Текст книги "Исламские города в русской периодической печати. Том 1"

Паломничество в Мекку

(Всемирная иллюстрация. 24 апреля 1882 г. Т. XXVII. № 18 (694). С. 355)

«И призови народ к священному торжественному путешествию, заставь молящихся прибыть пешком и на верблюдах, из дальних и близких мест, дабы они воочию могли убедиться, сколько благ доставит им посещение святого места», – так гласит изречение Магомета, помещенное в главе Корана «о паломничестве». Согласно этому, всякий благочестивый мусульманин, имеющий возможность и средства, считает своею обязанностью и своим долгом посетить, хотя раз в жизни, Мекку, – священный город, место рождения Магомета. За этот благочестивый подвиг он получает почетное прозвание гаджи.

«Священный» город Мекка находится в аравийской провинции Геджа, занимающей северную половину юго-западной части аравийского полуострова. Он расположен на пустынной возвышенности, окруженной высокими горами песчаной формации; издали они представляют великолепный вид. Дома, в числе которых много трехэтажных, выстроены из темно-серого камня; улицы широкие, но немощеные и грязные. В предместьях встречаются жалкие лачужки, а поблизости города бедуины разбивают свои убогие шатры. Город защищен небольшою крепостцей. Число жителей Мекки доходит до 45,000; но, обыкновенно, в течение предпоследнего месяца в году, называющегося Дзюльгидше (месяц паломничества) и продолжающегося с 13-го октября по 12-е ноября, в Мекку прибывает от 100,000 до 150,000 пилигримов всех стран и состояний, стремящихся посетить место рождения пророка и поклониться своей святыне – Каабе. Эта святыня открывается только раз в году, – именно в это время, – и помещается в мечети Эль-Гарам, занимающей центр города и носящей также название Бейтулла – дом Божий.

Эль-Гарам представляет большой прямоугольный двор, длиною в 525, шириною в 426 футов. С трех сторон он окружен тремя рядами гранитных и мраморных колонн. Колонны, вышиною около 25 футов, соединены наверху аркадами и увенчаны рядом небольших куполов. Внутри двора помещается зараз от шести до восьми тысяч молящихся. Вся мечеть окружена толстою стеною, в которой проделано восемнадцать ворот, никогда не затворяющихся. За оградою, с внешней стороны, построены дома; в них останавливаются богатые пилигримы. Весь двор усыпан песком; через него несколько выложенных камнем дорог ведут к помещающемуся в центре двора мощеному месту овальной формы, на котором стоит священная Кааба. Должно заметить, что эта святыня так высоко чтится мусульманами, что, вследствие их известного фанатизма, лишь весьма немногим европейцам удалось проникнуть до нее и осмотреть ее во всех подробностях. Немногие из них, достигшие своей цели, принуждены были переодеться мусульманами и исполнять с буквальною точностью все обряды и церемонии, предписываемые законом правоверных. Один из новейших путешественников, посетивших Мекку, – Джон Кин, сын американского пастора, Вильяма Кина, в Калькутте, издал книгу о своем путешествии, под названием: «Шесть месяцев в Мекке», в которой находятся весьма интересные описания Каабы, церемоний и обрядов, обязательно составляющих священный характер паломничества в Мекку.

На упомянутом выше овальном месте, среди двора Эль-Гарам, возвышается четырехугольное здание Каабы. Оно сложено из массивных, плотно примыкающих друг к другу каменных глыб, без всяких орнаментов. Длина здания 38 футов, ширина 30, вышина 40 футов. Снаружи оно покрыто тяжелою шелковою материей черного цвета, на которой, в расстоянии пяти футов от вершины здания, тянется вышитое золотом изречение, составляющее главнейший догмат исповедования веры магометан: лаи-лаииль-аллах, магомет-расол-аллах (нет Бога, кроме Бога, и Магомет – пророк его). Независимо от этой надписи, внешний покров весь заткан золотом. В этом покрове сделаны три отверстия; одно из них, закрытое богато-вышитою золотом занавесью, скрывает обитую серебром дверь, ведущую внутрь Каабы. Внутренние стены здания увешаны дорогими материями; в одном из углов здания, на расстоянии двух футов от основания Каабы, проделано круглое отверстие, около пяти футов в окружности, через которое видно массивное серебряное возвышение, а внутри его, – на такой глубине, что нельзя ясно различить, – вделан священный черный камень – Гаджар-эль-Асвад. Камень этот, величиною с человеческую голову, темно-коричневатого цвета, похожий на стекло: поверхность его представляет неровности, какие могли бы образоваться вследствие плавления или раскалывания.

