Текст книги "Сборник рефератов по истории. 9 класс"

Вместе с тем что анархисты выступали за вооруженную борьбу масс, они были сторонниками индивидуального экономического и политического террора, который, по их мнению, должен пробудить массы к стихийным бунтам и вооруженным выступлениям. Они считали террор наилучшим средством пропаганды анархических идей. Одна удачно брошенная бомба, по мнению некоторых, заставляет больше народа обратить внимание на анархистов, чем сотни крикливых прокламаций.

На октябрьском съезде 1906 г. также обсуждалась тактика террора как форма деятельности. С целью «агитации» предлагалось использовать индивидуальный террор. Признавалось право каждого на теракт как проявление протеста. Правда, дальше обсуждения, к счастью, дело не дошло и объединения не произошло. Вскоре у определенной части рабочих и крестьян идеи анархистов начали находить поддержку. Через их действия возможно было выплеснуть ненависть к угнетателям. Эти выступления стали, однако, принимать уродливые формы – грабежи, погромы, и массы отвернулись от анархистов. Призывы к уличным боям больше не находили поддержки.

Деятельность анархистов в революции не оставила значительного следа, т. к. в основном сводилась к действиям индивидуального террора и не была интересна.

Следовательно, к весне 1917 г. основными политическими партиями, имевшими реальную силу и авторитет, стали социал-демократы (меньшевики и большевики) и эсеры. В целом массы поддерживали курс меньшевиков и эсеров. Большевики, главным образом, имели влияние среди части рабочих и солдат. События же в стране начали развиваться так, что вносили коррективы в расстановку политических сил. В апреле 1917 г. Временное правительство и кадеты теряют свой авторитет и популярность. Произошло это из-за нерешенного аграрного вопроса и споров по поводу продолжения войны. Милюков как министр иностранных дел требовал войны до победного конца, что вызвало волну демонстраций против политики правительства. Это рождало признаки гражданской войны. Партии решили создать коалицию, чтобы предотвратить развитие нежелательного конфликта. Большевики выступили против.

Коалиционное временное правительство, однако, было создано меньшевиками и эсерами. Его целью было решить назревшие задачи, вывести страну из кризиса, обеспечить ее развитие по буржуазно-демократическому пути, т. к., по их мнению, Россия не созрела для социализма. Большевики, увидев попрание интересов рабочих и солдат в программе нового правительства, выступили против создавшейся коалиции. Они требовали заключения мира любой ценой и передачи власти Советам.

Кадетско-октябристская политика не соответствовала реальным ожиданиям масс, следовательно, партия большевиков получила шанс на победу. Серьезная политическая конфронтация раскалывала общество на враждующие лагеря. Большей части населения будущее виделось социалистическим. Среди различных слоев общества стали популярными слова «социализм», «социалистический». Но единого представления о социализме и о путях движения к нему все еще не было. Политические же партии оказались не способны к компромиссу. Гражданская война стала неизбежной. Единовластие буржуазии не могло остановить этот процесс. Все чаще встает вопрос о диктатуре и «сильной власти». На правом фланге теперь были кадеты, крайне левое положение заняли большевики, выступавшие за решительные преобразования. В центре оказались меньшевики и эсеры, которых, однако, поддерживало большинство в российском обществе. Нерешительность кадетов не устраивала народ, активность большевиков пугала.

Однако ситуация начала резко меняться к осени 1917 г., когда разочарование и отчаяние масс привело к смене настроения. Сложилась обстановка, когда народ выбрал большевиков, которые обещали быстрое решение жизненно важных проблем. Съезд большевиков решил, что единственно правильным решением будет организация вооруженного восстания. В этой сложной ситуации Временное правительство во главе с Керенским попробовало овладеть ситуацией и взять под контроль развитие сил в стране. Такое правительство должно было стать «правительством спасения революции». В Москве прошло совещание с участием всех политических партий, кроме большевиков, для объединения воли «всех живых сил страны».

