Текст книги "Горячие точки"
Автор книги: Коллектив Авторов
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Завтрак будет еще через полчаса, пойдем пока посмотрим окрестности, – предложил Володя из Воронежа. Неспешным шагом мы стали подниматься на горку, откуда открывался вид на окружающие нас окрестности.
Внизу, в лощине, образованной холмами, стояли несколько кирпичных коробок: недостроенные казармы для гвардейцев Амина. Все здания были без окон и дверей, но под крышей. Чуть выше, на склоне холма прилепились штук пять-шесть глинобитных сараев. За казармами в небольшой впадине стояли БТРы «мусульманского батальона».
На холмах были выставлены несколько наших БМП и БТР, а также приданные нам «Шилки». Вообще-то, громоздкая машина на гусеничном ходу с четырьмя скорострельными зенитными пушками под названием «Шилка», приспособлена бить по воздушным целям. Внутри она под завязку напихана электронной аппаратурой, которая позволяет поймать в прицел и не выпускать из виду самолет. Но если «Шилка» шуранет, например, по танку, то может его перевернуть: такой силы огонь.
Дальше за холмами в лучах солнца возвышался Дворец. Он стоял на высоком скалистом холме с весьма крутыми склонами, вокруг которого серпантином вилась подъездная дорога. С прилегающей к Дворцу стороны дороги была видна кладка из огромных гранитных плит, какие-то двери, прямо в скалах были амбразуры. Это была настоящая крепость. Над Дворцом виднелся флагшток, но флага на нем не было. Значит, хозяин – Амин – в настоящее время отсутствует.
Вот солнце поднялось выше, и стекла на высоких окнах обращенного к нам полукруглого с колоннами торца здания вспыхнули золотом, слепя глаза.
– Да. Впечатляет. – сказал я.
– Слушай, а как же к нему подбираться? Пока дойдешь или доедешь – расстреляют, как в тире! – негромко проговорил Нурик.
С нашего холма мы видели, как у входа во Дворец копошатся люди в военной форме. Присмотревшись, заметили, что вокруг Дворца, а также по всему серпантину идущей к нему дороги расставлены посты.
Мы продолжали осматриваться вокруг и выяснили, что нас практически со всех сторон окружают афганские военные части. Прямо под нами, на той стороне холма, начиналось ограждение из колючей проволоки, а дальше виднелись военные бараки, какие-то вышки с часовыми. Правее стояли казармы гвардейцев. Левее, как нам сказали, располагалась артиллерийская часть афганцев. А за Дворцом стоял танковый афганский полк.
– Во попали! Кругом враги! – сказал Серега.
Через день откуда-то приехали грузовики, из которых выгрузили перевязанные веревками мягкие тюки. Это была зимняя афганская форма (из грубого ворсистого сукна, похожего на наше шинельное), в которую нам всем надо было переодеться. Форму свалили в отдельную комнату. Рядом грудой навалили военные башмаки. Когда наша группа пошла подбирать себе форму, оказалось, что это не так уж и просто. Короткие куртки и брюки были раскроены и сшиты кое-как: одна штанина длиннее другой, застежки на рукавах с другой стороны и так далее. Кроме того, нитки были совершенно гнилые, и даже при примерке форма расползалась по швам. На ботинках подошва была очень хорошая, рифленая и даже на вид прочная. На ней стояла маркировка: «Made in Italy». Кожа на ботинках тоже была вроде бы неплохая, но сшиты они были ужасно!
– Наверное, наши хозяйственники перепутали и вместо нормальной обуви закупили «испанские башмачки* для комнаты пыток! – примерив ботинки, заявил Серега. – Я такие надевать не буду.
– Делать для армии такую одежду – прямая диверсия. Ведь ничего лучше даже придумать нельзя, чтобы вывести из строя солдат! – сказал я, рассматривая куртку. Чуть потянул материю – и сукно на глазах расползлось!
– Видно, на этом деле кто-то крепко нажился! Ведь наверняка заплачено было за нормальное сукно и хорошую форму.
Да… Воистину говорят: «Кому – война, а кому – мать родна.»
