Текст книги "Психология семейных отношений"

Осипова О.С
Логика изменений брачно-семейных отношений в истории России: аксиологический анализ на материале славяно-русской культуры

Современная ситуация делает аксиологический, а шире – философский и психологический, анализ логики изменений брачносемейных отношений в истории России своевременным и жизненно важным. Важность исследования определяется радикальным характером социальных изменений в России, имманентных современному миру, и вызванным ими ростом интереса к взаимосвязи института брака и семьи с общественным сознанием народа, выраженным в совокупности идеалов – религиозных, социальных, политических и экономических. Система общественных идеалов детерминирует процессы структурирования социальных институтов, включая и брачно-семейную сферу, действуя в аспектах задания функциональных проявлений формируемых типов, норм и организации матримониальных, воспитательных и личностных взаимоотношений людей. Россия не избежала большинства проблем, стоящих перед мировой цивилизацией в целом, как в естественнонаучном, экономическом и социально-политическом отношении, так и в культурно-духовном плане. Требует осознания проблема собственного пути развития, причин и следствий переживаемого момента, вариантов выхода на качественно иной уровень. А для этого важно осмысление своего культурного прошлого, начиная с самых древнейших времен.

Актуальность обращения к началам отечественной культуры определяется и утверждением в обществе идеи национального самосознания. Для конкретного социума основополагающий фактор здесь национальные мировоззренческие истоки, взаимосвязанные с общечеловеческими архетипами сознания и присущие народу в пору его сложения как этноса. Именно этот древний фундамент определяет сформировавшийся менталитет нации, проходит через все последующие духовные наслоения, формируя базисные особенности национальной культуры и соответствующий детерминируемый тип брачно-семейных отношений. К сожалению, славяно-русское самосознание очень редко связывается со своей древней праосновой. Однако существующая здесь историческая зависимость нуждается во всестороннем рассмотрении. Такими же значимыми вопросами истории предстают и традиционные, зародившиеся в далекой древности, культуры всех народов, образующих этническое пространство России. Эта задача предполагает проведение постоянного комплексного цикла научных исследований, ориентированного и на подробный анализ российской исторической и современной этнической специфики брачно-семейных отношений.

Рассмотрение проблем брака и семьи в этническом и историческом измерении необычайно актуально в силу требований современного мира к толерантности взаимодействия во внешней и внутренней политике государств, образованных народами с разной культурой и историей, уходящей в глубину веков и даже тысячелетий. Многие процессы в брачно-семейной сфере нашего времени могут быть поняты только в свете их предпосылок в истории человечества, в том числе архаичных этносов. Перспективы будущего также ярче вырисовываются при обращении к истории брака и семьи, ее урокам, наставлениям и морали.

Традиционная культура почти всех народов имеет очень много общего. Как вариант традиционного поведения и системы нравственных ценностей в брачно-семейных идеалах рассмотрим славянскую традицию, предтечу обычаев одного из многочисленных российских народов – русского. В сфере дома, семьи и брака, особенно в свадебных, родильных и похоронных обрядах, в наибольшей степени сохранились традиционные славянские идеи, что восполняет функциональную потребность народа в архаическом восприятии мировых зависимостей.

Архаичное мировоззрение древних славян религиозно и, одновременно, имеет яркий мирской характер и естественную экологическую направленность. Обоготворение Природы – исконная архетипическая черта традиционных народов. Люди обращались к Природе, ища помощи, удачи и здоровья, силы для надлежащей общественной и семейной жизни, воспитания детей. Мир людей воспринимался славянами слаженной системой телесных и духовных взаимодействий, проявлением и составной частью единого Мироздания. Для древних славян семейно-родовая, домовая и хозяйственно-бытовая сферы были наполнены глубоким сакральным содержанием, обусловленным пониманием взаимосвязанности всех уровней Мироздания, осознанием высшей силы, предписывающей правила жизни, реализующиеся в этических традициях. Сюда входят любовь и забота о детях и старших по возрасту, уважение брачных и семейных обязанностей, верность и долг, развитое гостеприимство.

