Текст книги "Личностный потенциал. Структура и диагностика"

Диспозиционный оптимизм обнаруживает позитивные связи с уровнем дохода (r=0,23) и с уровнем образования (r=0,29) (по Taylor, 1998; см. также Муздыбаев, 2003).

На материале деятельности страховых агентов М. Селигманом и П. Шульманом было показано, что существует связь между оптимистическим стилем объяснения жизненных событий и успешностью в профессиональной деятельности у страховых агентов (Seligman, Shulman, 1986). По данным Селигмана, это наиболее оптимистично настроенная социальная группа из всех тестированных прослоек населения. Тем не менее, и у нее можно обнаружить разброс в степени оптимистичности размышлений об успехах и неудачах. Исследователи предложили агентству по страхованию жизни Metropolitan Life использовать для отбора персонала, наряду с тестом Карьерного профиля, диагностирующим умения и навыки потенциального кандидата, опросник на выявление атрибутивного стиля (ASQ), определяющий степень оптимистичности. Были составлены две группы: контрольная, в которую входили страховые агенты, нанятые в результате высоких показателей по Карьерному профилю, и специальная экспериментальная группа – оптимистическая, в которую вошли кандидаты с показателями по оптимизму выше среднего и неудовлетворительными показателями по Карьерному профилю.

Оказалось, что по итогам первого года работы страховые агенты из контрольной группы, объяснявшие неудачи оптимистично, обошли пессимистов по объему проданных страховок на 8 %, а по итогам второго года – на 31 %. При этом страховые агенты из экспериментальной группы по итогам первого года обошли пессимистов из контрольной группы (из нижней половины списка по опроснику ASQ) по объему продаж на 21 %, а по итогам второго – на 57 %. По результатам за два года они превзошли средний уровень контрольной группы на 27 %. Также было обнаружено, что оптимисты не только продавали значительно больше страховых полисов, но и дольше удерживали свои профессиональные позиции, чем пессимисты, которые в три раза чаще бросали работу, и это никак не предсказывалось их уровнем профессионализма (Seligman, 1990; Seligman, Shulman, 1986).

Впоследствии были осуществлены дополнительные исследования, подтвердившие, что оптимистический атрибутивный стиль является предиктором профессиональной успешности в области продаж. Ф. Кор и Дж. Грей (Corr, Gray, 1996а) обнаружили, что оптимистический атрибутивный стиль объяснения хороших событий у страховых агентов позитивно связан с продажами (количество проданных страховок + средняя ценность страхового полиса), то есть успешные страховые агенты, продающие больше страховок, имеют более оптимистичный атрибутивный стиль, чем их коллеги, менее оптимистично объясняющие хорошие события (в=0,25, p<0,01).

Анализируя с помощью методики CAVE речи кандидатов на пост президента США, Селигману и Зуллову удалось предсказать победу наиболее оптимистичного кандидата (по Zullow, Oettingen, Peterson, Seligman, 1988).

В исследовании австралийского психолога П. Хенри анализировался атрибутивный стиль работников руководящего звена и работников ручного труда. С ними были проведены глубинные интервью, в которых испытуемых просили рассказать о себе, об истории своей жизни и ожиданиях на будущее. Для анализа полученного материала использовалась методика CAVE, позволяющая оценивать объяснения позитивных и негативных событий по параметрам интернальности – экстернальности, стабильности – нестабильности и глобальности – специфичности. Представители рабочего класса обнаружили значимо более пессимистический стиль объяснения, чем работники руководящего звена и профессионалы, то есть первые чаще обвиняли в неблагоприятных событиях себя, а не других людей, чаще рассматривали причины этих событий как стабильные, а не временные, и считали, что эта причина влияет на многие области жизни, а не просто на отдельную ее часть. Кроме того, было обнаружено, что представители рабочего класса с большей вероятностью объясняли благоприятные события как нестабильные во времени и локальные (Henry, 2005).

Согласно Селигману, «пессимизм отрицательно сказывается на многих видах человеческой деятельности» (Seligman, 2002, p. 178)[2]2
  Мы цитируем по английскому оригиналу, поскольку в русском издании книги (Селигман, 2006) допущено много неточностей в переводе.


