Текст книги "Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество"

К вопросу об учреждении постоянной миссии России в Регенсбурге Елизавете Петровне пришлось вернуться в 1756 г. – после смены союзов в Европе, вошедшей в историю как «дипломатическая революция»279279
  О происхождении термина «дипломатическая революция» см.: Яковлев Н. Н. Дипломатическая революция 1756 г.: быль и небыль // Яковлев Н. Н. Россия и Британия. М., 2000. С. 169.


[Закрыть], и начала Семилетней войны 1756–1763 гг. 19 (30) сентября 1755 г. Великобритания подписала очередную конвенцию с Россией о военных субсидиях. Целью Лондона была защита своих владений на континенте – курфюршества Брауншвейг-Люнебург (Ганновер) – и изоляция Франции, для чего 5 (16) января 1756 г. он также заключил союзный договор с Берлином (Вестминстерскую конвенцию). Фридрих II охотно дал гарантии не нападать на Ганновер, чтобы иметь еще одного союзника в Европе. 1 (12) февраля 1756 г. Елизавета Петровна ратифицировала субсидную конвенцию, но с условием, что российские войска для защиты Ганновера могут быть использованы только против прусского короля, которого к этому времени в Петербурге рассматривали как главного своего врага. Известие о заключении Вестминстерской конвенции, полученное через два дня после ратификации субсидной конвенции, выбило почву из-под ног А. П. Бестужева-Рюмина, долгие годы выступавшего главным сторонником союза с Великобританией и умевшего убеждать императрицу в целесообразности его сохранения. Предел доминированию канцлера во внешней политике был положен созданием в марте 1756 г. нового коллективного правительственного органа – Конференции при Высочайшем дворе. Весной 1756 г. втайне от Бестужева-Рюмина вице-канцлер Воронцов провел успешные переговоры о восстановлении российско-французских отношений. Параллельно шел процесс сближения вековых противников – Австрии и Франции, историческое примирение которых было зафиксировано Версальским оборонительным договором от 20 апреля (1 мая) 1756 г.280280
  Анисимов М. Ю. Российская дипломатия в Европе в середине XVIII в.… С. 147–163.


[Закрыть]

Заключение Вестминстерской конвенции привело российского посла в Вене Кейзерлинга в замешательство. 4 (15) мая, еще не зная о подписании австро-французского договора, переговоры о котором велись в строжайшей тайне, он написал канцлеру Бестужеву-Рюмину откровенное письмо, в котором были такие строки: «Сохранение старой системы, состоящей в тройственном союзе между Россией, Австрией и Англией, до сих пор было главным предметом моих усилий не только вследствие всех предшествующих… рескриптов, но и по собственному моему убеждению, поскольку я считал [этот союз] выгодным для интересов и славы ее императорского величества и ее империи» (перевод мой. — М. П.). Дипломат попытался угадать, как будет развиваться российско-австрийское сотрудничество в новых условиях. Ему казалось, что Великобритания вскоре устанет от войны с Францией и заключит мир, в результате которого сложится коалиция Лондона, Версаля и Берлина, направленная против Вены и Петербурга, как это уже однажды было в 1725 г. (так называемый Ганноверский союз, противостоявший Венскому союзу Австрии и габсбургской Испании; к последнему в 1726 г. присоединилась Россия). Швеция и Османская империя сразу войдут в эту коалицию, присоединение Саксонии и Баварии – дело времени. Кейзерлинг считал, что Австрия не пойдет на сближение с Францией, которая уже нанесла дому Габсбургов непоправимый ущерб, всякий раз демонстрируя вероломство и пренебрежение достигнутыми договоренностями. В отношении России Версаль также всегда действовал недружелюбно, неоднократно пытаясь поссорить ее с Австрией281281
  АВПРИ. Ф. 32. Оп. 1. 1756. Д. 3. Л. 198–200.


[Закрыть]. Мы видим, что даже опытные дипломаты ошибаются в своих прогнозах.

Размышляя в реляции от 22 июня (3 июля) 1756 г. о причинах, побудивших Вену заключить Версальский договор, Кейзерлинг предположил, что таким образом Мария Терезия пыталась удержать и сохранить «перевес как по религии, так и по императорской власти в Германской империи». Но для французской короны это означало бы отказаться от самой себя. Кроме того, она могла лишиться доверия протестантских дворов282282
  Там же. Л. 356 – 358 об.


