Текст книги "Доктрина Русского мира"

Писатель Герман Садулаев: «Оказалось, что мы живём снова в эпическое время. Такие люди рядом с нами! Такие события! Значит, и романы будут об этом, настоящие. И фильмы. Потому что главное, чего нам в искусстве не хватало, – настоящих героев, настоящих событий. Теперь они есть».

Захар Прилепин: «В каком-то смысле, как литературный человек, я вижу в этом возвращение в пространство пушкинских стихов, на тушинскую батарею, в пространство поэмы Есенина «Пугачёв» и поэмы Есенина «Анна Снегина», в пространство стихов Багрицкого и рассказов Бабеля, в пространство романа Шукшина «Я пришёл дать вам волю», романа «Тихий Дон», наконец. Все типажи, которые, как я думал, уже не существуют, русские, пассионарные, харизматичные, жертвенные, достоевские – они вдруг ожили. Вот эти пацаны и мужики, которых я там, в Донбассе, увидел в огромном количестве. Как только заехал, я их с тех пор и встречаю, вот уже два года: там 30–40 тысяч ополченцев пришли из России за всё это время. Просто невозможная цифра – я думал их в природе уже нет. Я был уверен, что осталось пятьсот нацболов и ещё какие-то отдельные бодрые старики вроде Александра Андреевича Проханова, а всё остальное население живёт в другой совершенно среде, утеряло свой, поэтическим языком выражаясь, огненный дух. И вдруг они невесть откуда появляются: эти Моторолы, эти Мозговые; для меня всё это было счастьем. Гришки Мелеховы и персонажи «Слова о полку Игореве» на Руси не перевелись – ещё бы не счастье. Я абсолютно так это воспринимаю – очень пафосно и вовсе этого не стесняюсь, я вдруг увидел: вот он русский человек, он есть, он в силе».

Один из авторов этого доклада стала свидетельницей шествия в 2016 году Бессмертного полка в Луганске, и это действо было более потрясающим и значимым, чем прошлогоднее многочасовое и многотысячное шествие по Красной площади в юбилей Великой Победы.

Это было шествие жителей города, пережившего недавно блокаду и обстрелы. Среди праздничной толпы, постепенно пополнявшей Бессмертный полк, было немало ветеранов различных войн, начиная от Великой Отечественной и заканчивая войной нынешней. Видя воочию этих людей, понимаешь, откуда и в литературе о новой войне, и в ее героях есть эта преемственность поколений – преемственность подвига.

Лариса Виленовна Шеслер, председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины, в своей статье «Жизнь под раскаты гроз и пушек», написанной под свежим впечатлением от поездки на Донбасс, писала:

«Праздник Победы именно здесь воспринимается не как празднование события в далёкой истории, а как подтверждение неизбежности победы русского духа и Русского мира. Люди здесь празднуют не только ТУ Победу, но и ЭТУ, недавнюю и будущую, за которую сложили головы тысячи добровольцев. Я не буду описывать военный парад в Донецке, многие посмотрели на это впечатляющее зрелище по телевизору или на YouTube. Но невозможно передать через экран искреннюю радость участников, воспринимающих заезжающие на площадь орудия и танки как символ надёжности защиты от бандеровской оккупации…

Дебальцево, оказавшись в эпицентре военных действий, пострадало очень сильно. Разрушен Дом культуры, целые улицы превратились в руины. В здании Дебальцевской школы искусств, где выступали артисты, до сих пор все окна затянуты плёнкой вместо стёкол. Но войдя в здание, у которого фасад был иссечён осколками от снарядов, мы услышали детские голоса, выпевающие упражнения сольфеджио.

В классе по сольфеджио были развешаны учебные плакаты с обращениями септаккорда, и радостные ребятишки с урока помчались на концерт заезжих экзотических звёзд. Директор Дебальцевской школы искусств посетовала, что количество детей в музыкальной школе сократилось с 210 довоенных до 180.

А я ошеломленно думала, что невозможно победить людей, чьи дети изучают теорию гармонии в полуразрушенном городке. Что может быть нагляднее этого свидетельства о том, что культура – это не наносной глянец на животной сущности? Культура оказывается внутренним стержнем, который спасает человека, придает ему силы и смысл его существования.

Вообще, феномен твёрдости духа, который продемонстрировал Донбасс, должен стать предметом изучения психологов и социологов».

