Текст книги "Свадебные колокола"

– Звучит заманчиво, – задумался Бернард. – Возможно, стоит попробовать.

– По-моему, «Северный крест» – настоящая находка, особенно если учесть, что мы не знаем точно, когда наш человек на континенте сможет отправить груз через канал.

– Но не заподозрит ли что-нибудь молодая женщина, Джас? – высказал опасение Бернард.

– У нее все мысли заняты только тем, чтобы как можно лучше организовать торжество. А кроме того, она будет следить, чтобы я не вступал в контакты с гостями женского пола, приглашенными на свадьбу.

Бернард искренне удивился:

– Почему?

В глазах Джастина заплясали озорные огоньки, но он спокойно ответил:

– Эвелина убеждена, что я завзятый бабник. Бернард уставился на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Поняв наконец, что Джастин не шутит, Бернард разразился неудержимым смехом, так что Джастину пришлось похлопать его по спине.

– Ну и шутник! – промолвил он, утирая навернувшиеся слезы. – Прости, Джас, но ты – и вдруг ловелас!

– Вот и я так же думаю, – вежливо проговорил Джастин.

– Чем ты заслужил такое мнение о себе?

– У нее были причины. Основанные на ошибочных предположениях, но тем не менее причины.

– Может, она немного не в себе? Батюшка-то ее, говорят, с причудами.

Джастин скорчил обиженную мину.

– Неужели, дорогой Бернард, только женщина, у которой не все дома, может счесть меня, как она выразилась, «волчарой»?

– Черт возьми, она и впрямь чокнутая. Какая она из себя? – сам того не желая, полюбопытствовал Бернард.

Джастин пожал плечами.

– Говорит черт знает что. Все, что придет в голову, причем с великолепным произношением, не имея ни малейшего понятия, как ее слова воспринимаются. И, мне кажется, совершенно не задумываясь о том, как она выглядит. Весьма небрежно относится к своему внешнему виду. На переговоры об аренде она явилась в мальчишеской одежде.

– Боже милосердный! Как же все-таки она выглядит? Знаешь, ведь ее мать, Франческа Каммингс, – просто красавица. И старшая дочь, Верити Ходжес, тоже. – Бернард кивнул, представив себе младшую дочь. – Я слышал, что сестры не похожи друг на друга, как день и ночь.

– Ночь? – встрепенулся Джастин. – Да, пожалуй, она похожа на шальную, лунную, ветреную летнюю ночь.

– Ты с возрастом становишься поэтом, Джас, – с любопытством посмотрел на него Бернард.

– Неужели? Какая тоска! Должно быть, у меня временное помрачение рассудка, – извиняющимся тоном произнес Джастин. – Вы спрашивали, как она выглядит? Маленькая, черненькая. Прячет глаза под кошмарными очками. На голове копна черных волос.

– Видимо, она не слишком проницательна, если считает тебя распутником, – предположил Бернард. – Но нам ее заблуждение только на руку, не так ли? Надеюсь, она будет заниматься своим делом, а ты – своим. – Он задумался, и на его лице появилось озабоченное выражение.

Джастин поспешно кивнул, но Бернарда его готовность отнюдь не успокоила. Он знал, что Джастин Пауэлл изъявляет согласие, до тех пор пока не решит не соглашаться, и уж тогда…

Ему нравился Джастин. Он знал, что молодой человек многим пожертвовал, чтобы работать на них. Для того чтобы примкнуть к секретной службе Бернарда, Джастин оставил военную службу, потому что коллеги были занудами, кормили там отвратительно, а противник оказался непозволительно хорошо подготовлен.

С тех пор его дед, генерал Харден, без устали критиковал своего единственного внука, и хотя Джастин, казалось, не обращал на него внимания, Бернард был уверен, что презрительные замечания и насмешки Хардена и его армейских приятелей задевали Джастина за живое.

Мысль о том, что он использует человека, многим пожертвовавшего для своей страны, вызвала некоторые угрызения давно дремлющей совести Бернарда, и он раздраженно махнул рукой, словно отделываясь от надоедливого насекомого.

– План вполне осуществимый, – согласился он.

– Мне тоже так кажется, – подтвердил Джастин, встретившись взглядом с Бернардом. – Только я не хотел бы, чтобы леди Эвелине пришлось расплачиваться за то, что связалась со мной.

