Текст книги "Все ловушки земли"

Гризи был тот еще упрямец. Он помотал головой:

– Нет, Мак, у меня его нет.

Лицо Мака ожесточилось.

– Ну хорошо. Мы пойдем и посмотрим.

Он направился к кухне, Карр и Найт – за ним, а я свернул к своей палатке.

Очень в духе Мака будет, если он не найдет окулюса на кухне, обыскать весь лагерь. Так что прихвачу-ка прибор и слиняю на время из лагеря – зачем мне лишние неприятности?

Бенни сидел на корточках у входа в палатку и ждал меня. Он помог мне выкатить роллер, и я закинул в багажник сумку с окулюсом.

Я залез на роллер, Бенни уселся позади на багажник, картинно балансируя, – совсем как ребенок, который решил проехаться на велике без рук.

– Держись крепче, – строго сказал ему я. – Если опять свалишься, я не буду останавливаться и тебя подбирать.

Уверен, он меня не услышал, но все же обхватил за пояс, и мы тронулись, подняв клуб пыли.

Если вы ни разу не катались на роллере, то, считайте, и не жили. Это как американские горки, только на плоскости. При этом надежно и плюс-минус безопасно. Выглядит роллер как два огромных резиновых пончика с движком и сидушкой, и на нем при желании можно въехать на крышу небольшого дома. Для города слишком лихо, но для необжитой планеты – самое то.

Мы мчались через равнину к дальним холмам. Погода стояла отличная, но, впрочем, она и не менялась с нашего прилета на Стеллу IV. Мы нашли прекрасную планету земного типа: хорошая погода круглый год, множество ценных ресурсов, никаких смертоносных вирусов и кровожадных хищников – как будто она сама только и ждала, чтобы кто-нибудь на ней поселился.

И со временем здесь поселятся люди. Когда построят административное здание и вдоль дорог протянутся аккуратные ряды домиков, когда возведут торговый центр и перекроют реку дамбой, когда заработает электростанция – тогда придут и люди. Со временем – округ за округом, одна часть проекта за другой – человечество расселится по всей планете. Причем разумно и планомерно.

Здесь не будет ни злобных неудачников, что волей-неволей устремляются на фронтир в погоне за несбыточными посулами, а находят внезапную смерть, ни спекулянтов, ни хапуг, ни сорвиголов, живущих по принципу «все или ничего». Мы не захватим эту планету, мы будем постепенно осваивать ее. Здесь впервые люди будут относиться к планете бережно.

Но это еще не все.

Если Человек хочет и дальше осваивать космос, ему придется признать, что он должен аккуратно использовать полезные ресурсы, которые там найдет. То, что ресурсов много, не значит, что можно бездумно их растрачивать. Мы уже не дети и не станем разорять другие планеты, как разорили свою.

К тому моменту, когда разумная раса начинает осваивать космос, она должна повзрослеть. И сейчас настало время человечеству доказать, что оно выросло. Мы не можем ворваться в Галактику оравой жадных детей.

Я верил, что здесь, на этой планете, человечество сумеет показать, чему научилось.

Но сейчас, если мы хотим довести дело до конца, если хотим что-то себе доказать, для начала следует кое с чем разобраться. Если во всех наших неприятностях виноваты Тени, мы должны как-то их остановить. И не просто остановить, мы должны понять, кто такие Тени и чего они хотят. Потому что как можно бороться с тем, чего не понимаешь?

В палатке мы решили так: чтобы понять Теней, надо выяснить, кто они такие. А чтобы это выяснить, нужно поймать одну из Теней и как следует изучить. Причем поймать ее мы должны с первой попытки, потому что второго шанса не будет.

Но я знал, что окулюс может дать нам запасную попытку. Если у меня ничего не выйдет, никто ни о чем не догадается. Ошибка останется безнаказанной.

Мы с Бенни пересекли равнину и поехали между холмами. Я вез его к месту, которое про себя называл Фруктовым садом: хотя садом в привычном смысле оно не было, там росло много фруктовых деревьев. Как только выдастся время, я думал проверить, пригодны ли эти фрукты в пищу.

