Текст книги "Я тебя вижу"

– Просто поддержи ее.

– Я поддерживаю! Вот, отпросилась с работы на пару часов, чтобы поехать с ней.

– А она об этом знает?

Я замолкаю. Планировала встретиться с Кэти позже и узнать, как прошло прослушивание, но она ясно дала понять, что мне не стоит болтаться поблизости.

– Ты должна подбадривать ее. Когда она станет звездой Голливуда, тебе не захочется прочитать в глянцевом журнале: «Мама говорила, что я ни на что не гожусь».

Я смеюсь.

– И ты туда же. Вот и Саймон уверен, что у нее все получится.

– Ну, раз так, – произносит Мелисса таким тоном, словно все встало на свои места.

Ее волосы выбиваются из-под голубой сетки, и я поправляю их, чтобы Мелиссе не пришлось снова мыть руки. Она умеет за секунду собрать свои длинные густые и блестящие темные пряди в замысловатый узел. И втыкает в него ручку, пока работает. Это придает ей обманчиво богемный вид. Сегодня, как и в большинство дней, на Мелиссе ботильоны, джинсы и накрахмаленная белая рубашка. Закатанные до локтей рукава открывают кожу – настолько же бледную, насколько темная она у мужа моей подруги.

– Спасибо, – произносит она.

– Но при этом он не менее уверен, что станет популярным автором. – Я усмехаюсь, но тут же чувствую себя предательницей, хотя всего лишь пошутила.

– А разве для этого не нужно что-нибудь написать?

– Он пишет, – восстанавливая равновесие, бросаюсь я на защиту Саймона. – Но сначала ему нужно изучить массу информации. Да и выкроить свободное время, работая на полную ставку, довольно трудно.

– И что же он пишет?

– Кажется, какой-то шпионский триллер. Ты же меня знаешь, это не совсем моя литература. Предпочитаю Мейв Бинчи [3]3
  Ирландская романистка, автор сентиментальной прозы.


[Закрыть].

Я не читала роман Саймона. Он хочет закончить текст, прежде чем кому-то показывать, и меня это вполне устраивает. По правде говоря, я волнуюсь. Боюсь, что не найду подходящих слов. Что не смогу даже определить, хорошо вышло или нет. Я уверена, что получится хорошо. Саймон же прекрасно пишет. Он один из самых опытных журналистов «Телеграф» и работает над своей книгой с тех пор, как мы познакомились.

Дверь открывается, и в кафе входит мужчина в костюме. Он приветствует Мелиссу по имени и болтает с ней о погоде, пока варится кофе. Мелисса без лишних уточнений добавляет в чашку молоко и сахар.

На стойке у стены лежит пятничный номер «Метро», я беру его и просматриваю, пока подруга пробивает чек. Кто бы ни читал газету, он оставил ее сложенной на странице со статьей «Взлет преступности в метро». Хотя рядом никого, я инстинктивно кладу руку на сумку, которую по старой привычке ношу, перебросив на грудь. В статье несколько фотографий. Сильно избитый парень примерно того же возраста, что и Джастин, и женщина с открытым рюкзаком на коленях, которая выглядит так, будто вот-вот заплачет. Я просматриваю статью, но в ней нет ничего нового. Советуют присматривать за вещами и не ездить в одиночку поздним вечером. То же самое я постоянно твержу Кэти.

– Джастин говорил, что твоя управляющая вчера приболела, – произношу я, когда мы вновь остаемся одни.

– Сегодня ее тоже нет, так что… – Мелисса показывает на голубую сетку для волос. – Держу пари, пока Ричард Брэнсон строил свою империю, у него такие проблемы не возникали.

– Держу пари, что возникали. Хотя не уверена, что можно назвать два кафе… – Я ловлю ее сердитый взгляд. – …Два потрясающих кафе – империей.

– Три, – хитро глядит Мелисса.

Я поднимаю бровь и жду продолжения.

– В Кларкенуэлле. Не смотри на меня так. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– Но… – Я успеваю замолчать прежде, чем переступаю черту.

Меня бы напугала идея открыть третье кафе, когда второе идет ко дну. Хотя, наверное, именно поэтому Мелисса занимается бизнесом, а я нет. Когда мы поселились по соседству с Мелиссой и Нилом, я ходила на бухгалтерские курсы по программе обучения для взрослых. В школе математика мне плохо давалась, но Мэтт забирал детей только по средам, так что либо бухгалтерия, либо обивка мебели, а я не могла представить, как зарабатываю на жизнь перетяжкой стульев. Мелисса и стала моей первой клиенткой.

