Текст книги "Структуры господства, граждане и институты"

2. Гражданская активность – основа политического участия

Структурные отношения господства отчуждают граждан от политики, что сводит зону ответственности граждан к задачам и вопросам, которые поддаются индивидуальному контролю или контролю близким кругом.

Вопрос о том, где кончается «политика» и начинается гражданское участие, в теории имеет значение для оценки перспектив институциональных изменений. В идеальном демократическом обществе структура политических возможностей такова, что гражданское участие не встречает серьезных препятствий со стороны государства и власти, даже когда оно причиняет им неудобства. В режиме авторитарном гражданское участие само по себе нацелено на институциональные изменения, и граница между политическим и гражданским участием размывается.

Рассуждения участников фокус-групп дают нам понимание, какие представления об устройстве социума преобладают у граждан. Если слово «политика» еще является в какой-то мере частью повседневного дискурса, то понятие «гражданское» (поведение, ответственность, участие, права и т. д.) ему не присуще. На прямой вопрос о гражданской ответственности мы получаем ответы, демонстрирующие сложность разделения личной и гражданской ответственности. Одни участники фокус-групп настаивают, что у них есть личная ответственность и именно ею они руководствуются, другие относят к гражданской ответственности соблюдение законов, третьи – «игнорирование механизма социального управления».

«Я вообще, получается, ничего не вкладываю в гражданскую ответственность, вообще. Я либо человек, либо сосед, водитель, член какого-нибудь коллектива. Государство – нет. Мне как гражданину – нет. Я не вкладываю ничего. Я реально сейчас говорю. Я вот сейчас думаю, где мне вот посмотреть и сказать, что я гражданин России? Нету. У меня нет прав, ну, реально» (мужчина, 44 года, предприниматель, Московская область).

«Они открывают Росгвардию, с помощью государства пытаются все утилизировать, отобрать из частных рук и, если у людей постоянно все отнимают – право собственности, право на развитие, – то о какой ответственности перед государством с их стороны может идти речь? И я понимаю, что я могу оказаться в любой момент на их месте. Просто придут и заберут все, что у меня есть» (мужчина, 42 года, экономист, Москва).

Это подчеркивает тот факт, что концепт гражданственности (ответственности перед обществом и государством в силу обретения прав и обязанностей, декларированных Конституцией и законодательством) пока чужд российским гражданам. Одна из причин этого – неравенство граждан перед законом. Согласно данным опроса ОСПИ ФНИСЦ РАН (август 2020 г.), только 18 % российских граждан рассчитывают на равную защиту со стороны закона в отношениях с государством (63 % считают, что не могут рассчитывать, 19 % затруднились ответить). Сходные данные были зафиксированы опросом ОСПИ в 2019 г.: на вопрос «Можете ли Вы сегодня гарантированно рассчитывать на защиту со стороны закона в случае конфликта с властью?» 14 % респондентов ответили положительно, 67 % – отрицательно, 18 % затруднились ответить.

Необходимо обратить внимание на использование понятия «политика» в повседневном языке и его отличия от политологического смысла. Слово «политика» в повседневности чаще всего связано с деятельностью наделенных властью акторов («политиков»), которые используют ее (власть) в своих личных интересах – для получения имущественных благ прежде всего. Так, опрос 2020 г. показал, что политика в России это в первую очередь сфера действия власти (57 %), во вторую – сфера, где преследуются личные цели (37 %). Остальные варианты ответов получили меньше поддержки: сфера, где «принимаются важные для общества решения», – 24 %, «согласовываются групповые интересы» – 21 %, «определяются задачи для общества» -20 %, «разрешаются конфликты» – 12 %. И такие настроения зафиксированы не только в этом опросе. В опросе 2019 г. 63 % респондентов сообщили, что политика – это сфера действия власти, 39 % – сфера, где преследуются личные цели.

Таким образом, деятельность «политиков», по мнению участников опроса, в первую очередь закрепляет сложившиеся институты, работающие на принципах клик. Фактически речь идет о доминировании отношений господства, в которых настоящей политике нет места. Это находится в прямом противоречии с пониманием политики в политологии как деятельности, ведущей к изменениям в процессе борьбы и конфликта.

