Текст книги "«Поэзия русского слова». Специальное издание всех участников конкурса"

Поэзия русского слова
Специальное издание всех участников конкурса

Редактор Татьяна Анатольевна Морозова

ISBN 978-5-4483-2031-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Категория «Открытие» Поэзия
(возрастная группа до 35 лет)

Семенова Евгения
г. Новороссийск «Открытие» – поэзия

«Безвольная»

 
Я утро начинаю с обещания.
Самой себе с тобой поговорить,
Уйти, не оглянувшись на прощание.
И, стиснув зубы, всё остановить.
Забыть, я точно знаю, не получится,
Нет, в мыслях нет иллюзий, на сей счет.
Ну, просто хватит, хватит, уже мучатся.
Достала совесть, каждый день грызет.
И вот уже томима ожиданием,
Ладошки в кулачки, сомнения вон!
Решимости полна, вся во внимании.
Сейчас иль никогда… Наполеон!
Я не причина, знаю, тем не менее.
Грызет, царапает, скулит по вечерам
Старуха Совесть и её придворный шут Сомнение,
К утру на сердце, оставляя новый шрам.
И мысли, мысли кружит одиночество.
Оттачиваю новый монолог.
Дурацкое цыганское пророчество…
Не надо было верить. Вот итог.
И о любви твердит мне. Баста в плейере,
О том что «неспроста пересеклись»,
А страх – один, второй, – как на конвейере.
Но. Баста прав, мы где-то виделись.
Дрожу, давлю на газ – в глазах затмение,
Сейчас с тобой увижусь, всё скажу.
Чего-то дорогого завершения.
Боюсь до ужаса и всё же жду.
Но вот твои глаза, твои объятия,
Твой поцелуй – взлетаю до небес.
Опять вдвоём с тобой, в своей кровати, я.
Перестаю ждать от себя чудес.
Куда-то подевалась вся решительность,
Не важным стали возраст, день и час.
Только ты нужен, ты – моя зависимость…
И гимном. Баста: «этот мир для нас».
 

…

«Оставайся»

 
Оставайся моей маленькой слабостью,
Моей тайной, моим вдохновением,
Моей детской осознанной радостью,
Летних свежих ветров дуновением.
Оставайся моей бесконечностью,
Обнимающей нежно вселенную.
Оставайся пугающей вечностью:
Неизведанной и переменною.
Оставайся моими желаниями.
И причиной сжигающей ревности,
Моей страстью, объектом внимания,
Ощущением неизбежности.
Говори же мне чаще: «Соскучился».
Обнимай меня чаще без повода.
Я хочу, чтоб мой страх улетучился.
Когда ты на другом конце провода.
Оставайся моей гордостью,
Моей стойкой защитной крепостью.
Удивляй меня своей твердостью,
Своей силой и немножко – верностью.
Обещай мне вперед не заглядывать,
Мы с тобой не буем планировать.
Я хочу ежедневно разгадывать,
То, что ты попытался блокировать.
Оставайся объятий сладостью,
И живого глотком эликсира.
Оставайся моей маленькой слабостью,
Моей тайной от целого мира.
 

…

«Испачкавшись реальностью».

 
Я хватаюсь за ручку снова,
Чтобы строками лист очернить.
Всё знакомо и в тот же миг ново,
Будто снова учусь говорить.
 
 
Масса мыслей – о жизни, о людях
В голове уместилась моей.
И о тех, кто судим, и кто судит,
И о тех, кто немножко честней.
 
 
О героях, живущих в сараях,
В годы ВОВ защищавших страну;
О стране, где народ вымирает,
Где забыт Бог и чтят Сатану.
 
 
О чиновниках, «пузо» набивших.
За счёт жизни – народа страны.
О стране, где сироты и нищие.
Ни единой душе не нужны.
 
 
О стране, где, имея, наличность,
Или в банках большие счета.
Можно выкупить жизнь поприличней.
И не делать почти ни черта.
 