– Раньше я сама вела бухгалтерию, – сказала она, услышав от меня о курсах, – но теперь сняла новое помещение в Ковент-Гардене, и мне не помешало бы немного себя разгрузить. Там ничего сложного – платежные ведомости и квитанции.

Я ухватилась за этот шанс. И хотя всего год спустя другой клиент – Грэхем Хэллоу – предложил мне постоянную работу, продолжала вести бухгалтерию обоих кафе Мелиссы.

– Значит, «У Мелиссы-три»? – спрашиваю я.

Она смеется.

– И четыре, и пять… Бесконечность – не предел!

Я договаривалась выйти на работу после обеда, но прихожу в одиннадцать. Грэхем демонстративно смотрит на часы.

– Славно, что вы сегодня появились, Зоуи.

Как всегда, на нем костюм-тройка, а в жилете прячутся настоящие карманные часы. «Профессионализм порождает доверие», – объяснил он мне однажды. Возможно, пытаясь подбить меня сменить брюки M&S на что-то старомодное в его стиле.

Я не ведусь на провокацию. В пятницу вечером Грэхем сам мне разрешил задержаться сегодня на два часа.

– Хотите, сварю вам кофе? – говорю я, давным-давно усвоив, что неизменная вежливость – лучший способ от него избавиться.

– Это было бы очень кстати, спасибо. Хорошо провели выходные?

– Неплохо.

Не вдаюсь в подробности, а он не спрашивает. Я больше не рассказываю ему о своей личной жизни, поскольку когда мы с Саймоном только начали встречаться, Грэхем осмелился заявить, что неприлично ходить на свидания с тем, кого встретил на работе. Хотя с тех пор, как Саймон приходил в наш офис за информацией о тарифах на аренду коммерческой недвижимости для статьи, которую он тогда писал, прошло уже три месяца.

– А на свидание с боссом ходить прилично? – ответила я, скрестив руки на груди и глядя ему прямо в глаза. Ведь через полтора месяца после того, как я узнала о романе Мэтта, была на нервах и не знала, куда идти, Грэхем Хэллоу сам приглашал меня на свидание. И получил отказ.

– Мне стало вас жаль, – ответил он, когда позднее я всё это ему высказала. – Думал, вам нужно взбодриться.

– Понятно. Спасибо.

– Возможно, ваш новый парень считает точно так же.

Я не проглотила наживку. Саймон вовсе меня не жалел. Он меня обожал. Покупал цветы, водил в хорошие рестораны и целовал так, что у меня подгибались колени. Мы встречались всего несколько недель, но я знала, что жалость тут ни при чем. Просто знала. Может, Грэхем действительно сочувствовал мне, но отказ так и не простил. Больше не позволял уходить пораньше, когда простывали дети, не делал поблажек, если поезда задерживались. С того момента он играл по правилам, а мне слишком нужна была работа, чтобы рисковать и нарушать заведенный порядок.

Грэхем допивает кофе, надевает пальто и исчезает. В ежедневнике никаких записей, но перед уходом босс бормочет что-то о встрече по поводу собаки, а я, честно говоря, рада просто остаться одна. Для понедельника в офисе необычно тихо, самое время приступить к запоздалой весенней уборке. Я пропускаю ненужные бумаги через шредер и протираю пыль под древними хлорофитумами.

Пищит телефон, приходит сообщение от Мэтта:

«КТ в порядке?»

Он всех так сокращает. Кэти – КТ, Джастин – Джас, а я – Зоуи, только когда мы ссоримся.

Полагаю, Саймон стал бы Саем, сложись у них нормальные отношения.

Набираю в ответ:

«От нее ничего не слышно. Даже не знаю, хороший это знак или нет!»

«Она чувствовала себя уверенно?»

Я на секунду задумываюсь и отвечаю уклончивым:

«Оптимистично».

«А ты?: – *»

Заметив смайлик с поцелуем, я игнорирую сообщение. Снова начинаю вытирать пыль, и через несколько минут Мэтт звонит.

– Ты опять это сделала, да?

– Что сделала? – переспрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, о чем речь.

– Расстроила ее перед прослушиванием.

