Текст книги "Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности"

О выезде австрийского офицера и необходимости его задержания и обыска были ориентированы начальники контрразведывательных отделений Киевского, Варшавского и Виленского военных округов. В свою очередь, агенты наружного наблюдения, сопровождавшие австрийца, были проинструктированы на случай, если по каким-либо причинам они не свяжутся с сотрудниками перечисленных КРО, сопровождать офицера до пограничного пункта и там сообщить местным властям о распоряжении из Петербурга о задержании офицера. Начальник Московского охранного отделения подполковник Мартынов на всякий случай проинформировал в отношении выезда Стипзица соответствующие губернские жандармские управления.

Вечером 15 июля 1914 г. из Москвы в сторону Орла, направляясь за границу, выехал и капитан Голинка. Его негласно сопровождали три сотрудника наружного наблюдения (один от контрразведывательного отделения и два от Московского охранного отделения). О выезде были проинформированы жандармские управления в Орле, Киеве и Одессе.

Согласно поступившим к Берманну докладам сопровождавших австрийских офицеров сотрудников капитан Стипзиц был задержан 16 июля в Белостоке и по распоряжению властей отправлен в Варшаву. 17 июля на станции Луков был арестован и препровожден в Варшаву капитан Голинка. Во время обыска у Голинки был изъят пакет, выданный ему на руки австрийским посольством в Петербурге. Такой же пакет был изъят и у капитана Стипзица.

Так завершилась работа московских контрразведчиков в отношении офицеров австрийского генерального штаба, занимавшихся в России разведкой с легальных позиций. К сожалению, дальнейшая судьба задержанных австрийских офицеров не известна. Можно только с большой долей вероятности предположить, что в последующем их обменяли на интернированных в этот период в Австро-Венгрии российских подданных.

18 июля 1914 г. Германия объявила войну России. Через несколько дней в войну вступили Англия и Франция, и начались ожесточенные боевые действия, повлекшие за собой в последующие годы огромные людские потери и разрушения. В работе российской контрразведки наступил новый этап, который характеризовался острым противоборством с противником в лице военно-разведывательных служб Германии и Австро-Венгрии.

Борьба ВЧК с антибольшевистским подпольем в первые месяцы советской власти (на примере ликвидации организации В.М. Пуришкевича)

В.В. Машко

г. Москва

Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем стала первой исторической формой советских органов государственной безопасности. Важность и актуальность изучения деятельности ВЧК в первые месяцы советской власти обусловлены тем, что именно в этот период времени происходило организационное и правовое становление охранительных институтов, обеспечивавших безопасность Советского государства, формировались тактические приемы советского следствия, изучение которых позволяет оценить роль и значение ВЧК в становлении репрессивной политики большевиков. Именно в этот период произошел переход от отдельных вспышек гражданской войны, вызванных Октябрьским вооруженным восстанием, к той Гражданской войне, которая на пять лет разделила страну на противоборствующие лагери.

В связи с этим особый интерес вызывает изучение деятельности Петроградского Военно-революционного комитета и созданной 7(20) декабря 1917 г. ВЧК по раскрытию и расследованию одного из первых заговоров против советской власти, во главе которого стоял известный русский политический деятель, черносотенец В.М. Пуришкевич. Его имя к 1917 г. стало нарицательным и было известно без преувеличения всей России. О нем упоминали в своих произведениях Н.А. Тэффи (Лохвицкая), Саша Черный (А.М. Гликберг), С.Я. Маршак и даже его идейные противники, такие, как Л.Д. Троцкий, признавали в его образе «самодовлеющего шутовства» элемент «эстетического бескорыстия»¹¹⁸.

События Февральской революции 1917 г. привели к достаточно серьезным изменениям во взглядах Пуришкевича. В конце марта 1917 г. он написал брошюру «Вперед!!! Под двухцветным флагом (открытое письмо русскому обществу)», в которой описал картину разобщения русского общества и указал на то, что Временное правительство не является «выразителем общественного доверия», а деятельность Советов ведет к параличу власти в стране¹¹⁹.

В мае 1917 г. В.М. Пуришкевич предпринял попытку издания собственной газеты «Народный трибун». В первом номере, подготовленным им самим, он опубликовал открытое письмо В.И. Ленину и большевикам с обвинением в развале фронта и тыла, а также предательстве Родины.