В своём труде «Война как духовная инициация: экзистенциальные архетипы в русской поэзии о Великой Отечественной войне» Виталий Юрьевич Даренский, кандидат философских наук, луганский культуролог и публицист, пишет: «В событиях, ставящих целый народ на грань жизни и смерти, проявляются самые лучшие, заветные его нравственные черты, которые нужно помнить и сохранить навсегда. Поэзия о Великой Отечественной войне, помимо своего особого значения в истории русской литературы, остаётся неиссякаемым хранилищем исторической памяти и духовного опыта народа, которые никому не удастся разрушить: «Наши павшие – как часовые».

И в послесловии к сборнику стихов об уже новой войне – на Донбассе (Елена Заславская, «Год войны») в статье «Жизнь набело» Даренский продолжает тему войны как катализатора духовного возрождения: «… Перед лицом неотступной смерти вдруг происходит анамнезис души, внезапное озарение в глубины народной памяти и собственной совести: мы русские! Живая и вечная Русь воскресает, как Феникс из пепла. <…> Русь это то, что вновь сделало нас людьми вместо зомбированых роботов современной корыстной, неживой и бессмысленной цивилизации. В стихотворении «Эти русские» Е. Заславской выявлена наша вечная и непобедимая Русь:

 
Эти русские мальчики не меняются.
Война. Революция. Русская рулетка.
Умереть, пока не успел состариться, –
В девятнадцатом, двадцатом, двадцать первом веке.
 
 
Эти русские девочки не меняются.
Жена декабриста. Сестра милосердия.
Любить и спасать, пока сердце в груди трепыхается, —
В девятнадцатом, двадцатом, двадцать первом веке.
 
 
Ты же – мой русский мальчик.
Вой на. Ополчение. Умереть за Отечество.
Ничего не меняется,
<…>
Я – твоя русская девочка.
Красный крест. Белый бинт, чистый спирт.
В мясорубке расчеловечивания
Будет щит тебе из моих молитв.
<…>
 

Владимир Пахомов в статье «Русская весна – появление новой оптики» отмечает: «Явление на геополитической арене Русской весны, явление возрожденного Русского мира способно внести надежду на будущность мировой человеческой цивилизации. <…> Оно стало моментом истины в поиске ответа на извечный «русский вопрос»: как и во имя чего надо жить? Явление Русского мира позволило с позиции уже полноценного мировосприятия, без назойливого воздействия либерального пропагандистского напора, требующего только «правильной» оценки событий и восприятия только самых «правильных» событий – зрело, открыто и свободно, – смотреть на то глобальное казарменное сооружение, которое было построено западными политиками и геополитиками за последние четверть века и безапелляционно обозначено ими как самая современная и самая справедливая «система мировых гуманитарных ценностей», как «новый мировой порядок». Сила неправды стала терять свою подавляющую убедительность. Русского человека, как человека, обладающего «благородной упрямкой», весьма проницательным умом от всякого рода одержимостей всегда спасало стремление к тому, что он называет «правдой». Этот феномен неутомимого поиска правды русским человеком отражён в целом ряде произведений нашей великой литературы (А.М. Горький, Ф.М. Достоевский, Н.А. Некрасов, А.Н. Островский, А.П. Платонов, Л.Н. Толстой, В.М. Шукшин и т. д.). «Правда» нужна русскому человеку не для обличительства, а для того, чтобы понять подлинное устройств мира, понять суть бытия. Она для русского человека никогда не является некоей данностью, фактологической очевидностью, она всегда является бесконечной целью нашего познавательного движения. Достижение правды – правды события, правды чувств, правды мысли, правды замысла, правды существования, правды жизни и т. д. – требует от человека постоянной и незаурядной работы его ума, чувств, воли, духа. <…> И если русский человек опирается на правду, осознаёт себя правым, то тогда он становится непобедимым».

Появилась Тема, и появились Герои – и теперь литература должна дорасти до уровня этих Героев, а вслед за литературой и всё наше общество.

Кризис и выход

Не зря в современной российской культурной сфере принято считать, что Донбасс должен стать той прорывной силой, которая поможет преодолеть кризис, в котором находится современная культура РФ.