Но общество не стремилось к объединению. На левом фланге боролись за власть большевики, на правом – кадеты. Это привело к попытке установления военной диктатуры и «корниловскому мятежу». После ареста Корнилова большевики, с их понятными для широких масс лозунгами, приобрели явную популярность. Обстановка в стране все больше дестабилизировалась. Перед меньшевиками и эсерами встал выбор: идти дальше с кадетами и буржуазией или с большевиками. От единства или раскола партий теперь зависела судьба революции.

Гражданская война могла отступить, если бы был достигнут политический компромисс и решен вопрос о мирной революции. Теперь жестко стал вопрос о переходе власти в руки Советов. Оставалась надежда на демократическое совещание, но поворот меньшевиков и эсеров в сторону кадетов и к союзу с буржуазией окончательно оттолкнул массы к большевикам. Временное правительство и руководители партий меньшевиков и эсеров явно не оправдывали ожиданий, не предпринимая решительных шагов. Общенациональный кризис в России обострился. Видимо, был разительный контраст между социально-политической обстановкой и настроением большинства народа с одной стороны и политикой правительства с другой.

Все работало на большевиков. Оправдывались слова Ленина. В стране углублялась экономическая разруха, продолжалась кровавая война, росла инфляция, падал авторитет политической власти. Недовольство народных масс росло. Лозунг «Вся власть Советам» звучал уже как призыв к свержению Временного правительства. Большевики в своем стремлении к власти использовали обещание реализации требований народа – мира, земли, хлеба.

Обстановка в политической расстановке сил изменилась после приезда Ленина в Петроград. Его поддерживали Дзержинский, Урицкий, Сталин, Свердлов, Троцкий и др. Оппозицию в ЦК возглавил Каменев. По его мнению, надо было ждать II съезда Советов для решения вопроса о власти. Ленин и его сторонники промедления не хотели и настаивали на захвате власти. При Петроградском Совете 12 октября создан Военно-революционный комитет для подготовки восстания. Его поддержали представители ЦК, профсоюзов, флота и гарнизона. Некоторые «левые» эсеры и представители меньшевиков-интернационалистов также вошли в Совет. Ленин настаивал на немедленном захвате власти. Рабочие вышли на улицу уже 24 октября, а 25 октября в газете «Рабочий и солдат» опубликовано воззвание от Петроградского ВРК, в нем сообщалось о свержении Временного правительства и о переходе власти к ВРК.

II Съезд Советов 25 октября объявил о том, что рабоче-крестьянская революция победила и начало работу новое правительство – СНК – Совет Народных Комиссаров. Здесь же были приняты несколько первых декретов новой власти. Меньшевики и эсеры, не согласные с решением съезда, покинули новое правительство. Это стало началом установления власти Советов. Большевики стали партией власти в России.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Бичехвост А. Ф., Варламова Н. Д. Из политической жизни России конца XIX-начала XX вв. Саратов. 1994.

2. Блинова Б. С. Эволюция политической системы в России. Саратов. 1994.

3. Мизь А. Б. Краткий очерк истории власти и управления социалистического государства. М., 1996.

ПЛАН

1. Введение

2. А. Ф. Керенский – путь к власти

3. А. Ф. Керенский в Февральские дни 1917 и во Временном правительстве

4. А. Ф. Керенский – глава правительства

5. Заключение

6. Использованная литература

1. ВВЕДЕНИЕ

Подлинная история требует четкого представления не только о пространственно-временных, но и о личных связях. Мы не можем и не должны сбрасывать со счетов ни психологию руководителей, ни их личные отношения. Историю нельзя обезличивать. Ведь если творец истории – народ, то приводит массу в движение личность. Особенно ярко роль личности вырисовывается в переломные моменты истории, когда проблема альтернативы стоит особенно остро и проблема лидера превращается в одну из центральных.

