Текст книги "Ситуационные центры развития как интеграторы государственного управления в саморазвивающихся полисубъектных средах"

Рис. 2–6. Взаимодействие множества факторов,

Стратегическое решение может основываться на следующих факторах: власть, уровень жизни, состояние бюджета, конкурентных условиях и борьбой за выделение привилегий и средств; организационными условиями в России в целом, в регионе и в отрасли, в частности, способствующим удовлетворению интересов участников; тех строгих правил, которых оказывается недостаточным для этого удовлетворения и др. Факторов может быть несколько сотен. Все эти факторы (экономические, политические, социальные, технологические, окружающей среды) приведут к формированию и решению о выборе стратегии.

Решение принимают люди, которые хотят сделать все наилучшим образом. Однако стратегические решения – это решения с большим риском. Они могут касаться освоения новых рынков, изменения доминанты добычи на переработку сырья, усиления высокотехнологичных производств. И любое решение может привести к новым проблемам. И в любом случае приведет к ним, поскольку любая стратегия сосредотачивает усилия людей в определенном направлении. А на пути целенаправленного движения всегда могут быть препятствия. Хотя бы то, что стратегия делает систему более прозрачной, что делает ее более уязвимой со стороны недоброжелателей.

Участники Конгресса полагают, что результаты их решений будут хорошими и даже наилучшими для всех. Но за время проведения Конгресса может появиться новая информация, участники могут что-то не понимать или находиться под влиянием устоявшихся стереотипов мышления.

С самого начала следует принять принцип, что никакое решение участникам Конгресса не навязывается, включая решение о выборе регламента проведения Конгресса. Исходной посылкой организации Конгресса служит тот факт, что каждый участник может сделать и предложить только то, что в его силах. Он пока по инерции принимает решения, которые способны либо улучшить, либо ухудшить дело. В последнем случае участник зачастую хочет осознанно или неосознанно либо легитимизировать свои прошлые действия, либо он чувствует, что в деле замешаны сторонние интересы, препятствовать которым опасно, либо изменение позиции приведет к падению его престижа.

Чтобы обрисовать сложность и запутанность принятия стратегических решений, несколько авторов предложили яркие образы. Например, «футбольный матч без правил», когда игроки приходят и уходят, когда им захочется, а поле наклонное и закругленное, так что голы забиваются как будто случайно.

Эти «игроки» являются участниками принятия решения. Подсчет очков производится самыми сильными игроками или группами игроков, которые определяют правила (рациональность) игры. Здесь важно и то, что не существует единого для всех понятия рациональности.

При структуризации процессов принятия стратегических решений, принадлежащих к решениям высокого риска, используются термины «коалиция», «интенсивность» и «экстенсивность» конфликта, «Важность обсуждения», «Совместное творчество», «Продолжительность процесса», «Поиск информации».

Но особенность процессов в том, что чем больше группа, тем меньше риск решения. Каждое «индивидуальное» решение проходит апробацию, каждое решение становится прозрачным, каждый чувствует свое участие «здесь и сейчас». Но процесс совместного поиска решения и обсуждения не сразу дает ясного ответы на многие вопросы. Много неопределенности, и чем важнее стратегическое решение, тем выше уровень неопределенности.

Принятое решение предполагает определенные действия. На самом деле, эти действия могут встретить сильное сопротивление. Внешние события могут тормозить реализацию решений. Поэтому, чем больше вопросов и проблем представляют собой участники, тем принятое совместно решение встретит сопротивление. Даже связь между решениями и действиями не вполне ясна.

Замечено, что «проблемы решений всегда содержат две главных размерности: (1) уверенность в причинно-следственных связях и (2) предпочтения в отношении возможных результатов». «Вера в причину и следствие» означает наличие или отсутствие определенности в отношении результата решения. Если мы приняли решение А, то мы уверены, что В и только В будет его результатом – это высокая степень определенности в отношении причины и следствия. Однако такая уверенность у участников бывает далеко не всегда.

