Текст книги "Литературное приложение «Знание-сила: Фантастика. №01/2017"

Аск поднялся с пола и подошел к прозрачной стене вплотную, чтобы получше рассмотреть зворгиню. Самка растянула губы, наверное давая понять, что тоже его видит. Аск внимательно оглядел её с головы до пят. Что ж… конечно, ей далеко до венских женщин, но на случай крайней нужды… Он припомнил, что венам доводилось забирать зворгских самок – для продолжения рода те вполне годились.

Вдруг зворгиня опустила взгляд, и глаза у нее округлились, точно при виде атакующей кобры; она ахнула и поспешно ушла. Аск недоуменно мотнул головой и вернулся обратно вглубь своей пещеры.

Воспоминания… воспоминания… словно волны прибоя, накатывают они одна за одной на песок его памяти… С того времени, как Аск осознал себя самим собой, йотунги – так звали его родовичей – под напором теснивших их зворгов что ни лето откочевывали все дальше и дальше – в сторону Заходящего Солнца. А когда он вступил в пору мужества, йотунги вышли к Крайнему Окоему. За Окоемом земли не было – только соленое море. Хотя, нет – в особенно погожие дни, если забраться на скальную вершину, там, за морем, можно было разглядеть туманные очертания каких-то гор. Но добраться до них могли разве что птицы…

Однажды – уже перед самым концом – ван их рода сказал, что с тех пор, как прошлым летом замолчал Хак из соседского стойбища, он больше не говорит ни с одним из ванов. И значит йотунги последние вены на земле. Родовичи не поверили своему вану. Они решили, что он оглох от старости. Тогда старый ван сам предложил передать Власть преемнику, которого назовут ему йотунги. Так Аск стал новым ваном йотунгов… Но и он, сколько ни звал, не смог услышать в своей голове голосов других ванов… А потом, на самом излете Тощего Сезона, к ним вновь пришла Пузырчатая Смерть. И забрала треть взрослых мужчин рода.

Следом за Пузырчатой Смертью, точно гиены на запах падали, пришли зворги.

Их воины окружили стойбище, завывая и воинственно приплясывая, но близко, для честной схватки, подойти не решались. Хотя их было вдесятеро против йотунгов, считая даже женщин. Вместо этого они принялись издалека забрасывать венов мелкими летающими копьями. Уже наученные прошлым опытом, зворги тщательно отводили глаза, чтобы не встречаться взглядами ни с кем из йотунгов. А зворгский вождь и вовсе трусливо спрятал лицо под куском выделанной кожи.

Братья Хук и Ром, размахивая боевыми палицами, бросились было на пришельцев, но не добыв ни единого зворга, рухнули, с головы до ног утыканные их оперенными копьями.

Тогда Аск велел родовичам укрыться в спальной пещере. Расчет его был таким: когда зворги поднимутся по склону, и по одному, много – по двое полезут в тесный пещерный зев, он станет ловить их взгляды, встречая «гостей» Словами Власти. И так обратит охотников в добычу.

Но хитрые зворги не думали лезть в пещеру. Они расположились у невысокого подножья горы, прямо напротив входа, и стали терпеливо ждать…

Когда вслед за мясом у венов иссякла вода, Аск решился. Выбрав подходящий момент – зворги как раз были заняты дележкой раковин – он шагнул из пещерной тьмы на свет и, собрав взгляды как можно большего числа врагов, поднявших к нему испуганные лица, запел Слова Власти. «Бегом воды, грузом земли и пляской огня…», – успел произнести Аск, когда первое летающее копье вонзилось ему в самое основание шеи. Он с рычанием вырвал короткое оперенное древко и, захлебываясь кровью, попытался допеть Слова. Но еще три или больше зворгских копий ударили его в грудь, живот и голову; в глазах у Аска потемнело, и дальше он уже не помнил ничего…

Ева почти вбежала в кабинет Агинского, но увидев профессора, смешалась, не зная с чего начать.

– Здравствуй, Ева, – поприветствовал её профессор. – У тебя сегодня взволнованный вид. Что-то случилось?