Мы подъехали к Саду, я припарковал роллер и огляделся. Я сразу заметил, что что-то не так. Когда я приезжал сюда с неделю назад, все деревья были увешаны фруктами, которые уже почти созрели, но теперь фрукты исчезли.

Я поискал под деревьями – может, опали, – но и там фруктов не было. Похоже, кто-то пришел сюда и собрал урожай…

Сначала мне подумалось, что это Тени собрали фрукты, но я сразу понял, что это вряд ли. Тени не едят.

Я не стал сразу доставать окулюс, а сел под деревом, чтобы выдохнуть и пораскинуть мозгами.

Оттуда, где я сидел, лагерь был как на ладони, и я задумался, что сделал Мак, когда не нашел окулюс. Думаю, он был вне себя от ярости. Гризи же, наверное, вздохнул с облегчением, и, не понимая, куда делся прибор, все равно затирал Маку, как сильно тот был не прав.

Мне показалось, что будет лучше, если я не появлюсь в лагере еще некоторое время. Может, часов до трех. Скорее всего, тогда Мак успеет поутихнуть.

Наконец я задумался о Тенях.

Торн назвал их тупыми дикарями… Но они совсем не похожи на дикарей. Скорее на идеальных джентльменов (или леди, черт их разберет), а ведь классический дикарь отличается от джентльмена по множеству очень весомых пунктов. Тени были опрятными, здоровыми и воспитанными. Можно даже сказать, не чужды культуре. Больше всего они напоминали туристов, только без привычного туристского скарба.

Они устроили нам ревизию, сомневаться нечего. Они изучили все, к чему смогли подобраться, но зачем им это нужно? Для чего им наши чашки, сковородки, экскаваторы и все прочее?

Может, они выискивают способ нас прихлопнуть?

Возникали и другие вопросы.

Где их носило до нашего прилета?

Как они исчезают и куда деваются, когда исчезают?

Как они едят и дышат?

Как общаются?

Надо признать, Тени явно знали о нас куда больше, чем мы о них. Если попытаться собрать все, что известно о Тенях, в итоге выходило почти совсем ничего.

Я посидел под деревом еще немного, мысли продолжали вращаться по кругу, но ничего нового я так и не надумал. Поднявшись с земли, подошел к роллеру и вытащил окулюс.

Я впервые держал окулюс в руках, и мне было слегка не по себе. Все-таки окулюс – совсем не игрушка.

На вид ничего страшного – штуковина вроде бинокля, только перекошенная и с кучей кнопок сверху и по бокам.

Смотришь в окуляры, регулируешь настройки под себя – и получаешь картинку. Потом входишь в нее и живешь в ней – той жизнью, какую выбрал сам, подкрутив настройки. Вариантов очень много, есть миллионы комбинаций разных параметров, которые можно сочетать как угодно – от легкой мишуры беспечного времяпрепровождения до самых немыслимых кошмаров.

Окулюсы, конечно, были вне закона – они считались самым коварным злом, какое только изобрело человечество, куда страшнее алкоголя и наркотиков. Окулюс пускал корни в самую душу и вцеплялся насмерть. Привычка возникала быстро, избавиться от нее было невозможно. Всю оставшуюся жизнь человек мучился, путая истинную жизнь с вымышленными, дальше и дальше отходя от реальности до тех пор, пока совсем не терял с ней связь.

Я присел на корточки у роллера и попытался разобраться в переключателях. Их было тридцать девять, все пронумерованы от 1 до 39, и я задумался, что могут значить эти цифры.

Бенни присел рядом, касаясь моего плеча своим, и внимательно наблюдал.

Я осмотрел переключатели, но осмотр ничем не помог. Оставался только один способ найти то, что мне нужно. Выставив все переключатели на нолики, я сдвинул первый на пару делений вверх.

Конечно, на самом деле окулюсом пользуются не так. Обычно на всех переключателях выставляют разные настройки, смешивают различные факторы и получают тот вариант жизни, какой хочется испытать. Но мне не нужна была другая жизнь. Я хотел понять, за что отвечают переключатели.