Жизнь древних славян подчинялась строгим императивам, которые задавали нормы морали, диктовали семейно-родовые и домовые заповеди. Славянский пантеон освящает идеалы социального порядка, плодородия природы, здоровья, любви, брака, семьи, деторождения и домоводства. Это индикатор и концентратор общественной морали. Боги семейной, родовой и домовой сферы имеют благоприятный покровительствующий характер и отражают светлое и возвышенное восприятие славянами семейно-родовых отношений и соответствующую народную этику. Это – Сварог, Ярило, Лада, Волос, Мокошь, Род, рожаницы и духи-покровители: домовой, овинник, банник и т. п. Правила брака установил Сварог: «женамъ за единъ мужъ посагати и ходити говеющи. А иже прелюбы деющи казнити повелеваше». Ярило дает храбрость, молодость и плотскую любовь людям. Лада покровительствует красоте, любви и бракам. Идеалы преемственности поколений и деторождения выражают Род и роженицы. Волос связан с достатком, хозяйством, Мокошь – с женскими работами, прядением, ткачеством.

Священный статус брака и семьи виден в поклонении славян природе. Супружеский обет освящали вода и огонь. Небо и земля издревле представлялись в брачном союзе, причем небу придавался действующий мужской тип, а земле воспринимающий женский. Народ называл небо отцом, батюшкою, а землю – матушкою, кормилицей. Отголоски традиционного поклонения Небу как отцу и Матери-Земле проявились в христианской ереси стригольников в конце XIV в. Стефан Пермский в «Поучении против стригольников» писал, что они велят «каяться земле, а не попу». А митрополит Фотий обвинял их в том, что они «преданий апостольских и отеческих не верующее», тогда как «на небо взирающе беху, тамо отца соби нарицают». Стригольники желали молиться под открытым небом – «ширины градные» или дома в «малой церкви» (выделено мной. – О.О.)[1]1
  Казакова Н.А., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – начала XVI века // Источники по истории еретических движений XIV – начала XVI века. – М.; Л., 1955. – С. 238–241, 254.


[Закрыть].

Почитание брачно-семейных отношений славянами прослеживается в обрядовой сфере дома и повседневного быта. Дом обладает духом-покровителем – домовым. Огонь на очаге защищает родственные связи, представляя нравственный мир дома. Сакрализированы хозяйственный и домашний инвентарь, еда – блины, каша, пироги. Семейные торжества – новоселье, свадьба, встреча гостей наполнены символами плодородия, богатства и счастья. Праздники сопровождаются выражением памяти предкам, посещением кладбищ и поминками.

Развивающиеся этические отношения древних славян утверждали верность супругов в браке, любовь и всестороннюю заботу о детях и, обоюдно, о родителях, поддерживание добрых родственных отношений со всеми членами нередко очень многочисленной семьи. О семейных ценностях, целомудрии и верности в жизни славян оставили свидетельства многие античные и восточные писатели. Особая любовь и верность славянских жен своим мужьям засвидетельствована, в частности, в «Стратегиконе» Маврикия в VI в.: «Племена склавов и антов одинаковы и по образу жизни и по нравам… Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве». Аналогичное свидетельство принадлежит и Бонифацию: «Ибо и язычники… в силу самой природы соблюдают в этом деле то, чего требует закон и что изначально установил Бог, так как, блюдя брачные союзы с собственными женами, они карают развратников и прелюбодеев… И винеды… со столь взаимным усердием блюдут супружескую любовь, что жена после смерти своего мужа отказывается жить. И достойной похвалы считается у них жена, когда она собственной рукой предает себя смерти и сгорает на одном костре со своим мужем». Подобные свидетельства оставили также Титмар Мерзебургский, ал-Масуди и Ибн Доста. О суровых наказаниях для нарушителей супружеской верности у южных славян в Х в. писал Ибн-Фадлан: «Мужчины и женщины ходят к реке и купаются вместе голыми и ничем не прикрываются друг перед другом, но при этом никоим образом не блудствуют, а когда кто провинится в этом, будь он кто будет, они вбивают для него четыре шеста, привязывают к ним его руки и ноги, просекают его секирой от шеи до ляшек; таким же образом они поступают и с женщиной, за тем они вывешивают каждую часть их обоих на дереве». Возможно, что жестокость к нарушителям принятых ценностных установок общества могла предотвращать распространение безнравственных тенденций в народной среде и способствовать поддержанию прочных морально-бытовых устоев и порядка. Крепкие родовые и семейные узы позволяли славянам сохранять на протяжении веков преемственность поколений.