Согласные звучат приглушенно, и я догадываюсь, что у него во рту сигарета. Так и есть – раздается металлический щелчок зажигалки, и Мэтт делает глубокую затяжку. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я в последний раз курила, но просто физически чувствую, как он выдыхает дым.

– Нет, – начинаю было, но Мэтт слишком хорошо меня знает. – Во всяком случае, не нарочно.

– Что ты сказала?

– Всего лишь упомянула курсы секретарей, о которых тебе рассказывала.

– Зо…

– Что? Ты же сам сказал, что для нее это идеально подходит.

Слышу на заднем фоне шум машин и понимаю, что Мэтт припарковался.

– Ты должна быть с ней помягче. Начнешь слишком сильно ее подталкивать, и она помчится совсем в другую сторону.

– Актерство – не настоящая работа, – отвечаю я, поскольку привыкла возражать Мэтту, а от такого трудно избавиться. – Ей нужно что-то надежное.

– Она скоро сама это поймет. И тогда мы будем рядом.

Я заканчиваю вытирать пыль в общем зале и иду в кабинет Грэхема. Его стол в два раза больше моего, но почти такой же аккуратный. Одна из немногих вещей, которая нас объединяет. Календарь лежит параллельно краю стола, мотивационная цитата призывает сделать сегодня то, за что завтрашняя «я» буду себе благодарна. На другой стороне стола три лотка для бумаг: «Входящие», «На рассмотрении», «Почта». Перед ними стопка газет. Сверху – свежая «Лондон Газетт».

Тут нет ничего необычного. В Лондоне трудно найти офис, в котором не выписывают это издание. Я беру верхний номер, убеждая себя, что все еще прибираюсь, и вижу, что под ним тоже «Лондон Газетт». А дальше еще и еще. Дюжина или даже больше, сложенные аккуратной стопкой. Бросаю взгляд на дверь, затем сажусь в кожаное кресло Грэхема, беру очередной экземпляр, просматриваю первые страницы, но, не удержавшись, перехожу к объявлениям. И чувствую, как в груди что-то сжимается, а ладони становятся влажными. На последней странице газеты – газеты, напечатанной несколько дней назад, – фото женщины, которую я уже видела.

* * *

Все мы – заложники привычек.

Даже ты.

Каждый день ты надеваешь одно и то же пальто и выходишь из дома в одно и то же время. У тебя есть любимое место в автобусе или поезде. Ты точно знаешь, какой эскалатор движется быстрее, через какой турникет удобнее проходить, в какую кассу самая короткая очередь.

Ты разбираешься в таких вещах. И я тоже.

Я знаю, что ты покупаешь одну и ту же газету в одном и том же киоске, берешь молоко в один и тот же день недели. Знаю, какой дорогой ты провожаешь детей в школу, как срезаешь путь домой, возвращаясь с урока зумбы. Знаю улицу, на которой ты расстаешься с друзьями после пятничных посиделок в пабе; и знаю, что дальше ты идешь до дома пешком совершенно одна. Знаю весь пятикилометровый маршрут, который ты пробегаешь воскресным утром, и точное место, где ты останавливаешься, чтобы размяться.

Я все это знаю, поскольку тебе никогда не приходило в голову, что за тобой кто-то наблюдает.

Рутина тебя успокаивает. Она такая привычная, убаюкивающая. Рутина создает у тебя чувство безопасности.

Рутина убьет тебя.

6

Келли выходила из комнаты совещаний, когда зазвонил ее рабочий мобильник. «Номер скрыт», значит, почти наверняка звонок из диспетчерской. Зажав телефон между ухом и плечом, Келли ответила, одновременно застегивая бронежилет:

– Келли Свифт.

– Вы можете ответить на звонок миссис Зоуи Уокер? – раздался голос диспетчера. На заднем плане Келли услышала гул голосов: остальные операторы отвечали на вызовы и координировали работу. – Она хочет поговорить о краже на Кольцевой линии. Где, кажется, что-то из сумки вытащили?

– Вам следует соединить ее с отделом краж. Я перевелась оттуда несколько дней назад и теперь снова в патруле.

– Я пытался, но никто не берет трубку. А ваше имя все еще значится в криминальной сводке, так что… – Оператор умолк.

Келли вздохнула. Имя Зоуи Уокер ни о чем ей не говорило, но за три месяца в отделе краж она имела дело с бо́льшим количеством жертв карманников, чем могла запомнить.

