Текст книги "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России (сборник)"

– Криминалист? Стало быть, вы из местной полиции? Я бы хотел осмотреть дом. – Холмс завязал шнурки, распрямился и выжидательно посмотрел на Гирдяева.

Тот замялся и покраснел.

– Видите ли, я не имею права… В доме еще работают мои коллеги, это может вызвать вопросы… – Он на секунду задумался, чуть склонил голову и, будто давая разрешение сам себе, кивнул. – Сейчас я еду в лабораторию и, если у вас будет желание, могу показать вам головы жертв и познакомить с результатами экспертизы. Это тоже не по правилам, но там моя вотчина и… Это такая удача – встретить вас, мистер Холмс! Вместе мы в два счета найдем преступника!

– Я бы не был столь оптимистичен, – заметил Холмс и, окинув «жука» скептическим взглядом, поинтересовался: – Вы… на этом предполагаете нас везти?

– Какого черта, Холмс! Полезай в машину, там хотя бы тепло! – Ватсон сложился пополам и плечом вперед задвинул себя на заднее сиденье желтого «Матиза».

Минут через десять Ватсон понял, что тепло лишь отчасти искупает все остальные неудобства. Пытаясь уместить в салоне свои длинные ноги, Холмс отодвинул переднее кресло, насколько позволяла конструкция автомобиля. В результате колени Ватсона почти соприкоснулись с ушами.

– Ужасное преступление, мистер Холмс, – увлеченно делился впечатлениями Гирдяев, подрезая длинную фуру. Фура отреагировала свирепым ревом, которого криминалист даже не заметил. – Я многое на своем веку повидал, но отрезать головы трем молодым ребятам… Да еще как отрезать! Одним мощным, я бы сказал мастерским, ударом, точно между шейных позвонков. По моим предположениям воспользовались топором или похожим на него чертовски острым орудием. Могу успокоить, головы отделили, когда парни были уже мертвы.

– Действительно, это большое облегчение, – согласился Холмс.

– Что за варварский метод? Топор… – Ватсон раздраженно поерзал. – Не казнь же это, в самом деле! Если убийца профессионально отделил головы, значит, мы ищем… врача? Хирурга?

– Или ветеринара. Или мясника. Или просто любителя отсекать головы чем-то острым, – невозмутимо перечислил Холмс. – Какова же причина смерти?

– Анализ клеток мозга позволяет предположить, что жертвы были усыплены сильнейшим снотворным. Специфических гематом на лицах нет, из чего следует вывод – все трое приняли препарат самостоятельно. Отек гортани и полости рта незначителен, так что отравление ядами я исключаю. Видимо, причина смерти иная, но, чтобы установить ее, нужны тела, а их найти пока не удалось. Время смерти предположительно от часа ночи до шести утра первого января. В последний раз братьев видели на вечеринке около полуночи. При осмотре гостевого домика мы обнаружили следы пребывания в нем братьев Мельниковых и Александра Уильямса. Следы крови или борьбы отсутствуют. В сушке над мойкой нашли бокалы, но никаких отпечатков на них нет. Пользовались ли ими в новогоднюю ночь, с уверенностью я сказать не могу. Кроме того, я нашел… такую дамскую штучку, маленькую… серебристую блестяшку, которую пришивают на платье…

– Пайетку? – Холмс покосился на Гирдяева с интересом.

– Ну да, пайетку, – криминалист кивнул. – По остаткам ниток я бы мог установить, давно ли она оторвалась, но их не было. Она могла и сто лет пролежать под креслом.

– Насколько я понимаю, основная версия следствия – месть или попытка давления на Мельникова его конкурентами? – Холмс пошевелил упертыми в торпедо коленями и поменял положение тела, насколько смог. Ватсон сзади хрюкнул.

– Совершенно верно! Господин Мельников – фигура известная, эта версия представляется наиболее перспективной…

– Послушайте, да каков бы ни был бизнес… неужели в наше время из-за денег можно убить трех ни в чем не повинных мальчиков, да еще таким ужасным способом! – возмущенно воскликнул Ватсон и, забывшись, пнул переднее кресло ногой. Холмс дернулся вперед и поморщился.