Славянская брачно-семейная традиция исторически экстраполировалась сквозь призму православия. Христианская интерпретация древнерусских летописей и поучений отражает, по идеологическим причинам, весьма неоднозначно и тенденциозно традиционные славянские брачные и семейные отношения: «И жили между собой в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты… Поляне… стыдливы пред снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями… и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводят ее накануне, а на следующий день приносят за нее – что дают. А древляне жили… браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай… браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены». По-разному описаны брачно-семейные обычаи полян, предков киевлян первыми принявшими крещение, и остальных славян. Но из свидетельств античных авторов известно, то древние славяне имели схожие нравы и обычаи. Помимо упомянутого в «Стратеги-коне» Маврикия, в «Истории войн» Прокопия Кесарийского сказано, что «склавины и анты… издревле живут в народовластии, и также одинаково и остальное… все у тех и у других» в плане этно-социальных характеристик как религиозные верования, типы поселений, ведение хозяйства и войны, одежда, язык, внешний вид, образ жизни и нравы.

Несмотря на сложные исторические условия полного исчезновения древней славянской традиции не произошло. Народ не хотел расставаться с родными обычаями и по-своему воспринял православие, выработав компромиссные обрядовые формы с привнесенным христианским содержанием. В сфере дома, семьи, врачевания, сельскохозяйственной мудрости и народной поэзии, где давление христианства было слабее, можно наблюдать непосредственное сохранение элементов язычества. В христианских поучениях XII–XVII вв. отразились неискоренимые в народе архаичные домашние и семейные обряды. Согласно «Слову Григория Богослова»: «Словянский же язык… и огневи – скварожичу поклонение и молитву творят, из теста делают мосты и… родопочитанию». В «Слове Иоанна Златоуста» добавлено: «Мнящеся христиане, а погански дела творят… мосты и просветы… и через огнь скачут. В банях чары творят, и пепел посред сыплют и наговаривают над мясом и молоком, маслом и яйцами и вся потребная бесом; льют в банях на печь и велят им мыться и вешают рубашки и полотенца в мыльнице». Еще ярче описание в «Слове некоего Христолюбца»: «Ставят трапезу рожаницам, молятся короваям, вилам и огневи… Неподобает крестьяном игор бесовских играти иже есть плясьба, гудьба, песни бесовскыя и жертва идольская, иже огневи молятся под овином… Роду и Рожаницам». Из приведенных отрывков видно, что славяне и в XII–XVII вв. продолжали сакрализировать сферу брака, семьи и дома, как пространства их локализации – по-прежнему почитали огонь на очаге (Сварожича), ритуализировали пищу и домашние работы, обращались к помощи Рода и рожаниц, общались с духами дома, бани, овина и т. п.

Христианство внесло в область брака и семьи свои требования, пытаясь преобразовать языческую семью, по словам Иоанна Златоуста, в «малую церковь» по образу союза Христа и Церкви. Но позиция христианства с первых веков не была однозначной в отношении значимости и необходимости брака для праведности. Защитниками святости брака были Игнатий Богоносец, Тертуллин, св. Ириней, Климент Александрийский, в какой-то мере Иоанн Златоуст, а на нечистоту, греховность брака указывали Григорий Нисский, блаж. Феодорит, Иоанн Дамаскин, Симеон Солунский и др. Преобладала последняя позиция. Активные усилия церковь с самого начала направляла на контроль полового сожития мужа и жены. Апостол Павел в первом послании к Коринфянам подчеркивал, «во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа… Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление», а в послании к Тимофею уточнял, «жене… не властвовать над мужем… Ибо прежде был создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием». Церковь, пытаясь соединить свои представления о плотском грехе с идеей святости брака, лишь терпела телесную сторону последнего, резко отграничивая ее, например, супружеская близость не позволялась, согласно Карфагенскому собору IV в. в день благословения у священников.