– Мне тоже! Ведь мы с Лалли являемся членами одно го и того же клуба, – заявил Бернард. – Если ты боишься, что ее репутация может пострадать, оттого лишь что она будет находиться поблизости от тебя, так держись от нее подальше!

На худощавой умной физиономии Джастина снова появилась обезоруживающая покаянная улыбка. Он поднялся со скамьи с естественной грацией спортсмена и взял свою шляпу.

– Думаю, я так и сделаю, – сказал он. – По всей вероятности, в данный момент она закупает задвижки и дверные замки для каждой комнаты.

После ухода Джастина Бернард еще целый час в задумчивости просидел на скамье, сложив руки на серебряном набалдашнике трости. Ближе к сумеркам на дорожке появился человек в поношенном длинном, свободном пальто и шляпе, глубоко надвинутой на лоб и скрывавшей ничем не примечательное лицо, который медленно шел в сторону Бернарда. Рядом с ним нетерпеливо пританцовывал на конце поводка маленький терьер. Приблизившись к Бернарду, человек отстегнул поводок, и терьер моментально скрылся в тумане.

– Вы не боитесь, что он потеряется? – спросил Бернард.

– Нет, капитан, – ответил человек. Его произношение явно противоречило заурядной внешности, выдавая в нем выпускника одной из престижных частных школ. – Он будет бегать по периметру и даст нам знать, если приблизится кто-нибудь посторонний.

Бернард кивнул.

– У вас даже домашние животные имеют свои обязанности.

– Все мы играем множество ролей, Бернард, – ответил человек. Он остался стоять, заложив руки за спину и покачиваясь с носка на пятку. – С Джастином поговорили?

– Да. – Бернард быстро изложил суть разговора с Джастином.

– И он ничего не заподозрил?

– Я не стал бы этого утверждать, – хохотнул Бернард. – Он задавал вопросы. Он интересовался, почему для выполнения простейшей курьерской работы выбрали его.

– И что вы ответили?

– Я сказал ему, что изобретение может изменить способ ведения войн. Что мы не можем использовать обычные маршруты. Что мы даже не уверены, когда оно будет переправлено через канал. Что хотя мы надеемся на благополучный исход операции, нам нужен человек с его опытом и знаниями, который подстраховал бы нашего ученого специалиста, направленного для быстрого ознакомления с механизмом, до того как он будет уничтожен, – перечислял Бернард, уставившись на носки своих штиблет. – Естественно, я не сказал ему правды. Ведь именно она вас беспокоит, не так ли?

– В чем заключается правда? – спокойно задал вопрос человек с непроницаемым лицом.

– Чтобы поймать крупную акулу, требуется крупная приманка. А разве есть более крупная приманка, чем один из наших лучших агентов? Пропади все пропадом! – Бернард ударил кулаком по раскрытой ладони в нетипичном для него приступе ярости. – Мне не по душе, что придется смириться с разоблачением Пауэлла, не предупредив его. Он слишком хороший человек, чтобы бросать его таким образом на растерзание хищникам.

– Вы сделали все, что должны были сделать, – заверил человек. – Если бы вы предупредили Пауэлла, что мы устраиваем в монастыре ловушку, он не согласился бы с нашим планом. Он никогда не стал бы подвергать ни в чем не повинных людей такому риску. Он счел бы, что леди Эвелине, гостям, приглашенным на свадебное торжество, угрожает слишком большая опасность. Сознавая это, мы никогда не использовали его так, как могли бы использовать. Он живет по своим собственным правилам, а не по нашим.

Человек был прав. Пауэлл упрямо следовал своим собственным правилам, и в любой его игре не было места для импровизации.

Что касается порученного Пауэллу дела, то потребовалось несколько месяцев, чтобы построить необходимый карточный домик, еще несколько месяцев – чтобы заставить тайного агента разоблачить себя, до того как он сможет выявить главного шпиона внутри организации – шпиона, с которым, судя по полученной ими информации, вражеский шпион был тесно связан, хотя пока еще не знал об этом. И вот чтобы заставить его обнаружить себя, они решили устроить подмену – подставить вместо него агента, занимающего высокое положение, который, однако, будучи человеком щепетильным, становился все более и более несговорчивым. Они придумали сюжет об изобретении, которое перевернет мир, пустили слух, что получить изобретенное приспособление должен их главный агент и что вражеский шпион наверняка не устоит перед такими соблазнами.

