Текст книги "Миры внутри нас. Сборник участников конвента «РосКон» (Международная литературная премия имени Александра Грина). Часть 2"

1. Суть работы заключалась в том, что нужно было собирать, расшифровывать, фильтровать и систематизировать информацию, полученную с помощью визуальных, электронных, гласных, негласных, открытых и закрытых источников. Методы, объекты и субъекты сбора могли быть самые разные, от привычного копирования, перехвата данных и кражи до фантастических невербальных коммуникаций с использованием гипноза и психотропных средств.

Однако один из методов, по которому, словно с помощью пазлов, собиралась истинная картина, был наиболее трудоёмким, хотя и наиболее достоверным. Агенту буквально годами приходилось сидеть на одной «точке» и наблюдать, с использованием спецтехники и без таковой, за секретным объектом. Лучше, конечно, было, если агент был внедрён на объект, работал в какой-либо второстепенной роли. Для этого подходил даже дворник. «Секретный» объект мог не быть секретным официально по статусу, однако режим, регламент, функционирование его были важны. Например, сведения, полученные с мест жительства, проведения досуга лиц, которые обладали научной, коммерческой, военной или политической информацией, могли оказаться более значимыми, чем сведения, почерпнутые из документов с секретных объектов. Надо было записать всё: кто куда уходит, откуда приходит, режим дня, учения, ремонт, время запуска и остановки агрегатов, фоновые показатели и многое другое, на первый взгляд кажущееся незначительным. Вплоть до того, когда какая дверь открывается, когда и где включается и выключается свет, что и сколько едят, пьют, слушают.

– …Поэтому теперь война идёт здесь! – и он ткнул в монитор.

– Что это? – спросил Рутра.

– Это, дорогой мой, пульс планеты.

– Что за пульс планеты?

– Эта диаграмма показывает, что, где и когда происходит, а главное – за сколько. Это одна из основных частей назначения нашего центра – следить не только за тем, кто, что и где творит или намеревается, но и что делает. Реально делает. Куда и откуда текут финансы, сырьё, материалы и, что самое важное, интеллектуальный капитал. В наш центр поступает информация со всех ресурсов, ведущих сбор данных. Со всех спецслужб, со всего мира. Интересует всё. В том числе и персональные данные пользователей соцсетей, основные финансово-экономические показатели фирм, корпораций, стран в целом. Также обычные шпионские данные, которые всегда интересовали разведчиков, сведения особой важности. Как тебе, конечно, известно, к сведениям особой важности следует относить сведения в области военной, внешнеполитической, экономической, научно-технической, разведывательной и оперативно-розыскной деятельности. Нас интересуют не только скрытые, тайные сделки, но и открытые, например – биржевые. Как ты понял, есть здесь и биржевые терминалы. Ты удивлён? Ты думал, это такой секретный центр, который у тебя в воображении? В том-то и дело, что инсайдерская информация – это и есть та самая секретная информация. Ну, например, допустим, судно с высокотоксичным химическим материалом захвачено террористами и направляется, скажем, в Великобританию. Это операция в три этапа. Первая – это работа разведки и контрразведки, то есть заранее об этом знать. Вторая – проникнуть и захватить. Но ты будешь работать над третьим этапом. То есть сам устраивать последствия таких событий.

– Не понял, – сказал Рутра, подняв брови вверх.

– Никто не знает, как они это делают. Я имею в виду, что какие-то доморощенные террористы не могли, например, организовать серьёзные теракты. Ты же понимаешь, что это для обывателя они могут обойти нашу службу, а реально противостоять нам может только высокоорганизованная спецслужба. И вот люди живут, работают, отдыхают, что-то планируют и в какой-то момент узнают, что захвачено судно и на нём везут химическое оружие. Допустим, корабль пришёл в порт сегодня. Что там начнётся, когда люди узнают, что существует угроза взрыва и заражения? Суета, паника, бегство капитала, людей. Что произойдёт с фондовым рынком этой страны? Он начнёт падать, экономика рухнет. Какие последствия? Страна обеднеет, не сможет, например, финансировать научные разработки и, как следствие, через лет десять безнадёжно отстанет. А если кто-то заранее подготовился, то есть организовал, чтобы акции подешевели, тогда он может скупить полстраны. Я немного утрирую. Но ты же понял, о чём я? Раньше было полное противостояние. Если и подрывалась мощь страны, то путём прямого «подрыва». Проще говоря, раньше взрывали настоящую бомбу, а теперь – информационную. Конечно, я немного преувеличиваю, но общий механизм таков. А самое интересное и самое секретное – не эти сведения, не то, как они добываются, даже не сам центр и его наличие вообще!