– Мистер Ватсон! – обернувшись, с горечью откликнулся Гирдяев. – Ради больших денег и не такое возможно, а в России – и ради гораздо меньших…

– На дорогу смотри! – заорал Холмс, упираясь коленями в торпедо и хватаясь за сиденье.

Машину занесло. Задние колеса заскользили в сторону, и автомобиль врезался крылом в ряд красно-белых дорожных блоков. Раздался глухой удар, машина сильно вздрогнула и остановилась. Несколько секунд в салоне царила гробовая тишина.

– Вот всегда тут всех заносит! – очнувшись, жизнерадостно поделился криминалист. – Что ни сводка – обязательно в этом месте кого-нибудь по колее повело. Нам еще повезло, что я вожу профессионально…

– Мы с Ватсоном вообще везучие, – пробормотал Холмс и аккуратно достал себя из машинки. Про крышу он помнил, голове повезло. А вот плечом зацепил. Он присел на корточки у крыла машины и провел пальцем по длинной царапине. – Пластиковая крошка…

– Да ничего страшного! Подумаешь, царапина! – бодро успокоил стоящий за его спиной Гирдяев. Не самый маленький Холмс закинул голову и посмотрел на криминалиста снизу вверх. Тот возвышался над ним, как Останкинская телебашня.

Из салона раздался протяжный сладострастный стон – Ватсон открыл дверцу машинки и вытянул ноги наружу.

Стены лаборатории были выложены унылой серо-зеленой плиткой. Водопроводные трубы и батареи отличались еще более депрессивным оттенком зеленого и местами сильно облупились. Грохнув железом выдвижного ящика, Гирдяев достал одну за другой три человеческие головы и установил их на широких деревянных подставках, точно экспонаты в музее. Затем отступил в сторону и сделал широкий жест, предлагая полюбоваться на страшную коллекцию. Приоткрытые рты зияли пустотой, кровь запеклась черными подтеками. От вида безглазой головы Ватсон, повидавший всякое, задышал ртом.

– Ватсон! Ты только погляди! – Шерлок так азартно сунулся вперед, что его нос чуть не угодил в полуоткрытый рот одной из мертвых голов. – Но почему я об этом ничего не знал?

– Мы не разглашаем подробности до окончания следствия, – признался криминалист.

– Очень, очень красноречивое послание! У этого нет глаз. У второго ушей. А у третьего, я полагаю, языка. – Холмс внимательно исследовал все три головы.

– Как вы догадались? – удивился Гирдяев.

– Мидзару, Кикадзару, Ивадзару, – назидательно произнес Шерлок странное заклинание. – Это известно даже детям. Однако… интерес представляет не только само послание и экзотический способ его доставки, но и… посмотрите на эти надбровные дуги. И на ноздри этих двоих. Улавливаете мою мысль? Ватсон, посмотри поближе!

– Уволь, я и отсюда все прекрасно вижу, – пробормотал Ватсон. – Что не так с их ноздрями?

Холмс взял один из деревянных стульев, приставленных к стене, расположил его прямо напротив голов и сел так, словно собирался побеседовать с ними. Некоторое время он поочередно переводил взгляд с одной головы на другую, затем сполз по стулу чуть ниже. Теперь его глаза находились почти на одном уровне с обезображенными синевато-белыми лицами мертвецов.

– Как интересно, – наконец удовлетворенно произнес он, поднимаясь. – Это многое проясняет.

– Что… это? – Гирдяев изнемогал от нетерпения.

– Я бы посоветовал провести сравнительную генетическую экспертизу. Обещаю, будет интересно. – Холмс утешительно похлопал криминалиста по плечу. – Думаю, нам пора поговорить с отцом Алекса, сэром Уильямсом.

– И с Мельниковым, наверное, тоже? – предположил Гирдяев, глядя на Холмса с восхищенным обожанием.

– Это лишнее, – отмахнулся тот. – А для вас у меня есть ряд заданий. Запишете?

– Говорите, я запомню. – Криминалист гордо выпрямился. – У меня отличная профессиональная память.

