – Я погулял немного по садам Тхарнаргардара и познакомился с местными достопримечательностями.

– А выглядишь так, как будто только что вышел из модного магазина мужской одежды, – с восхищением заметила Тиди. Ее большие карие глаза задержались на шерстяном бежевом свитере Питта, вельветовом пиджаке с поясом и клетчатых слаксах.

– Хотелось чего-нибудь новенького, – с улыбкой ответил Питт.

Сандекер взглянул на официанта.

– Повторите еще по одному. Ты что будешь, Питт?

– Что взяли вы с Тиди?

– Голландский джин с тоником. Он хорошо подходит к местным блюдам.

Питт поморщился.

– Нет, спасибо. Мне – мое старое надежное виски.

Официант кивнул и удалился.

– И где же это восхитительное создание, о котором я столько наслышан, – спросил Питт.

– Мисс Фири появится с минуты на минуту, – ответил Сандекер.

– До того как на нас напали, Ханневелл сказал, что сестра Фири была миссионером в Новой Гвинее.

– Да, хотя о ней было мало что известно. Пока Фири не назвал ее как единственное лицо, получающее доходы с доверительной собственности. Затем однажды она появилась в «Фири лимитед» и так прочно взяла власть в свои ручки, как будто она создавала всю эту империю. И не надейся соблазнить ее. Она хитра – так же, как и ее брат.

– Тогда зачем вы утруждаете себя таким длинным вступлением? Вы говорите «руки прочь» и в то же время, как мне кажется, я должен играть роль очаровательного принца. Будь завлекательным, но не слишком. Вы ошиблись во мне, адмирал. Я сам знаю, что я выгляжу далеко не так, как Рок Хадсон или Пол Ньюман, но когда дело доходит до того, чтобы поволочиться за какой-нибудь юбкой, у меня появляется скверная привычка – я разборчив. Я не стану набрасываться на первую женщину, которая попадает в поле моего зрения, особенно если она – вылитый портрет своего брата, да еще полжизни была миссионером и железной рукой управляет гигантской корпорацией. Извините, адмирал, похоже, мисс Фири – это не мой тип.

– По-моему, это отвратительно, – неодобрительно заметила Тиди, подняв брови высоко над большими карими глазами. – НСГИ должна заниматься научными исследованиями в океанах. Но ничто из вашей беседы не кажется мне слишком научным.

Сандекер бросил на нее предостерегающий взгляд.

– Секретарши должны быть видны, а не слышны.

От дальнейших упреков Тиди спас официант, который принес заказанные напитки. Он заученным движением расставил их на столе и удалился.

Сандекер подождал, пока официант отойдет подальше, и повернулся к Питту.

– Почти сорок процентов проектов НСГИ посвящены исследованию поверхности моря. Россия является лидирующей державой в разработках, касающихся верхних слоев: исследования ее рыболовного флота превзошли наши достижения. Но она здорово отстает в глубоководных программах – ей мешает нехватка этого чертова специального оборудования для глубинных исследований. Это наша сильная сторона. И это преимущество должно быть закреплено. Наша страна имеет необходимые ресурсы, а «Фири лимитед» обладает «ноу хау». С Кристианом Фири у нас были хорошие рабочие контакты. Теперь, когда о нем осталась одна память, я бы хотел, чтобы результаты наших работ были похоронены в тот самый момент, когда мы достигли «золотой жилы». Я разговаривал с мисс Фири. Она отвечала достаточно уклончиво – сказала, что ей следует заново просчитать программы ее фирмы с нашей страной.

– Вы говорили – она хитра, – заметил Питт. – Может, она подыскивает покупателя побогаче? Нигде не сказано, что она должна быть столь же великодушна, как и ее брат.

– Черт ее знает, – фыркнул Сандекер. – Все может быть. Может, она ненавидит американцев?

– И не только она.

– Если так, то должна быть какая-то причина, и нам следует ее выяснить.

– И тут на сцене появляется Дирк Питт.

– Точно, но без каких-либо выкрутас. Я окончательно забираю тебя из проекта по созданию лаборатории в Тихом океане и направляю сюда. Забудь о роли секретного агента, пока ты здесь. Оставь интригу и мертвецов для Агентства национальной безопасности. Ты должен заниматься здесь своей основной работой – как директор специальных проектов НСГИ. Ни больше, ни меньше. И даже, если тебе в руки попадется какая-либо информация, позволяющая выйти на убийц Фири, Ханневелла и Матаджика, ты должен передать ее.

– Передать – кому?

Сандекер пожал плечами.

– Не знаю точно. АНБ не проинструктировало меня об этом перед отлетом из Вашингтона.

– Замечательно! Я опубликую все материалы в местной газете, – вяло заметил Питт.

– Не советую. – Сандекер сделал длинный глоток и поморщился. – Черт, что они нашли в этих исследованиях?

Он сделал еще глоток тоника.

– Я должен вернуться в Вашингтон послезавтра. У меня достаточно времени, чтобы расчистить тебе дорогу.

– С… м-м… мисс Фири?

– С «Фири лимитед». Я разработал программу обмена. Я забираю одного из их лучших инженеров с собой в Штаты, чтобы он исследовал наше оборудование, пока ты находишься здесь и изучаешь их оборудование. Твоя главная задача – восстановить тесное сотрудничество, существовавшее ранее между нами и фирмой Фири.