Юрий Васильевич замолчал и внимательно посмотрел на Рутру.

– А что? – спросил Рутра, перебрав в голове сотню вариантов.

Юрий Васильевич взял Рутру за край воротника и тихо, словно заклинание, произнёс:

– Вся эта информация поступает сюда официально, открыто. Мы ни за кем не шпионим, никуда не проникаем, никого не подкупаем, не взламываем шифры и коды, ничего не воруем. Нам всё передают как бы добровольно. Это центр слежки за теми, кто следит за всеми по своему структурному назначению. В этом центре объединены все спецслужбы и разведки. Только они сами об этом не знают. Они не знают, что собранная ими информация поступает сюда. Они не ведают, что есть центр, где обрабатывается информация от всех мировых служб, будь то секретные шпионские или официальные гражданские службы. Как любит говорить наш немецкий коллега, «начиная от роддома и заканчивая бюро ритуальных услуг». Всё, всё, всё. Уразумел, почему о нас не должен знать никто? Скажу тебе ещё кое-что. Для тебя это будет сюрпризом.

Полковник снова замолчал.

– Что? – тихо спросил Рутра.

– Мы наднациональные. Мы не подчиняемся правительству России. Мы вообще никому не подчиняемся и могли бы находиться в любой стране. Нам все подчиняются. Наш центр – центр управления всеми значимыми спецслужбами в мировом масштабе, а через них – всеми правительствами. Все высшие руководители спецслужб и тайных правительств являются одной группой. Центр имеет множество филиалов и представительств. Главные из них – сами официальные секретные агентства стран. Вот так, дружище, теперь устроен наш славный мир. Информацию больше не нужно добывать и воровать. Можно просто договориться. И кто-то это уже сделал.

– И кто же этот «кто-то»?

2. Стоны не прекращались, потом она что-то стала говорить на непонятном языке; похоже было на ругань, она шипела как змея. Рутра ждал. Вдруг снова прогремели выстрелы. Пули летели в стены и в потолок, осколки и куски бетона сыпались на него. Он прижался к дальней стене. Теоретически она могла прострелить стену насквозь, трудно было оценить её прочность. Когда выстрелы закончились, Рутра приготовил пистолет. Это был последний шанс. «Или можно убежать?» – спросил он сам себя и выглянул в сторону центрального входа, откуда зашёл в этот полигон. Он был закрыт.

Вариантов не было – только штурм. Кровь со щеки залила шлем, шею, грудь. Всё липло и болело. Неожиданно он услышал, что кто-то его зовёт. Это был глухой и жалостливый женский голос:

– Рутра, послушай меня. Ты меня слышишь? Слышишь меня?

Рутра не знал, как реагировать. Его звала она, из комнаты.

– Ты кто? Откуда ты знаешь, как меня зовут? – возбуждённо поинтересовался он.

– Я тебе кое-что расскажу. Возможно, тебе это покажется невероятным, но это так. Ты победил, мне всё равно, у меня нет другого выхода, это последний шанс. Последний шанс для нас двоих, – тихим голосом, почти шёпотом, сказала она.

– Двоих? – спросил с возмущением Рутра. – Да ты что, бредишь? Прощайся с жизнью, тварь! Откуда ты знаешь, как меня зовут? Отвечай! И тогда я тебя убью нежно.

– Послушай меня, пожалуйста, послушай! Ты и так победил, послушай меня, пожалуйста, – стонала она.

– Неси свою ахинею, только быстрей, проживёшь ещё немного, – резко ответил Рутра. – Откуда ты знаешь моё имя?

– Скоро нас прервут, поэтому расскажу тебе быстро. Поверишь – будет шанс у нас двоих, не поверишь – тебя ждёт моя судьба, – прошипела она на выраженном акценте неизвестного для Рутры происхождения.

Он не стал её больше расспрашивать, а молча ждал, держа выход на прицеле.

– Ты был обычным шпионом, наблюдателем за объектами, добывал информацию, потом тебя вдруг берут в сверхсекретный отдел «Зеро». Тебя это не удивило? – спросила она.

Рутра решил молчать. Он понимал, что тут происходит нечто неординарное, но не мог сообразить, что именно.

– На объект «Зеро» берут только одиноких, неженатых, сирот, а ты уже имел семью. Тебя это не удивило? Не удивило? – повторила она, потом замолкла.

– Не удивило, – ответил Рутра, ожидая продолжения.

– А почему? Почему? – спрашивала она.

– Какое твоё дело? – ответил зло он. – Что в этом такого? Говори быстрее! Или прощайся с жизнью!