Пуришкевич также трансформировал деятельность созданного совместно с редактором «Исторического вестника» Б.Б. Глинским еще в 1916 г. «Общества русской государственной карты»¹²⁰. Для этого данная организация была разделена на два отдела – гражданский и военный. С этого времени данная организация иногда неофициально именовалась как «Комитет спасения России», а ее главными задачами стали наведение порядка в стране в целях победоносного окончания войны и восстановление в России монархии.

Целью создания военного отдела являлось объединение «лучших представителей» офицерского состава, «не способных к компромиссам со своей совестью и с чувством воинского долга»¹²¹. При этом, по мнению Пуришкевича, спасти Россию могли представители главным образом трех профессий – «дворяне-офицеры» (из среды которых появились «подлинные глашатаи русской свободы – декабристы»), врачи и инженеры.

Для объединения русского офицерского корпуса в рамках «военного отдела» организации летом 1917 г. он пытался заручиться поддержкой главнокомандующего Западным фронтом генерал-лейтенанта А.И. Деникина, а также встречался с Верховным главнокомандующим Русской армией генералом от инфантерии Л.Г. Корниловым, рассчитывая привлечь их на свою сторону, но не встретил с их стороны поддержки.

Конспиративная деятельность Пуришкевича, тем временем, не осталась незамеченной, и в дни Корниловского мятежа он был арестован по подозрению в его участии и заключен в «Кресты». Однако обвинить его в чем-либо было трудно, так как от действий Л.Г. Корнилова он сразу же отмежевался, а никаких противозаконных деяний за ним не числилось. В результате, следствие так и не смогло предъявить В.М. Пуришкевичу каких-либо обвинений и 20 сентября 1917 г. после трехнедельного заключения в «Крестах» он был отпущен.

Оказавшись на свободе, В.М. Пуришкевич при помощи офицерского отдела «Общества русской государственной карты», продолжил вынашивать планы по установлению в стране твердой власти и наведению порядка.

В число ближайших соратников Пуришкевича в октябре 1917 г. входили: доктор В.П. Всеволжский, генерал Д.И. Аничков, полковник Ф.В. Винберг, штабс‑ротмистр барон Н.Н. де Боде (являвшийся начальником штаба организации), И.Д. Парфенов, капитан Д.В. Шатилов, несколько гвардейских офицеров, юнкеров и студентов из аристократических семей (бывший председатель монархистского союза студентов-академистов являвшийся секретарем «Общества русской государственной карты» Н.О. Граф, юнкера Д.Г. Лейхтенбергский, С.А. Гескет). Участники данной группы вербовали новых членов в свои ряды, приобретали оружие и готовились к возможному вооруженному выступлению.

Возобновив в конце сентября издание газеты «Народный трибун», В.М. Пуришкевич с ее страниц с жесткой критикой обрушился на власть, которую критиковал и высмеивал в публицистических заметках и стихах.

Произошедший 25 октября 1917 г. Октябрьский переворот В.М. Пуришкевич воспринял еще более болезненно, чем падение в России монархии. К власти пришла партия, с которой он боролся в течение многих лет, которую возглавляли представители столь нелюбимой им национальности.

26 октября 1917 г. типография его газеты была занята «для своих нужд» Всероссийским военно-крестьянским союзом¹²².

Пуришкевич не мог смириться с приходом к власти большевиков и начал готовить возглавляемую им организацию к контрреволюционному выступлению.

При этом некоторые члены группы Пуришкевича приняли участие 29 октября 1917 г. в восстании юнкеров в Петрограде, подавленном большевиками при руководящей роли Петроградского военно-революционного комитета (ВРК), выполнявшего в первое время функции борьбы с контрреволюцией. В частности, юнкера, находившиеся на связи с Н.Н. де Боде, приняли участие в захвате телефонной станции, Михайловского и Инженерного замков.

Подавление выступления юнкеров, а также перенос алексеевской военной организацией своей деятельности из Петрограда на Дон и отъезд туда 30 октября 1917 г. ее руководителя генерала от инфантерии М.В. Алексеева, еще более осложнили положение членов организации В.М. Пуришкевича. Созданная им группировка осталась на тот момент единственной наиболее боеспособной контрреволюционной организацией в Петрограде.

