Текст книги "Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности"

Несмотря на то, что российские учреждения МИД в Китае вводили требования, направленные на повышение контроля за передвижением российских граждан, для этого нужны были более действенные меры. Этому процессу способствовало утверждение 11 апреля 1919 г. Советом Министров Российского правительства адмирала А.В. Колчака (г. Омск) (далее – Российское правительство), разработанных межведомственной комиссией МИД, «Временных правил для въезда русских из-за границы». Правила были опубликованы 25 апреля 1919 г. в официальном «Правительственном вестнике». В соответствии с правилами русские подданные, желавшие въехать в пределы территории Российского правительства, обязаны были предварительно подать заявление в российское учреждение МИД, расположенное на территории государства, в котором они проживают. Проситель к заявлению должен был приложить пять фотографий, удостоверение личности и его непричастности к большевизму. Перечень удостоверений личности (иных документов), признаваемых в качестве действительных в правилах был перечислен. Таковыми документами являлись: «а) внутренний русский паспорт, выданный до большевистского переворота; б) внутренний русский паспорт, выданный одним из противобольшевистских областных правительств; в) заграничный паспорт, выданный до большевистского переворота или же выданный одним из противобольшевистских областных правительств; г) устные и письменные показания или поручительство лиц, пользующихся доверием Русской миссии; д) удостоверения организаций, ведущих борьбу с большевизмом; е) данные письменные, печатные и устные заявления о том, что проситель подвергался со стороны большевиков судебному или административному преследованию за действия, направленные против советской власти или за отказ в содействии ей; ж) данные, свидетельствующие о материальном ущербе, понесенном просителем по распоряжению советской власти»¹⁴⁹.

Обо всех выданных визах, удостоверениях, либо же отказах в выдаче таковых российские учреждения сообщали в МИД. В свою очередь российское МИД уведомляло свои заграничные учреждения о разрешении лицу на въезд, либо об отказе ему в таковом. Российские заграничные учреждения МИД о выданных визах и удостоверениях должны были уведомлять ближайший пограничный пункт. Устанавливалось, что на пограничных пунктах ответственными за организацию пропуска лиц через границу должны были вестись особые алфавиты. В алфавитные книги вписывались данные лиц, проследовавших через эти пункты, с перечислением документов, разрешающим этим лицам въезд в пределы России. В правилах также имелась оговорка, что они не распространялись на лиц, имеющих дипломатические паспорта, а также заграничные паспорта, выданные Российским правительством¹⁵⁰. В дополнение к указанным правилам 16 апреля 1919 г. Второй департамент МИД направил в Департамент милиции МВД экземпляр опросного листа для лиц, желающих въехать на территорию, находящуюся под юрисдикцией Российского правительства. Опросные листы заполнялись российским учреждениями МИД и препровождались в те российские пограничные пункты на Дальнем Востоке, через которые российские граждане желали въехать¹⁵¹.

Нужно отметить, что введенные Российским правительством Временные правила для въезда русских из-за границы были схожи с Временными правилами о выдаче заграничных паспортов и свидетельств на въезд в империю от 25 октября 1916 г. Изменения коснулись лишь той их части, что опросные листы теперь направлялись не в Отдел ГУГШ на рассмотрение, а в Департамент милиции МВД (г. Омск), так как на это ведомство была возложена обязанность по организации деятельности пограничных пунктов и по контролю за пересечением государственной границы. Бланк опросного листа для лица, въезжающего (возвращающегося), также был подобен ранее действующему. Только лишь новый опросный лист имел 19 пунктов для заполнения, а старый 21 пункт¹⁵².