Об этом говорит глава жюри Горьковской премии Лев Пирогов:

«Литература из выразителя национально значимых идей превратилась в выразителя идей сословных. Грубо говоря, на одну книжку о рабочих, или военных, или сельских жителей приходится по десять книжек о писателях, рекламных агентах и тому подобных риэлторах. При этом в обществе соотношение обратное. Социальному большинству просто нечего читать. Им предлагают только развлекательное чтение. Соответственно, и отношение к литературе у них – как к «досуговой деятельности». А на этом поле с телевизором, с кино, да просто с водкой чтение конкурировать не может. Книга – незаменимое средство отнестись к себе серьёзно, почувствовать свою причастность к высокому, гордиться собой. Но именно такой литературы современная литературная инфраструктура людям предложить не может».

Мнения

В ходе подготовки данного доклада было предложено высказаться ряду деятелей литературного процесса России и Донбасса, дабы узнать их мнение о влиянии событий последних двух лет на литературу, культуру и, безусловно, – шире – на общество.

Хотелось бы пересказать слова российского журналиста и поэта Алексея Полуботы который отмечает, что после периода, когда литература была отдалена от жизни, события в Донбассе способствовали тому, что сейчас она вновь возвращается к своему высшему предназначению – не быть в стороне от общества, а выражать настроения общества и подымать его дух.

Что же может дать Донбасс современной России?

Андрей Чернов, секретарь Союза писателей ЛНР, пытается ответить на этот вопрос в своей рецензии на новый сборник «Время Донбасса»:

«…прежде всего, Донбасс – это Россия в миниатюре. Здесь как в фокусе представлены все проблемы России и здесь же – все её преимущества. Все противоречия российской общественной действительности мы с лёгкостью находим в Донбассе. Разрешимы ли они? Сложно сказать. Скорее всего – да, этому подтверждением является весь исторический опыт России. Главное – избегать лозунгов и штампов – избегать с обеих сторон. <…> И сквозь призму Донбасса будет осмысливаться история, настоящее и будущее России».

С этим мнением согласна член СП РФ, поэт, прозаик и журналист, освещающая жизнь ЛДНР, Наталья Макеева:

«Исторические события всегда сопровождались всплеском культуры. Революции, войны, разного рода социальные катаклизмы – искусства в такие времена расцветают. Звучит это, конечно, несколько цинично – людские беды, смерть, изломанные судьбы. Но в итоге потомкам остаётся великое, в то время как времена спокойные – это постепенное измельчание творческой мысли, её скатывание в примитив, в бесконечное, лишённое всякой энергии, пережёвывание былых потрясений. За крайне редкими исключениями…

Это не хорошо и не плохо. Это – некий закон природы. Автор этих строк отнюдь не хочет сказать, что культура имеет под собой некую кровавую подоплёку. Образ, конечно, красивый, но неверный. Однако определённые закономерности отрицать нельзя. В непокорных кудрях поэтов свищут вихры истории – кто-то полагает, что может быть иначе?..»

То что теперь уже бывшую Украину ждёт распад, задолго до 2014 года говорили отнюдь не только политики и политологи. Одними из первых страшное дыхание будущей войны почувствовали писатели. В частности, роман теперешнего главы Союза писателей ЛНР Глеба Боброва «Эпоха мертворождённых» вышел в 2008 году… Песни донецкой группы «День триффидов», написанные и записанные много лет назад, звучат актуально и злободневно. Именно этот коллектив записал рок-версию гимна ДНР (оригинал относится к советской эпохе) – «Полощет ветер флаги перемен». Сейчас лидер «Триффидов» Салим Салкин, по имеющейся информации, активно поддерживает ополчение.

Война за Новороссию дала России тот пассионарный, героический толчок, который, несмотря на все усилия «пятой» и «шестой» колонн внутри российских элит, отменить уже не получится. Русский народ ждал не один десяток лет того момента, когда логика истории поведёт его по дороге преображения. Война за Русский мир изменила Большую Россию. Изменила жителей РФ, изменила тех, кто пока живёт за густой сеткой границ.

Сейчас культура Донецкой и Луганской народных республик переживает всплеск. Несмотря на тяжёлую экономическую ситуацию, выходят литературные и философские сборники, проходят концерты, творческие вечера, театры возобновляют спектакли. Для иного обыватели дико, наверное, слышать – дети полуголодные, а эти люди в филармонию идут. Но иначе и быть не может. Народ живёт культурой. И не только специфической, «народной». Для русского народа это особо актуально – не будем забывать, что жители Донбасса – это часть разделённого русского народа. И война эта – боль русского народа. И его эсхатология. Его битва с полчищами антихриста.

