Текст книги "100 знаменитых любовниц и фавориток королей"

Роксолана

Эта рабыня, ставшая женой султана Османской империи в период ее расцвета, показала всем, на что способны славянки.

Роксоланой ее назовут позже в Европе, где со времен Страбона так звали жителей Северного Причерноморья. Настоящее имя нашей героини – Анастасия Гавриловна Лисовская, родилась она в 1506 году в семье священника из города Рогатина на Тернопольщине, то есть, по тем временам, в Речи Посполитой. В поисках живого товара в эти земли постоянно наведывались крымские татары. Похищенные доставлялись на невольничий рынок в Крым. Настя попалась как раз накануне собственной свадьбы. Ей было 15 лет.

Вопреки расхожему мнению, Роксолана отнюдь не блистала красотой. «Giovane, ma non bella» – дали ей характеристику венецианские купцы. Что означает: «Юна, но не красавица». Однако тот, кому она досталась, наверное, знал, что делает: он повез ее продавать не куда-нибудь, а в Стамбул. И долго стоять на рынке ему не пришлось. Сам визирь султана Рустем-паша заинтересовался ею – он подбирал подарок своему господину.

В середине XVI столетия в Османской империи султанствовал Сулейман I Законодатель. Именно он заслужил наибольший перечень превосходных эпитетов от благодарных потомков и довольных историков. В общем, Насте взамен ее рогатинского жениха достался вполне приемлемый экземпляр: сильный, справедливый, умный, образованный, творческий: среди прочих увлечений – искусства, философско-религиозная мысль, поэзия, кузнечное дело, всех и не перечислить. Тогдашние европейские монархи и в подметки Сулейману не годились.

Правила османского престолонаследия для уха современного европейца звучат дико. За годы владения гаремом из сотен и тысяч барышень у султана накапливалась бездна незаконнорожденных детей. Из них высоким положением пользовались только дети от четырех официальных жен. Престол же наследовал лишь один – первый от любимой жены, остальных, как котят, топили.

Гарем султана по сложности своей организации не уступал институту, где девушек учили отнюдь не только «науке любви». В этом институте преподавали ученые мужи и представители искусств, имели свои рабочие места доктора, костоправы, акушеры, массажисты и другие. Руководил им главный евнух, его должность называлась так: кызлярагассы.

Попав в гарем, Настя получила имя, немало говорящее нам о ее характере и темпераменте. Даже в этой ситуации она показалась всем смеющейся – Хюррем. По дошедшим до нас данным можно судить, что Настя вела себя в Турции, как Маша из мультфильма «Маша и медведь», тем и произвела на Сулеймана впечатление. На первом же осмотре вновь прибывших рабынь она выскочила на середину площадки, заливисто смеясь. Заткнула рот девушке, демонстрировавшей свои певческие способности, и сама запела народную песню. Дежурный евнух машинально вытащил из кармана шелковый шнурок для удушения и начал проверять его на прочность, ожидая только приказа. Но султан оказался в восторге от такой выходки! И одарил Хюррем своим платком. Это был знак, известный всем: вечером ко мне! Так что вместо шнурка Насте стали готовить одежду для аудиенции у султана. И это в первый же день! Тогда как сотни новеньких ждали этого и готовились месяцами. Для того чтобы попасть к султану, следовало пройти пять ступеней подготовки, и только мать правителя выбирала ему девушку на ночь из «уста» – достигших последнего, высшего ранга. Знай наших!

Обычно у своей избранницы султан спрашивал, чего она хочет, и по мере своих скромных возможностей исполнял просьбу. Услышав ответ Анастасии, султан опешил: она пожелала… посещать его библиотеку. А вернувшись из очередного похода, узнал, что Настя свободно общается на персидском, арабском и турецком, пишет на этих языках и посвящает ему стихи. Султану стало страшно: с кем он имеет дело, а при дворе уже вовсю ползли слухи о «славянской ведьме». Но Сулейману нравилось быть ею околдованным. А в гареме наступили мрачные времена: султан не хотел больше видеть на своем ложе никого, кроме Хюррем. Даже находясь вдалеке от своего дворца, он не прекращал общаться с ней.