Вскоре после введения в действие Российским правительством Временных правил для въезда русских из-за границы, 6 мая 1919 г. временным управляющим МВД В.Н. Пепеляевым была утверждена «Инструкция Министра внутренних дел чинам пограничных пунктов государственной охраны». Копии этого документа были направлены начальнику Приморского областного управления государственной охраны полковнику А.А. Немыскому, управляющим Забайкальской и Семиреченской областям. Инструкция состояла из трёх параграфов: положения общие, обязанности чинов пограничных пунктов, делопроизводство пограничных пунктов. Согласно Инструкции, пограничные пункты государственной охраны учреждались «для воспрепятствования въезда и выезда лиц, не имеющих на то права, а также для задержания предметов, «запрещённых ввиду охранения государственного порядка и общественного спокойствия, к вывозу и ввозу»¹⁵³. Инструкцией устанавливалось, что чины пограничных пунктов находились в непосредственном подчинении начальников соответствующих управлений государственной охраны. У лиц, пересекающих государственную границу, чины пограничных пунктов были обязаны проверять документы, удостоверяющие личность, с проставлением в них установленного штампа, к провозимым предметам могли требовать для осмотра документы, относящиеся к ним, об осмотре каждого транспортного средства составлять особый акт и в случае «каких-либо злоупотреблений и задержания лиц и предметов» составлять особые протоколы, которые представлялись начальнику местного управления государственной охраны¹⁵⁴. Параграф об организации делопроизводства на пограничных пунктах содержал перечень книг, картотек и шифров, которые должны были вестись и иметься на каждом пограничном пункте¹⁵⁵.

После того как Российским правительством нормативно была определена система пропуска через государственную границу началась её реализация на деле. Однако, как показала практика, с этим имелись некоторые сложности. В частности, 17 мая 1919 г. комендант Владивостокской крепости направил сообщение в МВД, что из-за сложившихся условий военно-политической обстановки, по его указанию въезд в г. Владивосток и район крепости для русских эмигрантов, следующих из Америки, закрыт. Об этом были поставлены в известность российское посольство в Вашингтоне, канадский эмиграционный инспектор в Ванкувере, японский консул и пароходные агенты. Появилось значительное число приезжающих в Россию иностранцев с невизированными паспортами. Возникли проблемы с порядком пропуска в Россию русских рабочих, возвращающихся через Японию с рыбных промыслов на Камчатке, пополнением команд судов Добровольного флота русскими гражданами и их последующем беспрепятственным выездом из Северной Америки, с передвижением российских граждан по Китаю и перечнем пограничных пунктов для их обратного въезда в Россию. Но при этом нужно отметить, что большую помощь в решении этих и других вопросов по порядку пересечения российской государственной границы МВД оказывало МИД. Работники российских дипломатических учреждений сами предлагали варианты выхода из сложившихся ситуаций своему руководству. МИД ставил об этом в известность МВД. В ведомстве внутренних дел, как правило, соглашались с предложенным и сообщали об этом управляющим областями и верховному уполномоченному на Дальнем Востоке генералу-лейтенанту Д.Л. Хорвату. Так, несмотря на некоторые возникающие проблемы, въезд на территорию и выезд лиц с территории, подконтрольной Российскому правительству, через государственную границу был организован. Российские заграничные учреждения информировали МИД (г. Омск) и пограничные пункты о выданных и визированных документах на проезд в Россию, направляли списки лиц, получивших удостоверения на въезд в Россию, в том числе без предварительного запроса, и кому было отказано в визе паспортов. При этом в ведомственной переписке МИД и МВД акцентировалось особое внимание на проверке лиц, имеющих паспорта и иные документы, выданные большевиками, с целью недопущения их въезда на страну с её восточной окраины, установлении при необходимости наблюдения за приезжающими¹⁵⁶.

