Текст книги "Похищенная"

– А что, если она еще жива? – возразил он.

Лицо дяди исказилось от злобы.

– Ты что, совсем спятил? – заорал он. – Ты не понимаешь, что я тебе говорю? Даже если она жива, ты не смеешь больше даже думать о ней! Ты прекрасно знаешь, что делают с женщинами эти звери. Ты знаешь, что они все там уже сто раз поимели ее. Я рад, что моя дочь мертва и не пережила такого унижения.

Майрон опустил глаза. Он не знал, что сказать.

Когда Макэлби заговорил снова, голос его звучал уже немного мягче.

– Найди себе другую женщину, Майрон. Забудь о Тэсс. Это мой тебе совет. Я знаю, что она моя племянница и мне не следует так говорить. Но я предупреждал тебя еще тогда, когда ты просил ее руки. Она все равно никогда не стала бы тебе хорошей женой. Красивые сиськи – это еще не все, мой мальчик. Она всегда была упрямой и своенравной. У нее слишком заносчивый нрав, чтобы стать хорошей женой.

Майрон молча изучал кончики своих начищенных башмаков. Он терпеть не мог, когда кто-то называл его мальчиком. Он закусил нижнюю губу. Ему наплевать на то, что говорит дядя. Он не может забыть Тэсс, не может отказаться от нее, пока есть хоть какая-то надежда. Представить себе, что она где-то рядом, в лесу, и что над ней издеваются эти грязные краснокожие изверги, было выше его сил. Она – его невеста. Они обручены. Он должен что-то предпринять. Он должен либо убедиться, что она мертва, как утверждает дядя, либо… Тэсс стоит того, чтобы за нее бороться.

9

Женщина Грез положила голову на грудь Таандэ. Их руки и ноги сплелись, они были как одно существо. Они еще тяжело дышали, бессильно откинувшись, изнуренные долгой любовной игрой. Их тела покрывала испарина.

– Ах, Таандэ! – пробормотала шепотом Хокуа Уна, заглядывая в глаза любимому. – Я уже забыла, каково это – ощущать любовь мужчины. – Она провела ладонями по груди, чтобы возродить в себе только что испытанную страсть. – Я так давно не чувствовала себя женщиной.

Таандэ приподнялся на локте и поцеловал ее грудь.

– Я рад, что ты выбрала именно меня, чтобы вновь ощутить себя женщиной.

Она рассмеялась и чмокнула его в щеку.

– Ты говоришь это так, как будто я одарила тебя. Но я хотела близости с тобой ничуть не меньше, чем ты.

Он нежно взял ее за руку, и она перестала смеяться, потому что его взгляд вдруг стал серьезен.

– Ты знаешь, я думал, что никогда не встречу мою женщину. Ту, которую я мог бы полюбить. И вдруг эта женщина в моих объятиях.

Женщина Грез лежала на спине и, все еще не веря своему счастью, рассматривала крепкое, молодое тело юноши, с которым только что стала близка.

– Не думай, – она покачала головой, – что тебе обязательно нужно признаваться в любви ко мне. Я все понимаю, Таандэ. Для меня вполне достаточно того, что мы просто близки с тобой, что мы можем наслаждаться любовными ласками время от времени. Я почти на двадцать лет старше тебя. Я всегда помню об этом и не жду признаний в любви. В моей жизни уже была любовь.

Таандэ внимательно посмотрел ей в глаза. В его взгляде читалась тревога.

– Но мне совершенно все равно, сколько тебе лет! – сказал Таандэ. – Мне важно то, что я чувствую вот здесь. – Он приложил левую руку к груди. – Ты пробудила во мне чувства, о которых я не знал. Я думаю о тебе день и ночь, Женщина Грез. Сколько я себя помню, я всегда втайне мечтал о сегодняшнем дне. Я так хотел любить тебя.

Женщина Грез с нежностью провела по его щеке.

– Сердце подсказывает мне, что это не пустые слова, что ты говоришь мне правду.

– Да, это правда. Ты живешь в моем сердце.

Глаза Хокуа Уна наполнились слезами. Она когда-то очень любила отца своих детей. Они жили так дружно, что она никогда не думала о том, что в ее жизни может появиться другой мужчина. Разве возможно, чтобы великий Манито снова послал ей такое счастье? Что это? Может, ее просто привлекает его молодое, сильное тело и скоро все пройдет? Это покажет время.