– Не слишком ли бесцеремонно вы обошлись с Пауэллом? Ведь тот человек поймет, что ему достаточно лишь последовать за грузом до места его назначения, чтобы разоблачить Пауэлла.

Бернард покачал головой. Он чувствовал, что стареет. Становится сентиментальным. Он не хотел причинять боль Пауэллу.

– Надеюсь, что план сработает.

– Обязан сработать, – с жаром произнес его собеседник. – Мы не можем проиграть.

Бернард давно знал, что хладнокровие у его начальника напускное. Но его пыл все-таки удивил его.

– Пауэлл нечаянно подал мне мысль относительно того, что нам предпринять дальше, если слухи, которые мы распустим, не достигнут своей цели.

– В чем она заключается?

– Мы можем использовать для распространения слухов леди Эвелину.

– Вот как? – заинтересовался его собеседник. В своей работе он не достиг бы таких успехов, если бы не умел не торопить собеседника. Он просто ждал.

И Бернард рассказал ему.

Десять минут спустя их встреча закончилась. Человек в потрепанной одежде свистнул, подзывая маленького терьера, который моментально материализовался из тумана, потом наклонился, пристегнул поводок и выпрямился.

– Лояльность Пауэлла не вызывает никаких сомнений?

– В нем по крайней мере я абсолютно уверен, – ответил Бернард. – Даже если он что-нибудь заподозрит, он все равно выполнит свой долг. Хотя, возможно, не совсем так, как мы предполагаем.

– В таком случае позаботьтесь, чтобы он ничего не заподозрил, Бернард. Мы не можем рисковать.

– Но Пауэлл может. – Бернард немедленно пожалел о сказанном, но слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

– Пожалуй. Он так всегда поступал. – Человек повернулся и, держа на поводке собачку, зашагал по дорожке, а Бернард остался сидеть на скамье, глядя на реку.

Глава 5

– Мы полностью доверяем твоему здравому смыслу, Дорогая, но может быть, тебе все-таки стоило бы взять с собой компаньонку? – спросила Франческа, маркиза Бротон, которая зашла к своей младшей дочери в надежде пообедать с ней в клубе на Пэлл-Мэлл.

Она обнаружила Эвелину сидящей в принадлежащем Агате кресле в стиле Людовика XIV и со знанием дела распоряжающейся потоком прибывающих отправлений и толпы поставщиков. Эвелина отказалась от предложения пообедать под тем предлогом, что у нее еще множество дел, которые необходимо сделать до отъезда в восточный Суссекс. Франческа, которая ничего не знала о планах дочери, решила составить ей компанию до прибытия американской леди, по поручению которой Эвелина отправлялась в какой-то монастырь под названием «Северный крест».

Она расположилась в мягком желтом кресле и, достав из рабочей корзиночки свое, рукоделие, принялась вытягивать из дочери информацию о том, что с ней произошло за последние несколько дней.

Даже если она не вполне одобряла способ проникновения дочери в городской особняк мистера Пауэлла, свое мнение она оставила при себе. Она лишь вскинула глаза, когда услышала, что Эвелина поранила ногу, но как только ее заверили, что рана почти зажила, вновь вернулась к своему рукоделию.

– Ты спрашиваешь, почему я так сделала? – промолвила Эвелина в ответ на безмолвный вопрос матери. – Мы обе знаем, что я всего лишь не соблюла некоторые условности, но для восточного Суссекса соблюдение даже их было бы излишним.

– Вот как? – промолвила ее матушка, склонившись над каким-то особенно сложным узелком в рукоделии.

– Именно так, – заверила ее Эвелина, прикидывая на бумаге предполагаемую стоимость доставки пяти сотен оранжерейных гардений в монастырь «Северный крест».

– Как скажешь, дорогая, – согласилась Франческа. – Наверное, тебе виднее. – А кроме того, Джастин Пауэлл не кажется мне джентльменом, который воспользуется леди в своих интересах.

Эвелина, поглощенная своими подсчетами, заявила, не успев подумать:

– Воспользуется. И уже воспользовался.