Однако, несмотря на указанные меры Российского правительства в установлении контроля за пересечением государственной границы на подконтрольной ему территории, со временем проблемы в этой деятельности нарастали. В первую очередь, имелась проблема с юрисдикцией власти Российского правительства. По факту она распространялась лишь на Западную Сибирь и Урал. При этом Оренбургская губерния и Уральская казачья область были фронтовой и прифронтовой зонами. К востоку от Красноярска власть адмирала А.В. Колчака ослабевала, к востоку от Иркутска просто сходила на нет. И если в Приморье, Монголии и в Северной Маньчжурии было сравнительно спокойно, то от Байкала на восток до Хабаровска на 3 тыс. километров тянулся своего рода «пояс анархии», где власть принадлежала местным атаманам и «батькам». На Севере вообще не было никакой власти. Инородцы Севера и жившие в тех местах русские были предоставлены самим себе¹⁵⁷. Отдаленность территории и слабость центральной власти, даже, несмотря на действующий институт Верховного уполномоченного Российского правительства на Дальнем Востоке, учреждённый 28 октября 1918 г. еще при Временном Сибирском правительстве, не позволяли эффективно управлять этим регионом из Омска¹⁵⁸. Другой проблемой было то, что функции колчаковских органов контрразведки и органов государственной охраны не получили строгого разграничения и на практике это проявлялось в параллелизме и дублировании деятельности друг друга и ведомственной розни по разным вопросам, в том числе в порядке контроля за пересечением государственной границы. В частности, начальник Приморского областного управления государственной охраны полковник А.А. Немыский с возмущением докладывал директору Департамента милиции, что начальник контрразведки Владивостокской крепости не желал передавать в ведение государственной охраны пограничный пункт паспортного контроля¹⁵⁹. Также имелись трудности из-за отсутствия специалистов для работы на пограничных пунктах. Военные оказать помощь в целом по вопросам пограничной охраны не могли. Этому не способствовала складывающаяся обстановка на театре военных действий. Она менялась очень быстро и не в пользу белогвардейской власти. Ввиду этого генерал-квартирмейстер штаба главнокомандующего армиями Восточного фронта генерал-майор П.Г. Бурлин в письме от 10 октября 1919 г. сообщил директору Департамента милиции о том, что «выставление пограничных постов является желательным, но исполнить это в настоящее время не представляется возможным ввиду того, что люди необходимы для усиления армии, выставление же постов от последней вредно отразиться на ней в смысле ослабления численного состава её»¹⁶⁰.

Разгром к началу 1920 г. армии А.В. Колчака предрешил конец Российского правительства. После этого в соответствии со складывающейся обстановкой на территории восточной окраины страны порядок пересечения государственной границы стал зависеть от того, в чьих руках находился тот или иной участок государственной границы. Каждый из противоборствующих сторон устанавливал свои порядки. Так, например, главнокомандующий войсками Дальневосточного и Иркутского военных округов генерал-лейтенант Г.М. Семёнов, озабочиваясь вопросом необходимости усиления охраны государственной границы, приказом от 18 января 1920 г. № 51, объявил о сформировании Дальневосточного пограничного округа, который должен был комплектоваться из солдат, мобилизованных в полосе отчуждения КВЖД, а приказом от 21 января 1920 г. № 71 отдал приказание о том, чтобы интендантские службы Дальневосточного и Иркутского военных округов поставили всю милицию и отряды особого назначения на все виды довольствия, за исключением денежного¹⁶¹. Однако эти меры уже никак не могли повлиять на дальнейшие события. В это время у казачьих атаманов и других руководителей различных режимов Белого движения, раздираемых противоречиями, в приоритете были задачи, связанные с установлением своей власти и поиском защиты среди глав иностранной интервенции. Более реальную попытку установления контроля пересечения государственной границы сторонники Белого движения вновь предприняли лишь уже на завершающем этапе Гражданской войны в 1921–1922 гг. в Приморской области.

После свержения 26 мая 1921 г. белоповстанцами Приморской земской управы было избрано антибольшевистское Временное Приамурское правительство во главе с С.Д. Меркуловым. Контроль за пересечением границы лицами и грузами имел особенности в силу сложившейся военно-политической обстановки. Первостепенной задачей для новой власти являлась организация недопущения проникновения на территорию Приморья любых прокоммунистически настроенных сил в любом их проявлении. Начальник милицейско-инспекторского отдела УВД полковник В.А. Богословский предложил свой вариант установления контроля за порядком въезда и выезда из Приморья и проекты необходимых документов: штат контрольно-паспортного розыскного пункта на ст. Евгеньевка Уссурийской железной дороги, смету расходов по его содержанию и первоначальное оборудование, инструкцию для чинов контрольно-паспортного розыскного пункта, права и обязанности чинов пункта, форму талонов для выдачи лицам, которые проходят проверку и регистрацию. По подобию предложенного Богословским вариантом установления контроля за порядком въезда и выезда из Приморья, к 31 января 1922 г. были установлены контрольно-паспортный розыскной пункт на ст. Евгеньевка Уссурийской железной дороги, на ст. Гродеково с районом ведения от ст. Никольск-Уссурийский до пограничной с Китаем полосы, на ст. Никольск-Уссурийский, на ст. Иман, ст. Шкотово и информационный пункт в г. Хабаровске, розыскной пункт в г. Никольск-Уссурийске, контрольно-пропускной морской пункт в г. Владивостоке для осуществления контроля пассажиров и судов каботажного плавания с районом ведения заливы Амурский и Уссурийский, смета расходов по их содержанию и первоначальное оборудование, а также разработана инструкция для чинов контрольно-паспортного розыскного пункта, права и обязанности чинов пункта, форма талонов для выдачи лицам, которые проходят проверку и регистрацию¹⁶².