Так что я сдвинул первый переключатель вверх на пару делений, поднес окулюс к глазам и вновь оказался на лужайке из моего детства – самой зеленой и прекрасной лужайке в мире, с ручейком, порхающими бабочками и голубым, как бабушкин шелковый платок, небом над головой.

И это еще не все – день на лужайке никогда не кончался, тут не было времени, и солнце сияло ясно, как беспечная детская радость.

Я помнил, как приятно пройтись босиком по траве, помнил блики солнца в ручье, когда по нему бежит рябь от ветра… Отдернуть от глаз окулюс было труднее всего, что я когда-либо делал в своей жизни, но я справился.

Я все так же сидел на корточках, прижимая прибор к груди. Непослушным рукам хотелось снова поднести окулюс к глазам, чтобы снова заглянуть в эту сцену из давно ушедшего детства, но я не позволил себе поддаться.

С первым переключателем вышел промах, поэтому я снова вернул его на нолик и, раз увиденное было максимально далеко от искомого, сдвинул на пару делений колесико под номером 39.

Я уже почти поднес окуляры к глазам, но вдруг струсил. Пришлось снова опустить окулюс и просидеть так некоторое время, собираясь с духом. Наконец я решился – и заключенный в приборе ужас затянул меня внутрь.

Сложно описать, что я увидел. Даже сейчас не могу вспомнить никаких подробностей. Скорее всего, я не видел ничего вообще, только чувствовал; меня захватила сюрреалистическая смесь ужаса и отвращения, тем не менее странным образом притягательная.

Дрожа, я оторвался от окулюса и замер. Пару мгновений разум был пуст, скованный остаточными спазмами ужаса.

Когда ужас потихоньку схлынул, я все еще сидел на склоне холма плечом к плечу с Бенни.

То, что я хотел сделать, было бесчеловечно, такого не заслуживает никто, даже Тень. Если низкий уровень был кошмарнее некуда, от максимума просто съедет крыша.

Бенни попытался отобрать у меня окулюс. Я отмахнулся от него. Бенни все равно тянул устройство на себя, а у меня появилось время подумать.

Пока что все шло по плану. Беннино любопытство только играло мне на руку.

Я напомнил себе, как много зависит от того, сможем ли мы поймать Тень. Я подумал о своей работе и о том, в какую лужу сяду, если инспектор уволит нас всех и пришлет другую команду. Планеты, пригодные для освоения, на каждом шагу не встречаются. Другого шанса мне может не перепасть.

Так что я выкрутил переключатель номер 39 на максимум и передал окулюс Бенни.

Бенни уже держал окулюс в руках, а я все еще сомневался, выгорит ли. Прибор же создали люди и для людей, он настроен на человеческую нервную систему и человеческую психику.

Но я тут же понял, что ошибся, – дело не в одной только электронной начинке окулюса, а в той реакции, которую он вызывает в мозгу и организме пользователя: прибор лишь поднимает завесу, скрывающую то великое, прекрасное и ужасающее, что хранится в сознании. А ужасное, какую бы форму ни принимало, остается ужасным что для человека, что для Тени.

Бенни поднес окулюс к своему гигантскому глазу и плотнее прижался к окуляру. Его тело затряслось и вдруг обмякло, но как только он начал заваливаться, я подхватил его и опустил на землю.

Я стоял над ним, гордясь своей победой, но все-таки было немного жалко, что пришлось так поступить со славным парнем Бенни. С Тенью, которая минуту назад сидела рядом, касаясь меня плечом.

Я опустился на колени и перевернул его. Не очень тяжелый – и это хорошо, ведь мне предстояло погрузить его на роллер и довезти до лагеря, причем на полном ходу, потому что кто знает, сколько Бенни проваляется в отключке.

Я поднял окулюс, положил его в багажную сумку и стал копаться там в поисках веревки или проволоки, чтобы привязать Бенни.

Не знаю, был какой-то звук или мне показалось. Почти уверен, что сработала моя внутренняя сигнализация, – и я обернулся.

Бенни как будто раскис, оседая, и я тут же запаниковал, что он умер, что не смог вынести того кошмара, который показал ему окулюс.