«Наконец соединимся душою, мыслями, воображением, волей, сердцем, всем, что я заронил своего в тебе и взял с собой твоего, о моя единственная любовь!» – так заканчивал Сулейман I одно из своих писем к «славянской ведьме». «Господин мой, твое отсутствие распалило во мне негаснущий огонь, – писала в ответ Роксолана. – Пожалей мою страдальческую душу и поспеши со своим новым письмом, чтобы я могла найти в нем хоть малое утешение».

Живя при дворе, Роксолана быстро разобралась в здешних правилах игры и перво-наперво приняла ислам. Главное, чем она отличалась от прочих невольниц, – она была не куплена, а подарена. Это означало, ни много ни мало, что она свободна и могла стать женой правителя. В конце концов Сулейман женится на ней и назовет главной женой, своей хасеки – «милой сердцу». Для Османской империи, да и вообще во всем мире, это было невиданно и неслыханно: рабыня добивается престола и наравне с правителем участвует в государственных делах – принимает иноземные делегации, глав дипломатических миссий, ведет деловую переписку, курирует искусства и протежирует их представителей. Ревностное исполнение мусульманских обрядов вызывало к ней уважение у придворной знати.

За всеми этими делами султанша успевает управляться и со своими прямыми обязанностями жены. Она дарит Сулейману одного за другим пятерых здоровеньких детишек: Мехмеда, Селима, Баязида, Джихангира и малышку Михримах. Как бы ни была приближена Лисовская к престолу, положение ее все равно оставалось весьма шатким. Молодость не вечна, красивых девушек в гареме много – рано или поздно Сулейман захочет другую. Чтобы закрепиться раз и навсегда, необходимо было сделать своего сына прямым наследником престола. Но таковым считался Мустафа, сын Гульбехар. Значит, надо пользоваться своим положением, пока его у тебя не отняли. Пока не оказалась в мешке с кошками и змеями (так избавлялись в гареме от надоевших султану жен и наложниц).

Когда подросла дочь, Хюррем начала действовать. Она предложила Рустем-паше взять ее в жены. Тот пользовался исключительным положением при дворе, будучи вдобавок ко всем своим преимуществам еще и воспитателем Мустафы. Ну кто же откажется от предложения породниться с султаном – ведь Хюррем не кто-нибудь, а официальная жена!

Отныне у Лисовской была вся свежайшая информация из первых рук. Это понимал и Сулейман. А значит, можно было пойти на блеф. В те годы политическая жизнь при дворах правителей изобиловала заговорами, мятежами, попытками свержения, так что десять-пятнадцать лет спокойной жизни у трона было уже благом, но после этого срока следовало обновлять состав приближенных: в тихом омуте могли завестись черти. Видимо, Сулейман доверял своей возлюбленной больше чем кому бы то ни было, ибо поверил не своему визирю и первой жене, но ей. Именно эти двое, Рустем-паша и Гульбехар, по утверждению Роксоланы, готовили покушение на жизнь падишаха, чтобы посадить на трон Мустафу.

Перенеся жуткие пытки, Рустем, видимо, не выдержал и признался во всем, что было и чего не было. Сулейман распорядился отрубить ему голову. Но на этом останавливаться было нельзя, Лисовская пошла дальше и сумела так оговорить перед падишахом его детей, что он их всех вместе с Мустафой предал смерти. Их удушили шелковым шнурком. Мать детей черкешенка Гульбехар тронулась рассудком и умерла. Валиде Хамсе, мать султана, с ужасом смотря на происходящее, не смогла не вмешаться, на ее глазах происходило истребление семьи. Вскоре ее нашли бездыханной – отравление!

Наконец путь к трону был расчищен. Первым наследником стал сын Сулеймана и Роксоланы Селим. Но Лисовская уже, видимо, не могла остановиться. По ее распоряжению были найдены и лишены жизни и все внебрачные отпрыски султана. На всякий случай. Мало ли: сегодня внебрачный, а завтра официально признан. Даже другие сыновья самой Роксоланы были найдены задушенными. Поневоле задашься вопросом: а не причастна ли к их смерти сама мать, ведь Селим был ее любимчиком.

