Текст книги "Приход № 4 (март 2014). Великий пост"

Активная пастырско-проповедническая и церковнообщественная деятельность отца Философа неминуемо обрекала его на гибель в условиях все усиливавшегося коммунистического террора, но отец Философ осознанно и последовательно шел по единственно возможному тогда для подлинного православного пастыря пути навстречу мученической смерти. 9 августа 1918 г. отец Философ был арестован большевиками вместе с двумя своими старшими сыновьями, военным врачом Николаем Орнатским и штабс-капитаном Борисом Орнатским, которые, будучи военными, не пошедшими на службу в красную армию, рассматривались как противники коммунистического режима. Многочисленные обращения и ходатайства как родных отца Философа, так и широких кругов церковной общественности к представителям петроградских и центральных властей об освобождении отца Философа и его сыновей были проигнорированы, и в конце августа 1918 г. руководителем петроградских чекистов Урицким было сообщено о его расстреле, по всей вероятности, в 20-х числах августа. Различные версии конкретных обстоятельств гибели отца Философа и его сыновей пока еще не нашли точного подтверждения в исторических документах, но вероятнее всего, что они были расстреляны в Кронштадте с большой группой офицеров, которых отец Философ как подлинный пастырь продолжал духовно поддерживать до последних минут их и своей земной жизни.

Новый Завет

Апостол
Апостольское чтение из Послания к римлянам в Прощеное воскресенье

Опыт литургической проповеди на основе лекций архмандрита Ианнуария Ивлиева

Начнем разбор апостольского чтения на Прощеное воскресенье со второй части предложенного фрагмента. Этот кусочек является своеобразным введением, и несколько последующих глав Послания к римлянам посвящены особой теме, которая, очевидно, волновала древнюю языкохристианскую Церковь. Спор там ведется вокруг пищи: сам повод для спора кажется нам сегодня странным, ведь у нас нет такой проблемы, есть или не есть идоложертвенное мясо. Вопросы еды мы решаем в зависимости от личного желания и способностей, харизм, а также от соблюдения церковной дисциплины постов. В древней же Церкви такой дисциплины еще не было выработано, и диета предоставлялась на усмотрение целиком и полностью самого человека. К тому же, мы, конечно, уже не делим христиан на «слабых», немощных и «сильных». Вся эта терминология была свойственна самой древней христианской Церкви, людям, происходившим из язычества: сильные христиане сильны потому, что не считают языческих богов опасными, их попросту нет, слабые же пребывают полностью в сознании своего языческого прошлого и считаются с реальностью языческих богов. Но перейдем теперь к чтению самого фрагмента.

Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.

Вот, одни христиане не ели мясо, а только овощи, потому что всякая мясная пища, как правило, была пищей, приносимой в жертву языческим богам. Они стояли перед выбором: оскверняет языческий бог мясо или нет? Конечно, если бога нет, то мясо и не осквернено, но если верим, что эти боги существуют, то мясо скверно и может ритуально «испачкать». Люди, которые не ели идоложертвенное мясо и не пили вина, проводили жизнь аскетическую, но не ради аскезы как таковой, а чтобы не оскверниться от соприкосновения с языческими богами. Не будем вдаваться в размышления о том, кем именно были эти немощные в вере – язычниками или иудеохристианами. В любом случае, получается, что у немощных в вере христианские убеждения оказывались недостаточно тверды, чтобы преодолеть свои языческие представления или иудейские ветхие правила.

Главный моральный урок для нас состоит в том, что св. Павел призывает к взаимному уважению между различными группами христиан. Нужно уважать разные точки зрения! Не призирать немощных или слабых; слабым тоже нельзя расслабляться: они пребывают в опасности осуждения сильных. Если ты подлинный христианин и веришь во Христа, ты несешь ответственность перед Богом и можешь выстоять только тогда и только потому, что тебя поддерживает Бог в Духе Святом, а не по привычке соблюдения правил. Что же касается каких-то частных мнений христиан по поводу мяса или взгляда на окружающий мир, что же, они могут быть различными.