– Здравствуйте, про… Виктор. Н-нет, ничего… Знаете, я зашла сейчас проведать нашего Адама, и…

– И как он? Не хандрит?

– Не похоже, чтобы хандрил… Скажите, Виктор, вот вы вчера объясняли, что люди и неандертальцы принадлежат к двум разным видам, так?

– Верно, – кивнул Виктор.

– Но раз виды разные, то возможность скрещивания между ними исключалась. А значит, не возникало, не могло возникать и… межвидового влечения. Я права? Ну, к примеру, орангутанг не станет же домогаться самки шимпанзе.

– О, ты задала интересный вопрос, – обрадовался ученый. – Очень интересный! Я как раз недавно завершил одно исследование, и тебе наверняка будет любопытно послушать. Садись.

– Ну так вот, – продолжил Агинский, – тебе, как будущему криптобиологу, должно быть известно, что по общему правилу между генофондами разных видов не может быть генетического обмена.

– Об этом я и говорю, – согласилась ассистентка.

– Но из каждого правила имеются исключения. Так львы и тигры, например, могут иметь гибридное потомство: от связи льва с тигрицей родится лигр, а если наоборот, то есть от тигра и львицы, тогда – тигран. Однако мои исследования показали, что геном неандертальца обладал столь могучей доминирующей силой, что если подобные межвидовые связи и имели место, гибридизации не происходило. То есть от сожительства неандертальцев и кроманьонцев могли рождаться только неандертальцы. И уж во всяком случае, когда самцом выступал неандерталец.

– Почему же тогда они нас не ассимилировали? – удивилась Ева. – За десять-то тысяч лет.

– Загадка, – согласился Виктор. – Возможно, дело как раз в пресловутых лобных долях? Но тут напрашивается другой вывод: поскольку в результате выжил наш вид – вид гомо сапиенсов, и при этом наши предки никоим образом не могли ассимилировать неандертальцев, значит, последние подверглись тотальному истреблению.

– Ой! Прямо геноцид какой-то.

– Ну-ну, – усмехнулся Агинский, – геноцид, растянутый на десять тысячелетий, правильнее именовать вытеснением одного вида другим. Гораздо большей загадкой тут для меня представляется вот что: каким образом палеоантропам удалось продержаться так долго, удивительно долго – аж целых десять тысяч лет? Наверняка, конкурентная борьба между нашими видами была нешуточной, жестокой… м-да… сильно подозреваю, что неандертальцы владели неким секретом выживания. Увы, разгадать его мне пока не удается… И еще: если они сумели на протяжении столь длительного временного периода успешно конкурировать с кроманьонцами, почему же тогда они все-таки вымерли? Причем, в палеоисторическом смысле, довольно быстро, почти мгновенно… Сам я склоняюсь к мысли, что непосредственной причиной их исчезновения с планеты могла послужить какая-нибудь болезнь, нечто вроде «коровьего бешенства», вызывающего губчатое поражение мозга. Неандертальцы, впрочем, как и наши предкикроманьонцы, были каннибалами, сейчас это уже точно установлено. Однако согласно последним археологическим исследованиям, палеоантропы имели привычку пожирать не только врагов, но и собственных сородичей. А это обстоятельство способно сделать фатальной любую эпидемию… Вот так-то вот… Из этого, помимо всего прочего, следует, что в основании многих наших этических табу лежит не мораль и не нравственность, а инстинктивное стремление к выживанию вида. Каннибализм опасен для племени, а потому аморален. Или взять, к примеру, инцест… Однако что-то я отвлекся. Ты ведь не за этим пришла. Кстати, Ева, а почему тебя вдруг заинтересовала проблема межвидового скрещивания?

– Дело в том, что, увидев меня сегодня, Адам возбудился…

– То есть? Повел себя чересчур возбужденно?

– Н-нет, – смущенно уточнила девушка, – при виде меня у него произошла эрекция.

– Любопы-ытно, – протянул ученый. – Что ж, пойдем, взглянем на твоего ископаемого кавалера.

