Текст книги "Дитя ярости"

А теперь ее отец возненавидит ее еще сильнее, чем прежде.

Ведь все участники скачек увидели, на что она способна.

Кто же она такая?

Она прижала руки к земле, не обращая внимания на боль. «Останови это!»

Рев стремительного порыва ветра. Внезапно все вокруг снова стало обжигающе горячим.

Она услышала крики, доносящиеся издалека, с равнины. Кто-то что-то говорил через рупор.

Она подняла глаза.

Ползком она добралась до самой высокой точки перевала. Перед ней была дорога, идущая вниз по склону и выходящая затем на равнину. Финишная прямая и зрительские ложи в самом конце. А далее лежала столица – высились сверкающие на солнце крыши семи храмов и Бейнгарда, замка короля.

Два огненных следа протянулись от ее рук вниз к городу, словно длинные голодные языки.

Риэль, пошатываясь, поднялась на ноги, дрожа от истощения и слабости. Одрик издал предупреждающий крик. Риэль обернулась и увидела, что к ней приближается один из оставшихся в живых борсваллских убийц, его меч был поднят и вдоль лезвия посверкивали искры. Глаза широко раскрыты, бледное лицо искажено гримасой ужаса. Этот убийца, огненный маг с пылающим мечом, смертельно боялся – и боялся он ее.

Она снова упала и перекатилась за мгновение до того, как меч просвистел в воздухе там, где она только что стояла. Огонь опалил ее волосы. Дым щипал ноздри.

Одрик неожиданно прыгнул, встав перед ней со светящимися кинжалами в руках.

У Риэль от облегчения закружилась голова. Он все-таки взял с собой оружие.

Лицо Одрика было искажено яростью. Когда огненный меч убийцы врезался в его сияющие солнечным светом кинжалы, во все стороны полетели искры, а от звука ударов у Риэль заныли зубы. Пламя взметнулось возле лица Одрика, когда меч мага обрушился на него. Но он не дрогнул. Он упорно прикрывал Риэль, его кинжалы бросали на землю солнечные блики. Уйдя от удара, он взревел и бросился на убийцу, выбив из его рук меч. Два кольца солнечного света вырвались из его скрещенных кинжалов, сбивая убийцу с ног. Но тот снова вскочил, его лицо и руки горели, он бросился на Одрика с отчаянным гортанным криком.

Каждый удар их клинков отдавался в голове Риэль невыносимым звоном. Она обхватила руками голову, зажав уши. Она должна была сдержать себя. Если она не сможет справиться со своей силой, весь город сгорит.

Одрик успешно отражал все обрушивающиеся на него удары. Его кинжалы пели, встречаясь со сталью меча, воздух дрожал от жара. Уклоняясь от очередного смертельного удара, он качнулся назад и, развернувшись, швырнул в противника щит из света, и, ослепив его, вонзил сталь ему в живот. Убийца упал, его меч сразу же потух. Рядом с ним возник еще один уцелевший убийца. Одрик развернулся, встречая его меч своими клинками. Это был маг ветра, потоки воздуха завывающим вихрем окружали его. Закручивающийся спиралью смерч, сорвавшийся с его клинка, чуть не сбил Одрика с ног.

Сверкнула, зазвенела сталь, но силы Одрика заканчивались. Этот второй убийца был силен как медведь. Если бы только у Одрика был его Иллюминор…

– Беги, Риэль! – закричал ей Одрик, мокрые от пота кудри облепили его лоб. Он толкнул нападавшего, из последних сил увернувшись от удара его меча.

Риэль, растерянно огляделась и увидела блеск металла в грязи – выпавший из руки нападавшего кинжал с выгравированным на рукояти драконом, парящим над горой – гербом королевской семьи Борсвалла.

Собрав последние силы, Риэль схватила кинжал и, пошатываясь, встала. Ноги почти ее не слушались, глаза застилал туман. Игнорируя боль, пронзившую тело, она прыгнула, и подобранный клинок попал в цель, вонзившись в горло борсваллского наемника.

Риэль тупо смотрела, как упал этот огромный человек, чувствовала, как с его последним вздохом исчезает вызванный им ветер. Воздух вокруг нее слегка гудел.