[Закрыть]. Действительно, получалось, что теперь протестантскому союзу Пруссии и Великобритании противостоит союз католических держав – Австрии и Франции. В июле 1756 г. лондонский двор даже разослал промеморию имперским чинам, в которой пытался развеять слухи о том, что прусско-английский союз создан для притеснения римско-католической веры. Это укрепило Кейзерлинга во мнении, что главное намерение венского двора «к тому клонится, чтоб превосходящую силу не токмо в римской вере, но и в императорской власти приобрести», и оставлял на волю императрицы решить, будет ли это противоречить интересам ее империи и греческой веры (православия) или наоборот283283
  Реляция от 31 июля (11 августа) 1756 г. // Там же. Д. 3а. Л. 26–27.


[Закрыть]. О том, что Мария Терезия нуждалась еще в одном союзнике против Пруссии, дипломат не писал, как и о целях Людовика XV. Между тем современная историография утверждает, что «дипломатическую революцию» следует расценивать как консервативную модификацию французской политики, направленной на поддержание мира в Священной Римской империи. Ключевым элементом этой политики была функция гаранта, которую Франция выполняла с 1648 г. В 1756 г. она увидела угрозу имперской конституции со стороны Пруссии и поэтому выступила на стороне Австрии в Семилетней войне. Это означало, что Франция отныне ориентировалась, скорее, на компромисс в империи, что позволило ей значительно сократить финансовую поддержку антигабсбургской оппозиции284284
  Externbrink S. Nach der «diplomatischen Revolution». Funktion und Aufgaben der französischen Reichstagsgesandtschaft. Zeitenblicke. 2012. 11 (2). 19. http://www.zeitenblicke.de/2012/2/Externbrink/index_html, дата обращения 29.07.2022.


[Закрыть].

В самой Вене сближение с Францией вызвало неоднозначные суждения: некоторых его противников, выступивших публично, даже посадили под караул. Критике подвергся вдохновитель и создатель союза граф Венцель Антон Кауниц-Ритберг (1711–1794), с 1753 г. австрийский государственный канцлер, служивший до этого три года послом в Париже. В письме А. П. Бестужеву-Рюмину от 25 мая (5 июня) 1757 г. Кейзерлинг сообщал, что в Вене немало тех, кто склоняется к прежней союзной системе, даже император Франц I и особенно имперский вице-канцлер граф Рудольф Йозеф фон Коллоредо-Вальдзее (Rudolph Joseph von Colloredo-Waldsee, 1706–1788), испытывавший давление со стороны французского посла. Российский дипломат считал, что новые идеи заглохнут так же быстро, как и возникли, и не верил в успех Кауница, называя его недостаточно опытным и искусным: «Я говорю это ни в коем случае не во вред ему, а лишь для того, чтобы доказать, что он не тот человек, который мог бы совершать великие дела, о которых мечтает»285285
  АВПРИ. Ф. 32. Оп. 1. 1756. Д. 3. Л. 263 – 263 об.


[Закрыть]. Однако этот прогноз также не оправдался, и досада Кейзерлинга была велика. Во всяком случае, в источниках зафиксирован факт, что он впоследствии иногда мог позволить себе не выходить к Кауницу, когда тот к нему приезжал286286
  См.: Биографические заметки о портретах русских деятелей XVIII века // АКВ. М., 1887. Т. 33. Приложение. С. 27. Заметки составлены по памяти Михаилом Семеновичем Воронцовым (1782–1856) на основе услышанного им от отца, Семена Романовича Воронцова (1744–1832), племянника вице-канцлера, с 1758 г. канцлера М. И. Воронцова.


[Закрыть].

После нападения Фридриха II на Саксонию 18 (29) августа 1756 г. Кейзерлинг не мог не признать, что старая система союзов ушла в прошлое, и вновь напомнил Елизавете Петровне о своей миссии при рейхстаге в 1746 г. и об идее союза между Россией и Священной Римской империей. После начала войны средние и мелкие имперские штаты, как католические, так и протестантские, опасались за свои права и особенно религиозную свободу. Дипломат понимал, что эти опасения, в сущности, неосновательны, но, чтобы ни одна из сторон конфликта не могла сыграть на них, считал, что нужно воспользоваться моментом, заверив имперские штаты в неизменном покровительстве российской императрицы и учредив при рейхстаге постоянное представительство287287
  Реляция от 21 сентября (2 октября) 1756 г. // АВПРИ. Ф. 32. Оп. 1. 1756. Д. 3а. Л. 149–150.