Когда они зашли в лабораторию, неандерталец сидел в глубине своего вольера и флегматично перебирал развивающие пластиковые фигуры, набросанные перед ним кучей. На профессора и ассистентку он даже не взглянул. Ева не впервые обратила внимание, сколь все-таки внешний облик Аска рознится от человеческого: массивный, далеко выступающий нос с горбинкой, вкупе со скошенными лбом и подбородком, придавали ему явное сходство с птицей семейства грифовых.

– Ты зачем, шалопай этакий, Еву напугал? – шутливо напустился на него Виктор, обращаясь, скорее, к ассистентке, нежели к клону. – Девушка еще замужем не была, а ты… Что, скучно тебе? Руки не к чему приложить? Так я тебе сейчас обеспечу объем работ.

Адам поднял голову и, коротко взглянув на Агинского, произнес:

– Хеди х-хеперр… фр-р-рид.

– Ва-ау!! – воскликнул Виктор. – Невероятно! Адам заговорил!! Да еще на неизвестном наречии! Ева, ты тоже слышала это, да?! Однако, стоп…

Профессор вдруг умолк, растерянно хлопая глазами.

– Я тоже слышала… – подтвердила ассистентка.

– Постой, постой, – поднял руку ученый, – … но такого не может быть!

– Почему?

– Такое просто невозможно…

– Но почему же? – переспросила Ева.

– Да потому, что он клон! – раздраженно пояснил Агинский. – Адам новорожденный в нашем мире. Я создал его, добыв генетический материал из того немногого, что сохранилось от некоего палеоантропа, останки которого были тринадцать лет тому назад найдены в Испании, при пещерных раскопках в районе Гибралтара. И тот палеоантроп двадцать восемь тысяч лет как умер. Понимаешь? Я лишь использовал генетический материал, полученный из его костей. То есть я создал, а не воссоздал Адама, соображаешь? У него не может быть памяти о чем-либо, предшествующем моменту создания! Разве не ясно? Он никогда не знал никого из своих соплеменников-неандертальцев, а, следовательно, не может владеть неандертальским языком, даже если таковой и существовал…

– Я поняла, – прошептала девушка.

– Гм… Впрочем, возможно это лишь имитация речи… так сказать, «младенческая» попытка…

– Знаете, Виктор, – взволнованно перебила его Ева, – может, я излишне впечатлительна, но…

– Что, «но»?

– Мне кажется, я поняла, что он только что сказал… – почти жалобно пробормотала девушка.

– …Нет, впечатлительность здесь не причем, – после минутной паузы задумчиво произнес ученый. – У меня тоже возникло странное сходное чувство… чувство понимания. Но я списал это на свой хронический недосып… А что он, по-твоему, произнес?

– «Мне нужна женщина».

– Поразительно! – вновь воскликнул Агинский, – я воспринял его слова таким же образом… Что же из этого следует? – спросил он. И сам же ответил: – А следует вот что: мы имеем дело с существом, обладающим генетической памятью, во всяком случае – языковой. Это раз. И наделенным телепатическими способностями – это два… Но тогда… тогда Адам вполне способен к общению, причем с кем угодно – мыслям языковый барьер не страшен, и перевод не нужен.

Виктор подошел вплотную к прозрачном барьеру и, привлекая внимание клона, похлопал по стеклу ладонями.

– Ответь мне, Адам, – тщательно артикулируя слова, спросил ученый, – ты нас понимаешь?

– Н-н-надам… ы… на… аск! – ответил тот.

– Он говорит, что его зовут не Адам, его имя Аск, – прокомментировала ассистентка.

– Да-да… я понял его аналогично. Пойдем, – вдруг заявил ученый, схватив ассистентку под руку и увлекая прочь из лаборатории, – вернемся в кабинет. Мне надо срочно проанализировать ситуацию! Пока голова не лопнула…

В кабинете профессор принялся торопливо расхаживать взад-вперед, потирать руки, жестикулировать; при этом он что-то бормотал под нос, словно споря с незримыми оппонентами. Ева наблюдала за ним молча, боясь нарушить мыслительный процесс шефа. Наконец Виктор Агинский остановился и, скрестив на груди руки, вперил пылающий взор в девушку.