Мне вспомнились слова Мака: «Глупо пытаться кого-то убить, если не знаешь, насколько успешно тварь может вывернуться и убить тебя».

Если Бенни вправду мертв, дело дрянь.

Но для мертвого он вел себя несколько странно – оседал, трескаясь по швам и рассыпаясь пылью или чем-то вроде пыли, но скоро и пыль исчезла. Передо мной лежали только ремешки с сумкой и драгоценный камень, но скоро и сумки не стало, осталась лишь горстка безделушек на ее месте.

И кое-что еще.

Глаз Бенни не исчез. Глаз оказался частью конуса, который был спрятан в голове у Бенни.

Я вспомнил, что ребята из разведки видели такие же конусы. Но не смогли к ним подобраться.

На меня накатил страх. Я стоял и таращился на конус, а по спине у меня катился холодный пот.

Бенни не инопланетное существо! Он просто искусственный шпион, которого послали совсем другие инопланетяне, и о них мы не знаем совсем ничего.

Моя голова разрывалась от панических догадок, мелькавших и пропадавших так быстро, что ни одну я не успевал ухватить.

Но одно я знал точно: инопланетяне, наславшие на нас Теней, явно не дураки.

Они не дураки, ведь додумались послать к нам человекоподобных существ – да таких, чтобы при виде них мы испытывали жалость, презрение или, может быть, раздражение, но никак не страх. Бедная, странная тварь, глупая карикатура на человека, даже неспособная говорить! И загадочная ровно в той степени, чтобы мы ломали голову, как она устроена, но в конце концов сдались, не найдя подходящего ответа.

Содрогнувшись, я кинул быстрый взгляд через плечо – заметь я какое-то движение, помчался бы отсюда сломя голову. Но – ничего. Ни шороха. Кроме моих собственных мыслей, бояться было нечего.

Следовало поскорее убираться отсюда, так что я присел на колени и стал собирать то, что осталось от Бенни.

Я сгреб все модельки и самоцвет и бросил их в сумку вместе с окулюсом. Затем после некоторой возни подобрал с земли конус, смотревший на меня огромным мертвым глазом. Скользкая и несхожая с металлом на ощупь, весила штуковина все равно прилично, и я долго не мог ухватить ее поудобнее. Наконец погрузил ее в багажную сумку и тронулся к лагерю.

Мчался я так, будто за мной гнались бесы. Ветер свистел в ушах, колеса роллера вращались как бешеные.

Въехав в лагерь, я свернул к палатке Мака, но тут увидел что-то очень странное: чуть ли не вся наша команда трудилась над самым нелепым сооружением, какое только можно выдумать. Оно представляло собой множество шестерней, эксцентриков, цепей, колес и чего только не и уже успело разрастись до приличных размеров, но я все равно не мог понять, зачем нужна эта штука.

Приметил Торна – он стоял в сторонке и руководил работой, выкрикивая приказания то одному, то другому, и, судя по всему, искренне наслаждался процессом. Торну только дай покомандовать!

Я притормозил рядом с ним и оперся ногой о землю.

– Что вы делаете?

– Хотим подкинуть им одну загадку, – ответил Торн. – Это их с ума сведет.

– Их? В смысле, Теней?

– Им нужна информация, так? – Глаза Торна горели. – Они постоянно мешаются под ногами и лезут куда не надо, ну так мы займем их кое-чем другим.

– А что делает эта штуковина?

Торн насмешливо фыркнул:

– Ничего. В этом и прелесть.

– Что ж, – протянул я, – думаю, ты знаешь, что делаешь. А Мак в курсе?

– Мак, Карр и Найт – те самые гении, которые это придумали, – пояснил Торн. – Я только исполняю приказы.

Я проехал дальше и припарковался у палатки Мака – Мак точно был внутри, потому что там кто-то спорил в голос.

Ворвавшись в палатку, я прошагал прямиком к столу и вывалил на него все содержимое сумки.

Начисто забыв о том, что, среди прочего, там лежал и окулюс.

Что уж теперь… Окулюс оказался на столе, повисла нехорошая тишина, и что-то подсказывало мне: Мак вот-вот взорвется.