Она наблюдала, как огромный ком огня мчится вниз по склону по направлению к городу, поджигая на пути каждую травинку, к которой прикасался.

Остановись, думала она. Пожалуйста, остановись. Не причиняй никому вреда. Она мысленно потянулась к мчащемуся вниз пылающему сгустку, призывая остатки самообладания, попыталась притянуть к себе обратно ревущее внизу адское пламя, но тьма затянула ей глаза.

Может, все-таки не было этого страшного пожара. Может, это просто ужасный сон. Она сейчас только что проснулась утром перед скачками, и Людивин скоро поможет ей улизнуть из кабинета Тала. Они ведь все так прекрасно спланировали.

Она выиграет эти состязания, и Одрик, смеясь, подхватит ее на руки. Он будет гордиться ею, поздравлять ее, а затем оставит ее, чтобы отобедать с Людивиной наедине, и частичка Риэль умрет, как и всегда, когда ей напоминают о такой простой, такой невыносимой правде – об их помолвке.

На Риэль вместе с ветерком пахнуло запахом паленых волос, горелого мяса.

Это был не сон.

Как она могла это сделать?

Как она это сделала?

Ее отец был прав. Тал был прав. Она должна провести остаток своей жизни взаперти, одурманенная сонным зельем. Ей нельзя доверять.

Она упала на колени, голова закружилась, но сильные руки подхватили ее. Она почувствовала пальцы, перебирающие ее волосы, и горячие губы на лбу.

– Риэль! – в голосе Одрика звенели слезы. – Риэль, боже мой, ты ранена. Не покидай меня! Посмотри на меня, пожалуйста.

Прежде чем тьма поглотила ее, она услышала другой голос – мужской, обольстительный и мягкий, как тень.

– Думаю, пришло время поприветствовать тебя, – произнес этот таинственный голос. Он ощущался, словно поцелуй, и казалось, звучал одновременно где-то далеко и совсем близко.

А потом она погрузилась в небытие.

Глава 6
Элиана

«Столица Вентеры Орлин – портовый город, выгодно расположенный на юго-восточном побережье. Несмотря на ужасающие жару и зловоние, время от времени поднимающееся от болот на западной границе, вынужден признать, что Орлин может похвастаться удивительной красотой – это роскошный город с причудливыми каменными террасами, потайными двориками, увитыми висячим мхом, огибаемый широкой рекой с мутными водами, берущей начало за две тысячи миль к северу, в Вентерских горах».

Первый доклад лорда Аркелиона Его Святейшеству, Бессмертному Императору после взятия города Орлин. 13 февраля 1010 г. Третьей эпохи

В первую ночь полнолуния Элиана не спала. Она надела новую бархатную маску, покрасила губы в кроваво-красный цвет, набросила на плечи любимый плащ – немного театральности не помешает – и растворилась в ночи.

Наемница пробралась по крышам домов до бедных кварталов, где все напоминало о горе и лишениях, до убогих лавчонок и борделей, которыми заправляли знакомые мадам. Всю ночь она бродила по этим трущобам.

Элиана наблюдала, прислушивалась, выслеживала.

Она разыскала своих постоянных доносчиков – малодушных людей, готовых предать Красную Корону, или падких до наживы негодяев, которые были не прочь внедриться в ряды бунтовщиков и делиться информацией за звонкую монету.

Она задавала вопросы и требовала ответов. Она угрожала и уговаривала.

В основном в ход шли угрозы.

Но никаких следов Волка обнаружить не удалось. Никто ничего не видел и не слышал.

* * *

На вторую ночь полнолуния Элиана вернулась домой с тяжелым сердцем и кучей вопросов, так и оставшихся без ответов.

Неужели Волк прознал о том, что она затеяла на него охоту? Почему наступило такое странное затишье?

А вдруг Валентин следит за ней?

Может, это всего лишь очередное испытание для нее?

И она его безнадежно проваливает…

Она сидела на террасе перед своей комнатой и любовалась закатом, что окрасил мир в кроваво-красные тона. В глубине души она хотела перебраться на соседнюю крышу, пролезть в комнату Харкана, разбудить его поцелуем и предаваться любви до полного забвения.

Но вместо этого она сидела неподвижно, как зловещая горгулья на стене храма, в перчатках и плаще с накинутым на голову капюшоном, и продолжала задавать себе вопросы.

