Текст книги "Психология семейных отношений"

Психология семейных отношений
Коллективная монография

© Коллектив авторов, 2015

© Издательство «ФЛИНТА», 2015

Введение

Проблема семьи как детерминирующей системы развития личности приобретает в современном российском обществе особую актуальность в связи с последствиями глобального социального кризиса, в результате которого в России сложился принципиально новый тип общества. С одной стороны, государство потеряло свою жесткую идеологическую платформу, на основе которой прежде организовывались ценности и ориентиры, как для каждой отдельной личности, так и для различных социальных институтов, включая семью. В новом обществе отсутствуют ясные духовные ориентиры, направляющие развитие личности в идеологически заданном русле. Это, несомненно, усиливает значимость семьи как традиционного института воспитания личности, накладывает именно на семью ответственность за духовную ориентацию развивающейся личности. Значимость семьи в детерминации личности в российском обществе постепенно возрастает.

Однако, с другой стороны, в новом обществе России складывается институт жестких рыночных структур, включающих человека в роли технологического компонента, а не субъекта организации деятельности. В связи с этим в значительной части производства общество уже не нуждается в развитии у людей традиционных личностных качеств, характеризовавших прежний тип личности (следование определенным идеалам, воля в борьбе и пр.). Традиционные схемы воспитания ребенка в семье разрушаются мощным воздействием телевидения, прессы, рекламы и пр. Вместе с тем, разрушению подвергается и традиционный институт семьи. В связи с устранением зависимости государства от идеологических ориентаций личности в современной России исчезла и зависимость государства от качества семейного воспитания, что создало условия для потери реального интереса государства к состоянию института семьи. В новых условиях семья ставится в зависимость от интересов не государства, а отдельной личности. Все это создает особую значимость исследования психологических детерминант жизнедеятельности семьи в современной России.

Однако институт семьи является гораздо более древним образованием, чем формы государственного управления. Семья, как традиционная форма организации человеческих отношений, подчиняется единым социально-психологическим законам, определяющим ее жизнедеятельность в разных типах общества. Понимание общих законов организации семьи предполагает анализ разных форм семьи на разных этапах истории. Поэтому, помимо результатов исследования современной российской семьи, в коллективной монографии представлен анализ форм организации семейных отношений в истории России.

Глава I. Современная семья в изменяющемся обществе

Шабельников В.К
Семья в геополитическом конфликте XXI века

Геополитический конфликт XXI в. разворачивается в виде мировых экономических и политических противостояний и катаклизмов, в форме военных столкновений в Афганистане, на Ближнем Востоке и в других регионах. Много лет разворачивается противоречие традиционного и индустриального общества, противостояние стран Запада и Востока. Глобальный мировой конфликт захватывает и Россию, проявляясь в кавказских войнах, противостоянии регионов и пр.

На фоне военных и политических событий как будто не столь шумно проявляют себя глобальные деструктивные изменения семьи, хотя они происходят в самых разных формах. С разрушением семейной системы связаны реально не решаемые и обостряющиеся проблемы воспитания детей, проблемы деструкции личности, алкоголизма, наркомании, преступности. Судьба семьи, как и судьба всех будущих поколений, рождающихся и формирующихся благодаря наличию семьи, связана с единой логикой мирового противостояния социальных форм организации жизни.

Говоря о семье, мы должны выделить два типа семьи. Традиционная семья – это довольно мощное образование, включающее не только супругов и их детей, но также братьев, сестер, дедушек и бабушек, а также множество других родственников, для определения которых в народной культуре существует множество терминов. Это, по сути дела, целостный родовой ствол или клан, образованный множеством людей и включенный в общую этническую систему. И совсем иное образование – это современная городская семья, состоящая только из родителей и детей или вообще из одного или двух человек.

