Текст книги "Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии"

Прошение о помощи в канцелярию губернатора поступило и от ссыльной дворянки В. И. Бригевич: «Не имея никаких средств… я все время изгнания, т. е. с 7 августа 1894 г., жила в долг… Я как живописец не могу найти в Перми занятие… нахожусь в совершенно безвыходном положении»¹⁴². Следует отметить, что пособие назначалось не всем и не на все время пребывания в ссылке. Прежде всего, власти принимавшей территории делали запрос на первоначальное место проживания ссыльного о материальной обеспеченности его самого и его родственников. В ответе могла значиться информация о необходимости помощи или об отсутствии таковой. Так, по делу прибывшего в 1894 г. в Пермскую губернию участника политической демонстрации студента Варшавского университета Гнуса Ивана-Евгения Феликсовича в ответ на запрос пришла информация о том, что «… (родственники. – Авт.) арендуют дом, и мать может помогать сыну»¹⁴³, следовательно, в пособии от казны данному ссыльному было отказано.

Поляки на государственной службе в Прикамье во второй половине XIX – начале XX в.

Во второй половине XIX – начале XX в., когда Царство Польское уже плотно интегрировалось в российскую экономику, многие поляки, имея хорошее образование и желание трудиться, делали карьеру в отдаленных от центра губерниях России, где всегда был высокий спрос на квалифицированных специалистов. Поляки занимали высокие посты в государственном и правительственном аппарате, исправно служа на благо государства, себя и своей семьи. О знаменитых поляках написано множество книг, статей, отзывов. Вклад поляков (добровольно приехавших в Россию или нет – неважно) в развитие российской государственности, в военное дело, образование и просвещение, в культуру невозможно не оценить. Но мы приведем в пример незнаменитого, простого человека. Так, уже упоминавшийся выше Люциан Станиславович Буткевич, чиновник строительной и дорожной комиссии, в 1863 г. сообщал о себе: «Зовут меня Люциян сын Станислава Буткевич, дворянин Гродненской губернии, от роду 56 лет, вероисповедания римско-католического, на службе стою с 1828 г., ныне стою чином в Пермской губернии в строительной и дорожной комиссии в чине подполковника, под судом не был, награды имею: Знак отличия беспорочной службы 25 лет, орден св. Анны 3-й степени и в недавнем времени представлен к награде орденом св. Владимира 4-й степени за 35-летнюю беспорочную службу»¹⁴⁴.

Во многих крупных организациях Перми и Пермской губернии в XIX в. работали поляки, приехавшие в Россию еще детьми. Большинство из них, повзрослев, состояли на службе в качестве чиновников и административного персонала (бухгалтер, столоначальник, податной инспектор и т. д.)¹⁴⁵. Анализируя личные дела поляков, работающих в Пермской казенной палате во второй половине XIX – начале XX в., можно сделать некоторые выводы o социокультурном облике польского чиновничьего сообщества. Большинство из упомянутых поляков приехали в Пермскую губернию из западных губерний Российской империи, граничащих с Польшей – Гродненской, Могилевской, Минской, Волынской, Ковенской¹⁴⁶. Но у некоторых из изучаемых нами поляков родители к тому времени проживали и работали на территории губерний Центральной России. Так, среди места жительства в делах упоминаются Вятская, Смоленская губернии, города Санкт-Петербург, Екатеринбург¹⁴⁷. Причем многие из тех, кто родился на приграничных с Польшей территориях, обучение проходили уже в Центральной России и даже в Пермской губернии (указаны города Казань, Рыбинск, Соликамск¹⁴⁸).