– Не спеши, успеешь, – спокойно ответила она. – Когда я сюда попала, меня тоже отправили проходить этот полигон, а у меня там, наверху, ребёнок.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебя пожалел? Не дождёшься. А когда ты убивала, ты жалела кого-нибудь? – зло крикнул Рутра.

– Я никого не убивала. Эти кадры специально смонтированы, – умоляюще сказала она.

– Так я тебе и поверил, жди манны небесной, – отрезал Рутра.

– Ты мне не веришь, но скоро будешь в таком же положении, как и я, – ответила жалостливо она.

– На каком основании я должен тебе верить? – спросил Рутра с явным любопытством.

– Я уже не в первый раз участвую в такой бойне. Соответственно, я позаботилась о том, что взять с собой в качестве доказательства.

– И какое же это доказательство?

– Я тебе сейчас кину карточку. Посмотри, что на ней написано.

– Кидай быстрее. Только я не пойму: в чём смысл всего этого?

– В том-то и дело, что смысл совсем не в том, о чём ты думаешь.

– Да заткнись ты! Откуда тебе знать, что я думаю, – ответил нервно Рутра.

– Этот полигон – испытание. Выживает сильнейший, чтобы затем быть отправленным на полевое задание, в настоящий бой; имеется в виду не война, а террор. Это нужно, чтобы боец был испытан, смог реально убить того, кого считает своим врагом. Он должен быть подготовленным как настоящий вояка. Я сейчас покажу тебе документ издалека, чтобы ты не думал, что я кину тебе нечто другое, потом брошу его тебе. Прочти, – объяснила она, показала лист и кинула ему.

Рутра увидел перед собой ламинированный кусок бумаги, поднял его. На ней была фотография этой самой мадам в военной форме (в звании капитана), а под ней надпись: «Манто Ольга Давыдовна. Старший оперативный сотрудник отдела активных мероприятий». Чуть ниже мелким шрифтом значилось: «Направление: Пакистан, Индия».

– Прочёл? – крикнула она.

– Объясни, чёрт побери, что здесь происходит! – крикнул ей в ответ Рутра.

3. – Ложись.

– Прямо так?

– Нет, можешь снять мокрое полотенце, – опять шутливым тоном сказала Ольга.

Рутра хотел не поддаваться на провокации, но всё-таки решил посмотреть, что за игру она затеяла. По крайней мере, здесь не стреляли. Он без смущения снял полотенце и лёг на предложенное место.

– Что это за приборы? – спросил Рутра.

– Проверяют твою функциональность и отслеживают изменения в твоём организме.

– Дистанционно, бесконтактно?

– Адаптируйся, будущее происходит здесь.

– Что ты будешь делать?

– Сейчас увидишь. Только предупреждаю: меня не лапать и не пытаться совершить ещё больший грех.

– О боже, как ты заговорила! Ты и так можешь? А что, часто такое бывало? – с ухмылкой спросил Рутра.

– Вообще-то нет. Я предупреждаю потому, что ты – первый раздетый человек у меня на сеансе. Обычно я делаю спортивный массаж и вычисляю ресурсы организма. А вот с тобой я решила немного разнообразить процедуру.

– Ясно, ясно. А так, между прочим, ты считаешь, что это грех? Имею в виду в религиозном смысле, а не в светском.

– Нет. У меня научный склад ума, так что я и вовсе не считаю это грехом. Но тем не менее это не даёт тебе права настолько расслабляться.

– Тогда зачем ты меня раздела и устроила эротику?

– Лежи, запарил уже. Становишься подозрительным ко всему, как и всё начальство. Рано еще, поживи для себя.

– Это что, проверка?

– Да нет, моя личная инициатива, этот метод не запрещается.

– Значит, всё-таки ты что-то проверяешь.

– «Что-то» здесь постоянно проверяют, любого постоянно проверяют, даже в тот момент, когда он об этом не догадывается.

– Так чего же ты хочешь?

– Да ложись спокойно! Расслабься, ты очень напряжён, так нельзя, голова будет плохо думать.

Она выстрелила в его ягодицу из прибора и сразу запрыгнула на него. Рутра сначала почувствовал, как его что-то больно кольнуло, затем ощутил прикосновение бархатного тела, которое вытеснило всё остальное. Вместе с приятным ощущением, погружающим его в нирвану, он почувствовал, что она абсолютно голая. Рутра лежал на животе, поэтому невольно обернулся, решил посмотреть, Ольга была без полотенца. Она руками взяла Рутру за голову, повернула лицом от себя и шёпотом на ухо сказала:

– Расслабься, ещё успеешь насмотреться. Только предупреждаю: это моя личная методика, не думай, что я намекаю на секс.