Традиционная семья – это структура, создающая основу этнической системы. Любые формы деятельности, как производство условий жизни, включаются в логику жизни семьи, обеспечивая ее выживание и развитие. Охотится ли человек, ловит ли рыбу или убирает урожай, строит ли что-то – все это определяется интересами семьи. Такая семья, как целостный, широко разрастающийся организм, организует своими потребностями все формы деятельности. Сама же семья направлена на воспроизводство и развитие рода, живет интересами рождения и воспитания детей, обеспечивает усиление своей этнической системы в природе и в общем пространстве человечества.

Современная городская семья живет совсем иначе. Она включена в современные формы деятельности и производства, которые сами уже никак не включены в ее собственную структуру. Профессиональные деятельности рабочего, ученого или актера создают свои особые пространства взаимоотношений, где люди действуют как участники этих новых форм производства жизни, общаются и создают семьи. Эти семьи формируются в ритмах городской жизни как ее малые элементы, но сами семьи не определяют своей глобальной структурой и напряжениями логику организации общей деятельности. Общество и производство лишь включают в себя семью. Профессиональные деятельности захватывают людей своими мотивами и целями, заданными вовсе не семейной организацией.

И традиционную семью, и современные формы производства можно рассмотреть в виде больших самоорганизующихся систем, подобных живому организму. Традиционная форма семьи, создающая для себя нужные ей виды производства, и современное производство, построенное по логике своей собственной организации, взаимодействуют как конкурирующие системы. Опираясь на теорию Ж. Пиаже о взаимодействии систем, мы можем представить, что каждая из этих двух систем стремится ассимилировать (поглотить) другую в качестве своего компонента, включить конкурентную систему в логику своего развития. Такая ассимиляция предполагает где-то и диссимиляцию, разрушение целостности конкурентной системы. Такие отношения напоминают встречу волка и зайца на лесной дорожке. Взаимодействие этих животных приводит к тому, что один организм поглощает другой, а более слабый становится компонентом жизни и развития другого.

В центре семьи стоят идеалы дома, рождения и развития ребенка. Традиционный тип жизни создал свои системы мифов и ценностей, сложную культуру отношений, направленную на поддержание семьи и основных функций размножения и воспитания человека, что в итоге обеспечивает жизнь этносов. Веками апробированная система традиций и ценностей семьи организует адекватную схему взаимоотношений и поведения людей. Здесь присутствует уважение к старшим и к опыту предков, культ матери, дома, порядка.

Традиционные мифы народов изначально представляют женщину особым существом, загадочным в ее способности создавать человека. Загадочность женщины подчеркивается мифами ее связи с волшебными силами земли, леса, моря. Царевна-лягушка, царевна-лебедь, Персефона, Золушка или пушкинская Людмила – женщины, имеющие какие-то особые отношения с колдовскими силами природы, похищаемые в загадочные миры или обладающие загадочными способностями. За всеми этими мифами видна особая, сверхсоциальная роль женщины как прародительницы и истока зарождения родовой системы. Этому центру семьи противостоит опасное внешнее окружение враждебных сил, что требует постоянной готовности мужчины к защите дома и семьи, своей родовой системы.

В известной нам истории можно выделить ряд ключевых моментов, когда общественная система, противостоящая семье, подавляет и разрушает родовые мифы. Таким поворотным моментом было, например, появление мощных государственных систем, построенных не на семейно-родовой, а на военно-государственной основе. Это был этап развития общества, когда борьба родовых систем приводила к долгим конфликтам, к войнам и жесткому противостоянию этносов.

Государства формировались как сверхсемейные образования, на базе военных дружин и опирались на принципы мужского взаимодействия. В начале нашей эры это было связано с распространением христианской религии, направленной на угашение активности родовых систем. В религии утвердились ценности и мифы, направленные на сдерживание рождения и подавление женской функции. Начало рождения передается Богу, принимающему в мужском облике такие функции как создание человека, тепло и забота, любовь, принятие человека в конце жизненного пути. На волне подавления родовой функции женщины, Бог становится как бы всеобщей матерью человечества. Прежние этнические мифы, связанные с поклонением зачатию и красоте женщины приобретают отрицательный смысл, женская красота и очарование видятся где-то в возможной связи с дьявольскими силами. Образцом женщины становятся монашки, отказавшиеся от материнской функции. Рождение и зачатие вообще допускаются только по разрешению церкви через ритуал венчания. Само же венчание доступно лишь тем, кто принимает данную религию и подчиняется ей в ритуалах, предлагаемых церковью.