Самому В.М. Пуришкевичу пришлось перейти на нелегальное положение, радикально изменить внешность. В этих целях он переезжает в гостиницу «Россия», где проживает по подложному паспорту на имя Евреинова.

3 ноября 19917 г. во время попытки выкрасть бланки штаба Петроградского военного округа в Петрограде был задержан член организации В.М. Пуришкевича 17‑летний прапорщик Кавказского ударного батальона Е.В. Зелинский. Его доставили в Смольный, где он был допрошен членом Военно‑революционного комитета Н.В. Крыленко и членом Военно-следственной комиссии А.И. Тарасовым‑Родионовым.

На допросе он заявил, что выполнял задание руководителя подпольной организации «Русское собрание» В.М. Пуришкевича, который завербовал его в офицерско‑юнкерскую организацию, готовившую вооруженное выступление против Советской власти, и поместил в оплачиваемую монархистами гостиницу «Россия», где уже жили другие офицеры и юнкера. По заданию этой организации Зелинский и пытался выкрасть бланки в штабе Петроградского военного округа¹²³.

В связи с полученными данными в ночь на (5)28 ноября 1917 г. были арестованы В.М. Пуришкевич, Н.Н. де Боде, И.Д. Парфенов, Н. Граф, П.Н. Попов, А.Б. Душкин и др. – всего 14 человек¹²⁴.

В номерах гостиницы «Россия» было найдено оружие, заготовленное заговорщиками, а на квартире И.Д. Парфенова, являвшейся местом собраний монархистов, нашли пачку подложных удостоверении на бланках различных воинских частей и список лиц, связанных с штабс‑ротмистром Н.Н. де Боде. На столе лежало еще не отправленное, но подписанное (4‑м октябрем) В.М. Пуришкевичем и Н.Н. де Боде письмо к генералу А.М. Каледину, в котором говорилось, что «…спасти положение можно только созданием офицерских и юнкерских полков. Ударив ими и добившись первоначального успеха, можно будет затем получить и здешние воинские части»¹²⁵. В письме В.М. Пуришкевич интересовался возможным сроком приближения войск А.М. Каледина к Петрограду и обещал в случае такового поддержку.

После своего ареста В.М. Пуришкевич заявил, что он не готовил вооруженного восстания, так как не видел в данный момент времени никакой почвы, а также отмежевался от участия в восстании юнкеров и деятельности «Комитета спасения Родины и революции», указав, что юнкера, входившие в организацию, действовали без его одобрения.

Следствие в отношении организации В.М. Пуришкевича показало наличие у нее связей с другими контрреволюционными группировками. Так, 23–28 декабря 1917 г. ВЧК раскрыла ячейку офицерской организации «Военная лига» и арестовала двух членов «главного совета» «Военной лиги» – князя Д.Н. Шаховского и Л.Л. Малеванова, а также еще четырех человек, связанных с этой организацией. В ходе следствия, которое вел Ф.Э. Дзержинский, было установлено, что «Военная лига» имела связь с В.М. Пуришкевичем.

Примечательно, что Пуришкевича допрашивал сам Дзержинский. В лице Пуришкевича Дзержинский столкнулся с идейным монархистом, который обосновывал свои убеждения своеобразной политической философией. Так, не отрицая важность реализации принципов социализма, за которые борется Дзержинский, Пуришкевич доказывал, что современный уровень развития русского народа не допускает никакой формы правления, кроме монархии.

В первые два месяца своего существования ВЧК обладала лишь правом на осуществление розыска и на производство предварительного следствия. Все возбуждаемые ею дела передавались на рассмотрение в революционные трибуналы.

Суд по делу Пуришкевича и 13 его сподвижников, происходивший с 28 декабря 1917 г. по 3 января 1918 г., был первым крупным политическим процессом о монархическом заговоре против советской власти. Дело вызвало большой общественный резонанс. Зал судебного заседания был переполнен. Пришло много друзей и близких подсудимых. Защищать монархистов «из публики» вызвались видные петроградские адвокаты, в том числе В.М. Бобрищев‑Пушкин, его сын – А.В. Бобрищев‑Пушкин и другие. Обвинителями были Д.З. Мануильский и другие. При этом на «деле Пуришкевича» выясняется, что подсудимым не были вручены обвинительные акты и они не знают, какие преступления им инкриминируются. В результате суду пришлось исправлять эту ошибку в ходе процесса.

