Текст книги "Антология современной польской драматургии 3"

ТАКАЯ ТАМ: Женщина, упавшая под тяжестью мужа, не является падшей. Она как раз наоборот – женщина. Муж имеет свой вес. С этим надо смириться. Но иногда муж весит слишком много, особенно в классической позе. Мужа нужно держать на диете и улучшать. В этом нет ничего ни странного, ни постыдного. Хуже, когда муж легче женщины, тогда он парадоксально весит больше всего. Ибо когда женщина перестает быть лучшей половиной, она теряет себя. Утрачивает роль, которую должна играть по законам биологии. Роль той, кто совершенствует несовершенного, менее красивого, полного недостатков, дурных привычек и пороков мужа и с голой грудью ведет его на баррикады состоятельной семейной жизни. Отсюда и берутся измены.

18

МУЖ: Анина, как ты стоишь?

АНИНА: Как?

МУЖ: Как ты говоришь?

АНИНА: Как?

МУЖ: Как, как… Это все, что ты можешь сказать? Посмотри в зеркало. Ты еще не старая, а выглядишь как высохший стебель. Грудная клетка впала. Горбишься. Ноги как палки. Ты что-нибудь ешь?

ОДНА ЭТА: А может, у тебя паразиты? Говорят, они у всех есть, но ты уже какой-то летальный случай.

МУЖ: Ты исчезаешь. Еще неделя, и тебя не будет.

АНИНА: Все мне так говорят.

МУЖ: Мы беспокоимся за тебя. Скажи ей.

ОДНА ЭТА: Он прав. Ты вообще не следишь за собой. Дети важны, но дети – это не все. Погляди, ты даже не работаешь, а о себе позаботиться не можешь.

АНИНА: Завтра поищу.

ОДНА ЭТА: Перестань, многие хотели бы быть на твоем месте. Дом, муж зарабатывает, ребенок, да еще сын. Я, например, уже не выдерживаю. Боюсь заниматься любовью с мужем, ведь в панельке все слышно. По трубам идет. Батареи разносят. Говорю ему: «Прекрати, все нас слышат». А он: «Ну и что». Как что? И занавески в стирку отдала. У нас голые окна. Твержу: «Прекрати, все нас видят». А он мне на это: «Ну и что». Как мне ему объяснить? Такой голой себя чувствую во время этих занятий. Но, занимаясь любовью, человек почти не должен чувствовать наготу. Правда, Анина?

АНИНА: Да. Пожалуй, это самое прекрасное, что я когда-либо от тебя слышала.

ОДНА ЭТА: Что?

АНИНА: Ничего. Хочешь чаю с сахаром?

ОДНА ЭТА: Нет, я худею. Настал тот момент. Нам не может вечно быть пятнадцать лет, правда?

АНИНА: Не поспоришь.

ОДНА ЭТА: Анина и это ее плохое настроение. Тебе надо куда-нибудь пойти, это сразу излечит от всех твоих терзаний. Свежий воздух и сигаретка – вот мой рецепт. Ты отпустишь ее ненадолго, правда?

МУЖ: Конечно, тебе обязательно надо выйти. Мама займется ребенком.

АНИНА: Я предпочитаю сама заниматься ребенком.

ОДНА ЭТА: Все ребенок да ребенок. Тебе надо выйти, и точка.

АНИНА: Я регулярно выхожу. До обеда покупаю сосиски, когда они самые свежие, а после обеда вспоминаю, что сахар опять закончился, и иду за ним.

ОДНА ЭТА: Анина, не борись. Ты постоянно борешься.

Анина разражается смехом. Смеется и хлопает в ладоши.

19

ОДНА ЭТА: Анина, осторожнее с обручальным кольцом. Моя хорошая подруга именно так его потеряла. На концерте…

АНИНА: Что?!

ОДНА ЭТА: Осторожнее с обручальным кольцом: его можно быстро лишиться!

АНИНА: Украдут?!

ОДНА ЭТА: Нет! Моя подруга!

АНИНА: Ее обокрали?!

ОДНА ЭТА: Нет! Она потеряла кольцо!

АНИНА: Жаль!

ОДНА ЭТА: Потому что она хлопала!

АНИНА: Потому что что?!

ОДНА ЭТА: Хлопала!

АНИНА: Почему?

ОДНА ЭТА: Она была на концерте!

АНИНА: А-а-а!