Однако в такой форме, указанные органы просуществовали недолго. 14 июня 1922 г. управляющий Управлением внутренних дел Временного Приамурского правительства В.П. Разумов утвердил проект реорганизации милицейско-инспекторского отдела и информационного отделения и штат новых подразделений. В соответствии с этим документом был учреждён центральный орган политической полиции – районный охранный отдел, с местом дислокации в г. Владивостоке и подчинённые ему местные органы – охранные отделения в ст. Гродеково, в с. Шкотово, с действием на Сучанский район и морской пограничный пункт с возложением на них функции контрольно-паспортных пунктов, в г. Никольск-Уссурийский и г. Спасск¹⁶³.

События, происходящие в июне – июле 1922 г. во Владивостоке, в связи с переходом власти от Временного Приамурского правительства С.Д. Меркулова к Приамурскому Земскому правительству генерала М.К. Дитерихса, на деятельность органов, осуществляющих непосредственно функции контрольно-паспортных пунктов, контрольно-пропускных пунктов и пограничных, не отразились. Кроме указанных органов должны были ещё функционировать от военных сил военные контрольно-паспортные пункты с задачами организации контроля и пропуска лиц через государственную границу и прибывающих в морской порт Владивосток судов. В первую очередь военное ведомство и внутренних дел обращали их внимание на недопущение проникновения сторонников коммунизма в Приморье и тщательную проверку всех лиц, прибывающих с территорий, находящихся под контролем Дальневосточной Республики (ДВР)¹⁶⁴.

Между тем, деятельность и этих органов вскоре также была прекращена. Победа в октябре 1922 г. войск Народно-революционной армии ДВР над белоповстанческой армией генерала М.К. Дитерихса положила конец деятельности остатков Белого движения в Приморье и всех структурных элементов, связанных с ним¹⁶⁵. Дальнейшая организация системы пропуска через государственную границу на Востоке страны до конца 1991 г. велась в соответствии с советскими и международным нормативно-правовыми нормами, соглашениями СССР с другими странами по этому вопросу.

Из вышеизложенного следует, что в 1917–1922 гг. сначала Временное правительство России, а после сторонники антибольшевистских режимов, несмотря на происходящие события в Забайкалье и на Дальнем Востоке, в преддверии и в ходе Гражданской войны, внутреннюю борьбу и противоречия, вели работу по налаживанию пропуска лиц через государственную границу. Анализ нормативно-правовых документов и проводимой политики в этом отношении позволяет судить о том, что выстраиваемая ими система пропуска через границу была подобна действующей до падения царского правления, а также была направлена, исходя из реалий Гражданской войны, на поиск, задержание и устранение сторонников советской власти и большевизма.

Таким образом, несмотря на победу большевиков в Гражданской войне, в целом деятельность сторонников антибольшевистских режимов в этот и последующий период, также может являться предметом изучения. Подобные работы позволяют расширять историографию исследования проблемы обеспечения государственной безопасности России, и, в частности, по вопросам организации пересечения государственной границы на различных исторических этапах.

Военно-контрольные пункты на железнодорожном транспорте на территории Туркестана (1919–1920 гг.)

Е.Н. Журавлев

г. Омск

Военно-контрольные пункты являлись низовыми структурными подразделениями особых отделов периода Гражданской войны, созданными для решения определенных задач, обусловленных военным временем.

В конце января 1919 г. народный комиссар внутренних дел Г.И. Петровский, член Революционного военного совета Республики (РВСР) С.И. Аралов, народный комиссар путей сообщения и член Совета обороны В.И. Невский, а также начальник штаба войск обороны железных дорог Республики Постников подписали «Инструкцию по организации контроля за лицами, следующими в пределы и из пределов прифронтовой полосы»¹⁶⁶.