В.М. Пуришкевич и Н.Н. де Боде обвинялись в создании «офицерско-юнкерской организации», поставившей себе целью путем вооруженного выступления захватить власть, восстановить монархический образ правления, в снабжении этой организации материальными средствами и оружием, при помощи «Комитета спасения Родины и революции», организации вооруженного восстания юнкеров, повлекшей за собой массу жертв.

Приговор «от имени революционного народа» от 3 января 1918 г. гласил: «В.М. Пуришкевича подвергнуть принудительным общественным работам при тюрьме, сроком на 4 года условно, причем после первого года работ с зачетом предварительного заключения В.М. Пуришкевичу представляется свобода, и если в течение первого года свободы он не проявит активной контрреволюционной деятельности, он освобождается от дальнейшего наказания». Троих участников на этих же условиях приговорили к 3 годам условных работ при тюрьме, остальные сроки были определены в пределах от 2 до 9 месяцев. Двое участников организации Пуришкевича были освобождены по молодости лет (оба юнкера и участники восстания). При этом в приговоре говорилось, что из числа привлеченных к делу в качестве обвиняемых не были разысканы и арестованы: доктор Всеволожский, капитан Шатилов, генералы Д.И. Аничков, Серебров, А. Гоц, полковник Г.П. Полковников.

Следует отметить, что такие же мягкие приговоры в первоначальный период существования советской власти наблюдались и в других случаях. Однако не всеми видными большевиками они одобрялись. Так, один из создателей и первых руководителей ВЧК Я.Х. Петерс в своих воспоминаниях сокрушался по поводу этого приговора. Большевики в ВЧК выступали за смертную казнь для Пуришкевича, и только принципиальная позиция левых эсеров и особенно наркома юстиции И.З. Штернберга не только позволили В.М. Пуришкевичу избежать смертной казни, но и отделаться таким мягким приговором¹²⁶.

Пуришкевич до 26 февраля 1918 г. сидел в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, сначала в камере № 42, затем – в № 69, 26 февраля 1918 г. его переводят в «Кресты», в камеру № 14¹²⁷. За период более чем 5‑месячного заключения Пуришкевич написал стихотворный сборник «Песни непокорного духа». При этом он вел заочную полемику с Лениным, чей образ кочует из его стихотворения в стихотворение. Показательны и их названия «Утопистам», «Хам», «Ленину», «На Троцкий мир», «Вождям анархизма»¹²⁸.

В его стихотворениях, написанных в «Крестах», нет ни капли сожаления. Так, в стихотворении «Ленину», написанному 15 марта 1918 г., В.М. Пуришкевич пишет:

 
«Я арестант, по воле рока,
А ты – в вельможи вдруг попал,
Я знаю Русь мою глубоко,
А ты? Лишь то, что прочитал!»¹²⁹.
 

17 апреля 1918 г. Ф.Э. Дзержинский вместе с народным комиссаром финансов Н.Н. Крестинским согласились временно освободить В.М. Пуришкевича в связи с болезнью сына, под честное слово не участвовать в политической деятельности во время его пребывания на свободе, а 1 мая 1918 г. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, в ознаменование международного пролетарского праздника издал декрет об амнистии всех осужденных за политические преступления. При этом при обсуждении вопроса об амнистии представитель комиссариата юстиции А.И. Свидерский отметил, что у В.М. Пуришкевича в последнее время происходит какой-то перелом в политических настроениях. Узнав о таком «комплименте», В.М. Пуришкевич 4 мая 1918 г. сообщил в газете «Новая жизнь», что он остался тем же, кем был, не изменившись ни на йоту.

После освобождения Пуришкевич перебрался на Украину, а потом – на юг России, к белым.

В истории с пресечением деятельности организации В.М. Пуришкевича поражает, прежде всего, мягкость с которой обошлись с ним и его сподвижниками большевики. Такая политика в первые месяцы советской власти, по нашему мнению, была обусловлена рядом причин.

Во-первых, подобное мягкое наказание контрреволюционеров было связано с дооктябрьскими представлениями большевиков о характере пролетарской диктатуры, не допускающей преследования по политическим убеждениям. В этом ключе амнистия 1 мая 1918 г. должна была стать примером милосердия к политическим врагам.