Очевидным решающим фактором в обеспечении определенного уровня уверенности является информация и знания экспертов. Определенность процесса принятия решения зависит от количества и вида информации. Смысл в том, что чем достовернее знание, тем легче принимать решение. По своему восприятию принимающие решения люди делятся на четыре типа. Они могут быть «хранителями владения», допускающими только малые изменения; «вынужденными реакторами», которые просто реагируют на давление; «беспокойными аналитиками», которые признают изменение, но ждут реакции конкурентов, чтобы затем приспособить его для себя; и «энтузиастами-разведчиками», которые чувствуют удобный случай для перемен, хотят их создать и экспериментировать. Эти разные основы восприятия проявляются через действия конкретных людей, принимающих решения. Таким образом, одни и те же внешние и внутренние условия могут рассматриваться по-разному, в зависимости от того, кто их воспринимает. Принимающие решения люди в большей степени склонны распознавать угрозы, чем благоприятные возможности.

Информация – это элемент коммуникационного процесса. Сам процесс коммуникации между участниками несет в себе сокрытие или искажение информации. Кроме того, участники Конгресса могут исследовать разные среды и вопросы разными способами. Например, обычная нефтеперерабатывающая компания использует как можно больше внутренней информации, но, когда она становится транснациональной корпорацией с филиалами в других странах, ситуация меняется. В этих случаях процесс обзора информации обращается вне организации и есть вероятность того, что многое из происходящего вовне будет упущено.

Основной преградой на пути применения методики стратегического конгресса является классическая доминанта «субъект-объектной» ориентации в управленческой практике. Особенно отчетливо это проявляется в сфере экономики и политики. Преодоление ограничений этой доминанты возможно в рамках постнеклассического подхода, который определяет фундамент концептуальных основ организации стратегических конгрессов. Исходные положения для постановки проблемы применения этой методики:

– Преодоление доминанты нормативного над субъективным;

– Смена ориентации с выбора решений на решение проблем;

– Преодоление доминанты анализа по отношению к синтезу решений;

– Преодоление доминанты "субъект – объектной" ориентации в управленческой деятельности;

– Организация непрерывного развития управленческой деятельности и ее субъектов;

– Обеспечение психологической безопасности управленческой деятельности и ее субъектов[61]61
  Лепский В. Е. Концепция субъектно-ориентированной компьютеризации управленческой деятельности. М.: Институт психологии РАН, 1998. –204с.


[Закрыть].

2.4. Выводы

При реализации национального проекта важен даже не результат его разработки, ведь план не догма, а сам процесс его формирования и принципы последующего проведения в жизнь. Национальное проектирование включает в себя построение бизнес-модели исследуемых процессов – словесной, математической, аналитической – с последующим применением модели для оценки принимаемых мер, управленческих решений. В это понятие включается прогнозирование ситуации и последствий принимаемых управленческих решений, а также выбор средств и методов достижения поставленных целей.

Особую актуальность в решении задач ситуационного управления все больше приобретают вопросы социально-гуманитарного характера. Становится необходимым все быстрее согласовывать коллективные решения. Так, ранее стратегические планы могли согласовываться месяцами, а теперь это процесс сокращается до нескольких дней и даже часов. При этом требуется учет коллективного бессознательного в самоорганизующихся среде, что связано с идеей активизации формирования инсайтов и повышения мотивации участников принятия решений в построении и реализации планов действий. Последовательная демократизация общества все больше заставляет заниматься построением интеллектуальных систем поддержки процессов гражданского и экспертного участия.

Требуется новая парадигма ситуационного управления. В этой парадигме экстенсивное совершенствование заменяется интенсивным, задачи приобретают обратный характер, субъект становится неотъемлемой частью систем поддержки принятия решений, что, в свою очередь, существенно повышает сложность системы управления. Система распределенных ситуационных центров развития становится основной институциональной и цифровой платформой для поддержки коллективных процессов принятия решений и консолидации участников.