Руки маркизы, занятые рукоделием, перестали двигаться, и Эвелина поняла, что совершила ошибку. Она подняла глаза и встретилась с изумленным взглядом матери.

– Неужели ты прислушиваешься к сплетням, дорогая? – спросила Франческа. – Чаще всего они не соответствуют действительности.

Эвелина промолчала, вспомнив, как поклялась не говорить ни слова о случае с миссис Андерхилл, и поняла, что чуть было не нарушила клятву.

Франческа положила на колени рукоделие.

– Никогда бы не поверила, что Джастин Пауэлл негодяй.

Эвелина постаралась не пожать плечами. Если ей не удастся в срочном порядке исправить свой промах, мать привлечет на помощь отца, чтобы отговорить ее от поездки в монастырь «Северный крест».

– Я совсем не то имела в виду. Я хотела сказать, что в его биографии встречались кое-какие истории, связанные с женщинами. Но ты не должна расстраиваться, мама…

– Я не расстраиваюсь, дорогая. – И действительно, Франческа в отличие от Эвелины выглядела абсолютно спокойной.

– А кроме того, – продолжала Эвелина, – все уже в прошлом. Мистер Пауэлл уверяет меня, что он перевоспитался.

– Вот как? – воскликнула Франческа. – Ну что ж, мне кажется, такие слова звучат почти как признание прошлых ошибок. Ведь не станет же человек переделывать в себе то, чего не стоило менять, не так ли?

– Гм-м, да… то есть я хотела сказать – нет. Франческа покачала головой.

– Кто бы мог подумать? Ведь он весьма привлекателен и все такое прочее – и не надо смотреть на меня такими глазами, Эвелина. Я еще не так стара, чтобы не заметить, красив молодой человек или нет, но он, кажется, никогда не проявляет интереса, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Я и впрямь не совсем тебя понимаю, – солгала Эвелина, вспомнив о том, что Джастин явно проявлял интерес к миссис Андерхилл.

– Мы с твоим отцом время от времени встречались с мистером Пауэллом в Лондоне. И несмотря на его изысканные манеры, он всегда казался мне несколько рассеянным. – Франческа улыбнулась и покачала головой. – Такое поведение меня удивило еще на приеме, который мы устраивали в честь выхода в свет Верити. Я тогда сказала твоему отцу, что он сильно отличается от других молодых джентльменов.

– Мне он рассеянным не показался, – отозвалась Эвелина.

– Вот как?

– Нет, не показался. Возможно, ты приняла его не принужденность за отсутствие интереса к происходящему, но я уверена, что мало что проходит незамеченным мимо мистера Пауэлла. Видишь ли, он просто не вписывается в привычную схему поведения, и, наверное, его могут неправильно истолковать. – Ей вдруг вспомнились морщинки, появлявшиеся в уголках его глаз, когда он улыбался, и движение его мускулов под сорочкой, когда он поднял ее на руки. Она восстановила в памяти его смех и сама улыбнулась, вспоминая его. – Откровенно говоря, он, по-моему, очень приятный человек, – пояснила она. – И честный. Несколько богемного склада. Немного беспечный. Но если даже богемного склада, то не в отрицательном смысле.

– Говоришь, тебе он нравится? – задумчиво произнесла ее мать, пристально всматриваясь в Эвелину.

– Да.

– Ты абсолютно уверена, что он не попытается приставать к тебе?

Эвелина искоса взглянула на мать.

– Я уверена, что он найдет способ устоять перед мои ми чарами. Ведь он будет там исключительно для того, чтобы наблюдать за прилетом какой-то маленькой птички, которую он открыл.

– Ты могла бы взять с собой Мэри, —предложила неожиданно Франческа.

Представив себе вечно в кого-нибудь влюбленную француженку в роли компаньонки, Эвелина расхохоталась:

– Мэри? Ты, наверное, шутишь?

– Ничуть. Правда, нравственность Мэри несколько хромает, но только в том, что касается ее самой. Она считает, что Господь наказал ее – или вознаградил? – дав ей артистическую душу.

Эвелина не столь снисходительно оценивала нравственные устои Мэри, но поскольку она все равно собиралась послать за модельершей, как только прибудет в «Северный крест», то можно было доставить матери удовольствие и захватить с собой Мэри с самого начала.