В жизни всегда всему есть альтернатива. Аналогичные по своему характеру события в разной исторической обстановке могут привести к разным результатам. Но от чего, от каких обстоятельств при наличии альтернативы зависит выбор решения, выбор пути? На него влияют не только объективно сложившиеся условия. Объяснить выбор того или иного решения можно лишь с учетом влияния многих факторов, к которым относится, если можно так выразиться, и фактор личности, фактор вполне объективный.

На переломных исторических этапах подчас выдвигаются на первый план фигуры крайне противоречивые, успех которых в значительной мере объясняется находчивостью, умением использовать конъюнктуру, а провалы – отсутствием твердой политической линии. Это подтверждает и история России между февралем и октябрем 1917 г., когда на политическую арену выдвинулась фигура Александра Федоровича Керенского.

В. В. Маяковский, намекая на экзальтированность Керенского и обыгрывая совпадение его имени и отчества с именем и отчеством последней российской императрицы, иронически бросил: «Уж мы подымем с царской постели эту самую Александру Федоровну».

А вот данный поэтом портрет А. Ф. Керенского:

Дворец не думал о вертлявом постреле, Не гадал, что в кровати, царицам вверенной, раскинется какой-то присяжный поверенный. От орлов, от власти, одеял и кружевца голова присяжного поверенного кружится. Забывши и классы, и партии, идет на дежурную речь. Глаза у него Бонапартьи И цвета защитного френч. Слова и слова. Огнесловая лава. Болтает сорокой радостной. Он сам опьянен своей славой пьяней, чем сорокаградусной[205]205
  Маяковский В. В. Стихотворения. М., 1955. Т. 3. С. 289.


[Закрыть].

Керенского иронически называли «главноуговаривающим» (после того как он объявил себя главнокомандующим), но он посылал и карательные экспедиции. Было опубликовано немало хвалебных од в его честь и столько же ядовитых карикатур. Но все без исключения признавали наличие у Керенского ораторского таланта. Он был находчив, о чем говорит хотя бы эпизод, когда Керенский разрядил весьма напряженную обстановку, неожиданно поблагодарив разбушевавшую толпу солдат, пришедших к Таврическому дворцу, и предложив им взять на себя его охрану, что и было сделано. Он мог увлечь за собой слушателей, его речи несли в себе печать экзальтированности.

«Керенский редко готовил свои речи, – вспоминали люди, слышавшие его. – Не было в них железной логики Ленина или страстного сарказма Троцкого… Он опирался на чистые эмоции». Он мог сойти с трибуны, «сотрясаясь всем телом и обливаясь потом, покрывавшим побледневшие щеки». Ведь на политической арене ораторское искусство играет немаловажную роль, особенно когда надо укрепить доверие приобретенных сторонников и привлечь новых, пробудить у слушателей недоверие к политическим противникам и их аргументам. Керенский обладал этим искусством.

Трудно дать однозначную оценку Керенскому и как человеку, и как политическому деятелю, но пройденный им путь политика говорит о том, что без его осмысления нельзя понять тот краткий отрезок русской истории между февралем и октябрем 1917 г., который определил во многом дальнейшую историю России.

1. А. Ф. КЕРЕНСКИЙ – ПУТЬ К ВЛАСТИ

Необычная роль в истории России выпала на долю тихого Симбирска. В конце 60-х – начале 80-х гг. XIX в. здесь родились три мальчика, которым через три-четыре десятилетия суждено было олицетворить огромный социальный катаклизм. В 1866 г. здесь родился А. Протопопов – последний министр внутренних дел Николая II, на котором лежала ответственность за безопасность царского режима. Через 15 лет, в 1881 г. в том же Симбирске появился на свет А. Керенский, возглавивший Временное правительство, которое сменило власть Романовых. А между этими двумя датами, в 1870 г., Симбирск дал миру В. Ульянова-Ленина, вождя Октябрской революции, «перевернувшей» Россию и потрясшей весь мир.