«Еще не было в оттоманском дворце другой женщины, которая бы имела такую власть», – выразился о Роксолане Наваджеро – посол Венеции в Стамбуле. Пожалуй, это еще мягко сказано.

Селим II будет править с 1566 по 1574 год и останется в истории как Селим Пьяница. Любимый сын Хюррем в нарушение Корана заливался вином до потери пульса. В конце концов однажды пульс исчез. Но сама Хюррем этого уже не увидит. Займет ли ее обожаемый Селим турецкий трон, Роксолане не дано было узнать: около 1558 года она умерла.

То, что совершила Анастасия Лисовская, не имеет аналогов в истории. Попасть из тернопольских лесов в Стамбул – это было все равно что на другую планету. И на этой планете, где все чуждо: воздух, язык, религия, нравы, – ощутив себя невольницей, оказавшись в полной изоляции и неизвестности, поймать кобру судьбы за голову, выдавить из ее зуба весь яд и создать свою судьбу своими руками, поднявшись на вершину господства над теми, чьей невольницей считалась еще так недавно, – это ли не мастер-класс по управлению действительностью и обстоятельствами своей жизни!

Перед смертью Роксолана распорядилась снести невольничий рынок, на котором когда-то стояла, как лошадь, выведенная на продажу. На этом месте теперь стоят мечеть, приют с клиникой и мусульманская школа, медресе, – целый район называется Хасеки, «милая сердцу».

Анна д’Этамп

Анна де Писле, де Эйи, по мужу д’Этамп (1508–1576), – одна из тех фавориток, что запомнятся Франции надолго. Достаточно сказать, что из-за нее была начата война, принесшая множество жертв и закончившаяся унизительным для французской короны мирным договором.

Занималась выдвижением на первые роли Анны де Писле сама королева-мать Луиза Савойская. Она была заранее против любого самостоятельного выбора своего сына и считала, что лучше знает, какие девушки ему нравятся. Когда Франциск I вернулся из испанского плена после проигранного сражения при Павии, мать представила ему 18-летнюю красавицу. Луизой владела не вполне обоснованная ненависть к мадам де Шато-бриан – любимой фаворитке Франциска. Единственной ее целью было убрать Франсуазу с глаз долой.

Луиза не ошиблась. Госпожа д’Этамп при дворе оказалась как рыба в воде, эта среда позволила ей проявить и развить свои врожденные таланты, главными из которых были умение плести интриги и немалые драматические способности, неоднократно испытанные на малодушном монархе. Красавица и умница, Анна завладела троном настолько, насколько им владел король.

Анна де Писле родилась в многодетной семье обедневшего дворянина Гильома де Писле де Эйи и Анны Сежен. К 18 годам она полностью оформилась и выглядела просто шикарно. «Надо только представить себе, – говорил Дре дю Радье, – юную особу семнадцати-восемнадцати лет, прекрасно сложенную, блеск молодости которой усугубляется прекрасным цветом лица, живыми глазами, полными огня и сообразительности, и перед вами предстанет мадемуазель де Эйи, в том что касается ее внешнего облика. Что касается ее ума, он был не только приятным, тонким и игривым, но также основательным, обширным и чутким к красотам искусных творений. За ней даже закрепилась репутация самой образованной среди красавиц и самой красивой среди образованных».

Король по достоинству оценил подарок матери по случаю своего возвращения из испанского плена, и вскоре Анна уже была неотлучно повсюду с ним.

Так начался первый раунд многолетнего и расточительного противоборства придворных фавориток: Анны де Писле и Франсуазы де Фуа. Война, начавшаяся во дворце, во втором раунде (где противницей Анны была уже Диана де Пуатье) выплеснулась на площади и улицы и перелилась за границы Франции. Двор был в восторге, этот нескончаемый сериал вызывал споры, давал пищу для сплетен, смаковались пикантные новости, принимались ставки.