Перед нами вопрос не стоит в таком виде, как две тысячи лет назад, но остается так или иначе проблема общего характера. Ведь к чему сводится этот спор об идоложертвенном: имеет ли христианин право сообразоваться, целиком и полностью подражать окружающему нехристианскому миру, не рассуждая о том, можно это делать или нет? Мы, конечно, уже не думаем о том, можно ли есть мясо, не принесено ли убитое животное в жертву. Но у современного мира достаточно собственных богов и новых способов поклонения им.

Теперь вернемся к стихам, которыми начинается чтение Прощеного воскресенья, и в которых апостол рассматривает жизнь христианина в свете грядущего Судного Дня.

Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти.

Подобные наставления можно неоднократно встретить у ап. Павла, даже образы он использует те же самые: сон, пробуждение, тьма ночи, свет дня, облечение в оружие света. Апостол как бы напоминает, что жизнь христианина должна проходить в свете Дня Второго Христова Пришествия, а такое понимание должно вести к поведению, которое не боится этого света. Фраза «облечься во Христа» – часть хорошо знакомой нам древней крещальной формулы, «те, кто во Христа крестились, во Христа облеклись» – означает необходимость полностью подчинить свою жизнь Христу. О человеке в древности судили по одежде: находясь на разных ступенях общественной иерархии, он обладал правом одеваться так или иначе. Когда мы в крещении принимаем в себя Христа, то есть делаем содержанием своей жизни Христа, то символически Христос становится нашей одеждой, а на самом деле, наша жизнь полностью подчиняется Господу. Более того, то, что принципиально происходит в крещении, нам следует поддерживать и совершенствовать в себе на протяжении всей жизни.

Будем помнить, что одна из важных тем Послания к римлянам – о том, что добро есть любовь, а сама любовь и есть главный закон, который мы призваны соблюдать. Никакие дополнения к этому закону не нужны. До этого ап. Павел на протяжении Послания подводит нас к выводу о том, что ответственно-нравственная позиция христианина делает возможной жизнь вне жестких традиций и свода правил. Понятно, что этот идеал неосуществим на земле, потому что люди всегда подвержены искушениям. Мы обладаем полнотой нравственной свободы и, следовательно, можем следовать заповеди любви, а можем не следовать ей. И только поэтому закон, пока мы существуем в этом мире, всегда необходим, например, закон государственный. Но св. Павел и не хочет нас убедить в том, что реальная жизнь может быть жизнью без закона. Мысль его глубже и заключается в том, что мы в качестве своего нравственного идеала должны иметь любовь. Когда действует любовь, человек способен жить без закона и отельных его заповедей. Еще Иисус, не отвергая закон, говорил, что его нарушение происходит не по внешним причинам, нужно искать корни этого нарушения во внутреннем состоянии человеческого духа. Вот если человеческий дух изменяется, обращается к Богу и ко Христу, исполняется Духом Святым, тогда человек следует воле Святого Духа, Божьей воле, и такому человеку закон действительно не нужен. Насколько мудрое и важное напутствие на Великий пост!

Миссионерская школа

Лекторий
О посте и покаянии

Священник А. Т.

Великий пост ставит перед нами массу вопросов: что такое пост, нужен ли он мне лично, если нужен, то зачем, что он мне дает и чего лишает, равноценный ли это обмен, и как правильно поститься для того, чтобы как можно больше приобрести, и как можно меньше при этом потерять?

Если вопрос приобретений для нас несколько не ясен, то вот с потерями как раз более или менее понятно. Пост – это, скорее всего, время ущемления себя, лишение себя каких-то удовольствий, привычного уклада жизни… время ограничений.

Что же такое пост и так ли он важен для человека?

Говоря о посте, мы привыкли к тому, что при слове «пост» в памяти сразу всплывает список кулинарных блюд «запрещенных» к употреблению, ну может еще вспомнится то, что нужно ограничить себя в удовольствиях и увеселениях и… пожалуй, на этом все заканчивается. Нет, конечно, вспомнится и то, к чему нас призывает Церковь – пост должен иметь и духовную составляющую, а не превратиться просто в диету. Но мы и так, кажется, не лишены «духовности», мы хорошо образованы, начитаны, прекрасно разбираемся в искусстве, музыке, живописи… наш внутренний «духовный» мир и так не назовешь бедным, а уж если сравнить его с духовным миром многих людей, постоянно посещающих храмы, то сравнение будет явно не в их пользу. Что же тогда нам нужно еще, если мы и так социально и «духовно» на высоте?

Для человека далекого от православия, или номинального христианина, рассуждения вполне «разумные». А вот как быть человеку, ищущему не формальных отношений с Богом, а живого общения, человеку, душа которого не удовлетворяется формальным исполнением правил и обрядов, а желает чего-то большего, глубокого, того, что порой скрывается от поверхностного взгляда под этими правилами и обрядами? Чем для него становится Великий пост?

Пост, по слову прот. Александра Шмемана, – это ежегодное паломничество к самым истокам православной веры, где нам вновь открывается, как должен жить православный человек. Пост – это время покаяния и обновления нашей жизни, но чтобы разобраться в этом, понять всю глубину этих слов, нам непременно нужно будет войти в Церковь и постараться практически соприкоснуться с тем, что Церковь называет действительно духовной жизнью.

Изначально Великий пост, установленный Церковью, именно для этого и служил – для вхождения человека в Церковь. Святая Четыредесятница являлась кульминационным моментом подготовки человека к Св. крещению. Эта подготовка могла продолжаться от нескольких месяцев, до нескольких лет, а заканчивалась, как правило, вхождением нового члена общины в Церковь в светлый праздник Пасхи. В течение сорокодневного поста, человек восходил от самых глубин падения Адама, к небесным высотам Воскресения и будущего Царствования со Христом.

Постепенно, с умножением и распространением Церкви, меняется порядок церковной жизни. Крещение все реже совершается в зрелом возрасте, постепенно упраздняется «институт» оглашенных и Святая Четыредесятница теряет свой первоначальный смысл, как время подготовки к вхождению в Церковь через крещение. К сожалению и сама Церковь начинает претерпевать внутренние, духовные перемены. Жизнь христиан V–VI веков претерпевает качественные изменения и отличия от жизни первых христиан, градус духовной жизни опускается все ниже, человек, подверженный социальным, бытовым, политическим проблемам и нестроениям, все более и более удаляется от Христа, он уже не способен жить в том постоянном напряжении духовных сил, как жили первые христиане и для него возникает необходимость возвращения к тому, что он постепенно теряет, или уже потерял. Вот здесь и раскрывается смысл Великого поста, как паломничества к истокам веры, духовности, богообщения. Великий пост становится необходимостью для каждого члена Церкви как время исцеления, возрождения и личного воскресения. Пост становится отражением всей жизни христианина от его рождения, падения, осуждения и до воскресения, но понять и осознать это возможно лишь находясь внутри Церкви, участвуя в ее богослужебной жизни, проникая в глубину ее Учения. Только Церковь в ее Св. Писании, Св. Предании и богослужении способна дать ответы на задаваемые нами вопросы и не просто ответить, а изменить человека, подведя его к опытному познанию величайшего чуда – Воскресения. С этого момента Святая Четыредесятница становится неотъемлемой частью годового круга церковного богослужения, готовящая человека к встрече с Воскресшим Христом и его личному обновлению.

Почему же, когда мы говорим о посте, то в первую очередь мы касаемся вопроса пищи, неужели так важно, что мы едим?

Ответ на этот вопрос нам дает Св. Писание. В самом начале Книги Бытия мы читаем как Бог создал Человека, поселил его в Раю, покорил ему весь сотворенный мир и дал единственную заповедь о не вкушении плодов от древа познания Добра и зла: «а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2, 17). Вот первая заповедь, нарушив которую, Адам лишается богообщения, теряет тот драгоценный божественный дар, променяв его на вещественную пищу. Причем даже не потому, что он был голоден и ему грозила смерть, а лишь потому, что плод был красив, приятен, соблазнителен… Адам обольщается пищей, потому что она сулит ему наслаждение, забыв, что и пища, и сама жизнь его, и те знания и мудрость, которыми он наделен, даны ему Богом. Он отвращается от своего Творца, предает Его ради наслаждений, которые сулит ему вожделенная пища. Не сам по себе Адам прельщается запретным плодом. Является некто, искуситель и соблазнитель – дьавол, сподвигающий Адама нарушить заповедь своего Творца. Почему же Адам не противостоит ему, не вооружается против него воздержанием, чего недостает ему в этой напряженной борьбе за свою жизнь? Ответ на этот вопрос нам снова дает Св. Писание: «сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17, 21).

Именно молитва, призывание Бога, памятование о Нем, на мгновение оставленное человеком, дает возможность искусителю оторвать человека от Бога. Но это еще не окончательный отрыв, у человека еще есть возможность изменить свою участь и эту возможность дает ему Господь, взывая к Адаму: «И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: Адам, где ты?

Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся.

И сказал Бог: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» (Быт. 3, 9–11). Человек нарушает единственную заповедь своего Творца и через вкушение запрещенной пищи впускает в себя смерть. Любящий же Бог и здесь всеми усилиями пытается его спасти, еще в Раю устанавливая великое таинство покаяния. Более того, Бог сам кается за свое творение – не сделал ли ты то, что Я тебе запретил? Человеку остается только признать свою вину, но он уже не способен на это. Он ищет виноватых вместо того, чтобы обвинить себя и обвиняет самого Бога в своих бедах. И даже теперь Бог не отвергает свое творение, Он дает человеку обетование о его будущем спасении, но с этого момента человек и сам должен много потрудиться, чтобы усвоить себе это спасение. С этого момента пост и молитва становятся жизненно важной необходимостью для человека, тем, без чего его исцеление и спасение становится просто невозможным.

Имея это важное, опытное знание Церковь и призывает человека к борьбе, не формальному отношению, а именно напряженной, «кровопролитной» борьбе за свою жизнь в подвиге поста и молитвы: «даждь кровь и прими Дух». И первым и главным примером этой борьбы для нас является Тот, кто и создал Церковь, Тот кто будучи Богом, становится Человеком, ради нашего спасения, исполняя обетование данное Адаму, Тот, кто став Человеком вбирает в Себя все человечество со всем его внутренним повреждением и смертностью и вступает в жесточайшую борьбу с дьяволом. Что же мы видим, с чего начинается это сражение за спасение человечества? Господь удаляется в пустыню и постится сорок дней и сорок ночей, пребывая в молитве. Новый Адам своей правдой покрывает неправду ветхого Адама, своим смиренным послушанием Отцу исцеляет гордое непослушание Адама и, конечно же, тут как тут искуситель, и первое что он говорит: «…если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф. 4, 3). Мы видим, как дьявол предлагает испытанный способ – искушение пищей, но если Адам не испытывал голода, а был прельщен лишь теми «благами», которые даст ему пища, то воплотившийся Господь, восприняв ущербную человеческую природу во всей полноте, испытывает голод. Для него вкушение пищи становится не просто прихотью и вожделением, но жизненно важной необходимостью. Что же отвечает Он дьяволу на его предложение: «… написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4). Господь напоминает нам, что пища важна для человека, она укрепляет немощное тело, но все же не она является главной животворящей силой в человеке, а Бог, дающий ему пищу. Господь не просто научает нас противлению дьяволу, а именно противлению словом Божиим, ибо говорит: «написано…». Тогда дьявол предлагает Ему новые искушения, прельстившие Адама ветхого – власть, богатство, удовольствия мира – все это дам Тебе, потому что мне принадлежит, но есть одно маленькое условие – Ты должен мне поклониться! Тогда все удовольствия мира будут доступны Тебе. Вот так и каждого из нас дьявол пытается сделать своими поклонниками, через вожделенную пищу и удовольствия, но Христос дает нам пример правильного отношения к соблазну: «Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4, 10). Преодолевая соблазны человеческого естества в самом Себе, Христос показывает нам путь к исцелению и саму возможность исцеления падшей человеческой природы, но не своими силами, а Божественной благодатию, которую Он сам нам щедро преподает через Св. Писание, таинства и богослужение Своей Церкви. Христос для нас является не просто Учителем, показывая путь добродетельной жизни, Он становится нашим Спасителем, претерпев искушения, страдания и саму смерть, которая побеждена Его смертью и Воскресением. Именно к этому Воскресению и ведет нас Церковь через всю Св. Четыредесятницу, не только изменяя нашу жизнь, но и побеждая саму смерть. Именно к этому призывает нас Христос, говоря: «…если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24). Именно Его Крестом освящается и наполняется смыслом наше личное крестоношение, именно мне отвечает Он на мой вопрос своим утверждением: «Кто Мне служит, Мне да последует. И где Я, там и слуга мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой» (Ин. 12, 26–27).

Но что же является для меня крестоношением, моим сораспятием Христу? Удаление от удовольствий, ограничение себя в пище, борьба со своими привычками?

Тот, кто хотя бы однажды постился, или соблюдал диету, знает, что воздержание от обильной и калорийной пищи не приносит страданий, скорее наоборот – дает организму легкость, обновляет и ободряет его силы. С удовольствиями конечно сложнее, но и с этим как-то можно справиться, или потерпеть, в конце концов, не на всю жизнь, а всего на сорок дней, а вот что действительно заставляет страдать – так это выстаивание многочасовых церковных служб с бесконечными земными поклонами, слушанием непонятных текстов на не очень понятном языке. Вот это настоящее страдание, причем непонятно, для чего его терпеть. Разве Богу нужны наши бесконечные поклоны и многочасовые молитвы? По всей видимости, Богу они не нужны, а вот нам, как показывает практика – жизненно необходимы. Вспомним, что пост – это время покаяния, исцеления души, исцеления от греха.

Что же такое грех? Нарушение заповеди, отступление от установленного Богом порядка? К сожалению многие думают именно так и дальше этой мысли не продвигаются, отчего и покаяние становится формальным перечислением нарушений заповедей и часто не приносит кающемуся достойных плодов. Мы забыли, что грех – это в первую очередь отступление от Бога, от Его любви, от реального общения с Ним. Грех – это непреодолимая стена между Богом и человеком, лишающая человека жизни и ввергающая его в смерть и только возвращение к Богу, единение с Ним может стать истинным делом покаяния. И вот Святая Церковь в своем богослужении и, особенно, в богослужении Великого поста раскрывает нам эту истину, но не сразу, а постепенно готовя нас к подвигу поста.

Пять недель, предваряющие Св. Четыредесятницу, в церковном богослужении, показывают нам путь устремления к Богу. Это неделя «о Закхее», показывающая нам в чтении Св. Писания первую ступень восхождения от грехопадения и возвращения к Богу – желание поиска Бога. Неделя «о мытаре и фарисее» – научающая нас тому, что путь к Богу возможен только через смирение. Неделя «о блудном сыне» – научающая нас стремлению к Богу, не смотря на все наше недостоинство и неделя «о Страшном суде» – поставляющая нас непосредственно перед самим Судией, дающая нам понимание, что только милосердие и любовь способны нас сроднить с Богом, сделать нас сопричастными Ему. И последняя – неделя «Адамова изгнания». Эта последняя неделя перед Великим постом, называемая еще «Прощенным Воскресением», не только показывает нам своим богослужением путь обновления нашей жизни, а ставит нас перед важнейшим вопросом, который мы проговариваем каждый день в своих молитвах, ставшим для нас настолько привычным, что мы даже не обращаем внимания на его смысл – «… и остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим…». Но действительно ли мы оставляем (прощаем) нашим ближним обиды, недостатки, все то, что, как нам кажется, не только мешает нам жить, но порой делает нашу жизнь просто невыносимой? Действительно ли мы оправдываем их, чтобы самим получить оправдание от Бога, или ищем виновных, как это делал Адам в Раю, чтобы на них переложить ответственность за наше состояние?

Только поняв и осознав, что я болен, что я поражен грехом и нуждаюсь в исцелении, я смогу перестать судить ближнего моего и смогу снизойти к его немощи, видя, что мои немощи многократно превосходят немощи ближнего моего. Это и будет началом моего смирения и духовного возрождения. Но понять, а тем более принять эту истину падшему человеку крайне сложно. Только Господь может дать человеку это знание, понимание глубины падения, отвращения от Добра и Он подает нам эту помощь именно в богослужении Церкви, непосредственное участие в котором, именно участие, а не «выстаивание» раскрывает нам истинное состояние нашей души.

В первую седмицу поста, Церковь призывает нас к глубокому проникновению в наше состояние отпадения от Бога, возвращая нас к истокам грехопадения первого человека в чтении Великого покаянного канона прп Андрея Критского. Она проводит нас по пустыни вместе с Моисеем, показывает нам всю глубину нашего падения в первом братоубийстве, раскрывает всю нашу неблагодарность Богу, за его промышление о нас, но и дает нам надежду на милосердие Бога, ради нас ставшего Человеком и призывающего нас в богоподобное состояние. Это не просто поэзия богослужения, не метафоры, позволяющие нам возвысить свой ум к возбуждению покаянного чувства – это критическое всматривание в самые глубокие и темные уголки нашей души, осуждение прежде Страшного суда той неправды, которая живет и действует во мне, вступление в кровопролитную схватку с духом злобы, который не устает толкать меня на всевозможные преступления и отрывать от Бога, лишая меня истинной радости жизни и самой жизни не только здесь, на земле, но и в Вечности.

Как же помогает мне в этом воздержание от пищи, что дает мне то состояние «полуголода», которое испытывает мое тело?

Отцы Церкви, опытно прошедшие подвиг покаяния научают нас, что обильная пища пресыщает тело, делает его малоподвижным и ленивым, склонным к неге и удовольствиям. Грубая, жирная и калорийная пища не только уродует и разрушает наше тело, перегружая печень, почки, селезенку, забивая сосуды холестерином, что мы часто на себе ощущаем, но и пагубно воздействует на душу. Ядовитые пары от грубой, жирной, калорийной пищи, по свидетельству святителя Игнатия Брянчанинова, в его труде «Аскетические опыты», поднимаются от желудка в мозг, отравляя его, затрудняя, затуманивая его деятельность, поражая ум. Не даром древние и мудрые говорили – «мы то, что мы едим». Пресыщенное тело, неразрывно связанное с душой человека постепенно теряет способность к трезвению, молитве, богообщению. Именно потому и предлагает дьявол в первую очередь искушение пищей, что знает, в какое расслабленное состояние приходит пресыщенный человек, насколько располагает пресыщение к отдыху, неге, удовольствиям. И наоборот – человек, испытывающий телесный голод отрезвляется, активизируется, причем не только телесно, но и духовно. Утончается, очищается не только его тело, но и дух. Не даром с самого начала христианства пост рассматривался как приготовление и ожидание, как выражение духовной сосредоточенности на том, что должно совершиться. Физический голод соответствует здесь духовному ожиданию завершения, приготовлению всего человеческого существа, открывающегося приближающейся радости. Голод тела связанного с душой возбуждает в ней и духовное алкание, жажду скорейшей встречи и соединения со Христом. Это единение наполняет, питает, просвещает человека, открывая ему всю бедственность положения оторванности от Бога. И конечно, этому много способствует молитва, особенно великопостная молитва Церкви, данная нам как величайший дар, молитва, которую предание приписывает одному из великих наставников духовной жизни, св. Ефрему Сирину, т. к. она особенно выделяется среди всех песнопений и молитв Поста:

Господи и Владыко живота моего,

Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.

Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.

Ей, Господи, Царю!

Даруй ми зрети моя прегрешения,

И не осуждати брата моего

Яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Почему эта короткая и простая молитва занимает такое важное место во всем великопостном богослужении? Потому что в ней особым, свойственным только этой молитве образом, раскрывается весь образ нашего покаяния, исправления нашей жизни. Она призывает нас к подвигу освобождения от основных недугов, поразивших всю нашу жизнь и не дающих нам вступить на путь обращения к Богу.

Основной недуг – праздность, лень, нерадение, небрежность. Это лень и пассивность всего нашего существа, убеждающая нас в невозможности, а потому и ненужности что-то менять. Праздность – корень всех грехов, потому что она отравляет духовную энергию у самых ее истоков. Плод праздности – уныние, в котором все учителя духовной жизни видят величайшую опасность для души. Человек во власти уныния лишен возможности не только делать, но и видеть что-то доброе и хорошее. Уныние – это самоубийство души, потому что, если человек находится во власти уныния, он совершенно неспособен видеть Свет и стремиться к нему.

Любоначалие – любовь к власти. Как ни странно это может показаться, но именно праздность, лень и уныние наполняют нашу жизнь любоначалием. Лень и уныние извращают все наше отношение к жизни, опустошают ее и лишают ее всякого смысла. Но бессмысленность бытия противна самой природе человека и вот, его самореализация превращается в неправильное, извращенное отношение к окружающим. Если душа не направлена к Богу, не ставит себе целью вечные ценности, она неизбежно станет эгоистичной, эгоцентричной, а это значит, что все другие существа станут средствами для удовлетворения ее желаний и удовольствий. Любоначалие в корне извращает мое отношение к другим людям, стараясь подчинить их себе. Оно может выражаться в равнодушии, презрении, отсутствии уважения к другим людям. Дух праздности и безнадежности становится направленным на окружающих и духовное самоубийство соединяется с духовным убийством ближних. Празднословие. Человек единственное творение Бога, которому дан дар речи. Все святые Отцы видят в этом «отпечаток» Образа Божия в человеке, потому что Сам Бог явлен нам как Слово: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». (Иоанн 1, 1). Но этот высший дар в человеке является для него и огромной опасностью, если человек теряет Бога в своей жизни.

Слово спасает и убивает, слово вдохновляет и слово отравляет. Не зря сам господь предупреждает нас о великой силе и великой опасности слова: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12, 36). Когда слово отклоняется от своей божественной природы и назначения, оно становится праздным. Оно «подкрепляет» дух праздности, уныния и любоначалия, и жизнь превращается в сущий ад. Слово становится тогда действительно властью греха.

Покаяние, таким образом, направлено против этих четырех проявлений греха. Это препятствия, которые надо удалить. Но только Бог может это сделать. Поэтому первая часть этой великопостной молитвы – крик из глубины человеческой беспомощности, осознание невозможности человеку исцелиться собственными силами и призывание Бога, которому возможно все: «Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19, 26).

От прошения об очищении страстей, Преподобный учитель покаяния приводит нас к прошению о даровании добродетелей. Именно дарованию, потому, что сами мы не способны не на что доброе после нашего падения, но всякое добро возможно в нас лишь как дар Божий. Св. ап. Павел сетует говоря: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим. 7, 15), но в то же время с дерзновенной радостию восклицает: «Все могу в укрепляющем мя Иисусе Христе» (Флп. 4, 13). Всякая неправда побеждается правдой и всякая страсть побеждается противоположной добродетелью.

Целомудрие! По слову прот. Александра Шменана, если не придавать этому слову, как это часто делают, только его сексуальное, побочное значение, то его надо понимать как положительную противоположность духа праздности. Праздность, прежде всего, означает рассеяние, разделение, изломанность наших мнений и понятий, невозможность видеть вещи, как они есть, в их целом. Противоположность праздности (расколотости, разломанности) и есть именно целостность. Если обычно считают целомудрие добродетелью, противоположной сексуальному развращению, то это происходит только благодаря тому, что изломанность нашего существования нигде так себя не выражает, как в сексуальном разврате, в отчуждении жизни тела от жизни духа, от духовного контроля. Христос восстановил в нас целостность, восстановил настоящую иерархию ценностей, приведя нас обратно к Богу.