Женщина Грез привстала, чтобы налить себе немного медовой воды. Сидя скрестив ноги, она отхлебнула из чашки, совсем не стесняясь своей наготы. Может, у нее не такая крепкая грудь, как у девушек, а живот не такой плоский, как двадцать лет назад, но ей все равно. Если этот юноша любит ее, он примет ее такой, какая она есть.

Она протянула чашу с медовой водой Таандэ и с удовольствием смотрела, как жадно он пьет.

– Вкусно, – сказал он, допив до дна.

– Ты знаешь, а мой сын не одобряет наших отношений. – Хокуа Уна улыбалась, но глаза были грустными.

– Я уже думал об этом, – ответил Таандэ.

Хокуа Уна откинула назад великолепные волосы, которые не тронула седина.

– Ты хочешь сказать, что ты еще не говорил с ним об этом?

– Но как я мог? Что я мог ему сказать?! «Ворон, ты мой лучший друг. Но я люблю твою мать». Так?

– Нет, – расхохоталась она, – это никуда не годится. А между прочим, ты очень скрытный. Ты крутишься здесь уже давно. Но я всегда считала, что ты просто проявляешь уважение ко мне, помогаешь матери своего друга.

– Да я и сам так думал первое время. А когда понял, что не могу жить без тебя, то стал бояться, что ты меня отвергнешь.

Женщина Грез встала на колени и положила руки на плечи юноше. Он притянул ее к себе. Ее обнаженная грудь коснулась его тела. Он приник губами к ее шее, и она вздохнула.

– Эта женщина рада, что ты все же осмелился, иначе я никогда не узнала бы, как меня влечет к юному другу моего сына.

Они слились в долгом поцелуе, потом, задохнувшись, отстранились, но, не в силах оторваться друг от друга, вновь соединили губы. Таандэ осторожно уложил ее на постель и стал нежно и страстно ласкать. Потом вдруг снова встревоженно заглянул ей в глаза.

– Так что же мы будем делать с Вороном?

Таандэ не переставал целовать ее тело, она задыхалась от восторга, голова кружилась, было трудно выговаривать слова.

– Что? Что ты сказал? – переспросила она.

– Ворон.

– А что Ворон? Ему придется привыкнуть к тому, что мы – друзья. Но пусть это произойдет постепенно. У него так много собственных забот.

Она поцеловала Таандэ.

– Так, значит, нам придется скрывать наши чувства и прятаться?

Женщина Грез рассмеялась глубоким, чувственным смехом. Она ощущала почти забытое возбуждение и сладкую негу внизу живота.

– Ну и что? Разве ты не хочешь немного поиграть со мной в запретные игры? – Она снова рассмеялась.

Таандэ уже был не в силах сдерживаться. Он перевернул ее на живот и, как наездник, уселся сверху.

* * *

Тэсс мерила шагами пол вигвама Женщины Грез, в отчаянии сжимая кулаки. Она злилась на себя, на Ворона, даже на Майрона.

Зачем Ворон поцеловал ее? Почему это ей так понравилось? Где, черт побери, Майрон? Как он может не искать ее, зная, что она жива? Эта индейская деревня такая большая, что просто невозможно не найти ее в лесу.

Тэсс снова и снова трогала губы, не в силах забыть то чувство, которое охватило ее, когда Ворон поцеловал ее. Она помнила, как бешено заколотилось сердце, как перехватило дыхание.

Но ведь этот человек – ее враг. Он украл ее. Он связал ей руки и тащил за собой по лесу. Как же она может чувствовать такое сильное влечение к нему? Надо убедить себя, что ей вовсе не нужен Ворон. В ее сердце нет для него места. Но тогда почему даже сейчас ей хочется, чтобы он снова поцеловал ее?

Надо отвлечься. Она вспомнила про Абби. Они связаны друг с другом на всю жизнь, сестренке не выжить без нее. Ей нет никакого дела до этих индейцев. Ну и что, что люди здесь спокойны, счастливы и так добры к ней? Она выйдет замуж за Майрона и забудет обо всем. И вовсе не важно, что поцелуи Майрона никогда не возбуждали ее. Она должна быть с ним. Он обещал послать за маленькой Абби – и это главное. Они заберут девочку к себе и будут жить в маленьком белом домике в колонии. Все будет хорошо. В ее жизни нет места этому краснокожему дикарю, одно прикосновение которого заставляет ее трепетать. Она справится с собой. Ее жизнь должна идти своим путем. Так, как она наметила.