– Соединяйте.

– Спасибо. – В голосе диспетчера прозвучало облегчение, и в который раз Келли порадовалась, что находится на переднем крае, а не торчит в комнате без окон, отвечая на звонки разгневанной публики. Она услышала слабый щелчок.

– Алло? Алло? – раздался в трубке нетерпеливый женский голос.

– Добрый день, это констебль Свифт. Чем я могу вам помочь?

– Наконец-то! Можно подумать, я пытаюсь дозвониться Ми-5.

– Боюсь, у нас не так увлекательно. Насколько понимаю, вы хотели поговорить о краже в метро. Что у вас украли?

– Не у меня, – ответила женщина таким тоном, будто Келли за ней не поспевала, – а у Кейт Тэннинг.

Подобные обращения были обычным явлением. Стоило только газете процитировать слова полицейского офицера, как начинались звонки от граждан. Часто не имевшие отношения к статье. Словно одного твоего имени или номера значка достаточно для того, чтобы стать легкой добычей.

– Она заснула, пока ехала домой, и у нее из сумки украли ключи, – продолжала миссис Уокер. – Только ключи, и всё.

Подобные ограбления делали работу нетипичной. Приступая к предварительному отчету, Келли даже сомневалась, что стоит классифицировать этот случай как кражу. Но Кейт настаивала, что не теряла ключей.

– Я держу их в отдельном кармашке, – объясняла она Келли. – Они просто не могли выпасть.

Внешний карман похожей на рюкзак сумки действительно защищали молния и кожаный ремешок. Но оба они оказались расстегнуты. На записи с камер наблюдения было видно, что, когда Кейт входила в метро на «Шепердс-Буш-Маркет», карман на сумке был застегнут. На «Эппинг» же, где девушка выходила, он был уже слегка приоткрыт, а ремешок свободно болтался.

Поначалу дело выглядело несложным. Кейт была идеальной свидетельницей: она всегда ездила с работы одним и тем же маршрутом, даже выбирала один и тот же вагон на Центральной линии и садилась – когда выпадала возможность – на одно и то же место. «Будь все такими предсказуемыми, – подумала Келли, – это очень упростило бы работу». На записи с камер она заметила Кейт уже через несколько минут поисков, но рядом не крутился ни один из потенциальных подозреваемых. Самыми серьезными преступниками подземки на тот момент были парни Кертиса, только они охотились за кошельками и айфонами, а не за ключами.

Стараясь найти именно этих ребят на записи из поезда, в котором и была совершена кража, Келли едва не проглядела настоящего злоумышленника.

Кейт спала, прислонившись к стенке вагона – ноги скрещены, руки крепко обнимают сумку. Келли так сосредоточилась, рассматривая молодых людей в толстовках и двух женщин в хиджабах, с младенцами на руках, что лишь в последний момент заметила мужчину, стоявшего рядом с Кейт. Он определенно не был похож на человека из банды карманников. Высокий, хорошо одетый. Серый шарф, дважды обмотанный вокруг шеи, прикрывал уши и нижнюю половину лица. Мужчина словно сражался с уличным ненастьем, а не ехал в метро. Он стоял спиной к камере, упрямо уставясь в пол. Затем стремительно склонился к Кейт Тэннинг и вновь выпрямился. Его правая ладонь слишком быстро исчезла в кармане, чтобы Келли успела разглядеть зажатый в ней предмет.

Мужчина предполагал, что в наружном отделении сумки окажется кошелек или телефон? Но удачная кража обернулась разочарованием, когда он понял, что добычей стала всего лишь связка ключей. Забрал их лишь потому, что бессмысленно было рисковать и пытаться положить обратно. А по пути домой выбросил.

В свой последний день в отделе краж Келли отслеживала путь преступника на записях с камер подземки. Но снимок мужчины получился настолько низкого качества, что не имело никакого смысла передавать его в розыск. Единственное, что удалось установить: это был азиат около шести футов роста. Хоть записи и были цветными, а их качество впечатляло – словно смотришь новости о пассажирах метро, – но это вовсе не гарантировало удачного опознания. Для такого камеры должны были быть направлены в нужную сторону и расположены так, чтобы зафиксировать лицо анфас. А преступления слишком часто совершались не прямо перед объективом, а несколько в стороне. Как и в данном случае. При попытке увеличить изображение оно становилось только более и более зернистым, пока все важные детали не расплывались окончательно, не оставляя ни малейшей надежды на опознание подозреваемого.