В прежние столетия в России сохранялось уравновешенное взаимодействие в противостоянии государства и этнических систем. Государство стремилось контролировать жизнь народа через институты власти и религии, но народ жил еще этническими традициями, сохраняя семейные мифы и занимая по отношению к государственной структуре оппозиционную установку как к внешней подавляющей силе. Все это сохранялось и в социалистическом XX столетии, где «народ» жил традициями семьи и выполнял свою роль «нарождения» общества.

Это заметно отличает нашу страну от США, где базисные этнические системы были уничтожены вместе с их носителями, загнанными в резервации. Это позволило создать в Америке мощнейший центр самоорганизации и слияния «антиэтнических» систем производства, структурирующихся в виде корпораций, банков и юридических институтов, принимающих на себя функции оценки правильности любых форм жизни. По сути дела, эти институты стремятся заместить собой традиционные институты этносов, семейных мифов и стихийного общественного мнения.

Все эти процессы являются лишь частичным проявлением мощного противостояния современной системы производства системе семьи. Семья перемалывается ассимилирующей ее социальной системой, превращаясь из глобальной этнической сети в осколки прежней системы. Разрушая традиционную семью как конкурентную основу организации общества, стремясь ассимилировать ее живой материал, современные техногенные структуры разрушают и культуру поддержки семьи, мораль, ценности и мифы родового этнического общества.

Современные формы культуры все больше подавляют семью и культуру семейных мифов. Женщина стремится выполнять роли, типичные для мужчин, видит свое основное место во внесемейной системе профессий. Уход интересов женщины за пределы семьи дополняется разрушением базисных оснований воспитания ребенка и обеспечения его развития. Вместо «любви», предполагающей глубокие эмоциональные связи и сложно структурированные отношения между мужчиной и женщиной, распространяются идеалы «свободного секса», вовсе не связанные с задачами воспитания детей и формированием прочной семьи. В культуре выделяются идеалы «свободы» и «свободной личности», независимой от обязанностей перед родом и семьей, формируются ценности противостояния поколений, культивируются наркотики, формируется гомосексуализм как норма отношений.

Новые формы производства, живущие в виде банков, корпораций и обслуживающих их органов власти и информации, затрачивают немало добытых финансовых средств на массированное разрушение мифов и традиций, поддерживающих конкурентную им социальную структуру. Там, где сопротивление традиционных этнических систем принимает жесткие формы, применяются жесткие военные и политические акции. В итоге мировое пространство все более расчищается для его охвата антиродовой системой жизни. В окончательно «развитых» и «цивилизованных» странах семья уже не представляет никакой угрозы новым типам систем, за исключением, возможно, национальных «мафий», воспроизводящих разветвленную структуру традиционной семьи. В европейской системе формируются свои внутренние структуры квазисемейного типа. Это фирмы и группы, связанные интересами совместного бизнеса. Но семейные структуры традиционного типа – национальные «мафии» – представляют определенную опасность для индустриального рыночного общества тем, что противостоят принципами своей организации его структурам и конкурируют с ними.

Последовательные этапы подавления семейно-родовой системы новыми формами организации общества исторически изменили характер связи человека с семьей. В традиционной родовой системе человек был компонентом семьи всю жизнь до старости, и вся его деятельность была подчинена тем или иным семейным функциям. Вначале он был сыном или дочерью, затем – брак по логике родовых ритуалов и организация своей новой семьи, которая разворачивалась в том же родовом пространстве, затем – роль дедушки или бабушки, с их фиксированными функциями. Появление внесемейной профессиональной деятельности привело к сокращению семейной жизни человека. Детство проходит в родительской семье, но взросление связано с выходом интересов и личностных связей за пределы семьи. Подростковый возраст проявляется в конфликтах с властью родителей, в стремлении утвердиться во внесемейном пространстве. Поиск профессии и личностное самоопределение проходят уже в новой культуре общества. Дальнейшее подавление семейной системы приводит к тому, что и детство ребенок проводит уже не в семье, а в профессиональных детских учреждениях, получая основы мировоззрения не от родителей, а от других детей или от воспитателей.