Как поступит Валентин, если она так и не найдет Волка?

А вдруг не только она охотится на Волка, но и он на нее?

* * *

В последнюю ночь полнолуния Элиана вернулась домой, охваченная паникой – казалось, ужас течет по ее венам, – и тут же обнаружила следы чужого пребывания в доме.

Когда Элиана выполняла очередной заказ, она предпочитала входить и выходить из дома через крошечную каменную террасу перед ее окном на третьем этаже, чтобы не привлекать внимание к главному входу в дом со стороны улицы – так было безопаснее.

Однако в ту ночь ее окно оказалось открытым. Тонкая полоска дерева виднелась в том месте, где была соскоблена краска, – кто-то взломал замок. По оконному стеклу змеилась трещина.

Она застыла на месте, ощутив что-то гнетущее в воздухе, как и в ту ночь, когда они с Харканом ловили контрабандиста Перо. Ей снова стало не по себе – показалось, что пространство вокруг искажается, выбивая ее из привычного мира. Отвратительная тяжесть навалилась на нее, лишая дара речи, пригибая плечи к земле.

Кто-то незнакомый был здесь, в их доме. Это они, таинственные люди в масках, похитители девочек, с которыми она столкнулась на причале. Чутье не могло ее обмануть. Такое странное ощущение возникало у нее лишь однажды, и сегодня оно повторилось.

А это означало, что они пришли за ее матерью…

А что с Реми?

Они же забирают только женщин, твердила себе Элиана, и сердце ее бешено колотилось. Они забирают только женщин.

На лбу у нее выступила испарина. Она могла бы позвать на помощь Харкана, но тогда будет слишком поздно.

Она спрыгнула на террасу на втором этаже, перед комнатой матери. Воздух был напоен сладким запахом цветов, которые Розен разводила на плоской крыше, и от него Элиану чуть не вывернуло наизнанку.

Там окно тоже оказалось открытым, что было весьма странно. Мать всегда запирала его, прежде чем лечь спать. Она распахнула его пошире, скользнула внутрь… и остановилась, как вкопанная.

Матери здесь не было.

В комнате явно ощущался тот самый призрачный след какой-то темной энергии, что несли с собой похитители. Простыни были наполовину сдернуты с матраса, на полу валялись осколки чашки.

Деревянная нога матери стояла в углу.

Элиана застыла, охваченная ужасом.

Ты боишься, что мы станем следующими, сказал Реми в день казни контрабандиста.

Нет. Нет. Только не ее мать. Это невозможно.

Кто бы ни стоял за похищениями, они до сих пор не забирали женщин из Садового квартала. Здесь всегда было абсолютно безопасно.

Но что, если эти похищения никак не связаны с лордом Аркелионом и его прихотями, что, если они часть чего-то еще более опасного, с чем, возможно, даже наместник не может совладать.

Ее чуткое ухо уловило шаги на третьем этаже. В ее собственной комнате. Почти бесшумные, но не для нее. Дом был старый, половицы в нем скрипели.

Реми, подумала она, пожалуйста, не просыпайся. Оставайся в своей постели.

Она вытащила из ножен кинжал и выскользнула из двери материнской комнаты. Прошмыгнула мимо закрытой двери в спальню Реми, неслышно поднялась по лестнице на третий этаж.

Прижавшись к стене рядом с дверью в свою спальню, она замерла и прислушалась, выжидая.

Дверь открылась, и из комнаты появилась высокая фигура. Человек помедлил и шагнул в темноту к лестнице.

Это был мужчина.

В лунном свете, падающем из окна в ее спальне, она увидела, что лицо его скрывает маска из металлической сетки.

Волк.

Поговаривали, что предводитель повстанцев никогда не показывает свое лицо, предпочитая носить маску. Однако знакомая хозяйка борделя клялась и божилась, что однажды ей довелось увидеть Волка без маски. Она рассказала, что лицо его было покрыто шрамами, похожими на следы от когтей дикого зверя.

Она добавила, что глаза его были, словно зимний лед, – холодные и безжалостные.

Ну что ж, подумала Элиана, похоже, мне достался достойный соперник.