– Вы были свидетельницей кражи? – спросила Келли.

Если бы Зоуи Уокер действительно видела, как произошло преступление, то, разумеется, связалась бы с полицией гораздо раньше. Келли пришло на ум, что миссис Уокер, возможно, нашла пропавшие ключи и теперь их можно будет отправить на экспертизу.

– У меня есть для вас кое-какая информация, – ответила та. Говорила она официальным тоном, резким, почти грубым, но за этим чувствовалась неуверенность, которая наводила на мысль о волнении.

– Продолжайте, – мягко произнесла Келли.

Заглянувший в комнату сержант постучал по наручным часам. Она в ответ указала на телефон и одними губами произнесла: «Минутку».

– Жертва. Кейт Тэннинг. Ее фотография появилась в рекламном объявлении «Лондон Газетт» как раз перед кражей ключей.

Такого Келли совсем не ожидала. Она присела на стул.

– Каком объявлении?

– Я не совсем уверена. Оно было среди другой рекламы. Всяких услуг вроде секса по телефону и эскорта. А в пятницу я увидела точно такое же объявление. Но там, кажется, была моя фотография.

– Вам кажется? – Келли не смогла скрыть скепсис и услышала, что Зоуи Уокер начала колебаться.

– Ну, лицо было похоже. Только без очков. Хотя иногда я ношу контактные линзы. Такие одноразовые, на каждый день, понимаете? – Она вздохнула. – Вы мне не верите, да? Считаете меня сумасшедшей?

Келли почти так и подумала, а теперь ощутила укол вины.

– Вовсе нет. Я просто пытаюсь установить факты. Вы можете назвать мне даты, в которые были напечатаны эти объявления?

Она подождала, пока Зоуи Уокер сверится с календарем, затем записала две даты: фото Кейт Тэннинг появилась в газете третьего ноября, фото самой Зоуи – тринадцатого ноября.

– Я займусь этим, – пообещала Келли, хотя не была уверена, что найдет время. – Доверьтесь мне.

– Нет. – Пол Пауэлл оставался тверд. – Ты три месяца разгуливала в штатском, пока мы делом занимались. Пора и тебе вернуться к настоящей полицейской работе.

Келли прикусила язык, понимая, что не стоит наживать врага в лице сержанта Пауэлла.

– Я всего лишь поговорю с Кейт Тэннинг, – произнесла она, ненавидя себя за умоляющий тон, – и сразу вернусь, обещаю.

Нет ничего хуже незаконченных дел, и хотя Зоуи Уокер казалась, мягко говоря, «с приветом», что-то в ее словах не давало Келли покоя. Могла ли фотография Кейт появиться в газетном объявлении? Возможно, она была не случайной жертвой, а заранее выбранной мишенью? Даже отрекламированной? В это трудно было поверить.

– Это больше не твое дело. Если есть обращение, которое нужно проверить, передай его в отдел краж. А если у тебя мало работы, только скажи…

Келли подняла руки. Она знала, когда следует уступить.

Кейт Тэннинг жила в Эппинге, недалеко от станции метро. Она обрадовалась звонку Келли и предложила после работы встретиться в баре на Сефтон-стрит. Та с готовностью согласилась, понимая, что если она хочет найти зацепку в деле, к которому официально уже не имеет отношения, то должна действовать самостоятельно.

– Значит, вы их не нашли?

Тридцатисемилетняя Кейт работала терапевтом в клинике близ Шепердс-Буш. У нее был довольно прямолинейный подход к делу, что, как подозревала Келли, отпугивало некоторых пациентов. А ей самой это даже нравилось.

– Я сожалею.

– Все в порядке. Честно говоря, я и не ждала. Хотя вы меня заинтриговали. Что там за реклама?

Секретарша в «Газетт» оказалась на удивление любезной и отправила по электронной почте цветные копии страниц с объявлениями за те даты, которые упоминала Зоуи Уокер. Келли изучала материалы, пока ехала в метро, и быстро нашла снимок женщины, в которой Зоуи узнала Кейт. Всего несколько дней назад фотограф из «Метро» сделал, наверное, тысячу ее снимков, и Келли тогда заметила, что у Кейт челка уложена на правую сторону, а между бровями есть небольшая морщинка. Женщина с фотографии в «Газетт» была поразительно на нее похожа.