ОДНА ЭТА: Она хлопает, а кольцо сползает! И потеряла! Излишний энтузиазм и супружество несовместны. После того как она потеряла обручальное кольцо, муж с ней развелся!

АНИНА: Из-за кольца?!

ОДНА ЭТА: Нет! Он изменял ей уже два года!

АНИНА: А-а-а!

ОДНА ЭТА: Потеря обручального кольца – плохая примета для супругов! Может, если бы она его не потеряла, он бы не сказал ей, что два года изменяет, и они бы продолжали жить счастливо!

АНИНА: Но он изменял ей и тогда, когда у нее было кольцо?!

ОДНА ЭТА: Когда?!

АНИНА: Когда было кольцо! Изменял!

ОДНА ЭТА: А, да! Конечно! Это же мужчина! Но, может, он бы ей не сказал, понимаешь?! Кроме того, она могла бы переплавить кольцо после развода и получила бы в утешение три сотни. А так девушка осталась ни с чем.

АНИНА: Сколько?!

ОДНА ЭТА: Около трех сотен!

АНИНА: За развод?!

ОДНА ЭТА: Да что ты! За обручальное кольцо!

АНИНА: А за развод сколько?!

ОДНА ЭТА: Мешок колец! Невыгодно!

АНИНА: Невыгодно?

ОДНА ЭТА: Нет!

20

ОДИН ТАКОЙ: Мне нравится хорошее пиво и хорошая партия в бильярд. Это упорядочивает жизнь, понимаешь?

ЯН: Каким образом?

ОДИН ТАКОЙ: Обычным. Работы у меня нет, поэтому вставать рано утром не приходится, семьи тоже нет, поэтому отпадают все эти проводы детей в детские сады, семейные покупки, праздники и так далее, в костел не хожу, и, в сущности, у меня нет шансов войти в какой-то ритм, иметь какие-то ритуалы. Если бы не пивко и бильярд, я бы не знал, какое сейчас время суток и какое время года. Лежал бы на кровати, пялясь в потолок. А пивко и бильярд меня спасают. Это мой жизненный двигатель, род стимула к действию. Благодаря тому, что пивко и бильярд у меня ежедневно, я знаю, когда вечер. Знаю, потому что иду играть. По будням пью одно пивко, а в пятницу отрываюсь, понимаешь? И благодаря этому знаю, что прошла неделя. Так у меня формируется регулярный режим жизни, а регулярный режим очень полезен для здоровья и важен. Пивко и бильярд меня спасают, поэтому я рад, что ты согласился сегодня со мной встретиться. Думаю, если бы не это, я бы впал в какое-то полное отупение. Осень, света мало. Нельзя игнорировать такие вещи, как ритуалы. Они удерживают нас на плаву. Чтобы мы не свихнулись. У тебя что-нибудь такое есть?

ЯН: Не знаю. Есть приемы пищи, в определенные часы, есть работа. Вроде у меня сплошной регулярный образ жизни. Думаю, эти пивко и бильярд совершенно разрушили бы регулярность моего образа жизни.

ОДИН ТАКОЙ: Тебе надо чаще приходить. Если ты превратишь это в ритуал, не будешь так разрушаться.

ЯН: Утром мне вставать на работу.

ОДИН ТАКОЙ: Тогда, например, возьми пару дней отпуска и попробуй: может, на самом деле это работа выводит тебя из равновесия, а не пивко и бильярд. Я проверил на себе и считаю, что работа выводила меня из равновесия.

ЯН: Меня, в общем, ничего не выводит из равновесия.

ОДИН ТАКОЙ: Ничего не выводит тебя из равновесия?

ЯН: Да. Так мне кажется.

ОДИН ТАКОЙ: А какие-нибудь катастрофы по телевидению или женщины?

ЯН: Нет.

ОДИН ТАКОЙ: Ты никогда не терял голову из‐за какой-нибудь женщины так, что не помнил, как тебя зовут?

ЯН: Нет.

ОДИН ТАКОЙ: Потрясающе, старик. Я тобой восхищаюсь. Я всегда думал, что ты так себе. Ну, то есть нормальный мужик, лишь теперь я вижу, что ты и правда сильный. Думаю, так, как ты, может говорить только настоящий мужчина. Уважуха.

ЯН: Какой из меня мужчина? У меня нет амбиций, я не полюблю женщину и не стану отцом, ибо не вижу повода. Не чувствую повода. Это не мужественность. Это дефект.

ОДИН ТАКОЙ: Какой дефект? Ты смирился с этим.