Это обстоятельство особо подчеркивал А. Ф. Керенский в своих мемуарах: «…судьба нашего захолустного городка, до которого не дошла еще железная дорога и куда нерегулярно поступила почта, переплелась с судьбой могущественной империи». И далее: «По иронии судьбы, три человека, жизнь которых тесно сплелась в критические годы истории России, – всеми ненавидимый последний царский министр внутренних дел А. Д. Протопопов, Владимир Ленин и я – были уроженцами Симбирска»[206]206
  Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М., 1993. С. 3.


[Закрыть].

Примечательна политическая характеристика, данная Керенским своему родному городу: «…хотя Симбирск был главным образом городом консервативных земледельцев, враждебно настроенных к либеральным реформам Александра II, определенную роль в его жизни играла и немногочисленная элита, состоявшая из учителей, врачей, судей и адвокатов, которые горячо поддерживали эти реформы и ратовали за осуществление в повседневной жизни города новых, либеральных идей»[207]207
  Там же, с. 3.


[Закрыть]. Семья Керенского как раз и принадлежала к такой элите.

Александр Федорович Керенский родился в семье, принадлежавшей к духовному сословию. Его дед был приходским священником. Отец окончил Пензенскую духовную семинарию, но отнюдь не стремился к духовной карьере. Федор Михайлович Керенский, в семье которого 22 апреля 1881 г. родился Александр, был директором мужской гимназии и средней школы для девочек. Мать Керенского – Надежда Александровна, была внучкой крепостного крестьянина и дочерью генерала, служившего начальником топографического отдела в штабе Казанского военного округа.

Александр был третьим ребенком в семье. Он получил, как было принято среди состоятельной интеллигенции и в дворянских семьях, хорошее домашнее воспитание. В детстве Керенский перенес тяжелое заболевание – туберкулез бедренной кости. И хотя пролежал шесть месяцев, но до конца от болезни избавиться не смог. Во время болезни Александр пристрастился к чтению: "Я позабыл обо всем на свете… Я проглатывал книги и журналы, исторические романы, описания путешествий, научные брошюры, рассказы об американских индейцах и жития святых. Я познал обаяние Пушкина, Лермонтова и Толстого, не мог оторваться от «Домби и сына» и проливал горючие слезы над «Хижиной дяди Тома»[208]208
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 7.


[Закрыть].

Школьные годы будущего премьера прошли в Ташкенте, куда в 1889 г. на должность инспектора учебных заведений был переведен его отец. «Здесь, – много позднее писал Керенский, – в Ташкенте, мне предстояло провести школьные годы с 1890 по 1899 и выйти в новую социальную среду, совершенно не похожую на ту, что была характерна для европейской России»[209]209
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 9.


[Закрыть].

«Моя жизнь в Ташкенте, – вспоминал Александр Федорович – как и прежде беззаботная, стала тем не менее более разнообразной и интересной. Я был общителен, увлекался общественными делами и девочками, с энтузиазмом участвовал в играх и балах, посещал литературные и музыкальные вечера»[210]210
  Там же, с. 11–12.


[Закрыть].

В 1899 г. Керенский покинул Ташкент, он уехал в Петербург для поступления на юридический факультет университета. В 1904 г. Александр Федорович успешно его закончил и прямо со студенческой скамьи, как и многие в то время, шагнул в революцию. «Мы, – напишет он в будущем, – вступили в ряды революционеров не в результате того, что подпольно изучали запрещенные идеи. На революционную борьбу нас толкал сам режим. Ограничение автономии Финляндии, притеснения армян, еврейские погромы, жестокие расправы с крестьянскими повстанцами, позор войны с Японией, „Кровавое воскресенье“ 9 января 1905 года… Я пришел к выводу, что по вине верховной власти Россию ждут великие беды и испытания»[211]211
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 24.