 
О политиках. Кто ими стали?
Балерины, актёры кино…
Куда делись герои из стали?!
Нет их больше, и нам всё равно.
 
 
Я скорей реалистка, чем скептик,
Но противно от правды такой.
Я с собою ношу антисептик,
Чтоб бороться с прогнившей толпой.
 
 
Что-то делать, уже, бесполезно.
Да и некуда, в общем, идти.
Пока в нашем сознании жив принцип:
«Нам СВОЮ лишь бы шкуру спасти».
 
 
Существуя, почти без иллюзий
Относительно мира сего.
Я кричу вам: «Очнитесь же, люди!»
«Что случилось?» – «Да нет, ничего»
 

…

«Люблю тебя, моей фантазии творение…»

 
Люблю тебя, моей фантазии творение!
Ты создан мною, мной обожествлён.
Ты идол мой, моё ты вдохновение,
Ты совершенным для меня быть обречён.
Ты – существо без имени и плоти,
Ты, словно призрак – нереален, словно Бог.
Стремлюсь к тебе, как хор к высокой ноте,
Но недоступен для меня ты и далёк.
Я твой творец, твой скульптор и создатель.
Ты существуешь, пока существую я,
И иногда, достав шпатлёвку, шпатель
Я аккуратно редактирую тебя.
Искать тебя в реальности нет смысла-
Ты – плод воображения моего,
Ты – сгусток моих идеалов, мыслей
Субстанция unreal, боле – ничего.
Да и не нужен мне, такой как ты – реальный.
Любой живущий может странности иметь.
А ты останешься мечтой. Ведь с человеком идеальным,
Можно вполне со скуки умереть.
 

«Покинь меня тоска».

 
Теперь все – сон, мне снится эта степь,
Родимое село и радужная цепь.
Теперь как песня, звучит одна печаль.
Когда же ты уйдешь, в какую-нибудь даль.
Покинь меня тоска, как покидает ночь.
В окне моя судьба. Я тоже чья – то дочь.
Ничейная жена, забытая любовь.
Покинь меня тоска, где слезы там и кровь.
Вечерние часы стучат передо мной.
В них тонет моя жизнь, по стрелке часовой.
И смотрит на меня, из своего окна —
Мой Бог. Люби меня такой,
Какой бы ни была.
 

2016 г.

«Мне тебя обещали».

 
Когда все казалось совсем безнадёжно,
А горе случалось со мной неизбежно.
Надежда и вера мой путь освещали.
Они так давно мне тебя обещали.
Когда впереди не дорога, а скалы.
Казалось, я умерла, и меня отпевали.
Где только, я тебя не искала.
Потому, что мне тебя давно обещали.
Когда мой друг, повернулся спиной,
Я упала, как хрусталь навек разбитая.
Была не нужной, для всех чужой,
С головы до ног, я слезами умытая.
Кто уходил, кто объявлялся другом.
Менялся мой взор, становился грубым.
Но надежда и вера меня не бросали.
Они обещали тебя. Мне тебя обещали.
И сколько ждать еще? Почти как на вокзале.
Я повидала все: как грешники взмывали.
На трон царя и Бога, призывали.
К безверию, войне и душу продавали.
И по земле ходила боль и жалость.
В глазах пустыня и одна усталость
Нас научили забывать – такая малость!
Если от человека, что-нибудь осталось.
Представь, и я грешна, но не безверная.
Не безбожница, но и не блаженная.
Представь и я жила, с душою обнаженная.
И я любила, и за любовь была сожженная.
За ошибки, перед Богом я ответствую.
Но за что живу? За что я бедствую?
Мне как то сказали, мне завещали.
Живу, потому что тебя обещали.
 

…

«И сколько лет».