ЯН: Мне на это наплевать.

ОДИН ТАКОЙ: Этим я и восхищаюсь. Это твердость, это мужественность. А я все время теряю голову от любви, или от нищеты, или просто от пива. Выпей пивка.

ЯН: Нет, спасибо. Мне не нравится.

ОДИН ТАКОЙ: А это странно. Нарушает мой образ тебя как мужчины. Но тоже восхищает. Это в своем роде, скажем так, независимость.

АНИНА: Вы иначе выглядите без фартука.

ЯН: Спасибо.

АНИНА: Дети донимают моего сына, потому что он пухлый, но мама, в смысле мама мужа, говорит, что с возрастом это пройдет. Вроде у них в семье все дети были пухлые, а потом прошло. Мне зато говорят, что я слишком худая. Как вы думаете?

ЯН: На вас снова разноцветные колготки.

АНИНА: Вы говорили, что это красиво…

ЯН: Говорил.

АНИНА: Хорошо. Я уже подумала, что не так вас поняла.

ЯН: Извини. Пошли отсюда.

ОДИН ТАКОЙ: Не, ну ясное дело.

21

ЯН: Раздевайся. Можешь оставить одежду на стуле.

АНИНА: Я не хочу раздеваться. Я бы хотела, чтобы ты это сделал. Подожди, погаси свет.

ЯН: С таким же успехом я могу тебя не раздевать.

АНИНА: Погаси на секунду. Пока я не спрячусь.

ЯН: Тебе что-то нужно? Чаю? Может, ты голодная?

АНИНА: Нет. Давай уже.

ЯН: Если хочешь, иди.

АНИНА: Я не хочу идти. Голову не помыла.

ЯН: Не страшно. Я не буду ее трогать.

АНИНА: А как мы это сделаем?

ЯН: Обычно. Сними трусы. Как будто не знаешь.

АНИНА: Знаю. Хотя никогда не думала об этом как о снятии трусов. Трусы снимают, чтобы пописать. Для любви надо снять немного больше.

ЯН: У меня нет любви.

АНИНА: Я ее и не ждала.

ЯН: Хочешь, я включу музыку?

АНИНА: Мне это не нужно. Я не хочу, чтобы было мило. Зачем ты обо мне заботишься?

ЯН: Не знаю.

АНИНА: Можешь включить какую-нибудь музыку. Не придется разговаривать.

ЯН: Я бы, пожалуй, хотел поговорить.

АНИНА: Зачем?

ЯН: Не знаю. Может, затем, чтобы хоть раз было по-другому.

АНИНА: Включи музыку. Можем о ней поговорить, не надо будет о себе.

ЯН: Я люблю радостные песни.

АНИНА: Например?

ЯН: Вот. Думаю, эта веселая.

АНИНА: Знаешь, что это?

ЯН: Нет, не знаю.

АНИНА: Я тоже. Тебе хочется спать?

ЯН: Нет. А тебе?

АНИНА: Нет.

ЯН: Мне тоже нет.

АНИНА: Тебе хочется заняться любовью?

ЯН: Да. А тебе?

АНИНА: Да. Я пришла к тебе, потому что хотела сделать что-то ужасное. Хотела сделать что-то ужасное, чтобы мне стало больно.

ЯН: Я не хочу, чтобы тебе было больно.

АНИНА: Ты милый.

ЯН: Нет. Вообще ни разу.

АНИНА: Ты влюбился?

ЯН: Не знаю. А как это?

АНИНА: Кажется, что-то вроде боли в животе, но не помню точно. Если бы ты влюбился, ты бы знал.

ЯН: Могу я все-таки потрогать твои волосы?

АНИНА: Можешь.

ЯН: Я всегда считал, что волосы – это лишнее, но тебе идут.

АНИНА: Если хочешь, отрежу и отдам тебе. Больше я сюда не приду.

ЯН: Хочу.

АНИНА: Дай ножницы. Тебе придется мне помочь, сзади не вижу. Есть какая-нибудь коробка?

ЯН: Из-под кофе пойдет?

АНИНА: Пойдет.

ЯН: Я завтра не иду на работу. Можешь остаться, если хочешь. Если не хочешь возвращаться домой, можешь пожить здесь один день. Я никогда ни с кем не жил.

АНИНА: В этом магазине, в этом фартуке ты всегда казался мне таким ужасно нормальным. А ты, похоже, странный.

ЯН: Хочешь остаться?