Социальный состав работающих в государственных органах и учреждениях поляков достаточно пестрый. Среди чиновников Пермской казенной палаты встречаются представители военных (2), мещан (4), священников (2), дворян (7) и т. д.¹⁴⁹ Есть даже представитель древнего шляхетского рода¹⁵⁰. Интерес представляет и конфессиональный состав. Так, из обозначивших свою веру 8 являлись католиками и 9 – православными. Следует отметить, что многие из поляков, родившихся в России, принимали православное вероисповедание. Это не мешало им общаться с соотечественниками-католиками¹⁵¹. Возможно, многие из рассмотренных нами представителей польской общины являются потомками ссыльных переселенцев, но, скорее всего, эти поляки приехали в центральные губернии России для личных целей, в том числе связанных с карьерой. Этим во многом объясняется большое количество православных среди них. Документы показывают и высокую мобильность российского чиновничества: в формулярных списках мест службы, как правило, определены несколько губерний и городов России.

Приведем лишь некоторые послужные списки чиновников Пермской казенной палаты, имеющих польское происхождение. Так, «канцелярский служитель Михаил Николаевич Цишевский состоит в штате Пермского губернского правления, 24 лет, родился в 1874 г., Апреля 4 дня, вероисповедания православного, имеет темно-бронзовую медаль на ленте государственных цветов за труды по Первой всеобщей переписи населения 1897 г., жалование получает по трудам и заслугам. Из мещан гор. Слонима Гродненской губ. Имения – нет. Холост. Постановлением Пермского губернского правления определен на службу с правами канцелярского служителя 3-го разряда в штат губернского правления 1894 г. 16 августа. Постановлением управляющего Пермской казенною палатою, состоявшимся 13 апреля 1898 г. за № 30, переведен в штат палаты, 14. 04. 1898 г. допущен к исправлению должности помощника столоначальника палаты, 2. 03. 1899 г. назначен столоначальником палаты»¹⁵². В 1899 г. М. Н. Цишевский представил в Департамент геральдии «для утверждения его в дворянском достоинстве» документы, которые раскрывают происхождение рода Цишевских: «1) герб Plomienszyk рода Цишевских, перешедшего в Польшу из Франции ок. 1100 г., на польском языке; 2) извлечение из родословной книги фамилии Цишевских герба Ятреб на польском языке с русским переводом, об утверждении в дворянском достоинстве Виктора Цишевского; 3) подписку Виктора Цишевского, явленную 8 июня 1829 г. в Слонимском городском суде, о признании моего прадеда Михаила с его сыном, а моим дедом Иваном, двоюродным братом (на польском языке с русским переводом); 4) метрическую выпись за № 21, на латинском языке, о рождении моего прадеда Михаила Леонова Цишевского; 5) метрическую выпись за № 1 на польском языке о рождении моего деда Ивана Михаиловича Цишевского и 6) метрическую выпись за № 22 на латинском языке о рождении брата моего деда – Карла Михаиловича Цишевского; и не имею возможности получить метрику о рождении ныне умершего отца моего Николая Ивановича Цишевского, крещенного в одном из Слонимских костелов Гродненской губернии, т. к. архивы Гродненской консистории уничтожены пожаром»¹⁵³.

Лев Адамович Гижицкий происходил из граждан бывшего Царства Польского. «Родился 29. 03. 1875, римско-католического вероисповедания. Имеет орден св. Анны, св. Станислава 3-й степени, светло-бронзовую медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых, светло-бронзовую [медаль] на ленте Ордена Белого Орла за труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 г. Женат первым браком на великобританской подданной девице Алисе-Елен-Кет Пикерпиль, родившейся 04.07.1879, в брак вступил 24.11.1899. Сын: Леопард-Александр, родился 08.10.1907. Жена вероисповедания англиканского, сын – римско-католического. Обучался в Императорской Казанской Первой гимназии, но полного курса не окончил, вышел из 5-го класса. Воспитание получил в Рыбинских мореходных классах, где и окончил полный курс наук, со званием шкипера каботажного плавания, в 1893 г. Служил в Томском округе путей сообщения командиром казенных пароходов (1899–1903). 27.08.1903 – чиновник особых поручений Тобольской Казенной Палаты. С 16.10.1905 – старший бухгалтер Туринского Казначейства. С 01.07.1909 – чиновник особых поручений Пермской казенной палаты. С 14.01.1917 – товарищем Министра финансов назначен податным инспектором Пудожского уезда Олонецкой губернии. С 15.02.1918 – приказом Народного комиссара по финансовым делам перемещен податным инспектором в г. Пермь, заведовал вторым налоговым отделением, избран <…> заседателем местного народного суда»¹⁵⁴.