Мы перебрали половину огромной кучи одежды, пока выбрали себе более или менее прилично скроенную форму из не до конца сгнившего сукна. Потом до вечера сидели, как портные, с иголками и нитками, укрепляя швы. Ботинки брать не стали: просто взяли да и загнули насколько было возможно голенища наших сапог. Издали они теперь смотрелись вроде бы как высокие ботинки.
Через день заработала столовая: напротив казарм разбили три большие палатки. Одна – для офицеров, две – для солдат. Еда готовилась поваром «мусульманского батальона» улыбчивым Алишером из Азербайджана и дежурными по кухне из числа солдат. Правда, кулинарными изысками Алишер не блистал и кормил нас всех супами из концентратов и кашей-кирзой – обычное армейское меню. Видимо, на поддержание боеспособности «мусульманского батальона» все же были выделены какие-то деньги, потому что ко второму блюду подавалось закупаемое на местном рынке жесткое мясо какого-то неизвестного животного (мы решили, что это – мясо павших от старости или непосильной работы верблюдов), а на третье иногда давали апельсины.
Ребята из группы «А» жили в том же корпусе, что и мы, только на втором этаже. Они тоже переоделись в афганскую форму, но их форма не шла ни в какое сравнение с нашей.
Ходили слухи, что эту форму они привезли с собой и что ее шили на заказ и с примерками на московской фабрике «Большевичка». Форма была хорошо подогнана. Сукно легкое, но крепкое и теплое. По внешнему виду весьма похожее на афганское, но гораздо лучшего качества. И нитки, конечно же, были не гнилые. А ботинки у них были – просто загляденье: из хорошей лоснящейся кожи, на крепкой и толстой подошве. Короче говоря, экипированы они были отлично. По сравнению с ними мы выглядели оборванцами-бомжами. Да и с едой у них дело обстояло получше: у ребят постоянно на столе была сухая колбаска, сахар, кофе, масло, овощи и фрукты. Чувствовалось, что о них заботятся по-настоящему. Держались они несколько обособленно и от нас, и от офицеров «мусульманского батальона».
Глава 29
А между тем наши ряды потихоньку пополнялись. Из Москвы прилетали ребята, с которыми я когда-то учился в «Вышке», бывшие КУОСовцы.
Стал пополняться и наш так называемый генеральский корпус. На втором этаже нашей казармы появились новые жильцы, которые вместе со своими адъютантами занимали отдельные помещения. А потом прилетел и наш самый главный командир – новый начальник Управления «С» Первого Главного Управления Дроздов Юрий Иванович. Все говорили, что он очень толковый мужик, настоящий профессионал. Имеет опыт боевых действий еще с прошлой войны. Дроздов оказался высоким худощавым человеком с удлиненным лицом. Он обошел все наши позиции. На вид приветлив, доброжелателен, со всеми здоровается, не гнушается побеседовать с младшими офицерами. Не то что генералы со второго этажа!
– Хороший мужик! – сделал вывод Серега Чернота. – Уж он-то спланирует все как надо! Чтобы все быстро и без потерь!
Титыч нам сказал, что старшим группы, которая будет дислоцироваться у Дворца, назначен Яша Семенов. Наша подгруппа под командованием Титыча остается в составе группы Яши. Задача нам будет поставлена отдельно.
– И еще, ребята, – сказал Титыч, – воздушный мост Союз – Баграм продолжает работать, самолеты с грузами идут постоянно. От нас в Баграм каждый день будут ходить колонны грузовиков: до десяти машин. Комбат попросил нас выделять каждый день по два офицера, которые могли бы ходить с колонной туда и обратно. Ну, в общем, обстановка на трассе неспокойная, могут быть разные ситуации. Короче говоря, наши офицеры в случае чего должны грамотно организовать отпор противнику, отразить нападение, при необходимости – объясниться с местными постами. Основной груз, который будет перевозиться, – оружие, взрывчатка, боеприпасы. Ну и, конечно, продукты и так далее. Все ясно? Вот и хорошо. Определитесь с очередностью, и двое уже завтра утром после завтрака должны выезжать.