АНИНА: Хочу. Знаешь, недавно говорили, что ксендз повесился в костеле. Из-за него произошла авария, и тот человек то ли погиб, то ли остался инвалидом. Ксендз не выдержал и повесился. Жалко. Чтобы ксендз вешался… Зная, что отправится в ад. Ты веришь в ад?

ЯН: Никогда об этом не задумывался.

АНИНА: Правда? А я задумывалась. И мне кажется, что ад не может быть совсем уж сильно хуже жизни. Хотя я немного боюсь, что он хуже.

ЯН: Пошли спать.

22

Женщина падает третий раз под тяжестью бюста

ТАКАЯ ТАМ: Женщина должна быть воодушевленной и бодрой. Важна осанка. Не выпячиваем подбородок и не пялимся в землю. Смотря прямо, мы способны отлично контролировать состояние тротуара на полтора метра вперед. Так мы не вляпаемся в собачьи какашки, не наступим в лужу и не споткнемся о выбоину, что женщине также не рекомендуется. У женщины есть бюст, бюст очень важен, поэтому он имеет первенство перед женщиной в процессе ходьбы. Бюсты многофункциональны и играют в жизни женщины разные роли, поэтому следует о них заботиться, напрягать мышцы, не избегать массажа. Настоящая женщина вымазана кремами, но только после восьми вечера и до шести утра. После шести утра кремы надо камуфлировать так называемым макияжем и прической. У женщин шелушится эпидермис, он роговеет только между восемью вечера и шестью утра, причем только при условии, что женщина – домоседка и проводит вечера в верном семейном кругу. Женщина не причесывается публично, публично она причесана, не одевается публично, публично она уже одета. Женщина – это совершенный вид. Виды несовершенные – это женщины нереализованные, которым нужно немного поработать над собой. Женщина может говорить. Иногда даже обязана. Особенно с середины прошлого века, когда мода на разговоры у женщин возросла и сохраняется до сегодняшнего дня. Я что-нибудь упустила? Наверняка. Женщина – тема широкая, как река. Устье реки располагается в районе семидесяти, когда ее перестает касаться реклама препаратов при менопаузе, у нее исчерпались средства от недержания мочи и остеопороза, и она неженственно доживает свои последние дни, уже не женщиной, а лишь стариком с грудями, если груди ей удалось к этому моменту сохранить. Мне очень обидно, что современные СМИ тиражируют образ женщины с растяжками, вздутиями живота и запорами. У женщины значительно больше всего. Хотя бы упомянутый мной бюст и другие кресты, которые она несет.

23

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Йоу, йоу, йоу!

ОДИН ТАКОЙ: Тихая ночь, святая ночь… Это моя любимая колядка. Я пою ее просто так. Особенно люблю у костра. Или когда нажрусь в Мендзыздрое.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Йоу, йоу, йоу!

ОДНА ТАКАЯ: Скорая приехала!

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Йоу, йоу, йоу!

ОДНА ТАКАЯ: Интересно, кто на этот раз умер. Они бы не включали сирену, если бы речь шла о простом насморке.

ОДИН ТАКОЙ: Тихая ночь, святая ночь, все спит, одначе… Одначе – очень глупое слово, вообще его не понимаю, поэтому особенно люблю петь. Как будто пою по-английски, ведь все равно не знаю, что пою, понимаете?

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Я люблю звук скорой. Сразу чувствую, что живу в большом городе, а не как какая-нибудь деревенщина с лесной опушки, куда скорая и не доедет.

ОДНА ТАКАЯ: Это точно за мной. Все эти болезни в итоге должны меня убить.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Йоу, йоу, йоу!

ОДИН ТАКОЙ: Не спят Иосиф и Мария… Не пойму, зачем они оба не спали, как будто не могли по очереди. По этой причине у меня никогда не будет детей.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Мне тоже нравится, как выглядит скорая: она такая яркая на фоне города. Думаю, мне надо было стать врачом, но не хватило удачи и условий.

ОДНА ТАКАЯ: Грустно, что мы умираем. Грустно мне, Боже.

ОДИН ТАКОЙ: Пусть их сладкое дитя в блаженном покое спит. Столько возни было с этим Иисусом, сначала не спали, потом эта охота на младенцев, а маленький проказник еще терялся в храмах и умничал. И зачем это все? Чтобы умереть бездетным в тридцать с хвостиком. Младенцы дремлют как ни в чем не бывало, ибо еще не знают, что их ждет. А о том, что срали под себя и не умели удержать собственную голову, к счастью, забудут.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Люди так боятся болезни, что будут беспомощно лежать, обреченные на других, срать под себя, выпрашивая еду и не в силах ни с кем договориться. А не в этом ли как раз заключается детство? Самый счастливый, беззаботный период в жизни человека?