– Хорошо, я уже ничему здесь не удивлюсь, – ответил шёпотом полусонный Рутра.

– Вот и прекрасно, начинаем.

Она начала его массировать, сначала аккуратно, потом всё сильнее и сильнее. Несмотря на свою хрупкую фигуру, сил у неё было достаточно, разминала она жёстко, так что Рутра забыл о всякой эротической составляющей сеанса и о нирване – тоже.

– Чуть аккуратней, ты мне сломаешь что-нибудь, – спустя некоторое время сказал Рутра.

– Не волнуйся, самое главное не сломаю, – подшутила Ольга.

«Ну и матёрая же ты, сучка», – подумал Рутра.

Закончив сзади, она скомандовала:

– Поворачивайся.

Рутра развернулся. Ольга накрыла его полотенцем в районе пояса.

– Броня крепка и танки наши быстры, – подкалывала она Рутру.

– Тогда чего ж ты не одетая? И я без нижнего белья?

– Так хочу, мне нравится издеваться. Вот жертвой выбрала тебя.

4. – Этот аппарат может просканировать через глаза всё, что есть у вас в голове, вашу память, эмоционально-психологическое состояние, всё, что составляет вашу личность, и передать в другой мозг. Это сверхсекретная разработка. Всегда шёл поиск возможностей маскировки агентов, и Алиханову пришла в голову такая мысль, что не нужно делать грим, пластику, вербовать. Достаточно одного человека превратить в другого, а внешность оставить прежнюю. «Перекачать» то, что есть в мозгу одного, в другого, и тогда тот станет этим. Внешность – это не личность; личность – то, что составляет ваше «Я», иначе говоря, то, что у вас в мозгу.

– Вы мне такие страшные вещи рассказываете. Хотите сказать, что он желал проделать этот опыт? Почему сейчас и здесь?

– Этого я не знаю, но, скорее всего, он хотел использовать единственную появившуюся возможность.

– Что происходит с человеком, с которого «скачивают»?

– Он должен остаться тем же или иметь амнезию. Данные могут копироваться или слегка стираться.

– Куда и в кого, как вы думаете, Алиханов хотел «вкачать» себя?

– Думаю, в кого-то из ЗКР.

– Почему? Ему выгоднее было бы вкачать себя в Яровитовича.

Врач улыбнулся.

– Это невозможно. В центре большинство защищено.

– Как?

– Если в мозг встроен чип, то все вторжения извне фиксируются.

– У Яровитовича чип?

– Ну конечно. Думали, только у вас?

– Откуда вы знаете, что у меня чип?

– Хм. А кто, как вы думаете, этим заведует в центре? Я, конечно.

5. Уже на следующий день Рутру встречали в аэропорту Хитроу две умопомрачительно красивые девушки – блондинка и брюнетка, настолько шикарно и эротично одетые, что Рутра подумал, не является ли это частью заговора.

– Софина.

– Лекса.

«Хм, где тогда ещё двое?» – подумал Рутра, а сам сказал:

– Меня вы, надеюсь, знаете. Можете звать по имени – Рутра.

Они кивнули в знак согласия. Дамы провели его через ВИП-зону и на автомобиле марки «Тесла» отвезли в выбранный ими заранее отель. Это был один из самых знаменитых пятизвёздочных отелей Лондона Mandarin Oriental Hyde Park, который сочетает в себе элегантность и роскошь. Финансы организации дамы тратили явно не впустую. Рутра, безусловно, был рад, что они выбрали именно этот отель, расположенный в самом центре британской столицы, где гостей ждали стильная обстановка и изящество, а также всемирно известные рестораны и потрясающий спа-центр. Из окон элегантных, уютных номеров открывался вид на легендарный Гайд-парк и Найтсбридж, а здание отеля располагалось недалеко от главных достопримечательностей Лондона.

6. Когда приехали в отель, дамы проводили Рутру в номер, проверили его, в том числе и с помощью приборов: нет ли посторонних предметов, следов, излучений. Затем встали у входной двери и спросили:

– Можем ли мы ещё быть полезными чем-нибудь?

Рутра немного утомился и сам не знал, чего же он хочет.

– Наверное, нет, девочки, спасибо.

– Наверное… Значит, всё-таки чем-то можем, – пояснила брюнетка.

Рутра посмотрел на них, они явно устали от официальных правил табелей о рангах.

– Давайте выпьем, – с улыбкой и пренебрежением к регламенту сказал Рутра.

– Давайте, – весело ответили красотки.

– Что будем пить? – спросил он их.

– Хотелось бы классного вина. Вы не против?

– Я только «за». Какое?