– Хорошо, – согласилась она. – Я попрошу Мэри поехать со мной.

– Вот и прекрасно. Чем больше у тебя будет помощников с организацией свадьбы, тем лучше.

Эвелина кивнула.

– Мама, предстоящее свадебное торжество пройдет успешно. Я предусмотрела все возможные случайности. Я продублировала бригаду грузчиков, я продублировала поставщиков и заказала все в двойном количестве. А кроме того, я лично буду присутствовать там, прибыв на место за месяц до торжества, и уеду только тогда, когда уедет последний из гостей. Свадьба Вандервурт – Катберт станет грандиозным событием.

На лице матери появилось какое-то странное выражение.

– Эвелина, дорогая, неужели обязательно превращать свадьбу в грандиозное событие?

– Конечно, – заверила Эвелина. – Люди прибегали к услугам фирмы тетушки Агаты, когда хотели получить не что грандиозное. Они имеют полное право рассчитывать, что так и будет. И я уж постараюсь оправдать их ожидания.

– А что будет, если ты не сумеешь достичь такой достойной цели? – тихо спросила Франческа.

Услышав вопрос матери, Эвелина почувствовала, как защемило сердце.

– Ты думаешь, что я не смогу?

Франческа, взглянув на выражение лица своей дочери, рассмеялась:

– Ах, Эвелина, дорогая моя, я ни на минуту не сомневаюсь в твоих способностях. Если бы ты мне сказала, что решила полетать, то уверена, что я увидела бы, как ты взмыла в небо над крышами и унеслась в сторону заката. Но я бы все равно задумалась о том, что заставило тебя подняться в небо.

Мать смотрела на нее с непривычной озабоченностью. Обычно Франческа подбадривала ее, никогда не сомневаясь в здравом смысле, способностях и предприимчивости Эвелины. Сердце у Эвелины защемило еще сильнее.

– Прошу тебя, мама, не беспокойся. Я смогу.

– Но, дорогая, я не могу не беспокоиться. Возможно, я… Ее прервал стук в дверь, и Эвелина с некоторым облегчением крикнула:

– Войдите!

В комнату вошла миссис Вандервурт, а следом за ней Мэри, которая тоже только что приехала. Поздоровавшись с Франческой, француженка удалилась в уголок и стала ждать.

– Добрый день, миссис Вандервурт, – поднявшись с кресла, приветствовала американку Эвелина. – Позвольте представить вас моей матери, маркизе Бротон. Мама, это миссис Эдит Вандервурт.

Дамы с нескрываемым интересом посмотрели друг на друга. На первый взгляд они казались очень похожими. Обе были изящными красавицами в полном расцвете зрелой красоты. У обеих белокурые волосы и прекрасные синие глаза. Обе одеты по последнему слову высокой моды. Хотя костюм Франчески из шерстяной саржи кремового цвета был немного переделан, чтобы достичь настоящего шика, а темно-синее кружевное платье миссис Вандервурт сидело прямо с иголочки.

Обеих можно назвать спокойными женщинами, но если спокойствие Франчески вселяло чувство умиротворенности, то спокойствие Эдит Вандервурт подразумевало только немногословность. Внешность Франчески очаровывала и привлекала, а красота Эдит Вандервурт позволяла лишь любоваться собой на почтительном расстоянии.

– Рада познакомиться с вами, маркиза, – вымолвила миссис Вандервурт.

– Я тоже рада познакомиться с вами, – вторила ей Франческа и, уложив рукоделие в рабочую корзиночку, поднялась с кресла. – Эвелина, дорогая, ты меня очень порадовала ХОРОШИМИ новостями. – Она повернулась к Мэри: – Мэри, мне необходимо кое-что сказать тебе с глазу на глаз. Пусть Дамы обсудят свои дела.

– Да, мадам, – ответила Мэри.

– В таком случае позвольте откланяться. – Франческа направилась к двери и, остановившись на полпути, сказала, очаровательно зардевшись: – Позвольте пожелать вам счастья в связи с предстоящим бракосочетанием, миссис Вандервурт.

– Благодарю вас, маркиза.