С введением христианства на Руси церковь сделалась единственным законным институтом браковенчания. Монополизация сферы брачно-семейных отношений осуществлялась через благословение на брак и венчание. Но до XII в. не была установлена единая церковная позиция и еще долгое время сохраняли законную гражданскую силу и невенчанные браки, особенно на периферии. Строгие требования церковь предъявила к фактам разводов и повторных браков. Венчание второбрачащихся сокращено, в нем отсутствует возложение венцов и добавляется специальная молитва о снисхождении Господа к «немощам человеческого естества», т. е. к людям, утратившим девство и целомудрие первобрака, не способным жить в одиночестве или справляться со страстями. Им испрашивается покаяние и прощение грехов в символичном ряду: «даруй им мытарево обращение, блудницы слезы, разбойничье исповедание». Во внимание христианских пастырей на Руси также попала интимная сторона брака, вызывая нередко критическое осуждение, в том числе терминологическое и регламентационное. Церковь сформировала свою систему половых запретов: «Женоложью похотенью время и мера… живущему в вере чистей крестьянстве». Супруги должны по норме поститься, а зачатым в постные дни детям церковь приписывала болезни и преступные склонности. Прот. Аввакум подчеркивал: «Немощи ради нашия дан нам бысть закон; безгрешно и чисто законное ложе по согласию ко времени; еже есть время, глаголет апостол, понедельник, вторник, четверток, аще праздника нет; среда же и пяток, суббота и неделя да хранима бывает, и праздники во весь год, и Великий пост, и Пасха до Фомины недели… Аще, не измывся по мечтании, со женою падеш, и зачнет во утробе детище, или бесно родится, или безумно, или инако развращено и недостаточно». Существовали наказания за ослушание и невенчальное сожительство, рождение «выблядков не у венчялные жены»: в – XII–XIV вв. гражданская смерть и пострижение, в XV в. – епитимья, а с XVI в. – битье батогами и «почеревная» пошлина.

Женщина, ее место и значение, начиная с XII в. в православном понимании определялись вне ценностных и экзистенциальных аспектов личностного бытия и статуса Жены, Матери: «Для единой потреби мужу жена сотворена бысть – детородства ради». Однако наличие или отсутствие детей в христианском браке было не важно, поскольку воля божья дать или не дать детей. Так, с одной стороны, близость супругов вызывалась необходимостью размножения, а с другой, наличие детей рассматривалось лишь в ракурсе законности и дозволенности их зачатия и рождения. Дети приобретали значение только в форме православного потомства, а не осмыслялись в аксеологическом качестве как естественная самоценная данность. Сам процесс рождения и роженица, как центральная фигура в нем, мать, занимали в христианском семейном регламенте посредственное место. Требники XV–XVI вв. резко разграничивают «высокое» и «низкое» в ситуации родов. Дом, где произошли роды, надо было не просто вымыть, а «очистить» молитвами, читаемыми обычно над оскверненными сосудами; с роженицей нельзя было есть; а умирающую женщину следовало перенести в отдаленное место и т. п. Умерших младенцев хоронили вне кладбища. Церковь беспокоило и потребление младенцами грудного молока в постные дни, т. е. скоромничанье, она постоянно сокращала этот неизбежный «преступный» срок, ставший практически меньше года, вскармливание также не позволялось, если младенец был в предсмертном состоянии для причащения.

Супружеская жизнь и чадородие не допустимы для высших церковных иерархов и, вообще, для ведущих «истинно праведный» образ жизни – святых, блаженных, праведников и т. п. Здесь предписан идеал девственности, причем к церковному подвигу отнесено и сохранение девства в браке. А смерть юной девственницы на пороге замужества означала особый дар Господа – «венец мученичества» вместо суетности и опасности брака. Святые часто имели чудесное зачатие и рождение, подчеркнутое сиротство, чем противопоставлялись как ценности святость и брачно-семейная сфера в аспекте высокого и низкого, устремленного к Богу и лишь допустимого, богоугодного и боготерпимого.

Как символ образцовых супружеских отношений в христианстве отмечается день памяти Петра и Февронии. В «Повести о Петре и Февронии» в поведении главных героев подчеркнуто пренебрежение светской брачно-семейной и государственной этикой. По сюжету повести, Феврония, будучи крестьянкой, предлагает брак князю Петру, пострадавшему в борьбе со злом-змеем, обещая лечение. В выборе Февронией мужа заочно, не зная его поступков и взглядов, даже усердия в вере, видно отсутствие личностной ценности. Христианский идеал неприличия любви до замужества отмечен Д.С. Лихачевым, но это сводит ценность христианского брака к совместному подвижничеству в вере. В браке «без порока, пребывая в непрестанных молитвах», естественно, нет детей, что отдаляет супругов от родовых и семейных связей. Кульминацией брака Петра и Февронии оказывается предсмертное принятие монашества, т. е. отказ от мира и тем самым от самого брака, а итоговая идеологема – общий супружеско-монашеский гроб, который не дано разъединить людям, символизирующий совместный уход в чаемый и ожидаемый в суетной земной жизни Божий мир.