Кааба – основание священного черного камня. Паломничество в Мекку. – Общий вид города Мекки. – ВИ. 24 апреля 1882 г. Т. XXVII. № 18 (694). С. 355

По словам Кина, он похож на обсидиан; что же касается цвета, то Кин, попробовав поцарапать камень своим перстнем, заметил, что цвет под поверхностью белый. Легенды, относящиеся к этому камню, чрезвычайно многочисленны и разнообразны; по одним преданиям, архангел Гавриил вручил Аврааму, которому приписывается построение Каабы, громадный рубин, но от грехов людей этот рубин сделался черным. Настоящий рассказ дал повод предполагать, что Гаджар-Эль-Асвад – аэролит, но приведенное выше Кином обстоятельство делает это предположение маловероятным. Другая легенда, распространенная более остальных, гласит, что Гаджар-Эль-Асвад не что иное, как ангел, приставленный к Адаму и Еве в раю и обращенный в камень за то, что допустил дьявола, в образе змея, соблазнить их и заставить вкусить запрещенного плода, которым иные мусульманские предания считают пшеницу. В день страшного суда камень снова получит свой прежний вид.

В юго-восточном углу Каабы лежит другой, небольшой, продолговатый гранитный камень, который тщательно посещается богомольцами во время совершения ими своих семи обходов вокруг священного здания. По преданию, Кааба построена на том месте, где Адам, изгнанный из рая, впервые поклонился Богу в шатре, нарочно ниспосланном небом для этой цели. Впоследствии Сиф построил на этом месте дом, который, после потопа, был возобновлен Авраамом. Под Каабой погребены Агарь и Измаил. До появления Магомета, это место служило центром языческого богослужения арабов, а теперь является предметом почитания для всего мусульманского мира. Все правоверные обращают по направлению его взоры, во время молитвы, как бы далеко и в какой бы стране они ни находились.

Кроме Каабы, во дворе Эль-Гарам находятся еще следующие достопримечательности: священный колодезь Земзем, покрытый навесом. Из этого колодезя, по словам легенды, Агарь зачерпнула воды, чтобы напоить Измаила, который, как известно, считается родоначальником арабского племени. Затем обращает на себя внимание домик, выстроенный над камнем, на котором сохранился след ступни Авраама. Кроме того, там же существуют молельни четырех признанных мусульманских сект.

Большинство пилигримов приходят в Мекку с одним из двух караванов, – или с сирийским, или с египетским. За день пути до Мекки, пилигримы должны облечься в одежду, специально для них предназначенную. Особенность этой одежды заключается в том, что она оставляет непокрытыми правое плечо и правую руку. С момента ее облачения, голова пилигрима, обритая догола, остается непокрытою. В Мекке богомольцы обращаются к особым духовным руководителям, чтобы с самою безукоризненною точностью исполнить все требуемые обряды. В число обрядов входят: вышеупомянутый семикратный обход Каабы и целование черного камня; требуется также выпить воды из священного колодезя Земзем и, в знак воспоминания о странствованиях Агари в пустыне, семь раз пробежать взад и вперед по одной из улиц Мекки, – все это под палящими лучами аравийского солнца и среди страшной толкотни богомольцев, исполняющих поочередно предписанные церемонии. По окончании обрядностей, пилигримы толпою отправляются на гору Арафат, находящуюся на день пути от Мекки, и там выслушивают проповедь; на обратном пути, каждый из богомольцев должен собрать семь или семьдесят камней и бросить их в долину Менаа, у колонн Минара, как бы символически кидая их в голову дьявола, с целью отогнать от себя злого духа. В той же долине приносятся великие жертвы, в воспоминание жертвоприношения Авраама. Этими обрядами оканчивается паломничество; день, в который совершаются жертвоприношения, – десятый день последнего месяца; он носит название большого Байрама (22-го октября) и празднуется всем мусульманским миром. После празднества пилигримы возвращаются обратно. Возвращение их в Каир превосходно описано Эберсом, в его сочинении о Египте.

Гавань Мекки, – Джедда, – замечательна тем, что многие дома в ней выстроены из кораллов, находящихся в изобилии в Красном море.

Другой священный город мусульман – Медина, в которую Магомет бежал из своего родного города, Мекки, в 622 году после Рождества Христова. С этого года, как известно, и положено начало магометанской эры. В Медине же Магомет и умер. Собственно, первоначальное наименование этого города было Иатреб; настоящее же название произошло от арабского выражения Мединат-аль-Наби, что означает город пророка. Медина имеет 20.000 жителей и представляет весьма мало интереса для внешнего мира. Главною достопримечательностью города служит Гурджа[21]21
  Видимо, гуджра, худжра.