[Закрыть]. Такие же просьбы через некоторое время Елизавете Петровне высказали Мария Терезия и саксонский курфюрст Фридрих Август II, вынужденный под натиском прусских войск бежать из Дрездена в Варшаву.

7 (18) ноября 1756 г. этот вопрос был вынесен на обсуждение Конференции при Высочайшем дворе в Петербурге. Ее члены напомнили Елизавете Петровне об успешной миссии Кейзерлинга во Франкфурте и Регенсбурге в 1745–1746 гг. и зачитали его мнение 1752 г. о целесообразности создания миссии при рейхстаге, отметив, что сейчас она необходима как дополнительный канал связи, а после войны позволит России сохранить за собой право «вступаться в дела» своих союзников и отстаивать интересы великого князя Петра Федоровича как герцога Гольштейн-Готторпского288288
  См. записку в доклад, составленную по итогам обсуждения: СИРИО. СПб., 1912. Т. 136. С. 390.


[Закрыть]. 12 (23) ноября резидентом в Регенсбург с производством в надворные советники и жалованьем в 3 тыс. рублей был назначен рекомендованный ранее Кейзерлингом секретарь посольства в Вене Георг Генрих Бютнер289289
  Там же. С. 409. См. рескрипт Бютнеру от 31 декабря 1756 г. с сообщением о назначении: АВПРИ. Ф. 2. Внутренние коллежские дела. Оп. 1. Д. 85. Л. 364 – 364 об.


[Закрыть]. В инструкции, направленной ему 28 января (8 февраля) 1757 г., содержались выдержки из реляций его шефа, в которых говорилось о предложении Коллегии курфюрстов вынести на обсуждение рейхстага вопрос о союзе с Россией, так и не реализованном в 1746 г. Поскольку предложение это состояло «в генеральных только словах», Елизавета Петровна, «хотя и не несклонна была согласиться на толь полезное дело», «за нужно почесть не изволила иметь тамо своего министра», особенно в мирное время. Но после нападения Фридриха II на Саксонию и Богемию интересы Священной Римской империи и ее членов требуют сплотиться с другими державами, чему призвана способствовать и новая российская миссия в Регенсбурге. Если бы рейхстаг или отдельные штаты обратились к Бютнеру с предложением о союзе, ему следовало отвечать, что Елизавета Петровна «по всегдашнему и истинному участию своему в благополучии Германския империи не несклонна быть изволит на сие поступить», но при этом «искусным образом» выяснить, в чем именно такое предложение может состоять, действуя с осторожностью, чтобы инициатором предложения выступила Коллегия курфюрстов. Дипломат должен был также информировать российский двор о передвижениях воинских контингентов противника и действиях имперских посланников на рейхстаге, тесно сотрудничать с дипломатами союзных Австрии и Саксонии и дружественной Франции. Отметим, что на этом этапе Бютнера не уведомили о присоединении России 31 декабря 1756 (11 января 1757 г.) к австро-французскому оборонительному договору290290
  АВПРИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 85. Л. 350 – 356 об. Публикацию документа см.: Петрова М. А. Международное положение России в начале Семилетней войны в инструкциях Коллегии иностранных дел резидентам в Регенсбурге и Гданьске // Новая и новейшая история. 2021. № 1. С. 181–195.


[Закрыть].

6 (17) января 1757 г. рейхстаг объявил Фридриху II имперскую войну (Reichskrieg), а 11 (21) марта католическая Франция и протестантская Швеция как гаранты Вестфальского мира выпустили совместную декларацию, выражая глубокую обеспокоенность нарушением мира в империи и обещая употребить все свои силы, чтобы защитить религиозную свободу в Германии, пресечь разорение ее территорий и добиться возмещения нанесенного войной ущерба291291
  Реляция Кейзерлинга от 28 марта (8 апреля) 1757 г. // АВПРИ. Ф. 32. Оп. 1. 1757. Д. 6а. Л. 31 об. – 32.