Сидеть без дела в казарме было очень скучно, поэтому я сразу же вызвался ездить с колоннами. Перед нами стояла задача – ни в коем случае не допустить досмотра наших грузовиков местными властями, вплоть до применения оружия.
– До этого, конечно, допускать нельзя, надо действовать убеждением. Если надо – угостите патрулей сигаретами, дайте консервов или еще чего-нибудь. В общем, выкручивайтесь как хотите! – так нас напутствовал сначала Титыч, потом Яша Семенов, а потом, перед самым выездом, и комбат «мусульманского батальона».
Кроме патрулей была еще опасность налета на колонну со стороны вооруженных отрядов оппозиции. Для возможного отпора на кузовах нескольких грузовиков под тентами установили автоматические гранатометы – короткие, с толстым стволом, штуковины на станинах с заправленными в ленты округлыми гранатами – очень эффективное средство против вражеской пехоты.
Мы выехали, когда солнце еще не показалось из-за гор, но уже было светло. По городу низко стлался пахучий дымок: народ топил печки древесным углем.
Этот дым печных труб, его запах вызывал в памяти детские ассоциации и ностальгические воспоминания. Вспоминалась какая-то поздняя осень, утро, туман, деревья с опавшей листвой, влажные разноцветные листья под ногами, запах дыма из печных труб и я – маленький, еще дошкольник. Мы с бабушкой идем на рынок за покупками. До конца нашей улочки нас провожает огромный полосатый кот Степка. Мы уйдем, а он терпеливо будет ждать нашего возвращения. Степка очень любил бабушку, а она всегда приносила ему с рынка что-нибудь вкусненькое. Когда бабушка заболела и ее положили в больницу, Степка не находил себе места, по ночам жалобно и тоскливо мяукал в сенях. Потом бабушка умерла, и Степка куда-то пропал. Только через несколько дней его нашли на нашем чердаке: он залез туда и, зарывшись носом в старое бабушкино пальто, умер от тоски. Господи! Как давно это было.
А между тем мы медленно катили по Кабулу. Несмотря на ранний час, на улицах уже был народ. Город жил своей обычной жизнью, не обращая никакого внимания на проезжавшие по его улицам военные грузовики с обтянутыми тентами кузовами. Никто и не знал, какую «подлянку» мы им всем готовим. Хотя простой бедный народ, наверное, был здесь настолько далек от политики, им, наверное, было все равно, кто стоял у власти: лишь бы давали жить, работать, торговать. Хотя нет! Революционные преобразования затронули здесь практически все сферы жизни. Как всегда, при любых политических изменениях цены на продукты неумолимо ползли вверх, а доходы населения падали. Конечно же, были и пострадавшие от смены власти, которые не хотели мириться со своим нынешним положением.
Мы миновали город и выехали на трассу. Никто нас не тормозил и не интересовался, кто мы такие, куда едем. Мы проезжали редко попадавшиеся у обочины шоссе бедные глинобитные поселки. Иногда приходилось снижать скорость, и тогда за машинами бежали грязные оборванные дети, которые что-то кричали и попрошайничали, протягивая руки.
Дорога до Баграма была достаточно скучная и однообразная. Никто на нас не нападал, так что доехали мы без приключений.
На авиабазе в течение двух часов мы загрузились тяжеленными ящиками, в которых, судя по всему, было оружие и боеприпасы. Сверху прямо на ящики набросали разобранные солдатские металлические койки, матрасы, узловатый саксаул, которым мы топили наши буржуйки.
На обратном пути тоже все было спокойно. В Кабуле мы посетили несколько объектов, где частично разгрузились. Часть зеленых ящиков, в которых, как оказалось, были карабины СКС и патроны, мы сгрузили на нашей вилле неподалеку от посольства. И теперь здесь жили ребята из нашего «Зенита». Их было много, все комнаты были перенаселены. Ящики с карабинами затащили в обширный подвал виллы. Ребята сказали, что это – оружие для патриотически настроенного местного населения, которое вот-вот поднимется на борьбу с режимом Амина… Кое-что завезли еще и на другие объекты.
