Текст книги "Психология семейных отношений"

Наговицын А.Е
Использование принципов родо-семейных отношений для воздействия на личность в различных религиозных сектах

Рассмотрев способы и методы управляющего воздействия в ритуалах различных сектантских направлений, можно констатировать в них ряд воздействующих моментов.

Основным таким моментом является создание иллюзии родо-семейных отношений кланового типа для формирования чувства социальной защищенности у членов секты. Достигается это следующими способами:

Использование специальных обращений между членами секты, типа «брат», «сестра», «отец» и т. д. Подобный тип обращений подсознательно воздействует на человека и подменяет собой настоящие семейные отношения, перенося на посторонних людей выработанные тысячелетиями принципы семейно-родового единства.

Использование приема повышенной благожелательности к неофитам и рядовым членам секты на начальном этапе вхождения в секту. Данный прием требуется для создания контраста эмоциональной атмосферы внутри секты и во внешней реальной жизни. Он формирует у неофита желание чаще или постоянно пребывать внутри секты. Данный прием особенно хорошо влияет на людей с пониженной социальной активностью, не способных активно противостоять трудностям, возникающим в социальной жизни. Он также дает хорошие результаты при воздействии на одиноких и разочарованных в жизни людей, которым секта представляется на начальном этапе их вхождения в ее структуру идеальным типом социальных отношений, своего рода «большой семьей единомышленников». Подобный прием восходит ко временам родовых отношений, когда понятие людей относилось только к членам рода и родственным родам, а остальной мир воспринимался как чужеродная и враждебная среда.

Прием снятия ответственности за принятие решения. Во всех сектах принята строгая система иерархических отношений, при этом принятие решения полностью снимается с младшей «кастовой группы». Они должны следовать указаниям своих наставников и безусловно выполнять «боговдохновленные» откровения и наставления своего высшего Учителя (гуру). При этом им дается понять, что чем лучше и точнее ими будет выполнены требования старших, тем скорее и они сами смогут продвинуться по иерархической лестнице секты. При этом в случаях с сектами материальный стимул, а иначе разрешение пользоваться теми или иными благами мира, имеет для неофитов второстепенное значение, так как в ряде сект их заставляют «добровольно» передать все свое имущество или его часть на нужды секты. Добровольный отказ от имущества создает у неофитов психологическое состояние «псевдомонашеского отказа от земных благ». Основным стимулом для продвижения в системе иерархии является стремление стать ближе к Учителю и его откровениям. При этом подразумевается и появление откровений у самого члена секты. Прием снятия ответственности за принятие решений уменьшает тревожность неофита. Он освобождает его от любых самостоятельных социальных действий и заботы о своем будущем и будущем своей семьи и близких. Все это также способствует созданию иллюзии защищенности и уверенности в будущем. Подобный способ снятия личной ответственности и строгих иерархических отношений также восходит к родо-семейным отношениям, построенным на жесткой иерархии. Однако, в таких отношениях присутствовала строгая личная ответственность за социальную деятельность того или иного члена рода, при этом не подавлялась его свобода воли. В религиозных сектах, напротив, стремятся подавить волю сектанта, подменяя свободу воли и желание принять то или иное социальное решение необходимостью выполнять волю Учителя, как бы переданную ему свыше.

Метод создания иллюзии своей исключительности. Подобный метод с одной стороны отгораживает членов секты от остального социума, «который не может спастись» не получив откровений Учителя, а с другой стороны заставляет членов секты активно привлекать новых неофитов, так как в сектах часто происходит игра в «человеколюбие». Данный метод основывается на использовании повышенной самооценки, выступающей как компенсаторный механизм у социально не состоявшихся людей, в первую очередь молодежи. Данный метод также восходит к традиционным родовым отношениям, так как каждый род верил в свою исключительность, что способствовало его сплочению и увеличению шансов выживания в сложных природных и социальных условиях.