 
И сколько лет упало в бесконечность
Я, не хочу считать.
О, Господи, верни меня в невинность.
Все заново начать.
И сколько спето песен и мелодий.
Об искренней любви.
А жизнь полна, полна сомнений.
И пустоты.
Как много грёз разбилось о безбрежность.
Не верить и не ждать.
Я ненавижу счастье за быстротечность.
И злость – не просто так.
И чествует вокруг напыщенная гордость.
И, где тебя найти.
А в сердце тает необузданная нежность.
И жажда о любви.
Послушайте, прошу вас, обернитесь.
Мне есть, что вам сказать.
Где были счастливы, туда вернитесь.
Все заново начать.
 

…

«Письмо Маме».

 
Я скучаю мама, до боли скучаю.
По глазам твоим, цветом ночь,
Хоть бы раз посидеть с тобой, выпить чаю.
Рассказать, как живет твоя дочь.
Рассказать – как нелегки мне дороги,
По которым суждено идти.
Встречаются мне лицедеи да воры.
Грабят душу или топчут мечты.
Мне говорят – я стала безликой.
Слишком грустной, немного злой
Мне противно пустое веселье, шумихи,
Когда в кабаках читаю стихи.
Я живу в Петербурге, на юге.
На выходные езжу к отцу
Его сердце пощипали вьюги
Старость никому не к лицу.
На волосах его мама, будто иней.
Как разлучили нас с тобой в сентябре.
Если стану когда-нибудь птицей,
Встретимся, может быть, в ноябре.
Опустела наша земля дорогая.
Опустел и наш родимый дом.
Дорога к дому ведет глухая.
Чуждо стало мне в краю родном.
Говорят мама, время лечит.
Я скажу тебе, это не так.
Перед сном душу память калечит.
Я как будто ложусь умирать.
Мочи нет – по тебе так скучаю.
Забери, что суждено для меня.
Только посиди со мной, выпей чаю.
Как в счастливые мои времена.
Этих строк никогда не увидишь.
И писем моих не прочтешь.
Я пишу тебе из жизни в вечность.
Твоя повзрослевшая дочь.
 

2016 г.

«Птицы».

 
Видишь, как птицы взлетают ввысь?
Выстрелом от земной суеты
Я говорю им: «Хоть ты душу мою коснись»
Но птицы не едят с руки.
Я смотрю на них, и не могу понять —
Отчего они так сильны.
Взмахом крыла способны в воздух поднять,
Все, что творится внутри.
Но люди не птицы, и то, что внутри —
Тяжелее гор и рек.
Чтобы снова загорелись глаза – янтари
Бог знает, сколько век…
Жизнь состоит из встреч и разлук.
И расстояний меж этих дней.
В ожидании даже шорох можно принять за стук.
От разлуки – дни длинней.
Ни упованием, ни надеждой не живу теперь.
Жизнь как сумма вчерашних дней
Я почему – то пугаюсь стука в глухую дверь.
А от выстрелов становлюсь сильней.
Хоть и крутимся, вертимся как колесо,
Пока птицы улетают на юг.
Человек не птица, но может пережить все.
Даже тысячи пролетевших вьюг.
 

2016 г.

«Алтайское».

 
Дорога на перевал.
Подъём под прямым углом.
Ягель растёт, как коралл,
Ветви пестрят мхом.
На каждом шагу припадать,
Склоняя колени, к ручью,
Как будто любовь преподать
Тебе к каждой жилке хочу.
И в сумерках кратких уже.
Ступить на вершину холма…
Какая-то грусть на душе.
Здесь целая жизнь умерла.
Лишь редкие встретишь следы.
И камень, как будто дольмен,
Осколки от древней страны,
Рассеявшейся по земле.
Алтай не забудет её.
Спустя даже тысячи лет.
В застывшей смоле мумиё.
Останется каждый момент.
И этот. Мы ставим ночлег.
Ты слышишь тонюсенький звон?
Как будто один человек.
Остался с тех самых времён.
А может, повесил браслет,
И тот бубенцами звенит.
Но ветра как будто бы нет.
Так кто же ночами не спит?
Увидим мы только с утра:
В тумане свободный табун.
И белая лошадь-гора.
Звенит – колокольцами – лун.
Альпийские топчет луга,
Грибные круги, дикий лук…
Спасибо алтайским богам.
За этот таинственный звук.
За солнце, что здесь горячей,
За то, что близки облака,
За холод хрустальных ночей.
И то, что звезда так низка.
За то, что прекрасны цветы.
И лает так громко марал.
За то, что среди темноты
Алтай нас тогда охранял.
Но снова надолго один.
Остался бессмертный колдун.
Как будто браслет Ак-Кадын.
Звенит – колокольцем табун.
 