[Закрыть]. Эта декларация вошла в текст заключенной между Стокгольмом и Версалем конвенции о защите шведских владений в Померании, к которой присоединилась и Вена. 5 (16) ноября Елизавета Петровна по приглашению трех дворов также «приступила» к этой конвенции, желая прекращения кровопролития и «всех тех пагубных следствий, кои от сей для насыщения безпредельного властолюбия и никаких законов неимеющего своевольства своего Королем Прусским начатой неправедной войны уже произошли» и впредь произойти могут292292
  Мартенс Ф. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 216–224.


[Закрыть]. Хотя Россия фактически встала на одну ступень с гарантами Вестфальского мира, никаких предложений о союзе с империей ни от Коллегии курфюрстов, ни от рейхстага в годы войны так и не поступило.

Кейзерлинг оставался послом в Вене до 1761 г. Хотя он всегда считался человеком А. П. Бестужева-Рюмина, после опалы и ссылки канцлера в феврале 1758 г. дипломат сохранил и свой пост, и влияние на дела, став фактически главным советчиком нового канцлера – М. И. Воронцова, никогда не занимавшего дипломатических постов и не очень хорошо разбиравшегося в хитросплетениях европейской политики293293
  Анисимов М. Ю. Россия в системе великих держав… С. 328–330.


[Закрыть]. 23 апреля (4 мая) 1761 г. Елизавета Петровна назначила Кейзерлинга своим представителем на мирный конгресс, который должен был состояться в Аугсбурге294294
  См. именной рескрипт с уведомлением Кейзерлинга о назначении от 30 мая 1761 г.: АВПРИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 103. Л. 249 – 249 об.


[Закрыть]. В переписке с Воронцовым курляндец показал себя противником территориальных приобретений России по итогам войны, считая, что потом слишком много сил придется тратить на оборону новых земель. При этом на конгрессе он должен был отстаивать главное завоевание российского оружия – Восточную Пруссию, которую с течением времени Петербург хотел передать Польше в обмен на Курляндию и даже получил предварительное согласие на это венского двора. Вряд ли дипломат стал бы действовать на конгрессе вопреки инструкциям, тем более что его помощником был граф Иван Григорьевич Чернышев (1726–1797) – доверенное лицо императрицы. Кейзерлинг предложил внести в договор пункт об исповедании православия в Священной Римской империи, поскольку в Вестфальском мирном договоре были упомянуты только католичество, кальвинизм и лютеранство. Конгресс несколько раз переносился из‐за нежелания Пруссии и Великобритании, чтобы в нем участвовали официальные представители императора Франца I, на чем настаивал австрийский двор295295
  Анисимов М. Ю. Семилетняя война и российская дипломатия в 1756–1763 гг. М., 2014. С. 267–314.


[Закрыть]. После скоропостижной смерти Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 (6 января 1762 г.) и воцарения Петра III, вернувшего Фридриху II все завоеванные Россией территории в Восточной Пруссии, проведение мирного конгресса в прежнем составе утратило смысл.

Новый император поначалу хотел назначить Кейзерлинга посланником в Берлин (и прусский король выражал удовлетворение по этому поводу296296
  Фридрих II – полномочному министру Великобритании в Пруссии Эндрю Митчелу, 10 марта 1762 г. // PC. Berlin, 1894. Bd. 21. P. 289.


[Закрыть]), затем в Варшаву, где по-прежнему находился двор саксонского курфюрста Фридриха Августа II (польского короля Августа III), но прежде неожиданно вызвал дипломата в Петербург, по сведениям австрийского посла в России графа Флоримона Клода Мерси-Аржанто (Florimond Claude de Mercy-Argenteau, 1727–1794), чтобы посоветоваться насчет курляндских дел297297
  См. его письмо канцлеру В. А. Кауницу-Ритбергу от 30 марта 1762 г. // СИРИО. СПб., 1876. Т. 18. С. 258–259.