Он уже набрал в грудь воздуха, но я его опередил.

– Заткнись, Мак! – выпалил я. – Ничего не хочу слышать!

Кажется, такого никто не ожидал: Мак медленно выдохнул, глядя на меня как на психа, а Карр и Найт буквально оцепенели. Тишина стала совсем гнетущей.

– Это Бенни. – Я указал рукой на стол. – Все, что от него осталось. Он посмотрел в окулюс.

Карра, кажется, немного отпустило.

– Где ты его взял? – спросил он. – Мы весь лагерь обыскали…

– Стащил у Гризи, как только меня осенило. Помните, мы обсуждали, как поймать Тень…

– Ты за это ответишь! – не выдержал Мак. – Вся команда узнает, послужишь для них примером. Сначала я…

– Сначала ты заткнешься, – сказал я ему, – и молча меня выслушаешь, или я вышвырну тебя отсюда, как пустую консервную банку.

– Прошу вас, – взмолился Найт, – джентльмены, пожалуйста, ведите себя прилично.

– «Джентльмены» – это он сильно.

– Мне кажется, – сказал Карр, – что в нынешнем положении все средства хороши.

– Давайте-ка присядем, – предложил Карр, – и сосчитаем до десяти. А потом Боб расскажет нам все по порядку.

Золотые слова. Мы сели за стол, и я рассказал, что произошло. Остальные слушали меня и разглядывали усеявшее стол барахло, особенно всех привлекал конус – он лежал на боку, откатившись на край стола, и смотрел на нас оттуда мертвым рыбьим глазом.

– Тени, – подытожил я, – не живые. Они что-то типа шпионской системы наблюдения, установленной кем-то еще. Сейчас надо выманить Теней по одной и дать им посмотреть в окулюс, поставив тридцать девятый переключатель на максимум, и…

– Это временные меры, – сказал Карр. – Нейтрализуем этих – пришлют других.

Я помотал головой:

– Сомневаюсь. Как бы ни были умны эти инопланетяне, вряд ли они управляют Тенями силой мысли. Готов поспорить, что Тени подключены к компьютерам, и когда мы вырубаем Тень, компьютер, скорее всего, тоже выходит из строя. Если мы отключим большинство Теней, их хозяева замучаются чинить приборы и выйдут с нами на контакт.

– Спорно, – сказал Найт. – Если инопланетяне прячутся, у них есть на то причина. Может, у них там целая подземная цивилизация и они вообще не выходят на поверхность, потому что атмосфера для них смертельна. А за происходящим наверху следят при помощи этих вот конусов. Когда мы появились, они скомандовали конусам выглядеть примерно как люди, чтобы мы не испугались, и отправили их к нам на разведку.

Мак потер пальцами виски.

– Не нравится мне эта игра в прятки. Я люблю действовать в открытую – когда я вижу противника, а он видит меня. Все было бы куда проще, окажись Тени настоящими инопланетянами.

– Сомневаюсь насчет подземной расы, – сказал Карр Найту. – Вряд ли можно достичь такого уровня развития, если живешь под землей. Ты оторван от всех природных явлений и…

– Хорошо, – перебил его Найт. – Твои предложения?

– Они, возможно, владеют телепортацией – даже не «возможно», а «точно», – значит им не нужно перемещаться по поверхности, они могут мгновенно оказаться там, где захотят. Но все равно им нужно знать, что здесь происходит, и для этого они используют что-то вроде радиолокационных систем…

– Вы болтаете впустую, – возмутился Мак, – но так ничего и не понимаете.

– А ты, видно, понимаешь! – парировал Найт.

– Нет. Но я хотя бы честно это признаю.

– Думаю, Карр с Найтом немного увлеклись, – сказал я. – Может быть, инопланетяне будут прятаться до тех пор, пока не выяснят, кто мы такие: можно ли нам доверять, или лучше вышвырнуть с планеты прочь.

– Что ж, – сказал Найт, – как бы то ни было, но они узнали о нас все, что только можно, – что мы за существа и зачем мы здесь, какая у нас есть техника… думаю, они даже успели подучить наш язык.

