Текст книги "Многомерный образ человека: на пути к созданию единой науки о человеке"

Как уже отмечалось выше, целесообразно сочетание построения базовых математических моделей с развитием концептуальных подходов к этому моделированию. Отметим некоторые концептуальные аспекты, которые могут быть полезны при моделировании когнитивной эволюции.

Два метасистемных перехода. Отметим два ключевых перехода, которые было бы интересно осмыслить в рамках работ по анализу когнитивной эволюции: 1) переход от физического уровня обработки информации в нервной системе животных к уровню обобщенных образов и 2) переход от первобытного мышления к критическому.

Оба перехода можно характеризовать термином «метасистемный переход» [9]. Очень упрощенно и кратко метасистемный переход можно определить как возникновение качественно нового уровня управления поведением в результате объединения систем управления предыдущего уровня иерархии.

1) Переход от физического уровня обработки информации в нервной системе животных к уровню обобщенных образов можно рассматривать как появление в «сознании» животного свойства «понятие». Обобщенные образы можно представить как мысленные аналоги наших слов, не произносимых животными, но реально используемых ими. Например, у собаки явно есть понятия «хозяин», «свой», «чужой», «пища»… И было бы интересно постараться осмыслить, как такой весьма нетривиальный «метасистемный переход» мог произойти в процессе эволюции.

2) Переход от первобытного мышления к критическому. Критическое мышление отличается от первобытного тем, что возникает оценка мыслительного процесса самим мыслящим субъектом. «Критическое мышление рассматривает каждое объяснение (языковую модель действительности) наряду с другими, конкурирующими объяснениями (моделями), и оно не удовлетворится, пока не будет показано, чем данное объяснение лучше, чем конкурирующее» [9, гл. 8]. Здесь уместно упомянуть «Феномен человека» П. Тейяра де Шардена [46], где этот переход называется возникновением рефлексии. Концептуально этот процесс хорошо представлен в книге [8].

По-видимому, первый переход можно рассматривать как возникновение простейших когнитивных способностей, а второй – как возникновение высших форм когнитивной деятельности.

Внутренняя модель, предсказание. Подчеркнем важность двух понятий, которые можно использовать при анализе когнитивной эволюции: модель и предсказание [9]. Здесь под моделями мы будем понимать внутренние модели в «сознании» животных, те модели, которые формируются в «базе знаний» животных и на основе которых делается предсказание, позволяющее животным предвидеть будущие ситуации и адекватно использовать прогноз для принятия решений в постоянно меняющемся внешнем мире. Смысловое содержание моделей может быть охарактеризовано уже отмеченным термином «семантическая сеть», которую определяют как сеть внутренних понятий, сформированных в «базе знаний» животного, объединенных в структуры посредством смысловых связей между этими понятиями. Семантические сети и модели внешнего мира постоянно совершенствуются в результате обучения.

Здесь обратим внимание на аналогию выработки условного рефлекса с процессом формирования связи между причиной и следствием, обсуждавшимся Д. Юмом [3]. Как отмечал Юм, у нас есть некоторое внутреннее чувство, заставляющее нас после множества наблюдений последовательной пары событий А и В делать вывод о том, что первое событие А есть причина второго В. Можно полагать, что и при выработке условного рефлекса у животного есть внутреннее чувство, которое заставляет его формировать в его семантической сети долговременную связь между узлами «условный стимул» (событие А) и «безусловный стимул» (событие В). Можно даже попытаться выявить материальный субстрат этого внутреннего чувства – «чувства причинности» – в нервной системе животных. Интуитивно чувствуется, что формирование таких связей между причиной и следствием должно обеспечить способность делать предсказания и строить модели внешнего мира.

Итак, мы можем использовать понятие «модель» для характеристики моделей ситуаций и общей модели внешнего мира, которые существуют в «базе знаний» животного. Эти модели используются животными для прогнозирования ситуаций, результатов действий, для адекватного управления своим поведением.

Человек, естественно, тоже имеет свои модели ситуаций и модели, характеризующие его общие представления о внешнем мире. Более того, общая научная картина мира – создаваемая всем международным научным сообществом – также может рассматриваться как совокупность моделей. Наиболее четкие и общие из этих моделей мы называем законами природы – например, закон всемирного тяготения или законы электродинамики, описываемые уравнениями Максвелла. Используя научные модели, мы можем делать предсказания будущих событий во внешнем мире. Часто эти модели настолько абстрактны, что они трудно воспринимаются нашей интуицией – например, модели квантовой механики.