2016 г.

 
«Морская бессонница»
 
 
я совесть всех земных бессонниц
и сердце каждой гиблой страсти
а атлас в сумке – это карта.
какой-то новой, пятой масти.
из круглосуточной аптеки
покоя и самовнушенья
я выгреб сонные таблетки
и попросил у всех прощенья.
 
 
но буря страстно дом объяла
и ночь скрестила сушу с морем.
полы скрипели, дом качало,
и в окна колотились волны.
 
 
Пятиэтажка уплывала
на парусах погасших окон.
Моей грамматики эскадра
рассыпалась, как легкий локон.
 
 
Как мог я спутать вдохновенье
с симптомами морской болезни?
в открытый океан видений
уходит мир под звуки песен
 

2013 г.

 
…
А над небом река.
В ней русалочьи плещут хвосты.
И рыбачат подъёмные краны.
 
 
Под рекой небеса.
В них крылатые тонут мосты.
И скопленьем галактик,
Сверкают большие экраны.
 
 
Небо слито с рекой.
Чем-то третьим заполнен зазор.
Может, осенью, может, чертой,
Может, просто пространством.
 
 
И из школы сбежав,
Без зазрения через забор.
Вдоль дороги идёт,
Собирает букет первоклассник.
 
 
Крыша школы, как старый холщовый колпак.
Вдалеке черепицей краснеет.
Но уже позади самый страшный овраг.
И беглец ни о чём не жалеет.
 
 
Что там счеты и даты.
Картинки, букварь?
Всё ничто, когда в доме напротив,
Завернувшись в уютную мамину шаль,
Эта девочка учит по нотам.
 
 
В белом платье с цветами.
Глаза опуская вниз.
Он уверен и даже больше —
Она есть жизнь.
 
 
А над небом река.
Под рекой облака.
Остальное – ненужное, лишнее.
Если к чьей-то руке потянулась рука,
Всё на свете теперь только личное.
 

2015г.

«Из раны».

 
Из раны моей встаёт ранним утром солнце.
Поэтому цвет его ал и свет так силён и горяч.
Знай это, а с этим и то, что солдат не вернётся.
Но будет рассвет, моя ласточка, только не плачь.
 
 
Из раны моей вырастают тюльпаны и маки,
Рождается радуга, бьёт животворный родник.
Я верю, что ты разглядишь эти тихие знаки.
Но грусть не настигнет, родная, тебя ни на миг.
 
 
Из раны моей возникают слова простые,
Простые и нужные, ласковые слова.
Они никого не ранят, хоть выглядят, как отлитые.
Они попадают метко, но цель их всегда жива.
 
 
Из раны моей – видишь? – прыгают в воздух дельфины.
Всё больше горю. На огне этом греется чай.
Огнём этим плавятся время сковавшие льдины,
И ты от печали своей понемногу оттай.
 
 
Но помни всем сердцем, всегда это, милая, помни,
Что солнце над миром встаёт ранним утром из ран —
Солдат и зверей, детей и безвинно казнённых —
И красные ленты вплетает в седой океан.
 

2016 г.

«А я и не знал…».