Она бросилась на ночного гостя и со всей силы ударила в спину, ожидая, что тот покатиться вниз по лестнице. Но он устоял на ногах.

Волк мгновенно развернулся, сделал ей подсечку и швырнул на пол. Свободной ногой она ударила его по голени, извернулась, высвободилась из его хватки и вскочила на ноги. Он размахнулся рукой в перчатке, но она присела, и он со всей силы врезался кулаком в стену.

Это позволило ей выиграть время. Девушка ударила его по колену сзади. Нога его подогнулась, но он мгновенно повернулся и с силой толкнул ее. Она потеряла равновесие и сама скатилась по лестнице.

Волк нагнал ее, схватил за плечи и, перегнув через поручни, сбросил вниз.

Элиана пролетела два этажа и приземлилась спиной на жесткий пол прихожей, сильно ударившись о него головой. Искры посыпались у нее из глаз. Но потом, крепко сжав зубы, она снова вскочила на ноги.

Волк понесся за ней, все еще готовый продолжать борьбу. Похоже, он знал, что такое падение не убьет ее и не причинит серьезного вреда, как обычному человеку.

В горле ее застрял тугой комок страха. Элиану вновь охватила паника. Несмотря на всю ее неуязвимость, кожа на ушибленных местах жутко саднила.

Значит, он в курсе всех ее деяний. Наверное, следил за ней во время охоты. Или, по крайней мере, до него доходили слухи о непобедимой убийце по прозвищу Ужас Орлина, и он в них поверил – несмотря на всю их смехотворность. Как бы там ни было, он сейчас здесь. И застал ее врасплох.

Интересный поворот событий, не сулящий ей ничего хорошего.

У нижних ступенек ей удалось уйти от его удара, развернуться и ударить самой. Схватив ее за плащ, он с силой дернул на себя. Она врезала ему локтем в живот, и он от неожиданности хрюкнул. Элиана вытащила Арабет из ножен на бедре, развернулась и нацелилась ему прямо в сердце…

Но Волк двигался слишком быстро – кинжал пронзил лишь пустоту. Она пошатнулась, потеряв равновесие. Он толкнул ее, и она со всей силы врезалась в кирпичную стену возле кухни, так сильно ударившись головой, что глаза закрыла кровавая пелена.

Мятежник схватил ее за запястье и выкрутил его, вынуждая выронить Арабет. Отшвырнув кинжал ногой, он прижал локоть к ее горлу, пригвоздив ее к стене. Она выхватила Свистуна из ножен на бедре и нанесла удар. Не смертельный, конечно, но достаточный, чтобы он выругался и выпустил ее.

В следующий момент она рывком достала Ураган из сапога и вскинула голову, готовая напасть…

В руках у Волка оказался револьвер, он целился прямой ей в лицо.

Мир вокруг застыл.

– Брось ножи. – Голос у мужчины был низкий и холодный, как лед. – И медленно отойди к стене.

Задыхаясь от гнева, она подчинилась и попятилась. Презрительная улыбка скривила ее губы.

– Ты играешь нечестно, – промурлыкала она. – У тебя пистолет.

Волк шагнул вперед и теперь возвышался над ней, как гора. Он сорвал Нокс и Туору с ее пояса и прижал клинок к ее горлу, а потом бросил пистолет и отшвырнул его ногой в сторону.

Она смотрела на неясно проступающее в темноте лицо, скрытое металлом, пытаясь рассмотреть глаза в прорезях маски, но ничего не увидела.

– Сними маску, – приказал он.

Она подчинилась, изобразив самую вызывающую улыбку, на которую только была способна.

– Тебя зовут Ужас Орлина? – вкрадчиво произнес он, щекоча дыханием ее щеку. – Так вот, ужас – это всего лишь эмоция. И от нее легко избавиться. А вот у волков есть самые настоящие зубы, моя милая.

Глава 7
Риэль

 
Старый лодочник пел: берегись Совилье,
Красота чья подобна коварной луне,
И улыбка как вор, что крадется в ночи –
Украдет твою душу, и пощады не жди.
Заморочит, запутает – и ослеплен,
Зачарован навеки, будешь взят в вечный плен.
 

Селдарская дорожная песня

Риэль резко очнулась, вырванная из своих огненных сновидений внезапным приступом паники.

