Текст книги "100 величественных императриц, королев, княгинь"

Феодора – византийская императрица

История этой женщины, шагнувшей с подмостков или чуть ли не с панели на императорский престол, вот уже 15 веков никого не оставляет равнодушным. Современники рассказывали о ней самые необыкновенные истории, которые позже украсились еще новыми романтическими подробностями. Скорее всего, именно благодаря легендам о ее приключениях Феодора единственная из всех византийских императриц известна широкой публике.

Откуда она была родом, доподлинно неизвестно. Некоторые летописцы считали ее родиной остров Кипр, знойный и страстный край Афродиты, другие называли ее уроженкой загадочной Сирии. Но в любом случае еще совсем ребенком родные привезли ее в Византию. Именно там Феодора и выросла – в шумной и развращенной столице империи. Кто были ее родители, неизвестно. Но из почтения к императорскому дому, в который она позднее вошла, сложилась легенда о том, что отец ее был уважаемым сенатором. Скорее же всего она более скромного происхождения. Отцом ее называют бедного человека по имени Акакий, который дрессировал медведей в цирке, а мать ее известна как особа, свободная от нравственных принципов, как это часто встречается в закулисном мире театра и цирка. Супруги растили трех дочерей. Средняя, будущая императрица, родилась около 500 года.

Феодора с детства привыкла очаровывать публику – сначала как актриса, а затем как монархиня. После смерти Акакия вдова объявила конкурс на место мужа – претендент должен был занять должность покойного, чтобы обеспечивать ее и дочерей. Причем конкурс проходил публично: женщина появилась на арене цирка со своими тремя девочками, убранными цветами и простиравшими с мольбой свои ручонки к народу. Часть публики освистала просительниц, но нашлись те, кто поддержал их.

С малолетства Феодора сопровождала старшую сестру, исполняя при начинающей актрисе роль маленькой прислужницы. Вскоре она тоже появилась на сцене, но ей не хотелось быть флейтисткой, певицей или танцовщицей. Она предпочитала участвовать в живых картинах, где могла выставлять без всякого прикрытия свою телесную красоту и проявлять свойственные ей веселость и комизм. Феодора и правда была хороша: небольшого роста, но на редкость грациозная, с прелестным лицом, матовая белая кожа которого еще больше оттенялась огромными черными глазами, полными жизни и блеска. Она была смышлена, умна, забавна, в совершенстве овладела искусством нравиться другим и забавлять их, но ее острый язычок мог быть и абсолютно беспощадным. Предприимчивая, смелая, дерзкая, она не ждала, пока почести посыпятся на нее, а сама добивалась их благодаря отваге и жизнерадостному напору. В городе она скоро прославилась безумной роскошью своих ужинов, смелостью речей и множеством любовников. Честные люди, встречаясь с ней на улице, сторонились, и один факт встречи с ней принимался за дурное предзнаменование. Ей не было тогда и двадцати лет.

После такого бурного начала жизни Феодора на некоторое время вдруг исчезла. Говорили, что она последовала за своим любовником в Африку, но роман длился недолго, и несчастная вскоре оказалась без средств к существованию в Александрии Египетской, научном и культурном центре тогдашнего мира. Там она, к счастью, попала под влияние среды – предместья Александрии изобиловали монастырями, а в Ливийской пустыне скрывалось столько отшельников, что она заслужила титул «пустыни святых».

Вероятно, именно тогда в Феодоре что-то кардинально изменилось. По слухам, в то время она родила своего единственного ребенка – мальчика или девочку. Во всяком случае, потом, когда Феодора воцарилась на троне, ее внучка занимала вполне достойное положение во дворце.

Когда Феодора вернулась в Константинополь, то начала вести уединенную и вполне нравственную жизнь. Поселившись в скромном домике, она занималась рукоделием и пряла шерсть, зарабатывая этим себе на жизнь. В это время ее встретил Юстиниан и безумно влюбился.