[Закрыть], – гробница пророка. Над нею выстроено здание зеленого цвета. Во внутренность здания можно заглянуть лишь через небольшое отверстие, называемое окном пророка. Но громадные висящие ковры не дозволяют взору проникнуть до самой могилы, которая, таким образом, недоступна для непосредственного поклонения даже ревностнейшим поклонникам пророка. Путешествие в Медину не имеет для правоверных такого значения, как паломничество в Мекку, почему Медина менее и посещается богомольцами.

Перенесение священного ковра
(Картина К. Е. Маковского)

(Всемирная иллюстрация. 1880. Т. XXIII. № 8–10. 19, 23 февраля, 1 марта)

Одна из лучших картин К. Е. Маковского «Перенесение ковра» заслуживает более или менее подробного описания. Описание это необходимо в том отношении, что сюжет взят не из нашей, а совершенно чуждой нам жизни дальнего востока, т. е. Египта, где художник некоторое время жил, и, если помнят читатели, возвратился оттуда с громадным художественным запасом, с целой выставкой картин, которые видел Петербург в залах «Общества поощрения художеств». Самым серьезным трудом деятельности К. Маковского в Египте, бесспорно, следует назвать поименованную нами картину. Картина эта громадных размеров и К. Маковский работал ее несколько лет. Прежде, впрочем, чем говорить что-либо о самой картине, считаем необходимым, объяснить самый сюжет.

У египтян существует обычай отправлять ежегодно в Каабу священный ковер, в сопровождении каравана пилигримов. Доставкой этого ковра заведует хедив, и это составляет его особую привилегию, дарованную ему султаном. Заготовка ковра производится в цитадели Каира, после чего его отправляют в мечеть Гуссейна, и в этом священном месте его шьют, подшивают и, одним словом, окончательно приготовляют к отправке. Это событие служит поводом к большому торжеству между мусульманами.

Георг Эберс, в своем известном произведении «Египет», рисует эту интересную церемонию и все приготовления пилигримов таким образом:

В то время как в мечети Гуссейна усердно занимаются шитьем ковра, на площади, внизу цитадели, мало-помалу, собирается весь караван пилигримов. К концу месяца шевана (ноября) все уже готово к путешествию: ковер упакован, имена пилигримов внесены в список вождя каравана, жизненные припасы и палатки заготовлены, все котомки завязаны, и календарь показывает уже время отъезда. В день отправления каравана весь Каир с утра на ногах. Улицы, от самой цитадели до Баб-эль-насра, кишат народом, лавки закрыты, и на всем протяжении, где должна проходить процессия, в окнах общественных бань, мечетей и частных домов можно видеть сотни голов. Женщины в большом числе толкаются в толпе любопытных, и из каждой щелки чердака сверкают темные глазки. Торжественное, радостное настроение царит повсюду; со всех сторон слышатся приветствия: «Будь здоров во веки», и простой ответ: «И ты также».

Свойственная жителям Каира любовь к зрелищам и любопытство усиливаются и освящаются теперь благочестивыми побуждениями, так как Махмаль[22]22
  Махмаль – носилки, род балдахина, покрытого пестрым сукном с вышитыми по краям изречениями из Корана.


[Закрыть], хотя и не представляет из себя ничего, кроме символа королевского достоинства, и не имеет ровно никакого религиозного происхождения, но удивительным образом пользуется совершенно особенным почитанием между мусульманами. Вследствие того, что он совершил уже множество путешествий с пилигримами, он сделался в глазах всех настоящей святыней, и не только прикосновение к нему, но даже одно созерцание его приносит с собой благодать. Он торжественно всегда заканчивает собой шествие и привлекает к себе всеобщее внимание. Процессия открывается солдатами, литаврщиками, сидящими на высоких и гордых верблюдах, и целым стадом вьючных животных с поклажей пилигримов, кожаными мехами, палатками и т. п., также как и с заботливо увязанным и упакованным священным ковром.