[Закрыть].

Но, в отличие от многих молодых людей, его сверстников, Керенский не принял марксизм. Впоследствии он так объяснил это: «Я читал также статьи молодого марксиста-экономиста Петра Бернгардовича Струве. Но когда я дошел до той страницы, где он пишет, что индивидуальности нет места в природе и ее не следует принимать в расчет, я понял, что марксизм не для меня. Мое отношение лишь укрепилось, когда я познакомился с „Коммунистическим Манифестом“ Маркса и Энгельса, где утверждается, что общечеловеческая мораль – лишь орудие в классовой борьбе, а мораль рабочего класса не имеет ничего общего с моралью капиталистического мира»[212]212
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 43.


[Закрыть].

Когда в декабре 1905 г. Керенского арестовали, в руки полиции попали документы, свидетельствовавшие о его связях с эсерами и даже с их Боевой организацией. Сам Керенский много позднее писал, что он лишь намеревался вступить в эсеровскую Боевую организацию, чтобы участвовать в покушении на Николая II, но ее руководитель, Е. Азеф, будто бы не принял его из-за отсутствия у него опыта.

«К 1905 году, – вспоминал А. Ф. Керенский, – я пришел к выводу о неизбежности индивидуального террора. И я был абсолютно готов, в случае необходимости, взять на свою душу смертный грех и пойти на убийство того, кто, узурпировав верховную власть, вел страну к гибели»[213]213
  Там же, с. 30.


[Закрыть]. Но так или иначе, из тюрьмы его скоро выпустили, отправили в Ташкент, но филерское наблюдение за ним не снималось вплоть до самой Февральской революции. В охране он проходил под именем «Скорый». Сохранились агентурные сведения, согласно которым перед войной Керенский якобы входил в Петроградский комитет эсеров.

Свою работу адвоката Керенский начал в Народном доме, организации по оказанию культурной и просветительной помощи неимущим слоям населения. «Работа полностью поглотила меня, – писал он. – Люди, приходившие к нам за советом, в основном женщины, могли часами рассказывать о своих бедах и изливать многочисленные жалобы»[214]214
  Там же, с. 30.


[Закрыть].

В 1906 г. А. Ф. Керенский начал адвокатскую деятельность на политических процессах, быстро принесшую ему всероссийскую известность.

В 1909 г. он защищал участников дерзкой миасской «экспроприации», в ходе которой группа южноуральских большевиков-боевиков, совершив нападение на почтовый поезд, захватила крупную сумму денег для партийных нужд. В 1912 г. он участвовал в судебном процессе, который царские власти затеяли против арестованных лидеров армянской партии «Дашнакцутюн». В том же году он возглавил общественную комиссию, расследовавшую обстоятельства событий на реке Лене, во время которых команда солдат расстреляла рабочих золотого прииска. Царский министр внутренних дел Макаров произнес тогда в третьей Государственной Думе слова, которые, пожалуй, могли бы стать эпиграфом для политической программы российской реакции: «Так было и так будет!». Керенский позднее утверждал, что в ответ на это от имени демократии произнес свою крылатую контрфразу: «Так было, но так не будет!».

Широкая адвокатская популярность в 1912 г. привела Керенского в четвертую Государственную думу. Эсеры бойкотировали думские выборы, но проводили своих представителей в нее по группе трудовиков – формально беспартийной крестьянской группе, а фактически с ними тесно связанной. Керенский прошел в Думу от Вольского уезда Саратовской губернии как трудовик. Здесь, в думских кругах, он скоро начал играть видную роль.

Керенский, формулируя «основную задачу» Думы, заявил, что она должна не законодательствовать, а создать в стране «новую здоровую власть», которая призвала бы к «ответственной государственной работе» всех и каждого. Керенский достаточно твердо придерживался линии, которую определил еще в своей первой речи в Думе, сказав, что готов сотрудничать со всеми, кто желает вести Россию в прогрессивном направлении и трудиться во имя триумфа демократии.