Феодора буквально околдовала Юстиниана. Неизвестно, как ей удалось пленить и прочно привязать к себе этого уже немолодого – ему было около сорока лет – государственного деятеля, который всю жизнь опасался скомпрометировать себя. Говорили о магии и любовных напитках, но, вероятнее всего, дело было в живом уме, непринужденной грации, остроумии и сильной воле. Все вместе это должно было очень сильно подействовать на нерешительного мужчину. Влюбленный без памяти, он исполнял все требования Феодоры. Она любила деньги – он снабжал ее драгоценностями, она жаждала почестей и уважения – он выхлопотал для нее у императора, своего дяди Юстина, высокое достоинство патрицианки. Скоро он захотел жениться на ней во что бы то ни стало. Добрый император Юстин легко согласился на просьбу любимого племянника – он ведь и сам был родом из иллирийских крестьян и в молодости пришел в столицу наниматься в солдаты. Тогда все его достояние составляли козий тулуп и запас сухарей. Рассказывают, что Юстин был первым императором, так и не выучившимся грамоте. Для подписания государственных документов ему изготовили деревянную дощечку с прорезями букв. Племянник же его Юстиниан, будучи еще молодым человеком, стал заправлять всеми государственными делами. Злые языки сравнивали престарелого Юстина с вьючным ослом, который идет туда, куда ведут. Жена его также была из простых, но, стремясь соответствовать нежданно обретенному статусу, сменила имя Луппициана на Евфимия и всемерно демонстрировала «аристократизм», возмущаясь, что женщина, подобная Феодоре, может ей наследовать. К счастью, Евфимия умерла как раз вовремя, в 523 году. И Юстин тут же отменил закон, который не позволял высшим сановникам жениться на женщинах рабского состояния, служанках, актрисах или куртизанках.

И в 525 году в соборе Святой Софии состоялось бракосочетание Юстиниана и Феодоры, а два года спустя в том же соборе патриарх Константинопольский торжественно возложил на голову Юстиниана императорскую корону. Он стал соправителем своего немощного дяди, а Феодора, соответственно, – императрицей.

И теперь перед нами предстает совсем другая Феодора – великая императрица одного из крупнейших государств мира, занимавшая рядом с Юстинианом блестящее положение, но вместе с тем существо деспотичное и высокомерное, вспыльчивое и страстное, никогда и никого не прощавшее. Редко когда человек незнатного происхождения, пробившийся в аристократическое общество, так быстро осваивался со своим новым положением и возможностями, которые открывались благодаря обладанию высшей властью.

Истинная женщина, Феодора очень хорошо понимала, что красота – самая верная гарантия ее могущества. Поэтому так много времени и внимания она уделяла именно своей внешности: обязательно долго спала, иногда ложась даже днем, принимала ванны с целебными снадобьями и благоуханными маслами, служанки ухаживали за ее телом и волосами, делая массаж, обертывания и маски.

Вышедшая из самых низов, Феодора хорошо знала цену деньгам. И обретенные огромные богатства стали одним из важнейших условий ее могущества – просто она знала, как лучше ими распорядиться. Императрица одаривала церковь и благотворительные учреждения, делала пожертвования на строительство. Заботясь о росте собственных богатств, она не забывала и о своих родственниках. Выдавая удачно замуж сестер и племянниц, она не только обеспечивала их будущее, но и достигала своих определенных целей. Так, она устроила брак своей племянницы Софии с племянником Юстиниана, предполагаемым наследником престола.

Заботилась Феодора и о несчастных, которых довела до нравственного падения крайняя нужда, а не порочные наклонности. Она основала для раскаявшихся грешниц монастырь на берегу Босфора, в старинном императорском дворце.

Феодора с ее твердостью и честолюбием оказалась на своем месте. Она с гордостью писала персидскому шаху Хосрову: «Император никогда ничего не решает, не посоветовавшись со мною». И она имела на это право, ведь однажды уже оказалась смелее и тверже императора. Почти неделю, с 11 по 17 января 532 года, город оглашался громкими криками восставших, которые требовали отмены непосильных налогов, прекращения притеснений еретиков и язычников, которых преследовал Юстиниан. Столица пылала – восставшие добрались до налоговых списков и сожгли их, учиняя повсюду погромы и бесчинства… Солдаты выжидали исхода противостояния, рассчитывая присоединиться к победителю. Император Юстиниан мог положиться только на два отряда. Но попытка выйти из дворца окончилась поражением. Командиры отрядов и сторонники императора советовали бежать. И тогда к Юстиниану обратилась Феодора: «Если ты, государь, желаешь спастись бегством, то это нетрудно сделать. Море рядом и корабли наготове. Ты можешь спасти свою жизнь. Смотри только, как бы тебе потом не пришлось пожалеть о таком спасении. Тому, кто однажды царствовал, стать беглецом – хуже смерти. Я не хочу дожить до того дня, когда меня перестанут называть императрицей. Мне более по душе изречение: “Царское одеяние – лучший саван!”» Слова Феодоры и ее твердость переломили настроение императора и его придворных. К вечеру того же дня 35 тысяч трупов врагов устилали улицы 400-тысячного Константинополя…