Борьба с проникновением на советскую территорию и свободным передвижением лиц, преследующих контрреволюционные цели, была возложена на Особый отдел ВЧК. Для проведения контроля при особых отделах армий образуются специальные подразделения, получившие наименование военно-контрольных пунктов (ВКП)¹⁶⁷.

Согласно инструкции, на создаваемые военно-контрольные пункты была возложена проверка документов лиц, следующих в пределы и из пределов прифронтовой полосы. Места дислокации и количество военно-контрольных пунктов должны были определяться особым отделом армии в соответствии с числом железнодорожных линий. Район действия каждого пункта разграничивался так, чтобы вся прифронтовая полоса, занимаемая частями армии, была распределена между пунктами.

Формирование пунктов на большей части территории Советской Республики началось в феврале 1919 г. и было завершено в целом к лету 1919 г.

Что касается территории Туркестана, военно-контрольные пункты на линиях Средне-Азиатской железной дороги начали формировать только в декабре 1919 г.

Учитывая особенность Туркестана – отсутствие единого фронта – органы военной контрразведки формировались фактически по территориальному признаку. На территории Туркестана они состояли из фронтового особого отдела в Ташкенте и отделений в областных центрах – Самарканде, Фергане, Верном (Алма-Ате), Полторацке (Асхабаде) с подчиненными им особыми пунктами в уездных городах.

Территория Туркестана длительный период была отрезана от Советской России. С ликвидацией в сентябре 1919 г. блокады Туркестана возникла возможность восстановления движения по железной дороге от Оренбурга до Ташкента, что имело большое народно-хозяйственное значение для Советской Республики. Однако плохое состояние подвижного состава и нехватка топлива создавали помехи нормальному функционированию транспорта.

В связи со сложившимся положением на железнодорожном транспорте, 7 декабря 1919 г. временно исполняющий обязанности начальника особого отдела Туркестанского фронта В.П. Будников¹⁶⁸ донес рапортом в комиссию ВЦИК по делам Туркестана о необходимости принятия срочных мер по упорядочению движения и разгрузке железных дорог, на которых скопилось огромное количество составов¹⁶⁹.

С открытием в республике свободной торговли началось развиваться «мешочничество», а из-за недостатка подвижного состава и топлива – переполнение крыш вагонов, порча подвижного состава, что могло быть устранено, по мнению Будникова, только достижением полной централизации контроля за передвижением по железным дорогам в руках одного учреждения¹⁷⁰.

Туркестанской ЧК и особым отделом Туркестанского фронта было достигнуто соглашение о том, что выдача пропусков на право проезда по всем линиям железной дороги производится только особым отделом фронта, которому приказано немедленно приступить к формированию ВКП¹⁷¹.

Согласно телеграмме Будникова от 23 декабря 1919 г., направленной всем заведующим особыми отделениями, в Закаспийском отделении пункты организуются в Асхабаде, Мерве и Чарджуе (Чарджоу); в Новобухарском отделении – один пункт в Новой Бухаре; в Самаркандском отделении – в Самарканде и Черняево; в Ферганском отделении – в Коканде, Скобелеве (Фергане), Намангане и Андижане. На железнодорожной линии Черняево – Казалинск организуются контрольные пункты в Ташкенте, Арыси, Туркестане, Перовске и Казалинске. Штат пункта должен был состоять из одного старшего и трех младших агентов¹⁷². Движение по караванным и другим дорогам оставалось свободным.

При формировании пунктов самой большой проблемой была нехватка кадров. Это привело к тому, что вновь сформированные на железной дороге военно-контрольные пункты вынужденно совмещали функции других пунктов особого отдела. А уже существовавшие на железнодорожных станциях пункты особого отдела также наделялись функциями ВКП. Речь идет о ранее сформированных пунктах в уездных городах, которые занимались оперативным обслуживанием территории данного района. Это объясняется тем, что многие крупные населенные пункты Туркестана являлись также железнодорожными станциями.