Меняются подходы к проведению научных исследований. Все больше проявляются такие явления, как «наука данных». Весомые научные результаты получаются на основе анализа больших данных. Вместе с тем есть риск, что анализ больших данных не позволит найти оригинального решения, ведь, например, изобретение является продуктом инсайта человека или группы людей. А инсайт происходит, как правило, в иной ситуации, даже не смежной. Анализ же больших данных делает процесс поиска решения экстраполяционным, ведь нейронные структуры и статистические подходы свои прогнозы строят на основе предыдущей истории. На получение же прорывного результата прошлый опыт может накладывать существенные ограничения.

Планируемые показатели эффекта от цифровизации приводятся без обоснования с применением научного моделирования, что не создает должного уровня доверия к этим показателям. Причем некоторые показатели выглядят просто упаднически, достаточно посмотреть, например, на показатель роста числа объектов интеллектуальной собственности, где предельное значение числа подготовленных патентов в сотни раз меньше, чем в Китае или США. Возможно, причина выбора столь пессимистического сценария развития лежит в отсутствии адекватных и совсем новых методов, которые помогли бы выбрать нестандартные решения, обеспечивающие прорыв.

Складывающаяся глобальная, политическая, экономическая и рыночная ситуация подразумевают необходимость принципиальной смены управленческих правил игры. Требуется некое кумулятивное решение проблемы обеспечения прорывного роста российской экономики, значительного повышения показателей качества жизни и производительности труда, создания ресурса обеспечения глобальной конкурентоспособности российской продукции. Очевидно, что только цифровыми приемами и технологиями, пассивной диффузией новшеств эти проблемы не решить. Необходимо многоаспектное, с пересечением различных дисциплин, включая социологию, философию, психологию, математику, физику, нейрофизиологию, биологию, астрофизику и другие науки, переосмысление подходов и методов к ситуационному управлению.

Сейчас в управлении приоритет стоит отдавать, прежде всего, социально-гуманитарному и когнитивному аспектам, усилению внимания к вопросам активизации гражданского участия в принятии управленческих решений, созданию соответствующей экспертной среды. При этом сложность создания систем управления возрастает многократно. Классических логико-лингвистических подходов здесь недостаточно. Даже такие инструменты, как анализ больших данных, имеют ограничения, императивно диктуемые программистской логикой. Новые задачи заставляют учитывать когнитивную насыщенность компьютерных моделей и логики вычислений, что может быть выражено, например, формированием и развитием дисциплины «когнитивного программирования».

Необходимо новое ситуационное управление, которое требует создания информационно-аналитических систем, отражающих управленческие ситуации бесконечномерной размерности с неограниченным спектром характеристик. Основные гармоники этого спектра: секторы и отрасли экономики, виды деятельности, компании, цеха, продукты, потребности рынка, сквозные цифровые технологии, уровни технологической готовности технологий и производства, эмоциональные и мыслительные компоненты и пр. Только корректный учет бесконечного множеств факторов, характеризующих ситуацию, может создать необходимый эмерджентный эффект.

Новая стратегия развития России ориентирована на достижение амбициозных стратегических целей. Для практической реализации такой стратегии необходимо решительным образом перестроить существующую систему стратегического планирования и управления. Решающим фактором успеха в совершенствовании государственного, муниципального и корпоративного менеджмента в таких условиях становится явная смена парадигмы ситуационного управления. Необходимым условием, инструментом и институциональной средой реализации такой парадигмы становится Система распределенных ситуационных центров развития.

10. Современные методики стратегического планирования отталкиваются от интересов и возможностей людей, которые этот план будут исполнять. Для этого в разных странах используются так называемые «технологии участия», «конференции будущего», в которых множество заинтересованных лиц (до 250 человек), представляющих определенную команду, за достаточно короткий период (1–3 дня) могут разработать стратегию корпорации, муниципалитета, отрасли, территорий, решения отдельной возникшей проблемы. Применительно к использованию в системе распределенных ситуационных центров такая технология может носить название «сетевой стратегический конгресс».