– Что ж, – Холмс с сомнением почесал подбородок, – надеюсь, она лучше вашего профессионального вождения. Итак…

* * *

Куртка, которую Алекс купил перед поездкой, «уют и комфорт в самую суровую зиму» решительно не создавала. Два свитера, надетые один на другой под эту самую куртку, положение тоже не спасали. Уже несколько лет Алекс приезжал на рождественские каникулы в Москву, но привыкнуть к русской зиме так и не смог.

Праздничная толпа катилась по Тверской, и Алекса несло в потоке. Хлопали двери магазинов и кафе, сигналили машины. С новогодних гирлянд капал неоновый дождь. Краем глаза Алекс уловил движение и обернулся. Девушка в светлой шубке обогнала его стремительно и легко, каблуки простучали стаккато. Короткая юбка колыхалась вокруг стройных ног при каждом шаге. Длинные гладкие волосы плескались за плечами черными блестящими крыльями. На вязаной шапочке забавно подпрыгивал помпон. Алекс и представить не мог, что мохнатый помпон может вызвать такую гамму неожиданных чувств. Он невольно ускорил шаг, стараясь остаться в волне чуть слышного аромата духов.

Каблук сапожка вдруг скользнул в сторону и вперед, девушка взмахнула руками и с коротким вскриком упала прямо под ноги Алекса. Тот споткнулся, чудом удержался на ногах и замер – огоньки гирлянды мягко осветили абрис щеки, кожу цвета кофе с молоком и круто изогнутую бровь. Девушка оказалась мулаткой.

– Скользко-то так! – Она посмотрела на Алекса снизу вверх с болезненной гримаской. Ее глаза – удлиненные и приподнятые к вискам – вдруг удивленно расширились. – Вот так клоу… красавец!

Алекс насупился и попытался запихнуть под куртку вылезающие разномастные свитера.

– Шапочку где прикупил? Рядом с матрешками? – насмешливо осведомилась девушка и протянула Алексу руку. Тот подался вперед и бережно помог ей подняться на ноги.

– Это настоящая русская шапка. Мне сказали. Или нет? – Алекс старательно подбирал слова. Говорить, что настоящая русская шапка с кокардой в форме звезды почему-то совсем не греет, он не стал.

– Одно время звезды были не в моде, – девушка чуть склонила голову набок, рассматривая сувенирную шапку-ушанку из зеленоватого меха неведомого зверя с болтающимися ботиночными тесемками на опущенных ушах, – но сейчас ретро возвращается. Ой, как же я пойду… больно!

– Я помогу. – Алекс с готовностью придержал девушку. Ругательство, соскользнувшее с ее полных, четко очерченных губ, прозвучало для Алекса нежно, как уменьшительно-ласкательное имя.

– Растянула, наверное. – Девушка растерянно посмотрела на Алекса. – Слушай, проводи меня, а? Мне самой не дойти.

– Конечно! – Алекс с готовностью перехватил ее руку покрепче и медленно пошел рядом, приноравливаясь к хромой походке. Мозг судорожно искал возможность продлить совместный путь до бесконечности. Хорошо все-таки, что Москва – большой город.

– Если бы не ты, я бы вмерзла в землю. – Ее глаза поблескивали, желтый свет уличных фонарей гаснул в их черноте, как в ночном озере. – Я Лилу, а ты кто, такой смешной? И акцент у тебя…

– Меня зовут Александр Уильямс. Я из Англии, приехал к отцу на каникулы. – Алексу было неловко говорить этой славной девушке, что его отец – посол Великобритании в России. Еще решит, что он позер и хвастун…

– Я буду звать тебя Алексом. А мы уже пришли. – Девушка остановилась у припаркованного фургона с яркой эмблемой – на прохожих желтыми глазами смотрел злобный аллигатор. Лилу обернулась к Алексу и рассмеялась, увидев его огорченное и растерянное лицо. – Но я бы хотела снова с тобой встретиться. Мы можем… мы можем отпраздновать Новый год вместе! Хочешь?

Алекс кивнул. Стоило ли спрашивать об этом?!

– Я буду на вечернике в особняке Мельникова, это здешний владелец заводов, газет, пароходов. – Алекс озадаченно моргнул, и Лилу опять засмеялась. Она вообще охотно и заразительно смеялась, и Алексу это безумно нравилось. – Я оставлю приглашение на твое имя у охраны, приезжай ближе к полуночи. Под куранты, да? Чуть раньше Деда Мороза. Дашь свой номер телефона?