 
А я и не знал, сколько в этом городе силуэтов, похожих – на твой.
И сколько здесь сумасшедших с неведомой мне судьбой.
В каждом вечернем прохожем мерцает какой-то секрет.
Никто не хочет домой, но завтра вставать чуть свет.
Никто не хочет туда, где вынужден временно жить.
Где он коротает года, обкуривает этажи,
скучает, надеется, спит и видит одни только сны.
Где пьёт в одиночестве чай
и ждёт наступленья весны.
Но каждый из тех, кто здесь, конечно, пошёл бы туда,
где хочется мыть этажи и чтоб не кончались года.
Там жизнь наяву как сон, а сон – как вторая жизнь,
и кто-то готовит чай и смотрит из окон вниз:
идешь ли по талым снегам с печеньем в руках домой?
плывешь ли в каноэ с шестом, рождаемый вешней водой?
но в пьесе такого нет. Хоть в лес убегай, хоть вой.
Как карие декорации, стоят после сказки глаза.
До блеска отполированы. По мне равнодушно скользят.
За ними – совсем ничего. Закрыты, мертвы, пусты.
Отныне и навсегда сравнялись с нулём миры,
что зримо творились из нот, что теплились прямо в руках.
Казалось, как будто вот-вот. Но вышло – «увы не ах».
На память о летних днях – некрополи в фонарях,
в которых, как в братских могилах, спят бабочки и мотыльки.
И, может, по этой причине лучи фонарей так мягки.
Свеченье похоже на крылья, на пудру, вуаль, пыльцу,
на теплый песок, что сползает по милому мне лицу.
Круженье похоже на ветер, качнувший луну, как фонарь,
как маятник, как ребенка, как старый скрипучий корабль,
как лист на темнеющих водах, качели в осеннем саду.
В которых – затихнет ветер, как с поезда, я сойду.
Туда, где одним только словом, возможно, всю жизнь рассказать.
Туда, где берут за основу обязанность нас понимать.
Где в вакуум сердца ворвется большой, как любовь, кислород.
И вот уж прохожий качнется и замертво упадет,
а я и не знал, как много здесь мест, где тебя не найти.
И сколько чужих секретов город таит внутри.
Лаванда, миндаль и мускус смешались с соленой волной.
В последнее звёздное небо мы падаем вниз головой.
 

«На крыльях семи ветров»

 
Шар земной облететь
на крыльях семи ветров.
Слиться сними в одно,
притяженье земли поборов.
Освободиться от
предрассудков – своих и чужих,
в вольной стихии их,
вновь научиться жить.
Существом обновлённым
пламенно-вещую
песнь, воспевая пророков…
 

2010г.

«К Данте Алигьери».

 
Расскажи мне о том, как когда-то
ты, в глубины сойдя земные,
ткал средь вечных льдов Коцита —
нота за нотой —
дерзновенную песнь свою.
Расскажи о дождях и вихрях —
тех, что в Тартарах недрах бушуя,
увлекали со злобной радостью
перелётные птицы-души…
Расскажи о пути на Небо
через царство,
где правит
Небыль:
как ты шёл —
и адское пламя
опаляло твоё лицо;
как на нём, почерневшем от копоти,
боль нездешняя след оставила,
сделав сына земли
сурового
мучеником-певцом…
 

2011г

 
«Адамов след» (восточная легенда).
Где-то в Индии далекой
Над спокойною долиной
Непреклонно – одиноко
Подымается вершина.
На угрюмой, на скале той
Здесь огромный человечий,
Говорят, самим Адамом
След оставленный навечно.
Говорят, что откровенье
Он увидел на вершине.
Путь людского рода горькой
И безрадостной судьбине.
Он увидел всех потомков
От велика и до мала.
Крови алые потоки.
Всё лились, земля стонала;
Люди гибли от болезней,
Грызлись за кусочек хлеба,
В слепоте и исступленье
Проклиная страшно Небо.
Праотец, увидев эти
Ужасы, безумье, муку,
Горько плакал до рассвета,
Плакал, как дитя в испуге.
Прижимаясь сиротливо
К той скале суровой телом:
«Боже, Боже милостивый!
Что же… Что же я наделал»!
…Говорят, с тех пор навечно
На вершине той огромной
След остался человечий —
Полон влагою солёной.
 