[Закрыть]. Однако систематическим исследованиям подвергались лишь страховые агенты и спортсмены некоторых видов спорта.

На материале спортивной деятельности были получены данные в пользу позитивной связи между оптимистическим АС и успешностью пловцов, баскетболистов и бейсбольных команд (Seligman, Noelen-Hoeksema, Thornton, et al., 1990; Rettew, Reivich, 1995; Martin-Krumm, Sarrazin, Peterson, et al., 2003). Однако, существуют и данные о негативной связи оптимистического АС и успешностью (Davis, Zaichkowski, 1998), что, очевидно, может быть связано со спецификой деятельности, проблеме, на которой мы остановимся ниже.

Согласно подходу М. Селигмана, существуют два основных фактора риска, сказывающиеся на успеваемости ребенка: пессимистический стиль объяснения и неблагоприятные жизненные события. Именно объяснительный стиль связан с тем, что пессимисты не реализуют своего потенциала, а оптимисты превосходят его, то есть показывают более высокие оценки, чем предсказывает тест интеллекта или тест академических достижений. Неблагоприятные жизненные события, такие, как развод родителей, смерть кого-то из членов семьи, потеря работы кем-то из родителей или смерть любимого домашнего животного, также могут оказывать негативное влияние, приводя к депрессии и снижению академической успеваемости ребенка (Зелигман, 1997).

Чтобы выяснить, какова роль оптимистического стиля объяснения в успешном обучении в университете, Кристофер Петерсон и Лиза Баррет провели специальное лонгитюдное исследование. В самом начале учебного года они предложили первокурсникам заполнить вопросник академического атрибутивного стиля (Academic ASQ), состоящий из 24 негативных учебных ситуаций. Результаты первой зимней сессии показали, что студенты, имевшие более высокий уровень успеваемости, чем от них можно было ожидать, исходя из показателей теста академических способностей, заполненного при поступлении и школьных оценок, были склонны к оптимистическому объяснению негативных ситуаций в учебе, то есть описывали их как вызванные внешними, нестабильными и конкретными причинами. Напротив, те, кто объяснял негативные события в учебной деятельности как вызванные внутренними («я виноват»), стабильными и широкими причинами, в первую сессию получили более низкие оценки. Эта зависимость между АС и успеваемостью сохранялась и тогда, когда статистически контролировался вклад способностей и депрессии. Кроме того, студенты с пессимистическим объяснительным стилем были менее склонны ставить перед собой конкретные учебные цели и обращаться за советами к научным руководителям и консультантам – что может также служить возможным объяснением их низкой успеваемости (Peterson, Barrett, 1987).

Ряд последующих исследований подтвердил связь между пессимистическим атрибутивным стилем и низкими результатами в учебной деятельности (Гордеева, Осин, 2010; Henry, Martinko, Pierce, 1993; Leeson, Ciarrochi, Heaven, 2008; Martinez, Sewell, 2000; Noelen-Hoeksema, Girgus, Seligman, 1986; Rowe, Lockhart, 2005).

Таким образом, М. Селигман и его коллеги продемонстрировали существование причинной связи между объяснительным стилем, с одной стороны, и учебной успеваемостью, а также успешностью в профессиональной деятельности и спорте – с другой. Был сделан вывод о том, что оптимисты лучше учатся в школе и более успешны на работе, по крайней мере, в тех видах деятельности, где настойчивость, оптимизм и конструктивные реакции на неудачи наиболее важны. Была также обнаружена позитивная связь пессимистического стиля объяснения неудач с дефицитом поиска помощи, неадаптивными целями, неэффективным использованием учебных стратегий и более низким уровнем притязаний (Peterson, Barrett, 1987).

Однако не совсем ясно, что является лучшим предиктором достижений – оптимизм по успехам или по неудачам. Эта проблема усугубляется тем, что во многих исследованиях изучались особенности объяснительного стиля лишь в области неудач, а также тем, что некоторые авторы сообщают только суммарные результаты по атрибутивному стилю (подсчитывалась разность оптимизма по позитивным и негативным событиям).

Кроме того, есть данные, противоречащие вышеизложенным, подтверждающие, что по крайней мере в определенных ситуациях пессимисты не показывают никаких признаков ухудшений в деятельности и даже имеют преимущества перед оптимистами. В целом ряде исследований была обнаружена обратная связь между оптимистическим атрибутивным стилем и успешностью в учебе (Gibb, Zhu, Alloy, et al., 2002; Gordeeva, Osin, 2007; Hale, 1993; Houston, 1994; LaForge, Cantrell, 2003; Satterfield, Monahan, Seligman, 1997; Yee, Pierce, Ptacek, et al., 2003) или отсутствие связей между данными переменными (Bridges, 2001; Hale, 1993; Musgrave-Marquart, Bromley, Dalley, 1997; Ward, 2003; Yee, Pierce, Ptacek, et al., 2003). Так, в лонгитюдном исследовании на студентах-юристах оптимизм по позитивным событиям негативно предсказывал успеваемость (то есть пессимисты учились лучше), а по негативным – не обнаружил с ней значимой связи (Satterfield, Monahan, Seligman, 1997). В другом исследовании, также проведенном на студентах университета, пессимистичный атрибутивный стиль при объяснении негативных событий не обнаружил связей с успеваемостью в первой половине семестра, но обнаружил связи с успешностью сдачи экзамена во второй половине семестра (Yee, Pierce, Ptacek, et al., 2003). Были обнаружены позитивные корреляции между пессимистическим атрибутивным стилем при объяснении негативных событий и академической успеваемостью у школьников (Houston, 1994), у студентов, изучающих маркетинг (LaForge, Cantrell, 2003) и психологию (Yee, Pierce, Ptacek, et al., 2003), и успешностью решения испытуемыми задач, требующих запоминания и логического мышления (Yee, Pierce, Ptacek, et al., 1996).

Исследования, посвященные связи оптимизма как позитивных ожиданий относительно будущего (имеется в виду диспозиционный оптимизм) с успешностью деятельности, немногочисленны, и их результаты также носят противоречивый характер. В двух исследованиях (Гордеева, Осин, 2010; Chemers, Hu, Garcia, 2001) были обнаружены позитивные связи между диспозиционным оптимизмом и успеваемостью у старшеклассников (r=0,19, p<0,01) и первокурсников (r=0,21; уровень способностей контролировался), однако в двух других (Aspinwall, Taylor, 1992; Robbins, Spence, Clark, 1991), проведенных на студентах, значимых связей оптимизма с учебной успешностью обнаружено не было.

С чем связаны обнаруженные противоречивые корреляции между оптимизмом и успешностью? Очевидно, что проблема связи оптимизма с успешностью деятельности сложна. Может быть предложено несколько объяснений. Большое значение имеет специфика деятельности и уровень ее сложности. Оптимизм – качество, крайне нужное страховым агентам и менеджерам по продажам, по сути, это профессионально важная личностная характеристика, которая в первую очередь обеспечивает успешность их деятельности. Страховым агентам нужно обладать высоким запасом жизнестойкости, уметь радоваться успехам, даже если они редки, спокойно реагировать на отказы клиентов, оставаясь позитивно настроенными. Их работа достаточно трудна, поскольку нужно постоянно демонстрировать позитивный настрой и при этом часто сталкиваться с отказами. Это деятельность, требующая выраженного оптимизма и настойчивости.

Оптимизм может быть также полезен школьникам, студентам, спортсменам, позволяя не зацикливаться на неудачах и настойчиво стремиться к достижению поставленных целей. Оптимистическая оценка происходящего также полезна тем, что помогает видеть благоприятные события как широкие и постоянные, что способствует повышению самооценки и стремлению к постановке более трудных целей.