«Иосиф Фомич Рудзеевский, статский советник, родился 23.03.1860, вероисповедания римско-католического. Имеет орден Владимира 4-й степени, св. Анны 2-й и 3-й степеней, св. Станислава 2-й и 3-й степеней, медаль серебряную на Александровской ленте в память царствования Императора Александра III и темно-бронзовую на ленте государственных цветов за труды по Первой всеобщей переписи 1897 г. Из потомственных дворян. Женат первым браком на девице Вере Ромуальдовне Эфтимович. Дети: Виктор 05.11.1889, Николай 27.11.1885, Владимир 24.06.1887, Григорий 10.02.1896, Екатерина 10.12.1899. Жена и дети вероисповедания православного. Окончил полный курс Харьковского ветеринарного института, ветеринарный врач – 02.06.1882. С 02.11.1885 – столоначальник Оренбургской казенной палаты (затем секретарь, титулярный советник, коллежский асессор и т. д.). С 18.10.1903 высочайшим приказом по гражданскому ведомству № 88 назначен начальником I отделения Пермской казенной палаты с 18.11.1903. С 22.06.1904 – 21.01.1906 выехал на Дальний Восток как состоящий в запасе чиновник военно-медицинского ведомства (на русско-японскую войну)». После возвращения в Пермь И. Ф. Рудзеевский в 1908 г. ходатайствует о переводе его на службу в Москву или Петербург «для предоставления ему возможности жить вместе с детьми, воспитывающимися в высших учебных заведениях»¹⁵⁵. В характеристике, выданной управляющим Пермской казенной палатой Н. А. Ордовским-Танаевским, достаточно высоко оцениваются профессиональные качества пермского чиновника: «В течение своей продолжительной службы в казенных палатах Рудзеевский многократно был командирован для ревизии и упорядочения счетоводства и делопроизводства казначейств, для самостоятельной проверки торговли и промыслов, для проверки действий податных инспекторов в той же отрасли деятельности и, судя по наградам, ему назначавшимся, все поручения и службу исполнял блестяще. За 2 года совместной службы своей с Рудзеевским в Пермской казенной палате я постоянно находил в нем сотрудника, отлично ознакомленного с деятельностью казенной палаты во всех ее частях, неутомимого, вполне самостоятельного работника и отличного руководителя подведомственных ему служащих, способного совершенно точно и вполне справедливо оценить своих подчиненных. Отличные служебные и нравственные качества Рудзеевского обязывают меня доложить Вашему Превосходительству, что, по знакомству с деятельностью казенной палаты и многим отраслям деятельности податной инспекции, он с успехом мог бы замещать должность управляющего казенной палатой и что перевод его начальником отдела в Москву, где воспитываются в высших учебных заведениях уже четверо его детей, являясь лишь незначительным сравнительно служебным поощрением Рудзеевскому, принесет несомненную пользу делу службы, усилив состав самыя тяжелой по работам Московской казенной палаты образцовым работником»¹⁵⁶. Министерство финансов в 1909 г. уведомило управляющего Пермской казенной палатой о том, что И. Ф. Рудзеевский с 24 апреля 1909 г. переведен на должность начальника III отделения Московской казенной палаты»¹⁵⁷.

Послужные списки и биографии обычных пермских чиновников, приведенные нами на основе анализа документов Пермской казенной палаты, можно множить и множить. Они раскрывают не только социальные характеристики пермского чиновничества, но и судьбы поляков, для которых Пермь стала одной из страниц хроники жизни, для кого-то – лишь очередным, временным передвижением по службе, для кого-то – родным городом, основным этапом личной биографии.