Таким образом, используя понятие «модель» и анализируя способы формирования моделей и методы использования моделей, мы можем попытаться проследить эволюцию познавательных способностей на разных ступенях эволюции: от условного рефлекса до процессов научного познания.

Итак, в настоящей работе очерчены подходы к моделированию когнитивной эволюции. Аргументируется, что такие исследования, в конечном итоге направленные на осмысление проблемы происхождения мышления, логики, интеллекта человека, очень интересны и важны с точки зрения развития научного миропонимания.

И в конце концов, есть ли в современной науке более глубокая и более серьезная проблема, чем проблема эволюционного происхождения мышления человека?

1. Искусственный интеллект. – В 3-х кн. Кн. 2. Модели и методы. Справочник / Под ред. Д.А. Поспелова. М.: Радио и связь, 1990. С. 304.

2. Воронин Л.Г. Эволюция высшей нервной деятельности. М.: Наука, 1977. С. 128.

3. Юм Д. Исследование о человеческом познании. Соч. в 2-х томах. Т. 2. М.: Мысль, 1966. С. 5—169.

4. Кант И. Критика чистого разума. Соч. в 6-ти томах. Т. 3. М.: Мысль, 1964. С. 69–695.

5. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука. Соч. в 6-ти томах. Т. 4, часть 1. М.: Мысль, 1965. С. 67–210.

6. Lorenz K. Kant’s doctrine of the a priori in the light of contemporary biology (1941) // Plotkin H. (Ed.) Learning, Development and Culture. N.Y., 1982.

7. Карл Поппер. «Эволюционная эпистемология» // Сб. «Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики.» Составление Д.Г. Лахути, В.Н. Садовского, B. К. Финна. М.: Эдиториал УРСС, 2000.

8. Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М.: Наука, 1999.

9. Турчин В.Ф. Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции. М.: Наука, 1993. С. 295 (1-е изд). М.: ЭТС, 2000. С. 368 (2-е изд). См. также: http://www.refal.ru/turchin/phenomenon/

10. Red’ko V.G. Evolution of cognition: Towards the theory of origin of human logic // Foundations of Science, 2000. V 5. № 3. P. 323–338.

11. Редько В.Г. Эволюционная кибернетика. М.: Наука, 2001. C. 156. См. также: http://www.keldysh.ru/pages/BioCyber/Lectures.html

12. Meyer J.-A., Wilson S. W (Eds) From animals to animats. Proceedings of the First International Conference on Simulation of Adaptive Behavior. The MIT Press: Cambridge, Massachusetts, London, England, 1990.

13. Meyer J.-A., Guillot, A. From SAB90 to SAB94: Four years of Animat research. // In: Proceedings of the Third International Conference on Simulation of Adaptive Behavior. The MIT Press: Cambridge, Cliff, Husbands, Meyer J.-A., Wilson S. W. (Eds) 1994.

14. Donnart J.Y, Meyer J.A. Learning Reactive and Planning Rules in a Motivationally Autonomous Animat // IEEE Transactions on Systems, Man, and Cybernetics – Part B: Cybernetics, 1996. V 26, № 3. P. 381–395.

15. Цетлин М.Л. Исследования по теории автоматов и моделирование биологических систем. М.: Наука, 1969. С. 316.

16. Варшавский В.И., Поспелов Д.А. Оркестр играет без дирижера. М.: Наука, 1984.

17. Бонгард М.М., Лосев И.С., Смирнов М.С. Проект модели организации поведения – «Животное» // Моделирование обучения и поведения. М.: Наука, 1975. С. 152–171.

18. Гаазе-Рапопорт М.Г., Поспелов Д.А. От амебы до робота: модели поведения. М.: Наука, 1987. С. 288.

19. Непомнящих В.А. Аниматы как модель поведения животных // IV Всесоюзная научно-техническая конференция «Нейроинформатика—2002». Материалы дискуссии «Проблемы интеллектуального управления – общесистемные, эволюционные и нейросетевые аспекты». М.: МИФИ, 2003. С. 58–76. См. также: http://www.keldysh.ru/pages/BioCyber/RT/Nepomn.htm

20. Непомнящих В.А. Поиск общих принципов адаптивного поведения живых организмов и аниматов // Новости искусственного интеллекта. 2002. № 2 (50). С. 48–53.