Сборники Философского монтеневского общества, литературные сборники, гуманитарный проект «Слово о Новороссии» – это лишь часть того пласта, который стал уже частью истории. Кто-то с «той стороны» сетует, что последствия такого рода издательской деятельности Киеву придётся изживать годами. Не придётся, конечно же. Власти Киева остались считаные месяцы. Речь о другом: эта литература – не развлечение, не «чтиво». Слово – это мощное оружие, это выстрел через года, способный менять реальность.

Возникли в республиках и свои Союзы писателей. Вовсе не по прихоти – украинские просто-напросто самоликвидировались. Их руководство отчасти уехало на территорию, контролируемую Киевом, отчасти – отстранилось от всех процессов.

Интересное наблюдение – среди ополченцев много творческих людей. Поэт-ДРГшник, певец-снайпер и т. д и т. д. И здесь вообще нет противоречия, ведь в ополчение идут по зову сердца, едут со всех бескрайних просторов Евразийского континента и – шире – со всего мира. И стихи пишут – тоже по зову сердца… И даже фантастику пишут, как, например, глава Союза писателей ДНР Фёдор Березин, проводящий на передовой гораздо больше времени, чем в небезызвестном уютном офисе в центре Донецка.

Ну а что же РФ? Часть деятелей здесь нашла в себе мужество сделать выбор. Ни для кого не секрет, что нашлись и те, кто Русскую весну не принял. Стало наконец-то понятно, кто есть кто… Да, идёт война, но у каждого своё мнение. У поэта Вадима Негатурова, погибшего в одесском Доме профсоюзов, оно тоже было. И у Олеся Бузины. И у Алексея Мозгового. Напомню, и Бузина, и Мозговой писали стихи…

А литераторы, опасающиеся санкционных списков, проблем с въездом на подконтрольную Киеву территорию, отказа в издательстве, которым владеет либерал, – могут вызывать только глубокое отвращение… Неприятно их видеть, неприятно о них писать. Их имена хорошо бы предать забвению.

Иногда говорят, далеко не без основания, что сопротивление на Донбассе начали историки, поднявшие регион на борьбу с укрофашизмом. Это действительно так. Но также верно и то, что это – сопротивление писателей, художников, певцов. Всех тех, в чьи оголённые сердца во все века стучится плачь человечий и стон русской земли.

Как всегда остро и откровенно высказался о наболевшем российский поэт, прозаик, публицист Сергей Арутюнов:

«Как ни цинично говорить, у литераторов Донбасса появился исторический шанс вырваться из затхлости постсоветской литературы – ценой крови, и своей, и своих близких, и россиян, и иностранцев, приехавших воевать. Этот исторический шанс мог бы быть реализован полностью – у нас появилась бы прорывная литература реалистического извода, которая могла бы обратить страну к истинным ценностям – подлинной свободе, настоящему братству и неложному равенству. Однако этот шанс «нарвался» на порочную инфраструктуру критики и книгопечатания типично капиталистического образца, сложившуюся в России. В результате романы и стихи донбассцев не имеют до сих пор того звучания, которое могли бы иметь. Донбасскую литературу почти невозможно заметить в потоке, если не знать авторских имён: она не устраивает либеральное меньшинство – глав ведущих издательств и редакций, книгопродавцев. Иное дело, что речь приходится вести о произведениях, написанных в горячке, среди рушащихся домов, и потому ещё не отстоявшихся, вероятно, до состояния шедевров. Однако со временем, через 5–10 лет после окончания войны, конец которой не за горами, отдельные произведения, написанные в 2014–2016 гг., войдут в русскую литературу при условии, что она сама уцелеет. Интересны для будущих исследователей и конкретные черты донбасской литературы – интенсивнее стали работать даже те, кто в начале века не ощущал в себе никакой общественной надобности. В теме братоубийства сошлись и завзятые классицисты, и модернисты, образовав тем самым кружение если не смыслов, то стилистик. Ренессанс вовлёк и старообразных классиков чуть ли не соцреализма, и отвязанных верлибристов, и графоманов. Если бы литературная критика России была обеспокоена этими явлениями хоть немного, мы бы увидели, как разношёрстен круг донбасской литературы, на какой живой нитке он связан, но – и виной тому буржуазность российской литературной рефлексии – никто пока не показал в крупном обзоре, как из специфически «военной» прозы и поэзии вылупляется словесность будущего века. Главное, с чем следует бороться донбасской литературе в самой себе, – это провинциальность слога и стиля. НЕ стоит бояться говорить от имени не столько небольшого сообщества непризнанных республик, исповедовать следует умеренный глобализм – книга, которой «дадут будущую Нобелевскую премию», должна рассуждать о судьбах всего Русского мира, быть эпопеей, подобной «Тихому Дону», и большей, чем сам «Тихий Дон». Для великой литературы мало описаний перестрелок и мало даже великой любви – ей нужна история семей, типажей, мужества и бесстрашия».