С началом Первой мировой войны А. Ф. Керенский, как и вся группа трудовиков, занял оборонческие позиции, однако не отказался от критики внутренней политики царского правительства, по-прежнему, как он считал, разъединяющей силы нации, разъединяющей даже в момент грозной внешней опасности. «В этот трудный час, – говорил он в одном из выступлений, – власти не хотят даровать амнистию тем, кто боролся за свободу и счастье нашей страны, как не хотят пойти навстречу нерусским меньшинствам, которые, забыв о прежних обидах, сражаются бок о бок с нами за Россию. Вместо того чтобы облегчить тяготы тружеников, власти вынуждают их нести главное бремя военных расходов… Крестьяне, рабочие и все, кто желает счастья и процветания Родине, будьте готовыми к тяжким испытаниям, ибо, защитив свою страну, вы освободите ее»[215]215
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 92.


[Закрыть].

Тяжелые поражения русской армии, развитие общего экономического кризиса усиливали оппозиционные настроения в четвертой Государственной думе. Летом 1915 г. в ней образовался «Прогрессивный блок», сформулировавший программу, которая требовала создания правительства, пользующегося «доверием страны». Керенский принимал в нем самое активное участие, занимая самую левую позицию.

Керенский смело и решительно выступал в Думе с требованием создания правительства, ответственного не перед царем, а перед Государственной думой, заявляя, что он с теми, кто «прямо призывает народ и страну к открытой решительной борьбе со старой властью, губящей страну»[216]216
  Цит. по: Иоффе Г. З. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов. М., 1995. С. 23.


[Закрыть].

Керенский не страшился грозить революцией: «Вы, господа, – обращался он к депутатам, – до сих пор под словами „революция“ понимаете какие-то действия антигосударственные, разрушающие государство, когда вся мировая история говорит, что революция была методом и единственным средством спасения государства. Если власть пользуется законным аппаратом, чтобы насиловать страну, чтобы вести ее к гибели, обязанность граждан – этому закону не подчиняться»[217]217
  Там же, с. 23.


[Закрыть].

Революционность Керенского шла по нарастающей. 14 февраля 1917 г. в ходе думских дебатов Керенский прямо заявил, что корень всех несчастий России не только бюрократия, не только бездарное правительство, но те, кто сейчас находятся на троне. "Поняли ли вы, – говорил он, – что исторической задачей русского народа в настоящей момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало, героическими личными жертвами тех людей, которые это исповедуют и которые этого хотят?

Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам закон превратил в орудие издевательства над народом?… С нарушителями закона есть только один путь – физического их устранения. Председатель Думы в этом месте спросил, что я имею в виду. Я ответил: «Я имею в виду то, что свершил Брут во времена Древнего Рима»[218]218
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 132.


[Закрыть].

Керенский, благодаря связям, избранной политической линии, личным качествам, стал к этому времени центральной фигурой левой части Думы. И В. И. Ленин 1 января 1917 г. констатировал: «При теперешнем состоянии России ее правительством могли бы тогда оказаться Милюков с Гучковым или Милюков с Керенским», а 31 января, рассуждая, почему Николай II не может подписать мир, писал: «Царь мог сказать… если я… подпишу мир, то придется, пожалуй, иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского»[219]219
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 243, 341.


[Закрыть].

3. А. Ф. КЕРЕНСКИЙ В ФЕВРАЛЬСКИЕ ДНИ 1917 г. И ВО ВРЕМЕННОМ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Обстановка в России складывалась таким образом, что общество в 1916 г. ожидало больших потрясений. Уже тогда все было готово для социального и политического взрыва. И, тем не менее, когда революция свершилась, она многих застала врасплох. Этот момент отмечали многие деятели того времени, в том числе и Керенский. «Сцена для последнего акта была давно готова, – писал он впоследствии, – однако никто не ожидал, что время действия уже наступило»[220]220
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 135.