Король, только и занятый утешениями то одной любовницы, то другой, запустил насущные дела в государстве, спал с лица, а в перерывах между зарифмованными амурными посланиями к обеим судорожно думал, что с этим всем делать. В конце концов он смог провернуть во рту одну фразу, которая ему никак не давалась, – Франциск попросил Франсуазу не обижаться и принять достойное второе место. Мол, это ничего такого не означает, чистая формальность. Франсуаза смерила его долгим тоскливым взглядом, собралась и уехала к себе в Бретань.

Победив, Анна приняла на себя всю тяжесть титула фаворитки, который не выпустит из рук уже до самой смерти «возлюбленного». Проблема лишь в том, что тот собирался жениться, и отнюдь не на Анне. Таково было одно из условий Мадридского мирного договора: два королевских двора должны породниться посредством брака сестры испанского монарха Карла V Элеоноры Австрийской и Франциска I. Максимум, что получит Элеонора, – голый титул, реальная власть останется за Анной де Писле. Уже на церемонии встречи принцессы прожженная в придворных баталиях фаворитка дала ей более чем прозрачный намек: король встречал будущую супругу в обнимку с Анной. Они стояли на балконе напротив собора, наблюдая за подготовкой к коронации. Представители иностранных делегаций были шокированы. Зато Анна всем показала, кто в доме хозяин.

Однако после этой свадьбы она оказалась в щекотливом положении, которое принижало ее женское достоинство, и король решил подарить ей… мужа и титул. Этот шаг призван был легитимизировать положение Анны при дворе. На роль мужа по здравом размышлении согласился некто Жан де Бросс, принявший от короля заодно титул герцога д’Этамп: во-первых, расплатился Франциск щедро, а во-вторых, в его объятиях теперь нет-нет да и окажется красивейшая и влиятельнейшая женщина Франции, фаворитка самого короля!

Франциск подарил своей пассии дом и построил рядом с ним еще один, с потайными ходами, которыми эти дома сообщались. Отделка фасада в виде огненного сердца между буквами «альфа» и «омега» должна была говорить о несгораемой, всеисчерпывающей любви августейшего к возлюбленной.

Но заверений в любви, даже самых горячих, герцогине было мало, убедить ее в истинности своих чувств можно было только действиями, для которых, учитывая обширное семейство де Писле (только братьев и сестер у Анны насчитывалось до тридцати!), открывались обширные просторы. Через некоторое время все родственники Анны были наделены доходными должностями.

В общем, Анна сделала короля послушным, при этом мало в чем себе отказав. Франциск уже был ручной, из него веревки можно было вить. Даже откровенная постельная сцена, свидетелем которой ему пришлось стать, не смогла разорвать его привязанность к Анне. К фаворитке в опочивальню стал захаживать Кристиан де Нансе. В коридоре на страже была оставлена одна мадемуазель, которая уснула и пропустила появление короля. Тот зашел, увидел это безобразие и вышел, сделав вид, что ошибся дверью.

С возвращением из плена Генриха II при дворе оказывается Диана де Пуатье. И у заскучавшей было Анны снова появляется цель в жизни, ей опять есть с кем скрестить шпаги!

Двор снова разделился на два фан-клуба. Но на этот раз с определенного момента болельщикам стало не до игры: драка двух разъяренных кошек грозила перерасти в религиозную войну и межгосударственный конфликт.

Герцогиня сочувствовала протестантам, а Диана ревностно отстаивала символы католической веры. Ее доводы о том, что протестантизм угрожает целостности государства, является посягательством на моральные и духовные устои общества и может оказаться бомбой замедленного действия, заложенной под престол Французской монархии, не вызвали понимания у Франциска, который, похоже, просто поддерживал, не глядя, все инициативы своей любовницы. Вопрос с протестантами не стал исключением – чтобы показать ей, как он ее любит, Франциск I взял их под свою опеку.