3. Методология и инструментарии ситуационных центров развития в государственном управлении

На методологические и инструментальные основы возможностей приложения ситуационных центров можно посмотреть с глобальных позиций. Так, в настоящее время мир переживает переломный период в своем развитии. Мировая турбулентность, глобальная неопределенность ломает прежние ориентиры и настоятельно требует не следования неким заданным извне образам поведения (как это требует от нас Западный мир, навязывающий эти образцы), а собственного проектирования будущего, активного формирования новых принципов организации как международных отношений, так и национального строительства.

Для этого нужно понимать складывающиеся тенденции мирового развития, и, одновременно уметь формулировать стратегию развития России в этих условиях, создавать эффективные проектные инструменты реализации сформулированной стратегии.

Об этом речь пойдет ниже.

3.1. Методологические и инструментальные основы: глобальный контекст

Наиболее фундаментальным событием последних десятилетий является слом тенденций, характерных для всей эпохи индустриального развития, длившейся 200 лет: «Великая дивергенция», то есть нарастающий в течение двух столетий экономический отрыв стран Запада от остального мира, сменилась «Великой конвергенцией» – быстрым сокращением экономической дистанции между развитыми и остальными странами (см. Рис. 3–1; более подробная информация о переходе от «Великой дивергенции» к «Великой конвергенции» представлена в[62]62
  Садовничий В. А., Акаев А. А., Коротаев А. В., Малков С. Ю. Комплексное моделирование и прогнозирование развития стран БРИКС в контексте мировой динамики. М.: Издательский Дом «Наука». 2014.


[Закрыть]).

Рис. 3–1. Соотношение демографических и экономических показателей стран Запада и остального мира в последнее тысячелетие: а) соотношение численности населения, б) соотношение величины ВВП, в) соотношение величины ВВП на душу населения.

Лидерские позиции государств Запада ослабевают, потому что устойчивость их экономик возможна только при наличии поступающих извне дополнительных ресурсов (получение доступа к ресурсам – цель проводившейся западными странами политики колонизации в XIX в. и глобализации в XX–XXI вв.). Однако завершение глобализации ставит предел возможностям роста, основанным на внешней экономической экспансии: запас внешних ресурсов исчерпывается, период экстенсивного роста заканчивается.

Глобальный процесс модернизации экономик стран мира, начавшийся два века назад в государствах Запада, – переход от ручного труда к машинному производству на основе научно-технических достижений – к настоящему времени распространился на всю планету. Однако стимулированные им высокие темпы экономического роста стали снижаться (о закономерностях процесса модернизации и его влиянии на экономику, демографию, институциональное развитие см.[63]63
  Малков С. Ю., Андреев А. И., Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Малков А. С. Россия в контексте мировой динамики: моделирование и прогноз. М.: Московская редакция издательства «Учитель». 2016.


[Закрыть]). С 70-х гг. XX века рост численности населения Земли стал замедляться (Рис. 3–2), спрос в странах Запада стал насыщаться, и, как следствие, экономика индустриальных стран стала буксовать.

Рис. 3–2. Изменение темпов роста населения Земли за два последних тысячелетия (в процентах за год).

Ради сокращения издержек, транснациональные компании стали переводить свои производства в развивающиеся страны. Это привело к ускоренному развитию последних и уменьшению разрыва между Центром мировой системы и ее Периферией.