[Закрыть].

В течение всей Февральской революции Керенский жил с эйфорическим настроением и при этом чрезвычайно многое делал для организации новой власти. Он развил невероятную энергию, работал неистово и выступал в самых различных ипостасях. «В первые дни революции, – вспоминал С. И. Шидловский, – Керенский оказался в своей тарелке, носился… Не различая дня от ночи, не спал, не ел и весьма быстро дошел до такого состояния, что падал в обморок, как только садился в кресло, и эти обмороки заменяли ему сон. Придя в себя, он снова говорил без конца, куда-то уносился, и так продолжалось день и ночь»[221]221
  Цит. по: Басманов М. И., Герасименко Г. А., Гусев К. В. Александр Федорович Керенский. Саратов, 1996. С. 71.


[Закрыть].

Он старался быть везде, поспеть за всем и во многом достиг этой цели: ни одно сколько-нибудь значительное событие, ни один примечательный факт, касавшийся власти, не прошли мимо Керенского.

Керенский знал психологию масс, умело пользовался приемами популизма и способен был эффективно влиять на слушателей. По его собственному признанию, он никогда не писал текстов выступлений и не пользовался какими-либо заготовками; чаще всего он импровизировал и менял средства воздействия на аудиторию по ходу речи. Слава большого оратора прочно закрепилась за ним еще в период думской деятельности. Для этого у него было все – и субъективные данные, и солидный политический опыт. Он обладал высоким интеллектом и внешним видом – стройный, порывистый, страстный – он отличался от типичных интеллектуалов и общественных деятелей, чаще ухоженных, нарочито степенных. Чрезвычайная нервность, быстрая возбудимость, экзальтированность давали его выступлениям дополнительную ударную силу.

У Керенского был хорошо поставленный голос; он обладал отличной фразировкой, доставшейся ему от того времени, когда он готовился стать певцом. Обычно он говорил громко и нередко доходил до экстаза; высокий эмоциональный накал передавался слушателям, и они горячо сопереживали факту. Иногда нервы его не выдерживали, и падал в обморок. Но подобные срывы не только не ослабляли производимого эффекта, наоборот, еще больше усиливали воздействие на слушателей.

Керенский с восторгом принял переход солдат Петроградского гарнизона на сторону революции. Когда первые колонны военных подошли к Таврическому дворцу, а это случилось 27 февраля в 13:00, именно он проявил решимость. В своих мемуарах он писал, что когда сообщили о появлении военных, он с трудом поверил в такую счастливую возможность. «Из окна я увидел солдат, – вспоминал Керенский, – они выстроились вдоль противоположной стороны улицы. Было очевидно, что они чувствовали себя стесненно в непривычной обстановке и выглядели растерянными, лишившись руководства офицеров»[222]222
  Там же, с 137.


[Закрыть]. Приход солдат к Думе так обрадовал Керенского, что он даже спустя десятилетия описывал этот эпизод с высоким эмоциональным накалом: «Немедля ни минуты, не накинув даже пальто, я кинулся через главный вход на улицу, чтобы приветствовать тех, кого мы ждали так долго»[223]223
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 137.


[Закрыть]

Керенский поздравил солдат с революцией, попросил их следовать за собой и провел в здание Думы с целью разоружить жандармов, охранявших Таврический дворец. Кроме того, их предполагалось поставить на защиту Государственной думы в случае нападения той части войск, которая сохраняла верность царскому правительству. «Я опасался, – писал он, – что для разоружения охраны придется прибегать к силе, как выяснилось, она разбежалась еще до нашего появления»[224]224
  Там же, с. 138.


[Закрыть].