К своим казармам подъехали уже, когда стемнело. У КПП при въезде на территорию Дворца нас остановили гвардейцы, но через пару минут беспрепятственно пропустили.
А тут наступил наш профессиональный праздник – 20 декабря. В этот день по всему Союзу сотрудники КГБ празднуют День ЧК. Дома мы обычно вечером вместе с женами шли в ресторан, заказывали хороший стол. Водочка шампанское, салат «оливье», закусочки, бифштекс или лангетик. Потом мы меняли ресторан, и все повторялось, потом ехали к кому-нибудь домой и там продолжали.
А здесь оказалось, что не только поесть вкусно, но даже и рюмочку опрокинуть не удастся: водка уже давно кончилась. Но оказалось, что Виталик из Ленинграда припрятал бутылку водки и бутылку сладкого вина для своего дня рождения, которое должно быть у него в начале января.
– Ха! В январе! До января еще дожить надо… – авторитетно заявил Серега.
– Это точно, давай, вытаскивай, а то протухнет! В январе, если будет все хорошо, еще достанем! В крайнем случае, купим у лавочников «вискаря», – поддержали мы Серегу.
Под дружным напором Виталик сдался и извлек на свет божий заветные предметы.
Под сухие галеты, под разогретую на буржуйке кашу из сухпайка мы выпили из железных кружек за нашу «контору», за наше здоровье, за здоровье наших родных и близких, за удачу и «успех в безнадежном деле». Выпить всем досталось буквально по капельке, но дело ведь не в количестве, а в традиции! Праздник – он и есть праздник.
Время от времени наши командиры ездили в посольство на какие-то совещания. У меня уже давно зрела мысль как-нибудь вырваться вместе с ними, чтобы помыться и постираться. Наконец выдался случай, и я, переодевшись в гражданскую одежду, выехал на УАЗе в посольство в качестве сопровождающего. Я заранее отпросился у Титыча, предупредил Яшу Семенова о том, что задержусь в посольстве. Мы договорились, что из посольства я приду на нашу виллу № 1 – это там, где мы летом жили, – и буду дожидаться машину, которая придет туда часов в семь вечера. С этой машиной я и вернусь в казармы.
Глава 30
В посольской школе, которую мы в свое время осваивали под казарму было полно пограничников. Они здорово благоустроились, даже завели себе душевую комнату. Я тут же вспомнил вздорную старуху-послицу. Вот, наверное, переживает: кругом грязные солдаты-мужики! Не школа – а прямо-таки казарма! Я быстро договорился с дежурным комендантом и с огромным удовольствием помылся, постирал носки, майку и трусы. Ребята угостили чаем.
Чистый, освеженный, я вышел из школы и глубоко задумался. Для полного счастья не хватало одного: хорошо и крепко поесть. Обед я и так уже пропустил. Поесть можно было бы в городе. Ну что ж, поедем в город, будем есть шашлыки.
Я вышел к воротам посольства и дождался выезда очередной машины. Договорился с водителем, который и подвез меня до Даруль-Аман и высадил на кругу около той самой лавки, где летом я видел на витрине офицерские фуражки и кителя. Рядом был дукан, туда я и направил свои стопы.
Народу внутри было немного. Диким женским голосом орал индийские песни магнитофон, пахло шашлыками, какими-то тошнотворными благовониями, керосином и немного анашой. Шашлыки здесь делали мелкие: несколько хорошо прожаренных маленьких кусочков свежей баранины на коротком, не более двадцати сантиметров, металлическом шампуре. Мой аппетит возрастал с каждой минутой. Давненько я не лакомился жареным мясом! Поэтому я заказал пару бутылок «Кока-колы» и сразу двадцать шампуров. Дуканщику показалось, что он ослышался, и он несколько раз переспросил меня. Я подтвердил цифру по-английски, для верности показал на пальцах: двадцать!
Весь дукан широко открытыми глазами смотрел на меня, когда мне принесли на большом подносе целую груду полузавернутых в широкий лаваш дымящихся шашлыков. Я огляделся вокруг и увидел, что у всех посетителей на тарелке самое большое – два-три шампура. Поэтому они на меня так и глазели. Ну и ладно. Ваше здоровье, ребята!