Тэсс легла на спину и стала разглядывать потолок вигвама. Ее охватила паника. Что делать? Как она может строить какие-либо планы на жизнь, если уже столько времени торчит здесь? А что, если Ворон и не собирается ее отпускать? А если Майрон не найдет ее и не поможет? Может, он уже давно прекратил поиски? Наверное, он решил, что она мертва, как Джоселин.

Прошлой ночью Тэсс приснился странный сон. Ей снилось, что она вышла замуж за Ворона. Ей снилось, что она держит у своей груди пухленького младенца с миндалевидными черными глазенками и смуглой кожей. Даже во сне она не понимала, как могла так поступить. Как могла забыть про Абби, выйти замуж за своего врага? Этот человек – дьявольское искушение. Она может и должна принадлежать только Майрону.

Тэсс слышала раньше, что такое случается с белыми женщинами. Когда похищенная женщина долго живет среди индейцев, она начинает чувствовать себя среди них своей. Джоселин однажды рассказала ей о том, как одну девушку из соседнего поселка украли индейцы. Ее долго не могли найти, а когда нашли, то она отказалась возвращаться домой. Она хотела остаться с индейцами. Мужчинам из поисковой партии пришлось связать ее, чтобы вернуть родителям. Джоселин сказала, что в колонии целый год только и говорили, что об этой бедняжке. Оказалось, что она была беременна от какого-то индейца. Все кончилось тем, что ее пришлось поместить в сумасшедший дом в Англии. Она так никогда и не оправилась от потрясения.

Тэсс прикрыла глаза. Может, она тоже сошла с ума? Нет, не похоже. Она была в смятении. Она не могла разобраться в своих чувствах. Ее пугало то, что ее так сильно влечет к Ворону. Она не знала, чего ждать от самой себя. И зачем только она позволила ему поцеловать себя?

Тэсс открыла глаза и посмотрела на дверь вигвама. Надо бежать отсюда, бежать скорее, пока еще не поздно, пока еще чего-нибудь не случилось.

Она не знала, где сейчас Женщина Грез. Но она точно знала, что Ворон ушел вместе с На-Ки на переговоры с французами. Кажется, момент подходящий. Надо попробовать выбраться из деревни. Тэсс вспомнила про часового, который остановил ее на тропинке несколько дней назад. Но она должна придумать, как перехитрить индейцев.

Собрав всю свою смелость, Тэсс приоткрыла дверь и выглянула из вигвама. Надо осмотреться. Нужно незаметно выйти из вигвама, это не так уж трудно. Она видела, что недалеко от нее женщины в небольшом огороде пропалывали овощи. На краю деревни двое мальчишек кормили с рук маленького пони, привязанного к ограде. Рядом сидел старик. Он наблюдал, как малыши делали горы из песка, черпая воду из большой лужи на дороге. Тэсс увидела, что на другом конце деревни в кружок собрались девушки. У каждой на руке висела корзинка для ягод. Они смеялись, о чем-то весело переговариваясь друг с другом. Они собирались по ягоды в лес. Вот оно!

Тэсс поискала глазами по вигваму. Ага, вот то, что она ищет! На гвозде, на правой стене вигвама, над постелью висела корзинка для ягод.

Тэсс сняла корзинку со стены и повесила на руку.

Если она решилась бежать, то надо запастись едой и водой на дорогу. В корзинку она бросила кожаный баул с водой, туда же насыпала несколько горстей сушеного мяса. Вчера она приметила, где Женщина Грез хранит его. Тэсс вспомнила про свой нож, тот, который она сняла с пояса Сломанного Зуба, и решила, что в дороге он ей просто необходим. Она долго искала его и наконец нашла. Да, еще туфли Джоселин. Они должны быть где-то здесь. Их она тоже заберет отсюда. Туфли теперь – напоминание о том, что у нее есть воля к жизни, к победе. Они – доказательство того, что ей удалось одержать верх над могауками. Они будут придавать ей силы и уверенность в себе. Она и сейчас сможет одержать верх над обстоятельствами, над Вороном.