Ольга Данилова-Старушко также безжалостно очерчивает проблематику:

«Русская литература, словно космос: ни объять, ни границы нарезать, ни время остановить. Слитна и неделима. Но литературный процесс протекает в определённом русле. Кто эти берега определяет, а кто путает и теряет – вопрос отдельный.

Авторы республик Новороссии своё право на языковое и культурное самоопределение выстрадали и отвоевали. И слово было и остаётся их оружием.

А тот, кто рассуждает, что подлинная литература появится-де многие годы спустя, наверняка не в курсе: жизнь – это то, что происходит прямо сейчас. Актуальные, выстраданные строки, вырвавшиеся как выдох, крик, плач и молитва из самой гущи событий, горьких и трагических, – это тексты как раз той самой единственной степени свежести, которая только и имеет право называться жизнью, не просто правдой момента».

Ольга приводит пример одной из номинаций Горьковской премии “Русская жизнь” – за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа, – в которой наградой была отмечена книга Дмитрия Конаныхина “Деды и прадеды”, написанная ещё восемь лет назад.

Жизнь

Для того чтобы понять происходящее в Новороссии, необходимо лично посетить ЛДНР. Только поездка в Донбасс позволит приобрести уникальный и необходимый для понимания опыт, который поможет глубже осмыслить концептуальные особенности жизни в Новороссии. В особенности же остро понимание местных социокультурных тенденций приходит во время изучения местной духовной жизни, безусловно являющейся своеобразным зеркалом жизни республик.

Одним из наиболее компетентных людей, глубоко разбирающихся в культурной жизни и тенденциях Новороссии, является уроженец г. Краматорска, литератор, издатель и редактор сборника «Время Донбасса» Александр Сурнин. Ему лично довелось наблюдать не только революционные события, но и последовавшее после них расслоение в культурных пластах Донбасса:

«Весь пишущий народ Донецка и Луганска разделился. Часть уехала на Украину и что-то пытается делать там. Часть уехала в Россию. С этими всё понятно. В любом случае они не дома и из процесса выпали. Хотя… «Краматорские тетради» я тоже писал в Ростове и дописывал в Питере. Издал – и вернулся. Так что есть надежда, что кто-нибудь из уехавших поступит так же. Знаю доподлинно, что в скором времени из Питера вернётся Наташа Романова. Умная девочка, кандидат филологических наук, и стихи у неё хорошие.

Часть пишущих, как правило, из Спiлки письменникiв Украïни, легла на дно и заняла выжидательную позицию. Таких товарищей достаточно много и в Донецке, и в Луганске. Они ко всему происходящему относятся с опаской и благоразумно ждут, когда закончится нынешнее смутное время, и в дальнейшем, уверен, будут вести себя в соответствии с тем, как эта смута закончится. Щедринские премудрые пескари.

И, наконец, часть пишущей братии объявила о создании в республиках своих Республиканских союзов писателей и, без преувеличения, заняла своё место на позициях информационного фронта. И вот об этих людях хочется сказать поподробнее.

Глеб Бобров – плюс к тому, что он председатель Союза писателей ЛНР, работает в Луганском информационном центре, а это, как ни крути, Министерство информации. У него есть некие возможности по добыванию денег на издание книжных проектов, и он эти возможности использует. В итоге в Луганске регулярно выходят книги наших местных писателей, и прежде всего поступают в библиотеки Донецкой и Луганской республик. И не только в столицы, но и на периферию, что очень ценно. Сейчас можно говорить без преувеличений, что каждая изданная книга – это даже не выстрел по врагу. На позициях бойцы стреляют на сто, на двести метров, а книга стреляет через года. Когда в ней говорится о том, что происходит здесь и сейчас в действительности, без измышлений, из уст очевидцев, то книга становится фактом, от которого не отмахнёшься. В этой работе также активно участвуют Андрей Чернов – критик, литературовед, который помимо всего ещё и делает хорошую информационную поддержку проектов, и ваш покорный слуга как редактор и полиграфист.