В ряде сект базирующихся на различных мировых религиях (христианство, мусульманство, буддизм и т. д.) используются священные писания данных учений. При этом из контекста выдергиваются отдельные цитаты, которые вставляются в авторский текст Учителя и при этом кардинально меняют свой смысл. Например, известное изречение Иисуса Христа о том, что следует подставить левую щеку, если ударили по правой, сказанное в контексте того, что следует игнорировать религиозные нападки фарисеев и саддукеев, а также властей, может трактоваться как полное непротивление злу насилием (толстовцы) или как полный уход от социальной жизни. Или кришнаитами используется Бхагават Гита, как единственный источник мудрости, тогда, как она является только незначительным отрывком великого индийского эпоса Махабхарата и вырванная из контекста основного смыслового поля полностью меняет смысл. Дело в том, что данный отрывок связан с войной царских родов кауравов и пандавов, которая в целом отражает конфликт перехода от родоплеменного строя к ранее государственному с отказом от семейных и родовых связей, а без контекста напутствие Кришны перед битвой может использоваться как руководство к борьбе с любым указанным Учителем противником.

Подобный метод восходит к родо-семейным отношениям, при развитии которых формировались различные семейные и родовые предания с обожествлением предков и возникновением ранних религиозных представлений составляющих священную традицию и историю рода.

Перейдем к рассмотрению ритуальных методов воздействия на членов секты. Одним из самых распространенных методов в сектах закрытого типа или тайных сектах является использование тех или иных наркотических средств при совместном богослужении. Такой способ хорошо известен в различных шаманских практиках и широко использовался и используется по всему миру. Как правило, используются слабые наркотики или галлюциногены передаваемые членам секты в виде напитков, а чаще воскурений. Целью подобного действия является создание у членов секты массовых видений подготовленных внедрением в их сознание определенных психологических установок, переходящих в навязчивые идеи.

Метод запугивания. В процессе ритуалов, лекций и собеседований происходит навязывание идеи близкого Армагеддона или конца света, когда все кроме членов секты погибнут не только в физическом, но и духовном смысле. Данный метод усиливает психологическую зависимость человека от секты и страх перед возвращением во внешний мир. В ряде случаев умеренные секты (Новый Акрополь) апеллируют к личной неуспешности и незащищенности во внешнем мире.

Использование хорошо известного в ритуальной практике метода однотипных ритмических движений. Повторяющиеся продолжительное время однотипные ритмические действия способствуют кодированию в образе мира члена секты определенных понятий как наиболее значимых. Например, повторение кришнаитами одной и той же фразы при однообразных движениях.

Использование специальной музыки во время ритуальных действий. Подобный тип музыкальных произведений принято называть медитативной музыкой. Ее характеристиками, как правило, является многократно повторяющийся музыкальный рисунок. Само исполнение музыки монотонно и «усыпляющее». Хорошо известно, что в состоянии перехода от сна к бодроствованию и наоборот, сознание человека наиболее восприимчиво к внешним формирующим воздействиям. Выбор для религиозных ритуалов сектантов подобной медитативной «усыпляющей» музыки с однотипным музыкальным рисунком на который ложатся постоянно произносимые фразы, является достаточно действенным способом внедрения в сознание членов секты определенных идей и постулатов.

Прием – «Внемирность» Учителя. В целом ряде религиозных сект, особенно восточного направления, например, Аум Синрике – Асахара, Белое Братство и т. д. принято обожествление Учителя. Он является как бы двойником Иисуса Христа или Магомета. Само поведение такого Учителя (Саи Баба) на людях имеет оттенок некоторой священной отстраненности. Иными словами, моделируется культ священного царя как проводника божественной энергии на землю в раннеклассовом обществе. Авторитет такого типа Учителя (Саи Баба, отец Виссарион, Асахара и т. д.) не подлежит сомнению, а действия – обсуждению. Подобный прием используется для целей возникновения у сектантов чувства избранности и защищенности, а также снятия с себя социальной ответственности.