– Слишком много они знают, – сказал Мак. – Меня это пугает.

Кто-то поскребся снаружи, и внутрь просунулась голова Торна.

– Вот что, Мак, – сказал он, – есть идейка. Может, поставим несколько стволов на эту штуковину, и когда Тени столпятся вокруг…

– Никаких стволов, – отрезал Найт. – И ракет. И электрических ловушек. Просто делай, что тебе сказали. Пусть эта штуковина производит как можно больше бессмысленных движений. Чем больше сверкает и бибикает, тем лучше. Но не более того.

Торн угрюмо удалился.

– Мы не надеемся, что займем их надолго – может быть, на недельку, – объяснил Найт мне, – но за это время хотя бы успеем нормально поработать. А когда эта штука им надоест, соорудим что-нибудь новенькое.

План был неплох, но особого энтузиазма у меня не вызывал. Так можно было выиграть немного времени – да и только. И это если у нас получится обмануть Теней. Почему-то я сомневался, что они так легко поведутся. Небось просекут, что конструкция бутафорская, как только ее включат.

Мак встал и обошел вокруг стола. Взял конус и сунул его под мышку.

– Отнесу механикам, – сказал он. – Может, разберутся, что это за штука.

– Я тебе и так скажу, – заговорил Карр. – Это прибор, с помощью которого наши инопланетяне контролируют Теней. Помнишь конусы, которые видели разведчики? Вот один из них. Думаю, это какое-то сигнальное устройство, которое передает информацию на базу, где бы она ни была.

– Все равно, – сказал Мак. – Надо вскрыть эту штуковину и посмотреть, что там внутри.

– А окулюс? – спросил я.

– Я с ним разберусь.

– Нет уж. – Я схватил прибор со стола. – Ты с этим твоим фанатизмом просто разобьешь его.

– Они запрещены! – рявкнул Мак.

– Ситуация изменилась, – встал на мою сторону Карр. – Теперь это просто инструмент, дополнительное оружие в нашем арсенале.

Я передал окулюс Карру:

– Вот, держи. Спрячь в надежном месте. Возможно, он нам еще пригодится.

Я сгреб мелочовку из сумки Бенни и вместе с самоцветом положил в карман куртки.

Мак вышел из палатки с конусом под мышкой. Остальные выползли за ним следом и остановились у входа – разговор всех прилично вымотал.

– Он с Гризи шкуру спустит… – обеспокоенно произнес Найт.

– Я с ним поговорю, – сказал Карр. – Постараюсь убедить, что Гризи очень нам помог, притащив с собой эту штуку.

– Думаю, – начал я, – надо сказать Гризи, что случилось с окулюсом.

Найт покачал головой:

– Пусть еще помучается. Ему полезно.

Вернувшись в палатку, я засел было за бумажки, но никак не мог сосредоточиться. Напряжение не отпускало, а еще я чуть скучал по Бенни и невольно гадал, во что выльется вся эта история с Тенями.

Мы не зря их так назвали – они тенью следовали за нами. Даже узнав, что они только замаскированные устройства для слежки, я все равно думал о них как о живых существах.

Конечно, Тени были всего лишь конусами, а сами конусы – камерами наблюдения. Возможно, они следили за поверхностью уже много тысяч лет, пока их хозяева где-то прятались. Или не только следили. Может, они сажали, и сеяли, и собирали урожай; может быть, охотились и ставили капканы – и подносили добычу своим тайным хозяевам. Скорее всего, фрукты в Саду собрали именно они.

А если здесь развилась цивилизация, если другая разумная раса владеет этой планетой, как это отразится на притязаниях землян? Не придется ли нам в итоге оставить Стеллу IV – одну из немногих планет земного типа, найденных за долгие годы поисков?

Я сидел за столом и думал о планах, о нашей работе и деньгах, которые уже вложили в проект, – впрочем, сумма была ерундовой, если сравнить с тем, сколько еще придется потратить, чтобы сделать из Стеллы IV вторую Землю.