Потом я заказал еще десять шампуров.
Через полчаса совершенно разомлевший и в прекрасном расположении духа я наконец вывалился из дукана.
На улице уже начинало темнеть. Шел дождь со снегом.
Я пошел пешком вдоль проспекта Дар-уль-Аман. Вскоре я обнаружил, что все вокруг пахнет какой-то тухлятиной. Поводил носом и обнаружил, что запах идет от меня, вернее, от моей купленной еще летом афганской дубленки. Под дождем она вся намокла и стала источать такой мерзкий запах, что хоть святых выноси! До нашей виллы идти было еще достаточно далеко. Я ускорил шаг. Тошнотворный запах усиливался. Что делать? Может, скинуть эту гадость с себя и бросить вон в тот арык? Я уже начал расстегиваться, но тут вспомнил, что под дубленкой на мне красный свитер, а поверх него подмышечная кобура с пистолетом, причем кобура на белых ремнях. Оглянулся вокруг. Кругом народ. Зайти бы в какой-нибудь подъезд, чтоб расхомутаться с кобурой, да какие тут подъезды: по одну сторону какие-то дуканы, по другую сторону проспекта – виллы. Вот черт! Придется идти так.
Наконец, мокрый насквозь, вконец продрогший и злой как черт, я добрался до виллы. Обидно: так хорошо все начиналось, и вот концовка вся смазана.
Первым делом скинул проклятую дубленку. Прошел на кухню. Там кто-то из ребят, исполняя обязанности дежурного по кухне, готовил еду.
– Мужики, где бы мне развесить дубленку, просушить…
– Да вешай прямо здесь, около буржуйки!
Я так и сделал. Ребята налили мне кружку горячего чаю, и я вышел в холл, где стоял большой обеденный стол. Я замерз, как собака, ноги промокли, всего колотило. Горячий чай был весьма кстати.
Тут со второго этажа в холл спустился какой-то человек, остановился и стал меня весьма недоброжелательно рассматривать. Я мельком взглянул на него: вроде бы незнакомый, по возрасту старше наших бойцов и явно не из «силовиков». Снабженец или хозяйственник? Я из вежливости кивнул ему:
– Здрасте.
Тот ничего не ответил, повернулся и пошел на кухню.
– Эт-т-то что такое? – услышал я с кухни раздраженный голос.
– Да вот, парень наш, из дворцовской охраны, дубленку свою сушит… Он в городе был, за ним машина должна подъехать.
– Кто разрешил пускать посторонних на объект, да еще на кухню? Кто разрешил развешивать здесь всякое тряпье! Здесь продукты! А ну, скидывай эту дубленку и гони в шею отсюда всех посторонних!!!
Я с удивлением слушал эти крики. Что это? Это про меня говорят, что я посторонний? Про меня, который прожил на этой вилле почти два месяца, причем тогда, когда и духа этого крикуна в Кабуле не было! Ни фига себе, порядочки здесь установились!
Из кухни вышел парень, который готовил еду, и смущенно сказал мне:
– Слышь, старик, шумят тут. уходить тебе надо, и забери свою дубленку.
– А кто это так шумит? – демонстративно громко поинтересовался я, наливаясь злобой. Вообще-то, я человек очень спокойный и сговорчивый, но иногда бывают моменты, когда сдержаться трудно.
Из кухни выскочил тот самый неприветливый, с которым я поздоровался пару минут назад. Он решительно подошел ко мне вплотную, видимо, ожидая, что его почему-то должны бояться, и вызывающе, с какой-то угрозой почти выкрикнул:
– Я!
– Ну и что случилось? Чего ты шумишь, мужик? – с тихой яростью спросил я, глядя на него снизу вверх и чувствуя, что меня понесло. Как перед дракой, в кровь вспрыснулся адреналин и внутри все потеплело.
– А ну, выметайся отсюда сейчас же! И тряпье свое забирай! – заорал незнакомец.
Я встал и угрожающе прошипел:
– А пошел бы ты.