Тем не менее, руководители особых отделов констатировали, что работа военно-контрольных пунктов в том виде, как она велась, не достигала своей цели и не давала положительных результатов. Одна из причин этого крылась в порядке проверки документов и технике контроля. Нарушение расписания прибытия и убытия поездов, наличие в составе пассажирских поездов товарных вагонов, массовый наплыв пассажиров не давали возможности проводить контролерам тщательную проверку документов при посадке в поезд, результатом чего являлась еще большая его задержка¹⁷³.

Работа военно-контрольных пунктов зачастую сводилась к проверке документов на проезд и задержанию безбилетных и «подозрительных» лиц. Постоянная нехватка грамотных кадров приводила к многочисленным нарушениям и злоупотреблениям со стороны сотрудников ВКП.

Впоследствии Особым отделом ВЧК была разработана инструкция непосредственно для военно-контрольных пунктов, согласно которой в обязанности сотрудников ВКП вменялось наблюдение за правильностью охраны железнодорожных мостов и других сооружений, имеющих значение для передвижения войск, за подвижным составом, его состоянием и своевременной подачей, проверка правильности ведения регистрации населения в прифронтовой зоне¹⁷⁴.

Пунктам также было вменено в обязанность работать в контакте с транспортными ЧК, проверку документов было указано проводить на ходу поезда, а если это по тем или иным причинам невозможно, то на небольших станциях, приняв меры, чтобы никто из пассажиров не входил и не выходил из вагонов¹⁷⁵. Новый штат пункта состоял из начальника, помощника начальника, одного следователя, письмоводителя, журналиста, машиниста, двух курьеров, нескольких контролеров (по 4 контролера на каждый поезд)¹⁷⁶.

Эта подробная инструкция внесла упорядоченность в деятельность ВКП, однако в связи с нехваткой кадров привести штаты пунктов в соответствие с новыми требованиями было затруднительно.

В конце января 1920 г. военно-контрольные пункты были переподчинены вновь образованной транспортной части особого отдела Туркестанского фронта. Все назначения и перемещения сотрудников производились приказами начальника части¹⁷⁷. Тем не менее, в оперативном отношении сохранялось подчинение пунктов областным отделениям особого отдела в соответствии с местом своей дислокации.

Это было связано с тем, что в марте – апреле 1920 г. происходила передислокация управления Туркестанского фронта, управлений и частей 1-й и 4-й армий на территорию Туркестана и железные дороги были временно переданы в ведение военных властей.

Однако такое положение существовало недолго. С 1 мая 1920 г., согласно приказу особого отдела Туркестанского фронта от 20 апреля 1920 г. № 112, транспортная часть со всеми ее отделениями отделена от особого отдела Туркестанского фронта и переименована в транспортную ЧК¹⁷⁸.

В дальнейшем в сети военно-контрольных пунктов структурных изменений не последует.

Таким образом, к весне 1920 г. сеть военно-контрольных пунктов на железных дорогах Туркестана была сформирована. Можно констатировать, что ВКП, сформированные на железных дорогах Туркестана, имели значительные отличия от таких же подразделений на европейской территории РСФСР.

Так, военно-контрольный пункт в европейской части страны являлся мобильным органом, который при изменении прифронтовой полосы передислоцировался либо расформировывался, в то время как на территории Туркестана, где прифронтовая зона охватывала всю территорию той или иной области, пункты фактически имели постоянное место дислокации и занимались контролем за передвижением населения на всем протяжении железной дороги.

Согласно инструкции, пункты европейской части имели довольно узкие рамки полномочий и, хотя в ряде случаев отмечалось разрастание полномочий и постановка новых, не свойственных им задач, это было скорее исключением. На территории Туркестана контрольные пункты наделялись расширенными правами. Им ставились задачи по наблюдению за положением в дислоцируемых в данном районе воинских частях и за гражданским населением. Предоставлялись права ареста и ведения следствия.

В рассматриваемый период единственным видом регулярной отчетности перед вышестоящими органами являлись информационные бюллетени. Результаты работы ВКП освещались в них достаточно скудно и ограничивались, как правило, одним предложением в графе «Положение на железной дороге». В связи с этим провести анализ эффективности деятельности военно-контрольных пунктов в Туркестане невозможно.

Вместе с тем, само существование военно-контрольных пунктов можно рассматривать как интересный опыт организации системы охраны войскового тыла в период Гражданской войны, повторения которого в дальнейшем не было.