Очень разные в своих привычках и поведении – император казался слишком добродушным, императрица всегда выглядела высокомерной; он совсем не держался за тонкости придворного этикета, она настаивала на их соблюдении и придумывала новые, – супруги все же жили в согласии и любви. Хотя они по-разному смотрели и на многие вопросы государственной политики, их правление было весьма эффективным и послужило усилению империи. Юстиниан мечтал возродить государство в границах старой Римской империи, а потому его помыслы были устремлены на запад. Феодора же предлагала укрепить позиции Византии на востоке – вернуть Сирию и Египет, продвигаясь далее в Азию. Во имя государственного единства в церковной политике Юстиниан силой водворял единомыслие, искореняя ересь, тогда как Феодора усматривала в этом путь к конфликтам, которых можно было бы избежать, и оказывала еретикам поддержку. К примеру, когда константинопольский патриарх Анфим, заподозренный в ереси, был отлучен от церкви и приговорен к ссылке, он нашел убежище в самом дворце, в покоях Феодоры. Сначала все были удивлены его исчезновением, а затем о нем забыли, сочтя умершим. Позднее же, после смерти императрицы, патриарх нашелся в отдаленной части гинекея: он пробыл там двенадцать лет, а Юстиниан не имел об этом ни малейшего понятия.

Феодора вела, подчас без ведома императора, дипломатическую переписку, принимала иностранных послов, щедро одаривая их подарками. Зная об огромной власти императрицы, послы по прибытии в Константинополь являлись сначала к ней на поклон, а потом уже к Юстиниану. Феодора старалась положить конец религиозной распре, сгладить уступками политические разногласия. Именно ее поддержке монофизиты обязаны своим успехам в Аравии, Нубии и Абиссинии. До последнего дня она боролась за свои верования упорно, как государственный муж, страстно, как настоящая женщина, податливая или грубо непреклонная, смотря по обстоятельствам.

Ранним утром 29 июня 548 года императрица Феодора скончалась после долгой и упорной борьбы с раком в возрасте 48 лет. Юстиниан горько оплакивал эту великую для него потерю. При жизни он преклонялся перед женой, после смерти с благоговением хранил воспоминания. В память о Феодоре он окружил себя теми, кто был близок ей. Даже много лет спустя после смерти государыни император в торжественных случаях клялся именем Феодоры. Ее имя фигурирует рядом с именем Юстиниана в надписях, вырезанных на фасадах церквей и над воротами цитаделей. Ее изображение можно найти в мозаиках церкви Святого Виталия в Равенне, на императорских печатях рядом с Юстинианом. Имя Феодора носили многие города и провинции Византии, а также завоеванных Юстинианом территорий. Но самым грандиозным памятником ей останется собор Святой Софии, который после пожара в 532 году Юстиниан отстроил, сделав еще краше.

Феодора навеки останется одной из самых знаменитых женщин византийской истории. Желая удержать власть, достигнутую с таким трудом, она была деспотична и неумолима, особенно жестоко мстя тем, кто пытался встать между нею и императором. Во многом благодаря ей империя порфироносной четы достигла небывалого расцвета: кодекс законов Юстиниана до сих пор считается классическим образцом права, войны, которые велись выдвинутыми императором полководцами, были победными и умножали территорию и богатства Византии. Но на все эти свершения Юстиниана вдохновляла Феодора, а многое даже и делала сама, обладая выдающимся умом и твердой волей. Красавица пленила сердце и ум мужчины, сделавшись для него богиней и затмив навсегда все и всех вокруг. Но в этом случае любовное затмение послужило лишь на пользу: 21 год славного правления вдвоем – лучшее тому подтверждение.