[Закрыть]. С первых дней правления Петр III начал готовиться к войне с Данией, чтобы вернуть Шлезвиг, принадлежавший до 1711 г. его отцу, герцогу Карлу Фридриху. Для этого император хотел заключить союзный договор с Фридрихом II, предложившим внести в текст соглашение о наследовании польского престола. Здоровье Августа III внушало опасения, и прусский король не хотел, чтобы на грядущих выборах победил новый саксонский курфюрст. Фридрих II выдвинул идею посадить на польский престол природного поляка. В качестве уступки России предусматривалась замена нынешнего герцога Курляндского саксонского принца Карла, занявшего престол после Бирона, на дядю Петра III Георга Голштинского298298
  Стегний П. В. Разделы Польши и дипломатия Екатерины II. 1772. 1793. 1795. М., 2002. С. 92–94.


[Закрыть]. Договор был заключен 8 (19) июня 1762 г., но ратифицировать его император не успел: через три недели он был свергнут своей супругой Екатериной II (1729–1796), которая не ратифицировала военный союз с Фридрихом II, но и войну с Пруссией не возобновила, высказавшись в пользу установления дружественных отношений со всеми европейскими державами.

Кейзерлинг приехал в Петербург уже после переворота, впервые с 1733 г. По сообщению прусского посланника Вильгельма Бернхарда Гольца (Wilhelm Bernhard Goltz, 1736–1795), «этот старик, замечательно сохранившийся для своих лет, не знает, какое ему дадут назначение. Полагают, что ему было бы всего приятнее назначение за границу»299299
  Письмо от 23 июля (3 августа) 1762 г.: Первые месяцы царствования Екатерины Великой. Из донесений Прусскаго посланника Гольца Фридриху Второму // РА. 1901. Кн. 1. С. 16–17.


[Закрыть]. Кейзерлинг сразу попал в ближний круг Екатерины II, возможно под влиянием А. П. Бестужева-Рюмина, возвращенного ею из ссылки и получившего чин фельдмаршала, равный канцлерскому в армии. Мысли императрицы были заняты польскими делами: она взяла на вооружение идею о выборах на престол Речи Посполитой природного поляка и быстро определилась с кандидатурой – своего прежнего возлюбленного Станислава Августа Понятовского, хорошо знакомого Кейзерлингу. Екатерина II подтвердила назначение последнего послом в Варшаву, но, по свидетельству иностранных дипломатов в Петербурге, советовалась с ним не только о польских делах, но и о выборе внешнеполитического курса.

К разочарованию австрийского посла и осторожной радости прусского посланника, Кейзерлинг последовательно проводил мысль о том, что Россия в настоящий момент не нуждается в союзах ни с одним иностранным двором. Взятые на себя обязательства вновь вовлекут ее в чужие распри, приведут к кровопролитию, а поскольку Россия не ищет территориальных приобретений, то эти обязательства ей совершенно не выгодны300300
  Мерси – Кауницу, 10 августа, 22 августа 1762 г. // СИРИО. СПб., 1885. Т. 46. С. 35, 45–47.


[Закрыть]. Вероятно, идея обмена Курляндии на Восточную Пруссию всерьез беспокоила дипломата. И хотя Россия несколько десятилетий действовала в герцогстве как в собственной провинции, перемена статуса де-юре была ему явно не по душе. Кейзерлинг предложил передать курляндский престол Бирону, возвращенному из ссылки Петром III, и Екатерина II с ним согласилась. Подчеркивая свое неизменное уважение к Фридриху II, дипломат в беседах с Гольцем высказывал мнение, что через некоторое время после заключения всеобщего мира в Европе императрица не откажется вступить в союз с прусским королем, если в договоре будут прописаны меры относительно Польши, и обещал обсудить с ней этот вопрос. Из разговоров с российским коллегой прусский посланник сделал вывод, что для Екатерины II в тот момент предпочтительнее была роль посредницы между воюющими державами301301
  Гольц – Фридриху II, 31 июля (10 августа), 10 (21) августа, 13 (24) августа 1762 г. // Первые месяцы царствования Екатерины Великой… С. 26, 33–34, 37–38.


[Закрыть].

Свидетель этих событий, французский поверенный в делах в Петербурге Лоран Беранже, вынес Кейзерлингу суровый приговор: «Он только что получил от императрицы в подарок деньги и очень обширные земли. Он продался Пруссии и, хотя король Польский осыпал его благодеяниями, осмеливается вновь вернуться к его двору в качестве российского посла несмотря на свою черную неблагодарность… Знания, которыми он обладает в области государственного права и [иностранных] дел, обеспечивают ему уважение, которого он недостоин по своим душевным качествам»302302
  Письмо государственному секретарю Франции герцогу Э. Ф. де Шуазелю от 20 (31) августа 1762 г. // СИРИО. СПб., 1912. Т. 140. С. 51.