– Ну вот что, – резюмировал он. – Теперь, когда мой эксперимент принес настолько ощутимый результат… Впрочем, к чему скромничать? Не просто ощутимый, а поразительный и неожиданный, даже для меня самого! Так вот – я буду настаивать на немедленном рассекречивании проекта «Адам». В самом деле, сколько ещё хранить в тайне столь эпохальное открытие? И так уже три года прошло с начала эксперимента… И я уверен, что получу разрешение на обнародование достигнутых результатов! Не ограничиваясь научной средой… Народ – все народы земли – должны знать… своих героев!

– Эх, и наведем же мы с тобой шороху, Ева! – воодушевленно продолжил ученый. – Всем нос утрем. И злопыхателям из нашего Университета – тоже. Теперь никто не посмеет шептаться по углам, что я впустую трачу деньги налогоплательщиков. Да, да! Так говорят. Не все, но некоторые говорят. Дескать, Агинский произвел на свет бесполезного монстра, который даже на органы не годится. Думаешь, не знаю, как меня здесь именуют за глаза? Знаю! «Доктор Франкенштейн», вот как. Но теперь – баста… Кончилось ваше время, господа старпёры, – посулил он, победно улыбаясь. – Критиканы малоумные! Да разве возможно священный процесс Познания загонять в тесные рамки пользы, целесообразности? А куда деть извечное стремление человечества к Истине?

– Знаешь, Ева, что мы с тобой сделаем? – после некоторого раздумья заявил профессор. – Мы организуем пресс-конференцию. Да, да! Причем с участием Адама… то есть, Аска. Виртуальную, разумеется. Но в онлайновом режиме. Надо сегодня же оповестить об этом ведущие средства массовой информации. Так мы наверняка отрежем и нашему «эдемскому» и всему университетскому руководству пути к отступлению. Скажешь, рискованно? Согласен. Но, как говорится, кто не рискует… Главное, наш питомец способен к общению! Он будет понятен аудитории… любой, самой широкой – независимо от национального состава. Его смогут понять все! Понимаешь? Абсолютно все! Люди любой национальности! Граждане всех государств! Представляешь, Ева! Уф-ф… этак и Нобелевскую премию можно схлопотать.

– Не меньше, – согласилась девушка.

Накануне онлайн-конференции Виктор от волнения так и не смог уснуть. Да и как было не волноваться? По самым сдержанным подсчетам статистиков её должны увидеть что-то около четырех миллиардов зрителей – почти всё взрослое население Земли.

Но когда назначенный час пробил, он неожиданно для себя совершенно успокоился. В самом деле, решил ученый, ему ли мандражировать? Ему – творцу, созидателю новой формы разумной жизни! Пускай трепещут обыватели. Священный трепет – удел профанов.

Во вступительной речи Агинский обстоятельно, но в доступных терминах поведал о состоявшемся уникальном эксперименте, об его содержании и открывающихся теперь перед наукой невиданных, поистине фантастических перспективах; о неоценимом гуманитарном значении свершившегося события для всего человечества…

– Итак, дамы и господа, – произнес Виктор, завершая выступление, – позвольте представить вам, так сказать, плод моих многолетних трудов. Пред вами Аск, он – неандерталец… Слово Аску!

Мерцающие холодным огнем зрачки камер синхронно обратились на Аска. Лучи софитов выхватили из мрака его кряжистую, будто вырезанную из древесного корня фигуру; неслышимое в студии многомиллиардноголосое «а-а-ах!» прокатилось по планете.

Аск не видел ни лиц, ни глаз, но отчетливо чувствовал взгляды неисчислимого множества зворгов – пристальные, выжидательные, напряженные; он собрал их на себя все и, широко раскинув узловатые ручищи, словно приглашая давнишних врагов в братские объятия, произнес недоговоренные когда-то Слова Власти:

– Бегом воды, грузом земли и пляской огня заклинаю: ваши кости – хворост для венских костров; ваша плоть – пища для наших животов. Зворги, знайте свое место!