Достаточно большое число поляков Пермского края занимали различные должности на железной дороге. Польские фамилии встречаются уже с начала строительства Уральской горнозаводской железной дороги (1878–1912). В 1878 г. участие в открытии движения на дороге принимал начальник дороги Александр Андреевич Свентицкий. По архивным материалам (1894) существовали ограничения в приеме на железную дорогу неправославных поляков и немцев: не выше 25 % из числа служащих и не выше 40 % – из составителей поездов, проездных кондукторов, сигналистов, стрелочников, паровозных машинистов. По данным 1895 г., процент неправославных служащих на Уральской железной дороге не превышал нормы: православных – 5835 (91 %), магометан – 285 (4,4 %), католиков – 125 (2 %), единоверцев – 66, лютеран – 50, раскольников – 22, евреев – 17¹⁵⁸. Иноверцы по железной дороге распределялись равномерно между православными. В 1908 г. на разных путях Пермской железной дороги служило 23 поляка. По национальному составу служащих и рабочих поляки были на третьем месте после русских (2796 чел.) и татар (32 чел.). Поляки занимали следующие должности: начальники участков (4 из 16 чел.); старшие дорожные мастера (4 из 13 чел.); дорожные мастера (4 из 131 чел.), старшие рабочие (3 из 395 рабочих), линейные сторожа (1 из 711 чел.), переездные сторожа (1 из 60 чел.), переездные сторожихи (2 из 680 чел.), мастеровые участка (1 из 85 чел.)¹⁵⁹.

Об общем числе и значении поляков на железнодорожной службе в другие годы приходится только догадываться по фамилиям, которых встречается не мало (Вылежинский, Войцеховский, Домбровский, Завадский, Кржековский, Пшерадский, Шиманский и др.). Кроме названных выше обслуживающих дорогу должностей, среди поляков были билетные кассиры станций (Г. И. Сержпутовский), заместитель главного врача дороги (Б. И. Загорский), преподаватель геометрии Пермского технического железнодорожного училища (А. Ф. Жилевич) и др.¹⁶⁰ Скорее всего, их число не было постоянным, и состав их постоянно менялся. Судя, в частности, по архивным делам, не редки на железной дороге были случаи, когда служащие получали увечья, после чего некоторые покидали работу¹⁶¹. Польские фамилии встречаются в числе активных участников забастовок на железной дороге (Домбровский, Лозовские, Пикличевич и др.) – в 1905 г., в годы Октябрьской революции и Гражданской войны.

Как видно, в Перми поляки в XIX в. появлялись по двум причинам – в результате ссылки (таких было меньшинство) и в результате переезда в поисках работы.

В Прикамье поляки, имевшие образование и необходимый трудовой опыт, легко делали профессиональную карьеру, занимали важные посты, в том числе на государственных должностях. Адаптируясь, многие из них принимали православие, изучали русский язык, входили в российское подданство. Однако эти факторы не мешали им чувствовать себя поляками, помогать своим соотечественникам, поддерживать на пермской земле польскую культуру и вносить весомый вклад в развитие уральской провинции Российской империи.

Поляки в г. Перми во второй половине XIX в.

К концу XIX в. число поляков, постоянно проживавших в Перми, достигло 739 чел. Это составляло более 1,5 % от всего населения города¹⁶². Происхождение поляков, которые проживали в Перми в 1870–1880-е гг., можно восстановить по сведениям из сохранившихся метрических книг. Больше всего поляков приезжало из Ковенской губернии. Много было уроженцев Гродненской, Варшавской, Виленской, Минской губерний. Встречались выходцы практически из всех губерний Польши, Украины, Белоруссии и Прибалтики¹⁶³. На основе данных «Первой всеобщей переписи» 1897 г. можно определить, что среди поляков было 250 выходцев из собственно Польши и более 500 – из губерний Западного края¹⁶⁴. Надо отметить, что число мужчин в несколько раз превышало число женщин. Это может свидетельствовать о том, что польские мужчины чаще переселялись в одиночестве и были вынуждены вступать в брак с местными жительницами.

Отношение местных жителей к полякам, в том числе и ссыльным, было достаточно доброжелательное. Сложилась интересная ситуация, когда простые русские люди одновременно жертвовали деньги в пользу раненых в борьбе с польскими мятежниками и на помощь полякам как в самой Польше, так и в Пермской губернии. Русские старались всячески помогать польским арестантам. В Перми постоянно проводили сборы пожертвований для улучшения их содержания, собирали книги для библиотеки Тюремного замка¹⁶⁵.