21. Сайт AnimatLab: http://animatlab.lip6.fr/index.en.html

22. Guillot A., Meyer J.-A. From SAB94 to SAB2000: What’s New, Animat? // In Meyer et al. (Eds). From Animals to Animats 6. Proceedings of the Sixth International Conference on Simulation of Adaptive Behavior. The MIT Press, 2000.

23. Сайт AI Laboratory of Zurich University: http://www.ifi.unizh.ch/groups/ailab/

24. Pfeifer R., Scheier C., Understanding Intelligence. MIT Press, 1999.

25. Сайт Laboratory of Artificial Life and Robotics: http://gral.ip.rm.cnr.it/

26. Nolfi S., Floreano D. Evolutionary Robotics: The Biology, Intelligence, and Technology of Self-Organizing Machines. Cambridge, MA: MIT Press/Bradford Books, 2000. Р. 384.

27. Сайт MIT Artificial Intelligence Laboratory: http://www.ai. mit.edu/

28. Brooks R.A. Cambrian Intelligence: The Early History of the New AI. MIT Press, 1999.

29. Редько В.Г. Адаптивный сайзер // Биофизика. 1990. Т. 35. Вып. 6. С. 1007–1011.

30. Staddon J. E. R. On rate-sensitive habituation // Adaptive Behavior. 1993. Vol. 1. № 4. P. 421–436.

31. Ляпунов А.А. О некоторых общих вопросах кибернетики // Проблемы кибернетики. М.: Физматгиз, 1958. Вып. 1. С. 5–22.

32. Grossberg S. Classical and instrumental learning by neural networks // Progress in Theoretical Biology. 1974. Vol. 3. P. 51–141.

33. Barto A.G., Sutton R.S. Simulation of anticipatory responses in classical conditioning by neuron-like adaptive element // Behav. Brain Res. 1982. Vol. 4. P. 221–235.

34. Klopf A. H., Morgan J. S., Weaver S. E. A hierarchical network of control systems that learn: modeling nervous system function during classical and instrumental conditioning // Adaptive Behavior. 1993. Vol. 1. № 3. P. 263–319.

35. Balkenius C., Moren J. Computational models of classical conditioning: a comparative study // C. Langton and T. Shimohara (Eds) Proceedings of Artificial Life V, MIT Press, Bradford Books, MA.: 1998. See also: http://www.lucs.lu.se//Abstracts/LUCS_Studies/LUCS62.html

36. Анохин П.К. Принципиальные вопросы общей теории функциональных систем // Принципы системной организации функций. М.: Наука, 1973. См. также: http://www.keldysh.ru/pages/BioCyber/RT/Functional.pdf

37. Анохин П.К. Системные механизмы высшей нервной деятельности. М.: Наука, 1979. С. 453.

38. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М.: Медицина, 1975.

39. Судаков К.В. (ред.). Теория системогенеза. М.: Горизонт, 1997.

40. Умрюхин Е.А. Механизмы мозга: информационная модель и оптимизация обучения. М., 1999. С. 96.

41. Моделирование функциональных систем (под ред. Судакова К.В. и Викторова В.А.). М.: РАМН, РСМАН, 2000. С. 254.

42. Анохин К.В., Бурцев М.С., Зарайская И.Ю., Лукашев А.О., Редько В.Г. Проект «Мозг анимата»: разработка модели адаптивного поведения на основе теории функциональных систем // Восьмая национальная конференция по искусственному интеллекту с международным участием. Труды конференции. М.: Физматлит, 2002. Т. 2. С. 781–789.

43. Tsitolovsky L.E. A model of motivation with chaotic neuronal dynamics // Journ. of Biological Systems. 1997. V. 5. № 2. P. 301–323.

44. Бурцев М.С., Гусарев Р.В., Редько В.Г. Модель эволюционного возникновения целенаправленного адаптивного поведения. 1. Случай двух потребностей // Препринт ИПМ РАН. 2000. № 43. См. также http://www.keldysh.ru/pages/BioCyber/PrPrint/PrPrint. htm

45. Бурцев М.С., Гусарев Р.В., Редько В.Г. Исследование механизмов целенаправленного адаптивного управления // Изв. РАН «Теория и системы управления» 2002. № 6. С. 55–62.

46. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Устойчивый мир, 2001. С. 232.

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ИНДИВИДУАЛЬНОЕ И МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ
Смолян Георгий Львович, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института системного анализа РАН, академик РАЕН

Информационные воздействия давно уже превратились в мощный инструмент манипулирования сознанием. Однако в последние десятилетия эти воздействия приобрели не только невиданные прежде масштабы, но и принципиально новые качественные особенности. Технология таких воздействий постоянно отрабатывается и совершенствуется в самых разных информационных процессах и сферах жизни: в повседневной политико-психологической борьбе одних групп СМИ против других, в пиаровских акциях избирательных кампаний, в рефлексивном управлении при принятии решений в ситуации конфликта или в переговорном процессе, в нетрадиционном маркетинге, когда не товар приспосабливается к людям, а люди к товару, наконец, в преобразовании сознания как виде нелетального оружия. В перспективе эта ситуация ставит человечество перед серьезным вызовом, ответить на который призван весь комплекс наук о человеке, и в первую очередь психология. Первым шагом здесь является чисто феноменологическое описание и классификация ситуаций и механизмов воздействия.

Информационные воздействия на сознание людей, рассматриваемые как угрозы ему, мы, в соответствии с используемым в отечественной литературе понятием информационно-психологической безопасности[41]41
  Проблемы информационно-психологической безопасности / Под ред. А.В. Брушлинского и В.Е. Лепского. М.: ИП РАН, 1996.


[Закрыть], будем далее называть «информационно-психологическими воздействиями» (ИПВ).

Индивидуальное сознание. Для личности главными системообразующими качествами являются целостность (тенденция к устойчивости) и развитие (тенденция к изменению). Это означает, что любые информационно-психологические воздействия на личность должны оцениваться с позиций сохранения или разрушения ее как целого и развития или блокировки способности к развитию.

Рассматриваемые воздействия на индивидуальное сознание могут привести к двум видам взаимосвязанных изменений. Во-первых, это изменения психики, психического здоровья человека. Поскольку в случае информационных воздействий трудно говорить о границах нормы и патологии, здесь уместнее рассуждать об угрозах деградации личности. Говорить о деградации возможно, если под влиянием ИПВ формы отражения действительности в сознании упрощаются, реакции огрубляются и осуществляется переход от высших потребностей (в самоактуализации, социальном признании) к низшим (физиологическим, бытовым).

Важная особенность ИПВ состоит в том, что они могут не замечаться и не осознаваться самим человеком как угрозы. Вообще самозащита от ИПВ требует работы сознания, ломки стереотипов и предубеждений, и поэтому побуждение к ней может вызывать негативную реакцию личности, беспокойство, активизировать потребность в сохранении прежнего мироощущения. Но именно этим же стремлением к сохранению мироощущения объясняется и протест личности, ставшей жертвой различных идеологических (религиозных, политических и др.) манипуляций.

Массовое сознание. Термин «массовое сознание» часто употребляется как синоним обыденного или повседневного сознания. Носители массового сознания – специфические негрупповые общности (толпа, публика) – характеризуются статистической природой общности, ситуативностью существования и разнородностью состава. Массовое сознание – это особый тип общественного сознания.

Известны социально-психологические особенности массового сознания: доверчивость к печатному слову, теле– и радиоинформации, готовность к восприятию политических и квазинаучных мифов. Массовое сознание формируется прежде всего непосредственным жизненным опытом и уж затем вследствие информационных воздействий. Тем не менее ИПВ могут существенно изменять массовое сознание и поведение больших групп.

По отношению к информационным процессам массы могут рассматриваться в трех формах: как население, как толпа или как коллектив. Основными источниками информации, влияющими на сознание населения, являются СМИ и слухи. Для толпы главный источник информации – лидер и его ближайшее окружение (харизматическое ядро) и особо экзальтированные лица в самой толпе, а также слухи. В коллективе ведущее значение имеет официальная информация, поступающая от должностных лиц, и сообщения неформального лидера.