Ритмо-фонетическое воздействие состоит в том, что в целом ряде сект подбираются для заучивания и постоянного повторения фразы имеющие кроме смыслового еще и ритмо-фонетическое содержание. Например, часто используемое в сектах восточного направления слово АУМ мотивирует бессознательное подчинение родовым или псевдо родовым структурам – сектам. Или повторяемое кришнаитами изречение: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна Харе Харе. Харе Рама, Харе Рама. Рама, Рама, Харе Хааре». Содержит во всех 16 словах фонетический знак «Р», который при частом повторении вызывает «стадную немотивированную агрессию» в силу того, что он и в природной среде используется как знак угрозы – «рычание». Кроме того, фонетический знак «К», повторяющийся в 16 словах четыре раза, мотивирует установку на направление против чего бы то ни было. Фонетический знак «Х» повторяемый 8 раз подсознательно мотивирует на устойчивые и неизменные взгляды и убеждения с оттенком священности данных взглядов, что в свою очередь в сочетании с музыкальным воздействием усиливает привязанность и зависимость членов секты от ее руководителей.

Также важнейшим фактором закрепления людей в секте является прием совместной религиозной и социальной деятельности, где каждый член секты чувствует свою деятельность частью чего-то большого и поэтому важного и значимого.

В целом психологическое воздействие в сектах проходит через моделирование традиционных родоплеменных и родо-семейных отношений в псевдосемье – секте с использованием той или иной религиозной составляющей. Религиозный аспект, по большому счету, может быть любым, но как правило, он базируется на своей трактовке уже имеющихся и зарекомендовавших себя священных писаниях или их синтезе.

Подобное моделирование создает на начальном этапе пребывания в секте иллюзию социальной защищенности и избранности, снимает ответственность в принятии личных решений. Как правило, все вышеперечисленные методы приводят к «обобществлению» личного имущества и сбережений. Такое обобществление является прямым отъемом собственности граждан через применение к ним методов психологического воздействия. Более того, сам принцип обобществления имеет в родо-семейных отношениях многочисленные аналоги. Например, до реформ Столыпина в Российской деревне сохранялись общинные – общественные угодья: пастбища, лес рыболовные угодья и т. д. Другой исторической базой отъема – обобществления средств являлись советские коммуны и колхозы, где роль предводителя родовой псевдородовой общины брало на себя государство.

Шабельников В.К
Россия: стабильность, изменчивость и перспектива развития

Психология личности и социальные реформы в России – это проблемы, имеющие общие корни. Распад СССР и дальнейшие центробежные процессы поставили вопрос о природе государства как целостного субъекта этих процессов. Вопрос состоит в том: кому вообще нужна эта огромная страна, создававшаяся трудами наших предков, их кровью и энергией? Чем порождается энергия структурирования России как целостного субъекта мировых процессов?

Распад России как великого государства, происходящий на наших глазах, вряд ли проходил бы без основательных причин. И остановить распад тоже вряд ли возможно, не поняв этих причин и не найдя достойных оснований для сохранения России как преемницы своей истории. Но как будто бы мало других проблем у мыслящих граждан России? Рассуждают с экранов и волнуются умы по многим поводам, кроме такой мелочи как исчезновение с мировой карты единого дома на одну шестую часть планеты. Вполне добродушно был воспринят распад великой страны по итогам реформаторства 1991 и 1993 гг., и достаточно спокойно взирает народ нынешней усеченной России на дальнейшую перспективу кавказских и прочих центробежных событий.

Что ни говори, но подобное отношение к своей стране есть вещь уникальная и уже тем самым достойная внимания не только российских психологов. Столь благодушное отношение к развалу своих стран вряд ли способны продемонстрировать миру англичане, немцы, японцы или американцы. Европа с интересом взирает на феномен саморазрушения великой России. А мы можем поражать воображение иностранных наблюдателей загадками само-агрессии, на фоне всеобщей войны стран за раздел территорий.

Представление Л.С. Выготского[2]2
  Выготский Л.С. Собрание сочинений. – М., 1982–1984.