В конце XIX в. поляки появились в регионе единовременно большими группами, и им было проще сохранять свои традиции, религию, культуру, помогать друг другу. Несмотря на это, им приходилось испытывать некоторые сложности, связанные с окружающей средой. Основным механизмом влияния многонационального города на традиции и устои любого народа служило образование. Поляки отдавали детей в городские учебные заведения. Здесь им приходилось учиться и общаться со сверстниками на русском языке. Польскую речь было негде слышать – на родном языке говорили только в семье. Это, с одной стороны, несколько отдаляло юных пермских поляков от культуры предков, а с другой – облегчало приспособление к городской жизни. Поляки и сами преподавали в учебных заведениях города. Тем не менее, среди них, как и среди представителей других народов, встречались люди, не знавшие русского языка. Чаще всего это были крестьяне¹⁶⁶.

Хочется отметить интересный факт. Среди имен поляков встречаются сочетания, когда имя четко отражает национальную принадлежность, а отчество – типично русское. Например, Людовик Иванович, Вацлав Александрович, Казимир Яковлевич и т. п.¹⁶⁷ В 1860-е гг., в основном, имена и отчества были традиционно польскими, а в 1870-е гг. картина уже начинает меняться. Почти поровну отмечено тех, кто имел польские и русские имена и отчества. Еще столько же имели польское имя, а отчество – русское, чуть меньше носили русское имя и польское отчество¹⁶⁸. То есть было достаточно много поляков, названных русскими именами, причем среди старшего поколения несколько преобладали люди с русскими именами, а среди молодого поколения чаще встречались польские имена. Можно предположить, что первые поколения переселенцев стремились быстрее адаптироваться в новой среде и давали своим детям русские имена. А последующие поколения, поняв, что существует возможность сохранять свою национальную самобытность в новом обществе, стали называть детей национальными именами. Метрические книги дают представление о семейной жизни поляков в Перми в конце 1860-х – начале 1880-х гг. В них имеются данные о 80 браках поляков, из которых смешанными были только 10¹⁶⁹. Это свидетельствует о стремлении поляков к заключению этнических браков, к сохранению своего уклада жизни. Такая тенденция сохранялась до конца 1880-х гг. К сожалению, информация о венчаемых в этот период очень ограничена, но, например, из четырех невест, о которых нам известно, одна была приезжей из Вятской губернии, и этот факт говорит о том, что, желая поддержать этническую чистоту в браке, невест искали в других городах, где также проживали ссыльные поляки. Тем не менее, количество смешанных браков неуклонно росло¹⁷⁰.

В то время в семьях поляков было довольно много детей. Наличие у поляков больших семей подтверждается и данными метрических книг. В польских семьях, обосновавшихся в г. Перми, отмечено до пяти детей. Хотя семейные ценности традиционно были важны для поляков, около половины юношей и мужчин оставались холостыми. Но, с другой стороны, почти все взрослые женщины были замужем. У католиков развод практически не встречался¹⁷¹. Можно предположить, что мужчины по-прежнему не хотели жениться на русских, а поскольку польских женщин было мало, они предпочитали оставаться холостыми. Однако из-за ограниченного числа соплеменников полякам все чаще приходилось вступать в смешанные браки.

Религиозные традиции имели неоценимое значение для того, чтобы поляки в чужой среде могли чувствовать себя национальной и духовной целостностью. В Перми за последние три десятилетия XIX в. доля католиков среди населения почти удвоилась и достигла 2 %, а в абсолютных цифрах их количество увеличилось более чем в 6 раз. 99 % поляков города исповедовали католицизм, но среди них встречались также православные, протестанты и иудеи¹⁷². Католичество являлось одним из важнейших факторов, благодаря которому проявлялось этническое самосознание поляков, и они могли выделять себя из массы окружающих людей. Религия позволяла им сохранять традиции, принятые на родине.