Тэсс понимала, что должна вести себя естественно и не привлекать внимания. Она спокойно прошла по деревне с корзинкой в руке, как будто собиралась вместе с девушками по ягоды.

Тем временем женщины, которые стояли в центре деревушки, направились к лесу. Тэсс ускорила шаг, чтобы присоединиться к ним. На полпути к ручью она поравнялась с пожилой индианкой, которая чуть отстала от остальных. Тэсс пошла рядом с ней. Индианка ничуть не удивилась, а только искоса взглянула на нее.

Вскоре они догнали и остальных. Одна из девушек с толстой черной косой с интересом поглядела на Тэсс и робко представилась:

– Меня зовут… Зов Голубки. – Она мило улыбнулась.

– А меня – Тэсс.

– Да, – кивнула девушка и, дотронувшись до груди, добавила: – Эта женщина тебя знает. Все у нас знают о белокожей англичанке. Ее Ворон привел с собой в деревню.

Тэсс не знала, что ответить, поэтому решила промолчать. Они уже дошли до ручья и теперь свернули направо.

После неловкого молчания девушка с романтичным именем Зов Голубки снова заговорила.

– Многие у нас… – она подбирала слова. – Многие ведут себя неправильно. Они просто ревнуют. Ты так не похожа на нас. Они ревнуют тебя, не понимают, почему Ворон привел тебя к нам.

Она сделала неопределенный жест.

– Извини, я плохо говорю по-английски. Я знаю мало слов. Я была не слишком прилежной у… уч…, когда святой отец учил нас.

– Ты хотела сказать – ученицей? Нет, что ты! Ты очень хорошо говоришь по-английски. – Тэсс улыбнулась. – Гораздо лучше, чем я – по-ленап…?

– По-ленапски?

– Да.

Тэсс отчего-то сразу же почувствовала расположение к этой миловидной девушке. У нее никогда не было подруги. Она дружила только с Абби. Странно, что здесь, в далекой индейской деревне, среди дикарей, она встретила уже двух женщин, с которыми была бы не прочь подружиться.

Тэсс с любопытством посмотрела на девушку.

– А почему ты сказала, что многие ревнуют меня? Как они могут ревновать? Что ты имеешь в виду?

Они вдвоем чуть отстали от остальных, Зов Голубки мельком взглянула на своих соплеменниц, которые весело смеялись, болтая.

– Все очень просто. Девушки хотят, чтобы Ворон на них обращал внимание, ухаживал за ними. Он завидный жених.

Тэсс рассмеялась.

– Ты можешь их успокоить. Пусть забирают его. Мне он не нужен. Неужели они не понимают, что я вовсе не хочу здесь оставаться? Ворон привел меня силой. Разве они не видели, что он притащил меня сюда со связанными руками? У меня есть свой дом и семья. Я хочу вернуться туда, – сказала она, а про себя подумала: «Это неправда. Дом дяди никогда не был моим домом. Моя семья – это только Абби. Только ей я действительно нужна».

Зов Голубки в смущении опустила глаза.

– Извини, я, наверное, обидела тебя.

– Нет-нет! – Она тронула руку девушки. – Ты тут ни при чем. Это не ты, это я сама… просто… Понимаешь, мне очень нужно обратно, домой. У меня есть сестра, она не сможет жить без меня. Она глухая от рождения, и только я понимаю ее.

– Что? Я не знаю этого слова, что значит глухая? – спросила индианка.

Тэсс подняла руки и прикрыла ими уши.

– Она не слышит. Она еще грудным ребенком тяжело болела. Наверное, поэтому она не слышит. – Тэсс улыбнулась, вспомнив сестренку. – Но она очень умная и красивая девочка. Я научила ее говорить с помощью рук. Но это только наш язык, и никто, кроме меня, ее не понимает. Не потому, что не могут. Потому, что не хотят. Они считают Абби дурочкой.

– А мы разговариваем жестами с другими племенами, у нас это – обычное дело.

– Правда? Мы с сестрой сами изобрели язык жестов, в нем не так много слов, но нам с ней вполне хватает.

– А у нас в таком языке очень много слов! – сказала Зов Голубки. – Если ты хочешь, то эта женщина была бы рада научить тебя. Тогда ты сможешь потом показать новые жесты своей сестре.