Во-вторых, она определялась оценкой характера угроз, исходивших от контрреволюционеров-монархистов в первые месяцы советской власти, для подавления которых не было необходимости в смертной казни и длительных сроках тюремного заключения. Деятельность подобных групп заговорщиков трактовались как «последние сполохи» старой власти.

В-третьих, личность самого В.М. Пуришкевича была столь неоднозначной, что с его заслугами перед жителями России, в том числе рабочими, вынуждены были считаться его оппоненты. Так, в годы Первой мировой войны по инициативе В.М. Пуришкевича был организован «Приют главной палаты русского народного союза имени Михаила Архангела для детей-сирот воинов-рабочих Путиловского завода»¹³⁰, а санитарные поезда и питательные пункты, организованные им в годы войны, снискали себе славу лучших¹³¹.

Таким образом, анализ деятельности ВЧК по борьбе с антибольшевистским подпольем в первые месяцы советской власти на примере пресечения деятельности организации В.М. Пуришкевича свидетельствует о проявлении руководством большевиков, в том числе руководителем ВЧК Ф.Э. Дзержинским, здорового прагматизма в отношении своих политических оппонентов.

Организация Временным правительством и антибольшевистскими режимами порядка пересечения государственной границы в Забайкалье и на Дальнем Востоке в 1917–1922 гг

А.В. Соколенко

г. Хабаровск

В феврале 1917 г. в Российской империи произошла революция, приведшая к отречению императора Николая II от престола и падению самодержавия. В последующий период политические силы, ведущие борьбу за власть в стране, предпринимали различные меры по установлению порядка пересечения границ российского государства. В представленном материале изложены мероприятия, которые предпринимались Временным правительством¹³² и антибольшевистскими режимами по установлению контроля за пропуском российских и иностранных граждан через государственную границу России в Забайкалье и на Дальнем Востоке в преддверии, а также в ходе Гражданской войны.

В период деятельности Временного правительства пропуск лиц через государственную границу России, в том числе в Забайкалье и на Дальнем Востоке, был организован по ранее установленным временным правилам о выдаче заграничных паспортов и свидетельств на въезд в империю от 25 октября 1916 г. В соответствии с этими правилами все лица, желающие пересечь границу российского государства, должны были обратиться к российским компетентным органам за выдачей им заграничных паспортов. В общем порядке на территории России вопросом выдачи заграничных паспортов ведал губернатор и соответствующие губернские и областные правления, а за границей – подлежащие консульские и дипломатические учреждения. Также в указанных правилах оговаривалось, что этими же правилами и Уставом о паспортах определены отдельные особые случаи по выдаче заграничных паспортов (например, дипломатам)¹³³.

Нужно отметить, что с 17 июня 1871 г., организация пропуска лиц через государственную границу на основных путях международного сообщения России, была возложена на чинов жандармерии¹³⁴. При этом до упразднения Департамента полиции Министерства внутренних дел вопросы по организации пропуска через государственную границу выстраивались в рамках разработанных им инструкций, циркулярных указаний и распоряжений. Как до, так и уже в ходе Первой мировой войны, до марта 1917 г., Департамент полиции взаимодействовал с Отделом генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба по вопросам выезда или въезда тех или иных лиц в страну. В частности, Департамент полиции по соглашению с ГУГШ рассылал на пограничные пункты списки лиц, которым въезд в пределы России был не желателен, подозреваемых в шпионаже и пособничестве иностранной разведке. В каждом случае прибытия на пограничный пункт кого-либо из перечисленных в этих списках лиц, жандармские офицеры запрашивали по телеграфу указания Отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ, относительно их пропуска на территорию империи или выезда из страны и какие со своей стороны меры при необходимости они должны были ещё предпринять. Также в соответствии с правилами от 25 октября 1916 г. и указаниями Департамента полиции, при выезде или въезде лиц на пограничных пунктах офицеры Отдельного корпуса жандармов запрашивали из Отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ заполненный желающим пересечь российскую границу лицом и засвидетельствованный указанным отделом опросный лист (анкету), снабжённый фотокарточкой. Установление таких мер по пропуску через государственную границу стало ответом на иностранную разведывательно-подрывную деятельность, активизировавшуюся с началом военных действий¹³⁵.