Керенский принял активное участие в судьбе Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. По его настоянию в Таврическом дворце было выделено помещение, в котором разместился Совет. Это знаменитая 13-я комната, в которой состоялось первое заседание Совета, избравшее Временный исполнительный комитет. Его председателем стал Н. С. Чхеидзе, а товарищами председателя – М. И. Скобелев и А. Ф. Керенский. Одновременно последний принимал участие и в формировании Временного правительства. В ночь на 1 марта состав правительства был согласован. Для социалистических партий выделили портфели двух не самых главных министерств – труда и юстиции. Портфель министра труда предложили председателю исполкома Петроградского Совета Н. С. Чхеидзе, а министра юстиции – его заместителю А. Ф. Керенскому. Но подавляющим большинством голосов исполком постановил не давать своих представителей в кабинет министров и участия в нем не принимать.

Но Керенскому необходимо было войти в состав правительства, т. к. он считал, что это первая ступень к высшей государственной власти, но он не хотел порывать и с Госсоветом, а следовательно, и с демократией. Керенский решил, минуя исполком, обратиться непосредственно к депутатам Петроградского Совета.

2 марта он явился на пленарное собрание и разыграл политическую сцену, давшую ему все желаемое. Керенский смиренно сообщил депутатам, что уже стал министром юстиции. «Войдя в состав Временного правительства, – заявил он, – я остался тем же, кем был, – республиканцем. В своей деятельности я должен опираться на волю народа. Я не могу жить без народа, и в тот момент, когда вы усомнитесь во мне, – убейте меня… Товарищи! – обратился он к депутатам. – Позвольте мне вернуться к Временному правительству и объявить ему, что я вхожу в его состав с вашего согласия, как ваш представитель»[225]225
  Цит. по: Басманов М. И. Указ. соч., с. 73.


[Закрыть].

Эмоциональный накал в зале быстро нарастал. «Речь эта была страстным воплем о нравственной поддержке, об оправдании сделанного им шага», – писал очевидец событий С. Мстиславский"[226]226
  Мстиславский С. Пять дней: начало и конец Февральской революции. Берлин, 1922. С. 62–63.


[Закрыть].

Члены Совета вскочили со своих мест, подхватили его на руки и как нечто совершенно бесценное внесли в зал заседаний Временного правительства. После этого акта Керенский по всякому поводу и без него заявлял, что является «всенародно избранным» членом правительства. «Власть мне не дана по капризу отдельных личностей, – утверждал он, – а волею всего народа»[227]227
  Там же, с. 63.


[Закрыть].

Керенский активно участвовал в обсуждении условий соглашения между исполкомом Петроградского Совета и членами Временного правительства. Разговор шел чрезвычайно тяжело, и чашу весов в пользу правительства склонил опять-таки Керенский. Яростные споры вокруг пунктов программы подействовали на него удручающе. Он вышел на сцену последним, занял место не в центре сцены, как это делали другие участники дискуссии, а где-то с краю, на самом левом ее фланге. С. Мстиславский, лично наблюдавший этот момент, писал о выступлении Керенского: «Весь в черном, доверху застегнутый, прямой как свеча, торжественный и бледный… и как-то по-новому, тягуче, звучал пытавшийся „чеканить“ слова хрипловатый голос. И весь он, от головы до ног, казался нарочитым, словно подмененным… Он опускает бескровную руку за шелковый лацкан сюртука, вынимает красный, кровяным пятном платок и взмахивает им по воздуху, овевая лицо»[228]228
  Керенский А. Ф. Указ. соч., с. 144.


[Закрыть].

В итоге программа прошла под аплодисменты присутствующих, хотя в ней оказались обойдены такие важнейшие для того времени проблемы, как заключение демократического мира и скорейшее решение аграрного вопроса. Сам Керенский удивлялся тому, как в условиях острейшей дискуссии и мощного давления со стороны рабочих и солдат такое могло случиться. «Правительство получило полную свободу действия, – писал он, не взяв на себя при этом никаких формальных обязательств»[229]229
  Там же, с. 144.


[Закрыть].