Амбиции Анны д’Этамп разрастались – и вот она уже в Королевском совете. На самом деле ее более всего волновал один вопрос: когда-нибудь Франциск умрет, а ближайший престолонаследник – Генрих II. Это значит, что когда-нибудь Диана займет ее место. Анна не могла с этим смириться. Она стала воплощать в жизнь свой безумный план по передаче трона Карлу Орлеанскому, приходящемуся королю младшим братом. Для этого она начала переговоры со злейшим врагом Франции – королем Испании Карлом V, предлагая ему выдать свою дочь за брата французского монарха.

Результатом стала еще одна война с испанцами. Л. Прюдом отмечал: «Верная своим обязательствам перед Карлом V, герцогиня выдавала все планы французского двора и даже сообщила ему число генералов и министров. Одним словом, она может быть названа одной из основных причин военных бедствий».

Действуя под диктовку своей фаворитки, безответственный и слабовольный король подписал с испанцами мир, одним из пунктов которого значилось бракосочетание Карла Орлеанского и дочери испанского короля. Взамен Испания получала несколько десятков французских городов под честное слово передать Карлу Орлеанскому некоторые территории после выполнения п. 1.

К счастью, этому не суждено было случиться: Карл Орлеанский некстати умер. И в 1547 году трон занял Генрих II.

К определенному времени ожесточенное противостояние двух фавориток, непримиримых в религиозном вопросе, поставило страну на грань гражданской войны. 24 июня 1539 года Франциск I отважился принять первое за много лет самостоятельное решение – протестантизм признается ересью и ставится вне закона. Эскалация конфликта перешла в стадию откровенного противоборства – Франция была объята огнем пожарищ.

Позже, когда Франциска не станет, герцогиня много лет проведет в страхе расправы со стороны Дианы де Пуатье. Ее и правда предали суду, но вина доказана не была, и Анна вернулась в свой Лимурский замок. Диана не стала добивать соперницу, понимая, что и сама-то когда-нибудь может оказаться в ее положении.

Узнав, что герцогиня утратила свое положение и больше опасности не представляет, Жан де Бросс вспомнил, что он ее законный муж, и потребовал свою долю от былого соглашения. Анна подписала все бумаги, по которым, в частности, Жану отходили имения Дурдан, Шеврез и сам Лимур. После этого герцогиня была перевезена в замок Ардуин доживать свои дни. Там ли умерла Анна де Писле, неизвестно, как и то, где покоится ее тело.

Джейн Сеймур

Леди Джейн Сеймур (1508–1537) – фаворитка, а впоследствии третья жена короля Англии Генриха VIII, мать короля Эдуарда VI.

Джейн родилась в 1508 году в поместье Вулфхолл (графство Уилтшир) и происходила из древнего дворянского рода. Сеймуры предпочитали вести тихую и скромную жизнь, хотя в молодые годы сэр Джон служил при дворе короля Генриха VII и активно участвовал в нескольких военных кампаниях. Его супруга, леди Марджери Уэнтворт, была одной из самых ярких и блистательных придворных дам и музой известного поэта Джона Скелтона. Семейство было связано родственными узами с некоторыми довольно могущественными аристократическими кланами. Особо тесной была их связь с Говардами.

Леди Элизабет Говард, мать Анны Болейн, второй жены короля Генриха VIII, была кузиной матери Джейн. Следовательно, Джейн и Анна являлись троюродными сестрами.

Джейн была старшей из дочерей сэра Сеймура. Она получила довольно посредственное образование: девушка умела только читать и писать. Впрочем, это неудивительно, ведь основной упор в воспитании девочек из дворянских семей в то время делался на рукоделие и грамотное ведение домашнего хозяйства.

Впервые Джейн появилась при дворе как фрейлина королевы Екатерины Арагонской в середине 1520-х годов. Ее старший брат Эдуард к тому времени уже сделал карьеру при дворе: в детстве он был пажом в свите Марии Тюдор, а по возвращении в Англию занимал различные должности при короле и кардинале Уолси.