Тэсс не могла сдержать улыбку. Она, конечно, не собирается оставаться здесь и учиться немому языку индейцев, но откуда этой девушке знать об этом? Это очень мило с ее стороны предложить ей свою помощь.

– Спасибо, я с удовольствием, – сказала она, и это не было ложью. Она бы с удовольствием изучила этот язык, если бы осталась в деревне, но если ей повезет, то уже через два дня она будет в доме дяди.

Девушки продолжали путь молча и вскоре вышли на небольшую веселую полянку, сплошь покрытую кустиками земляники.

Все тут же рассыпались по поляне. Зов Голубки присела рядом с тропинкой и стала рвать ягоды.

– Если хочешь, Тэсс, то, пожалуйста, собирай здесь, вместе со мной, – пригласила она, кладя две ягоды в корзинку, одну – в рот.

Тэсс хотелось еще немного побыть вместе с этой милой девушкой, но она знала, что если хочет бежать, то должна держаться на краю поляны. Она помнила направление, откуда они пришли, значит, теперь она пойдет туда, на северо-восток.

– Спасибо, я пойду посмотрю вон там, – ответила она, и индианка согласно кивнула головой. Она уже так увлеклась земляникой, что ее губы стали алыми от сладкого сока.

– Тогда, – обернувшись, крикнула Зов Голубки вдогонку Тэсс, – назад в деревню мы пойдем вместе с моей новой нтчу.

Тэсс обернулась.

– С кем? – не поняла она. – Что значит нтчу?

Зов Голубки облизнула сок на губах.

– На твоем языке это – друг. А если женщина – подруга. Ты – моя новая подруга, – весело сказала индианка, радуясь тому, что вспомнила нужное слово.

– Ах, вот оно что! Да, конечно, – ответила Тэсс, чувствуя невольную грусть оттого, что ей придется так быстро потерять только что обретенную подругу.

«Ну, ладно, ерунда. Надо незаметно отделиться от них и войти в лес, – уговаривала она себя, сворачивая в ближайшие заросли кустарника. – Мне не о чем жалеть. Я все равно здесь чужая. Ну и что, что мне так понравилась эта девушка и жаль расставаться с Женщиной Грез? Мать Ворона была так внимательна ко мне. Ну да ладно. Это не главное». Когда-нибудь она забудет обо всем этом и будет жить спокойно в собственном доме.

Тэсс наклонилась, собрала горсть ягод и бросила их в корзинку Женщины Грез. И почему ее жизнь так запуталась? Когда это началось? С того момента, когда ее украли индейцы? Да нет, тогда ей было все понятно. Она просто боролась, чтобы выжить. Все началось с того момента, когда она встретила в лесу, на берегу Саскуэханны, двух братьев, Ворона и Такуко. Именно тогда все и пошло вкривь и вкось.

Тэсс рвала ярко-красную спелую землянику, потихоньку продвигаясь все дальше. Индианки были увлечены своим занятием и не обращали на нее никакого внимания. Пока она была еще на виду у своей новой подруги. Она подняла глаза и посмотрела на нее. Та тоже оторвалась от ягод и, улыбнувшись, весело махнула ей рукой. Тэсс опустила глаза. У нее было такое чувство, будто она – предательница. Странно, она только что познакомилась с этой девушкой, а уже испытывает к ней такие теплые чувства.

Но как же Абби? Не попытаться бежать – значит предать сестру. Предать свои надежды на спасение.

«Решайся!» – подбодрила себя Тэсс.

Тени стали длиннее. Больше нельзя ждать.

Как только Тэсс оказалась достаточно далеко от индианок, она подхватила корзинку и бегом бросилась в лес.

10

Ворон вышел из пустого вигвама. Он был в ярости.

– Где она? – прокричал он по-английски.

Женщина Грез только что вернулась и, сидя у порога, расчесывала длинные волосы. Ее тело еще не остыло от жарких объятий Таандэ.

– Не кричи на мать, – спокойно ответила она сыну на родном языке. – Кого ты ищешь?

– Ты сама знаешь кого. Я говорю о белой женщине.

Ворон пытался взять себя в руки, но у него это плохо получалось. Он только что обыскал все вокруг, обошел всю деревню, был на ручье, искал даже у себя в вигваме. Тэсс нигде не было.

– Ты говоришь о Тэсс? – спросила Хокуа Уна.