Смотря на эту процессию, кажется, будто верблюды выступают с особенной важностью и как бы гордятся тем, что их увесили колокольчиками, выкрасили в оранжевую краску и украсили пальмовыми ветвями, грациозно покачивающимися при их движениях. На одном из них находится, покрытая красным сукном, касса пилигримов, учрежденная правительством и служащая для покрытия общих издержек каравана. Процессия тянется группами, и иногда приходится ждать несколько минут, пока покажется новая группа. Все эти промежутки времени водоносцы и продавцы шербета утоляют жаждущих, а борцы и фехтовальщики, одетые только в кожаные панталоны, устраивают примерные сражения для увеселения народа. Игры, однако, вскоре прекращаются, так как дервиши, выстроившиеся по орденам, приближаются с барабанами и флейтами и, сами возбужденные, своими кликами и жестами легко воспламеняют фанатизм толпы. Все громче и громче ликует народ, когда, наконец, между двумя друг за другом идущими верблюдами показываются колыхающиеся носилки с «князем каравана» – уполномоченным от правительства чиновником для управления всем поездом. Затем появляется вождь пилигримов, который едет впереди всех в пустыне и указывает дорогу, а за ним целая пестрая толпа офицеров, дервишей, горожан и забавников народа. Как верблюды, так и лошади и ослы по-праздничному выкрашены и разубраны флагами и зелеными ветвями.

С караваном тянется несколько полков пехоты и кавалерии, которые в своих красивых мундирах, с новыми блестящими оружиями, имеют очень эффектный вид и, вместе с тем, служат надежной охраной для главной части процессии. За ними следует, окруженный кавассами на лошадях, шеф полиции, а сзади него, на блестяще-разукрашенном коне, – предводитель каравана со своими тремя писцами и, наконец, сам правоверный имам. К этим последним примыкает бесконечный ряд дервишей различных орденов, отличающихся друг от друга по цвету своих турбанов; они идут с знаменами, также как цехи со своими эмблемами и флагами. Длинный ряд проходящих, к которым присоединяется всякий сброд, положительно не имеет конца. Каждой отдельной толпе предшествуют музыканты, которые пробуждают ослабевающее внимание зрителя. Потеряв терпение, зритель думает уже оставить зрелище, как вдруг издали доносятся до него как бы гул и рев разбивающихся о скалы волн моря. Он прислушивается и убеждается, что смешанные звуки и шум идут по направлению к нему и, по мере того как приближаются, становятся все сильнее и яснее. Наконец, он различает уже среди шума звуков восклицания: «Махмаль! Махмаль!» – и скоро вокруг него с каждых уст только и слышно это слово. Тысячи глаз устремляются в конец улицы, откуда, при шумном ликовании народа, слегка покачиваясь, медленно двигаются носилки на спине верблюда. Вот проходят они мимо, окруженные со всех сторон народом, жаждущим прикоснуться к ним, чтобы сподобиться благодати. Из окон спускают ковры, для того, чтобы края их прикоснулись к носилкам и через это получили освящение. Бесчисленное множество уст произносят молитвы, и к этому гулу, однообразному как раскат отдаленного грома, примешиваются высокие переливающиеся ноты женских голосов. И все это из-за простых и пустых носилок древней формы, из-за четырехугольного ящика с косой крышей, покрытой пестрым ковром, по краям которого можно видеть вышитые изречения из Корана. Религиозное возбуждение доходит в это время до последних пределов; но если бы зритель и был склонен также поддаться ему, то его очень скоро отрезвил бы вид двух приближающихся фигур. Сперва сзади Махмаля медленно выступает на верблюде полунагой человек с непокрытой головой и растрепанными, развевающимися по воздуху волосами. Это «шейк верблюдов», который ежегодно в таком мало-приличном в обществе костюме совершает путешествие с пилигримами. За ним следует, странно замыкая собою процессию, отец – или «шейх кошек» со своими четвероногими спутниками. В таком виде описанный поезд направляется к Баб-эль-насру и, наконец, выступает из города. Отдохнув в палатках за городом два или три дня, караван выступает уже в путь и после четырехчасового дневного путешествия делает первую остановку у «озера пилигримов», где к каравану присоединяются и последние путешественники. Тут меха наполняются водою, и вождь, наконец, дает знак к выступлению на восток, – к путешествию по песчаному морю аравийской пустыни. Тридцать семь дней проводят пилигримы в дороге, пока, наконец, достигнут святых мест, и, по крайней мере, три месяца пройдет до тех пор, пока можно будет снова встретить их возвращающимися в Каир.

В Мекке пилигримы принимают участие в тех священных церемониях, которые совершаются там с приходом каравана. 10-го числа месяца ашура (января) весь магометанский мир празднует свой самый большой праздник, – праздник жертвоприношения, когда, принося в жертву барана на горе Арафат, близ Мекки, каждый из пилигримов должен поминать всех правоверных. Множество баранов закалывается в этот день, так как самый даже неимущий собирает к этому дню свои последние копейки, покупает для семьи ягненка, закалывает его и съедает в продолжении четырех праздничных дней. При этом с чисто магометанской сострадательностью все заботятся о бедных, устраивая для них общественную трапезу, и, таким образом, едва ли найдется хоть один мусульманин, который не получил бы в этот день куска жареной баранины.