Православие заботится о своей пастве, полностью взяв под контроль частную жизнь народа, включая сферы брака, семьи, воспитания. Но в христианской интерпретации, супружеские и семейные отношения, особенно интимные связи и деторождение не взаимосвязаны с идеалами счастья. Брак и семья были уступкой человеческой природе, светскому миру. Добродетельность христианского брака базируется на жестком запретительном контроле и церковном наказании: регламент супружеской близости, зачатия, законнорожденности детей, их воспитания вовлечением в круговорот церковных действий. Православие пересматривает ценность светской брачно-семейной и государственной этики: не жизнь, а смерть открывает путь в значимый божий мир.

Семейный вопрос утверждался в христианстве очень сложно. В русском народе в результате наложения на архаичные идеалы и традиции брака и семьи христианских представлений возникло своеобразное двоеверное синкретическое переплетение взглядов. Это, например, наглядно отразилось в неоднородности и явной противоречивости пословиц и поговорок на брачно-семейную тему: «Холостой – простой, женат – богат, а вдовец – что зяблец», «У кого детей много, тот не забыт от Бога» и, одновременно, «Муж в бане, а жена в амбаре – уговориться не могут», «У кого детки, у того бедки». Но в целом народная двоеверная этика сформировала требовательное отношение и соответствующий высокий ценностный статус брака и семьи.

В начале ХХ в. сфера брачно-семейных отношений в России была еще раз значительно преобразована декретами и постановлениями советской власти. В результате стал формироваться новый светский тип матримониальных и юридических нормативов и поведения. Идеалы советской семьи взаимосвязывались с тенденциями равноправия мужчины и женщины, перемещения ведущей части их интересов в общественное производство, развитие государственной сферы услуг и общественного воспитательно-образовательного процесса через сеть яслей, детских садов, школ, училищ и вузов. В условиях государственного планирования и материалистической светской идеологии довольно быстро возникли новые брачно-семейные отношения.

В России в XXI в. институт брака и семьи снова испытывает существенную трансформацию, вызванную становлением капиталистических взаимоотношений. Изменившаяся социально-кономическая ситуация усиливает нестабильность брачносемейных отношений, выражающуюся в увеличение разводов, неполных и проблемных семей, детской неустроенности и т. п. Детерминируется экономическое измерение матримониальной сферы вплоть до условного «брака капиталов», но капитал ограничивает свободу выбора брачного партнера, диктует интимную жизнь посредством скрупулезных «брачных контрактов». Эта тенденция из стран западной Европы и США постепенно проникает и в Россию.

Состояние российского общественного сознания характеризуется значительным плюрализмом и синкретизмом взглядов – экономических, правовых, политических, религиозных и философских. В русской мысли пересекаются рационалистические, мистические, религиозные и атеистические направления. Религиозная жизнь людей все более отходит от формализма мировых религий. Устойчивость в России христианства, мусульманства и буддизма, их недавнее паритетное сосуществование становятся подвижными и в территориальной, и в адептной сферах. Православие, пережив в конце ХХ в. период успеха, оказалось в ситуации жесткой конкуренции с другими религиями, альтернативными христианскими конфессиями и сектами. Противоборство направлений и борьба за господство идет и в мусульманстве. Развиваются школы в буддизме. И, одновременно, возрождаются традиционные народные верования, шаманизм. Нарастает синкретизм религиозного общественного мировоззрения. Будущее человечества при тенденции роста уважения к правам личности и собственного выбора своих духовных ориентиров, не дает ни одной религии шанса на монополию.

В России совокупная религиозность общества относительно возросла и в новых конституционных условиях христианские, мусульманские и буддийские верующие могут добровольно выполнять требования своих религий к организации брака и семьи. Но многочисленные проблемы современной семьи в целом не охватываются полем религиозных идеалов, это не только все внеконфессиональные, атеистические, многонациональные, но и гражданские, повторные браки, рожденные в них дети, неполные семьи одиноких матерей и др. Жизненные реалии ставят под сомнение попытки возложить на религиозную сферу все функции морального контроля людей и регуляции брачно-семейных отношений.

Мир XXI в. переживает интенсивные процессы секуляризации всех сфер жизни. Это вызвано тенденциями индустриализации и информатизации человеческой цивилизации, развития личности во всем богатстве светской культуры и науки, вошедшими в противоречие с жесткими религиозными догматическими схемами. Толерантность и плюрализм становятся спецификой современной формы секулярного общества. Это предполагает выстраивание государственной политики и практики нравственного воспитания и сплочения социума, в том числе поддержания института брака и семьи, в должном светском моральном статусе. В свете этой задачи выделяется роль и значение этической философской проблематики в теории и традиционных народных требований в практике. Этика противопоставляет частной, догматичной религиозной морали теоретические концепции, рассматривающие в функциональной и системной комплексности человека и общество, их гармоничное единении и развитие. Светская культура ценна и значима вне зависимости от религиозных или, напротив, утилитарных сфер жизни людей. Присущие жизни идеалы человеческой любви, верности, дружбы, взаимопомощи осмысляются в светской культуре – философии, литературе и искусствах. Оптимизация этикой жизненных реалий определяет ее практическую значимость и целесообразность. Этические детерминанты в полной мере отражаются на комплексе брачно-семейных отношений, включая демографические, педагогические и психологические аспекты. Религиозные и социальные идеи трансформируются в обыденной мирской среде, в общественном сознании не фиксируются чрезмерно радикальные, утилитарно-прагматические или абстрактно-религиозные идеи. Так, не прижились экстравагантные революционные требования коммун, «социализации женщин», отмены брака либо представления о его «греховности» и т. п.

Глобальные вопросы современности также отразились на осмыслении места брака и семьи в социуме. Экологическое измерение проблем, стоящих перед человечеством, послужило основой для формирования в западной социологической мысли социально-экологического подхода к оптимизации взаимодействия семьи и ее членов с различными уровнями окружающей биосоциальной среды. Этот подход нашел поддержку и в российской фамилистике, актуализированы и экологические аспекты воспитания в педагогике. Социально-экологический подход рассматривает последовательное вписывание друг в друга личности; круга семьи;

родственно-дружеских связей; социальных учреждений; этнокультурной, религиозной, политической и экономической подсистем и, наконец, всей человеческой цивилизации. Этим социально-экологическая модель вступает в аксиологическую параллель с традиционным народным, в том числе и славяно-русским, восприятием комплекса человек – семья – общество – мир. Традиционные культуры имеют взаимосвязь сакральных доминант с обоснованием на биологических природных циклах в биосферной детерминации.

Брак и семья утеряли свой традиционный сакральный статус в современной России и испытывают значительную дестабилизацию, но кризисные ситуации вызывают заметную трансляцию архетипических ценностей и идеалов в российское общественное сознание. Соответственно, и брачно-семейные отношения приобретают тенденции к восстановлению традиционных форм в психологической структуре семьи, распределении ролей, экономической и социальной взаимосвязи с внешним окружением, несмотря на сопутствующий рост противоречивых и конфликтных социально-экономических ситуаций и сложных психологических проблем, что показывают социологические опросы, начиная с 90-х годов ХХ в. Актуализация традиционных брачных и семейных идеалов в современной России в целом неуклонно повышается.

Институт брака и семьи претерпевает в настоящее время напряженный поиск новых форм, адекватных современному состоянию общества. Анализ взаимодействия популярных западных образцов брачно-семейных отношений и формирующихся российских идеалов брака, типов психологической структуры семьи, с учетом эволюционного пути русского и других народов, позволяет видеть решение многих проблем современного брака и семьи в оптимизации традиций и новаций. Традиционные принципы ориентированы на союз природы, общества и человека, именно этим они, несмотря на свою архаичность и пребывание в прошлом, близки и могут учитываться в современной светской этике. Придать институту брака и семьи должный статус можно повышением всей культуры общения людей, признанием обществом ценности брачного и семейного состояния граждан с соответствующей юридической и экономической гарантией его высокого достоинства.

В России XXI в. базисом для формирования официальной фамилистической позиции должна стать корреляция этических идеалов с традиционным культурным поведением и толерантность религиозных подходов.