Очень много делает Алёна Заславская.

Ещё с довоенных времён в Луганске существовало луганское отделение Межрегионального союза писателей. Это отделение продолжает работать вместе с СП ЛНР. И между нами не существует никаких раздоров, никаких разборок, никаких внутренних распрей. У них имеется небольшой уютный зальчик под названием «Светлица», где они регулярно собираются и проводят неплохие литературные вечера. Самые знаковые имена из них – Наталья Мавроди и Сергей Зарвовский.

Отдельно скажу об Анне Долгаревой. Девочка приехала сюда после того, как здесь убили её мужа, похоронила его и осталась. Военкор и поэт. Её я знаю давно. Ещё до войны я издал её сборник «Хроники внутреннего сгорания», сейчас на выходе ещё один сборник – «О войне и о любви». Ей очень тяжело. Она устала. Но она здесь.

Не могу не назвать пару краснодонских имён – Александр Сигида и Людмила Гонтарева. Сигида много и хорошо пишет, и, кроме того, организовывает кучу различных мероприятий. Не без его участия уже дважды проводился поэтический фестиваль «Муза Новороссии» в городе Молодогвардейске. Но если Сигиду я называю массовиком-затейником, то Люся Гонтарева – его мозговой центр. Они довольно много ездят по России, встречаются с писателями, выступают, рассказывают.

В Донецке общая картина очень похожа на луганскую, но есть и свои отличия.

Там точно так же большое количество пишущих затаилось и ждёт развития событий. Хотя, впрочем, есть там парочка доморощенных так называемых литературных студий. И точно так же часть людей собралась и организовала Союз писателей ДНР. Увы, с издательством там гораздо хуже. Практически никак. Потому что просто так, добровольно денег под это дело никто не даст, а человека, подобного Боброву, там нет. Председатель СП Фёдор Березин – человек военный и очень занятой. Его зам Владислав Русанов не менее занятой – доцент в техническом университете, – но ему volens nolens пришлось взять в свои руки все бразды. Результат налицо: он уже не может спокойно видеть графоманов, которые приносят ему свои нетленки в надежде, что он немедленно их напечатает, издаст и их самих с почестями примет в СП.

Среди донецких имён я для себя выделяю три: Владимир Скобцов, Анна Ревякина и Вячеслав Теркулов. И Скобцова, и Теркулова я знаю 30 лет и внимательно слежу за их творчеством. По мере возможности публикую их в Луганске.

Александр Сигида-младший. Филолог по образованию. Мощные стихи и на редкость отличные переводы. Он тоже в Донецке. Воюет с укропами. Старший лейтенант».

Руководитель Союза писателей ЛНР Глеб Бобров в беседе с автором доклада отметил решающую роль российских писательских организаций в деле поддержки и помощи молодому Союзу. Он любезно ответил на ряд острых злободневных вопросов. Говорил о том, что в Луганске всегда было отторжение от навязывания украинского национализма, «галицийского проекта». Но не от традиционной украинской культуры. Даже сейчас, во время войны, в Украинском Академическом театре на Оборонке поставлены 7 пьес на украинском языке.

Оценивая культурный процесс до событий 2013 года, Бобров считает, что как таковой литературной жизни не было. И только война, исторические потрясения вызвали взрыв культурной жизни, в том числе и литературы. Союз писателей создан не в формате советского аппарата, ему свойствен проектный стиль работы. Литераторы ЛНР активно занимаются и общегуманитарными проектами – например, собрали лекарства для кардиологической больницы, нашли возможность посодействовать в оплате сложнейшей операции раненому ополченцу. Постоянно проводятся мероприятия, круглые столы, выступления перед студентами и школьниками. Глава Союза писателей ЛНР с гордостью рассказал о том, что за год работы СП ЛНР выпустил 11 книг. В Москве в издательстве «Яуза» в 2015 году вышел сборник «Я дрался в Новороссии». Значимое событие недавнего времени – выход сборника «Время Донбасса». И уже готовится новый сборник.