Последовавшая в марте 1917 г. ликвидация ОКЖ и упразднение Департамента полиции МВД Временным правительством России привели к различным проблемам в обеспечении государственной безопасности¹³⁶. В частности, возникли трудности в организации проверки законности пересечения государственной границы лицами, прибывающими на территорию России и убывающими из её пределов. К этому ещё нужно добавить, что к указанному времени отечественное таможенное ведомство было в значительной степени парализовано. На 75 % Европейской границы России велись военные действия и большая часть, действующих на границе в данном регионе, таможен закрылось на длительный срок¹³⁷. Появились сложности в организации пребывания и проживания российских граждан в других странах. Так, Российская миссия в Пекине вынуждена была вносить изменения в ранее установленные с ноября 1916 г. правила для постоянно проживающих русских подданных на территории Китая¹³⁸. Российским консульским учреждениям в Китае в циркуляре от 14 марта 1917 г. № 295 было указано об отмене для российских граждан, проживающих в Китае, условия иметь установленные заграничные паспорта. Посланник Российской миссии в Пекине князь Н.А. Кудашев отмечал, что это требование «хотя и основанное на законе, но в настоящее время невыполнимое …»¹³⁹.

Происходящие изменения в системе управления российским государством, в том числе и на местах, не могли не сказаться на организации контроля пересечения государственной границы. В Сибири и на Дальнем Востоке после упразднения ДП и ОКЖ пропуск лиц через государственную границу был передан в введение военных. Контроль пересечения лицами российской государственной границы в указанных регионах стал обеспечиваться штабами Иркутского и Приамурского военного округа, а пропуском грузов и товаров продолжали заведовать местные таможенные органы¹⁴⁰.

В связи с тем, что все губернаторы Временным правительством были отстранены от управления, обязанности по выдаче заграничных паспортов были возложены на заменивших их комиссаров, которые на местах являлись представителями от новой центральной власти. При этом имеющие временный статус, созданные на период перехода от областного правления к земскому и городскому, Комитеты общественной безопасности также принимали участие в контроле за выездом и въездом в страну. Так, заграничные паспорта областным комиссаром стали выдаваться только тем лицам, которые вместе с другими документами подали в областное правление заполненные опросные листы. На опросные листы, после наведения соответствующих справок, председателем секции Владивостокского комитета общественной безопасности по борьбе со шпионажем накладывалась отметка, например, о неимении препятствий к выезду за границу лица. При этом ГУГШ списки на лиц, подозреваемых в шпионаже, ведущих разведывательную деятельность, въезд которых в Россию не желателен, либо подозреваемых в чём-либо, выезд которым запрещён, стали направляться в пограничные пункты через местное контрразведывательное отделение и контрразведывательные пункты¹⁴¹.

Следует отметить, что после отстранения офицеров ОКЖ от контрразведки и паспортно-визового контроля, позиции России в Сибири и на Дальнем Востоке страны в борьбе с иностранной разведкой значительно ослабли. Противники и власти ряда стран, до последнего времени считающиеся союзниками либо занимающие в период Первой мировой войны нейтральную позицию, наоборот, пользуясь откровенными упущениями российской центральной власти в оценке угроз безопасности в указанных регионах, усилили здесь свою деятельность и успешно стали её наращивать¹⁴².

С течением времени система пропуска через государственную границу на Востоке страны стала приходить в упадок. В июне 1917 г. комиссар Временного правительства на Дальнем Востоке А.Н. Русанов докладывал военному министру, министру внутренних дел и в ГУГШ о том, что пункты пропуска в Маньчжурии не функционируют, граница практически открыта, не ведётся регистрация проезжающих, контроль пересечения границы и проверка документов ведётся военными, которые не обладают для этого необходимыми знаниями, владеющих иностранными языками были единицы. Но центральная власть ничем помочь окраине страны в решении этих вопросов не могла. В связи с этим российские власти Дальнего Востока самостоятельно принимали решения по налаживанию и организации контроля за порядком пересечения государственной границы. Понимая, что вопрос чёткой организации системы пропуска через границу являлся важнейшим в системе обеспечения государственной безопасности, контрразведка штаба Приамурского военного округа предпринимала в этом направлении определённые шаги. Вопросы по порядку пропуска через границу контролировались лично начальником КРО и начальниками КРП, которые для этого организовали взаимодействие с военным руководством пограничных пропускных пунктов. В июне 1917 г. во Владивостоке состоялось специальное совещание по вопросу организации пропуска лиц через границу, участие в котором среди прочих принимал от военной контрразведки подполковник А.А. Немыский. Уже в конце июня 1917 г. на станциях Куаньчэнцзы, Маньчжурия и Пограничная были устроены пропускные паспортные пункты. К этому времени такой же пункт уже функционировал во Владивостоке¹⁴³.