Май 2010г.

 
***
Снова пришла бессонница,
Королева вьюжных ночей.
Сотня тысячная конница
Мчится следом за ней.
Воинов руки бледные
Сжимают – кто меч, кто копьё.
Светятся шлемы медные —
Богата, свита её!
Неимоверно суровые
Лица – аж дрожь берёт:
«Сдаться пора уж давно бы вам,
Наш наступил черёд!
Ради чего стараетесь,
Наивная вы детвора?
Иль до сих пор не знаете —
Безвозвратно ушло «Вчера»?
Ради чего так гробитесь,
Свой, сберегая мирок,
Замки воздушные строите? —
Скажите, нам невдомёк!»
…Злобствует, издевается
Мыслей назойливый рой.
Всё сильней разгорается,
Всё свирепее бой!
…Утра лучи окрасили
Горизонт в алый цвет…
– Это только фантазии,
Головы измученной бред!
– Нет, то не сказка страшная.
Правде в глаза – смелей!
Чего ради пахали, пашем? Да
Мысли ранят больней, больней.
 

Ноябрь 2011г.

 
***
Дерево опалённое
одиноко средь поля колышется,
ветви безжизненные раскинуло,
словно кого-то обнять желая
и устремляясь к задумчивым небесам
зелёной единственной веточкой…
 

«Кукольный Театр»

 
Я брею солнце – «налысо».
Чтобы лучам не достать,
За руку не схватить меня
в ночной ходке
за занавес Фауста.
Инсталляцией не закрыть,
Пустота – занавес
информационных ночей
И она взрывает замысел,
заставляет играть
без смычков скрипачей.
Там, за множеством пустых вещей
Узнается трагедии фарс,
Создавая бутафории блеск
из неё льется свет,
аплодисментов треск…
Узнала все 8 фаз,
меня одели в букет —
Но на девятом кругу – не могу,
С потолка обрушиться хочу.
Прошить межреберную пустоту.
Овации секундные
Завядшие цветы…
Но это полбеды,
мы – войлок пустоты.
Семь тысяч лет назад
нас солнце отпускало
отклонятся в заслон,
Когда на сцене жарко стало.
У пустоты во тьме забрать начало,
чтоб вылететь на бис!
Из полноты других кулис.
 

…

«Мечта»

 
То были глубокие зрачки,
ночь за её поясом завязала ключи,
Чтобы никто не искал.
Он настигал её, но знал,
что все есть метаморфоза,
Она переместится в другую позу
и будет звать оттуда
Новой угрозой.
Позже будет смотреть из другого угла
на градус проще,
на радиус дальше,
на плюс дольше,
мир провернется и станет тоньше,
Я пойду по ниточке в другую галактику:
Там у нее доступ к документам,
Я извлеку первый,
Изучу края, разверну схемы, изменю тактику.
Только пусть она улыбается, ей то, какое дело!
Я все схватываю на лету!
Только пусть она возродится из тлена,
Пусть она соберет себя по морфемам,
И никогда не забудется больше в этом бреду.
 

…

 
Когда она клялась на крови,
он отводил глаза.
Он говорил: «Я за»!
Только в грязь главное не упади,
безумной головой.
всей шерстью упирайся.
Не проворонь. Ворона.
Над лопнувшей трубой
влетевшего, юно целясь
в сторону.
– Не утони. Блестящим алмазом
на дне реки.
– В узкое главное не упади,
только взглянешь и сразу иди!
Пролей звездопады, как конфетти…
– Я, кажется, снова плыву к водопаду, —
Ныряя, сказал – Отойди и молчи!
Она замолчала почти
И вечер развеял прохладу…
– Не утони блестящим алмазом
на дне реки!
Сколько сердец, да все вдоль берега,
как вешнего поля ягоды.
– Да не сорвавши попробуй, вкуси,
по внешнему не ходи.
– Только возьмешь и сразу неси.
не утони блестящим алмазом на дне реки.
 