– Одрик! – прохрипела она. Ей было трудно говорить, слова словно царапали ее саднящее горло. Он должен был бы быть здесь, рядом. Неужели он умер, умер…

– Тише. – Прохладные руки поднесли к ее губам чашку с водой и помогли напиться. – С ним все в порядке. Он жив и здоров.

Риэль моргнула, и из тумана выплыло лицо Людивин. Длинные золотистые волосы волнами падали на плечи. Светло-голубые глаза сияли – единственная брешь в броне ее безмятежности. С распущенными волосами и свежим, без макияжа лицом она казалась совсем юной девочкой, гораздо моложе своих девятнадцати лет. Тем не менее она была старшей дочерью знатного лорда, леди из дома Совилье, кузиной и невестой наследного принца и будущей королевой Cелдарии – и даже в домашнем халате выглядела благородной дамой до кончиков ногтей.

– Наконец ты снова с нами, – сказала она, улыбаясь. – Все эти два дня ты то приходила в себя, то снова впадала в беспамятство. Нам удалось лишь чуть-чуть покормить тебя и заставить выпить несколько глотков воды. – На бледном лбу Людивин появились озабоченные морщинки. Она взяла руки Риэль в свои. – Ты очень напугала меня, дорогая.

– Расскажи мне, что случилось, – сказала Риэль, пытаясь сесть.

Людивин отвела глаза.

– Тебе надо отдохнуть, – немного помедлив, сказала она.

Но Риэль уже вспомнила, как билась в агонии ее несчастная лошадь, и ее резко затошнило. Людивин откинула с ее лица непослушные волосы и ласково гладила ее плечи, пока Риэль опорожняла желудок, выбрасывая его содержимое на пол.

Одна из служанок Людивин поспешила все убрать, а закончив, испуганно взглянула на Риэль и так поспешно, как только позволяли приличия, покинула комнату.

Риэль молча наблюдала за ней, и едва только служанка ушла и они с Людивин снова остались одни, попросила:

– Расскажи мне все.

– Убийцы мертвы, – тихо сказала Людивин. – Пятнадцать наездников погибли. Мы… не вполне уверены, как каждый из них умер, но в их смерти мы считаем повинными напавших на вас с Одриком убийц, не говоря уже об обстоятельствах, сложившихся на трассе во время скачек.

Риэль не могла заставить себя встретиться с Людивин глазами. Мысль, что она сама осталась жива, казалась ей сейчас почти невыносимой. Пятнадцать участников гонки погибли. Пятнадцать!

Ее кровь вскипела от воспоминаний о том, как это было, – сталкивающиеся друг с другом валуны, пылающая земля, падающие в пропасть всадники, их крики, ржание гибнущих лошадей.

Она сжала кулаки, зажмурилась, постаралась выровнять дыхание.

– Лю, мне так жаль.

– Все остальные в безопасности, – продолжала Людивин. – Тал и его помощники сумели справиться с огнем прежде, чем он достиг трибун и распространился на крестьянские земли.

Огонь. Это она его вызвала.

Риэль даже не могла вспомнить, как это все началось. Все, что произошло после того, как убийцы окружили Одрика, было для нее как в тумане, все смешалось в ее голове.

Стыд жег ее изнутри.

– Понятно. Я должна поблагодарить их лично.

– И это меньшее, что ты можешь сделать, – сказала Людивин, но голос ее звучал мягко. – И еще, твоя лошадь…

Риэль издала тихий, сдавленный звук. Она все еще чувствовала, как загорается от ее прикосновений тело бедного животного. Убийцы заслужили свою смерть, но не Малия и не пятнадцать всадников, участников скачки.

Она закрыла глаза.

– Одо будет в ярости.

– Он просто рад, что ты жива.

– А Одрик?

Людивин погладила ей руку.

– С ним все хорошо.

– Это правда? Он не ранен?

– Нет, он в полном порядке. Хочешь, я пошлю за ним? Ему не терпелось поговорить с тобой.

Риэль услышала холодные нотки в голосе подруги. Порой она могла бы поклясться, что Людивин знает о ее истинных чувствах к Одрику.