ОДНА ТАКАЯ: Надеюсь, я умру во сне.

ОДИН ТАКОЙ: …в блаженном покое спит.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Йоу, йоу, йоу!

ОДНА ТАКАЯ: Соседский ребенок затих.

24

ЯН: Ты слышала скорую?

АНИНА: Нет.

ЯН: Ты спала?

АНИНА: Да.

ЯН: А может, это телефон? Телефон звонил?

АНИНА: Ты хочешь, чтобы я ушла? Или чтобы я осталась? Что происходит?

ЯН: Просто я слышал звук. Может, это телефон?

АНИНА: Даже если так, то что?

ЯН: Ничего. Просто подумал, что, если телефон звонит ночью, нужно ответить.

АНИНА: Почему это?

ЯН: Потому что люди не звонят ночью, если в этом нет острой необходимости.

АНИНА: Мне никто не звонит.

ЯН: А ребенок?

АНИНА: Ребенок меня не любит. Ребенок кричит, как только меня видит. Плохая из меня мать.

ЯН: Откуда ты знаешь?

АНИНА: У хороших матерей дети не плачут. Они розовощекие, улыбаются и не плачут. А мой плачет, как только меня увидит.

ЯН: Может, он знает, что ты его выслушаешь?

АНИНА: И ничего не пойму. Давай спать.

ЯН: Опять звонит.

ТАКАЯ ТАМ: Звонит.

ОДНА ТАКАЯ: Я тоже слышала. Звонит.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Йоу, йоу, йоу!

ОДИН ТАКОЙ: Тихая ночь…

МУЖ: Ты собираешься домой?

АНИНА: Куда?

МУЖ: Домой.

АНИНА: Ты не видел меня три дня. И даже не заметил, что меня три дня нет дома?

МУЖ: Где ты? Возвращайся домой.

АНИНА: Я дома.

МУЖ: Где ты спишь?

АНИНА: Если бы ты действительно хотел знать, где я сплю, спросил бы раньше. Заметил бы, что меня три дня не было дома. Что постельное белье не смято, что хлеба меньше не становится, что счета меньше на одну меня. А ты не заметил. Ты не оглядел комнату даже настолько, чтобы заметить, что меня в ней нет?

МУЖ: Возвращайся.

АНИНА: К кому?

МУЖ: Не знаю. Мне здесь так пусто. Вернись. Я не могу по телефону.

АНИНА: Попытайся.

МУЖ: Не хочу.

АНИНА: А я не хочу возвращаться.

МУЖ: Ребенок погиб.

АНИНА: Какой ребенок?

МУЖ: Наш.

АНИНА: Что?

МУЖ: Просто так. Внезапно. Сердце у него остановилось. Не знаю почему. Возвращайся.

Финальное многоголосие, вдохновленное страшным судом и ангельским хором, под рабочим названием «Кошмарик»

ОДНА ТАКАЯ: Ребенок попадает в больницу. У него остановилось сердце.

АНИНА: Говорила, не давай ему чай с сахаром.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Скорая забрала маленького ребенка. А матери даже дома не было. Оставила такого маленького ребенка одного. А ребенок перестал дышать. Сердце у него остановилось.

АНИНА: Я говорила: не давать ему чай с сахаром. Он уже знает буквы.

ТАКАЯ ТАМ: Знал. Время прошедшее.

АНИНА: Но ребенок еще маленький. Не знает времен.

ТАКАЯ ТАМ: Учите его. О прошлом мы говорим в прошедшем времени. Знал.

АНИНА: Он уже знал буквы.

ТАКАЯ ТАМ: Очень хорошо.

АНИНА: Только иногда путает Р…

ТАКАЯ ТАМ: Путал.

АНИНА: Путал Р и Б. Но только большие.

ТАКАЯ ТАМ: Большие.

АНИНА: Большие.

ТАКАЯ ТАМ: Сын был маленький. А буквы большие. Прошедшее время. Настоящее время.

ОДНА ТАКАЯ: Что вы делали, когда у сына остановилось сердце?

АНИНА: Не знаю.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Как это вы не знаете? Вы не слушали сердце? Где вы были?

АНИНА: Не дома.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Где?