Особой специфики в воздействии информации на массы, находящейся в нормальном (спокойном, уверенном) психологическом состоянии, нет. О психологических и социокультурных закономерностях таких воздействий со стороны СМИ написано много[42]42
  См., напр.: Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М.: Мысль, 1973; Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / Пер. с англ. М.: Мысль, 1980.


[Закрыть]. Меньше освещены закономерности функционирования слухов[43]43
  Хлопьев А.Т. Групповое и массовое сознание в поле слухов // Проблемы информационно-психологической безопасности. М.: ИП РАН, 1996 С. 53–59.


[Закрыть]. И уж совсем недостаточно данных об особенностях информационно-психологического воздействия на массы, находящиеся в состояниях, отличных от нормального, то есть характерных для рискованных социально-психологических ситуаций (РСПС)[44]44
  Подробнее об особенностях таких ситуаций см.: Зараковский Г.М., Авдеева Н.Н., Степанова Г.Б. Социально-психологические последствия глобальных изменений природной среды // Человек. 1995. № 3. С. 97—104.


[Закрыть].

Движущей силой РСПС является внутреннее состояние социума, которое можно назвать целевым напряжением. Субъективно такое напряжение выражается в душевном подъеме, энтузиазме, готовности идти на риск, в гневе, ненависти к противостоящей стороне, вере в справедливость своей позиции, в чувстве восхищения и доверия к своему лидеру.

Для реализации ИПВ на индивидуальное, групповое и массовое сознание используется целый ряд источников, каналов распространения и технологий (средств).

Электронные средства массовой информации и специальные средства информационно-пропагандистской направленности. Электронные СМИ наиболее эффективны для воздействия на большие массы людей. Отличительными свойствами СМИ являются возможность в реальном масштабе времени расширять или ограничивать область воздействия, а также высокая степень адаптации к объекту воздействия: учет этнических и религиозных особенностей аудитории, положения, уровня образования и т. д. По мнению многих специалистов, главная опасность современных электронных СМИ заключается в их способности подавать информацию таким образом, чтобы за видимой объективностью у большой массы людей формировалась виртуальная картина реальности. Однако как только человек начинает сомневаться в виртуальной картине мира, эффективность ИПВ резко падает. Эти сомнения могут быть поддержаны технологиями контрпропаганды, также реализуемые с помощью электронных СМИ.

Сила и результативность ИПВ, осуществляемых посредством электронных СМИ и прежде всего телевидения, объясняются сильным психологическим эффектом сопричастия к событиям, когда человек погружается в них «здесь и сейчас». Этот своеобразный эффект, получивший название «эффект CNN», оценивается многими как главное условие эффективности электронных СМИ как средства ИПВ.

К специализированным средствам информационно-пропагандистской направленности относятся мобильные радиовещательные и телевизионные центры, пропагандистские передвижные громкоговорители, плакаты, листовки. Технология их применения отработана и дальнейшее развитие связано прежде всего с методами скрытого воздействия на подсознание человека.

Глобальные компьютерные сети. Развитие информационных и коммуникационных технологий привело к созданию уникального средства распространения информации – глобальной компьютерной сети Интернет. Дешевизна доступа, свобода распространения и получения информации делает Интернет эффективным инструментом для использования информационных механизмов воздействия на индивидуальное и массовое сознание.

В развитых странах и в некоторых крупных городах России отмечается тенденция предпочтительного получения информации из Интернета, чем посредством традиционных СМИ. Объясняется это существенным сокращением времени на поиск информации. При этом пользователь сам отбирает нужную ему информацию. Обычные же СМИ нацелены на ее навязывание и максимально возможное управление подачей информации для достижения политических или иных целей.

Вполне легальным способом информационно-психологического воздействия на пользователей Интернета является распространение пропагандистских информационных материалов с помощью различных технологий привлечения внимания, организации виртуальных групп по интересам, сбора адресов электронной почты для организации массовых рассылок. Существует два пути распространения информации в Интернете. Первый – пользователь посещает сайт с необходимой информацией. Второй – пользователь получает информацию на адрес своей электронной почты.

В настоящее время доверие населения к информации, размещенной в Интернете и распространяемой традиционными СМИ, одинакова. По-видимому, Интернет обязан таким доверием именно СМИ. Действительно, в глазах многих Интернет мало чем отличается от электронных СМИ – тем более что последние охотно предоставляют желающим доступ к своей информации посредством Интернета. Однако если к манипулятивному характеру ИПВ, осуществляемых через СМИ, большинство населения привыкло и уже выработало политический иммунитет и приемы личностной психологической защиты, то с анонимными сообщениями, запущенными по Интернету, дело обстоит сложнее.