После расторжения брака Генриха и Екатерины Арагонской и его женитьбы на Анне Болейн Джейн и ее сестра Элизабет перешли в распоряжение новой королевы. И уже летом 1533 года посланник императора Карла V отмечал в своих донесениях, что королева Анна «впала в ревность – и не без оснований».

Вначале мимолетные и несерьезные связи короля с фрейлинами не представляли никакой угрозы положению новой королевы. Однако после рождения вместо ожидаемого сына дочери Елизаветы и нескольких неудачных беременностей Анны Генрих стал от нее отдаляться.

Осенью 1535 года во время путешествия по стране монаршая чета остановилась в наследственном владении Сеймуров Вулфхолле, и именно там Генрих впервые обратил пристальное внимание на леди Джейн Сеймур, юную дочь хозяина.

Белокурые локоны, бледная кожа, полное спокойствие и непритворная скромность Джейн пленили короля. Джейн была похожа на златокудрого кроткого ангела, воплощение нежности и покорности. Генриху это особенно понравилось по контрасту с черноглазой, черноволосой и строптивой Анной.

Джейн и Генрих были знакомы еще до визита короля в Вулф-холл. Но любовное озарение снизошло на монарха именно там.

Старшие братья Джейн – Эдуард и Томас – заметив, что король откровенно симпатизирует их сестре, и четко представляя себе выгоду от такого положения вещей, всячески старались устроить так, чтобы Генрих проводил наедине с Джейн как можно больше времени. Кроме того, было абсолютно ясно, что отношения Генриха и Анны к этому времени себя совершенно изжили – король снова думал о разводе. В конце концов он во всеуслышание заявил, что его «соблазнили и завлекли в этот брак колдовством» и что ему «следует взять другую жену».

Совсем скоро, весной 1536 года, Генрих стал совершенно открыто преподносить Джейн поистине королевские подарки и часто бывал с нею на людях, чем вызывал вполне понятное возмущение королевы. Придворные же спешили засвидетельствовать свое почтение новой фаворитке, так как Анна успела насолить практически каждому представителю английской знати.

После очередного выкидыша в январе 1536 года судьба горе-королевы была предрешена: она была обезглавлена по сфабрикованному обвинению в «государственной и супружеской измене».

На следующий день после казни Анны Генрих и Джейн тайно обручились, а 30 мая в часовне Уайтхолла их обвенчал Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский. 4 июня Джейн во всеуслышание была официально провозглашена королевой Англии, однако с ее коронацией Генрих не спешил: он хотел увериться, что Джейн родит ему наследника.

В качестве королевы Джейн была великолепна: добрая, тихая, благочестивая, к тому же последовательница старой религии. Протестанты слегка побаивались, что новая королева будет влиять на церковные реформы, но Джейн была далека от политики.

Джейн не предпринимала попыток влиять на решения и действия короля. Смыслом ее жизни стало стремление создать для него спокойную и умиротворяющую семейную обстановку. Королева выбрала себе девиз «Готовая подчиняться и служить» и следовала ему до конца своих дней. Почти все время она проводила за рукоделием в компании своих фрейлин, самыми близкими из которых были ее сестра Элизабет и жена Эдуарда леди Энн Сеймур.

Джейн была очень добра, сострадательна и абсолютно неревнива. По ее просьбе король позволил Марии, своей дочери от Екатерины Арагонской, вернуться ко двору, а со временем во дворец привезли и дочь Анны Болейн Елизавету.

Весной 1537 года Джейн сообщила королю о своей беременности. Генрих окружил жену небывалой заботой и исполнял все ее желания. Чтобы порадовать будущую мать, он даже подарил ее брату Эдуарду членство в Тайном совете.

В сентябре королева переехала в Хэмптон-корт, а 12 октября 1537 года исполнила самое заветное желание короля, родив ему наследника – Эдуарда, принца Уэльского. Но через несколько дней состояние королевы ухудшилось, и 24 октября 1537 года она умерла от родильной горячки.

Джейн Сеймур похоронили в капелле святого Георгия в Виндзорском замке. По признанию самого Генриха VIII, она была его любимой женой. В знак этого король завещал похоронить себя рядом с ней.