АНИНА: Были важные дела.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Какого рода?

АНИНА: Я делала все эти вещи из любви.

ОДНА ТАКАЯ: К сыну?

АНИНА: Или, может, не из любви, а от голода.

ОДНА ТАКАЯ: Вы были голодны? Вышли за хлебом?

АНИНА: Нет.

ОДНА ТАКАЯ: Тогда зачем вы ушли?

АНИНА: Напрасно.

ТАКАЯ ТАМ: У тебя был смелый сын. Те, что боятся смерти, не умирают слишком быстро. Так уж устроено. Умирание – для смелых. Не переживай, Анина. Страх тебя спасет. А теперь вернитесь домой и приоденьтесь в облачка.

ОДНА ТАКАЯ: Анина всегда была слишком слаба, чтобы иметь ребенка. Я с самого начала это чувствовала. Слаба.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Он был толстый, что тут удивляться. Довели ребенка и теперь имеют – трагедия. Человек сам напрашивается на трагедии. Я не верю ни в какой фатум и прочие фантасмагории.

ОДИН ТАКОЙ: Сынок, грибок, большой масленок, силы съел, в итоге помер.

I

АНИНА И ЯН: Я срезаю волосы, хотя их осталось немного. Может, сантиметр. Отрезаю волосы и выкладываю из них узоры на дне раковины. Время до утраты – не потраченное время. Но время после утраты – нежеланное время. Страх вернуться домой. Мало того, что с чувством стыда, так еще и никто не ждет. Никто действительно важный не ждет.

ДРУГАЯ ТАКАЯ: Чик.

ТАКАЯ ТАМ: Чик.

ОДИН ТАКОЙ: Чик.

ОДНА ТАКАЯ: Чик.

II

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Кофе?

АНИНА: Нет.

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Ну, тогда, может, коньячку? Он всегда у меня за стеклом в серванте. Ждет себе, терпеливый и золотой.

АНИНА: Нет.

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Ну что ж, а я опрокину рюмочку. Вам нравится такая музыка? Это совершенно новый диск. Не знаю, слушал ли его кто-то до нас. Сделать потише? Не надо? Вы можете что-нибудь сказать? Не хочу показаться негостеприимной, но вы определенно невежливы.

АНИНА: Простите.

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Неискренние извинения хуже их отсутствия. Хотя нет. Это лозунг, не имеющий ничего общего с правдой. Хорошо, что вы извинились, пусть даже неискренне. Проблема в том, что теперь вы должны изменить свое поведение, чтобы ложь не была обнаружена.

АНИНА: Пожалуйста, спасибо, извините.

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Что-что?

АНИНА: Пожалуйста, спасибо, извините. Я что-то пропустила?

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Да. Я спрашивала вас, сделать ли музыку потише, но диск и так уже закончился. Вы не боитесь, что мы умрем тут со скуки, если не будем разговаривать?

АНИНА: Боюсь, мы умрем со скуки, если начнем говорить.

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Я коллекционирую разные вещи. Засушенных бабочек, цветы, газетные вырезки. Можете посмотреть.

АНИНА: Спасибо, это все равно неактуально.

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Как и вы. Я принесу плед, чтобы вам не было холодно.

АНИНА: Мне холодно! Мне все время холодно! Я не могу согреться!

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА: Поэтому предлагаю: плед, коньячок, и все сразу станет лучше. Вам надо как-то остыть. Можем перейти на ты? Не плачь, солнышко. Ты должна привыкнуть к холоду. Вечность очень длинная. Поставлю тебе новый диск. Не волнуйся. Эта песня тоже скоро кончится.

III

СКОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА (в ритме свинга): Пани Анина боялась смерти. Преимущественно и с рождения. Неизвестно, больше своей или чужой. Смерти в целом. А смерть оказалась вполне милой теткой, с хорошим вкусом и чувством юмора. Они вместе попивают коньячок, Анина сидит, завернутая в плед, как младенец, а в ногах красная грелка с рождественским узором. Иногда она думает о сынке-грибке, маленькой шишечке со слабым сердечком. Так же ли ему холодно, и кто его пригреет. Ну и ведь ему не дают коньячок, чтобы расслабиться. Может, горячий чай с сахаром. Может быть.

А Ян исчез. Потому что Ян был из мясного магазина и верил только в мясо. А веру нельзя внушать людям силой. Ад только для желающих, а небо – для птичек и тучек.

Чик.

ЧИК!

Перевод Дениса Вирена