Об авторе

Родился в 1965 году. Москвич. Окончил юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Много лет работал в органах прокуратуры, в настоящее время руководит юридической службой одной из частных компаний в Москве. Публиковался в журналах «Север», «Полдень XXI век», «Юность», «Знание-сила: Фантастика», «Наука и жизнь», «Искатель», Мир Искателя», «Наука и религия», «Тайны и загадки», «Ступени», «Хулиган», «Шалтай-Болтай», «Космопорт» (Минск), «Я» (США), «Edita» (ФРГ), и др., а также в сборниках «Настоящая фантастика-2010», «Настоящая фантастика-2011 («Эксмо»), «Самая страшная книга-2014 («АСТ»), и др. Автор романов «Пасынки бога» («Эксмо»,2009 г.) и «Золотой лингам» («Вече», 2012 г., в соавторстве с С. Юдиным)

Космос

Алексей Семяшкин
И только высоко у царских врат

Сэйдон проснулся мгновенно. Весь в поту.

– Нет! Нет! Нет! – вырвалось из пересохшей глотки.

Он выпучил глаза как рыба, только что выловленная из морской пучины. Ошалело огляделся. Попробовал привстать. Ноги как будто набиты ватой. Сердце бешено колотится. Непередаваемое чувство страха пронзало все его естество. Лишь через некоторое время он пришел в себя. Немного успокоился.

– Сон?

Сэйдон поднялся с инкрустированной слоновой костью кровати. Снова огляделся. Дом. Его дом.

– Макс! Фрида! – голос был чуть охрипший, но в нем явственно чувствовалось умение повелевать.

Тишина.

– Есть хоть кто-нибудь? – звук эхом прокатился по изысканной спальне.

Тишина. Абсолютная тишина. Сердце вновь стало набирать обороты. Дыхание участилось.

Сэйдон окинул взглядом стены. Великолепные полотна Рубенса, Веласкеса, Рембрандта на своих местах. Подсвечиваемые мягким волнующим светом, они выглядели еще совершеннее.

Огромная хрустальная люстра играла всеми цветами, преломляя направленные лучи больших неоновых ламп. Все как всегда. Но…

– Что-то я не в себе. Как будто провал. Не помню… – нечленораздельно бурча себе под нос, Сэйдон сделал несколько шагов.

Взгляд остановился на небольшом полированном столике работы известного венецианского мастера. По матовой поверхности столешницы были разбросаны какие-то желтые капсулы. Сэйдон подошел. Взял одну. Непроизвольно сунул в рот. Затем сплюнул.

– Что за…

Припухшие, часто моргающие глаза всмотрелись в высокий ворс дорогого персидского ковра. В его глубине, смятая в бесформенный комок, валялась упаковка от обнаруженного препарата.

– Мемотерабарин!? На кой мне глотать мемотерабарин? – думать было тяжело, но Сэйдон постарался сосредоточиться.

– Так! Предназначен для… временного отключения нервной системы и памяти… в период травмирующих психику переживаний, стрессов, страхов… Страхов? Каких страхов?!

Он – Ник Сэйдон. Один из богатейших людей планеты! Кого ему бояться? Он никогда никого и ничего не боялся!

– Макс!!! – Сэйдон напряг до предела связки.

Куда все подевались? Он платит охране такие деньги, что иногда сам завидует их доходам! И что толку?

Сэйдон с трудом пересчитал все капсулы. Трех не хватало.

– Я принял три штуки? Да этого хватит, чтобы вообще все отключить! Как я еще соображать могу?

Он сделал несколько шагов по направлению к залу. Остановился. Странное чувство. Он как будто стал легче. Идти было легко. Очень легко.

– Что со мной, нахрен, происходит? – в голосе вновь послышались нотки тревоги.

Что-то не так. Нет! Все не так!

– Кто-нибудь!!! Эй!!! – завопил снова Сэйдон.

Тишина. Он почувствовал, что весь дрожит.

– Надо вспомнить! Надо вспомнить! Нет! Я ничего не помню! Ничего! Поганые капсулы!

– Макс!!!

Капля пота упала в густой ворс.

Сэйдон вырвался в зал. Все так же. Ничего не изменилось. Большой электрический камин излучал тепло. Визуальные эффекты создавали иллюзию танцующего пламени. Сэйдон уставился на огонь. Глубоко вздохнул. Еще. Еще. Дыхание сбивалось.