Фредегонда – франкская королева

Фредегонда (ок. 545–597) – происходила из малозначительного франкского семейства. Попав ко двору в свиту королевы Авдоверы, первой жены короля франков Хильперика I, Фредегонда была сначала простой служанкой, а со временем стала любовницей короля.

Путем интриг она способствовала отстранению королевы. Летописцы считают, что именно Фредегонда подговорила королеву в отсутствие короля, когда не нашлось подходящей крестной матери для их новорожденной дочери, держать младенца у купели. Жена короля стала, таким образом, его кумой, а по правилам церкви женщине запрещался брачный союз с тем, крестной чьего ребенка она была. И хотя король постоянно нарушал своими действиями основные принципы христианства, он суеверно побоялся пойти против мелочного требования церковного обычая и заключил Авдоверу в монастырь, женившись вскоре повторно.

Фредегонда же, вызвав охлаждение короля к первой жене, на этом не остановилась и довела любовника до того, что тот приказал задушить свою вторую жену Галесвинту во время сна. Оплакав смерть супруги, Хильперик женился на Фредегонде.

Сестра Галесвинты, Брунгильда, вскоре спровоцировала военный конфликт между мужем, Сигибертом, и его братом Хильпериком, начав серию продолжавшихся полвека династических войн, которые получили название «войны Фредегонды и Брунгильды».

В 569 году при посредничестве третьего брата Сигиберта и Хильперика, короля Гунтрамна, было созвано общенародное судебное собрание, которое постановило, что в качестве пени за убийство виновный в нем Хильперик должен передать королеве Брунгильде, как сестре покойной Галесвинты, свадебный подарок – пять городов в Аквитании: Бордо, Лимож, Каор, Беарн и Бигор. Хильперик решил возместить свои потери, заняв города брата – Тур и Пуатье.

В ходе военных столкновений Сигиберт начал выигрывать. Но Фредегонда позаботилась о том, чтобы двое убийц, пройдя через австразийский лагерь, добились приема у Сигиберта и закололи его смазанными ядом кинжалами. После этого Брунгильда была захвачена в плен и содержалась в Руане.

Имеются сведения, что Фредегонда также инициировала многочисленные другие смерти. К примеру, сын Хильперика от Авдоверы, Меровиг, был умерщвлен по приказанию короля и Фредегонды, так как влюбился в Брунгильду и женился на ней. Сама Брунгильда вернулась в свое королевство. Погибла в монастыре и сосланная королева Авдовера.

В 580 году один за другим умерли (видимо, от эпидемии) два сына Фредегонды, и наследником престола остался последний сын Хильперика от Авдоверы – Хлодвиг. Чтобы убрать и его, Фредегонда обвинила Хлодвига в причастности к колдовству, из-за которого умерли ее дети; колдуньей якобы была мать его наложницы. Женщину сожгли на костре (одно из первых известных сожжений «ведьм»), а принц был выслан и вскоре убит.

Незадолго после этого Фредегонда снова родила сына. Когда через три года он умер, в его смерти были заподозрены префект Муммол и несколько женщин, действовавших «под влиянием дьявола». Муммол был подвергнут пытке и сознался, что получил от колдуньи мазь и напитки с целью сохранить милость короля и королевы. За это преступление он был сослан в Бордо, женщины же признали свою вину, назвали себя колдуньями и были колесованы и сожжены.

Это был самый громкий колдовской процесс эпохи Меровингов. Кстати, смерть Хильперика также связывают с кознями Фредегонды, которая унаследовала трон и отстаивала права своего сына Хлотаря II, который занял престол в возрасте 4 месяцев. Для защиты престола она вызвала на помощь брата мужа – короля Гунтрамна. Последний прибыл в Париж, удостоверился в законнорожденности Хлотаря, признал его своим племянником и королем Нейстрии и взял мальчика под свою опеку.

После смерти Гунтрамна Фредегонда сосредоточила фактическую власть в своих руках. Она лично участвовала в сражениях, покоряя всех своими военными хитростями, которые помогали ей отражать нашествие австразийцев. В частности, она посылала убийц к королю Хильдеберту, сыну Брунгильды, – правда, безуспешно. Но средневековый анонимный хронист пересказывает интересную историю победы королевы франков Фредегонды над королем Хильдебертом. Якобы войско королевы зажгло фонари и среди ночи выступило против врага. Воины Фредегонды, шедшие впереди, несли в руках ветви деревьев. На шеях их коней были колокольчики (чтобы коней приняли за коровье стадо). Часовые Хильдеберта решили, что накануне многовато выпили, так как это место казалось им раньше равниной. Войско королевы незамеченным подошло к лагерю неприятеля и устроило там резню.