Как показывают фокус-группы, существует и «внеакторное» восприятие политики: как набора структур или правил, находящихся полностью вне контроля общества. Резюмировать такое отношение можно формулой «это не про меня и вообще не про людей»: «форма управления обществом», «совокупность механизмов социального управления», «система в обществе, направленная на взаимоотношения с соседним обществом», «то, что организует социум в какую-то систему» (высказывания участников фокус-групп, проведенных в сентябре 2020 г.). Отчуждение от политики рядовых граждан подтверждается ответом на вопрос, заданный в ходе анкетирования 2020 г.: «Если вы не участвуете в политике, то почему?» Самые распространенные ответы: «это бесполезно» и «другие заботы», – что говорит об отстраненном отношении к политической жизни, отчуждении от нее.

Любая гражданская активность, по сути, предполагает действия граждан, направленные на реализацию своих гражданских прав. В демократическом обществе гражданские активисты не ставят целью борьбу за власть, не оспаривают ни легитимность существующего порядка, ни – до поры до времени – даже монополию власти на принятие решений, если власть их слышит и корректирует свои решения. Власть, стремящаяся исключительно единолично принимать решения, игнорирующая запросы «снизу», имитирующая структуры учета мнения граждан в случае крайней необходимости, способствует расширению отношений господства. В этом случае деятельность гражданских объединений направлена на институциональные изменения и по существу является политической. Как мы показали выше, понятие «гражданской ответственности» отвергается участниками фокус-групп в пользу «личной ответственности», поскольку они ни в коей мере не чувствуют себя акторами в отношениях с государством, а «объект воздействия» никакой ответственности на себя принять не может.

Безусловно, идеально-демократическое общество будет создавать и делегировать определенным структурам управленческие функции, но предполагается, что эти структуры будут достаточно чувствительны к запросам граждан, а также сформируют институты согласования интересов разных групп граждан в рамках делиберативной демократии. Управленческие функции будут выполняться ими в тех рамках, при которых они не присваивают себе власть полностью.

В России, как и в других авторитарных режимах, влияние граждан на принятие решений, которое затрагивает интересы властных структур, возможно только в результате их сверхмобилизации, то есть протестов такого масштаба, который власти не смогут игнорировать. В 2019–2020 гг. в России возникли и одержали победу в противостоянии с властями несколько движений «одного пункта» (то есть имеющих целью конкретное требование): экологический протест против строительства мусорного полигона вблизи железнодорожной станции Шиес, движение против строительства храма в сквере у Театра драмы в Екатеринбурге, кампания за освобождение от уголовного преследования журналиста «Медузы» Ивана Голунова и т. д. Но отдельные успешные случаи не меняют ситуацию в целом: правительство отказывается менять экономические и политические институты, о проблемах в которых сигнализирует им активная часть общества. Причин этому несколько: инерция, опасения каких-либо изменений в принципе, наличие влиятельных групп интересов, заинтересованных в сохранении статус-кво, отсутствие реальной парламентской оппозиции, которая могла бы играть роль при принятии бюджета и изменении законодательства, и т. д.

Любая политическая система предлагает те или иные формы участия в общественно-политической жизни, как минимум ритуальный поход на выборы, где представлен только один кандидат. Оценка тех или иных форм участия как имитационных или реальных – не тривиальная задача.

Во-первых, чтобы принять участие в имитационной акции, человек все равно должен совершить какое-то действие. И в определенный момент он может отказаться, а у государства может не оказаться достаточно ресурсов, чтобы принудить каждого отдельного гражданина все-таки совершить это действие. Во-вторых, аппетит приходит во время еды: граждане могут не только участвовать в предложенных им формах действий для обратной связи, но и начать интересоваться результатами участия, вникать в суть проблемы, искать другие формы участия, если не устраивают эти, и так далее. Ключевым фактором для этого оказывается 1) эмпауэрмент, 2) наличие ресурсов в виде свободного времени и экономической (и физической) безопасности (см. табл. 2 и рис. 12).