март 2016

«Тайный жребий»

 
Не жена я вам,
а послушница
храма вашего вольного.
а жена, поди,
что прислужница.
хора падших любовниц.
Не сестра я вам —
Равно «сущница».
плена томного омута.
А сестра, поди,
Вольно отпущена.
у калитки летать голубем.
Попроси ты их
не спадать с ресниц —
Мало хлеба всему городу.
Отнеси ты их,
сняв завет с колец,
И расти глубокую бороду.
 

26 июля 2015

***

 
Хоть хлебом воду – «вымакивай».
Хоть так лижи.
Жажду не выгнать в мякоть.
Вся ткань – коржи.
Хоть сновидения – соки
или на штык,
но от головы – ноги
находят. Прыг.
И сколько в гору не лазай —
придешь пустым.
Ума – не твоя палата. —
В палате – с ним.
Не рифма – усталость сердца,
вперед торопись.
У бабушки в планах стирка.
Здесь  рифма – жизнь.
 

…

«Это просто зима»

 
Это просто зима, это просто холодный февраль,
То замрёт обречённо, то вдруг содрогается пульсом
Недосказанность слов – продолжаю бессмысленно врать,
Что ты скоро придёшь, что ты просто пока не вернулся.
И по старой привычке вновь кофе варю на двоих,
20 грамм коньяка и десертная ложка пломбира.
Сортирую в компьютере фотки – мои и твои.
А «винамп» напевает мне старую песню Земфиры.
«Он твой мальчик…» Угу. «Он обманщик…» И я хороша…
Мы с тобой «заблудились во лжи» и нелётных сезонах —
Обожаем метели. Живём, никуда не спеша:
Если дома не ждут, то спешить просто нет и резона.
Повторяем заученно: «Прошлое не изменить».
Приговор оглашён, и… мы оба не ждём апелляций.
Мы могли бы, конечно, друг другу сказать: «Извини…»,
Но… смирились, привыкли и толку уже извиняться?..
В математике чувств по итогам сплошные нули,
Расстоянья умножив, любовь поделили на годы.
Это просто зима, а желание тихо скулить.
Появляется вследствие странных капризов погоды.
 

2013г

«Эники—беники»

 
«Эники—беники» ели вареники, заяц – капусту, а мишка ел мёд.
Детская песенка для неврастеников. Кто не считается, тот не поймёт.
Мне намекают: детишек, мол, надо бы. Видная пара, другим не чета.
Сколько бы раз не пытались нас складывать,
но получается лишь вычитать.
Нитями связаны, спутаны, сколоты. Мой! И ничей! Да твоя. И ничья.
Если играем – в «принцессу с драконом», то… надо считаться, кому приручать.
Бедные в чувствах – словами богатые, хватит их нынче и в блог, и в статью.
Вновь устремляешься в небо, крылатый мой?
Ты улетаешь, а я остаюсь.
Салочки, палочки, прятки, мучения… Может, причина в драконьей крови?
Главные правила при приручении: мной – восхищаться, тебя – накормить.
Глупые сказки, неумные песенки… Я наигралась в семейную жуть.
Эта считалочка самая честная.
Ты остаёшься, а я ухожу.
«Эники-беники» съели вареники, съели всех заек и всех медвежат.
Мы параноики и шизофреники, но потому-то и надо бежать.
Надо спасаться. Бросаются под ноги – подвиги, ждущие нас впереди.
Мы разбежимся. И будем свободными.
Ты остаёшься, тебе и водить.
 

2016 г.