Ведь и здесь, в центре проекта, мы сделали только первые шаги. Через пару недель на грузовых кораблях начнут доставлять сталелитейное оборудование – и это тоже та еще задачка: довезти его, установить, начать добывать руду и наконец запустить производство стали. Но так было во много раз проще и быстрее, чем транспортировать с Земли столько стали, сколько нужно для строительства.

Нельзя же просто так все бросить! После стольких лет бесконечного проектирования, утомительной работы, притом что человечеству остро необходимы новые территории, – мы не можем уйти со Стеллы IV! Но преимущественное право мы нарушить тоже не можем. Если эти существа, когда они наконец объявятся, скажут, что нам здесь не рады, у нас не останется выбора. Придется отсюда убраться.

Причем они не просто вышвырнут нас с планеты, но еще и выдоят досуха. Большая часть того, что у нас есть, не имеет для них никакой ценности, но кое-что может им пригодиться. Сложно разумной расе никак не обогатиться при контакте с другой. Правда, с этими инопланетянами контакт получился односторонний – выигрывали от него только они.

Вот же шулера космические!

Я вытащил из кармана модельки, которые нашлись в сумке Бенни, разложил их на столе и принялся перебирать. Вот копия моего макета, копия роллера, и рабочего стола, и книжек с моей полки, и карманных шахмат, и всех прочих моих вещей.

Не было только меня самого.

Тень Гризи носила с собой его фигурку, но своей я не нашел и немного обиделся на Бенни. Мог бы лишний раз напрячься и скопировать меня тоже!

Я пошевелил модельки пальцем и снова задумался, насколько точно они отражают оригиналы. Может, это не просто модельки, а что-то вроде чертежей? Может быть – я дал волю воображению, – каждая из них содержит закодированное описание и анализ того, что послужило оригиналом? Если человек исследует что-либо, он фиксирует результаты на бумаге. Так, может, эти фигурки – аналог человеческой тетради, инопланетный способ письма?

Я задумался, как именно они пишут, то есть как делают эти свои модельки, но ничего не надумал.

На документах сосредоточиться не получалось, я вышел из палатки и поднялся на холм, где Торн с ребятами сооружали мышеловку для Теней.

Они потрудились на славу – и вышла полная бессмыслица, но на самом деле в том-то и был смысл.

Если мы заставим Теней ломать головы над тем, что же это за конструкция, мы выиграем время и займемся своей работой.

Торн с ребятами притащили полдюжины запасных электродвигателей из мастерской и установили их, чтобы запустить механизм. Собственно, в ход пошли чуть ли не все запасные детали, какие они смогли найти, – шпиндели, шестерни, эксцентрики и т. д. и т. п., соединенные как бог на душу положит. Там и сям навтыкали что-то похожее на панели управления, которые, правда, абсолютно ничем не управляли, зато были утыканы всякими мигалками и сияли, как новогодняя елка.

Я стоял и любовался, пока Гризи не зазвонил в колокол, а потом вместе со всеми помчался занимать место за столом.

Мы громко болтали и шутили, но над тарелкой никто не засиживался. Все проглотили свои порции и поспешили обратно к мышеловке.

Ее включили перед самым закатом, и столько беспорядочного движения никто никогда не видел. Валы бешено крутились, приводя в движение не меньше миллиона сцепленных шестерней, эксцентрики плавно проворачивались, и поршни ходили вверх-вниз, вверх-вниз.

Детали были отполированы до блеска, все работало как часы и производило только бессмысленное движение, но все равно выглядело впечатляюще – даже для человека. Я поймал себя на том, что залюбовался плавностью, точностью и прекрасной бессмысленностью нашего странного механизма.

Панели управления сияли, лампы то гасли, то загорались с неведомой цикличностью, и если попытаешься эти циклы вычислить, только головную боль заработаешь.

Тени толпились вокруг с того момента, как началась работа над мышеловкой, но теперь они подошли ближе и замерли, обступив ее тесным кольцом.

Я обернулся, Мак стоял позади. Он довольно потирал руки и улыбался чуть ли не до ушей.

– Отлично сработали, – сказал он.

Я согласился, хотя испытывал некие смутные сомнения.