Таблица 2. Можно по-разному пытаться улучшить положение дел в России, избежать принятия и исполнения неправильных, по Вашему мнению, политических решений. Предпринимали ли Вы на протяжении последних 12 месяцев что-либо из перечисленного ниже? (факторный анализ)

Рис. 12. Активность

Благодаря широкому распространению социальных сетей увеличились возможности для новых коммуникаций, быстрого поиска единомышленников. Само по себе это не изменяет ценностей и установок, но с ресурсной точки зрения требуется меньше времени, чтобы выстроить коммуникацию и в итоге перейти к действию. Кроме того, социальные сети «увели» значительную долю граждан от телевизора, а объем трансляции навязанных властью ценностей все-таки намного меньше в соцсетях, чем на ТВ.

В современной России любая самостоятельная гражданская активность, ориентированная на общее благо, де-факто является политической, поскольку вступает в противоречие с действующими политическими институтами и институциональной средой. Любая независимая акция граждан в общих интересах, оспаривающая монополию власти на принятие решений, является политической в ситуации, когда гражданам отводится роль статистов и любое их участие в политической жизни власть старается минимизировать.

Российская власть ожидает от граждан («населения») подтверждения своей легитимности путем участия в голосовании на выборах и подобных им процедурах (например, голосовании по поправкам в Конституцию). Гражданская активность формируется и реализуется в определенной институциональной среде – совокупности правовых, политических, социальных и иных правил и структур, институтов и устойчивых практик поведения. Мы наблюдаем в российском обществе нарастание эмпауэрмента, который формирует запрос на инструменты влияния на принятие решений. Те практики и возможности, которые получили распространение последнее время (например, «Активный гражданин» и подобные сервисы для жалоб или голосования по не самым существенным вопросам городской жизни), появились как реакция власти на запросы граждан. То есть по ряду вопросов чиновники готовы предоставить возможность выразить свою точку зрения. Важно, что предложенные инструменты позволяют участвовать в демократических процедурах малозатратным для гражданина образом. Эта же тенденция отмечена в стремлении ввести электронное (дистанционное) голосование на выборах, чтобы обеспечить более массовое участие граждан в процедуре.

Выход за рамки отведенной властью гражданину «песочницы» предполагает совершенно иные затраты сил граждан, которые могут быть оценены как сверхмобилизация. Именно в силу нахождения за рамками привычных практик, необходимости преодоления «тропы зависимости» и сопротивления экономически заинтересованных акторов только некоторая, незначительная часть граждан может быть мобилизована на участие в конфликтных «низовых», активистских инициативах. Несмотря на значительно число проигранных гражданских кампаний, именно они формируют политическое поле и заставляют власти принимать во внимание возможную реакцию граждан.

Институциональный контекст, в котором социализируются и действуют российские граждане, характеризуется разрывом между декларируемыми демократическими ценностями (в том числе значимостью выборов) и «прагматичным» устройством сферы «политического» (политика представляет собой поле борьбы за власть и ресурсы внутри узкой группы «политиков» – наиболее распространенная среди россиян точка зрения). Опыт участия в независимых гражданских инициативах приводит к политизации российских граждан и появлению запроса на реальную политику. Среди молодых людей, социализация которых происходила при доминировании дискурса прав человека, которые учились истории и праву по учебникам с декларациями демократических принципов как самоочевидного блага и которые могут сравнивать образ жизни в России и других странах, запрос на участие в политической жизни выше. Опрос, проведенный ФНИСЦ РАН в 2019 г. (700 респондентов), показал, что на многие вопросы граждане 18–30 лет отвечают иначе, чем старшие возрастные группы. Молодые люди более оптимистично оценивают потенциал самоорганизации российских граждан для решения общих проблем, чаще считают, что протесты – это проявление гражданской ответственности, больше доверяют протестующим по политическим вопросам. Когда речь заходит о влиянии граждан на принимаемые властью решения, молодые чаще выбирают варианты «необходимо расширение свобод» и «открытость власти к диалогу».