[Закрыть].

В сентябре 1762 г. войска Фридриха II были еще задействованы в Саксонии. Австрия и Франция требовали вывести их, поэтому король сразу ухватился за предложение о союзе с Россией и велел передать Кейзерлингу, что принадлежавшие ему земли в Саксонии будут освобождены от любых контрибуций, лишь бы он действовал в интересах Пруссии303303
  Письмо Фридриха II барону Гольцу от 6 (17) сентября 1762 г. // PC. Berlin, Bd. 22. S. 219–220.


[Закрыть]. А поскольку саксонская провинция Баутцен в Лужицкой области по итогам войны могла остаться за Фридрихом II, дипломат согласился. В ноябре 1762 г., выехав к месту назначения в Варшаву, он встретился в Кенигсберге с высокопоставленным прусским чиновником Иоганном Фридрихом Домхардтом (Johann Friedrich Domhardt, 1712–1781) и через него предложил королю свои услуги по заключению союза между Россией и Пруссией, не забыв попросить, чтобы его владения были освобождены от любых обыкновенных или чрезвычайных взносов. В письме Домхардту от 6 декабря 1762 г. Фридрих II сообщил о своем решении отправить в Варшаву тайного представителя барона Фридриха Александра Корфа для ведения переговоров о союзе с Россией и просил заверить Кейзерлинга в том, что все распоряжения о его владениях в Баутцене давно сделаны304304
  Ibid. S. 371–372.


[Закрыть]. 8 декабря капитан и флигель-адъютант прусского короля Франц Казимир фон Клейст (Franz Kasimir von Kleist, 1736–1808) в Люббене получил повторный приказ «не требовать от тамошних владений российского министра графа фон Кейзерлинга ничего: ни контрибуции, ни продовольствия, ни скота, ни лошадей, ни других подобных припасов и тем более не брать и не реквизировать (noch allen dergleichen Lieferungen fordern, noch weniger nehmen oder betreiben), а оставить эти владения совершенно свободными»305305
  Ibid. S. 372.


[Закрыть].

П. В. Стегний и Б. В. Носов, изучавшие ход переговоров Корфа и Кейзерлинга в Варшаве в январе 1763 г. о согласовании позиций по польскому вопросу, отмечали, что инициатором этих переговоров был именно российский посол, хотя он вряд ли мог действовать без согласия Екатерины II306306
  Стегний П. В. Указ соч. С. 94–96; Носов Б. В. Установление российского господства в Речи Посполитой. 1756–1768 гг. М., 2004. С. 50–53.


[Закрыть]. Но, используя опубликованную корреспонденцию Фридриха II, исследователи почему-то не обратили внимания на прозаичные причины столь настойчивых хлопот Кейзерлинга. В любом случае итогами переговоров были довольны и Екатерина II, и Фридрих II: в обмен на признание Силезии прусской провинцией король обещал императрице свое содействие на выборах польского короля. Их подготовка началась после смерти Августа III 24 сентября (5 октября) 1763 г. Полноценный союз между Россией и Пруссией будет заключен 31 марта (10 апреля) 1764 г. при активном участии президента Коллегии иностранных дел Никиты Ивановича Панина (1718–1783), который много общался с Кейзерлингом летом – осенью 1762 г. в Петербурге и перенял некоторые его идеи. Сам наш герой умер 8 (19) сентября 1764 г. – на следующий день после избрания Станислава Августа Понятовского польским королем.

Опыт старейшего российского дипломата оказался полезен Екатерине II не только в польских, но и в германских делах. Называя его главным знатоком имперской проблематики в России, немецкий историк К. Шарф тем не менее писал, что ни до, ни после переворота «у императрицы не было законченной программы политического курса в отношении Германии, которая бы компетентно и дифференцированно взвешивала проблемы Священной Римской империи, как они представлялись на взгляд из Петербурга, и служила бы руководством к действию русским дипломатическим представителям»307307
  Шарф К. Екатерина II, Германия и немцы / Пер. с нем. И. Карташева и М. Лавринович. М., 2015. С. 329–330.