При этом я чуть приподнял правую руку с растопыренными как бы для удара в глазницы пальцами. Выразительность тона и чистота движения убедили незнакомца в решительной искренности моего боевого настроя. Он изменился в лице, повернулся и молча пошел к лестнице.
Я отвернулся от него, сел за стол и начал прихлебывать из кружки.
– Ты что натворил! – подбежал ко мне парень с кухни.
– А что такое?
– Да это же командир нашей группы!
Это сообщение меняло дело. Командир объекта в принципе, вправе распоряжаться на своей территории. Но мне отступать было некуда.
– Ну и фиг с ним. Мне – он не командир! У меня свое начальство! И потом, какого хрена он выгоняет на дождь! Видит же, что я промок и замерз! Тоже мне, нашелся.
Сзади послышался топот ног, в холл с лестницы скатилось несколько ребят с автоматами. Возглавлял их мой обидчик.
– Вон он! – крикнул он и благоразумно стал в сторону.
– О! Кого я вижу! – воскликнул один из автоматчиков.
– Юра! Привет! И ты здесь? – отозвался я.
– А где мне еще быть! Мы же вас сменили в сентябре! Вот до сих пор здесь сидим. А ты сейчас где?
Юра, с которым мы учились в свое время в «Вышке» на параллельных курсах, присел рядом со мной, автомат положил на лавку. Ребята стояли вокруг, прислушиваясь к нашему разговору. В это время с улицы послышался гул мотора, затем просигналил клаксон: подъехала машина.
– Ребята, это – за мной! – сказал я.
Приехавший грузовик здорово разрядил обстановку, все облегченно вздохнули. Я забрал с кухни немного подсохшую (но не переставшую издавать мерзкий запах) дубленку.
– Ну, до свидания. Спасибо за приют. Увидимся.
Командир объекта молча отвернулся.
Забегая вперед, скажу, что через четыре года, когда я уже работал в Москве в центральном аппарате, оказалось, что этот командир живет недалеко от меня. Мы вместе ждали на остановке наш маршрутный автобус и мирно беседовали о делах минувших, по обоюдному молчаливому согласию не вспоминая этот конфликтный эпизод.
На следующий день мы поехали отвозить все наши гражданские вещи в посольство.
После того как все переоделись в афганскую форму, весь этот скарб был пока вроде бы ни к чему. Вот-вот должен был поступить приказ о начале боевых действий. Мы все должны быть налегке.
Глава 31
И вот наконец наступил этот день – 27 декабря 1979 года.
Уже с ночи мы знали, что сегодня будет операция. Только не знали, когда именно, во сколько. Сначала говорили, что акция начнется прямо после обеда, часа в три. Называли и другие сроки. В любом случае мы были ко всему готовы, и время выступления для нас уже не имело ни малейшего значения. С самого начала было ясно, что мы должны будем брать этот Дворец. И задачи уже поставлены, и группы определены. Например, мы, то есть группа Голубева, должны захватить первый этаж. Там стоят в кабинетах сейфы с документацией. Это – наша цель. С документами будет разбираться Мусаич со своим напарником: они подтянутся во Дворец после того, как мы дадим им сигнал, что все в порядке. Кроме того, мы должны помогать по возможности и другим группам сломить сопротивление, если таковое будет.
Меня все время донимала мысль: как же мы будем штурмовать Дворец, не зная, что там внутри. Ни плана, ни просто схемы у нас не было. Чудно все это.
На завтраке я решил про себя, на всякий случай, сегодня едой себя не перегружать: мало ли что может случиться? А вдруг (не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу – через левое плечо, стук-стук-стук – по деревянному прикладу автомата!) ранение в живот? Поэтому я просто попил тепловатого чаю и съел кусочек лепешки. Все. Хватит. Посмотрел по сторонам, гляжу: ребята тоже не особо налегают на еду.
Потом мы сидели в нашей комнате, чистили оружие, набивали патронами запасные автоматные рожки, разбирались с амуницией.
Из посольства нам прислали водку. Да какую! Это были красивые бутылки с «винтом» и черной наклейкой «Посольская». Несколько бутылок принесли в нашу комнату.