3. Политика и гражданская ответственность в понимании россиян

Участники фокус-групп, проведенных в сентябре 2020 г. ОСПИ ИС ФНИСЦ РАН, не упоминают о причастности к решению каких-либо проблем за рамками сферы приватного, повседневного, а также не видят возможности участия в таких решениях. Среди участников сложилось понимание «политики» как чего-то, что «без нас задумано и без нас делается», а людям остается обсуждать лишь оценочные суждения друг друга о том, как «политика» отражается на их «реальной жизни».

Вектора на выражение мнения и личных интересов с использованием инструментов политики граждан, таких как выборы, не прослеживается. Сомнения относительно легитимности выборов, а также отсутствие убежденности в значимости их голосов в качестве избирателей стали основной причиной неучастия в выборах, вне зависимости от степени важности вопросов политической повестки. Подотчетность государства волеизъявлению граждан те, кто все же выражает свою позицию посредством инструмента выборов, не считают ни частью устоявшейся практики, ни элементом сложившегося общественного порядка. Во многом даже известная мотивация участия в голосовании для выражения протеста не была популярна у участников по причине уверенности в том, что «изменить ничего нельзя» и что «людей используют». Весьма часто в рассуждениях участников высказывание нежелания вовлекаться объяснялось собственным бессилием, обусловленным пониманием, что представители власти используют граждан в рамках собственных стратегий, которые не предполагают благополучия самих граждан. Таким образом, налицо обратная взаимосвязь между степенью вовлеченности в формирование и институционализацию политических практик и осознанием эмпауэрмента, фактически сводящегося многими участниками к бессилию, основанному на бесполезности использования гражданами такого инструмента, как выборы в политическом пространстве настоящего.

В рассуждениях прослеживается желание действовать в большей степени с позиции личной ответственности, нежели гражданской, даже в вопросах, которые непосредственно относятся к сфере гражданского (помощь незащищенным группам населения, проявление внимания к согражданам, чувство сопричастности и т. д.). Причиной такого разграничения может являться увязывание понятия «гражданская ответственность» с понятием «права гражданина»: некоторые из участников фокус-групп отмечали недостаточную обеспеченность собственных прав и на этом основании переносили гражданские обязанности и ответственность в разряд личных. Кроме того, понимание «гражданской ответственности» связывалось с ответственностью перед государством, олицетворением которого, с точки зрения участников, являются представители власти, и в этом случае негативная оценка деятельности чиновников повлияла на мнение о важности гражданской ответственности. Вклад в развитие общества также воспринимается как проявление личной ответственности. В целом для участников фокус-групп была характерна некая замена образа себя как гражданина на образ себя как личности, то есть они считали необходимым провести границу между «гражданским», которое в большей степени связано с «политикой, в которой мы ничего не решаем», и самим собой как индивида, все же являющегося частью общества и ощущающего ответственность за его развитие. В категорию личной ответственности попали и следование высоким моральным стандартам, и активная жизненная позиция. Более того, даже участие в политической жизни общества через выражение собственной позиции было приравнено одним из участников к проявлению личной ответственности. Таким образом, можно предположить, что само понятие «ответственности» занимает довольно большое место в представлении участников, но тем не менее полностью отделено от сферы «политического». В то же время протестные акции, такие как митинги, воспринимаются большинством как политическое действие, что может служить примером единого понимания гражданами сути законной формы проявления собственной позиции. Результативность таких действий на примере выступлений против пенсионной реформы, согласно мнению участников, была низкой. В целом желания использовать такой инструмент, присущий демократическим обществам, высказано не было.

Более оптимистично участники фокус-групп оценивали результаты инициатив сограждан по локальным вопросам (застройка районов, ремонт дворов, вывоз мусора и т. д.), отмечая, что в основном инициативные группы для формулирования пожеланий и требований к местным органам управления собирались стихийно, под началом самых активных представителей локального сообщества. Некоторые участники акцентировали внимание на взаимосвязи между результатами и различием ресурсного потенциала между силами, влияющими на итог. «Серьезные люди вкладывают серьезные деньги, они будут требовать от этого результата, и он будет. Те люди, которые требуют результата, не будут смотреть на мелких людей, даже если их тысяча, которые против». (См. табл. 3 и рис. 13.)