Фредегонда предприняла наступление на сыновей Хильдеберта II, но война закончилась с ее смертью, которая была мирной, в собственной постели.

Погребли Фредегонду рядом с супругом в парижской церкви Сен-Жермен-де-Пре, где до XVIII века можно было видеть ее могилу. Надгробный камень Фредегонды – один из древнейших средневековых погребальных памятников Франции.

Сегодня эта реликвия находится в базилике Сен-Дени и представляет мозаику, изображающую королеву в парадном одеянии, с покрывалом на голове в знак вдовства.

В 597 году Брунгильда, изгнанная австразийскими вельможами, искала убежища у своего младшего внука Теодориха II, получившего при разделе наследства Бургундию, и подтолкнула его к войне против его брата Теодеберта Австразийского; последний был разбит и умерщвлен вместе со своим сыном в 612 году. Теодорих затем объявил войну Хлотарю II, королю Нейстрии, сыну Хильперика, но вскоре умер.

Известно также, что в 613 году Брунгильда, которой было уже семьдесят лет, хотела снова управлять государством – по причине малолетства старшего из четырех сыновей Теодориха, но австразийцы, утомленные междоусобными войнами, провозгласили Хлотаря королем всей Франкской монархии, схватили Брунгильду и, обвинив ее в убийстве десяти членов королевского дома, после трехдневных истязаний на виду у всего войска привязали к хвосту дикой лошади, которая и волочила ее до тех пор, пока Брунгильда не умерла.

Чжансунь – императрица Китая

В литературе императриц и императорских наложниц Древнего Китая описывают преимущественно как коварных женщин, отчаянно борющихся за желанное место возле императора.

Императрица Чжансунь (601–636), жена императора Тай-цзуна династии Тан, совершенно не соответствовала этому стереотипу и никогда не пользовалась своим влиянием для управления императором.

Невзирая на то что ее высоко ценили за мудрость и проницательность, Чжансунь практически не вмешивалась в государственные дела. Когда ей как императрице все же требовалось участвовать в решении каких-либо государственных вопросов, она высказывала свое независимое мнение после всестороннего обдумывания.

По легенде, однажды Тай-цзун возвратился во дворец в ярости. Императрица Чжансунь отослала слуг, а сама стала терпеливо прислуживать Тай-цзуну. Когда император немного утихомирился, она осторожно расспросила его, что случилось. Тот ответил: «Моя любимая лошадь внезапно умерла без каких-либо признаков болезни. Это, должно быть, по вине конюха, и я хочу его казнить». В ответ Чжансунь сказала: «Ваше Императорское Величество, пожалуйста, не гневайтесь. Выслушайте мой рассказ.

Когда-то в древности жил правитель, который также хотел убить своего конюха за смерть лошади. Однако его премьер-министр рассудил так: “Конюх заслуживает одной смертной казни за то, что не смог обеспечить лошади государя долгую жизнь; второй казни – за то, что теперь народ узнает, что государь больше ценит лошадь, нежели жизнь человека; и третьей казни – за то, что из-за него правители соседних стран перестанут уважать вас”. Слова министра прояснили голову правителя, он признал свою ошибку и отпустил конюха. Ваше Величество много раз читали книги по истории и знакомы с этим рассказом. Как вы могли забыть о нем сегодня?»

Император Тай-цзун ответил: «Если бы не вы, я совершил бы ошибку и потом жалел об этом».

Когда императрица тяжело заболела, принцы предложили императору объявить амнистию и пожертвовать много средств храмам, надеясь на чудесное выздоровление Чжансунь. Однако та отвергла предложение: «Амнистия – это важное национальное событие, и объявлять ее только ради меня – значит подрывать судебную систему. Мы полагаем, что жизнь и смерть предопределены судьбой, в то время как благосостояние и слава даются небесами. Я не совершала никаких злодеяний в своей жизни, и поэтому пусть будет как будет».

За терпение и мудрость народ искренне любил императрицу Чжансунь, хотя прожила она совсем недолго.