– DRC Romanee Conti, урожай 1934 года, Франция, – как заученную фразу протараторила Софина.

«Хм, да они меня разводят, – подумал Рутра. – Хотят сказать, что пьют это вино по каждому случаю».

– Где же мы его достанем?

– Нет проблем. Готовы?

Это было бургундское вино, которое на сегодняшний день считается одним из самых дорогих в мире. Напиток почти с 70-летней выдержкой продают за 24 тысячи 675 долларов за бутылку. Рутра подумал: «Какого чёрта, этот номер стоит не дешевле. Давайте. Только где вы его ночью достанете, хотя это же Лондон». По-царски, придавая вес каждому слову, Рутра ответил:

– Готов.

– А ларчик просто открывался, – сказала Лекса и пошла открывать шкаф, который оказался стеллажом для хранения вина, достала, к удивлению Рутры, искомую бутылку и протянула с улыбкой ему. Рутра тоже улыбнулся в ответ, Софина тем временем звонила в ресторан. Вечеринка началась.

7. – Уже поздно спрашивать разрешения. Вам известно, что «Борей» взорвал ракету на высоте, что Иран пустил ядерную ракету по Тель-Авиву?

– Что-что? – растерянно и недоумённо спросил Сергей. – А что вам ещё известно, что вы ещё выяснили?

– Возможно, вы ищете группу ЗКР? Так вот, они представляют собой хорошо организованную, глубоко законспирированную структуру К тому же без поддержки, связей с руководством в спецслужбах их деятельность была бы невозможна. Вероятно, это они всё подстроили, чтобы совершить переворот.

– Откуда вы это можете знать?

– Да будет тебе известно, подполковник, я знаю этот день чуть ли не по минутам.

– Откуда вы могли знать про залп лодки и Тель-Авив? У вас же не должно быть связи.

– А тебе это откуда известно?

Сергей оглядел всех, потом достал секретное переговорное устройство УПУ-7С, такое же, как и Рутры, и стал докладывать вызванному абоненту.

– Товарищ генерал, я нашёл его, он знает, кто такие ЗКР, он знает про высотный взрыв, он знает про удар по «новому городу», он знает всё наперёд, он знал про неё, он её нашёл, аппарат у него.

Рутра не совсем понимал смысл доклада.

– Я нашёл шпиона, это он, только он, он прокололся на событиях, о которых не мог знать.

Рутра резко повернулся к женщине. Ему нужно было ключевое звено для составления полной картины этой тайной миссии.

– Срочно, немедленно мне сообщите, куда должен был установить аппарат Ли!

Она замялась, смотрела умоляюще на Сергея. Рутра это заметил и встал между ними.

– Срочно, немедленно!

– Он, он… Я не знаю. Я должна была доставить аппарат до…

– Молчать! – заорал Сергей так громко, что Рутра вздрогнул, бойцы ФСО рефлекторно схватились за оружие.

Уже было достаточно темно, Рутра интуитивно предсказал ход событий по скрытым движениям Сергея. Его «кольнуло» невидимой иглой по самому центру сплетения нервов так, что от боли предполагаемых событий он в «вечности» мгновения, которое передавало импульсы от мозга к мышцам, проклинал эту медлительность. Сергей одной рукой держал переговорное устройство, другая была в кармане. Он совершил предчувствуемое Рутрой. Не вынимая руки из кармана, Сергей произвёл выстрел, который Рутра предугадал и увернулся, одновременно доставая психотропный мини-излучатель. Пуля прошла мимо.

Рутра достал устройство, замаскированное под авторучку, попытался в падении прицелиться лучом нейтрализатора в глаз Сергею, сделал выстрел в ответ. Сергей стрелял снова и снова, уже не прицельно, потому как его расстреливали спецы ФСО. Рутра не удержался, упал, шокированный таким поворотом событий. Когда встал, Сергей лежал мёртвый, в луже крови, что-то сильно отвлекало его мозг от размышления и вычисления загадки произошедшего. Когда первый шок прошёл, он понял, что это детский крик. Ребёнок испугался выстрелов и неистово рыдал.

– Успокой его! – крикнул он таинственной незнакомке.

Ребёнок продолжал орать.

– Да успокой же его, – кричал Рутра, поднимая переговорное устройство Сергея, пытаясь вычислить, с кем он связывался.

Аппарат был настроен на его отпечатки и голос, вычислять было бесполезно. Ребёнок орал всё сильнее.

– Да что ты за мать, обними его, успокой! – крикнул Рутра грубо, поворачиваясь к ней.

Сквозь сумрак увидел, что ребёнок обнимает её, женщина лежала. Рутра приближался, не желая верить в очевидное.