Он взял пульт. Плюхнулся на диван. Щелкнул клавишу. Огромный плазменный экран зажегся. Сэйдон пробежался по кнопкам. Безрезультатно. Рябь заполняла всю поверхность. Из динамиков слышалось лишь потрескивание.

– Да что же такое случилось? – он отшвырнул пульт, сжал голову обеими руками. – Ну! Вспоминай! Вспоминай!

Снова попытался глубоко вдохнуть. Лег лицом вниз. Полежал немного. Резко вскочил.

– Надо освежиться. Принять холодный душ. Разум прояснится. Действие этой дряни ослабнет. Ну, где же все? Эй!!!

Он чуть не споткнулся о шкуру белого медведя, что лежала в ванной.

– Чтоб тебя! – Сэйдон яростно пнул по оскаленной морде.

Дрожащие руки нервно крутанули изящную ручку смесителя. Вода полилась тонкой струйкой. Сэйдон вяло потряс шланг с душевой лейкой.

– Ну, что ещё за экономия? Что ж такое-то, а?

Он вздохнул и медленно поднял взгляд. Зрачки его глаз расширились от увиденного. Сэйдон отпрянул назад и инстинктивно сжался. В зеркале на него глядел кто-то чужой. Волосы белые как снег. Лицо осунулось, бледное, неживое. Лицо мертвеца…

Сэйдон завопил. Дом, казалось, затрясся от этого душераздирающего вопля.

– Что случилось? Кто-нибудь! Помогите!!!

Паника сводила с ума. Мысли забегали, как в густом тумане, натыкаясь друг на друга, но через несколько мгновений снова стали медленными, неповоротливыми. Препарат не позволил разуму пробиться к клеткам памяти. Но один импульс проскочил…

«Двери…», – промелькнуло где-то в голове.

Он выбежал из ванной. Помчался к дверям.

– Вон! Вон из этого дома! Наружу!

Схватил ручку. Рванул изо всех сил. Заперто! Сэйдон рванул еще. Ударил кулаком.

– Помогите!!! Эй!!! – голос охрип.

Сэйдон начал барабанить ногами. Запустил в дверь резной табурет, затем еще один. Замер.

– Я схожу с ума! Что происходит? Я – Ник Сэйдон! Выпустите меня!!!

Тишина. Из-за двери не доносилось ни звука. Ни звонких голосов, ни шороха шин, ни привычного воя сирен.

Сэйдон подошел к столу, с легкостью оторвал его от пола и швырнул в дверь. Стол отлетел от массивной поверхности, сбил кадку с пальмой, заскользил по паркету и замер в углу со сломанной ножкой.

Сэйдон постоял в замешательстве, удивляясь собственной силе.

– Я точно схожу с ума! Может еще капсулу мемотерабарина? Успокоиться. Прийти в себя. Вспомнить… Нет, с этим зельем я окончательно свихнусь! Надо просто выпить. Старого, проверенного Кювье 2197 года. Ну, конечно!

Сэйдон подошел к бару, достал бутылку, откупорил, отхлебнул из горла. Сел. Закрыл глаза. Снова глубоко вздохнул.

– Итак, я – Ник Сэйдон. Триллиондер. Владелец трети всех полей рапса на Земле. Мои плантации протянулись на тысячи миль. Тысячи! Без него сейчас никуда! Кто бы мог подумать, что этот сорняк станет источником энергии? Мой биодизель положил на лопатки всю нефтяную промышленность континента! Еще у меня несколько заводов в Новом Детройте, компания по перевозке сложных грузов, сеть мегоотелей, флот… Да! У меня свой флот! Три огромных фрегата класса «Эпсил». Для дальних линий. Лучших фрегатов для дальних линий! Что еще? Я купил Ханеон! Да! Целую план… Я владелец Ханеона! Чтоб вам всем! Так! Дальше! Мои хобби: охота, коллекционирование древних вещей, искусство… Женщины… Эпатаж… Что я опять учудил? Женщины…

– Фрида!!! – крик оборвался резко.

Сэйдон опомнился, сунул руку в карман. Коммуникатор! Его не было. Он ведь всегда носил его с собой. Всегда!