«Мать нарочно злит меня! – подумал он и не стал больше ничего объяснять. – Господи! Что за день сегодня!»

С утра Ворон отправился с На-Ки, чтобы встретиться и переговорить с французами из форта Дюскен. Он узнал, что английский генерал Брэддок намерен предпринять бросок и захватить форт Дюскен, который сегодня принадлежал французам. Французы хотели заручиться поддержкой индейцев их племени, просили, чтобы они помогли им отстоять форт. Остальные ленапе, чьи деревни были расположены чуть дальше к северу, уже вступили в союз с французами. Индейцы были нужны им как проводники, разведчики и бойцы.

На-Ки, конечно же, был готов заключить союз с французами. Ворон пытался задать им вопросы. Его волновало, сколько мужчин останется в деревне, чтобы охранять женщин и детей. Французы об этом даже слышать не хотели. Они уже заплатили вперед мушкетами и виски и теперь ждали от них повиновения. Ворону же нужна была уверенность в безопасности родной деревни. Переговоры превратились в перебранку. Один француз выхватил нож и бросился на Ворона. Завязалась схватка. Ворон отрезал французу ухо. Их вовремя разняли, не то Ворон убил бы его.

На обратном пути в деревню Ворон пытался успокоиться и серьезно поговорить с На-Ки. Но тот лишь повторял, что они должны пойти вместе с французами, что те обещают им денег и виски за помощь, что будет здорово снять скальпы с этих мерзких англичан. На-Ки не хотел думать о стариках, о больных и детях, которые останутся одни в деревне. Они не договорились. Стена, которая всегда разделяла их, только выросла еще больше.

Ворон заставил себя не думать сейчас о французах и о На-Ки. Надо успокоиться и взять себя в руки.

Он внимательно посмотрел на мать.

– Ты же знаешь, что я ищу Тэсс. Не надо дразнить меня. Я искал ее повсюду. Ее нигде нет.

Женщина Грез поднялась и вошла в вигвам. Ворон последовал за ней.

– Поищи на ручье, сынок, – сказала она. – Ей понравился наш обычай купаться каждый день в холодной воде. Она часто ходит туда.

– Там ее тоже нет. Я везде искал ее. Я боюсь за нее, мама.

Женщина Грез повернулась к сыну.

– Ты спрашивал о ней? Наверняка ее кто-нибудь видел.

– Спрашивал. Последний раз ее видели у ручья. Почему ты не уследила за ней? Где ты была? Тебя я тоже нигде не мог найти.

– Это не твое дело, где я была. Белая девушка – не моя пленница. Я не отвечаю за нее.

– Но не мог же я взять ее с собой на переговоры с французами!

– Тогда ты должен был кому-то поручить следить за ней. Ты не должен был рассчитывать на меня. Ты знаешь, что я не одобряю того, что ты держишь ее здесь как пленницу.

– Да, ты права. Только я отвечаю за нее. Ты не виновата, но утром я был очень обеспокоен переговорами и не подумал о том, что она может бежать из деревни. Ладно, сейчас нет времени болтать.

– Ты думаешь, она сбежала? – Женщина Грез встревожилась. – Девушка так беззащитна. Она совсем не знает леса.

– Куда же она подевалась? Я бы мог подозревать На-Ки, но он был вместе со мной все это время.

– Я даже не знаю… – Мать растерянно оглянулась. – Моя корзинка! Ее нет!

– Что? – не понял Ворон.

– Исчезла моя корзинка для ягод, – Хокуа Уна рассмеялась. – Ну вот, все понятно! Она ушла с девушками по ягоды.

– Но уже темно! Они должны были давно вернуться.

– Надо спросить у тех, кто ходил сегодня за земляникой. Может, она просто гостит у кого-то в вигваме?

Хокуа Уна поспешно выскочила из вигвама. Ворон с силой потер виски, пытаясь унять неизвестно откуда взявшуюся головную боль. Раньше у него никогда не болела голова. Зачем он оставил Тэсс без присмотра? Если с ней что-то случится, то это будет его вина. Она принадлежит ему. Он только теперь вдруг всем сердцем почувствовал это. Он в ответе за ее судьбу.

Мать вернулась в вигвам. С ней была Зов Голубки, двоюродная сестра Ворона.

– Тетушка сказала, что пропала Тэсс, – робко начала она.