Алекс послушно продиктовал. Быстрыми пальчиками Лилу набрала цифры на своем смартфоне:

– Я тебя найду, если ты вдруг потеряешься.

– Я не потеряюсь. Я приду. – Осмелевший Алекс осторожно притянул девушку к себе. Сейчас ему совсем не хотелось думать о том, как он сбежит с новогоднего приема в посольстве и что скажет отцу в свое оправдание.

Девушка ловко выскользнула из его рук, открыла дверцу фургона и легко взлетела на подножку. Хромоты ее как не бывало, но Алекс этого не заметил. Сейчас он и верблюда бы у себя под носом не увидел. Машина тронулась, встраиваясь в плотный поток, и вскоре Алекс потерял из виду ее красные тормозные фонари, растворившиеся среди сотен других.

* * *

Сэр Майкл ужинал один в приватной зоне тихого, но, судя по золоченым люстрам и дубовой мебели, весьма дорогого ресторана. Холмс решительным шагом пересек зал, подошел к столу посла, взял стул, повернул его спинкой вперед и сел верхом, пристроив руки на спинку стула, а на руки – подбородок. И в упор уставился на посла. Ватсон аккуратно поместился на соседнем стуле.

– В чем дело, Шерлок? – Посол настороженно отложил приборы.

– Видишь, Ватсон? Ноздри, их не спрячешь, что уж говорить о надбровных дугах, – удовлетворенно подвел итог своим наблюдениям Холмс. – Близнецы не были твоими любимыми сыновьями, Майкл? Александр был самым любимым?

Ватсон вздрогнул, возмущенно оглянулся на Холмса, а потом, ощущая неловкость, покосился на посла, готовый извиниться за бестактность друга. Обычно моложавое лощеное лицо сэра Уильямса с длинным тонким носом и густыми седеющими бровями внезапно постарело прямо на глазах. Теперь перед ними, печально уставившись в бокал с коньяком, сидел изможденный, убитый горем старик.

– Ты догадался, Шерлок… – Посеревшие губы посла чуть заметно шевельнулись. – Но как?

– Ваше антропологическое сходство поражает. – Холмс пожал плечами. – Но ты ведь не собирался рассказывать мне об этом?

– Как я мог! Я был женат, моя карьера… и Лара была уже замужем, ее репутация… – Сэр Майкл потер ладонями лицо. – Это было так давно, я думал, все забылось, и вдруг…

– Так вот почему ты вызвал меня. – Холмс достал из внутреннего кармана глиняную трубку и сунул ее в рот. Тут же у его локтя бесшумно возник официант с коробком спичек, но Холмс мотнул головой, и официант испарился. – Ты полагаешь, что послание адресовано именно тебе. Бизнес Мельникова здесь абсолютно ни при чем. Что еще ты забыл мне рассказать, Майкл? Сейчас самое время.

Посол с трудом оторвал взгляд от скатерти и посмотрел Холмсу в глаза.

– У меня несовершеннолетняя дочь, жена, общественное положение… Я испугался, Шерлок! Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Притча о трех обезьянах: «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него». Вот почему с их головами такое проделали. Глаза, уши, язык. Я полагаю, что это месть. Мне кажется, я догадываюсь, кто сотворил это с моими мальчиками, и опасаюсь, что на этом они не остановятся.

– Я слушаю тебя, Майкл, продолжай. – Холмс выпрямился на стуле, взгляд его серых глаз стал острым и сосредоточенным. Ладони он сложил домиком, соединив подушечки длинных пальцев. В профиль Шерлок напоминал хищную птицу, пристально наблюдающую за добычей. Его тонкий, с горбинкой, нос и выступающий вперед подбородок резкой черной тенью легли на белоснежную штору ресторанного окна. Ватсон отвел глаза от своего друга и затаил дыхание, готовый узнать тайну сэра Уильямса.