М. Селигман высказал гипотезу, что люди с оптимистическим стилем объяснений будут успешны в таких типах деятельностей, где работа требует настойчивости и инициативы и сопряжена с возможным разочарованием, неприятием со стороны других людей. Это такие области, как торговля, маклерские услуги, связь с общественностью, выступление со сцены, добывание денег на финансирование различных проектов и благотворительные нужды, творческие профессии, состязательные профессии и профессии, требующие выкладывания и умения справляться с высокой эмоциональной нагрузкой. Напротив, умеренные пессимисты со своим обостренным чувством реальности предпочтительны в таких областях, как конструирование и техника безопасности, эскизные технические и экономические проработки, переговоры, связанные с заключением контрактов, финансовый контроль и бухгалтерия, юстиция (но не судопроизводство), административные функции в бизнесе, статистика, техническая литература, контроль качества, кадровые вопросы (Зелигман, 1997). Будущим исследователям еще предстоит проверить эти гипотезы.

Важную роль играет также уровень сложности деятельности. В исследовании Б. Гибба и его коллег получены крайне интересные данные, подтверждающие, что влияние атрибутивного стиля на успешность учебной деятельности студентов университета определяется их уровнем академических способностей. Было обнаружено, что пессимистический атрибутивный стиль, а именно, внутренние и стабильные объяснения неудач, негативно сказываются на успеваемости только при низких академических способностях. Напротив, для студентов с высоким уровнем академических способностей (по тесту SAT) тенденция объяснять негативные события внутренними и стабильными причинами (пессимистический АС) не влияет на академические достижения и даже может приводить к лучшим результатам (!). Например, студент с высокими академическими способностями приписывает низкую оценку на экзамене своей привычке вечно откладывать подготовку «на потом», и это побуждает его начать работать над экзаменационным материалом раньше, что в свою очередь приведет к лучшим результатам в учебе (Gibb, Zhu, Alloy, et al., 2002).

Данные исследования В. Фольетте и Н. Джекобсон также вскрывают парадоксальную связь атрибуций и мотивации и помогают понять, почему люди с пессимистическим атрибутивным стилем могут демонстрировать более высокие результаты. Оказалось, что студенты, которые давали внутренние, стабильные и глобальные объяснения плохо сданному экзамену, не обнаруживали уменьшения мотивации, а напротив, были склонны планировать более активную подготовку к следующему экзамену (Follette, Jacobson, 1987).

Интересное объяснение позитивной роли пессимизма было предложено Дж. Норем и Н. Кантор, которые ввели понятие «защитного пессимизма». Защитный пессимизм заключается в том, что индивиды иногда могут использовать низкие ожидания контроля результата деятельности для того, чтобы справиться со своей тревожностью, так что она не оказывает негативного воздействия на деятельность (Norem, Cantor, 1986).

Противоречивые результаты позволяют предположить, что оптимизм в объяснении неудач может как способствовать успешности в учебной деятельности, так и мешать ей. Нереалистичный оптимизм может оказаться вредным при столкновении с неудачами в учебе, стимулируя удовлетворенность текущим положением дел и расслабленность вместо собранности и активного планирования дальнейших действий, направленных на достижение возможно лучших результатов. Но оптимизм может выступить и позитивным фактором, способствуя быстрому восстановлению позитивного эмоционального состояния после неудачи и активному продолжению деятельности. Результаты проведенных нами исследований свидетельствуют о том, что оптимизм в объяснении позитивных достиженческих ситуаций (успехов) оказывается важным фактором, способствующим успешности деятельности, требующей долговременных усилий (на материале учебной деятельности в школе), в то время как пессимизм может оказаться полезным при необходимости проявить кратковременные усилия (например, при сдаче вступительных экзаменов в университет) (Гордеева, Осин, 2010; Gordeeva, Osin, Ivanchenko, 2008).

Противоречивость получаемых данных может быть также связана с разными показателями достижений и разными методами измерения атрибутивного стиля. Так, в одних исследованиях использовался общий вопросник ASQ (или его различные версии, в том числе расширенные), в других – AASQ (измеряющий атрибутивный стиль в области учебной деятельности). В одних анализировался атрибутивный стиль и по негативным, и по позитивным событиям, в других – только по негативным. Исследования отличаются также способом сбора данных (корреляционное или лонгитюдное исследование). Возможно также, что влияние оптимизма на успешность деятельности может быть опосредованным, например, ожиданиями успеха, особенностями целеполагания и тревожностью (см. Martin-Krumm, Sarrazin, Peterson et al., 2006).

И для теории, и для практики одним из наиболее важных является вопрос о механизмах влияния оптимистического мышления на успешность деятельности и личностного функционирования (психического здоровья). Оптимистическое мышление может оказывать множественные влияния: 1) на чувство собственной компетентности и, через это, на внутреннюю мотивацию; 2) на постановку целей: человек, верящий в возможность достижения успеха и важность приложения усилий для достижения успешного результата в деятельности, не будет бояться браться за сложные задачи и ставить перед собой достаточно сложные цели; 3) на активность в достижении целей: люди, верящие в контролируемость успехов и неудач, будут демонстрировать настойчивость, работоспособность и готовность доводить начатое дело до конца; 4) способствуя адаптивным реакциям на трудности: конструктивная интерпретация неудач способствует адаптивным поведенческим и эмоциональным реакциям на неудачи, использованию проблемно-фокусированных стратегий их преодоления.

В области межличностных отношений с помощью специально сконструированных шкал АС (тест RAM) показано, что оптимистический атрибутивный стиль, измеренный на материале объяснения негативных межличностных ситуаций, является надежным предиктором супружеской удовлетворенности. Супруги, которые приписывали негативные гипотетические действия своих партнеров внутренним, стабильным и глобальным причинам, с большей вероятностью высказывали неудовлетворенность своими отношениями (Bradbury, Fincham, 1990).

В исследовании Т. Бредбери с коллегами было обнаружено, что чем более выражен пессимистический атрибутивный стиль у жены относительно поведения ее супруга, тем больше ей свойственно проявление непродуктивного реагирования и тем меньше – эффективное реагирование при обсуждении значимых семейных проблем (Bradbury, Beach, Fincham et al., 1996).

Значительно менее изучена роль оптимистических атрибуций в детско-родительских субсистемах. Согласно данным М. Селигмана с коллегами, стиль объяснения ребенка обнаруживает значимую положительную связь со стилем объяснения матери (но не со стилем объяснения отца) независимо от пола ребенка (Seligman et al., 1984). Сходство стилей объяснения матерей и их детей, очевидно, обусловлено тем, что дети проводят с ними больше всего времени и имеют возможность наблюдать за ними и учиться у них объяснению разного рода причинных зависимостей. Однако, в ряде других исследований подобных связей установить не удалось. Например, в исследовании, проведенном Дж. Гарбер и К. Флин, не было обнаружено связи между общим АС матери и АС ребенка, но была установлена значимая связь между тем, как мать объясняла поведение своего ребенка и уровнем оптимистичности его АС (Garber, 2000).

Специалисты в области роли каузальных атрибуций и детско-родительских отношений утверждают, что наиболее продуктивным является использование специальных шкал для оценки детьми и родителями поведения друг друга, а не общих опросников типа CASQ. То есть важно проводить специальный анализ того, как родители объясняют негативные и позитивные проявления в поведении ребенка, а также как сами дети воспринимают разные ситуации детско-родительских отношений. В одном из таких исследований Д. Финчам (Fincham, 2000) показал, что объяснительный стиль ребенка в отношении поведения родителей был связан с мерой позитивности восприятия ребенком этих отношений, как с матерями, так и с отцами, а также с продуктивностью этих взаимодействий (например, неэффективными спорами, руганью, пререканиями).

АС может также предсказывать качество и гармоничность детско-родительских отношений. Было обнаружено, что атрибуции подростков относительно их отцов играли значимую роль в их негативных взаимодействиях с отцами (как в момент замера АС, так и впоследствии). Кроме того, было обнаружено, что и АС, и поведенческие взаимодействия обнаружили высокий уровень стабильности во времени как у отцов, так и у их детей (МасКinnon-Lewis, Castellino, Brody et al., 2001). В другом недавно проведенном исследовании на материале детско-материнских отношений было показано, что особое значение имеет глобальность объяснений. Глобальность, или универсальность, объяснений матерей относительно собственной жизни была связана с глобальностью объяснения ими поведения своих детей-подростков, а та в свою очередь коррелировала с уровнем конфликтов между ними (Hetherington, Tolejko, McDonald et al., 2007).