В целом, 70-годы ознаменовались окончанием режима гиперболического роста демографических, экономических и других показателей мировой динамики[62], который сохранялся на протяжении 2 тысяч лет. Рост показателей стал тормозиться, начался переход на новый режим, для которого, как показывает анализ, будет характерно следующее:

– В двадцать первом веке численность населения Земли стабилизируется. Это приведет к замедлению мирового экономического роста, который в настоящее время во многом обусловлен ростом населения Земли; произойдет переход от экстенсивной к интенсивной модели экономического развития;

– Центры экономического развития будут смещаться с запада на восток, уйдет в прошлое, господствовавшее на протяжении последних двух столетий представление о неоспоримом лидерстве западной цивилизации; произойдет пересмотр представлений о дальнейших путях развития Мир-системы;

– В ближайшие годы лет ожидаются кризисные явления в мировой экономике, обусловленные переходом от пятой к шестой волне Кондратьева[64]64
  Садовничий В. А., Акаев А. А., Коротаев А. В., Малков С. Ю. 2012. Моделирование и прогнозирование мировой динамики. М.: ИСПИ РАН. 2012.


[Закрыть]. Только после 2022–2025 гг., в соответствии с логикой Кондратьевских волн, должна начаться повышательная фаза экономического развития. Указанные изменения обусловливают возникновение следующих проблем:

– Снижение темпов рождаемости, которое сопровождает демографический переход и которое будет происходить несинхронно по регионам мира. Это вызовет демографические и экономические дисбалансы и будет причиной повышения социально-политической напряженности;

– Переход от экстенсивной к интенсивной модели развития, обусловленный постепенной стабилизацией населения земли. Это приведет к кардинальной перестройке мировой экономической и политической системы. А это достаточно болезненный процесс;

– Процесс смещения экономической активности с запада на восток может стать устойчивой тенденцией, только в том случае, если развивающиеся страны станут самостоятельными центрами технологического роста и смогут преодолеть ловушки догоняющего развития, тормозящие их экономическую и социальную динамику;

– Усиление имеющихся социальных противоречий вследствие нарастающих демографических и экономических дисбалансов, нарастание политической нестабильности как внутри отдельных стран, так и между различными странами.

Сможет ли Запад в изменяющихся условиях сохранить свое лидерство? Или появятся новые лидеры и произойдет существенная реконфигурация мировой системы?

Процесс «Великой конвергенции» сможет продвинуться настолько далеко, насколько хватит способностей развивающихся стран (к этой категории относятся, в частности, Россия) преодолевать так называемые «ловушки развития». Ловушки развития – это состояния, в которые попадают страны, объективно имеющие потенциал роста, но не реализующие своих возможностей из-за неявных внутренних или внешних сдерживающих факторов. Такие состояния свойственны экономикам развивающихся стран, их социальным, политическим и иным сферам. В совокупности ловушки развития создают труднопреодолимый барьер, который может отделять их от развитых стран в течение столетий.

К ловушкам экономического развития относятся: ловушка сырьевых стран, ловушка средних доходов, ловушка инновационной отсталости, финансовые ловушки.

Ловушками социального развития являются: демографическая ловушка, ловушка неравенства, коррупционная ловушка, ловушка социальной нестабильности (вследствие завышенных ожиданий населения при проведении реформ).

Ловушки политического развития – это ловушка институциональных переходов (слом старых механизмов обеспечения социально-экономической и политической устойчивости при неработоспособности новых), ловушка авторитаризма, ловушка имитационной демократии и другие.

В ловушку может попасть критически важная для страны технология, например, искусственного интеллекта[65]65
  Райков А. Н. Ловушки для искусственного интеллекта // Экономические стратегии. – 2016. № 6. – С. 172–179.


[Закрыть].

Подробное описание ряда ловушек приведено в[62], а также в Приложении 1.

При этом страны Запада в создавшихся условиях тоже столкнулись с серьезными проблемами, о которых уже говорилось выше. Оказалось, что для них также характерны ловушки развития.

Смогут ли страны мира (и развитые и развивающиеся) преодолеть возникшие трудности? Как будет изменяться мир в ближайшие десятилетия? Что нужно делать России, чтобы преодолеть ловушки развития и занять достойное место в новой, только формирующейся мировой системе?