Франческа и Мэри ушли, и миссис Вандервурт повернулась к Эвелине:

– Ваша матушка – очаровательная леди.

– Спасибо, – с гордостью поблагодарила Эвелина и указала жестом на кресло. – Не изволите ли присесть? Может быть, приказать принести чаю?

– Нет, благодарю. – Миссис Вандервурт грациозно опустилась в кресло и положила на колени вышитый черным стеклярусом ридикюль.

– У меня отличные новости, – заявила Эвелина, сразу же перейдя к делу. – Мистер Пауэлл готов сдать нам в аренду монастырь на апрель.

Миссис Вандервурт спокойно кивнула. Она привыкла к тому, чтобы ее желания исполнялись. Она, по-видимому, даже не задумывалась над тем, какие трудности приходилось преодолевать людям, которым поручалось выполнить ее желания.

– Великолепно.

– Правда, есть одна загвоздка. Мистер Пауэлл настаивает на том, чтобы ему разрешили остаться в монастыре.

На физиономии миссис Вандервурт не отразилось никаких эмоций.

– Понятно. А вы объяснили ему, что это моя свадьба?

– Объяснила. Но мистер Пауэлл орнитолог.

Брови миссис Вандервурт удивленно взметнулись вверх.

– Вот как? Я не улавливаю никакой связи. Полагаю, в Великобритании есть и другие места, где можно наблюдать за птицами?

– Только не за той птицей, которая интересует мистера Пауэлла. Она относится к очень редкой разновидности, которую он недавно открыл.

– Да ну? Как же называется новая разновидность?

Несмотря на незнание латыни, Эвелина, к счастью, обладала хорошей памятью.

– Бубо формоза Плюримус.

Миссис Вандервурт с удивлением взглянула на нее.

– Вы о такой слышали?

– Я? Нет, что вы, – ответила миссис Вандервурт, так и не объяснив, чем был вызван ее удивленный взгляд.

Помедлив мгновение, Эвелина продолжала:

– Мистер Пауэлл настаивает на том, чтобы ему разрешили находиться в монастыре во время весеннего перелета птиц, и обещает никого не беспокоить своим присутствием. – На самом деле он не обещал ничего подобного, но УЖ она позаботится о том, чтобы он никому не попадался на глаза, даже если ей придется самолично запереть его в его комнате.

– Понятно, – пробормотала миссис Вандервурт. – А что вы сами думаете по поводу предложения мистера Пауэлла?

– Я думаю, что это ваш единственный шанс сочетаться браком в монастыре «Северный крест».

– Он, наверное, большой упрямец? Грубый, властный, Дерзкий? Его дед был таким.

– Нет. Мне он кажется очень приятным человеком, – вступилась за него Эвелина. – Он любезен, но несговорчив. И уж если он что-нибудь решил, то едва ли изменит свое решение.

– В таком случае мы согласимся на его условия. – Миссис Вандервурт открыла ридикюль и извлекла оттуда банковский чек. – Он покроет ваши расходы за несколько последующих недель, – протянула она чек Эвелине.

– Спасибо, – сказала Эвелина. – И пожалуйста, не беспокойтесь о мистере Пауэлле. Все будет хорошо.

Миссис Вандервурт поднялась с места.

– Я на вас надеюсь.

– Я вас не подведу, миссис Вандервурт. У вас состоится свадьба, о которой станут вспоминать долгие годы.

– Банни будет счастлив. К концу недели я пришлю вам список гостей. Список небольшой, но включены только избранные. Всего в списке пятьдесят человек, включая слуг.

– Буду ждать, – кивнула Эвелина, выходя из-за стола.

– Когда вы намерены выехать в монастырь?

– В самое ближайшее время. Дней через десять или около того. Мистер Пауэлл предупредил меня, что там придется сделать ремонт. – Оставляю все в ваших руках. И спасибо за то, что познакомили меня с вашей матушкой. Ее умение одеваться получило признание за пределами Англии. – Миссис Вандервурт направилась к двери, но уже взявшись за дверную ручку, остановилась. – Вы сказали, что ее одевает мисс Мольер?

– Да. Она настоящий гений.

– А вас тоже она одевает?

Вопрос очень удивил Эвелину.

– Нет.

– Если она такой большой мастер, как вы говорите, что подтверждает пример вашей матери, то почему она не одевает вас?