– Ух ты…
– Вот это – жизнь! – Глубокомысленно заявил Саша Иващенко.
А я подумал про себя: если принесли водку – значит, все свершится сегодня. Хотя кто знает? Я вспомнил, как мы сидели летом во дворе посольства и ждали команды на захват Амина. Тогда нам тоже выносили водку. А операция так и не состоялась.
Стало вечереть. Титыч куда-то исчез, а затем вернулся в сопровождении четырех солдат, которые стали затаскивать в нашу комнату и складывать у стены бронежилеты.
– Ребята, разбирайте броники! – скомандовал Титыч. Кстати, таких бронежилетов я никогда позже не видел. Тяжеленные, с большим вырезом на груди – как декольте! Спина не защищена. По бокам – шнурки, которые надо завязывать. Поверх металлических пластин эти бронежилеты были покрыты каким-то темным материалом со швами, как на телогрейке. Почти все жилеты оказались коротковаты: нижняя передняя часть не доставала до паха.
– Эх, коротка кольчужка! – сказал рослый Серега, примеривая бронежилет.
Жилет был тяжелый и сковывал движения. Поверх него кое-как натянул куртку. Потом надел поясной ремень со всеми подсумками, с рожками для автомата, с гранатами, с пистолетом в кобуре, со штык-ножом, с саперной лопаткой. Да. Как же двигаться в таком снаряжении? Но делать нечего: надо привыкать! Через полчаса я вроде бы как-то пообвыкся.
Зашел Титыч.
– Ребята, чтобы своих не пострелять, решено на правый рукав каждому из наших надеть белую повязку. Так что давайте, делайте.
Попробовали сделать повязку из бинта – ерунда получается. Нужно столько бинта намотать на рукав, чтобы издали такая повязка выглядела белой!
– Мужики, давайте сделаем повязки из простыней! – подал кто-то идею. Мы стали ножами резать простыни и делать повязки.
– А может, повязать на обе руки?
– Ага, еще на ноги и на голову!
Но все-таки мы повязали белые повязки на каждую руку: береженого Бог бережет!
Наконец Титыч озабоченно посмотрел на часы и сделал знак в сторону лежащих на крайней койке бутылок.
– Орлы! От винта! Есть от винта! – потирая ладони, оживленно крикнул Саша Иващенко.
Хозяйственный Усман, добродушный, начинающий полнеть опер из Туркмении, который с самого начала добровольно взял на себя обязанности, как он говорил – «буфетчика», стал колдовать над жестяными кружками. С серьезным видом, преисполненный сознания многозначительности и торжественности момента, он разливал по кружкам водку, отмеривал, подливал: чтоб всем досталось поровну.
– Ну, давайте побыстрее разбирайте кружки, – сказал Усман, – а то на всех посуды не хватает!
Держа в руках кружки, все повернулись к Титычу, как к старшему. Тот откашлялся и произнес внезапно осевшим голосом:
– Удачи вам всем, ребята!
Чокаясь, молча сдвинули кружки. Выпили. Водка была холодная, наверное, качественная, но я не почувствовал ее вкуса.
В это время полог прикрывавшей вход плащ-палатки откинулся и в комнату зашел Григорий Иванович Бояринов. За ним Борис Степанович Плешкунов – большой практик и знаток минно-взрывных устройств.
Бояринов был одет в потертую коричневую кожаную куртку и синие летные штаны. На голове – спецназовская шапка с козырьком. Через плечо был перекинут ремень деревянной кобуры со «стечкиным». Вид у него был недовольный, движения торопливы.
– Как дела? Вы готовы? Почему не получили «Мухи»? Немедленно пошлите кого-нибудь наверх, возьмите по две на каждого!
Кто-то из ребят выскочил в коридор, побежал на второй этаж, где в торце темной комнатушки были сложены одноразовые гранатометы с безобидным названием «Муха».
Бояринов внимательно обвел всех присутствующих испытующим взглядом.
– Как настроение?
– Боевое, товарищ полковник!
– Молодцы! Скоро уже начнем. Главное: когда начнется стрельба – не стойте на месте как мишени! Постоянно надо передвигаться! Помните, чему мы вас учили.