[Закрыть] о социальной детерминации развития личности предполагает обнаружение сходных черт в строении и личности, и детерминирующего ее социального поля. Ведь личность интериоризирует определенную логику действий из логики социальной «интерпсихической» деятельности. Мы можем ожидать, что и в функционировании личности отдельного россиянина, и в функционировании России как целостного социума существуют сходные проблемы организации их субъектности.

Более столетия мы привыкали к идее, что основы социального субъекта лежат в экономике. Экономика была провозглашена базисом культуры и психологии. Умение «раскручивать» финансы является сегодня достаточным основанием для принятия на себя роли руководителей криминальной, воюющей и раскалывающейся страны. «Психология – надстройка над экономикой». Но является ли экономика вполне самосоздающейся и саморазрушающейся системой, или она является компонентом более общих и глубинных процессов развития?

То, что социальная деятельность наиболее наглядно и зримо проявлялась в экономических процессах, стало основанием мифа, представившего экономику базисом и субъектом организации всех деятельностных процессов (культурных, психических, политических). Миф этот охватил в XIX–XX вв. умы многих мыслителей Запада и России. Он не был только марксистским. К. Маркс, как и другие философы Европы, был увлечен размахом и энергией экономической системы Запада. Он увидел в экономике ее самодвижущуюся силу и придал ей логический смысл заместителя Бога, источника развития общества. Космос, представлявшийся восточными и древнегреческими мыслителями как единый Субъект, был урезан философами-экономистами до размеров рыночной системы. Подобно Богу, рынку были приданы способности самоорганизовываться и продуцировать из себя духовно-психическую реальность.

Понимание производства, рынка, экономики как саморазвивающейся и детерминирующей нас системы выражает скрытое противоречие в образе субъекта деятельности. С одной стороны, такое понимание позволяет рассматривать людей детерминированными, видеть в экономической системе нечто грандиозное, включающее человека в качестве движимой песчинки. Наглядно мы видим великие исторические силы, направляющие жизнь миллионов. С другой стороны, такое представление позволяет реализовать претензии самого человека на роль субъекта истории. Ведь экономическая система не так уж недоступна как Бог, которого и не ощутишь, и не представишь. Да и не для всех она Бог. Для кого-то экономика видится в функции Бога, а для иных она вещь вполне управляемая, реформируемая и подчиненная воле. Тут уж и сам чувствуешь себя богом: разрушай до основания, строй новую систему и управляй хоть Россией, хоть всем миром через экономические законы, указы, финансы и распоряжения. И В.И. Ленину, и нынешним мировым магнатам такой «бог» приятен своей послушностью.

Реформирование России на основе философии «экономического базиса» реализует определенную частную позицию, за которой стоят мотивы покорения мира, мотивы овладения всем вокруг. Мотивы эти не являются общечеловеческими. Более всего они развиты в традициях западных иудео-христианских религий. В этих религиях проводится сопоставление человека с Богом как творцом Вселенной. Стремление к богоподобности, хотя и несет с собой ориентацию на идеалы прекрасного, вместе с тем выражает боль противостояния человека природе. Стремление к богоподобности, выразившее себя в образе человекоподобия Бога, реализует протест людей против необходимости подчиняться отчуждающимся от них условиям жизни. Противостояние человека природе реализуется в мотивах творчества, революционном переделе общества и природы, в стремлении к безмерному богатству и максимальному овладению миром.

Можно бы не останавливаться на странности идей, заменивших детерминирующее пространство космоса и гео-биосферы узким кругом экономических процессов. Однако миф «экономического базиса», лежавший в основании реформ России в первой половине столетия, не менее жестко проявляет себя и в конце нашего века. Сегодняшние усилия реформировать страну также сосредоточены на экономической стороне проблемы. Полагается, что рынок может стать базисом рождения нового духовного пространства и нового человека. В основу реформирования российской духовности ложится философия обогащения как ведущего смысла жизни.

Мы можем видеть, как амбиция человека на роль субъекта наталкивается на слабость и ограниченность возможностей человека. И тогда, вместо бесконечного усиления своих духовных и физических возможностей, что уравнивало бы личность с образом подлинного Субъекта мира, человек начинает усекать безмерный мир до уровня своих слабых возможностей. В подчеркнутой Э. Фроммом альтернативе «Иметь или быть?»[3]3
  Фромм Э. Иметь или быть? – М., 1986.