– Дело было около двадцати лет назад. Я тогда служил атташе по вопросам промышленности в одной небольшой и не очень благополучной стране Африки. Основные доходы стране приносила добыча золота. Уровень жизни местного населения был катастрофически низок. Людей там эксплуатировали хуже, чем во времена работорговли, поэтому бунты не были редкостью. Один из них пришелся как раз на период моего пребывания в этой стране.

По белизне лицо посла теперь могло соперничать с ресторанной шторой. Память снова развернула перед ним безумные события двадцатилетней давности. Столбы огня, озарившие душную африканскую ночь. Глухой топот ног, хаотичные выстрелы и непрерывные крики. В его ушах стояли гортанные возгласы солдат, рев толпы и плач. Невыносимый, дикий, неистовый вой сжигаемых людей. Желудок выворачивало от запаха отрубленных голов несчастных, насаженных на колья посреди площади, чьи тела неделями разлагались на сорокоградусной жаре…

Майкл Уильямс выплеснул в себя остатки коньяка, словно воду.

– Не столь страшным был сам бунт, сколько реакция правительства на него, – совладав с эмоциями, продолжил он. – Из толпы наугад выхватили десятерых рабочих, избили палками до полусмерти, а затем сожгли дотла их дома вместе с семьями. Самим несчастным прилюдно отрубили головы, насадили на колья и выставили на площади для устрашения. Я видел все это своими глазами. Но мы не вправе были вмешиваться! И сил у нас достаточно не было…

– В первый раз слышу, чтобы у Британии на что-то не было сил, – сухо заметил Ватсон.

– Вот в чем дело, – задумчиво проговорил Холмс. – Так, стало быть, ваш водитель…

– Нелл единственный, кто выжил из всей его семьи. – Посол налил себе еще коньяку. Горлышко бутылки звонко стукнуло о край пузатого бокала. – Ему тогда было десять лет. В тот день он ходил с моей помощницей Ларой на рынок за фруктами. Все его родные погибли во время пожара. Поначалу мы приютили его в посольстве, а потом, уезжая, забрали с собой. Я… до сих пор чувствую вину за свое бессилие тогда, за свою трусость…

– А Нелл не дает тебе об этом забыть, – заметил Холмс. – Ты же видишь его каждый день. Это вполне изощренная месть. Но, возможно, этого ему стало мало… Скажи, Майкл, бывал ли ты в последнее время в загородном доме Мельниковых?

– Нет, у Мельниковых я вообще никогда не был, да и с чего… Постой, ты хочешь сказать, что подозреваешь Нелла? – Сэр Майкл в волнении выпрямился. – Это невозможно! Решительно невозможно! Нелл предан моей семье… долгие годы… Он любил Александра!

– Ты у Мельниковых не был, а твоя машина была, – усмехнулся Холмс. – Почему Неллу было не съездить туда в новогоднюю ночь? Сначала – чтобы забрать тела, потом еще раз – чтобы отвезти обратно головы? У тебя был прием, откуда ты знаешь, где был в это время твой шофер?

– Да с чего ты взял…

– С того, что на твоей машине такая же царапина, какую получили сегодня мы, когда возвращались от Мельниковых в город! А в ней – частицы пластиковой крошки от разбитых дорожных блоков, в которые врезалась машина, когда ее занесло. Уверен, что экспертиза это подтвердит. Сложный участок дороги, скользко. Как сводка происшествий – обязательно в этом месте кого-нибудь по колее повело… – улыбнувшись чему-то, с удовольствием процитировал Холмс. – Но мы легко можем это проверить. Запроси охрану посольства, выезжала ли твоя машина в новогоднюю ночь из гаража, и кто был за рулем. И пригласи сюда Нелла, но говорить с ним позволь мне. Это же Нелла мы видели в твоей машине у ресторана?

Несколько минут сэр Майкл осмысливал услышанное, затем решительно сделал два коротких звонка.

Нелл предстал перед ними, переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках фуражку, как провинившийся ученик.

– Клянусь, я всю ночь был у себя. Вы моя семья, сэр Майкл, здесь мой дом. Смерть Александра разбила мне сердце, – медленно проговаривая каждое слово, произнес шофер. Большие блестящие глаза были устремлены в пол, пухлые губы нервно подрагивали. – Я скорей умер бы сам, чем позволил…

– Вы ездили в дом Мельникова в новогоднюю ночь. Зачем? – решительно перебил Холмс. – Мы поднимем записи с камер наблюдения в посольстве и докажем, что вы отлучались. Итак?