Вслед за днем жертвоприношения наступают более тихие дни, но и они оживляются письмами, посылающимися пилигримами к оставшимся родственникам. В этих письмах рассказывается о трудностях путешествия, о тесноте в переполненной людьми Мекке, о величии праздничной церемонии, о посещении гроба пророка в Медине и тому подобных вещах.

Таким образом, нередко случается, что караван с Махмалем возвращается в город калифов не раньше месяца сафара (от 15-го февраля до 15-го марта). Многие из пилигримов, возвращающихся по морю, уже в Суэце встречают своих родственников, которые во все время плавания корабля пилигримов представляют из себя замечательную береговую стражу.

От большого каравана приходит, наконец, известие, что на следующий день он будет у озера пилигримов. И вот с раннего утра, сопровождаемые музыкантами, идут им навстречу целые толпы народа со съестными припасами и чистыми новыми платьями для своих родственников, одежды которых после долгого путешествия пришли уже, конечно, в ветхость.

«Перенесение священного ковра из Каира в Мекку». Картина профессора К. Е. Маковского. (Из коллекции Е. И. В. Наследника Цесаревича) Рисовал на дереве И. Чистяков, гравировал А. Зубчанинов – ВИ. 19 февраля 1880 г. Т. XXIII, № 8 (580). С. 156–157.

Такова в немногих словах история перенесения священного ковра, который послужил К. Маковскому сюжетом для его картины. На картине читатель видит перед собой, конечно, процессию, когда она двигается по улицам Каира. Здесь есть все то, о чем говорится в предыдущем описании, и нам нет надобности указывать на каждый предмет отдельно, нет также надобности описывать те группы дервишей, женщин, детей и те фанатические лица, которые довольно рельефно обозначены самим художником. В этой картине столько движения, столько жизни и столько наблюдательности, что тот, кто видел восток, тому эта картина вполне, целиком, напомнит всю особенность фанатизма востока; тот сразу узнает те характерные лица мусульман, которыми сопровождается каждая священная процессия, и те типы, которые свойственны одному востоку. Едва ли это не самое выдающееся из всех произведений К. Маковского; и едва ли даже в своей знаменитой «Масленице» К. Маковский так цельно, так гармонично скомпоновал всю картину, как вышло это здесь. Единственно, чем страдает картина, – это размером фигур или, лучше сказать, теми размерами, которые дал Маковский аксессуарам. Здания настолько велики и такую играют роль, что процессия не выступает достодолжным образом на первый план; ее несколько подавляют или теснят высокие, нависшие со всех сторон стены каменных домов; одним словом, аксессуарам дано такое значение, которое прямо в ущерб фигурам. Кроме того, фигуры малы и соответственно самому размеру картины. Размер картины настолько велик, что зритель, чтобы видеть картину, в общем – в целом, должен смотреть на нее с довольно значительного расстояния; на значительном же расстоянии экспрессии лиц, многие отдельные фигуры и многие детали скрадываются, стушевываются, пропадают. Это жаль, так как картина исполнена весьма тщательно и все в ней до мельчайших подробностей интересно, типично, художественно. Вследствие всего замеченного, картина требует двоякого осмотра: чтобы видеть ее всю в целом – необходимо смотреть издали, и чтобы любоваться отдельными фигурами, группами и лицами – надо подойти ближе и переходить от предмета к предмету. Но так или иначе, а картина полна блеска, жизни и того художественного достоинства, которыми, по преимуществу, выделяется талант К. Маковского в среде наших современных художников: мы говорим о колорите… Едва ли между произведениями современной живописи есть картина равная по колориту «Перенесению ковра». В «Перенесении ковра» Маковский достиг того блеска и той силы красок, которых он не достигал никогда, а между тем и остальные его произведения резко всегда отличались от других по колориту. Колорит «Перенесения ковра» светлый, мягкий, приятный, и нигде ни в чем не видно красочности, не заметно утрировки. Кроме того, написана картина изящно, она гармонична в красках, хорошо нарисована, прекрасно студирована, – она воздушна, перспективна. Задача такой картины была не легка; но талант К. Маковского вполне осилил эту задачу и достиг того совершенства, какого, как мы уже заметили, он и не достигал. Картина эта была на всемирной выставке и принадлежит Е. И. В. Государю Наследнику Цесаревичу.