Эвелина даже растерялась от неожиданности.

– У меня не представилось случая воспользоваться ее талантами. Я не бываю на балах.

На какое-то мгновение Эвелине показалось, что губы миссис Вандервурт дрогнули в улыбке, но мгновение прошло, и когда американка заговорила снова, ее голос казался абсолютно бесстрастным:

– Женщина может пожелать выглядеть наилучшим об разом не только на балу.

Эвелине стало не по себе оттого, что разговор приобрел неофициальный характер. И какое дело миссис Вандервурт до ее гардероба? У Эвелины, как обычно, мысль практически без задержки обретала словесное выражение.

– Не понимаю, какое вам дело до моего гардероба, миссис Вандервурт?

В голосе Эвелины не было вызова, а звучало лишь искреннее любопытство, поэтому миссис Вандервурт отреагировала соответствующим образом:

– Вы будете присутствовать на моей свадьбе и на торжествах, ей сопутствующих. Не имеет значения, в каком вы будете выступать качестве, ваш внешний вид отразится на мне. Я хотела бы, чтобы он был безупречным, а для того чтобы выглядеть безупречно среди моих друзей, вы должны одеться по самой последней моде.

– Понятно. – Она действительно поняла миссис Вандервурт. Не понимала она другое: что ей делать? Ее семья была состоятельной, но отнюдь не богатой. Поэтому-то тетушка Агата и занялась бизнесом. Доход Эвелины не позволял ей обзавестись экстравагантным, дорогостоящим и непрактичным гардеробом. – Я постараюсь не попадаться никому на глаза.

Миссис Вандервурт вздохнула, теряя терпение.

– Не думаете ли вы, что мои гости будут чувствовать себя уютнее, мисс Эвелина, если вы будете прятаться за пальмами в кадках всякий раз, когда они входят в комнату? К тому же гордость не позволит вам вести себя так. Я знаю это по собственному опыту.

Признание миссис Вандервурт очень удивило Эвелину. Она и не подозревала, что миссис Вандервурт обладает такой наблюдательностью.

– Что вы в таком случае предлагаете? – спросила она, чувствуя, что гордость, которую заметила в ней миссис Вандервурт, едва ли позволит ей признаться, что такая одежда ей не по карману.

– Я предлагаю поручить вашей Мэри Мольер создать подходящий гардероб для вас. Разумеется, поскольку я требую, чтобы вы оделись определенным образом, вы добавите стоимость своих платьев к моему счету.

– Я не смогу…

Миссис Вандервурт жестом остановила ее, на лице ее промелькнуло выражение нетерпения.

– Я не подарок вам делаю, леди Эвелина. Поймите, что, как ваш клиент, я требую от вас соответствующего вида и готова с радостью заплатить за свое бесцеремонное требование освежить ваш гардероб.

Миссис Вандервурт мыслила так логично, что Эвелина не могла не восхититься ее словами, хотя гордость ее сопротивлялась.

Она лихорадочно искала и не находила способа согласиться с предложением миссис Вандервурт. «Вы привели весьма убедительные доводы и победили» – было бы не совсем правильно; «Вы щедры и рассуждаете логично» – звучало глупо. В конце концов она пробормотала:

– Спасибо.

На какую-то долю секунды в арктически холодных глубинах синих глаз миссис Вандервурт промелькнуло что-то похожее на сочувствие.

– Вот и хорошо. Три дневных платья, две юбки, пять блузок и два – нет, лучше три вечерних платья. Этого будет достаточно, – пояснила миссис Вандервурт, открывая дверь.

Франческа и Мэри сидели на маленьком диване и, склонившись друг к другу, что-то обсуждали с заговорщическим видом. Несомненно, речь шла о новом осеннем гардеробе для Франчески.

– Ты будешь информировать меня во всех подробностях обо всем, что происходит, – попросила Франческа.

– Будете знать обо всем, как будто сидите у меня на плече, – успокоила ее Мэри.

– Договорились, – улыбнулась Франческа и повернулась к миссис Вандервурт. – Мы с вами только что познакомились, мэм, но позвольте тем не менее пригласить вас отобедать со мной.

– Благодарю вас, маркиза, – ответила миссис Вандервурт, – с удовольствием.