– Но если эта юная Фири отказалась сотрудничать с вами и НСГИ, то почему она согласилась встретиться с вами сегодня?

– Это жест вежливости. Доктор Ханневелл и ее брат были друзьями. Его смерть, а также тот факт, что ты совершил благородную, но безнадежную попытку спасти его жизнь, затронули ее чувства. Короче, она настояла на встрече с тобой.

– Не могу дождаться, когда встречусь с моим новым боссом лицом к лицу, – сказал Питт.

Сандекер кивнул.

– Ровно через пять секунд – она как раз вошла.

Питт повернул голову, как, впрочем, и все находившиеся в зале мужчины. Она стояла у входа: светловолосая и очень высокая. Идеал женщины. Неправдоподобно красивая, она как будто сохраняла позу престижной фотомодели перед камерой. Ее точеная фигура была облачена в длинное фиолетовое бархатное платье, украшенное национальной вышивкой по рукавам и кромке подола. Наконец она заметила жест Сандекера и пошла в направлении их столика, двигаясь с грацией балерины. Все женщины, находившиеся в ресторане, провожали ее завистливыми взглядами.

Питт отодвинул стул и поднялся. Пока она приближалась, он внимательно разглядывал ее лицо. Загар, вот что заинтриговало его. Такой тип слегка загорелой кожи не был свойствен исландским женщинам, даже если они часть жизни провели в отсталой Новой Гвинее. В целом же эффект был ошеломляющим: белокурые волосы, огромные фиалковые глаза, оттеняющее их цвет платье, беззаботные случайные взгляды с хорошо контролируемым возбуждающим эффектом – такую женщину Питт и представить себе не мог.

– Дорогая мисс Фири, я польщен, что вы согласились поужинать с нами. – Адмирал Сандекер поцеловал ей руку. Он повернулся к Тиди, которая надела маску дружелюбия:

– Разрешите представить вам мою секретаршу, мисс Тиди Ройял.

Женщины обменялись вежливым, но холодным приветствием.

Сандекер повернулся к Питту.

– Это майор Дирк Питт, настоящий двигатель всех проектов нашей организации.

– Это и есть тот джентльмен, о котором вы мне столько рассказывали, адмирал? – До Питта донесся голос, хрипловатый и необычайно сексуальный. – Я очень сожалею о трагической кончине доктора Ханневелда. Мой брат был о нем очень высокого мнения.

– Мы тоже сожалеем, – ответил Питт.

Наступила небольшая пауза, пока они разглядывали друг друга: Керсти Фири с дружеским интересом, Питт – с аналитическим мужским восхищением.

Он первым прервал паузу:

– Ели я так уставился на вас, мисс Фири, то только потому, что адмирал Сандекер забыл предупредить, что у главы «Фири лимитед» такие загадочные глаза.

– Мужчины и раньше говорили мне комплименты, майор Питт, но не называли мои глаза загадочными.

– Это с научной точки зрения. Глаза – это дверь к тем секретам, которые человек прячет в своей душе.

– А какие глубокие, темные секреты, вы полагаете, спрятаны в моей душе?

Питт засмеялся.

– Джентльмен никогда не раскроет секретов леди.

Он предложил ей сигарету, но она покачала головой.

– На самом деле, в наших глазах есть что-то одинаковое.

– Глаза мисс Фири – фиалковые, твои же – зеленые, – вмешалась в разговор Тиди. – Что может быть между ними общего?

– В глазах мисс Фири, как и в моих, есть лучики, которые разбегаются от зрачка к радужной оболочке. Иногда они вспыхивают. – Он замолчал, чтобы прикурить сигарету. – Мне говорил очень большой авторитет, что эти вспышки отражают психическую силу.

– Вы – ясновидящий? – спросила Керсти.

– Я проигравший, – ответил Питт. – Я всегда проигрываю в покер, потому что мне надо только прочитать карты или мысли партнера. А вы, мисс Фири, можете заглянуть в будущее?

Легкая тень пробежала по ее глазам.

– Я знаю свою судьбу настолько, насколько я могу контролировать ее.

Улыбающееся лицо Питта немного напряглось. Он нагнулся над столом и приблизил к ней лицо. Теперь только несколько дюймов разделяли их – зеленые глаза смотрели в фиалковые.

– Я полагаю, вы всегда получаете то, чего желаете?

– Да! – Ответ прозвучал моментально, без малейшего колебания.

– Тогда предположим, что ни при каких обстоятельствах я не сделаю попытки заняться с вами любовью.

– Я догадываюсь, о чем вы завели разговор, майор. – На ее лице появилось выражение вызывающей решимости. – Но если я действительно захочу вас и вашего внимания, я подыграю вам. Но я редко трачу время на то, что мне не хочется делать. Я просто не замечу ваших пустых отказов.

Питт вел себя так, как будто не чувствовал напряжения в воздухе.

– О, мисс Фири, я и не предполагал, что вы такая превосходная актриса.

Адмирал Сандекер прокашлялся. Он подумал, что может произойти, если этот разговор продолжится в том же духе.

– Не понимаю, почему старый человек должен сидеть здесь и выслушивать эту легкую болтовню, когда он умирает с голоду? Особенно когда пища, находящаяся всего в десяти футах, привлекает наше внимание?

– Позвольте, я познакомлю вас с нашей национальной кухней, – предложила Керсти. – Надеюсь, аппетит майора Питта к еде более регулируем, чем к любви.