– Пока не надо. – Если я увижу его, то могу сказать нечто непозволительное. Я могу наговорить лишнего. – Мне нужно многое объяснить, а я…

– Да, это правда. Тебе многое надо объяснить. Я не знала, например, что ты маг земли, Риэль. И к тому же маг огня, не так ли?

Риэль застыла, различив обманчивую сладость в голосе Людивин. Та крайне редко использовала этот тон по отношению к подруге.

– Я ни то и ни другое, ты ошибаешься.

– Ты определенно нечто особенное. Столица в смятении. Все эти смерти мы еще можем как-то объяснить. Но разрушенные горные склоны, выжженная и растрескавшаяся земля? У многих людей появились вопросы.

– А королю нужны ответы.

– Вот именно.

– Что ж, ему придется вытрясти их из меня.

– Это не смешно.

– А я и не…

– Перестань врать мне. – Людивин встала и прошлась по комнате. Когда она обернулась, ее лицо пылало от гнева. – Как ты могла скрывать это от меня? Мы доверяем друг другу. Я бы никогда не позволила, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

– Это не та правда, которую тебе следует знать, – с нажимом произнесла Риэль.

– И что же это за правда? Что произошло там, на перевале? И кто ты такая?

Это был удар ниже пояса. Голос Риэль сорвался.

– Хотела бы я сама это знать.

– Пророчество говорит… – Людивин на минуту умолкла, собираясь с мыслями. – «Они будут нести в себе силу Семи». Предсказано, что две Королевы, которым суждено явиться в наш мир, смогут управлять всеми семью стихиями, а не только одной.

Риэль устало фыркнула.

– Ты действительно собираешься пересказывать мне это Пророчество?

– Люди могут подумать, что ты одна из них.

– Мне это хорошо известно, Лю.

– Слухи уже появились. Горожане…

– В ужасе? – Риэль провела дрожащей рукой по лицу. – И не только они одни.

– Я думала, между нами нет секретов.

– Я смогу сама с этим справиться. Мне просто… нужно чуть больше времени.

– Сможешь справиться? Ты говоришь так, как если бы эта твоя ужасающая мощь была просто вызвана плохим настроением. Кстати, твой отец твердит то же самое, слово в слово.

Риэль закрыла глаза.

– Отец. Боже, помоги мне.

– Он сейчас у короля.

Риэль содрогнулась, но заставила себя поднять голову.

– Я не позволю им убить меня, – твердо сказала она.

Выражение Людивин смягчилось.

– Риэль, послушай…

– Они могут попытаться, я в этом уверена. Но я им не позволю это сделать. – Она приподнялась, чувствуя пульсирующую боль в голове.

Людивин нежно погладила Риэль по руке, потом взяла ее лицо в ладони. Риэль позволила себе закрыть глаза. Запах Людивин – запах лавандового масла и чистой кожи – окутал ее воспоминаниями детства: утренние прогулки по саду, где они бродили взявшись за руки, ночи, проведенные у широкого камина в комнате Одрика, когда она лежала свернувшись калачиком между ним и Людивин.

– Я не позволю им причинить тебе боль, – повторила Людивин твердым ясным голосом. – Никогда. Ты меня слышишь?

Риэль постаралась, чтобы ее ответ прозвучал как можно более беспечно.

– О, и что же ты сделаешь? Как я слышала, милая леди Людивин и мухи не обидит.

Людивин улыбнулась. Она уже было собиралась что-то сказать, но Риэль остановила ее. Мгновения спокойствия внезапно пробудили воспоминания.

– Мне почудилось, что кто-то говорил со мной, – резко сказала она.

Людивин нахмурилась и растерянно моргнула.

– Что? Сейчас?

– Раньше. Я увидела огонь и не смогла подняться. Одрик подхватил меня, и… потом я услышала, как кто-то пытается разговаривать со мной.

– Ты имеешь в виду, что с тобой говорил Одрик?

– Нет. Кто-то другой. Это было… – Риэль замолчала, пытаясь вспомнить точное ощущение, и ее кожа покрылась мурашками, как будто кто-то провел перышком по ее животу. – Эти слова звучали внутри меня.

Людивин выгнула бровь.

– Личный лекарь Одрика сказал, что у тебя может быть небольшая лихорадка.

– Нет, Лю, говорю же тебе…

Кто-то постучал в наружную дверь покоев Людивин.