Противоречия капиталистической системы бизнеса и традиционной семейно-родовой системы сегодня остро выступают в деятельности новых преуспевающих бизнесменов в регионах, где еще сильны традиции родовой семьи. Молодым бизнесменам приходится переживать кризис разрыва отношений с родственниками, конфликт с родителями, пытающимися сохранить традиционное влияние на своих детей в сфере организации их деятельности. Новая система производства и рынка приносит с собой новые формы отношений и мифы, направленные на разрушение старых семейно-родовых привязанностей, на воспитание человека, целиком подчиняющего себя идеалам рыночной борьбы.

Что же лежит в основе столь мощного развития антисемейной мировой структуры, деформирующей своей активностью процессы семейного формирования человечества?

Во-первых, это качественное переструктурирование общественной деятельности, сместившей свои цели с воспроизводства человечества на производство средств жизни. Как и когда это произошло – это вопрос отдельный. Но факт состоит в том, что прежнее родовое производство регулировалось потребностями рождения и развития человека, а семья задавала необходимые объемы и формы этого производства. Средства жизни создавались лишь по мере нужды в них и были четко ограничены рамками этой необходимости. Но с определенного момента истории центром общественного развития стали не люди, а средства и орудия деятельности. По мере развития производства, направленного на создание средств жизни, это производство начало включать в себя жизнь целых семей и родов, обеспечивая их благополучие лишь как своих компонентов.

Сегодня независимость производства средств от реальной потребности в них видна, когда обостряется проблема не изготовления машин, станков и прочих средств жизни, а проблема их распространения или продажи. Замкнув на себя целостную петлевую систему деятельности, средства жизни превратились в самостоятельную саморазвивающуюся реальность, подчиняющую себе и семью, и рождение, и благополучие людей. Человечество превращается в механизм обслуживания машин, банков и заводов, обеспечивая их автономное и непрерывное саморазвертывание.

Новая мифология служит обеспечению свободного движения рынка сквозь территории этнических систем, вначале противостоящих этому движению своими «устарелыми» мифами и ценностями, но затем разрушаемых новыми мифами и подчиняемых им. Центральная роль машин в мифологии нового общества проявилась в том, что наука XVII–XVIII вв. стремилась представить человека по образу и подобию машины, а мифология XX в. породила образ спасителя человечества в популярном «Терминаторе» – человекоподобной машине, принимающей на себя функции пострадавшего за мир Спасителя.

Подавление, а затем и методичное разрушение системы семьи связано с таким ключевым моментом, как размножение человечества на планете. Военное по типу государство и христианская религия – эти первые независимые от семьи структуры, противостоящие семье и подавляющие ее, появились именно по причине расширения родовых этнических групп и борьбы между ними. Расширение родовых систем и войны между ними были естественным продуктом функционирования семейных систем. Ведь истинным продуктом семьи и является рождение людей, их воспитание и укрепление мощи и объема этнической системы.

Поэтому не случайно борьба за территории и долгие войны породили антисемейную систему государства и религии. Война породила мифы, где вместо идеала служения семье укрепился идеал служения Богу или государю, а вместо женского культа, культа здоровья и рождения распространились культ мужчины, культ героической гибели, аскетизма и отрицания мирского. Все это богатство мифологии обеспечивало снижение рождаемости, т. е. ограничивало источник, порождающий конкуренцию за территории.

В ситуации конкуренции и борьбы между социальными группами успех зависел от развития средств деятельности: орудий войны, орудий производства, орудий управления сознанием. Ведь усиление социальной группы через увеличение числа ее членов требовало еще большего расширения региона обитания и потребляемых биосферных условий. В условиях дефицита территорий такое развитие было невыгодно, потому что успехи расширения гасились ростом потребления. Усиление же социальной группы через совершенствование средств борьбы и производства позволяло выигрывать борьбу за социальное пространство, не увеличивая числа его потребителей. Так центр общественного развития сместился с производства людей на производство средств и орудий деятельности.