Его кузина была красавицей и умницей. Он любил ее. Даже заговаривал с Таандэ о том, что лучше девушки ему не найти. Но друг не проявлял к ней никакого интереса.

– Так ты видела ее, сестренка? – Она вместе с нами ходила сегодня в лес. Когда на закате мы собрались идти домой, то ее среди нас не оказалось. Я подумала, что она просто ушла в деревню раньше нас, а я не заметила, – виновато добавила Зов Голубки.

– Где вы собирали ягоды, Зов Голубки? – медленно, отчеканивая каждое слово, спросил Ворон.

– Прости. Это я виновата, – быстро затараторила девушка. – Я должна была проводить ее обратно в деревню, но я знала, что дедушка один и хочет есть… Я…

– Не вини себя. Это я виноват. Просто расскажи мне, где вы были.

– Мы были за ручьем, к юго-востоку от деревни. Там давно никто не бывал, так что там полно спелых ягод.

Женщина Грез посмотрела на сына.

– Как ты думаешь? Она просто заблудилась или решила бежать?

Ворон задумался.

– Где ее туфли? Помнишь, когда я привел ее сюда, у нее в руках были белые туфли? Ты не видела их?

– Видела. Она хранит их вот здесь. – Женщина Грез отвернула край шкуры. Туфель не было. Женщина Грез подняла глаза и встретилась со взглядом сына.

– Все ясно. Она бежала.

– Ой! – Зов Голубки в испуге прикрыла рот ладошкой. – Хоть бы с ней все было хорошо. Она мне так понравилась. Мы подружились. А на прошлой неделе Синий Дождь видела беловолосых в лесу. Они хотели схватить ее, но ей повезло. На ее крик прибежали наши и отбили ее.

Ворон сжал руку кузины.

– Не бойся, Голубка, я найду ее прежде, чем что-то случится.

– Я пойду с тобой, сынок, – сказала Хокуа Уна. – Хоть я и старая лошадка, но еще вполне в силе.

– Нет. Ты оставайся здесь. А вдруг она вернется?

На ходу Ворон чмокнул мать в макушку и поспешил выйти.

– Будь осторожен, сын! – крикнула вдогонку Хокуа Уна.

– Не волнуйся, мама. Я найду ее и приведу домой!

Ворон быстро пересек деревню. Зайдя к себе в вигвам, он прихватил свою кожаную сумку. Там всегда лежал запас пеммикана, крючок для рыбной ловли, целебные травы, баул с чистой водой и другие необходимые вещи.

Возле двери стоял его верный «браун бэсс». Он на ходу подхватил его, бросил в сумку мешочек с порохом и патронташ.

Она не могла уйти далеко за это время! Он напрасно беспокоится. Тэсс не робкого десятка. Это уж точно. Но надо спешить.

Ворон представлял, как найдет ее в лесу, сидящую под деревом и растерянную. Они еще успеют вернуться домой к ужину и будут есть жареную рыбу. Ворон заметил, что мать Таандэ нажарила целый противень.

* * *

Тэсс смахнула пот со лба. В лесу стало совсем темно. Теперь она не могла идти так же быстро, как днем. Она уже устала. Продираясь сквозь густые заросли, она уговаривала себя, что Майрон наверняка где-то рядом, что он ищет ее. Он найдет ее, они встретятся. Надо только идти вперед.

Когда Тэсс удалось незаметно скрыться от индианок на ягодной поляне, она сумела быстро сориентироваться в лесу. Она пошла на север, потом через некоторое время повернула на восток. Так она взяла нужное направление. Даже если она не встретит Майрона, то она на правильном пути. Она должна выйти на побережье. А там кто-нибудь подскажет, как найти Аннаполис.

Тэсс была уверена, что если она встретит белых людей – каких угодно белых, – то они обязательно ей помогут. Если она окажется далеко от города, то пошлет с кем-нибудь весточку дяде, и он приедет за ней. Нет, лучше, если за ней приедет Майрон. И они поженятся прямо на следующий день.

Тэсс одолевали комары, она раздраженно шлепала себя по лицу. Ей было некогда остановиться и развести дымный костер, чтобы отдохнуть от назойливых насекомых.

На ходу она заталкивала в рот сушеное мясо, запивая его водой. Не потому, что была голодна, а потому, что так было нужно.