Только сейчас Сэйдон заметил, что одет не как обычно. Его строгий дорогой костюм висел на спинке кресла. На Сэйдоне же было что-то несуразное, излишне эластичное, грязного серого цвета. Он недоуменно оглядел себя.

– Я что, занялся подводным плаваньем? Но ближайший водоем – это мой бассейн во дворе. Какого я так вырядился?

Он подошел к пиджаку. Достал коммуникатор. Коснулся сенсоров. В трубке тишина. Он вне сети. Сэйдон отшвырнул бесполезный девайс.

Страх медленно, но упорно стал снова заволакивать его сознание.

– Так! Надо успокоиться и подумать. Кто-то запер меня в моем доме! Отрубил связь. Сильно испугал. Очень сильно! – Сэйдон вспомнил про белые волосы. – Зачем? Кто? У меня нет таких могущественных врагов! Мне вообще нет равных на Земле! Где охрана? Где прислуга? Где все?

Мысли вновь стали лихорадочно бегать по кругу. Сэйдон повернул голову к окну. Вскочил. Одним прыжком оказался у подоконника. Откинул тяжелые гардины. Посмотрел сквозь стекла. Снаружи темнота. Окна оказались плотно замурованы чем-то, напоминающим металл. Или пластик? Нет, какой-то металл! Бить стекла бесполезно! Ладно. Остается дверь. Ее надо открыть! Во что бы то ни стало открыть!

Сэйдон направился к дверям. Остановился. Подумал. Зашел в спальню. Поднял упаковку с инструкцией по применению препарата. Пробежал глазами по строчкам.

– Так. Время действия двадцать четыре часа! Сколько же я проспал? Ладно, пусть часов двадцать! Часа три уже на ногах. Через час память включится, мозг заработает. И все! И пусть все будет чьей-то ужасной шуткой!

Внезапно Сэйдон почувствовал сильную боль в затылке. Сомкнул зубы, чтобы не закричать. Действие мемотерабарина подходило к концу. Память начала возвращаться, но забитая болью, подавалась в мозг небольшими, разрозненными порциями.

Снова накатила волна необъяснимого страха. Липкий, проникающий в каждую нервную клетку, он принялся обволакивать все чувства, смешиваться с ними.

Затем внезапными вспышками стали просачиваться воспоминания. Первое. Магнитный ключ выпадает из руки. Из его руки! Он запер двери изнутри! Он!

Ритм сердца стал учащаться. Сэйдон рванул к двери. Точно! Магнитный ключ лежал на полу, слева от порога. И как он его не заметил!

Сэйдон поднял ключ. Рука потянулась к щели электронного замка. Замерла. В чем дело? Страх начал нарастать.

– Ну! Ты же хотел вырваться отсюда, Сэйдон! Открыть эту хренову дверь! Выйти. Разобраться со всем этим безумием! Давай! Открывай!

«Что-то не так! Дверь. Зачем он запер ее? Зачем он принял лошадиную дозу этой седативной хрени? Что так испугало его? Открыть! Узнать все! Вспомнить! Нет! Стой! Что там за дверью?»

Метания начали сводить Сэйдона с ума. Он чувствовал, что разум вот-вот прорвется через блокировку мемотерабарина. Огромным усилием воли Сэйдон заставил себя провести ключом по замку. Послышался электронный писк. Замок открылся. Сэйдон взялся обеими руками за широкую резную ручку и потянул на себя…

В то же мгновенье, как Сэйдон увидел то, что оказалось за дверью, его разум проснулся. Он вспомнил все.