На местах заменить быстро чинов ОКЖ было некем, в связи с чем, в соответствии с указанием военного министра А.И. Гучкова, они после упразднения Корпуса до особого распоряжения ещё некоторое время продолжали исполнять, возложенные на них обязанности¹⁴⁴. Но даже когда наступил момент окончательного прекращения исполнения бывшими чинами ОКЖ своих обязанностей, предпринимались попытки некоторых из них, как особо ценных сотрудников, оставить при деле. В частности, комиссар Временного правительства на Дальнем Востоке А.Н. Русанов просил генерал-квартирмейстера ГУГШ оставить подполковника А.А. Немыского в должности начальника КРО Приамурского военного округа. По мнению Русанова в своём деле он был незаменим и более того мог организовать курсы обучения и подготовки кадров для контрразведывательной деятельности. Однако в центре от намеченного курса не стали отходить и окончательно своим решением отстранили бывших чинов ОКЖ от контрразведывательной деятельности. В частности, приказом ГУГШ 1 сентября 1917 г. А.А. Немыский переводился в резерв чинов при штабе Киевского военного округа. Однако А.А. Немыский данное распоряжение, по сути выполнить не успел, произошла Октябрьская революция, а затем началась Гражданская война и свою дальнейшую судьбу он уже связал с деятельностью белогвардейских спецслужб, действующих на Дальнем Востоке России в период Гражданской войны¹⁴⁵.

После Октябрьской революции 1917 г. установление советской власти на Дальнем Востоке по ряду причин затянулось до марта 1918 г.¹⁴⁶ При этом местные таможенные органы, корчемная и пограничная стража, действовавшие на старых основаниях, из-за отсутствия финансирования к марту 1918 г. прекратили существование. Однако, несмотря на то, что в период с марта по сентябрь 1918 г. советская власть стала выстраивать таможенно-пограничную службу на новых началах, к октябрю 1918 г. она была вынуждена свернуть всю деятельность в этом направлении из-за массового наступления белых войск и интервентов. Придя к власти, сторонники белых режимов стали выстраивать свою систему охраны границы¹⁴⁷.

20 ноября 1918 г. посланником Российской миссии в Пекине князем Н.А. Кудашевым во все российские консульские учреждения в Китае был направлен циркуляр № 1203. В нём подчёркивалось, что в связи с большим притоком русского населения в Китай, среди которого имелось много «нежелательных и подозрительных элементов», а также уклоняющихся от регистрации, необходимо было принять меры по усилению контроля проезда по Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД). В это же время Японией для проезда по Южно-Маньчжурской железной дороге было установлено требование о визе паспортов. По сообщению князя Н.А. Кудашева Российской миссии в Пекине удалось согласовать с японскими дипломатическими властями условие о том, что виза русским гражданам, проезжающим в Харбин и Россию по указанной железной дороге, должна была проставляться в паспорта только тех русских граждан, в чьих паспортах имелась отметка российского консульского учреждения: «г… (имя и фамилия). Годен для проезда в …», – по-русски и тождественную на французском и английском языках. Такая отметка должна была проставляться бесплатно в регистрационном порядке всем русским гражданам. Однако при этом, чтобы эта мера как можно быстрее оказала воздействие на складывающуюся обстановку на границе государства в пользу белогвардейской власти в Забайкалье и на Дальнем Востоке, российские учреждения Министерства иностранных дел (МИД) в Китае установили запрет на простановку указанных регистрационных отметок в любые документы, выданные большевистскими властями. Российские учреждения МИД в Китае предлагали владельцам таких документов взамен новые паспорта или удостоверения на проезд¹⁴⁸.