Столкновение систем, направленных на производство средств и орудий, с социальными системами, функционально направленными на производство людей, происходит сегодня на всех уровнях: от политики до глубин подсознания человека. Борьба идет в столкновении систем управления обществом, в столкновении мифологий, ценностей, религий и мировоззрений. Глобальный конфликт Запада, выработавшего юридические нормы, формы правового обеспечения рынка и производства, создавшего идеалы свободы личности и демократии, идет с Востоком и традиционными этническими системами, сохраняющими семейную и родовую мораль, культы и эмоциональные привязанности, ритуалы жизни и глубокие традиции воспитания преданных членов рода и семьи.

Сегодня в массовых процессах управления сознанием все заметнее нарастают технологии выключения личности из реальной жизни и общественной активности. Время жизни людей все больше заполняется играми, погружением в судьбы героев телесериалов, отгадыванием кроссвордов и прочими захватывающими процедурами, уводящими от деятельности в реальном пространстве общества и природы. Этими новыми ритуалами общество стремится угасить избыточную личностную энергию в ситуации большой плотности населения.

Последствиями полной и безоговорочной победы орудий над людьми становится глубокая любовь и привязанность человека к средствам и орудиям жизни. Выдающийся американский философ Э. Фромм представил подобную любовь как особую форму «некрофилии» – предпочтение всего мертвого и послушного, лишенного жизни, всему живому. «Некрофилия» как черта психологии может, например, проявляться в большей любви мужчины к машине, чем к женщине и т. п. Последствием такой победы становится разрушение семейной системы, формирование «семей», состоящих из одного человека, воспитание и развитие детей во вне-семейном пространстве города, глубокое изменение психологии женщины и мужчины.

Сегодня крайне передовые страны Америки и Европы, где система саморазвивающегося производства вещей глубоко разрушила родовые структуры, живут за счет притока мигрантов из Азии, Африки и России. Эти миграционные потоки компенсируют дефицит человеческой энергии, необходимой для поддержания производства средств. В России, имеющей двухслойную или двухуровневую структуру, отмечается сходная миграция людей из села или из традиционных этнических систем в большие города, где семейно-родовая структура перемалывается так же как в странах Запада.

Глобальность конфликта XXI в. определяется тем, что в стадию своей дестабилизации и индустриализации вступают традиционные страны и регионы Азии и Африки, многие века сохранявшие свою семейно-родовую организацию. Подобная дестабилизация закономерно связана с нарастанием агрессии общества и его отдельных групп, усилением войн и личностных психологических кризисов.

Ведь родовая система общества обеспечивает не только рождение человека, но и систему его мотивов, смыслов, стремлений и привязанностей. А это структурирует жизнь и деятельность каждого человека от рождения до смерти. Разрушение же родовой системы оставляет человека, по сути, в мотивационном смысловом вакууме. Поиск смыслов и векторов жизни в разрушенном пространстве мифов часто не приводит к успеху. А это ведет к потере мотивов, росту суицида, к наркомании как форме психического ухода из мира. Нарастает потребность в новых мифах и религиях, способных обеспечить организацию мотивов и смыслов деятельности в распадающемся родовом пространстве.

Вряд ли в силах психологов, педагогов или даже политиков снять остроту противостояния между конкурентными системами организации общества. Но определение векторов собственной активности и профессиональных приоритетов требует изучения механизмов существующего противостояния, понимания логики его развертывания в глобальном конфликте нашего времени. Где-то усилия общества сосредотачиваются на продуктах разрушения семейно-родовой системы, проявляющихся в беспризорности детей и стариков, в одиночестве женщин и мужчин, в наркомании или преступности. Но где-то эти усилия должны быть направлены и на сами механизмы общественного развития, порождающие эти следствия. Возможно, путь изучения и профилактики причин окажется продуктивнее встревоженной суеты вокруг последствий.