Таблица 3. Насколько перечисленные ниже проблемы затрагивают лично Вас? (обведите оценки в каждой строке от «1» – совершенно не затрагивают до «5» – максимально затрагивают; если трудно оценить, обведите «9») (факторный анализ)

Стоит отметить, что участники более положительно отнеслись к перспективам результативности таких акций, как митинги, петиции, забастовки. Можно полагать, что протестный потенциал, вера в действенность несогласия с решениями по вопросам жизнеобеспечения граждан (сферы коммунального хозяйства) отражают более высокую вовлеченность в деятельность, влияющую на повседневное существование граждан, изменение которого замечается ими без дополнительного анализа причинно-следственных связей.

Протестные действия как реакция на растущее недовольство представителями власти в основном поддерживаются и рассматриваются как потенциальный образ будущих собственных действий большинством участников. Многие из них говорят о «терпении народа», и его иссякание рассматривают исключительно как рубильник между этапом игнорирования властями недовольства населения ее действи-действием и/или бездействием власти, не реагирующей на это недовольство, и активной фазой выдвижения требований изменений при осознании риска, с которым это связано, учитывая возможную реакции власти на такие выступления населения.

Рис. 13. Группы проблем, затрагивающих респондентов (группировка на основе факторного анализа)

Мнения о своей ответственности за изменение сложившегося положения разделились: часть участников полагает, что выражение собственной позиции – правовыми или неправовыми методами – это вопрос, который каждый гражданин решает самостоятельно и в соответствии с этим решением действует в надежде на определенный исход; другие говорили о различных ресурсных возможностях противоборствующих сторон, о невозможности воздействовать на исторические процессы, неподвластные влиянию широкой общественности, не занимающейся профессиональной политической деятельностью.

Важно отметить, что в то время, как группа участников старше 40 лет в определении политики и политического использовала такие формулировки, как направление развития общественной и личной сфер, в группе до 40 лет наблюдалась тенденция к использованию более формализованного языка и немедленному вынесению понятия политического в сферу «высочайших людей», представителей государства. Государство также является единственным действующим лицом на политической арене, считают они. Кроме того, все, что связано с экономикой, было включено в сферу политического в качестве либо его составляющей, либо факторов влияния в случае, если мнение участника базировалось на предположении о том, что политические решения полностью зависят от движения и способа перераспределения финансовых потоков. Также стоит отметить большее количество суждений о связи мировой политики с формированием политического пространства в стране под влиянием таких факторов, как многообразие разнонаправленных инфопотоков, в которых зачастую «тонут» более молодые поколения по причине лучшей технологической подкованности при одновременном снижении количества возможностей для фильтрации и оценки поступающей информации. Довольно часто используются распространенные штампы о разделе влияния, идеологической борьбе и других явлениях, существование которых не подкрепляется суждениями, основанными хотя бы на личном опыте (не говоря уже о располагаемых участниками проверенных фактах).

Рефрен «все решено за нас, но я против» сочетается в целом с волюнтаристским пониманием ответственности и стремлением отказаться от любого ассоциирования себя с сюжетами, относительно которых участники уверены, что их мнение не учитывается, даже в том случае, когда они его выражают, следуя логике респондентов, уже после принятия людьми, облеченными властью, соответствующих решений. Более глобальные вопросы развития, например загрязнение окружающей среды, оценивались участниками как более «решаемые» при условии ответственного поведения. На основе многочисленных высказываний можно сделать вывод о том, что личная гражданская позиция подменяется более выгодным для персонального имиджа современного человека выражением желания разрешить вопросы критической для человечества важности посредством собственного посильного вклада. Таким образом, действия на общее благо оказываются все дальше от взаимодействия граждан и власти внутри политического пространства, закрепляя практики господства и препятствуя стремлению граждан к развитию собственной компетентности и участия в публичном дискурсе о целях, промежуточных результатах и процессе развития страны.