– Мы повесим подсветку, – сказал Мак, – чтобы ночью тоже было видно, и разведем их как детей.

– Думаешь, они купятся? – спросил я. – Не просекут?

– Естественно!

Я спустился к палатке, плеснул себе выпить и уселся на стул снаружи.

Кто-то развешивал кабели, кто-то наспех подключал лампочки, из кухни доносилось пение Гризи, но пел он безрадостно. Мне стало его жалко.

Может, Мак и прав. Возможно, мы построили ловушку, которая спутает Теням карты. Очарование бесконечного движения – хотя бы оно будет неотразимо. Даже человека оно гипнотизирует – кто знает, как отреагирует инопланетный мозг. Хотя техника у наших инопланетян на высоте, возможно, она развивалась по другому пути, так что вращающиеся шестерни, ходящие поршни и блеск полированного металла могут быть им в новинку.

Я попытался представить механизм, который работал бы без движения, но такое мне казалось немыслимым. А для инопланетного сознания, наоборот, немыслимым может быть движение.

На небе загорелись звезды, а я все сидел, и никто не зашел ко мне поболтать, ну да ладно. Мне и одному было хорошо.

Через некоторое время я вернулся в палатку, выпил еще и стал укладываться.

Снял куртку и бросил ее на стол. Что-то брякнуло, и, как только услышал звук, я понял, что это. Я же сунул в карман куртки Беннин самоцвет – и напрочь о нем забыл.

Я выудил камень из кармана, нервничая, что разбил его. С ним действительно что-то было не так – он как будто расслоился. Передняя грань отошла, и под ней открылась маленькая квадратная коробочка.

Я положил самоцвет на стол, откинул переднюю грань и внутри коробочки обнаружил самого себя.

Фигурка, спрятанная внутри этого странного прибора, была выполнена ничуть не хуже, чем фигурка Гризи.

Что ж, можно гордиться. Все-таки Бенни про меня не забыл.

Я долго сидел и разглядывал статуэтку, пытаясь разгадать механизм. Потом присмотрелся к камню, и наконец до меня дошло, что к чему.

Самоцвет оказался вовсе не самоцветом, а камерой. Но камера эта производила не двумерные образы, а трехмерные. Ну конечно, так Тени и делали все модельки. Может, это все-таки не просто модельки, а чертежи.

Я разделся, улегся на койку и уставился в брезентовую крышу, а картинка потихоньку складывалась – и складывалась замечательно. То есть замечательно для инопланетян. Мы-то оказались толпой придурков.

Конусы вылезли на поверхность и наблюдали за группой разведки, но подойти к себе не давали, зато к нашему прилету они подготовились. Инопланетяне замаскировали конусы под то, чего мы не будем бояться, над чем скорее даже посмеемся. Надежней маскировки не придумаешь. Никого же не беспокоит, что на уме у клоуна.

Но Тени времени зря не теряли, и к тому моменту, как мы стряхнули морок, нас уже разложили по полочкам и обвесили ярлыками.

Но что они будут делать дальше? Продолжат отсиживаться и наблюдать за нами, пока не утянут все, что у нас есть?

А потом, узнав все, что им нужно, или все, что могут, объявятся наконец – и финита ля комедия.

Мне было очень страшно, а еще я жутко злился и чувствовал себя при этом полным идиотом, и круговорот мыслей сводил меня с ума.

Мак может внушать себе, что с этой его мышеловкой решил проблему, но дел у нас все равно было невпроворот. Так или иначе следовало выведать, где прячутся инопланетяне, и сорвать им игру.

На каком-то этапе я вырубился, и тут вдруг меня затрясли за плечи с криками, что надо куда-то бежать.

Я приподнялся на кровати и увидел лицо Карра. Он нес что-то невразумительное. Указывал на выход и бормотал про какую-то странную тучу, и больше я ничего не мог от него добиться.

Пришлось влезть в штаны и туфли, выйти на улицу и бежать с ним на холм. Рассвет только занимался, Тени все еще бродили вокруг мышеловки, а прямо за ней собралась толпа людей, высматривающих что-то на горизонте.