– Мистер Сэйдон! Простите, но это безумие! Мы не выдержим подобной нагрузки! Наши расчеты…

– Мне плевать на ваши расчеты, капитан! Делайте, что вам велят! Роботы – погрузчики уже приступили к работе. Они проектировались специально для этого проекта. Слышите? Вы представляете, какие это вложения? Ваша задача…

Новая вспышка воспоминаний:

– Видишь ли, Стенли, я не привык изменять своим привычкам и хочу, чтобы на Ханеоне все было привычным для меня. Все! Ты понимаешь? А эта тахионная гермооболочка просто шедевр научной мысли! Даже электрон не проскочит, когда на полную! Облицовка из итальянского модифицированного мрамора не терпит сколов и царапин. Ты же знаешь, как трепетно я к этому отношусь…

– О да. Но это! Подобного еще не было! Это просто невообразимо! Масштаб твоей идеи… Но я слышал, что расчеты…

– Довольно! Давай лучше выпьем на прощанье…

И снова память оживила еще одну частичку прошлого:

– Ну, Ник! Почему ты не можешь взять меня с собой? Эти полгода я не вынесу без тебя!

– Фрида! Дорогая! Эти шесть месяцев пролетят для тебя как один день. Я позаботился. Вот! Это билеты на Гоа. Там лучшие в мире пляжи. Ты оценишь! К тому же туда приглашена Элеонора, она составит тебе отличную компанию. И конечно, я буду звонить…

Снова, как наяву:

– Босс! Вы уверены, что мне и моим парням надо остаться? Кто знает, что может случиться?

– Все нормально, Макс! Я знаю команду давно. Они проверенные ребята. Проследи лучше за Фридой. Ну, ты понимаешь, о чем я?

И последнее, самое свежее воспоминание вырвалось из небытия, словно ураган, сметающий всё на своем пути:

– Левый борт!!!

Крики. Несмолкающий вой датчиков. Топот ног. Гул.

– Боковая палуба разрушается, капитан! Мы не можем выйти из гравитационного поля! Нагрузка на ось слишком велика!

– Двигатели на полную мощность! Надо вырваться из орбиты! Сменить траекторию! Координаты М61 – Н81. Обходим радиационную зону. Левее! Левее!!!

– Реактору не хватает охлаждения! Мощность слишком велика! Нет!!!

Огонь… Всюду огонь… Нестерпимый жар…

Скорее в дом! Непослушные пальцы лихорадочно жмут на сенсоры, активируя тахионное поле. Гермооболочка выдержит! Должна! Дверь! Закрыть!

Ужасный треск. Раскаты. Смерть. Все там! За стенами! Не здесь!..

За открытой настежь дверью, видимый через прозрачную тахионную гермооболочку, простирался бесконечный, холодный и пустой космос.

Большой роскошный особняк в мерцающей защитной скорлупе напоминал рождественскую игрушку, которую трясут, чтобы полетели хлопья искусственного снега.

Он летел одинокий в глубине неведомого космоса, летел в никуда, направляемый таинственными силами притяжения.

Страх, сковавший разум человека, стоявшего на пороге этого дома, был чем-то большим, чем просто чувство. Заставляя каждый нейрон сжиматься в жалкий, пульсирующий комочек, в гермооболочку тихо стучалась смерть…

На резном венецианском столике в спальне еще оставались желтые, продолговатые капсулы…

Об авторе

Родился в городе Сыктывкар (Республика Коми) в 1978 году. Детство и юность провел в селе Нижняя Пёша (Ненецкий округ). В 1997 окончил Архангельский электротехникум связи (Телевидение и Радиорелейная связь). С 1998 учился в МИРЭА, филиал г. Дубна. (Промышленная электроника). Заочно. После 4 курса забрал документы. В 2002 поступил в Сыктывкарский Государственный Университет (Исторический факультет. История Древнего мира и Средних веков) Заочно. Окончил в 2007 г. Большую часть трудовой деятельности 2000–2005 провел на Полигоне ТБО (Городская свалка) рабочим, сторожем, мастером. (Там и произошло серьезное знакомство с фантастикой. Многие частные и городские библиотеки заканчивали на Полигоне свою жизнь, но Алексею иногда удавалось спасти пару-другую мешков отличных книг из-под гусениц бульдозеров…) В настоящее время официально нигде не работает. Пишет с 2009 года. Есть несколько публикаций в журналах и альманахах. Миниатюры: в журнале «Мир фантастики» и альманахе «Астра Нова». Рассказы: в журналах «РБЖ Азимут» (Украина), «Космопорт» (Беларусь), «Искатель» (Россия), «Edita» (ФРГ) и альманахе «Полдень» (Россия).