[Закрыть]. Однако, как мы видели, именно у Кейзерлинга был заготовлен соответствующий проект развития отношений России и Священной Римской империи, и он поделился им с Екатериной II. В предшествующие царствования этот проект оказался невостребованным, но новой императрице, отличавшейся известным тщеславием, он пришелся по душе, и она довольно быстро начала действовать.

14 (25) декабря 1762 г., выслушав очередной доклад руководителей Коллегии иностранных дел канцлера М. И. Воронцова и вице-канцлера князя Александра Михайловича Голицына (1723–1806), Екатерина II «вспомнила», что «в 1745м году или несколько прежде Германская империя желала с Россиею заключить союз с тем, чтоб гарантированы были ея конституции, и что тогда из Регенсбурга от тамошняго собрания (рейхстага Священной Римской империи. – М. П.) были учинены о том при здешнем дворе домогательства». Как мы знаем, последнее не соответствовало действительности. В тот же день в коллегии «была приискана выписка» по интересовавшему императрицу вопросу и сразу поднесена ей308308
  АВПРИ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 820. Протоколы докладов КИД, прослушанных и утвержденных Екатериной II. 1762–1763 гг. Л. 48.


[Закрыть]. Дошедший до наших дней документ под названием «Выписка о предложениях, учиненных от Курфирстской Коллегии Римской Империи с Российскою Империею вступить в алианцию» содержит пространные выдержки на русском языке из переписки Кейзерлинга с Коллегией иностранных дел за 1745–1756 гг.309309
  Там же. Ф. 32. Оп. 1. 1745–1756. Д. 10. Л. 1 – 26 об. Благодарю М. Ю. Анисимова, который в свое время обратил мое внимание на этот документ. Но только недавно мне удалось установить, когда именно и кем ему был дан ход.


[Закрыть] Когда именно и с какой целью был составлен этот документ, сказать трудно. Возможно, его подготовили для Елизаветы Петровны перед обсуждением вопроса об открытии миссии в Регенсбурге, хотя последней в тексте дана выдержка из инструкции Бютнеру 1757 г., или для Екатерины II – за несколько дней до встречи с руководством коллегии, а в протоколе записали, что все произошло в течение одного дня. Как бы то ни было, императрица сразу выделила главную идею рассуждений Кейзерлинга – Россия может стать гарантом политического устройства Священной Римской империи, а ввиду начинавшихся мирных переговоров между Австрией, Пруссией и Саксонией, посредником в которых Екатерина II стремилась стать, время для реализации этой идеи было как нельзя более подходящим.

Сразу после ознакомления императрицы с «Выпиской» трое российских дипломатов – бывший российский посол в Париже Петр Григорьевич Чернышев (1712–1773), возвращавшийся в Петербург через германские земли, посланник в Гамбурге Алексей Семенович Мусин-Пушкин (1730–1817) и на десять дней позже министр при рейхстаге в Регенсбурге Иван Матвеевич (Иоганн Матиас) Симолин (1720/1721–1798)310310
  Симолин, занявший в 1757 г. место Бютнера на посту секретаря посольства в Вене, после смерти коллеги в Регенсбурге 16 (27) февраля 1758 г. получил пост резидента при рейхстаге по рекомендации Кейзерлинга, в 1761 г. ездил с ним в Аугсбург, а в 1762 г. по приказу Петра III вернулся в Регенсбург в ранге министра. См. подробнее: Петрова М. А. Дипломатическая миссия России при Постоянном рейхстаге в Регенсбурге в царствование Екатерины II // РИ. 2020. № 6. С. 63–76.


[Закрыть] – получили рескрипты аналогичного содержания, согласно которым они должны были от себя лично, «не подавая ни малейшего виду, якобы то по указу нашему делается», сообщить имперским штатам, что Екатерина II имеет твердое намерение «совершенно защищать вольности, преимущества и правости всех членов римской империи и, заступая за них повсюду, не допускать ни до малейшего их утеснения, разсуждая притом далее, сколь для всех их полезно было бы, когда бы мы гарантом были в ненарушимом соблюдении всех их конституций». Формальный повод к этому был: Симолин сообщал из Регенсбурга, что многие посланники имперских штатов, пострадавших от насильственных действий прусских войск, просили российскую императрицу о заступничестве перед Фридрихом II311311
  СИРИО. СПб., 1885. Т. 48. С. 216–218, 241–242.