Нелл испуганно вскинул голову, и его взгляд затравленно метнулся с Холмса на посла и обратно, выдав его с головой. Оглушительно грохнул о паркет отброшенный тяжелый стул. Сэр Майкл Уильямс с воем вцепился в горло своего шофера, повалив спиной на соседний стол. Во все стороны брызнули предметы сервировки.

– Ватсон! Помоги мне! – крикнул Холмс, пытаясь отцепить пальцы посла от темнокожей шеи. – Майкл, остановись!

Ватсон, локтем захлестнув шею посла сзади, вынудил его отпустить Нелла. Уильямс хрипел и брыкался. Наконец Ватсону удалось оттащить его в сторону и пристроить обратно на поднятый стул.

– Право, Майкл, не ожидал от тебя такой прыти, – проворчал Холмс и промокнул лоб салфеткой. Посол молчал, был помидорно красен и тяжело дышал. – Говорите скорее, Нелл, вдруг Ватсон его не удержит.

– Я не мог сказать вам, сэр! Александр взял с меня слово, что я буду молчать. Он попросил отвезти его в тот дом на вечеринку. Сказал, что встретится там с самой удивительной девушкой на свете. Он не хотел говорить вам об этом. Боялся, что запретите… – Голос шофера дрожал. – Я отвез Александра и больше его не видел. Я так вас подвел, сэр Майкл…

– Надо было рассказать мне, Нелл, – глухо выдавил из себя посол, постепенно приходя в себя. – Надо было рассказать мне все, когда мы узнали про Александра…

Раздалось гудение, смартфон Уильямса задрожал на столе, и экран вспыхнул. Посол взял аппарат, выслушал абонента и отключился.

– Машина покинула территорию посольства в двадцать два десять, за рулем был Нелл, на переднем пассажирском сиденье – Александр. Обратно машина вернулась в двадцать три пятьдесят пять. Нелл был один. До утра машина больше не выезжала.

– Что ж, с учетом дороги в оба конца, будем считать, что у Нелла есть алиби. Ведь время смерти ребят – между полуночью и шестью часами утра, – медленно произнес Холмс. – Тогда чье же это послание, Майкл? Что еще произошло с вами в Африке?

Посол встал, приобнял Нелла и примирительно похлопал его по плечу. Шофер коротко поклонился и поспешно вышел из зала. Сэр Майкл опустился на стул, взял бокал и сделал длинный глоток.

– Дело в том, что у того бунта были другие зачинщики. Речь идет о тайной политической организации. Насколько я знаю, она прекрасно финансировалась и ставила своей целью вытеснение бывших колонизаторов из страны, чтобы самостоятельно торговать золотом. Я представил доклад соответствующему министерству о положении дел и ходатайствовал о нейтрализации этой организации. Насколько мне известно, необходимые меры были приняты. Возможно, это месть? Но как они узнали, что Марк и Даниил тоже мои дети?

– Ну, я же узнал. Стало быть, мог узнать и кто-то другой, если бы задался такой целью. – Холмс опять сунул в рот свою трубку. – Мне интересно другое…

Договорить он не успел. У входа послышалась возня, вскрики и пыхтение, как если бы в узкие двери пытались впихнуть платяной шкаф, а он не пролезал и отчаянно сопротивлялся. Все в изумлении обернулись.

– А я говорю, что меня ждут! Да отпустите вы мою руку, я вам удостоверение покажу…

– Майкл, это ко мне! – быстро сказал Холмс. – Вели пропустить.

Посол махнул охранникам, и те одновременно отступили в стороны. Внезапно лишенный сдерживающей преграды, в зал влетел Антон Гирдяев. Проделав несколько стремительных падающих шагов и чудом не перейдя на четвереньки, он выправился, расправил угловатые плечи, кадык выдвинул вперед и независимо повел головой по сторонам.

К столу он подошел уже заметно оробевший – золоченые люстры, колонны и дубовая мебель явно давили на решительного криминалиста. Казалось, он даже ростом стал ниже. Однако, узнав посла, воодушевился вновь.