[Закрыть], отражающей опасную деградацию мотивов западного общества, российские реформаторы выбирают примитивные цели существования, отразившие девальвацию субъектности человека – «жить, чтобы иметь». Лозунг – далекий от высших идеалов российской духовности.

Противостояние двух образов субъектности – подчинение силе космического субъекта, управляющего нами, или же признание за человеческим индивидом функций субъекта деятельности – предполагает различную организацию мотивов и разную стратегию поведения. Ценности демократии как участия народа в управлении государством могут возникнуть лишь в том случае, если люди принимают на себя функции субъектов управления деятельностью.

Противостояние образов субъектности «человек или космос» имеет выраженную географическую детерминированность. Личность как субъект активного преобразования мира – явление западной ориентации. Покорное признание космической детерминированности судьбы – традиционная позиция Востока. Россия, находящаяся в зоне взаимодействия Запада и Востока, переживает всю сложность единства этих противоположных тенденций.

Нужно вспомнить, что материальная природа едина и ее субъектные способности лишь проявляются на разных уровнях организации – от космоса в целом, до общества как субъекта и отдельного человека, получающего свои субъектные свойства от той же природы. Психика человека есть один из уровней организации природы, компонент самоорганизующейся и самодвижущейся природы. Социум, как детерминирующий человека субъект, также является органической частью природы, а не привнесенным в нее образованием, как это видится в традициях западной культуры. Противоречие между субъектностью природы и субъектностью личности – это внутреннее противоречие в организации единого космического Субъекта, частью которого мы являемся, а вовсе не противостояние изначально раздельных субъектов: «человек-природа», «человек-общество» или «человек-Бог». Поэтому механизмы формирования тех или иных субъектных качеств личности у представителей разных народов стоит поискать в особенностях организации природы, детерминирующей становление человека. Противопоставляет ли себя человек природе как самостоятельный субъект деятельности или же он признает право субъектности за природой – это, конечно, внутренняя личностная позиция. Но психология эта зависит не от капризов человеческой амбициозности, а от состояния Субъекта в целом. Человек вторичен, а природа первична. Именно в особенностях детерминирующей нас природы, заложены причины формирования у людей стремления к принятию на самих себя субъектных функций.

Ни общинная Русь, ни племенная Европа, ни Африка, ни Азия или доколумбова Америка не знали всенародных демократических устремлений. Власть и богатство не были объектом мечтаний, а были ответственной миссией единиц, сложной судьбой рожденных для этого. Человек же обычный, массовый был занят проблемами своего клана и решал их в соответствии со своей ролью и миссией в родовой структуре. Он не только не стремился к государственному управлению, но был бы просто шокирован такой неожиданной задачей, если бы ему ее предложили. Ощущая себя органической частью родовой системы, человек выполнял заданные ему функции, направлял агрессию не на разрушение или преобразование общества, а на расширение зоны жизнедеятельности рода. До идеалов «свободы личности» было еще далеко. Не было смысла «свободы», поскольку еще не сформировалось и само чувство несвободы человека от общества.

Для большинства жителей планеты такое положение дел естественно и сегодня. Миллиарды людей живут в отрыве не только от декларируемых демократических ценностей, но и вообще от текстовой культуры, формирующей эти ценности. Ф. Ницше[4]4
  Ницше Ф. Воля к власти // Избр. произв. – Т. 1. – М., 1994.


[Закрыть] и А. Адлер[5]5
  Адлер А. Наука жить. – СПб., 1997.


[Закрыть], определявшие стремление к власти в качестве одного из базовых мотивов жизни, на самом деле выразили лишь взгляды позднехристианской Европы и представления о человеке уже разрушенного родового общества.