Глеб Бобров рассказал о том, что из России регулярно приезжают известные литераторы – такие как Прилепин, Шаргунов, Садулаев. А разве может быть иначе – ведь все включены в общее литературное пространство. Отметил Бобров и особо активных членов СП ЛНР, прежде всего, Елену Заславскую, упомянув и её рискованную поездку в Харьков на так называемые Европейские дебаты….

В очень интересной и острой беседе с поэтом и филологом Александром Сигидой-младшим, сейчас воюющим за братскую ДНР, мы обсуждали, насколько силён теперешний режим на Украине, подкреплён ли он какой-либо жизнеспособной идеологией. То, что произошло, он охарактеризовал просто и ясно – «восстание села против города».

Наиболее полно выразит отношение к происходящему цитата из его «Манифеста нового акционизма», где он называет воюющих добровольцев акционистами нового времени:

«Необходимо отчётливо понимать, что теперь приходит время нового акционизма. В пламени нового искусства сгорит старый мир, шизофренические политические нравы и пар всех цветов радуги. Мир запылает в огне подлинного экстаза и свободы. Стальной подлинник заменит пластиковую копию.

<…> Вы мечтали о грантах, когда писали о гранатах. Ныне мечты сбываются. Ясно, что настоящие табу ещё предстоит разрушить. Табу на выход из зоны комфорта, табу на восстание. Избавиться от табу на отвагу. Отбросить табу на преклонение перед государством и его ржавыми тотемами. Иначе придут совсем другие акционисты, и вы станете не субъектом, но объектом их ярких акций.

Я не знаю людей, совершающих более отважные и бессрочные акции, людей, которые могли бы сравниться с нашими добровольцами, кто действительно восстал против системы. Награда людям искусства за постмодернизм – ласковое внимание прессы и отеческая ругань родного аппарата насилия, которое они же и обслуживают. А награда за подлинные акции неповиновения – всегда забвение, смерть и проклятие. Такова цена искусства. О ней знали и Ницше, и Вагнер, и Бодлер, и Рембо, когда поддерживали коммунаров, знали цену, которую однажды заплатят за свои взгляды. А где же их благонамеренные, bienpensants, их буржуазные оппоненты? Их поглотила Лета. Ибо трудно жить по Летову. Большинство выбирают поп-музыку, поп-идеалы. Именно по Летову: «Дешёвые трагедии внутри загона, – они объявили нас вне закона». Поэтому постмодернизм может существовать только в условиях полицейского государства. Когда свистят мины, постмодернисты молчат. В условиях военной демократии актуален футуризм, фундаментализм, фатализм».

Поэт и бард из Донецка Михаил Афонин делится своим взглядом на происходящие процессы: «Примеры всегда на виду. Всё освещается в cоцсетях. Приезды звёзд, в том числе мирового масштаба, аншлаги в театрах и филармониях. Билеты раскупаются за несколько недель. Меня лично особенно радуют приезжающие рокеры.

Скоро начнут подтягиваться те, кто просто захочет попиариться на нашем фоне. Мы это понимаем. Но пусть едут. Нам нужна любая поддержка. Фестиваль «Большой Донбасс», который мы проводили, очень ясно выявил, кто есть ХУ. Приезжали все, кто за Донбасс. И белорусы, и россияне… Местные коллективы и исполнители – выше всяких похвал.

На «Большом Донбассе» был коллектив народной песни из Горловки. Они, по дороге в Донецк, попали под обстрел, но не развернулись и приехали. Донбасский характер.

Кстати, новый Фестиваль планируется в сентябре. Ждём заявки».

В течение двух недель, проведённых в ЛНР, довелось удостовериться в насыщенности местной культурной жизни – например, 16 мая побывать на презентации 10-го номера альманаха «Крылья» в Республиканской библиотеке им. А.М. Горького. В презентации принимали участие ключевые фигуры литературной и интеллектуальной жизни Луганска. Там состоялось удивительное по своей глубине, очень живое обсуждение. Особо подчёркивалось то, что война не может быть отражена на высоком художественном уровне по горячим следам. Литература тогда становится глубокой, когда дистанцируется от своего предмета. Нужно время, чтобы случилось превращение литературы из психологической реакции на произошедшее в литературу как осмысление реальности.

После многие из участников поделились своим видением текущих событий в Донбассе.

Своё мнение высказала и кандидат филологических наук, профессор кафедры русской и мировой литературы ЛГУ имени Тараса Шевченко, главный редактор альманаха «Крылья» Лариса Черниенко: