Текст книги "Россия и мусульманский мир № 1 / 2010"

До недавнего времени фактически не осуществлялось должного контроля со стороны официальных духовных управлений и заинтересованных ведомств за процессом выезда мусульманской молодежи для обучения в заграничных исламских учебных заведениях. Направление на учебу осуществлялось при полном отсутствии информации о характере обучения в исламском учебном заведении. Много молодежи выехало для обучения за границу по частным каналам, минуя официальные структуры, в связи с чем отсутствуют полные данные о точном количестве таких лиц. Например, по официальным данным, на 2002 г. из Кабардино-Балкарии для обучения в зарубежных религиозных учебных заведениях выехало 58 человек, из них по направлению ДУМ КБ – только 19 человек.

Салафитами-ваххабитами последовательно используются следующие основные тактические приемы в своей экстремистской деятельности:

– расширение географии и численности салафитско-ваххабитских джамаатов за счет привлечения новых сторонников, активизация деятельности представителей зарубежных, в том числе религиозных экстремистских организаций по оказанию им финансовой и иной помощи;

– вытеснение проповедников традиционного ислама более молодыми имамами, прошедшими специальную подготовку за рубежом;

– смыкание определенных кругов последователей традиционного ислама с салафитами-ваххабитами на социально-экономической и финансовой основе без изменения своих взглядов на ислам. В результате салафиты-ваххабиты, при попустительстве традиционных исламистов (прежде всего официальных мулл и других служителей культа) получают широкую возможность безнаказанно пропагандировать свои взгляды среди всех категорий местного населения, особенно молодежи. Эта тенденция весьма опасна, поскольку салафиты-ваххабиты и их сторонники не получают своевременного и должного отпора со стороны местных официальных исламских руководителей и авторитетов. В силу этого недостаточно грамотная в исламской религии часть местного населения (порой вообще безграмотная) оказывается беззащитной перед лицом агрессивной и активной пропаганды со стороны радикальных исламистов. По нашему мнению, это является одной из серьезных причин (в совокупности с другими) роста последователей радикального ислама на Северном Кавказе;

– проникновение последователей салафийи-ваххабизма и их сторонников в органы власти и управления национальных республик региона, что создает условия для «мирного» захвата власти;

– увеличение силовой составляющей движения, создание на основе салафитско-ваххабитских общин нелегальных военно-политических боевых структур – «джамаатов», активное вовлечение их членов в экстремистскую и террористическую деятельность;

– подготовка материально-ресурсной базы и условий для вооруженного захвата власти в отдельных субъектах ЮФО.

Таким образом, любая деятельность лидеров исламского экстремизма и терроризма (прежде всего, салафитов-ваххабитов) и создаваемых ими организационных структур изначально направлена на насаждение идеологии сепаратизма, конечным результатом которого является изменение конституционного устройства в республиках Северного Кавказа вообще и нашего государства в частности, в том числе насильственным путем.

Особую опасность представляют попытки руководителей наиболее политизированных мюридских «братств» через формирование мюридских отношений с лидерами общественных и государственных (республиканских) организаций взять под контроль деятельность общероссийской общественно-политической организации «Истинные патриоты России» (бывшей «Исламской партии России»), охватывающей членством значительное число субъектов РФ в ЮФО. Обобщение результатов нашего исследования позволяет выделить характерные аспекты в деятельности радикальных исламских структур на Северном Кавказе:

– реанимация на более конспиративной основе ранее разгромленных ваххабитских формирований;

– попытки зарубежных центров создать устойчивую инфраструктуру управления салафитско-ваххабитскими общинами в Северо-Кавказском регионе с организацией каналов их информационного ресурсного обеспечения;

– формирование на основе салафитско-ваххабитских общин («джамаатов») боевых групп диверсионно-террористической направленности;

– смыкание как руководителей салафитско-ваххабитских джамаатов, так и руководителей отдельных мюридских «братств» (например, «Батал-хаджи» в Ингушетии и др.) с этническими организованными преступными группировками, действующими в ЮФО;

– создание альтернативных религиозных структур управления мусульманской уммой для образования так называемого «Кавказского халифата» либо иных теократических государственных образований. Дальнейшее нарастание данных процессов несет за собой опасность широкомасштабной дестабилизации обстановки в регионе с подрывом политических, экономических и социальных основ конституционного строя Российской Федерации на территории Северо-Кавказского региона.

Обобщение результатов исследования конфессиональной и социально-политической обстановки в ЮФО дает основание считать, что основными причинами радикализации ислама на рассматриваемой территории являются:

А. Внутренние:

– неудовлетворенность мусульманского населения своим материальным, положением, разочарование в местных правящих элитах, неспособных предложить безболезненный выход из длительного кризиса на Северном Кавказе (экономического, территориального, конфессионального и т.п.);

– алчность, коррумпированность части мусульманских функционеров и их ближайшего окружения, стремление занять лидирующее положение в религии и обществе любым путем, спекуляция на религиозных и национальных чувствах местного населения в ходе предвыборных и иных кампаний, стремление к незаконному обогащению, взяточничество, продажность и т.п.;

– внутрирелигиозные разногласия с национальной и экономической окраской (разнородность и разноплановость течений и учений ислама), сопряженность национальных обычаев и традиций с исламскими вероучениями;

– активная политизация ислама, как радикального, так и традиционного (стремление представителей радикальных течений ислама захватить власть не только духовную, но и светскую (например, поведение духовного лидера ваххабитов М. Биджиева («Биджи-улу») в Карачево-Черкессии в 2002 г.); попытки активного внедрения радикальных форм ислама в среду верующих мусульман, сторонников традиционного ислама;

– усиление позиций радикальных исламистов за счет «тихой экспансии» их в среду местных жителей, исповедующих традиционный ислам (прежде всего чеченцев, скупающих домовладения и землю у местных жителей на территории Ингушетии и стремящихся к компактному проживанию). Такие салафитско-ваххабитские общины созданы и функционируют в г. Малгобеке, станицах Слепцовская, Нестеровская, Троицкая, селах Экажево, Али-Юрт и др.;

– использование крайних методов борьбы в религиозных разногласиях и самих вероучениях (например, случаи угрозы физической расправы в Кабардино-Балкарии и др.);

– активизация исламских радикалов в плане использования системы выборов в мусульманских общинах в целях проведения своих сторонников на значимые выборные должности (раис-имамов в Кабардино-Балкарии и др.); внедрения «своих» людей во властные структуры субъектов ЮФО;

– неуважительное отношение большинства мусульман Северного Кавказа к федеральной власти. Они считают, что федеральная власть слаба, так как неэффективно управляет религиозными и социально-экономическими процессами в регионе;

– тенденции в получении дополнительного образования (религиозного или светского) для последующего совмещения религиозной деятельности с государственной.

Б. Внешние:

– последствия бесконтрольной многолетней деятельности на Северном Кавказе международных радикальных мусульманских организаций, фондов, центров и т.п., а также их представителей (стимулирование выезда мусульманской молодежи на обучение за рубеж (прежде всего в исламские учебные заведения, где преподается и распространяется радикальный ислам);

– укрепление связей местных мусульман с единоверцами в странах Ближнего и Среднего Востока (Иордания, Сирия, Саудовская Аравия, Турция и др.), где сформировалась достаточно влиятельная кавказская диаспора (свыше ⅔ паломников, ежегодно выезжающих из России в Мекку и Медину, составляют жители Северного Кавказа);

– активная деятельность религиозно-экстремистских и иных организаций некоторых иностранных государств (в том числе и при непосредственной поддержке спецслужб этих государств) на территории ЮФО и их стремление к управлению (легальному, полулегальному и даже конспиративному) религиозными процессами на рассматриваемой территории;

– оказание разнообразной материально-технической и финансовой помощи со стороны зарубежных религиозных и гуманитарных организаций радикальным исламистам, действующим на территории ЮФО;

– систематические и разносторонние связи радикальных и традиционных исламистов с международными религиозно-экстремистскими организациями (прежде всего на Ближнем Востоке).

С учетом того, что идеологами религиозного экстремизма широко используется пропаганда своих идей, необходимо значительно активизировать контрпропагандистскую работу, повысить качество и количество проводимых в этих целях мероприятий, в том числе:

– через возможности центральных, региональных и местных СМИ шире осуществлять целенаправленные мероприятия по дискредитации деятельности идейных вдохновителей и сторонников радикального ислама (прежде всего салафизма-ваххабизма) с использованием материалов судебных процессов над организаторами и исполнителями актов терроризма в Северо-Кавказском регионе, а также расследованных уголовных дел;

– шире использовать возможности влиятельных мусульманских авторитетов по воздействию на местное население в субъектах Российской Федерации в целях осуждения экстремистской и террористической деятельности сторонников радикальных течений в исламе, призывать мусульман к созданию обстановки нетерпимости к проявлениям политического и религиозного экстремизма, терроризма, межнациональной вражды;

– с использованием возможностей проводимых в России и за рубежом научно-практических конференций, семинаров, круглых столов, а также встреч, проходящих под эгидой международных исламских организаций, продолжать мероприятия по оказанию сдерживающего воздействия на процесс перехода сторонников радикальных фундаменталистских и традиционалистских движений в России на позиции религиозного экстремизма и терроризма, устранить путаницу между салафийей и ваххабизмом, между салафитами и ваххабитами;

– в целях нейтрализации влияния салафитско-ваххабитских общин на верующих-мусульман, через имеющиеся политические и административные возможности федеральных и местных органов власти в ЮФО способствовать контролируемой активизации официальных структур мусульманского общества по противодействию радикальному исламу, религиозному экстремизму и терроризму, упорядочению и взятию под контроль системы религиозного обучения, теологического обмена и исламской благотворительности;

– для обеспечения государственной поддержки представителям традиционного ислама и контролируемых ими российских религиозных учебных заведений, их использования в предотвращении дальнейшего распространения радикального ислама (прежде всего салафийи–ваххабизма) выйти с предложением в Правительство Российской Федерации о выработке новых форм участия государства в создании и бюджетном финансировании комплексной программы развития системы религиозного образования для подготовки служителей мусульманского культа пророссийской направленности, лояльных к существующему конституционному строю и способных противостоять проявлениям исламского радикализма и экстремизма. В противном случае, в условиях нынешнего финансового кризиса эту инициативу могут перехватить радикальные исламисты с их мощными финансовыми ресурсами;

– шире и активнее использовать существующие противоречия между радикальным (прежде всего салафитско-ваххабитского толка) и традиционным чеченским исламом суфийских тарикатов (братств), обусловленные тарикатскими представлениями о культе святых, поклонение их могилам, сравнительно либеральное отношение к требованиям шариата и т.п., поскольку существование тарикатов несовместимо с жесткими требованиями фундаменталистов.

He менее важным является и последовательное привлечение возможностей федеральных, республиканских и местных властей по своевременному искоренению причин и условий, способствующих возникновению и существованию радикального ислама в ЮФО, как наиболее взрывоопасном регионе.

Безусловно, высказанные выше предложения и мнения не являются исчерпывающими и исключительными. Борьба с религиозным экстремизмом и терроризмом должна носить наступательный и бескомпромиссный характер. Используя возможности федеральных и региональных властей необходимо всячески поддерживать группы верующих, исповедующих традиционный ислам и стоящих на государственных, пророссийских позициях; исключить проникновение представителей радикального ислама в местные органы власти и любые случаи какого-либо влияния (попыток влияния) на деятельность и принимаемые решения местными органами власти; своевременно устранять причины и условия, способствующие радикализации ислама в ЮФО; шире использовать возможности управлений (комитетов и т.п.) по делам религий при правительствах субъектов ЮФО для противодействия радикальному исламу; активнее бороться с корпоративно-бюрократическими формами управления, сформировавшимися в некоторых субъектах Российской Федерации в ЮФО, которые, как правило, ориентированы на использование идей национализма, радикального ислама, сепаратизма, экстремизма и терроризма как иррациональных средств решения своих финансовых, узкоклановых проблем в интересах своего криминального бизнеса.

Для реализации высказанных пожеланий и предложений в субъектах Российской Федерации в ЮФО имеются все возможности. Правильное их использование принесет успех в деле противодействия радикальному исламу как в ЮФО, так и в других федеральных округах России, что приведет к минимизации распространения религиозного экстремизма и терроризма.

«Обозреватель-Observer», М., 2009, с. 35–47.

Религиозный фактор в жизни Чеченской Республики

Абаз Осмаев, политолог (г. Грозный)

В настоящее время на Северном Кавказе, и в частности в Чеченской Республике, наблюдается усиление влияния религиозного фактора на этнополитические процессы. Ислам играет важную роль в жизни чеченского общества, являясь составным элементом этнической самоидентификации, а в критические моменты национальной истории также мощным источником социальной мобилизации.

В событиях в Чечне конца XX–начала XXI вв. тесно переплелись социальные, политические, экономические, этнические и религиозные причины. Показательно, что осенью 1999 г., перед началом военных действий в Чеченской Республике, В.В. Путин посчитал необходимым встретиться с руководителями духовных управлений мусульман Северного Кавказа, в числе которых был и муфтий А. Кадыров, ранее вставший на путь борьбы с религиозными экстремистами. Встреча эта должна была подтвердить тезис о том, что Россия воюет не с мусульманами, а с террористами и бандитами.

Одна из главных причин раскола чеченского общества – это религиозный вопрос, на который делался упор в начале второй чеченской кампании. Среди причин перехода на сторону федеральных сил вчерашние боевики называли нежелание быть последователями радикального ислама, ваххабитами. В укреплении власти и авторитета А. Кадырова важную роль сыграло то, что он был религиозным лидером и сумел перетянуть на свою сторону все религиозные братства Чечни – эту же политику успешно продолжает Р. Кадыров. Еще будучи главой администрации Чеченской Республики А. Кадыров издал указ о запрещении ваххабизма. После теракта 9 мая 2002 г. в г. Каспийске муфтий Чеченской Республики А. Шамаев заявил, что экстремистские течения ислама, навязанные чеченскому народу, должны быть объявлены вне закона, а А. Кадыров предложил принять на федеральном уровне закон о привлечении к ответственности приверженцев ваххабизма. Планы проведения референдума в Чеченской Республике также были поддержаны мусульманским духовенством, чему способствовала встреча В. Путина с председателем Совета муфтиев России Р. Гайнутдином.

Рамзана Кадырова в настоящее время позиционируют не только и не столько как президента, а как лидера народа, способного добиваться решения первоочередных задач, не отходя от канонов традиционного ислама и чеченских обычаев и традиций. После назначения временно исполняющим обязанности президента Чеченской Республики Р. Кадыров со своим окружением посетил святые места – зиярты – в селах республики, накануне инаугурации совершил малый хадж, в 2008 г. – паломничество в Саудовскую Аравию. Его можно увидеть на утренней и пятничной молитвах, в круге мюридов, совершающих зикр. Большое внимание уделяется в республике строительству мечетей в различных селах и городах, средства на которые чаще всего выделяет фонд имени А. Кадырова, финансированию паломников, совершающих хадж. Ни одно значимое мероприятие государственных структур республики не проходит без участия представителей ДУМ ЧР. На всех крупных предприятиях, в вузах, учреждениях и организациях работники муфтията регулярно проводят беседы, лекции и проповеди, направленные на духовно-нравственное возрождение населения республики, объявленное Р. Кадыровым приоритетом. В начале августа 2005 г. муфтият Чеченской Республики объявил джихад терроризму и ваххабизму на общем собрании представителей духовенства республики и силовых структур. Как отметил муфтий Чечни С. Мирзаев, «отныне воюющие против ваххабизма будут считаться ставшими на путь джихада».

Ислам в Чечне все активнее входит в жизнь жителей республики. Так, 3 февраля 2009 г. в Грозном открылся Центр исламской медицины, где нетрадиционными методами лечат больных, страдающих психоневрологическими заболеваниями. За два месяца он принял 10 тыс. пациентов. Увеличивается число паломников, совершающих хадж в Саудовскую Аравию, все женщины, работающие в государственных учреждениях Чечни, должны отныне в служебное время носить головные платки. В течение всего месяца Рамадан, согласно указу Р. Кадырова, в Чечне рабочий день был сокращен на один час. Кроме того, в этот месяц запрещается продажа спиртных напитков, а с начала 2009 г. время их продажи ограничено двумя часами в сутки, с 8 до 10 часов утра, В марте 2009 г. в республике масштабно был отмечен День рождения Пророка Мухаммеда.

В республике издается газета «Зори Ислама», начал вещать исламский телеканал «Путь». Регулярно по радио и двум местным телеканалам проводятся проповеди, направленные для разъяснения правильности соблюдения канонов ислама. После открытия мечети в Грозном в октябре 2008 г. пятничные и ежедневные проповеди транслируются по местному телеканалу, призыв на молитву звучит из мощных динамиков пять раз в день. Имамами мечети назначены представители семи крупных религиозных братств – вирдов, которые находятся в мечети в течение всего дня и возглавляют все молитвы, начиная с утренней. На территории вузов республики, крупных больниц, вдоль оживленных трасс построены мечети. В селах и городах республики кроме соборной построены многочисленные квартальные мечети. Руководитель Духовного управления мусульман Чеченской Республики С. Мирзаев обязал имамов соборных мечетей находиться в них и возглавлять молитвы не только в пятницу, но и во все остальные дни недели. В сентябре 2009 г. в Чечне планируется открыть первый Российский исламский университет имени Кунта-хаджи Кишиева.

В сегодняшней Чечне мало что мешает жизни мусульманина, следующего канонам традиционного ислама. Несмотря на провозглашаемое конституциями России и Чеченской Республики отделение религии от государства, в Чечне оба эти понятия тесно совмещены. Под строгим контролем находятся проповеди в мечетях, руководство республики держит под пристальным вниманием религиозные направления в обществе. Прибегая порой к жестким мерам, нынешним чеченским властям удалось переломить ситуацию в этом плане в нужную им сторону, но это не означает, что проблема радикализма решена. Реисламизация и усиление суфийских ценностей в Чечне не в последнюю очередь служат для борьбы с ваххабизмом и терроризмом, а возрождение традиционных народных и исламских норм поведения – для контроля общества.

Однако процессы глобализации, развитие средств коммуникации позволяют желающим искать свои ответы на различные вопросы, в том числе и религиозные. Западная пресса дает этим процессам более жесткие оценки: «…Он (Р. Кадыров) борется с влиянием исламских радикалов-сепаратистов и усиливает собственную власть… результатом становится установление диктатуры, неподвластной российским законам. Некоторые в России считают, что попытки Кадырова создать в республике исламское общество противоречат федеральной Конституции. …Однако Кремль неизменно оказывает ему поддержку, считая, что он играет главную роль в обуздании чеченского сепаратизма, и это позволяет президенту навязывать свою волю жителям республики».

Тем не менее народный чеченский суфизм стал вполне надежным заслоном против разрастания радикального ислама, чему способствовало и изменение политики руководства Российской Федерации в отношении Чеченской Республики, которая стала более гибкой. Несмотря на то, что чеченский кризис не был межконфессиональным, религиозный фактор, несомненно, сыграл свою роль, как в его эскалации, так и урегулировании.

«Национальные элиты и проблемы социально-политической и экономической стабильности», Р.-на-Д., 2009, с. 241–243.