Для большей части населения России внешне пассивное отношение к власти и государству было характерно всегда. Российская ментальность и государственность соотносятся между собой довольно своеобразно. Так же своеобразно соотносятся между собой российская психология и идеалы богоподобия, мотивы власти над миром и демократии. Ведь демократия – это «власть народа» (если он к ней стремится). Для понимания природы взаимоотношения российского сознания и власти, для понимания восприятия русскими демократии и отсутствия у многих россиян стремления к обогащению как идеалу жизни – мы должны разделить два различных типа организации общества. В прежних работах эти два типа организации общества были определены нами как «жесткая» и «жидкая» социальные структуры[6]6
  Шабельников В.К. Биосферная детерминация в развитии психологии народов // Национальные процессы в Казахстане. – Алма-Ата, 1992; Шабельников В.К. Психологические следствия полиэтнического и моноэтнического развития. Европа и Азия // Национальное и интернациональное в воспитании: сб. – Алма-Ата, 1994.


[Закрыть].

«Жесткая» структура характерна не только для социальных систем Азии и Африки, но и для всех начальных форм организации общества. Речь идет о целостных этно-родовых образованиях, изначально включающих в себя индивидов, задающих каждому место и функции в связи с его рождением и семейным положением. В таком обществе человек всегда участник общей деятельности и совместных действий, он не планирует своего будущего отдельно от жизни своего клана. В основе организации этно-родовых систем лежит деятельность, адаптированная к определенным природным условиям. Общество складывается как органическая часть общего биосферного процесса, живет мифами, организующими деятельность в соответствии в условиями лесов, степей, гор, морей. Условия природы властвовали над обществом, отражаясь в образах частных природных богов. Ни богатство, ни власть еще не были реальностью, оторванной от природы. Миром управляли силы космоса и биосферы, которые были мало похожи как на людей, так и на создаваемое людьми производство. Зависимость от природы мало способствовала вере во власть личности над природой и обществом. Стремление к власти как ценности жизни не характерно для «жестких» социальных систем. В религиях еще не было образа Бога-творца, который, с одной стороны, похож на человека, а с другой стороны, господствует над всем миром.

«Жидкие» же социальные системы формировались в Европе в течение двух тысяч лет, в ходе разрушения этно-родовых систем. В обществе с «жидкой» структурой индивиды сами планируют и строят свою деятельность, их жизненные траектории подобны свободному движению молекул жидкости. Именно в ходе «таяния» социальных систем формируются идеалы свободы и демократии, стремление личности к независимости от общества и к власти над ним.

Демократическая идеология выражает собой достаточно высокий уровень развития субъектности людей – массовые претензии на участие в управлении социумом. Формирование субъектности личности как стремления индивидов к организации деятельности было следствием глобальных изменений в организации целостного Субъекта природы. От первоначальной растворенности своей деятельности в едином гео-биосферном процессе человек переходил к психологической организации деятельности. Он постепенно забирал у природы функцию организации и локализовал субъектность в своей личности.

И события истории, и особенности формировавшейся психологии народов детерминировались изменением гео-биосферной ситуации. Разрушение традиционных биоценозов в Европе привело к распаду «жестких» этно-родовых систем, к миграциям и войнам, в ходе которых люди теряли плотную включенность в исходные родовые группы. «Таяние» социальных систем началось в приморских регионах Европы, привлекавших мигрантов и захватчиков. Особенно активно смешивание народов происходило в Средиземноморье. Истощение природного базиса деятельности разрушало прежние родовые системы и провоцировало миграцию. Люди уходили из своих общин, бродили в поисках лучшей жизни. Смешение народов и культур привело к противостоянию разных типов жизни, к напряжениям во взаимодействии личности и общества, развитию чувства несвободы, стремления к свободе и самоутверждению личности. Люди стали ощущать более тесную связь с невидимым Богом, чем со своим родом. Власть перестала быть достоянием заранее определенных природных и социальных образований, стала достигаться с участием воли людей.

Формирование образа человекоподобного Бога было определено логикой реорганизации природного Субъекта и психологической функцией этого образа. Согласно концепции П.Я. Гальперина[7]7
  Гальперин П.Я. Введение в психологию. – М., 1976.