В комнату вбежала перепуганная горничная.

Людивин сжала руку Риэль в своей.

– Что там такое?

– Прошу прощения, миледи, я пыталась им сказать…

– Это король, – сказала Риэль. – Ведь так?

Горничная избегала смотреть ей в глаза.

– Нам было приказано сообщить, как только вы проснетесь, госпожа.

– У его величества много вопросов к тебе, Риэль, – послышался так хорошо знакомый ей голос.

В спальню Людивин, распахнув дверь и даже не утруждая себя тем, чтобы постучать, твердым шагом вошел лорд-командующий Арман Дарденн. Он был весь словно выкован из стали – воплощение безупречной непогрешимости. Он смотрел на дочь со всем теплом, на которое способна статуя.

Риэль подалась вперед.

– А Тал…

– Великий Магистр Белоуннон уже был допрошен властями, – перебил ее отец, – так же, как и я. Ты следующая. Приведи себя в надлежащий вид.

Не говоря ни слова, Людивин и ее горничные помогли Риэль укрыться за ширмой и переодеться в скромное платье сумеречно-синего и кремового цветов с высоким воротником и рукавами, отделанными лентами. Оно было достаточно красивым, чтобы привлекать внимание, и достаточно скромным, чтобы не казаться вызывающим.

– Должна ли я рассердиться, что ты послала своих служанок рыться в моем гардеробе без моего разрешения? – полушутя, полусерьезно пробормотала Риэль.

– Мне все равно, сердишься ты или нет, – сказала Людивин, поправляя юбки Риэль. – Все эти годы я была твоей наставницей в вопросах моды, и я до сих пор не верю, что ты способна выбрать подходящее платье для конкретного случая.

– Некоторые сказали бы, что мое чувство стиля уникально и опережает время.

– Именно, но столь своеобразный вкус в одежде вряд ли стоит демонстрировать во время королевского допроса. – Людивин подняла бровь, глядя на одну из служанок. – Мне нужны гребни с драгоценными камнями, те, что на столе.

Как только Людивин забрала длинные темные волосы Риэль гребнями, та посмотрела на свое отражение в зеркале. Она показалась себе маленькой и какой-то незнакомой, скромность ее платья резко контрастировала с красными царапинами на лице и глубокими тенями под сверкающими зелеными глазами.

– Надеюсь, ты готова, – раздался холодный голос отца.

Риэль зажмурилась и глубоко вздохнула, но прежде чем она успела пошевелиться, Людивин заключила ее в нежные объятия и поцеловала в щеку.

– Помни, – прошептала Людивин, – если кто-то захочет навредить тебе, ему придется иметь дело со мной. И Одриком. И Талом. И многими, многими другими. Король не будет действовать необдуманно. Доверяй ему. Доверяй нам.

Риэль еще мгновение постояла, прижимаясь к Людивин, потом вышла из-за ширмы. Отец предложил ей руку, и она неохотно приняла ее.

– Отец, – начала она, – прежде чем мы спустимся вниз…

Он резко прервал ее.

– В данный момент все в этом замке жаждут повода для сплетен. Не говори ни о чем важном, пока они ведут нас вниз.

– Они? – переспросила девушка, но, выйдя из покоев Людивин, тут же все поняла.

Двадцать солдат королевской гвардии ждали их с обнаженными мечами.

Риэль запнулась лишь на мгновение, когда стражники вывели их в коридор с окнами, где утреннее солнце окрасило полированный камень в золотой цвет.

Она вздернула подбородок и стиснула зубы. Главное, Одрик был жив. Она не сожалела о содеянном.

«Очень хорошо, – возник успокаивающий голос в ее голове. – Ты ни о чем не должна сожалеть. Это все в прошлом».

Ее снова залихорадило. Это было невыносимо – слышать голос и не понимать, откуда он исходит.

И все же…

«Кто ты?» – мысленно спросила она.

Ответа не последовало.

Тишина раздражала ее, и, хотя это прозвучало по-детски, она не могла удержаться, чтобы не сказать отцу:

– А я ничего не боюсь.

– Дочь моя, – сказал он, и в его голосе послышалось какое-то новое, незнакомое ей прежде выражение безграничной усталости. – На самом деле тебе следует бояться.