[Закрыть].

Рескриптами от 15 января 1763 г. российские дипломаты в Париже, Вене, Берлине и Регенсбурге были извещены о предложении, сделанном английским двором Екатерине II, совместными усилиями склонить имперские штаты к «полезному для них нейтралитету» на время продолжавшейся войны между Австрией и Пруссией, дабы предотвратить разорение их территорий. Представители имперских штатов на рейхстаге продолжали обращаться к Симолину с жалобами на действия прусских войск, рассчитывая на вмешательство императрицы312312
  СИРИО. СПб., 1885. Т. 48. С. 268–270.


[Закрыть]. Однако воюющие державы не нуждались в российском посредничестве. 4 (15) февраля 1763 г. Австрия, Пруссия и Саксония заключили Губертусбургский мирный договор на основе довоенного статус-кво (Габсбурги навсегда потеряли Силезию), о чем в Петербурге узнали постфактум.

В реляции от 4 (15) марта 1763 г. Симолин сообщал, что представитель императора Франца I на рейхстаге, имперский князь Александр Фердинанд фон Турн-унд-Таксис (Alexander Ferdinand von Thurn und Taxis, 1704–1773), откладывает обсуждение предложений Екатерины II об установлении мира в империи. Причина – слухи о ратификации императрицей союзного договора с Пруссией, заключенного Петром III, предосудительного для Австрии и Германии. Российскому дипломату было предписано опровергать эти слухи313313
  Там же. С. 426–427.


[Закрыть]. При этом представители Майнца и Зальцбурга на рейхстаге от имени Коллегии курфюрстов и Коллегии князей выразили Екатерине II через Симолина благодарность за «попечение о тишине и благополучии Германии»314314
  См. об этом в рескрипте Симолину от 29 апреля 1763 г. // Там же. С. 466–467.


[Закрыть]. Они даже предложили ей взять на себя «теснейшие обязательства о предохранении и ручательстве имперской системы» и поделились своими идеями с австрийским посланником на рейхстаге М. П. А. фон Бухенбергом, который, по словам российского посла в Вене Дмитрия Михайловича Голицына (1721–1793), ответил, что Марии Терезии «толь приятнее будет видеть возстановление теснейшего согласия между нами и Германскою империею, ибо и сама она всегда стараться станет древние натуральные обязательства свои с нашею империею не токмо сохранить, но и вящще утвердить»315315
  См. об этом в рескрипте Д. М. Голицыну от 29 апреля 1763 г. // Там же. С. 466.


[Закрыть]. Однако, как свидетельствовал тот же Голицын, Бухенберг счел заявления представителей Майнца и Зальцбурга «партикулярными разговорами», а не официальной позицией этих имперских штатов. Поэтому при австрийском дворе, обиженном на российский за выход из войны, дело было оставлено «без примечания»316316
  Д. М. Голицын – Екатерине II, 2 (13) июля 1763 г. // АВПРИ. Ф. 32. Оп. 6. Д. 413. Л. 98 – 99 об.


[Закрыть].

Заключение союза между Россией и Священной Римской империей оказалось невозможным, слишком много противоречий накопилось между имперскими штатами за годы Войны за австрийское наследство и Семилетней войны. Однако Екатерине II удалось отчасти воплотить идею Кейзерлинга о том, что Россия может уравновесить влияние Франции в германских землях. В 1779 г. Россия, наряду с Францией, стала гарантом Тешенского мирного договора между Австрией, Пруссией, Баварией, Саксонией и Пфальцем по итогам Войны за баварское наследство 1778–1779 гг.317317
  См. об этом: Нерсесов Г. А. Политика России на Тешенском конгрессе (1778–1779). М., 1979.


[Закрыть] Договор содержал ссылки на все предшествующие мирные договоры, регулировавшие устройство Священной Римской империи, в том числе Вестфальский. В 1781 г. было учреждено представительство России во Франкфурте-на-Майне, как предлагал Г. К. фон Кейзерлинг 33 года назад.