[Закрыть], образы возникают при рассогласовании деятельности индивидуального субъекта с изменяющимися внешними ситуациями, к которым приспосабливается схема деятельности. Структура деятельности всегда формируется в соответствии с логикой детерминирующей ее ситуации. Но если внешняя ситуация меняется, то и структуру деятельности нужно перестраивать. Опробование новых форм действий производят с опорой не на опасную реальную ситуацию, а на замещающий ее психический образ. Образ объекта формируется вследствие рассогласований этого объекта с деятельностью.

Формирование образа Бога как единого космического Субъекта было предопределено рассогласованием прежних социальных схем деятельности с биосферными ситуациями, выражавшими логику геокосмического Субъекта. На разных уровнях эта логика отражалась и в природных ситуациях, и в деятельности людей. Гео-биосферные ситуации в регионах Европы изменялись экстремально, и адаптация к ним схем человеческой деятельности потребовала создания психического образа единого космического Субъекта, проявляющего свою власть над человеком.

Особое значение для адекватной реорганизации деятельности имеет человекоподобность Бога. Ведь образ Субъекта, формировавшийся при рассогласовании схем деятельности с геосферными ситуациями, мог бы не иметь человекоподобных черт. Но функция образа Бога как субъекта вселенной была не только в том, чтобы отразить субъектность космоса, но и в том, чтобы передать часть управляющих функций этого целого нелокального Субъекта людям – отдельным локальным индивидам, вынужденно принимающим на себя работу по организации своей деятельности. Для активизации человеческой субъектности важны были черты человекоподобности Субъекта. Если космический организатор похож на человека, следовательно, человек тоже может стать организатором и своей деятельности, и окружающих его ситуаций. Человекоподобность Бога провоцировала принятие человеком субъектных функций от детерминировавших его деятельность ситуаций.

Образ человекоподобного Творца и абсолютного властителя мира стал распространяться в религиях народов, терявших свои биосферные ниши, разрушивших природные условия хозяйства или же изгнанных со своих земель. От иудаизма образ независимого от природы Бога перешел к христианам и мусульманам, к народам, терявшим плотную связь с природой. В сознании людей распространялся миф о реальной зависимости человека не от природных сил земли, а от внеземных бого-духовных сущностей. Миф этот позволял людям не только сохранять уверенность в себе при потере привычных биосферных условий, но и компенсировать чувство собственной незащищенности представлением о своем превосходстве над природой.

Нестабильность жизни и потеря защищенности в условиях распада родовых систем породили потребность защититься, обеспечив себе особую силу над миром, иметь устойчивое социальное положение и власть. Именно потеря стабильности прежних социальных и природных ситуаций породила стремление людей к богатству и власти, реально превышающим необходимость адаптации к стабильной природе.

Иная логика субъектности развивалась в Азии. Сохранение общинных традиций и «жестких» социальных структур обеспечивалось здесь особой гео-биосферной обстановкой. Сухие и жесткие степи Центральной Азии, жаркие и влажные леса Индии, морозы Сибири, суровый Памир и Тибет не привлекали массы мигрантов, не манили к себе легкой жизнью. Выживание здесь требовало терпения и сохранения традиций. Так, например, новые земли, осваиваемые под рисоводство, часто начинали давать урожаи лишь для следующих поколений. Природа Азии не способствовала формированию индивидуализма и авантюризма.

Специфика России состоит в том, что она не принадлежит ни к странам с «жесткой» структурой, ни к странам Запада, пережившим кризис разрушения этно-родовых систем. Россия, по своему гео-биосферному состоянию, не была страной, благоприятной для заселения и массовых миграций. Непростые условия морозных лесов требовали общинной жизни крестьян, с сохранением родовых традиций и обычаев. Суровая природа сохраняла свои субъектные права в организации жизнедеятельности людей. Община и сама функционировала как целостный субъект, подчиняющий деятельность ритмам и законам природы. Индивидуализм и противостояние личности коллективу несли в себе угрозу разрушения этого субъекта и подавлялись общиной как нравственное преступление.