Келли положила вырезанное объявление на стол и внимательно наблюдала за реакцией Кейт. Информации под снимком было мало, но вокруг располагались объявления об эскорт-услугах и сексе по телефону. Легко сделать вывод, что и тут предлагают нечто подобное. Врач подрабатывает в «Разговорах для взрослых»? Или девочкой по вызову?

Первое, что сделала Келли, получив копии объявлений, – вбила в поисковик адрес сайта findtheone.com. И оказалась на пустой странице с белым прямоугольником в центре. Вероятно, требовался какой-то пароль, но не было никаких намеков на него или на то, как его можно получить.

Удивление на лице Кейт выглядело искренним. На миг она замерла, а после смущенно рассмеялась. Затем взяла вырезку и пригляделась внимательнее.

– Могли бы выбрать ракурс и получше, не находите?

– Значит, это вы?

– Это точно мое зимнее пальто.

Снимок был обрезан – темный фон без приметных деталей. «Фотографировали в помещении», – подумала Келли, хотя и не могла сказать, почему так в этом уверена. Кейт смотрела не прямо в камеру, а куда-то вдаль, словно ее мысли занимало нечто другое. Виднелся краешек темно-коричневого пальто и меховая оторочка капюшона.

– Вы видели это фото раньше?

Кейт покачала головой. Келли поняла, что та напугана, несмотря на всю свою внешнюю уверенность.

– И, полагаю, объявление не вы разместили.

– Послушайте, условия в нашей системе здравоохранения непростые, конечно, но я пока не готова сменить профессию.

– Вы зарегистрированы на каких-нибудь сайтах знакомств? – Кейт посмотрела на нее с удивлением. – Простите, что спрашиваю, но мне нужно убедиться, что фотография не была взята из открытого источника.

– Нет, – ответила Кейт. – Никаких сайтов знакомств. У меня недавно закончились серьезные отношения, и, честно говоря, о новых я даже думать не хочу. – Она отложила копию газетной вырезки, сделала глоток вина и посмотрела на Келли. – Скажите честно, мне стоит волноваться?

– Не знаю, – искренне призналась Келли. – Это объявление появилось за два дня до того, как у вас украли ключи, а я узнала о нем всего несколько часов назад. Женщина, которая его нашла, – Зоуи Уокер – считает, что видела собственное фото в пятничном выпуске «Лондон Газетт».

– У нее тоже что-то украли?

– Нет. Но, по понятным причинам, она обеспокоена тем, что ее фотография появилась в газете.

– Как и я. – Кейт помолчала, словно взвешивая, стоит ли продолжать. – Дело в том, что последние несколько дней я подумывала вам позвонить.

– Почему же не позвонили?

Кейт пристально посмотрела на Келли.

– Я врач. И имею дело с фактами, а не с фантазиями. Как и вы, думаю. Я хотела позвонить вам, но… не была уверена.

– Уверена в чем?

Еще одна короткая пауза.

– Мне кажется, что кто-то залезал в мой дом, пока я была на работе.

Келли ничего не ответила, ожидая продолжения.

– Точно не могу сказать. Это скорее… Это скорее ощущение. – Кейт закатила глаза. Понимаю, что в суде такое не пройдет. Верно? Поэтому и не стала сообщать. Но на днях я вернулась с работы и, могу поклясться, почувствовала в холле запах лосьона после бритья, а когда поднялась наверх переодеться, увидела, что корзина для белья открыта.

– А вы не могли сами оставить ее открытой?

– Это возможно, но маловероятно. Ведь все закрываешь на автомате, понимаете? – Она помолчала. – Кажется, у меня пропало кое-что из нижнего белья.

– Но вы ведь сменили замки, так? – спросила Келли. – Вы ждали слесаря, когда позвонили.

Кейт выглядела смущенно.

– Я поменяла замок на входной двери, а на двери черного хода не успела. Это стоило бы лишнюю сотню фунтов, да и, честно говоря, смысла я не видела. По моим ключам адрес не узнать, и тогда мне казалось, что тратиться на замену обоих замков бессмысленно.

– А теперь? – Вопрос Келли нарушил повисшую тишину.

– Теперь я жалею, что не сделала этого.