– Григорий Иванович, давайте с нами… – предложил Александр Титович, кивнув на кружки.
– Нет, ребята, спасибо, я уже…
– Григорий Иванович, давайте по чуть-чуть! – загалдели мы.
– Ну ладно… – Он взял кружку. – Вот! Как на фронте: наркомовские сто грамм!
– Ну, что. – Григорий Иванович опустил голову, помолчал. – Давайте выпьем за то, чтобы завтра утром всем нам за таким же. может быть, чуть побогаче, столом. в том же составе. – он обвел нас взглядом и продолжил, чуть повысив голос: – .в том же составе встретиться вот здесь и поднять тост за нашу победу! Удачи всем!
Глава 32
Зимние дни короткие. Когда я вышел из казармы, было уже совсем темно. Небо было затянуто темными тучами, звезд не было видно. Дворец возвышался на своем холме, освещенный прожекторами.
Все было вроде бы, как всегда. Однако каждый понимал, что сегодня должно случиться нечто из ряда вон выходящее. Именно сегодня, 27 декабря 1979 года, горстка бойцов в чужой стране, без тылов, без прикрытия, без хорошей огневой поддержки должна была захватить столицу чужого государства. Не только захватить все важные государственные объекты, но и суметь продержаться, обороняя их, до подхода основных сил.
Сколько нас шло на штурм Дворца? Из отряда «Зенит» нас было всего человек двадцать пять. И столько же бойцов из группы «А», которая на этой операции значилась как группа «Гром». Да человек двадцать пять солдат и офицеров «мусульманского батальона» – в основном, механики-водители бронетехники, стрелки-операторы. И бронетехника: четыре поношенных БТРа и четыре БМП. Еще было прикрытие: на горках сидели снайпера, гранатометчики, которые должны были прикрывать нас огнем.
БТРы «мусульманского батальона» уже выстроились в колонну. Фары потушены, двигатели работают. Возле складских помещений в ряд стояли грузовики с установленными на кузовах пулеметами и автоматическими гранатометами. По двору бегали связисты, тянули куда-то провода. Со стороны наша казарма казалась пустой и нежилой. Только приглядевшись, можно было увидеть, что кое-где в окнах, прикрытых изнутри плащ-палатками, виднеются полоски света.
Я докурил «Приму» и снова вернулся в комнату. Почти вслед за мной вошли несколько незнакомых нам людей в гражданских пальто и шляпах. Они поздоровались со всеми, пожали руку Титычу, о чем-то вполголоса с ним переговорили.
– Ребята, все сюда! – позвал Титыч.
Один из незнакомцев развернул на табуретке план-схему.
– Смотрите все внимательно и запоминайте! – сказал он. Это был план Дворца. «Ну, наконец-то», – подумал я.
– Задача вашей группы: захватить и полностью «очистить» первый этаж Дворца. Вот центральный вход. Вот вход с противоположной стороны. Вот, смотрите, коридоры. служебные помещения. здесь лестничный пролет. вот еще один. На первом этаже. вот здесь. стоят несколько железных ящиков, или, скажем, сейфов. С документацией. Вот здесь. и здесь. Вот в этом кабинете тоже. После того как проведете полную зачистку – вам будут помогать все, – ваша группа берет под охрану эти сейфы и вообще все, что находится здесь. Это задача первого этапа. Потом часть группы, смотря по обстановке, возможно, будет оказывать помощь в зачистке второго этажа. Задача понятна?
– Понятна.
– Остальное знает Александр Титович, который дополнительно будет давать указания по другим этапам операции, сообразуясь с обстановкой. И еще. Когда войдете внутрь, из окон не высовываться: их будут «обрабатывать» с внешней стороны боевые машины и снайпера. И обратно до завершения операции и соответствующего сигнала не выходить. Всех, кто высовывается, будут «снимать». Смотрите, своих не перебейте… Ясно?
– Ясно.
Снова вышли покурить во двор. На темном небе – ни звездочки. Ветер гнал тяжелые снеговые тучи.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?