«По принципу»

 
Когда ж ещё «маяться», как не в мае.
Influxus vulgaris – любовь земная.
Лечить тяжело, подхватить несложно.
По принципу «не нарушать режима».
Порою встречаемся и лежим, но…
Никто никому ничего не должен.
В период ремиссий, конечно, легче.
И, если вдруг комом – блины и встречи,
не парься. Будь счастлив, пеки комочки.
Взять кофе на вынос – согреть ладони.
О главном ни слова, не трусь, я помню.
Никто никому ничего – и точка.
Наверное, мы б заслужили Оскар.-
За сцену молчания у киоска.
За гранью добра, но в пределах МКАДа.
Придумывать правду – сродни искусству.
Оставим ненужное словоблудство:
«Никто никому». Продолжать не надо.
Каприз, равнодушие или старость
(ненужное вычеркнуть). Что осталось?
Наш стиль – одиночество в рваных джинсах.
Символика знАкова и знакома.
Но, если подумать, друг другу кто мы?
Никто. Вот докурим и разбежимся.
 

…

«Категория вечной драмы»

 
      Да, ты  прав! Безусловно, прав. Ну а я, как обычно, дура  и, бездарно в «любовь»  сыграв, обречённо давлю окурок. Сигарету  назвать бычком – это ласково или грубо? Так о чём я?.. Да ни о чём. Это просто диагноз. Группа. Обострение «я_плюс_ты_нь. Может, встретимся на неделе? Помнишь, как устремлялись в синь хороводы лохматых  елей, в снег укутанных как в манто, тут – пушистее, там – короче?.. Ты прости, я опять – не то… и не там, и не тем. А впрочем, не плевать ли на разность тем? В категории вечной драмы не понять, кто чего хотел. Папа – выпить, а мама – «раму мыла» просто. Чтоб что-то мыть? Или чтобы ходить по краю?
Без таблеток с названьем «мы» то болтаюсь я, то болтаю…
«Мы не пара», пока ты прав. Может, стоит свернуть налево? Редкой птицею до  Днепра, белой шахматной королевой на толпу свысока взирать, не приемля плохих известий. Ждать и думать: ну где взять рать, чтоб она собрала нас вместе. Чтоб сложилось в единый пазл, в романтическую картину: где б усталый ты засыпал, я тебе бы дышала в спину. Всё несобранное – в утиль. Безвозмездно и безвозвратно. Если дальше не по пути, значит, оба мы виноваты. Оправдания – на потом, я придумаю на досуге, а пока напишу о том, что любовь, как известно, сука, и со временем всё пройдёт. Множу строчки, тушу окурки. Ну -до встречи, до скорой. До… санитаров, везущих в «дурку». Там немало таких «писцов» и героев, чей жребий – брошен. Я устала «держать лицо». Разбегаемся, мой хороший. В мире много других ребят, кто-то встретится, пусть не сразу. И привычное: «Я тебя…» обрываю на полу фразе.
 

2015 г.

«А счастье – это не Рим и Куба, не куча шмоток, не развлечение»

Болотская Ангелина.

 
И тянет плакаться, что нет денег,
Без денег нынче какое счастье?
Тяжёлым выдался понедельник,
И неподъёмным – карьерный крест.
Проект убыточен – «прыгнул» доллар,
А ты и жертва, и соучастник.
В таком вот грёбаном рок-н-ролле.
Танцуй, покуда не надоест.
Танцуй, но лучше смени пластинку,
Где шеф твердит, что последний «гад» ты.
Где вновь всерьёз лихорадит рынки.
Но, постоянен лишь вечный Рим.
И пусть опять в бесконечных сварах —
Юрист, топ-менеджер и бухгалтер.
Но есть и то, что даётся даром,
Давай об этом поговорим.
Давай, как раньше, пойдем на крышу,
Возьмём два кофе и тёплый плед мне.
Плевать кто в офисе самый рыжий,
Но Бог не выдаст, свинья не съест.
Дороже денег слова и губы,
И ты, поверь, далеко не бедный.
Ведь счастье – это не Рим и Куба,
А то, что мы друг у друга есть.
 

2016г.