Социальная структура поляков формировалась в 1860-е гг., в том числе за счет ссыльных. Социальный состав ссыльных был разнообразен, но преобладали среди них дворяне (выходцы из среднего шляхетства) и крестьяне. В 1897 г., когда пермская ссылка в основном закончилась, поляки продолжали сохранять высокий социальный статус, потомственные дворяне составляли 33 % от поляков Перми¹⁷³. Доля чиновников составляла 9 %, что отражает заметный вклад поляков в управление губернией. В городе зарегистрировано несколько почетных граждан и купцов польского происхождения, но они составляли лишь около 1 %. Мещанами считались 15 %. Крестьян отмечено более 40 %¹⁷⁴. Социальная структура поляков Перми характеризовалась высокой долей дворянства и крестьянства, не самым большим удельным весом мещанства и почти полным отсутствием купечества.

Поляки являлись одними из самых образованных людей Перми. 80 % польских мужчин и 87 % женщин были грамотными. Уровень грамотности польских женщин был выше, чем у мужчин, что довольно нетипично для того времени. Около половины пермских поляков имели начальное и среднее образование на русском языке, 5 % были грамотны на родном языке и 30 % имели высшее образование. В Перми женщин, знавших русскую грамоту, было меньше, чем мужчин, но зато число женщин с высшим образованием было выше почти на 25 %¹⁷⁵. Скорее всего, это связано с тем, что польские женщины чаще всего приезжали вслед за своими мужьями, дворянами и чиновниками, а среди мужчин был высок процент крестьян. Высокий уровень образования и социальное происхождение позволяли полякам активно проявлять себя в управлении и профессиях умственного труда, таких как экономисты, инженеры, врачи, юристы, педагоги. Однако первоначально ссыльные поляки не могли сами выбирать, чем им заниматься. В ерми они размещались в арестантской роте, которая находилась в доме, принадлежащем чиновнику Шумилову, на углу улиц Верхотурской (Н. Островского) и Покровской (Ленина). К работам арестантов причислялось и выполнение частных заказов. Поденная плата составляла от 12 до 25 коп.¹⁷⁶ Среди поляков, находящихся в рестантской роте в 1864 г., были мастеровые разных профессий: часовщик, медник, слесари, кузнецы, столяры, плотники, маляры, портные, сапожники, обойщик, цирюльник, хлебопек, музыканты. Списки мастеров печатались в Пермских губернских ведомостях. Желающие могли сделать заказ¹⁷⁷.

В то же время свободные поляки занимали довольно высокие должности в разных сферах управления. Подробные сведения о занятиях и должностях поляков можно получить на основе списков чиновников и военных, содержащихся в «Адрес-календарях Пермской губернии» и в «Пермских губернских ведомостях»¹⁷⁸. В них можно обнаружить большое количество чиновников польского происхождения. В конце XIX века 8 % поляков служили в общественных и государственных учреждениях Перми¹⁷⁹. Одной из сфер, где они занимали видное место, являлись суд и прокуратура. В Пермском окружном суде работало много поляков. Популярна была и профессия нотариуса¹⁸⁰.

Удельный вес служащих в вооруженных силах в Перми был наивысшим, причем как среди поляков, так и среди представителей всех народов, проживавших в городе, – 57 %¹⁸¹. В это число входили все люди, так или иначе связанные с регулярными войсками, обслуживанием армии, а также бессрочно-отпускные военные.

В конце XIX в. более 5 % поляков было занято в образовании, науке и здравоохранении¹⁸². Некоторые из них не просто преподавали, но и руководили пермскими училищами и гимназиями. На ниве просвещения, как тогда говорили, работало много женщин¹⁸³. Надо заметить, что в то время польские женщины нередко играли самостоятельную роль, обусловленную высоким уровнем их образования¹⁸⁴. Существовали педагогические династии, например, семья педагогов Богословских. Директорами народных училищ Пермской губернии служили И. Ф. Грацинский и А. П. Раменский¹⁸⁵. Среди поляков встречались и ученые, например профессор Н. П. Обнорский, доктор геолого-минералогических наук П. Н. Чирвинский, доктор медицинских наук П. И. Иерусалимский. В здравоохранении тоже было заметно присутствие поляков – и врачей, и аптекарей. Многих поляков хорошо знали в городе как деятелей культуры¹⁸⁶. Польские архитекторы были известны и в Перми, и в губернии. Среди поляков были и представители технической интеллигенции, например горный инженер А. А. Сборовский¹⁸⁷. Банковские служащие в Перми составляли лишь 0,5 % поляков. Они служили, прежде всего, в Пермском отделении Государственного банка¹⁸⁸.