Средства, нелегально модифицирующие информационную среду, на основании которой человек принимает решения. Деятельность человека все в большей степени опирается на возможности информационно-управляющих систем. Для решения практических задач человек старается сосредоточить в одном месте как можно больше информации для принятия более обоснованных решений. При всех преимуществах современных компьютеризированных систем поддержки принятия решений им присущ вполне очевидный недостаток: человек принимает решения на основе именно той информации, которую предоставляет ему система и достоверность которой в большинстве случаев он оперативно проверить не способен. Должностное лицо, принимающее решение, полностью полагается на ту информацию, которая выдается ему на монитор, поэтому внесение умышленных изменений в информационные массивы и сообщения влечет за собой неправильные решения. При большом количестве принимаемых решений и при большом потоке исходных данных доверие к информации означает доверие к правильности функционирования информационной системы в целом, то есть протекающим в ней процессам сбора, обработки, хранения и отображения информации. Но доверие есть психологический фактор, поэтому некоторые приемы рефлексивного управления, направленные на формирование, укрепление или разрушение доверия, могут быть интерпретированы как ИПВ.

В настоящее время во многих странах ведется разработка специализированных средств воздействия на информацию в информационно-управляющих системах. По достигаемому результату эти средства эквивалентны самым сильным технологиям ИПВ. По мнению ряда специалистов, создание средств несанкционированной модификации информации в информационно-вычислительных системах и телекоммуникационных сетях является приоритетным и самым доступным направлением организации реальных угроз лицам, принимающим решения[45]45
  Психология и безопасность организаций / Под ред. А.В. Брушлинского и В.Е. Лепского. М.: ИП РАН, 1997.


[Закрыть].

Средства создания виртуальной реальности. Мощь сетевых технологий умножается многократно благодаря новым технологиям мультимедиа и виртуальной реальности. Виртуальные реальности (ВР) были вызваны к жизни не только потребностями науки и техники, но и новыми возможностями, которые они открывают в сфере досуга и культуры. Виртуальные реальности обещают новые миры и переживания; актуальными становятся идеи «путешествий», но уже не географических, а в иных реальностях – виртуальных. Однако нахождение в виртуальном пространстве небезопасно для личности[46]46
  Розин В.М. Области употребления и природа виртуальных реальностей // Технологии виртуальной реальности. Состояние и тенденции развития. М., 1966.


[Закрыть]. ВР как имитация действительности может рассматриваться как психологический инструмент воздействия на сознание и подсознание человека. Она вовлекает его в новые формы существования и в определенной мере может формировать личность. Могут возникать и новые формы опосредованного социального контроля, основанные на замаскированном манипулировании сознанием, мягком подавлении психики, изменении структуры личности. Кроме того, сами пользователи технологий и систем ВР могут использовать их для экспериментирования над своей психикой. С практической точки зрения технологии ВР позволяют сделать ИПВ индивидуальным, ориентированным на сознание конкретной личности.

Социально-психологические последствия развития технологий ВР, как и вообще современных символических визуальных систем, в контексте безопасности личности и общества могут быть негативны. Современная изощренная реклама и визуальный фон среды, эффективно формируемый с помощью технологий ВР, резко увеличивают возможности влияния на сознание человека и манипулирования им.

Есть сведения о разработке средств имитации голоса и видеоизображения политических и общественных лидеров. При этом для имитации голоса осуществляется компьютерная обработка реального голоса с целью выявления его особенностей. В дальнейшем, с помощью созданной модели голоса, возможна имитация произношения различных фраз и коротких текстов. Появление лидера в неподобающем виде, произносящим непопулярные речи, может оказать, как считают специалисты, сильнейшее психологическое воздействие на аудиторию.

Слухи. Слухи являются неотъемлемым элементом в структуре неформальной коммуникации любого общества. Они представляют собой недостаточно проверенные сведения неизвестного происхождения, передаваемые в процессе межличностного общения. Существует несколько оснований, по которым производится их классификация. В частности, слухи могут различаться по содержанию (политические, экономические, экологические и т. п.), по временной ориентации (касающиеся прошлого, будущего), по происхождению (спонтанные, преднамеренные), по отношению к реальности (рациональные, фантастические).