– Майкл Уильямс!!! Антон, Антон Гирдяев, криминалист! – Силой завладев рукой растерявшегося посла, криминалист энергично ее потряс. – Я вас сразу узнал – по фотографии в материалах дела. Вы же отец… э-э-э…

Под выразительным взглядом Ватсона Гирдяев осекся, остаток фразы прожевал про себя, смешался и тихонько пристроился на стул рядом с послом. Сэр Майкл Уильямс пошевелил крыльями породистого носа и отодвинул свой локоть по столу подальше.

– Как вовремя, – покосившись на посла, сказал Холмс. – Что удалось выяснить, Антон?

– Интереснейшие вещи! – немедленно откликнулся Гирдяев. – Пайетку помните? Так вот. Несколько свидетелей видели, как с братьями Мельниковыми флиртовала девушка-мулатка из подтанцовки. Девушка была в серебристом платье. Я посмотрел записи с камер видеонаблюдения в этом зале. К сожалению, качество отвратительное, из-за прожекторов и мерцающего света лица девушки совсем не видно. Только блестящее пятно. Мулатка ушла с близнецами, и больше ее никто не видел. Весь персонал был уверен, что это девушка из команды диджея. А тот полагал, что ее наняли организаторы праздника, ведь он отвечает за музыку и звук, танцы – не его дело. Говорит, заводная оказалась девчонка, поднялась на сцену и танцевала классно, ему и в голову не пришло интересоваться, кто она такая.

– Минуточку! – перебил его сэр Майкл. – Александр упоминал о девушке-мулатке, которую встретил накануне Нового года на Тверской. Какая-то нелепая романтическая история. Я посоветовал ему выкинуть эту чепуху из головы. Через неделю он должен был вернуться в Лондон, да и вообще ему об учебе надо было думать, а не о каких-то новогодних мулатках…

– Однако, какая поразительная нынче концентрация мулаток в Москве, – медленно произнес Холмс, погруженный в свои мысли.

– Это не все, мистер Холмс! – Гирдяев чуть не подпрыгивал на месте. – По вашему заданию я проверил список машин, которые подъезжали к хозяйственному подъезду особняка в период с одиннадцати вечера до шести утра. К утру гости разъехались, и под елку в зале вынесли подарки, предназначенные для хозяев дома. Я обнаружил, что одна машина приезжала трижды! Представляете?! Сначала днем тридцать первого декабря. Потом почти сразу после боя курантов и затем в третий раз – часа через три. Это машина из ресторана экзотической кухни, который называется…

Оживление стекло с длинного лица криминалиста, как дождевая вода с подоконника. Он ошеломленно уставился перед собой стеклянными глазами.

– Профессиональная память? – тихо предположил Ватсон.

Гирдяев хлопнул себя по лбу, перекосился набок, извлек из недр распахнутого пальто смартфон и стал бешено тыкать в него пальцем.

– Я же скриншот сделал! – с облегчением пробормотал он. – Вот – ресторан «Незлая обезьяна. Экзотические продукты». Я запросил еще выписку по их банковскому счету. Туда поступила баснословная сумма! Оплата от контрагента, который ранее в списке покупателей не значился.

– Отлично, Антон, – улыбнулся вдруг Холмс, и Ватсон удивленно приподнял бровь. Шерлок редко хвалил кого-нибудь, кроме себя. – Думаю, нам пора навестить это заведение.

Гирдяев с готовностью вскочил, выхватывая ключи из кармана:

– Это совсем недалеко. Правда, сейчас могут быть пробки. Но минут за сорок мы точно доберемся.

Ватсон поднялся из-за стола, но, наткнувшись взглядом на ключи от «жука» в руках криминалиста, глухо застонал.

– Смелее, Ватсон, что за уныние! Всего сорок минут! – Холмс хлопнул его по плечу. – Я сделаю пару звонков по дороге. Идемте, Антон.