Темнота в лесу была к ней враждебна. Тэсс не узнавала кустов, не различала деревьев. В темноте было очень трудно ориентироваться. Когда взошла луна, стало чуточку легче. Стало лучше видно, но все приобрело какой-то зловещий смысл. Тэсс пугал каждый куст, каждая ветка, каждый шорох. Но скоро ей удалось превозмочь страх, заставить себя спокойно продолжать путь.

К полуночи Тэсс уже почти нравилось в лесу. Она будто стала здесь своей.

Ночной лес сильно отличался от дневного. Он был полон всяческих зверей. Наверное, они все живут здесь и днем, только днем их не видно. А ночью они выбираются из своих укрытий – кто на охоту, кто на водопой, кто резвиться в любовных играх. Тэсс видела блестящие глаза животных. Тут были лисы, зайцы, совы, летучие мыши. Дважды Тэсс натыкалась на оленей. В первый раз она вышла на них неожиданно. Олени испугались и умчались по тропинке. Во второй раз она увидела их издали. Она смогла потихоньку подкрасться ближе и понаблюдать за ними. Мать и олененок спокойно стояли рядышком бок о бок и объедали листву с шелковицы. Это были самые красивые создания, которых Тэсс когда-либо видела. Как бы она хотела показать их Абби!

Тэсс остановилась, чтобы положить в рот очередную порцию ягод. Она очень устала, но отдыхать не собиралась. Ей хотелось до рассвета уйти как можно дальше от индейской деревни.

Интересно, узнал ли уже Ворон, что она сбежала? Женщина Грез сказала, что утром он ушел на переговоры с французами. Неизвестно, когда он вернулся, но сейчас-то он уже наверняка дома. Тэсс очень надеялась, что он не станет преследовать ее, а просто даст ей уйти. Она сердцем чувствовала, что Ворон не желает ей зла. А если так, то он не станет гнаться за ней. Он должен понимать, что так будет лучше для них обоих.

Тэсс, вспомнив Ворона, улыбнулась. Она снова ощутила пьянящий вкус его поцелуя и провела пальцами по губам. Интересно, а когда ее поцелует Майрон, сможет ли она забыть этот вкус?

«Майрон! Где же ты?»

Чем дальше Тэсс уходила от индейского поселения, тем больше она думала о Майроне и о своем решении выйти за него замуж. Она вспоминала, как была счастлива в тот вечер, когда он сделал ей предложение. Это было ее мечтой. Это была возможность привезти в Америку Абби. Но чем больше Тэсс думала о свадьбе, тем больше сомневалась, сможет ли она быть счастлива в браке. Хочет ли она на самом деле быть женой Майрона? Он серьезный и надежный человек. Но Тэсс знала, что всю жизнь теперь будет сравнивать его с Вороном. Каждый раз, ложась с ним в постель, она будет вспоминать, что чувствовала, когда ее обнимал Ворон. Она никогда не ощущала такого возбуждения с Майроном. Он никогда не будил в ней такого страстного желания чего-то, о чем она пока могла только догадываться.

Тэсс решила отбросить все свои сомнения, иначе можно сойти с ума. Ворон – это искушение, о котором она должна забыть.

Она вынула баул с водой и сделала большой глоток. Вода была вкусной и прохладной. Она придала ей сил и уверенности. Конечно же, она выйдет замуж за Майрона. Они поженятся, и Майрон пошлет за Абби в Англию. Все будет, как она хотела. Совсем не обязательно, чтобы муж заставлял жену трепетать в своих объятиях. Она все забудет, как сон. Она забудет эти черные, бездонные глаза, крепкие плечи и мягкие волосы цвета воронова крыла.

Внимание Тэсс привлек запах дыма. Она остановилась и принюхалась. Да, это дым, но не лесного пожара. Скорее всего костер. Костер! Слава Богу, это костер! Наверняка это не краснокожие. Индейцы не разводят в лесу костров.

Тэсс пошла на запах дыма. Он становился все сильнее. Она явственно чувствовала, что к запаху дыма примешивается запах жареного мяса. Она снова остановилась и прислушалась. Голоса… Она услышала голоса людей! А вдруг это могауки? Сердце бешено заколотилось от страха. Нет! Это не индейцы. Тэсс ясно различала английские слова. Эти люди говорят по-английски!