В промышленности и услужении было занято по 3 % поляков. На транспорте, главным образом на железной дороге, трудилось 8 % польского населения города¹⁸⁹, например инженер путей сообщений подполковник Л. С. Буткевич, заместитель управляющего Уральской горнозаводской железной дорогой П. С. Свентицкий. Число поляков, занятых в торговле, было не велико – 2 %¹⁹⁰. Назовем несколько имен: купцы Н. В. Днепровский, Е. И. Заозерский, Г. В. Бердинский. Владельцем крупного колбасного магазина являлся В. А. Ковальский. В магазинах А. П. Кушелевского продавалась кожевенная продукция, шляпы, изделия варшавских фабрик¹⁹¹.

В целом подавляющее большинство поляков (около 70 %) находилось на гражданской и военной службе, принадлежало к интеллигенции. Это отражает большой удельный вес потомственных дворян и чиновников. Гораздо меньше поляков работало в промышленности и на транспорте и находилось в услужении. Это, скорее всего, были мещане и крестьяне.

Хорошо приспособившись к жизни на новом месте жительства, поляки сумели занять в ней весьма достойное место благодаря своему образованию и социальному происхождению. Они внесли заметный вклад в административное и культурное развитие Перми. Успешная адаптация поляков в многонациональном городе не помешала им сохранить свою культурную и религиозную общность и передавать детям знания о традициях предков. Поэтому они не растворились в окружающей массе, продолжали осознавать свою этническую принадлежность и гордиться ею.

Во второй половине XIX в. в Перми сложилась значительная польская диаспора. Полякам необходимо было обосноваться в городе и, в первую очередь, обзавестись жильем. Состоятельные поляки покупали дома, а более бедные снимали квартиры. Количество домовладельцев среди поляков Перми к концу XIX в. стало одним из самых больших среди всех народов, проживавших в городе. Доля поляков среди всего населения Перми в 1897 г. составляла 1,5 %¹⁹², а домовладельцев отмечено 6 % (в 1887 г. это число составляло 4 %). За десятилетие выросло и число поляков-домовладельцев – с 73 до 122 чел.¹⁹³. Это самая большая доля состоятельных людей среди лиц всех национальностей, проживавших в городе.

Пермские поляки поначалу селились поближе к католической церкви, расположенной на углу улиц Большой Ямской (Пушкина) и Соликамской (М. Горького). Не случайно многие их дома и заведения находились именно здесь. Католическому храму принадлежал дом по ул. Соликамской (М. Горького), 38, в котором жили служители храма, например настоятель отец К. Мустейкис, органист С. Канцлер. Поляки часто помогали вновь прибывшим найти подходящее жилье. Так, старожилы помогли И. Р. Калиновскому подыскать новую квартиру на ул. Большой Ямской, в одном дворе с католической часовней¹⁹⁴.

К концу XIX в. поляки жили уже во всех районах города, но центральная часть оставалась местом их наиболее компактного проживания. В расселении поляков важную роль играло их социальное и материальное положение. В это время окончательно оформилось деление города на части (районы). К центральной, или первой части города относились улицы, идущие от речки Егошихи до четной стороны ул. Оханской (Газеты «Звезда»). Эта часть являлась административным и культурным центром Перми. Здесь жили наиболее состоятельные и знатные горожане, а также представители интеллигенции. Среди постоянных жителей района 10 % составляли поляки (39 домовладельцев)¹⁹⁵. В этих кварталах отмечена самая высокая концентрация поляков. Именно здесь размещалось Дворянское (Благородное) собрание, где представительство поляков было самым заметным.