* * *

В баре ресторана негромко звучала непривычно заунывная музыка, посетителей не было, как и в погруженном в полутьму зале. Стены зала украшали нарисованные антилопы с закинутыми на спину длинными рогами. С потолка свисали африканские маски разных размеров и фасонов. На барной стойке чучело аллигатора плотоядно взирало на входящих стеклянными глазами. На вопрос о хозяине равнодушный бармен мотнул головой на служебную дверь. Гирдяев неожиданно покинул своих спутников и ловко углубился в лабиринт подсобных помещений. А Холмс, коротко постучав, вошел в кабинет с табличкой «Директор». Ватсон следовал за ним как тень.

Воробьев, хозяин ресторана «Незлая обезьяна», оказался человеком невысокого роста и субтильного телосложения, худым и даже истощенным на вид. Определить, был он блондином или брюнетом, не представлялось возможным: Воробьев был абсолютно лыс. Глубоко запавшие глаза мерцали на бледном лице. Веки без ресниц придавали бы им полусонное выражение, если бы не тревожно-лихорадочный блеск.

– Я не понимаю вашего интереса, господа. Мы действительно поставляли в особняк Мельникова мясо экзотических животных для праздничного новогоднего ужина. Нам пришлось съездить дважды. После полуночи пришел срочный заказ на допоставку устриц. Это хороший клиент, он щедро платит…

– Вас подводит память. Ваша машина выезжала по этому адресу три раза, – ровно произнес Холмс, пристроившись в кресле. Его длинные ноги почти перегораживали крохотный кабинет. – Зачем?

– Это какое-то недоразумение… – Воробьев нервно переложил на край рабочего стола рекламные листовки. Дрожащие пальцы не удержали глянцевые скользкие бумажки, и они рассыпались по полу широким веером.

– Мы же все проверим – время приезда-отъезда машины, накладные на поставку, был ли дозаказ, записи с камер видеонаблюдения. – Ватсон нависал над сидящим Воробьевым, как волжский утес. – Я бы не советовал вам…

– Девушка-мулатка, яркая, привлекательная – ваша дочь? – вдруг громко спросил Холмс.

Если бы перед ним оказался крокодил с барной стойки, но живой и очень голодный, хозяин ресторана испугался бы меньше. Синеватые губы его перекосились. Руки слепо зашарили по столу.

– Почему… почему вы так решили?! Какая еще мулатка? Не знаю никакой… Вот моя дочь! – Воробьев развернул к Холмсу фотографию в настольной рамке. Голубоглазая шатенка мягко улыбалась в объектив, обнимая обеими руками девочку в вязаной яркой шапочке. Девочка смотрела на что-то в сторону и смеялась во весь рот.

– Но мулатку вы, тем не менее, знаете. И боитесь. Иначе, почему вы вскочили? – заметил Холмс. Воробьев растерянно молчал.

– Вы ничего не докажете… ничего! – выдавил он наконец.

Холмс подтянул ноги и сел прямо. Он был спокоен и сосредоточен.

– Я и не буду этого делать, – жестко сказал он. – Позвольте рассказать то, о чем вы не подозреваете. Сядьте!

Воробьев упал обратно в кресло.

– В новогоднюю ночь в доме Мельниковых обнаружили отрезанные головы. Тройное убийство было осуществлено весьма специфическим образом. Этот способ навел меня на мысль о мести некоей африканской политической организации послу Великобритании. Преступление совершено на территории России, однако жертвами оказались как российские подданные, так и британский. Россия и Англия не могли оставаться безучастными в такой ситуации и негласно объединили свои усилия. Когда есть общий интерес, все можно сделать быстро, но, – увы, – не всегда эффективно. Членам подозреваемой организации удалось бежать. И поскольку к этому преступлению они никакого отношения не имеют, они попытаются разобраться, кто их так подставил. Вполне вероятно, что они захотят отомстить настоящему виновнику. Коль скоро я смог вычислить, что ниточка ведет к вам, это вопрос времени, когда об этом догадаются и они. Должен предупредить, ребята они лихие. Африка – сами понимаете…

– Какая еще Африка?! Какая Англия? – придушенно прошептал Воробьев. – Я понятия не имею… Мистер Холмс, я ничего не знал, клянусь вам!

– Стало быть, мы можем проверить звонки с вашего телефона… – начал было Ватсон.

Воробьев с хриплым вскриком вцепился в смартфон, лежащий на столе. Ватсон презрительно повел плечом: