Текст книги "Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии"

²⁰ Офицеров Д. «Замурованный в Перми»: [О И. Р. Калиновском] // Пермские поляки. Пермь, 2001. С. 21–26.

²¹ Перескоков Л. В. И архитектор, и актер..: [О А. Б. Турчевиче-Глумове] // Пермские поляки. Пермь, 2001. С. 34–44.

²² Терехин А.А. Ссылка в Пермской губернии в XIX в. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пермь, 2003.

²³ См. публикации в книгах: Пермские поляки. Пермь, 2001; Поляки Прикамья. Пермь, 2004.

²⁴ Батяновский В. Н. Положение депортированного польского населения на Урале в 1940–1941 гг. // Славянский мир на рубеже тысячелетий: Материалы 4-й Междунар. науч. конф. Пермь, 1999. С. 31–32; Батяновский В. Н. Правовое и материальное положение польских спецпереселенцев на Урале в 1940–1941 гг. // Вестник Пермского университета. 1999. Вып. 4: История. С. 75–86; Батяновский В. Н. Депортация польских граждан в Пермскую область: (1940–1941) // Политические репрессии в истории России: Тез. науч.-практ. конф. Пермь, 2000. С. 71–74.

²⁵ Обухов Л. А. Будриса объявили главарем: Большой террор: «польская операция» (1930–1940 гг.) // Пермские поляки. Пермь, 2001. С. 66–73; Обухов Л. А. Польша была и будет // Поляки Прикамья. Пермь, 2004. С. 94 – 100.

²⁶ Бочковский Ф. Конвейерный допрос // Поляки Прикамья. Пермь, 2004. С. 50–56.

²⁷ Устав Пермского Центра польской культуры: [Принят на учредит. собр. в 1994 г.] // Межэтнический мир Прикамья: Опыт этнополит. деятельности адм. Пермской обл. Т. 2. Пермь, 1996. С. 178–182; Старцева М. Польский культурный центр // Жизнь национальностей. 2001. № 4. С. 22; Романовский А. Как все начиналось // Поляки Прикамья. Пермь, 2004. С. 89–92.

²⁸ Пермские поляки. Пермь, 2001; Поляки Прикамья. Пермь, 2004.

²⁹ ГАПК. Ф. 65, оп. 1, д. 1023. Дело о высылке в Пермскую губернию под гласный надзор полиции крестьянина Полтавской губернии Соколенко за организацию связи заключенных с революционерами; д. 874. Дело о воспрещении жительства в Пермской губернии Екатеринбургского уезда Лисовскому А. П. согласно положению об охране 1903 г.; д. 400. Рапорты уездных исправников и ведомств о лицах, состоящих под надзором полиции в Пермской губернии; д. 1139. Дело о переводе в г. Пермь поляка Юстина Михайловича, высланного за участие в польском восстании в Тобольскую губернию; д. 1140. Циркуляры о запрещении полякам носить траур по поводу политических событий 1863 г.; д. 1141. Дело по обвинению из г. Ялуторовска Тобольской губернии ссыльных поляка Крупского, Балакшина и уроженца г. Осы Некрасова; д. 1144. Донесение губернского секретаря Белдыцкого о существующей в городе Чердыни Польской антиправительственной партии; д. 1152. Дело К. В. Барабиша – ссыльного поляка; д. 1156. Дело о высланном под надзор полиции в Пермскую губернию за участие в политической демонстрации в г. Варшаве студенте Варшавского университета Гнус И. Е.; д. 1159. Дело о высланном под надзор полиции в Пермскую губернию за участие в политических демонстрациях в г. Варшаве Бригевич В. И.; д. 1160. Циркуляры Департамента полиции и пермского губернатора об освобождении от полицейского надзора лиц, отбывающих наказание за участие в польских восстаниях 1863 г., и рапорты уездных исправников; д. 1157. Дело о высланном под надзор полиции в Пермскую губернию за участие в политической демонстрации в г. Варшаве Жмигродском Г. К.; и т. д.

³⁰ ГАПК. Ф. 111, оп. 1, д. 891. Дело о службе бухгалтера Оханского Казначейства Петра Степановича Флеровского; д. 917. Дело о службе Михаила Николаевича Цишевского; д. 995. Дело о службе Мечислава Антоновича Яржиновского; д. 1001. Дело о службе Александра Станиславовича Ястржембского; д. 994. Дело о службе Бориса Мефодиевича Яновича; и т. д.

³¹ ГАПК. Ф. 338, оп. 1, д. 3. Формулярный список о службе счетного чиновника контролера Пермской железной дорогой Губернского секретаря Николая Оттоновича Мицкевича; д. 14. О службе помощника контролера А. С. Костенецкого.

³² ГАПК. Ф. 504, оп. 1, д. 1. Выписка из метрических книг; ф. 688, оп. 1, д. 1 – 10. Метрические книги.

³³ ГАПК. Ф. 22. Пермский городовой магистрат, оп. 1, д. 180, 223; Ф. 36. Пермское губернское правление, оп. 2, д. 17; оп. 6, д. 41; ф. 65. Канцелярия Пермского губернатора, оп. 1, д. 44, 65, 139, 347, 355, 388, 1266; оп. 2, д. 245; ф. 72. Пермский нотариальный архив, оп. 1, д. 7, 19, 26, 70, 92, 114, 122, 123, 146, 150, 169, 168, 191, 193, 210, 243, 298, 299, 324, 364, 1020; ф. 177. Пермские палаты уголовного и гражданского суда, оп. 1, д. 776; ф. 141. Пермская городская мещанская управа, оп. 1, д. 3, 10, 13, 14, 16, 26, 33, 106; ф. 297. Исторический архив Пермской губернской ученой архивной комиссии, оп. 3, д. 245, 246, 255, 260а; ф. 512. Пермская городская дума, оп. 1, д. 385, 414, 415, 422, 441, 1266.

³⁴ РГАСПИ. Ф. 17, оп. 7, д. 370. Отчеты (форма № 7) на 1 янв. 1939 г.; оп. 60, д. 980. Переписка, отчеты Польского бюро при ЦК РКП(б) о III Всероссийской конференции польских комитетов, о совещании секретарей польских бюро, об агитационно-пропагандистской, культурно-просветительской, издательской деятельности бюро, о численном составе польского населения по губерниям и др.

³⁵ ПермГАНИ. Ф. 577, оп. 1, д. 169. Сведения о количестве населения малых народностей в Пермской губернии. Протоколы и доклады о работе немецкой, корейско-китайской секций. Протоколы заседаний Президиума бюро Коми и общих заседаний всех национальных секций при губкоме партии. Выписки из протокола заседаний польского бюро.

³⁶ РГАСПИ. Ф. 17, оп. 7, д. 316. Справка и статистические таблицы о составе коммунистов национальностей, не входящих в состав СССР (иностранных) на 5 марта 1938 г.

³⁷ ПермГАНИ. Ф. 641/1, 643/1.

³⁸ Адрес-календарь Пермской губернии. Пермь: Изд. Перм. губ. стат. ком., 1881; Памятная книжка Пермской губернии на 1863 г. Пермь: Изд. Перм. губ. стат. ком., 1862; Памятная книжка Пермской губернии на 1880 г. Пермь: Изд. Перм. губ. стат. ком., 1880; Список владельцев недвижимых имуществ г. Перми. Пермь, 1898.

³⁹ Однодневная перепись жителей губернского города Перми, произведенная 7 апреля 1890 г. Пермь, 1892; Распределение населения (обоего пола) в Пермской губернии по национальности по данным разработки материалов переписи 1920 г. // Статистический сборник на 1923 г. Оханск, 1923. С. 38–39; Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. IV. Вот. р-н, Ур. обл., Башк. АССР. Отдел I. М.: Изд-е ЦСУ Союза ССР, 1928. С. 106–147; Национальный состав населения Пермской области. Пермь, 2005.

⁴⁰ Помощь воинам-полякам // Пермские губернские ведомости. 1916. 3 января (№ 2). С. 3; Помощь полякам – жертвам войны // Пермские губернские ведомости. 1916. 10 января (№ 7). С. 3; Воззвание Центрального рабочего комитета Польской социалистической партии к трудящимся Польши с призывом поддержать борьбу русского пролетариата за победу социалистической революции // Боевое содружество трудящихся зарубежных стран с народами Советской России (1917–1922) / Ред. Шумейко Г. В. – М., 1957. С. 41–48; Сообщение газеты «Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов о работе революционного комитета военнопленных социал-демократов-интернационалистов // Боевое содружество трудящихся зарубежных стран с народами Советской России (1917–1922) / Ред. Шумейко Г. В. – М., 1957. С. 60; Статья газеты «Известия Московского Совета рабочих и солдатских депутатов» о революционном движении в рядах русской армии // Боевое содружество трудящихся… С. 28–29.

Глава I
Поляки в Прикамье в XIX – начале XX в.

Поляки в России и на Урале

Поляки – славянский народ Восточной Европы. Самоназвание народа – поляци. Польский язык, вместе с языками лужичан, чехов и словаков, относится к западнославянской подгруппе славянской группы индоевропейской языковой семьи. Письменность – на основе латинского алфавита. Верующие поляки – католики, небольшие группы исповедуют лютеранство и православие.

Общая численность поляков в мире более 44,2 млн.¹ (по данным 1992 г.). Основная часть поляков проживает в Польше, где они составляют значительное большинство населения. Всего на территории Республики Польши отмечено 38 644 тыс. чел. (2001), из них только около 1,5 млн. (3–4 %) составляют другие народы². Значительные группы поляков проживают в сопредельных государствах, в том числе в Белоруссии (1989 г. – 417,7 тыс. чел., 1999 г. – 395,7 тыс. чел.)³, в Литве (2001 г. – 235 тыс., здесь поляки являются вторым по численности народом после литовцев)⁴, на Украине (1989 г. – 219,2 тыс. чел., 2001 г. – 144,1 тыс. чел.)⁵. Большие группы поляков отмечены в США (3,8 млн. чел.), Франции (300 тыс.), Канаде (255 тыс.), Великобритании (130 тыс.), Бразилии (120 тыс.), Аргентине (120 тыс.), Германии (50 тыс. чел.)⁶. Но, проживая на территории других государств, поляки сохраняют при этом многие компоненты этнической культуры.

Формирование польской народности связано с консолидацией отдельных западнославянских племен: полян, слензан, мазовшан, вислян, поморян и других⁷. С названием одного из племен – полян – связывают и происхождение этнонима⁸. В России используется название поляки, латинское название народа – полони, или Полония. Последние слова используются также для обозначения групп людей польской национальности, проживающих за пределами Польши⁹. Большое значение в процессах формирования польской народности принадлежало древнепольскому государству Х – XI вв. На процессы консолидации народа повлияли сопротивление немецкой агрессии (XIII–XV вв.), образование в XIV–XV вв. единого польского государства, а также объединение в 1569 г. с Великим княжеством Литовским и образование многонационального государства Речи Посполитой. В конце XVIII в. процесс консолидации осложнился разделами польских земель между Россией, Австрией и Пруссией (1772, 1793, 1795)¹⁰. Значительная часть восточных районов Польши территориально отошла к России. С 1918 г. Польша становится самостоятельным государством. В настоящее время – это Республика Польша.

Длительные тесные и глубокие связи Польши и России определены многими историческими факторами. Немалую роль играет историческая близость славянских народов Польши и России (поляков, русских, украинцев, белорусов), чем обусловлена общность основы языка и многих этнокультурных традиций. Выделяются особые контактные зоны, сформировавшиеся в результате этногенеза и этнической истории поляков, русских и белорусов; на территории Российского государства – это западные районы Смоленской области¹¹. Поляки – одни из самых близких западных соседей России. Долгое время польские земли были непосредственными соседями Российского государства, а позднее – СССР. Территориальная близость обусловила тесные контакты между народами Польши и России и общие важные события в истории двух государств. В разные исторические периоды поляки по тем или иным причинам оказывались на территории современной России и связывали с ней свою дальнейшую судьбу.

Русско-польские связи уходят в глубину времен¹². Уже в московских летописях XIV – начала XV в. имеются сведения о «ляхах» – поляках, которые проникали в московские земли¹³. В 1406 г. в Переяславль-Залесский к великому князю выехало «много литвы и ляхов»¹⁴.

После событий Смутного времени начала XVII в., в ход которых вмешалась Речь Посполитая, и на территории России оказалась польская армия, часть пленных поляков осталась на российской территории, в том числе участвовала в освоении Сибири¹⁵. На территории Российского государства оставались пленные или перешедшие на сторону России поляки и в ходе дальнейших войн с Речью Посполитой и освободительного движения на Украине в XVII в. В начале XVIII в. польские ремесленники и строители были задействованы при возведении Петербурга¹⁶. Активное участие поляков зафиксировано в событиях Крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева (1773–1775) в районах Поволжья и Южного Урала¹⁷. В тот период в губерниях, где начиналось восстание, насчитывалось до 9800 пленных польских конфедератов, которые были привезены в Россию во время войны с барской конфедерацией в Польше (1769–1772)¹⁸. Основная часть поляков на территории Российской империи, по данным III и IV ревизий (1760–1790), проживала на территории Царства Польского, значительное их число отмечено в Правобережной Украине, в Белоруссии, Прибалтике и небольшое число – в Центрально-земледельческом районе, Нижнем Поволжье, Новороссии и Сибири (от 0,1 до 1,8 тыс. чел.)¹⁹. Георги, описывая польский народ, отмечает, что уже в конце XVIII в. они были рассеяны по всей России²⁰. После раздела Речи Посполитой многие поляки, участвовавшие в восстаниях 1794, 1830–1831, 1863–1864 гг., были сосланы в отдаленные регионы Российского государства²¹. Оставались в России и позднее служили в российских войсках также пленные поляки, участвовавшие на стороне противника в Отечественной войне 1812 г.²² Основными территориями поселения и местами службы поляков были Урал, Поволжье, Сибирь и Кавказ. Добровольные миграционные потоки также имели место на протяжении всего XIX и начала XX в. В российские университеты поступали польские студенты²³, приезжали на службу польская интеллигенция и служащие²⁴. В конце XIX – начале XX в. на восточные земли России (Поволжье, Урал, Сибирь, Северный Кавказ) шли польские крестьяне и образовывали там свои поселения²⁵. Краткий обзор миграций поляков в Россию показывает отчасти, что социальный состав переселенцев был пестрым. Среди военнопленных и ссыльных поляков отмечены лица дворянского происхождения, мещане, крестьяне, духовенство. В конце XIX – начале XX в. на восточные территории России ссылались поляки, участвовавшие в революционной деятельности. Исследователи отмечают, что «среди польских мигрантов в Россию значительный процент составляли квалифицированные рабочие и техническая интеллигенция»²⁶. Большое число поляков (свыше 10 %) составляли офицерский состав гарнизонов Российской армии, расположенных вдали от их этнической территории, а также персонал железнодорожного транспорта²⁷.

В XX столетии можно назвать несколько крупных миграционных потоков поляков на территории России. Во время Первой мировой войны с западных границ России на восточные территории переселялись беженцы. Ссылались в Сибирь и на Урал после Гражданской войны участвовавшие в ней пленные поляки. Следующие крупные миграционные потоки поляков происходили уже в советский период, они были связаны с репрессивными мерами и военными событиями. С конца 1920-х гг. с началом коллективизации из западных районов Советского Союза высылались раскулаченные поляки. Первая крупная депортация польского населения в Казахстан и Сибирь была осуществлена в 1936 г. с территорий Прибалтики, Украины и Белоруссии²⁸. Следующая массовая акция – «польская операция», составная часть большого террора – относится к 1937–1938 гг.²⁹ В 1940–1941 гг., после вторжения СССР в пределы Польши, на восточные территории России высылались военнопленные и польские осадники с семьями и т. п.³⁰ Новая волна арестов и высылок последовала после освобождения польских территорий в 1944–1945 гг., в нее попали прежде всего участники некоммунистического антигитлеровского сопротивления. Депортации, менее массовые, продолжались и в послевоенное время³¹.

Таким образом, в течение XVI–XX вв. поляки попадали в Россию по разным причинам и разными путями. Некоторые из них, переселяемые насильственно, возвращались со временем на родину, другие оставались жить в России. Следует отметить, что большая часть польского населения в России проживала в городах или селах в иноязычном окружении и практически не образовывала замкнутых групп. Поэтому процесс ассимиляции польского населения шел довольно быстро. В советские годы во многом ускорили утрату этнических особенностей репрессивные меры и депортации польского населения. Однако, несмотря на все сложности и трагические события, выпавшие на долю поляков в России, поляки продолжают оставаться одним из крупных этносов в составе населения Российской Федерации, расселенным во всех субъектах государства.

На территории Урала поляки расселялись так же, как и по всей России. Урал, как более отдаленная от центральных областей земля, был местом ссылок и временных поселений, местом службы и поиском новой доли. Когда появились первые поляки на Урале, точно неизвестно. Польскую историю Урала и Сибири принято вести с событий XVI в. Считается, что поляки в составе дружины Ермака участвовали в покорении Сибири (1580-е гг.)³². Сохранились разрозненные сведения о польском присутствии в регионе в период XVII–XVIII вв. Историю формирования польской диаспоры Башкортостана ведут с XVII в., когда сюда на службу прибыли шляхтичи Речи Посполитой³³. Среди основателей Екатеринбурга (1723), по мнению историков, были поляки³⁴. Особенно большие потоки польского населения на Урал отмечаются в середине XIX в., после «польских» восстаний, в конце XIX – начале XX в., в советские годы в ходе террора, депортаций и интернирования польского населения с западных регионов.

Мы не располагаем точными и достоверными данными, когда поляки появились в Пермском Прикамье. Возможно, первые из них пришли на Урал вместе с Ермаком. Несомненно, поляки не могли обойти Прикамье, отправляясь служить в гарнизоны Сибири в XVII–XVIII вв. Однако подлинная «польская» история Прикамья начинается в XIX в. После вхождения части Польского государства в состав Российской империи польские общины стали формироваться во многих крупных городах России, в том числе и удаленных от центра. Если в середине XIX в. появление поляков в восточных регионах Российской империи было связано, как правило, с политической ссылкой, то во второй половине – конце XIX в., когда Польша все более интегрировалась в российскую экономическую систему, квалифицированные польские рабочие начали прибывать в глубь страны на заработки³⁵. Эти две миграционные волны поляков в Россию можно проследить и на примере Прикамья.

Поляки в пермской ссылке

Традиционно территории Урала и Сибири, отдаленные от центра России, считались местом для ссылки неблагонадежных подданных Российского государства, преступников, причем как уголовных, так и политических.

Первые сосланные в глубь России поляки стали прибывать на восток страны в 1790-е гг., после разделов Польши и вхождения части ее территории в состав Российской империи³⁶. Массовая депортация поляков началась при Николае I, при котором в Польше разразились первые вооруженные восстания (1830–1831). В течение 30 лет правления Николая I на присоединенных к Российской империи территориях была раскрыта деятельность множества политических организаций. Десятки тысяч человек на долгое время были отправлены на каторжные работы, на поселения, в военные батальоны на восток страны³⁷.

Несмотря на то что в Перми на протяжении всего XIX в. жили ссыльные поляки, следует отметить, что основным местом ссылки для мятежников все-таки являлись города Сибири и Средней Азии. Пермь, как правило, выступала лишь в качестве пункта для дальнейшей пересылки. Часть ссыльных только проезжала через Пермь, поэтому их впечатления весьма поверхностны. Об этом пишут авторы монографии «Участники Польского восстания 1863–1864 гг. в Тобольской ссылке»³⁸, а известный польский революционер Ф. Я. Тон в мемуарах упоминает Пермь как один из городов, который он проезжал по пути в ссылку в Тобольск: «Мы плыли по Волге и Каме на север, и вместо соловьиных трелей слух улавливал лишь скрежет ломающихся друг о друга льдин. Мы снова догоняли зиму. Кое-где на горах тысячами бриллиантов горел снег. На хвойных деревьях и желтой прошлогодней траве сверкал иней. Мы вступали в страну снегов…»³⁹.

Кроме этого, следует отметить, что сами поляки предпочитали Сибирь Уралу. Чаще всего Урал воспринимался ими в качестве «ненавистной» России, а Сибирь они считали самостоятельной, независимой, богатой, доброжелательной, яркой территорией⁴⁰. Урал, край заводов и гор, ассоциировался с началом ссылки, с местом, где приводился в исполнение царский приговор. Адольф Янушкевич в 1853 г. поднялся на Уральские горы, чтобы взглянуть последний раз на Европу, и был немало разочарован: «Я не увидел ни единого хлебного стебелька, а истосковавшийся взор не мог порадоваться виду колосящейся ржи или пшенички»⁴¹. Не устраивал поляков и климат. Один из ссыльных, П. Сцегенный, писал в письме своему соотечественнику: «Я постоянно буду против того, чтобы в зимнее время возвращаться на родину. Дороги заметены, очень опасно, и натура, и люди суровые»⁴².

Однако Пермь являлась не только перевалочным, транзитным пунктом по пути мятежников в Сибирь, в XIX в. Пермская губерния также стала одним из центров польской ссылки.

Сведения о ссыльных поляках первой половины XIX в. в Пермской губернии весьма отрывочны. Немногочисленные документальные и мемуарные источники свидетельствуют о пребывании в Пермской губернии и, в частности, в губернском городе участников восстания 1830–1831 гг. В документах 1834 г. по Пермской губернии среди ссыльных упоминаются «…неблагонадежный духовный ксендз Корнелий Важинский», «высланный в Пермь под надзор полиции ксендз Кулявский»⁴³, в Пермскую же губернию под надзор полиции высланы дворянин Исханович и ксендз Зелинский⁴⁴. В мае 1835 г. пермским гражданским губернатором было получено представление от виленского губернатора «о вредных качествах помещика Виленской губернии Ф. Янчевского, участвовавшего в мятеже», за что указанный Янчевский и был выдворен в Пермскую губернию⁴⁵. В июне 1836 г. в Пермь прибыл в ссылку «отставной капитан бывших польских войск» И. Запольский. Сопроводительные документы достаточно полно раскрывают его деятельность: «По рассмотрении мною военного дела, произведенного в комиссии в Киеве, над мятежниками учрежденной, [о] помещике Киевской губернии Махновского уезда отставном капитане бывших польских войск Иване Запольском, имеющем от роду 50 лет, внесенном во 2-й разряд государственных преступников, я нашел, что, хотя он не учинил чистосердечного сознания о бытности его начинщиком мятежа в Липовецком уезде, формировании шайки, предводительствовании оной, действии противу Императорских войск, побеге по разсеянии шайки за границу, поступлении вновь на службу капитаном в мятежнические войска, однако ж показание свое о насильном якобы захвачении в шайку, побеге от них за границу по действительности нахождения своего в Галиции с 5 мая 1831 г. ничем законно не доказал, и самое свидетельство Лембергской полиции, представленное им, не подкрепило его показания о времени прибытия туда, но только удостоверяет, что он проживал там сего года, не поясняя, впрочем, с какого именно месяца и числа. Напротив же, по делопроизводству Запольский обличается в том показанием 35 лиц, бывших в мятежнической шайке, подлинными приказами за его подписом, укрывательством за границею более трех лет и с обстоятельством домогательства его на поступление в подданство Австрии. За сии преступления и нарушение верноподданнической присяги, хотя подлежал бы он как государственный преступник строгому наказанию, но, принимая в уважение добровольное со покорностию возвращение в Отечество, преклонность лет его [и то,] что по делопроизводству нет вовсе законных свидетелей, которые бы подкрепили оговор означенных 35 лиц, более или менее участвовавших в мятеже, и для закрытия собственной вины могших о насильном захвачении оговаривать его, Запольского, полагаю: вменить ему в наказание… выдержать еще в Киево-Печерской цитадели один год и потом, обязав в непоколебимой верности к всероссийскому престолу установленною подпискою, выслать как вредное лицо для спокойствия здешнего края на жительство в г. Пермь под строжайший тамошний за образом жизни его полицейский надзор, до тех пор, пока правительство сочтет удобным возвратить его на родину. …того его Запольского ни к каким должностям не определять и к дворянским выборам не допускать…»⁴⁶.

Точных списков о количестве и составе поляков, участников восстания 1830–1831 гг., сосланных в Пермскую губернию, нет. Исследователи лишь отмечают, что в г. Перми в этот период находилось около 40 ссыльных поляков⁴⁷. Сопровождавший будущего императора Александра II в поездке по России С. А. Юрьевич в письме от 24 мая 1837 г. пишет, что «в Перми, как и в Вятке, нас завалили прошениями: здесь также многие живут поневоле; в особенности после польского мятежа сюда прислали много негодяев поляков, которые все просят Великого князя о возвращении на родину»⁴⁸.

Наиболее изученной страницей истории пребывания ссыльных поляков в Перми является проживание и деятельность в 1850-е гг. ксендза Сцегенного, который считается одним из активных участников общественной жизни поляков Прикамья и одним из инициаторов постройки в Перми католического костела⁴⁹. Из автобиографии Петра Сцегенного узнаем, что он «родился в 1801 г. … в селе Бильчи, принадлежавшем Краковскому воеводству… В 1827 г. вступил в собрание ксендзов пиаров, был учителем при школе в г. Ополе Люблинского воеводства. В 1832 г. обученный на капеллана епископом Люблинской епархии… а в 1833 г. вступил в должность викария костела Вилкотазского Люблинской епархии… В 1844 г. в марте назначен администратором Ходельского прихода в той же епархии… В октябре 1844 г. включился в политическое движение, которое должно было наступить в Царстве Польском. Следственной комиссией признан руководителем этого движения, получив наказание по высшему разряду – тяжелые работы в Сибири; в 1846 г. после прекращения публичных месс «в обязанностях капланских» был вывезен в Сибирь. В 1855 г. с работ на поселение, а в 1857 г. на жительство в город Пермь препровожден…»⁵⁰.

Самым ярким эпизодом деятельности П. Сцегенного в Перми, помимо духовного сплочения поляков, можно отметить организацию материальной помощи для нуждающихся ссыльных. Поляки Перми, как и в других городах, помогали своим соотечественникам, оказавшимся в России. Очень часто по их совету родственники ссыльных посылали «почтовые отправления со средствами» для своих близких на адреса абсолютно посторонних людей. В Перми, например, эти деньги передавались ксендзу П. Сцегенному, который впоследствии встречал проезжающего или приезжающего поляка и передавал ему деньги⁵¹. П. Сцегенный в протоколе допроса в 1863 г. про эту систему передачи и сбора денег сообщил следующее: «Родители сосланных часто посылали деньги через меня, делалось это потому, что не знали, куда именно сосланы их дети, меня же знали, вероятно, по рассказам тех из сосланных, с которыми я познакомился в гор. Перми и которые потом были возвращены на родину»⁵². В делах о политических польских преступниках, хранящихся в ГАПК, рассказывается также и о добровольных пожертвованиях, собираемых общиной для помощи ссыльным полякам под руководством того же П. Сцегенного. Например, чиновник Л. Буткевич вспоминает, что не раз давал деньги на помощь полякам, оставшимся в России без средств к существованию. Впрочем, среди причин пожертвования он называет не сугубо национальный признак, а желание «следовать науке Спасителя помогать всякому ближнему, нуждающемуся в помощи»⁵³. Помогал Петр Сцегенный и из тех денег, которые ему давало правительство – 9 руб. 52 коп. в месяц. Целью сбора и передачи денег в протоколе допроса называлась жалость к ссыльным, «стремление облегчить участь ссыльных и иметь некоторые удобства в дороге»⁵⁴.

Помимо всего вышеуказанного, в Перми Петр Сцегенный занимался обучением детей – из семей полковника Буткевича, чиновника Путвинского, доктора Новкунского и т. д., о чем свидетельствуют протокол допроса П. Сцегенного при аресте и постановление № 1 исполняющего должность следователя 1-й части г. Перми Синельникова о домашнем аресте П. Сцегенного. Обвинялся он в нарушении запретов на обучение детей и в проповедовании во время уроков религиозных и политических идей.

В середине 1860-х гг. активностью П. Сцегенного заинтересовались местные власти, заподозрившие его в революционной деятельности. В секретном рапорте от 14 июня 1863 г. пермскому губернатору от судебного следователя по 1-й части г. Перми штабскапитана Воронина докладывается, что через П. Сцегенного «письма и деньги ссыльным (полякам. – Авт.) в Сибирь пересылались из Литвы и Польши… кроме того, Сцегенный собирал в г. Перми будто бы для вспоможения ссыльным деньги и собрал от разных лиц всего около 800 руб.»⁵⁵. Как оказалось в ходе дальнейшего расследования, письма П. Сцегенный рассылал по всей стране лично и по собственной инициативе⁵⁶. Однако при детальном рассмотрении дела власти пришли к выводу, что деятельность П. Сцегенного не является противозаконной. В итоговом заключении губернатор А. Г. Лошкарев заявил, что «она, в сущности, не имеет политического значения; деньги, собранные Сцегенным, предназначаемы были и употреблялись собственно на пособия ссыльным в Сибирь полякам. Посему я полагал бы дело это, не давая ему дальнейшего здесь хода, оставить без последствий. Но вместе с тем, признавая неудобным дальнейшее здесь пребывание Сцегеннаго, как личность, составляющую центр польского кружка в Перми, и связь его с ссылаемыми в губернию политическими преступниками из западных губерний, я полагал бы удалить его в один из уездных городов Пермской губернии, вне большого Сибирского тракта»⁵⁷. Судя по документам, П. Сцегенного в июне 1863 г. отправили на жительство в Соликамск. 15 октября 1863 г. ксендз П. Сцегенный из Соликамска обращался к пермскому губернатору: «Ваше Превосходительство! С большой несмелостью имею честь обратиться к Вашему Превосходительству, представляя на Ваше человеколюбивое уважение мое требование, которым ныне прихожу утруждать Вас. Четвертый месяц истекает, как из Перми отправлено меня на жительство в г. Соликамск, и с того числа я не получаю назначенного мне вспомоществования, хотя же об этом давно уж писал я в Пермь, в полицейское управление. Не получил я указанного воспомоществления за месяцы июнь, июль, август и сентябрь. Обстоятельства этакого рода, как неимение никаких средств к жизни, даже иногда насущной пищи, принудили утруждать Вас»⁵⁸. Лишь в 1871 г. П. Сцегенный вернулся на родину, где до конца жизни служил в одном из приходов.

С восшествием на трон Александра II принудительная польская эмиграция исчезла на несколько лет, но после нарастания революционных выступлений 1859–1860 гг. и особенно после восстания 1863 г. приток изгнанников в отдаленные территории России возобновился⁵⁹.

Пермь вновь стала крупным перевалочным этапом на пути «государственных преступников» в Сибирь. Был определен порядок следования арестованных «на переменных лошадях» от Нижнего Новгорода до Перми, а в навигационное время также водным транспортом по Волге и Каме; сохранялась и пешая форма переходов⁶⁰. По Временным правилам о сухопутной перевозке арестантов по главному пересылочному тракту от Нижнего Новгорода до Тюмени от 21 января 1866 г. Пермь определялась как город, в котором арестанты останавливались на целые сутки⁶¹. Сохранились воспоминания Ф. Рыдля о переезде от Нижнего Новгорода и пребывании этапированных в г. Перми: «В том месте, где Волга впадала в Каму, поплыли против течения… Из зеленого Новгорода и теплой Казани мы плыли все выше и выше в понурую холодную Сибирь, в Азию. Резкие порывы холодного ветра постоянно напоминали нам об этом и не один тяжелый вздох и не одну слезу вытеснили из глаз. На седьмой день пути прибыли в Пермь. Было начало мая, но на улице шел дождь со снегом, а вокруг все тонуло в грязи. Не дав ни минуты передышки, ссыльных погнали на другой конец города в пересыльную тюрьму. Следующие два часа под открытым небом шла очередная проверка…»⁶². В городе арестанты размещались в пересыльной тюрьме. Однако за время пребывания в Перми многие могли ознакомиться с городом и оставить в памяти определенные впечатления о нем. Ссыльным разрешалось выходить из пересыльного замка группами по 6–7 человек в сопровождении солдата. Некоторые осматривали город, совершали покупки, посещали заведения⁶³. Точных цифр о том, скольких участников польского восстания приняла пермская пересыльная тюрьма, сколько их прошло мимо города, не зафиксировано, однако можно с уверенностью сказать, что это была большая часть отправлявшихся в сибирскую ссылку.