В первой части проживало немало видных поляков. Председатель казенной палаты В. Е. Вердеревский жил на углу улиц Монастырской (Орджоникидзе) и Сибирской в огромном доме. Пермский купец Е. И. Заозерский проживал на ул. Петропавловской, 16. На углу улиц Покровской (Ленина), 34 и Сибирской, 6 размещался дом В. А. Ковальского, владельца небольшого мясоперерабатывающего завода¹⁹⁶. В центральной части города селились и польские интеллигенты. А. Б. Турчевич жил на углу улиц Екатерининской (Большевистской), 32 и Верхотурской (Н. Островского), 15. В 1883 г. архитектор Р. О. Карвовский построил для себя одноэтажный деревянный дом на ул. Вознесенской (Луначарского), 44¹⁹⁷. Причины, по которым концентрация польского населения в центре оказалась наибольшей, носили как социальный характер, так и являлись следствием существования здесь католического храма.

Вторая часть города располагалась между четной и нечетной сторонами улиц Оханской (Газеты «Звезда») и Далматовской (Попова). Эту часть можно считать торгово-ремесленным районом. Во второй части проживало 32 поляка, что составляло 6 % от всех домовладельцев, как и в среднем по городу¹⁹⁸. В. Ф. Бартминский имел дома на ул. Покровской (Ленина), 54 и Петропавловской (Коммунистической), 62. На ул. Большой Ямской (Пушкина), 66 жила мещанка Ю. Г. Вишневская. Состоятельные поляки часто имели дома в нескольких частях города. Наследственным польским дворянам Поклевским-Козелл принадлежали дома как в первой, так и во второй частях¹⁹⁹.

К концу века социальный состав польского населения стал меняться, в результате чего возросла численность поляков на рабочих окраинах. Таковой являлась третья часть города, размещавшаяся между четной и нечетной сторонами улиц Далматовской (Попова) и Дальней (Хохрякова)²⁰⁰. Здесь проживал 31 поляк, что составило 4 % от постоянного населения. Поляки селились в Солдатской и Новой слободах. В первой насчитывалось 16 поляков, во второй – 2 поляка²⁰¹.

Со временем численность поляков неизменно возрастала во всех районах города, хотя и с неодинаковой быстротой. Поляки составляли абсолютное большинство среди нерусского населения во всех названных районах (50–60 %), но уровень концентрации поляков заметно менялся в зависимости от местоположения района. В центральной части концентрация была высокой, во второй – средней, а на окраинах – низкой. В каждой из трех основных частей города отмечено более 30 поляков-домовладельцев²⁰². Поляки селились по всей территории города, но почти всегда, даже в самых отдаленных частях, рядом находились два или более польских дома. Необходимо, однако, выделить район компактного проживания в центре Перми. Кстати, в столичном Петербурге отмечалась такая же картина: поляки так же, почти равномерно, расселились по городу²⁰³. Как жили поляки в Перми? Определяющим в укладе жизни стала не столько этническая принадлежность, сколько, главным образом, социальное и материальное положение конкретного человека. В условиях города этнические особенности жилища стирались в силу ряда причин: назовем типовое городское строительство, постоянные переходы жилища из одних рук в другие, широкое распространение аренды… Состоятельные жители строили или приобретали жилье в соответствии с лучшими городскими образцами. Уже не раз отмечалось, что поляки были достаточно состоятельны. Это, естественно, отражалось на их быте. В первые годы ссыльные поляки жили скромно. Со временем условия их жизни заметно изменились и стали более разнообразными. Вот несколько примеров. Председателю Казенной палаты В. Е. Вердеревскому принадлежал деревянный оштукатуренный двухэтажный дом на углу улиц Монастырской (Орджоникидзе), 17 и Сибирской, 2. Вдова пермского мещанина А. И. Питкевич владела деревянным флигелем на ул. Шадринской (Борчанинова) и домом на ул. Екатерининской (Большевистской)²⁰⁴.