Распространенность слухов в обществе свидетельствует о том, что они выполняют некоторые важные социальные функции: способствуют идентификации личности в социуме, с одной стороны, и повышают однородность мнений в группе, с другой. Внутригрупповое обсуждение слухов способствует кристаллизации общей точки зрения.

Слухи играют важную роль в разного рода конфликтах: межгрупповых, межнациональных, международных. Их значимость связана с тем, что во многих случаях возможности воздействия конфликтующих сторон друг на друга существенно ограничены как законодательными рамками, так и общественным мнением. Кроме того, часто исход конфликта решается в процессе легитимизации наиболее распространенной в обществе точки зрения (выборы, референдумы). При этом возрастает значимость тех приемов ИПВ, которые связаны с изменением представлений о конфликте у большинства в направлении, выгодном одной из конфликтующих сторон. Подобные изменения осуществляются при помощи специально подобранных сведений, распространяемых как по каналам СМИ, так и по каналам неформальной коммуникации. Именно по последним передаются слухи, которые становятся серьезным оружием в политическом или идеологическом столкновении. По сравнению с использованием СМИ использование неформальной коммуникации даже предпочтительнее, поскольку в данном случае отсутствуют сведения об их авторе. Это уменьшает подозрения в политической ангажированности слуха и способствует тем самым его большей эффективности.

Нетрадиционные энергоинформационные (аномальные) воздействия. В последние 20–30 лет в развитых странах, особенно в США, интенсивно проводились исследования особо сложных, нетрадиционных для классической науки видов психофизического взаимодействия с объектами живой и неживой природы. Исследовались феномены энергоинформационного обмена в природе и обществе – такие, как телепатия, телекинез, биолокация, экстрасенсорное восприятие, «биополевое» целительство и т. п.

Одним из основных направлений этих работ было и остается изучение ответной реакции организма (и/или психики) на биополевое воздействие оператора (например, целителя), на воздействие специальных приборов – генераторов (аналогов биополевого воздействия человека) или на воздействие природных «энергетических потоков» (например, геомагнитных зон, регистрируемых операторами).

Результаты многочисленных исследований показали, что многие факторы подпорогового воздействия различной природы и нетрадиционные (аномальные) энергоинформационные воздействия образуют очень схожую картину формирования ответной реакции в биосистемах. Это позволяет предполагать наличие некоторого общего механизма в этих реакциях, видимо существенно отличающегося от механизмов, традиционно изучаемых наукой.

Мы не вдаемся в оценку энергоинформационных воздействий как возможных каналов ИПВ из-за отсутствия достоверных данных и убедительной статистики. Поэтому приведем лишь одну из возможных классификаций источников нетрадиционных аномальных воздействий[47]47
  Ханцеверов Ф.Р. Эниология: непознанные явления. Кн. 1. От интуитивных догадок к современной науке. М.: Акад. энерго информационных наук, 1966.


[Закрыть].

Космогенные – воздействия космического происхождения, связанные с волновыми процессами, обусловленными космической средой, планетными и солнечными факторами.

Геогенные – геологического происхождения, связанные с генерацией волновых возмущений в геосфере – излучения ядра Земли и мантийного слоя, тектонических процессов, рудных тел, карстов и т. п.

Биогенные – биологического, биосферного происхождения, связанные с волновыми процессами (энергоинформационным обменом) в биосфере – воздействия (зоны), порождаемые растениями, животными, некоторыми биологическими сообществами и т. п.

Техногенные – связанные с работой различных технических устройств, конструкций и строительных материалов, спецификой искусственной пространственной организации среды и выбираемых архитектурных форм. Речь идет о факторах, которые действуют помимо традиционных, учитываемых строительными нормами, техникой безопасности и санитарно-гигиеническими нормативами.

Антропогенные – воздействия, связанные с влиянием окружающих людей на организм и психику человека-объекта (они выходят за рамки традиционных форм вербального и невербального взаимодействия). Эти воздействия могут рассматриваться как аспекты «биополевого» и «психоэнергетического» контакта (взаимодействия) людей, а также как факторы соответственно биоэнергетической и психоэнергетической совместимости человека-объекта с другими людьми или группами.